Грейбек распознает эту страну по запаху.
Его изрядно помотало по графствам от берега до берега, чтобы запомнить их все, и Эссекс по его мнению, одно из самых смердящих мест на карте. Поэтому он даже не удивляется, когда волшебник по фамилии Лестрейндж, настоятельно требующий добавлять к ней слово “мистер” передает ему приглашение явиться именно сюда.
Поэтому он не удивится, если узнает, что в эти земли его позвали умереть, но выбор не велик - не прийти самому, значит подставить остальных, и недоверие к новым союзникам спотыкается об ответственность перед Стаей.

Времена непростые, решения тоже, и когда Грейбек сказал о том, что его куда-то зовут, Сэм сначала хмыкнула ему в плечо:
- Ты будто собака, - а потом, поймав его недовольный взгляд, добавила, - Иди.
Она мало говорит.
Они мало говорят, но взвешивать успевают многое: от костюмов, в которых к ним приходят те, кто заявляет о партнерстве, и до очередного доклада от караульных, что не так далеко от стоянки, снова пахло охотничьими артефактами и, сообразно, их, волчьей, тревогой.

Грейбек знал, что пойдет, и знает, когда втягивает даже зимой воняющий рыбой с моря и бензином и резиной от не столь далекого шоссе воздух графства, что Эссекс не лучшее место, чтобы умереть. Без поддержки своих волк точно наг, и январский ветер сильнее студит кожу, заставляя наворачивать все интенсивнее и шире круги вокруг точки, в которую его “попросили” явиться, рекомендуя не отвечать “нет”.
Вокруг точки, в которой не происходит ничего минута за минутой, отчего он только злится. Отчего с настороженностью встречает появишийся слишком резко для чуткого волчьего восприятия силуэт, не сразу определяя в нем старого знакомого, но быстрее, чем успеет оформиться решение его убить.
В голове созревает звук сломанных шейных позвонков, руки успевают почувствовать теплую кровь, Эссекский смрад перебивает плотный и теплый запах из вспоротого нутра, но раньше глаза смотрят в желтоватые и похожие на кошачьи глаза, звучит голос, переливаясь опять слишком долгими и цветистыми фразами, и чужая смерть откладывается и временно проходит мимо.
Встрече сквозь годы Грейбек не удивлен. Не удивлен, что его помнят по имени.
Он знает, что вся мразь в этом мире кучкуется вместе, а волшебник, который уже заключал союз с оборотнем, должен понять своего собрата по таким уникальным идеям. Слова встречающего его знакомого не значат, разумеется, ничего - Грейбек не понимает, что это за “выше”, и не знает, где это “здесь”.
Ни один оборотень, насколько ему известно, еще не был и в драконьей пасти, - и что с того?
Стряхивая чужую руку со своего плеча, на все приветствия он бросает только:
- Ты постарел, - не для досужего разговора, а просто чтобы обозначить, что видит, - поседевшие волосы, ставшее шире лицо, морщины вокруг желтоватых глаз, чуть изменившиеся движения, которые надо учитывать, если вдруг придется сделать то, что он озвучивать не стал.
Если ты еще раз прикоснешься ко мне без предупреждения - я вырву твою руку.
Грейбек, признаться, постарел тоже, - он реже говорит людям, что думает, в лицо.
За невидимым барьером, который до поры скрывал от него старого знакомого, воздух уже немного другой. Здесь совсем немного холоднее, но ветер тише и бытовой смрад сменяется иным, - искрящимся запахом близкой смерти. Дорожки, по которым они идут здесь ухожены, деревья стоят ровными, искусственными до омерзения и совершенно непригодными для прикрытия рядами, а в доме, помпезном и большом, в который они заходят, чувствуется по углам вековая пыль, которая успевает спрятаться даже от магии.
Грейбека ведут по коридорам, ведут по лестницам, проводят в двери за дверьми, за дверьми, за еще одними проклятыми дверьми, будто хотят запутать в лабиринте, карту которого он упрямо рисует в своей голове.
За очередным поворотом и очередной распахнувшейся створкой оказывается зал, и из этого зала ему в нос бьет мешанина запахов.
Тряпки, мыло, духи, кожа, пот, волосы, приглаженные, напомаженные, “крахмал” с воротничков и остатки почти переваренного обеда изо ртов, которые захлопнулись, секунду назад что-то говоря.
Разум Грейбека снова порождает ассоциации, пересчитывает собравшихся, соображает, как каждого из них убить, анализируя их положение периферическим зрением, пока хмурый взгляд исподлобья смотрит на одну единственную фигуру во главе стола, которая кажется высокой даже несмотря на то, что её обладатель сидит.
Грейбек наконец-то, не поворачиваясь ни на дюйм в сторону собравшихся, не двигаясь дальше полушага от дверного проема, игнорируя все взгляды в свою сторону, спрашивает:
- Зачем я здесь?

Подпись автора

Сыночка вообще космос, конечно!

[icon]http://forumupload.ru/uploads/001a/c7/fc/21/913699.gif[/icon]

Тот день на вокзале, Рождество... Пятница, это была пятница.
Когда-нибудь, оглядываясь назад, я всё же что-то пойму, что-то новое и постоянно ускользающее от меня; пойму, прочувствую, сделаю выводы. Быть может, вынесу пером в фамильные мемуары последствия того дня, когда мои мысли и движения стали следствием от чистой импровизации, ветром и великолепием той магии, что я смогла тогда отдать. Стали свободой.
То была пятница…
И эта свобода – это было самое дорогое, но едва ли я когда-нибудь признаюсь, как жажду её повтора на следующих заданиях. Это случилось тогда и это “тогда” останется со мною навсегда: в скрежете сходящих с рельс вагонов, в ошарашенном взгляде женщины, что стояла в пол секунде от моего поражающего заклинания, в уверенной стойке молодого хит-визарда, что принял своим сердцем моё Смертельное проклятье и в неистовстве его начальника, старавшегося любым способом попасть в невидимую ему цель. В меня.
Это была пятница…
Такая больше не повторится, но из-за её энергии и следа, что она оставила в моей душе, я жажду, чтобы такая пятница случалась хоть в понедельник, хоть во вторник, в четверг. Не важно когда...

Последствия этого дрянного газа, что я ненароком вдохнула на пути к отступлению, кружили мне голову весь последующий день, заставляя то и дело бежать в объятия санфаянсового друга под пристальные взгляды обитателей Лестрейндж-Холла. “Ты в порядке?” – обеспокоенные вопросы давили мне горло весь день. Нет, мантикора тебя дери, я нихрена не в порядке, поскольку в этом побочном кашле я просто задыхаюсь от невозможности повторить этот бой снова!

И вот нам назначено время и место.
Ставка. Мы прибываем сюда малой семьей, одним портключом. Северное море отдается гулом в моей голове, и я с наслаждением слушаю его сильный прибой, само здания принимает меня, словно старший родственник, заключая моё сознание не в духоту и мрак, а томные объятия густого темномагического фона, так знакомого мне. Приглашает войти.
Я привычно следую на свободное место за столом под уверенность той руки, на которую опираюсь в тандеме супружества вот уже столько лет, ни слова не говоря о том, что уж здесь-то я точно чувствую себя как дома. Мне невероятна интересна тема и цель нашего собрания, но подпитываясь видимым спокойствием Рудольфуса, я держу себя в руках, не прогнозирую и не ищу глазами домовика, что помог бы мне снять верхнюю мантию и перчатки. В здании холодно, и все присутствующие остались при параде. Мы молчаливо здороваемся, - кивками, взглядами, – мой второй ментор Эйдан Эйвери, как поживаете, близкие и дальние родственники, близнецы Кэрроу, мы успеваем приглядеться до появления Милорда и… да, добрый вечер.
Предложение начать порождает на моем лице вежливую улыбку, но более, по-кошачьи, довольны миндалевидные глаза, что есть зеркало души. Они точно не будут скрывать эмоции прошедших событий, и я с удовольствием начинаю с приветствия.

- Благодарю за оказанную мне честь, Милорд, - ровно начинаю я, - Леди и джентельмены, я рада видеть вас здесь в твёрдом рассудке и полном здравии. Надеюсь, вы оценили мою шутку с поездом, и она не принесла вам ощутимых неудобств.
Здесь всего две леди и уж совершенно точно не все будут являться джентельменами, но словесная форма есть форма.
А правила есть правила.
- Старший состав офицеров Аврората, хит-визарды всех возможных рангов и даже их Глава - никто не отказал нам во внимании на вокзале. Мы достойно насладились им, но также заставили их вынуть палочки из ножен, хоть они и пытались закидать нас своими артефактами. Таким образом, на тот свет отплыли пять авроров, четыре хит-визарда и двенадцать гражданских. В свою очередь, мы потеряли пять человек с нижнего состава Организации, что официальными данными включены в группу гражданских. Жертв среди Пожирателей Смерти Ближнего и последующего кругов нет.

Нижний состав Пожирателей не имели даже метки, но уж на этом я не собираюсь акцентировать. Данные, полученные мною от Яксли-старшего говорили сами за себя: задание было выполнено с меньшей кровью и минимальным потерями. Не идеально, но с долей беспроигрышной импровизации.

- Позвольте напомнить вам как развивались события с моей точки зрения и позиции. Visum incarnatio! - я делаю взмах палочкой, и передо мною детальной иллюзией моделируется миниатюрный Хогвартс-Экспресс, рельсы, вокзал и даже часть лондонского предместья - в целом, объемная картинка очень детальная. Все левитируется в начало длинного стола и по моему невербальному посылу вся модель приходит в действие. Поезд с пыхтением и гудением едет вперед, и за ним на метле летит размытая фигура. Я. Никаких обороток, чар, только зелье Невидимости… Далее события на модели развиваются точь-в-точь, как они были в реальности, но только с моей точки зрения и для общего удобства намного быстрее. Не многим посчастливится узнать, сколько вечеров я потратила на синхронизацию магических картинок и иллюзий в этом макете, на ускорение от реального времени и на точность своих воспоминаний, а также на возможность вхождения в модель других воспоминаний - но оно того стоило. Массы гражданских и ученики показаны условно, - мне было не до них, - офицеры Департамента становятся более четкими ближе к концу визуализации, когда мне самой стало их лучше видно. Мои жертвы и соперники наиболее прорисованы, можно даже различить черты лица и форму. - Итак, свои действия считаю более-менее удачными, но завершая всем заклинанием Дьявольского Огня, я имела неосторожность попасть под дымовую завесу из усыпляющих газов. Полагаю, действуя в паре, я могла бы избежать подобного. В следующий раз мне надо обезопасить себя от такого пагубного воздействия. У кого-нибудь есть предложения, как это сделать более действующим способом, чем расшитый инициалами мокрый платочек у носа? Маверик, вы как артефактолог можете что-нибудь предложить?

И Яксли...
Мне нужен Элфорд и все его знания по министерскому курсу чар. Поможет ли или отставит в сторону мои амбиции?

- Также мне будет очень приятно, если вы дополните мою схему своими личными сценариями того события... – невербальным взмахом палочки я возвращаю модель на начало событий. - Прошу, джентельмены. Благодарю за внимание.

Дверь открывается бесшумно, и по ногам пролетает премерзкий морской сквозняк, что заставляет меня повернуть голову и всмотреться.

[icon]http://forumupload.ru/uploads/001a/c7/fc/21/913699.gif[/icon][status]сато[/status]

Отредактировано Bellatrix Lestrange (2020-10-23 22:55:16)

Подпись автора

I'm falling. In all the good times I find myself longing...
...for change. And in the bad times I fear myself.

Он всегда сидел подле Него и зачастую знал его планы. По крайней мере, предпочитал думать, что удачно предугадывает его небольшие шаги. Когда Темный Лорд сообщил об общем сборе, повестка для Антонина представлялась максимально логичной: они еще не встречались после событий на вокзале и недавнего нападения на редакцию Бэгнолд. Как минимум было необходимо обсудить произошедшее, взвесить «за» и «против», выявить сильные и слабые стороны, по необходимости — позднее провести работу над ошибками.

Как ни странно Долохов подобные собрания считал необходимыми, тем более что у них они были максимально редкими и не затягивались: Лорд не любил разговоры не по существу и совещания ради совещаний. После проделанных действий всегда необходима оценка для улучшения качества последующих операций. Теперь же, после такого громкого заявления о себе, собираться им стоит явно почаще. В общем, Пожиратель чувствовал себя максимально в своей тарелке, сдержанно и даже немного расслабленно, чего нельзя было сказать о некоторых присутствующих. Напряжение легко повисло в воздухе, а не все его соратники могли бы похвастаться хорошей игрой в карты.

Право первого слова было предоставлено любимице Беллатрикс. Конечно, ведь организацией и разработкой нападения в Рождество руководил старший Лестрейндж вместе с дочерью. Это решение Темного Лорда было для Антонина неожиданным лишь наполовину: все-таки должен же кто-то еще упражняться в стратегии, тем более что свежий взгляд иногда был полезен. Долохов, конечно же, внес бы и свои коррективы в их план, но его попросили остаться в стороне, а когда начальство просит, стоит прислушаться.

Замечания успел внести Яксли, и мысленно Антонин с ним согласился. Точнее даже, был ему мысленно благодарен. Он сам хотел закинуть идею с общими тренировками, а в тот момент даже подумал, что нашел себе сотоварища в лице Элфорда.

Но он чувствовал, что должно быть что-то еще. Что-то непредсказуемое даже для него. Более непредсказуемое, чем «позволь Лестрейнджам организовать операцию». Тем более что как раз-таки Арно на заседании не присутствовал. Намек об аконитом зелье не оставлял полутонов: к ним должен был присоединиться оборотень. После недавних событий это было в некотором роде логично, но Антонин не ожидал, что встреча произойдет настолько быстро и настолько открыто. Конечно, он был готов довериться Лорду, что в случае разглашения секретной информации Грейбека скормят его же стае (по крайней мере, Долохов хотел бы именно такого исхода), но внутреннее слегка поежился. Он не жаловал чужаков, тем более непредсказуемых волков.

Хотя, что было ожидаемо, так это проявление неуважения при появлении. Когда Фенрир зашел, он даже не удосужился поздороваться, а просто спросил: «Зачем я здесь?» Долохов посмотрел на него, чуть расширив глаза от этой вопиющей наглости, после чего снова отвернулся, устраиваясь в кресле поудобнее, и опустил руку на лицо.

Дед Мороз тебя задери. Понаберут по объявлению.

Отредактировано Antonin Dolohov (2020-11-08 09:10:02)

Тот, кто владеет информацией — правит миром.

Нотт не спешил с выводами: он слушал и собирал данные.

Как, впрочем, и всегда, c той лишь разницей, что в этот раз записная книжка, испещренная ровным почерком, осталась в тайнике.
 Он обязательно внесет в нее все необходимое, как только вернется.

А сейчас — время обратиться во внимание.

Сидя по правую руку от Милорда, Теодор слушал тех, кому дали слово, анализируя не только сказанное, но и способ и манеру подачи: даже самая незначительная мелочь может поведать о человеке куда больше его слов. А уж он, Теодор, найдёт, к примеру то, как позже, это знание применить.

При необходимости, конечно.
Цепкий взгляд немигающе следил за повисшей в воздухе проекцией — сколько времени она потратила, чтобы представить это на сегодняшнем собрании?
Немало.
Молодая Лейстрейндж умела подходить к любой задаче со всей свойственной ей фанатичностью. Будь это нападение на авроров или… презентация выполненной операции.

Состав поезда медленно поднялся в воздух и мужчина невольно поморщился, словно вновь в полной мере ощутил почти стершееся чувство унижения: тогда, в вагоне его нехило приложило о пол. Мелочь, но неприятный осадок, горчащий на кончике языка, заставил Нотта с недовольством нахмуриться, отчего брови сошлись к переносице, а на лбу отчетливее проступили морщины.

Импульсивность была ему не по душе. До недавнего времени глава департамента экономики поглядывал на Беллатрикс с толикой недоверия и сомнения, справедливо задаваясь вопросом «какой мантикоры ради она вообще числится в их рядах?»
 Однако, мнение Теодора достаточно резко сменило директиву после вполне себе успешной операции в редакции, где девушка сработала настолько чисто и грамотно, что Нотт решил дать второй шанс этой юной особе.

В том, что волшебница без проблем справится с поставленной задачей в ближайшем будущем, он больше не сомневался.
Слово взял Элфорд.

Кто бы сомневался.

Сдержанность и скромность никогда не числились среди его добродетелей.

Яксли говорил четко и по делу. И с некоторыми высказываниями Нотт был согласен, но собственные мысли на этот счет озвучивать не спешил, не находя пока особого смысла мусолить то, что уже озвучено дважды, но со своей колокольни. Потому волшебник лишь отклонился назад, упершись лопатками в высокую спинку кресла, и обвел собравшихся внимательным взглядом.

Долохов сидел напротив него, слушая говоривших и пока, как и остальные рыцари, расположившиеся по обе стороны стола, хранил молчание.

Мужчина медленно скользнул взглядом по остальным и остановился на племяннике — мальчишка молчал и слушал внимательно. Теодор был уверен, что тому было что сказать и вставить свои пять сиклей, но он хранил молчание, не встревая в разговор и не привлекая к себе излишнего внимания.
Ни к чему.
Естественно, пока к нему не обратятся.
Адемаро, прошедший через собственный ад, в своей манере отблагодарил старшего Нотта, став ему замечательным сыном, которым тот мог гордится и не испытывать стыда за неподобающее поведение. Ну, или же юноша умел отлично скрывать собственные промахи, да так, что Тео попросту оставался в неведении. Не то, чтобы в их семье принято хранить секреты друг от друга, однако Нотт не исключал того, что у мальчика есть личная жизнь, о деталях которой ему знать не обязательно.
Сдержанная улыбка на мгновение коснулась губ мужчины и так же стремительно померкла, будто кто-то вдруг погасил на его лице  свет.

Голос младшего Лейстрейнджа заставил моргнуть и отвести глаза от сына, чтобы с неприкрытым удивлением вперить взгляд в Рабастана. Если бы старший Лейстрейндж был здесь, наглец огреб в ту же секунду уже за то, что посмел влезть в разговор и в принципе открыть рот. Пожалуй, Нотт мог бы преподать юнцу урок. Но, во-первых, он ему не отец, а во-вторых — учить мальчишку манерам и банальной вежливости явно было уже поздно.

Теодор слушал пламенную речь молодчика и ограничился короткой усмешкой на замечание про котиков. Потому как если уж говорить на чистоту, Нотт и в самом деле предпочел бы спасать котят, вместо своих. Естественно, подобное никоим образом не относилось к старшим из ставки, с которыми они прошли долгий и весьма тернистый путь, прикрывая спины друга друга. И он был уверен, что в случае необходимости, каждый из них подставится под удар за другого. Чего нельзя сказать о тех, кто присоединился относительно недавно. Ради них Нотт рисковать отказывался, но несмотря на это сделал бы все, от него зависящее, если провал одного, повлечет серьезные последствия для сюзерена или ближнего круга.
Теодор промолчал, вытянув перед собой руки и положив на стол, сцепил их в замок, глядя на молодого волшебника немигающим взглядом. Чувство самосохранение у мальца отсутствовало напрочь, и это было проблемой.

Для всех.

Иногда складывалось впечатление, что он толи слишком глуп и в самом деле не понимает, когда надо промолчать и постоять в стороне, или же слишком самоуверен. В последнем случае Теодора искренне интересовал источник подобной уверенности в собственной силе и правоте. Потому как там, где здравомыслящий человек будет медлить, выбирая слова, высказываясь в диалоге осторожно, словно делая пробный шаг, ступая на покрывшуюся льдом гладь озера, проверяя, не проломиться ли лед, Рабастан влетал с разбегу, выплясывая чечетку или отбивая цыганочку.
И, даже пару раз нырнув под лед, он неукоснительно продолжал подобные финты ушами.

Немыслимо.
Куда только смотрит Рудольфус? Неужели репутация собственного брата нисколько не заботит будущего главу рода?
Тяжелая дверь нервно скрипнула и распахнулась, точно ставя точку в монологе младшего из Лейстрейнджей и впуская в помещение новое лицо… или морду, это уж кому как удобно.

Мужчина повернул голову и с легкой толикой интереса уставился на возникшего на пороге Эйвери в компании оборотня.

«А я говорил, надо было твоей супруге согласиться на кота. Теперь собаку завел. Надеюсь, его покормили» — мысль скользнула по периферии сознания, а взгляд темных глаз на короткий миг встретился с глазами волка.

Животное.

Пусть тот и был сейчас в облике человека, все в нем буквально кричало о зверином начале и на какое-то мгновение, Тео вполне себе красочно представил, как Грейбэк вцепился в ближайшего к нему волшебника. По скромным расчетам Нотта им мог оказаться Гойл или же симпатичная шейка Кэрроу.
Говорят, собаки чувствуют страх, а от Алекто им буквально разило.

Да, пожалуй именно на нее он бы и поставил.

А собрание только началось.
То ли еще будет!

Волшебник повел плечом и вернул свое внимание молчавшему все это время Милорду. Трудно было сказать, выражало ли его лицо недовольство или напротив, удовлетворение от происходящего. Нотту порой все чаще казалось, что лицо Тома давно потеряло хоть какой-то намек на эмоции и носилось исключительно в качестве маски — чтобы народ не распугать. Только глаза оставались живыми и время от времени опалялись багровым, зажигаясь где-то там, внутри, тлеющим огнем, готовым превратится в настоящее пламя.

И спаси вас Мерлин, если в этот момент вы окажетесь рядом, если и вовсе явитесь причиной этого огня.

[icon]https://i.imgur.com/GL400qT.png[/icon]

Взгляд его бледно-зеленых в приглушенном свете свечей глаз, зацепившись за хрупкую фигуру Алекто, увяз, что ж, ну и пусть. Рудольфус чуть склоняет голову на бок и тянется пальцами к серебряному кубку, наполненному не так важно чем, куда важнее терзающая пересохшее горло жажда. Девушка, сидящая на него, по своему прекрасна, а ее нервозность буквально чувствуется на языке. Будь они в коридорах Мунго, он бы позволил себе чуть большее, чем просто ощутимо теплеющий мягкий взгляд. Когда все повязаны на крови, нервничать нет никакого смысла. Знать друг друга в лицо сродни гарантии неприкосновенности, когда провал одного потянет за собой многих, когда компромата на тебя в чужих головах достаточно на добрый десяток пожизненных в Азкабане, стоит ли сильно париться…

Окружающий их антураж не то, чтобы сильно располагает к комфорту. Рудольфус не очень любил чужих, присутствие же полукровки и вовсе казалось оскорбительным. Что бы в такой ситуации сказал его отец? Пренебречь, обратиться вслух, не вмешиваться?.. Если Милорд счел присутствие чужака уместным, кто он такой, чтобы брезгливо воротить нос?.. Мысок его начищенных до блеска туфель издает приглушенный хлюпающий звук. Старший Лестрейндж чуть отодвигает стул назад, и, стараясь не привлекать особого внимания, заглядывает под стол. Когда его глаза фокусируются на чем-то мокром, Рудо замирает, рассматривая лужу, которая медленно растекается по натертому полу, не сразу понимая, что это кровь. Она кажется такой густой и черной в приглушенном свете свечей. Взгляд практически нежно проходится дальше, поднимаясь по чужой ноге, и Рудольфус встречается взглядом со своим другом, в какой-то момент совершенно иронично приподнимая бровь. Пальцы левой руки, действуя словно бы сами по себе, находят в кармане нужный бутылек и мужчина ненавязчиво передает его Адемаро, пока правая чертит незамысловатое заклинание, очищая пол.
Закончив, Рудольфус откидывается на спинку кресла и расслабленно опускает ладонь на плечо леди Лестрейндж, чуть склоняясь к ней и с одобрительным восхищением рассматривая изящное творение ее руки. Не то, чтобы он не видел эти картины в ее исполнении ранее, всего лишь не переставал восхищаться. Вступительное слово Беллатрикс… Ты, должно быть, польщена и гордишься собой?.. Взгляд с картинок перепархивает к темным завиткам ее волос, отражающим свет свечей. Рудольфус ненавязчиво спускает ладонь ниже к ее спине, прихватывая одну из прядок пальцами, и медитативно перебирает.

Тьма притягивает тьму. Тона цвета Блэк всегда пробуждали в нем аппетит, но он забывает о голоде с той же легкостью, с которой вспомнил. Стоит Милорду произнести его имя вслух, как внимание переключается, словно по щелчку. Рудольфус поворачивает к нему голову с хищной заинтересованностью.
- С этим не возникнет проблем, мой Лорд, - Лестрейндж встречается взглядом с его тёмными глазами, прикидывая, в какое время у вирусологов утренняя пересменка, чью “шкурку” будет не так трудно достать, и с кем стоит лишний раз перетереть языками… Был у них кто-то весьма говорливый. - Если у них действительно есть рецепт, я достану его. И, думаю, Адемаро не откажет мне в помощи с его приготовлением, - Рудольфус обращает взгляд к своему другу. Как бы хорош в зельеварении не был я, мы прекрасно знаем, у кого в этой сфере заслуженное “золото”.

Когда речь заходит о тренировках, мужчина качает головой и вскидывает голову, направляя долгий взгляд новому оратору. Действовать слаженно им, может быть, и не помешает, только вот привитые с детства привычки полагаться только на себя, максимум - на ближнего своего, с возмущением взрычали где-то внутри, когтящим касанием отзываясь под ребрами. Работать в паре было несложно, но вот полагаться на других, более того, доверять им свою спину. Рудольфус обводит взглядом присутствующих, насчитывая как минимум половину, кому бы он ни при каких обстоятельствах не доверит свою жизнь. Признаемся честно, он не может винить никого в своем недоверии. Если их судьба - смерть, он давно готов встретить ее с ласкающей улыбкой. С гранатом в руке на той стороне завесы - ты король положения, с Азкабаном же было гораздо проще - он нисколько не сомневался, что Милорд способен вытащить их и оттуда. Через год, через пару лет, Министерству Магии стоять не так долго, куда важнее было пережить допрос.

- Общность? Тренировки? - Он негромко хмыкает, выражая свое к этому отношение. - Сопротивление Веритасеруму и Легилименции - вот то, над чем стоит поработать каждому. Ходят слухи, что Аврорату разрешили применять непростительные. Мне просто любопытно, сколько минут под Круцио протянет любой из нас, перед тем, как расколется и подведет под дементорский поцелуй остальных. Оставьте прелести командной работы боевым ангелам ДОМПа. Наша непредсказуемые действия они никогда не смогут предугадать. Командная работа не убережет нас от возможного прокола, который так или иначе случиться. Именно к нему стоит быть готовым каждому.
Рудольфус обращает свой взгляд к брату. Горячий, прямолинейный. Нда, вряд ли я доверю свою жизнь кому-либо, кроме тебя, моей бесценной супруги и Маро.

Отредактировано Rodolphus Lestrange (2020-11-09 01:14:12)

Стены эти его выдавливают. Воздух здесь становится только гуще из-за одновременного дыхания более, чем дюжины глоток, и льющиеся над столом слова вязнут, как мошкара в смоле. Грейбек их едва ли понимает, слишком сложно, витиевато и голословно. Слишком много звуков там, где, очевидно, надо принимать решения и соглашаться с приказами, а главное, все еще непонятно, зачем здесь оборотень. Под него есть свободное место за столом и это, признаться, удивляет.
С этого места ему видны лица, которые он запоминает так же, как запоминает запахи, препарируя общую массу на индивидуальные оттенки, так же, как рассматривает тела, чтобы суметь прикинуть их слабые места. Пока непонятно понадобится ли это ему в дальнейшем, но инстинкты работают безукоризненно, а в окружении своих природных врагов они еще и имеют свойство включаться непроизвольно.
Грейбек садится на предложенный стул, складывает на столешнице руки с заточенными когтями, смотрит на всех исподлобья. Он уверен, что если не сумеет выйти из этого особняка, то Сэм должна справиться с тем, чтобы увести Стаю, а это, пожалуй, ключевое. Его даже забавляет тот факт, что, оказывается, те, кого он столько лет пожирал и кого считал ключевым источником опасности, на самом деле организованы хуже, чем их немытая, собранная по всей стране, кое-как объединенная вместе группка оборванцев.
Пока по нему не то пренебрежительно, не то по-вежливому коротко скользят чужие взгляды, он рассматривает всех подолгу и пристально. Не только потому, что ему тоже интересно, как они все отреагируют на пожелание того, кого называют Своим Лордом, не выделять оборотней и считать их сторонниками. Грейбеку еще и важно знать у кого какой длины шея, чтобы суметь, если что, в нее вцепиться.
Несмотря на внешность подскочившего с дальнего края стола волшебника, сук за столом всего две. Несмотря на лоск и изящество фраз, в воздухе чувствуется отчетливый запах вкусной, чистой крови, от которого сворачивается голодно желудок, наполняется слюной рот, а еще что-то внутри шевелится и подзуживает напасть, намекает на чужую уязвимость.
Грейбек не двигается. Он давно не ребенок, чтобы всякий раз поощрять зверя в себе, когда тот дает о себе знать. Более того, он и сумел дожить до своих лет, скорее всего, именно благодаря такому вот умению терпеть.
Хватило же ему ума когда-то не убить волшебника, который сидит напротив него через стол. Возможно, теперь он отвечает ему тем же. Надо бы выучить его имя, раз все здесь знают, как зовут оборотня. Надо выучить их всех и, вероятно, начать вычленять из общей массы магического мира.
Грейбек продолжает запоминать все то, что валится на него со всех сторон и пытается пробраться через вязкую смолу красивых фраз и множественных подтекстов.
Теперь он знает, что по правую руку от него сидит Антонин, по левую - неаппетитный с виду из-за возраста Элфорд, а того самого знакомца из прошлого - Эйдан. Он учится и уже решает, что Волдеморта, вероятно, уместнее будет называть, как все, “Лордом”, чтобы не стоять позорно вытянувшись, пока остальные делают уважительные и бесстрастные лица. Впрочем, лично он такие методы воспитания одобряет.
Если бы кто-то в Стае дерзил ему в лицо, он бы придавил ботинком шею и ждал, пока информация о неверном поступке не закрепится в голодающем от нехватки кислорода мозгу. Это, в его системе координат, нормально. Бережет силы тогда, когда их есть куда действительно использовать.
Грейбек по-животному чувствует иерархию среди собравшихся, слушает и молчит.
Молчит.
Молчит.
Молчит, пока его старый знакомый Эйдан не заговаривает о войне, в которой у самого оборотня вообще-то не было никакого выбора - вступать или нет. В этот момент нечто темное и страшное ворочается в волчьем нутре и напоминает о том, что все собравшиеся здесь - ему не ровня и таковыми себя не считают. Пока они рассуждают о подготовке, ты - воюешь. Ему начинает отчетливо казаться, что его позвали сюда, чтобы закрепить согласие истечь за них кровью. Пока они будут дальше строить планы, думать и разговаривать, оборотни будут умирать и то, что для них являет вопросы развлечения, для него останется принципом выживания.
Грейбек поднимает лицо на Эйдана. Снова смотрит, не мигая, как тогда, когда много лет назад объяснял, что не против сожрать его печень.
- Готовитесь? Для подготовке к войне у вас что-то уже солдаты ранены, - он медленно переводит взгляд на дальний край стола, на очередного тощего и холеного молодчика, от которого как раз и прет запах крови. Смотрит. Сглатывает подступившую слюну.

Подпись автора

Сыночка вообще космос, конечно!

[icon]http://forumupload.ru/uploads/001a/c7/fc/21/913699.gif[/icon]

Очень горжусь... Ты даже не представляешь, как.

Я действительно жду добавлений и одобрений, и мне нравится практически все слова, что касаются моего слуха после - какие звучат идеи о совместных тренировках и дополнениях, как меня поддерживает мистер Яксли, как дополняют или опровергают его идеи остальные собравшиеся. В этом и дискуссия, и диалог. Нет, я не считаю бредом брошенные всем в лицо слова о проблемах нашей слаженности, что птицей-воробьем слетают с уст моего деверя - по крайней мере проблема поставлена ребром, а её форма подачи... Впрочем, за форму уже высказали. Я никогда не замечала от него таких порывов в Лестрейндж-Холле, да и сам Рабастан вот уже восемь лет не живет вместе с нами, поэтому мне стоит просто отвести от него взгляд и всмотреться в лица за столом. Как серьёзен старший Яксли, как невозмутим Долохов, и хоть мне из-за расположения стульев полноценно не видно его лица, но нутром я чувствую одобрение к словам Яксли и одновременно скепсис к новичку...

Каблук резко проскальзывает по дубовому полу, и запах крови ударяет мне в нос. Я чувствую, как под красным бархатом подошвы моих высоких сапог сгущается вязкая краснота, ловлю глазами движение сбоку - Рудольфус реагирует быстрее, ведь первым и замечает её. В моей голове назревает ряд вопросов, но я не уверена, что имею право их сейчас задавать - Адемаро Нотт, старый друг моего супруга по школе, остается беспристрастным. Я считаю, мы могли бы составить неплохой квартет на задании, не привлекая никого из старших. Олицетворяя собой все четыре стихии в плане темперамента, едва ли наша операция была бы сразу обречена на провал. Меня подпитывает поддержка Рудольфуса по всём, дает стимул и свободу к действиям уже столько лет, и моя сила распускается всё новыми ядовитыми соцветиями Древнего Дома, который когда-то отдал меня в семью Лестрейндж. На деле же мы с благоверным можем расхлестаться в пух и прах из-за какой-то мелочи, - которая, конечно, же не будет ею являться для тебя, - не в этом ли причина, что нас не ставят в пару на операциях? Отнюдь, ведь я знаю лишь двух волшебников, которые могут быть в курсе того, что происходит за стенами Лестрейндж-Холла - одного из них сейчас нет за столом, второму же слишком низменными могут показаться наши семейные проблемы. Впрочем, у меня есть время подумать надо всем этим и выйти на правильное решение... Окклюменция мне поставлена достаточно неплохо, а вот Веритасерум. Испить его ради сопротивления было бы интересно и необходимо, ведь следует на практике узнать, как он сочетается с теми зельями, что я пью каждую неделю – усиливается ли его действие или же наоборот, притупляется. Я бы выбрала второе. Тем не менее, при возможном фиаско мне хотя бы законом можно не свидетельствовать против мужа. И на том спасибо Министерству.
Типичные провокации Рабастана всегда побуждали во мне спонтанность решений, там, где было необходимо так поступать, и я вовсе не жалею тех моментов прошлого и уж точно бы не провернула бы время вспять, будь у меня такая возможность. Стремительность и мощь тех деяний оставила приятное воспоминание в моей душе, поэтому я уверена - мы и здесь сработались. Адемаро же... мы не столь близко знакомы, но огню всегда нужен воздух, чтобы разгореться, более того - ему доверяет Рудольфус. В любом другом случае, я бы обратилась к мистеру Долохову, хотя в своих мыслях уже давно называю его просто по имени.

Речь родного дядюшки заставляет меня задуматься, ведь не имея проблем для формирования небольших групп и точечных ударов, для больших отрядов нам нужны куда более масштабные ресурсы, и в таком случае отдел по вербовке должен работать как проклятый, круглосуточно, наблюдать, принимать и отсеивать ненужных. А ещё их нужно учить... Порою мне кажется, что поднять толпу Инферналов и отправить их первой волной устрашения куда менее ресурсозатратный план, нежели работа с живыми людьми. Я совершенно не скрываю свои мысли, и уверена, что все, о чем я думаю станет известно Милорду.

Моя проекция циклично повторяется, но спустя некоторое время и она медленно начинает блекнуть, едва мне самой становится понятно, что материал принят и дополнен по желанию. Я с интересом отметила для себя, как развивались события с участием Милорда на самой платформе, каким изначально было расположение группы сотрудников ДОМП и их действия. К слову, порою тоже не слишком слаженные. По сути, что авроры, что хит-визарды из одного большого отряда разбились на мини-группы и уже так вступали в бой. Ситуация заставила их поступить именно так. А мой соперник и вовсе был один, а не летел в авангарде на белом коне, не раздавал указания за спинами своих бойцов. Тоже одиночка.
Едва очередной изумрудный всполох моей Авады замыкает круг показа, проекция исчезает со стола и настает время прямых указаний Милорда, и одно за другим звучат имена.

Тебе дается задание, - при необходимости, вместе с Кэрроу, - но я не верю в ваш тандем прямо от слова совсем. Едва ли она в состоянии эффективно помочь тебе, когда для быстрого результата ей всегда нужно чувствовать поддержку собственного брата - рядом, за спиной, на плече. Или его плеть на собственной пояснице... видимо это под настроение.

Финальным именем Милорд представляет нашего нового соратника, и пока он не занимает своё место, я не свожу с него взгляда. Высокий и жилистый, но в каком-то старом маггловском тряпье он начинает в Ставке с игры в контрасты. Опасная, опасная стратегия, скажу я вам. Даже несмотря на то, что мой второй учитель приводит его с подобающей дипломатической лёгкостью, будто бы он не представитель клана вонючих изгоев, а недостающий элемент нашей мозаики.
Я ничего не говорю, но перевожу взгляд на супруга.

Смотри-ка, новенький. И вервольф даже. Фенрир, значит... - я улыбаюсь уголками губ, в поисках краткого диалога с супругом, - мимикой, глазами, - мне интересно его мнение и реакция. На вот это… - Интересный, как думаешь? Дерзкий такой.
Задерживаю взгляд на Рудольфе ещё буквально на несколько секунд и вдруг смаргиваю, отворачиваясь, но ему хватит, чтобы сполна понять меня.
А можно?.
Нельзя.
Я замечаю по одной лишь складке между его бровей. Вот так всегда. Тем не менее, у нас здесь другая иерархия, отличная от традиций нашей семьи, и мой заработанный потом и кровью статус позволяет мне спросить нашего великого Лорда весьма открыто.

- А что буду делать я, Милорд?

Моего имени не слетело с уст Тёмного Лорда, поэтому мне вообще не ясен вектор собственного направления, ведь Он сам знает, что любое обучение я в состоянии совместить с основным заданием, и оно вовсе не перекроет его, не измотает меня и, в целом, всегда будет влиять на результат только лишь с положительной стороны.

Отредактировано Bellatrix Lestrange (2020-11-27 18:00:29)

Подпись автора

I'm falling. In all the good times I find myself longing...
...for change. And in the bad times I fear myself.

Ход собрания медленно, но верно набирал обороты. Вносились предложения, задавались вопросы — в целом, это ничем не отличалось от еженедельных сходок в стенах Министерства. С той лишь разницей, что отсутствовала симпатичная секретарша из транспортного отдела, на которую, в силу привычки, не иначе, поглядывал Эйвери.
Прохвост.
В силу той же самой привычки, Нотт даже допускал мысль наведаться к Эйдану в гости в ближайшее время, пообщаться с Магдой. Чудо-женщина, как еще не прибила мужа - непонятно.
Любит, наверное.
Но идея обсудить дела насущные за чашечкой чая или чего покрепче, попутно нервируя друга детства неуместными вопросами, душу грела и очень прельщала.
Должен же и он как-то отдыхать!
Если задуматься, Тео и впрямь давно не гостил у четы Эйвери. Досадное упущение, которое он дал себе обещание исправить, как только представится возможность.
Волшебник выпрямился и повел плечом, разминая порядком затекшую спину - старость! - и возвращая свое внимание к собранию. К слову, весьма вовремя — в разговоре их новоявленного представителя породистых и борзых он уловил прямой намек, даже не намек, а констатация факта — среди них раненный.
«Да кто в своем уме…?»
Он за взглядом оборотня, и к своему немалому удивлению, уставился на не в меру бледного Адемаро.
Выяснять что-либо сейчас казалось абсурдным, но и оставлять мальчишку с очевидно серьезной раной там, где присуствует ликант, было еще более неуместным, если не глупым. Нотт сложил руки на стол перед собой, сцепив их в замок, и едва заметно кивнул племяннику в сторону двери.
Ему не пришлось ничего говорить, привлекая ненужного внимания остальных.
Теодору хватило одного лишь взгляда.
Адемаро же достало сообразительности.
Юноша бесшумного отодвинул высокий стул и неспешно встал из-за стола. Он коротко извинился перед Лордом и собравшимися, после чего так же бесшумно покинул собрание.
Нотта такой расклад вполне устраивал. Как и устраивал вытянувшийся в струнку Рабастан, все еще обездвиженный заклинанием.
Любопытно, Милорд собирается продержать его в таком состоянии до конца собрания?
Он бы мало удивился, если бы в целях профилактического воспитания Риддл оставил младшего Лейстрейнджа отсиживать наказание пару дней.
Или неделю.
Если не выспался - то и все две.
Собрание продолжалось.
В разговор вновь вступила Белла, а следом отрапортовал Долохов.
Интересный человек.
Немногословный, что весьма ценное качество. Теодор вообще не очень-то жаловал болтливых. Ему хватало одного Эйвери на все жизни вперед. Может, потому и не жаловал.
Нотт слушал внимательно.
Украдкой наблюдая, как попытку юной Алекто подать голос, пресек Амикус. Девушка, казалось, немного поморщилась, но Тео не заметил, как именно старший брат приструнил ее.
Теодор отодвинул стул и поднялся с места.
- Позволите, Милорд? — он завел руки за спину, сжимая пальцами одной кисти, запястье другой, несильно сдавив и ощутив пульсацию под подушечками пальцев.
Ровный.
— Операция в редакции прошла без потерь с нашей стороны, если кто-то что и заподозрил, то никаких доказательств, способных подкрепить эти подозрения, нет, — Теодор не сводил глаз с Тома, однако словно кожей почувствовал, как притихшая Алекто затаила дыхание.
Ее выходка в «Ad Notam» была рискованной. Да, им удалось избежать косых взглядов и добиться желаемого результата, однако, по мнению Тео, им просто повезло. А везение - это не то, на что следует расчитывать.
Однако, Нотт принял решение не озвучивать о промахе младшей Кэрроу на общем собрании, хоть и без внимания  волшебницу не оставил, навестив ее вечером того же дня.
Дружески побеседовал за с чашечкой чая и угостил «круциатусом» на прощание.
Тома подобный расклад  более, чем устроил.
Остальным же знать детали совсем не обязательно.
- Как и было запланировано, попавшие под подозрение авроры и хит-визарды, сейчас находятся под следствием и временно выведены из строя. Бэгнольд - в Мунго и, полагаю, под надзором ДОМП. Журналисты разве что из каминов не лезут, чтобы написать разгромную статью о превышении служебных полномочий Авроратом, — мужчина намеренно выдержал паузу, прежде, чем продолжить, — Также, хочу отметить, что после недавних событий через мой отдел были сделаны значительные запросы на финансирование новых разработок и исследований. Они внушительные и это серьезно.

Рудольфус не произносит ни слова в тот момент, когда младший Лестрейндж выпрямляется на стуле, а сидящий во главе стола волшебник обращается к нему. Воспитателную лирику он также пропускает мимо ушей, делая лишь сухие выводы о том, что Рабастану пока рано посещать подобного рода собрания. Что ж, все познаётся эмпирически. Убивать брата в отсутсвие отца Лорд не станет - это было бы импульсивно, а то, что с ним позже сделает Арно - вопрос семейный, который сейчас актуальным не является. Колдомедик коротко кивает, переключаясь на действительно важные вещи:
- Господин Долохов, не поймите меня неправильно, но любого формата тренировки не должны каким-либо образом влиять на нашу с госпожой Кэрроу деятельность в Мунго, - целитель смотрит на коллегу, прекрасно осознавая, что Антонин со схожей проблематикой работать способен без урона для дела. - На днях ко мне заглядывал старший аврор, - эта информация уже не обращена к русскому - она касается каждого из присутствовавших, - с протокольной беседой о событиях в Хогсмиде, ничего любопытного. Однако, - Рудольфус умолкает, словно подбирая верное слово, - насколько я могу судить, в ДОМП ничего не делается «просто так». Иными словами, - он ловит взгляд Нотта, направленный на изрядно бледного племянника: Адемаро держится молодцом, хоть то количество крови, что он теряет, приближается к критическому, - я не могу отрицать возможности того, что мое имя в приоритетном списке интересов аврората. Прошу меня извинить, - он поднимается на ноги вслед за младшим Ноттом, стремительно и легко возвращая стул на место и безукоризненно шаблонно склоняясь над головой супруги, - ты будешь лучшей в любом деле, - ответ на обращённый не к нему вопрос перекрывает невесомый поцелуй в висок, отягченный прямым и жестким взглядом на Фенрира, чьё высказывание смердит Ист-Эндом и тем самым душком босоногих мальчишек, которые дохли десятками в работных домах конца девятнадцатого века. Интересно, как выжил этот? Милостью благодетеля? Чудом? Сожрал более слабых собратьев? Вопросы роятся пчёлами, и у него наверняка найдётся возможность рассмотреть прелюбопытнейшие детали их теперешнего делового партнёрства, раз уж данное Милордом задание непосредственно касается волков. Аконитовое зелье - жемчужина в послужном списке Белби, подарившая ему академическое бессмертие и похоронившая прижизненный покой. В голове Лестрейнджа мелькают фамилии, звучавшие на пятиминутках, и ярче всех из них подсвечено китайскими фонариками имя доктора Чана, дававшего открытый ликбез по ликантропии в начале месяца. Такого аншлага Университет Королевы Марии не видел давно. Алекто, кажется, заглянула на мероприятие - стоит обсудить с ней некоторые идеи. Но сначала - дела текущие. Тяжёлые двери зала закрываются за ним неожиданно мягко, и Рудольфус легко нагоняет младшего Нотта, жестко и безапелляционно взяв его за плечо.
- Сюда. Тебе нужна перевязка, после - свободен, - одна из комнат дома Эссекса ничуть не отличается атмосферой от той, что они оба только что покинули: темно и пусто, разве что пространства гораздо меньше. Минимализм в деталях одновременно радует глаз и вызывает раздражение за неимением, казалось бы, самого необходимого: пациенту приходится стоять, пока лекарь колдует над вспоротой плотью. Не проходит и четверти часа, как территорию парка один за другим покидают оба волшебника, выйдя за ворота и направляясь каждый по своим делам.
Здравствуй, Лондон!
Для визита в Мунго ещё слишком рано, а для возвращения домой - слишком поздно: вечная периферия красок ночи, в которой он заперт по собственному желанию и без какой-либо цели.
Игры со зверьем до добра не доведут.
Он закуривает, стоя перед Иглой Клеопатры, и глядя на подсвеченный ночными огнями мост Ватерлоо, считает столетия, соединившие в себе языческие традиции его семьи с христианским обликом современной матушки Англии. В эту лицемерную картину красивой лжи ни при каких раскладах не вписывается отверженный и никому не подотчётный взгляд Грейбека. Чужие игрушки верхов всегда аукаются низам, и эта шваль, притащенная в дом черт знает для каких увеселений, рано или поздно взбесится. С другой стороны, речь о волках - такие твари метят в глотку, туда, где бьется пульс и не приходится сжимать челюсти дважды.
Аконитовое зелье.
Рудольфус фыркает и отбрасывает окурок точно в стоящий неподалёку контейнер для мусора.
Здесь нужен строгач понадёжнее киселя из лютиков.