Смеркалось. Здесь все началось...
Я вряд ли когда-нибудь забуду тот дом. Старый, заброшенный, но со своей уникальной историей. Тогда он смотрел на меня пустыми глазницами ставень, скрипел половицами рассохшегося паркета, пугал завыванием ветра в прохудившейся крыше. Дышал в затылок сыростью с ближайшего озера, что приливом доползло до самого крыльца...
Он приветствовал меня.
             Раскрывался мне.
Стоя на пороге, я сразу почувствовала чужую магию, плавно веду палочкой, ощупывая, осматриваясь, - не закопают ли меня на месте, ведь место что ни на есть подходящее, - но это какие-то скрывающие чары, всего лишь. Однако они мне не по возрасту, не по зубам, не могу ни распознать, ни снять, ни взаимодействовать с ними; они просто пропускают меня, нехотя, словно бы ревнуют к тому дому - как такая молодая пигалица осмелилась сунуться в это пропитанное магией местечко?
Осмелилась, да.
Меня пригласили и я пришла, неведомое чутье ведет меня вперед, вверх, по скрипучей лестнице, в главную гостиную. Волшебникам, выросшим в поместьях, в память навсегда впечатываются возможные планировки загородных домов, и они легко ориентируются даже в самых страшных развалинах.
Черно-белая зала шахматного паркета, всего лишь одно из помещений этого необъятного здания, но я чувствую - я на месте... здесь серые стены в лепном декоре причудливых молдингов и минимум мебели. Странно, что уцелела люстра, но я обхожусь просто магическим светом. В одиноком безмолвии залы она висит здесь шедевром венецианского барокко и всем своим видом символизирует отмирание нашей Прекрасной Эпохи.
Этим и невероятно бесит.
Lumos!
В моих планах не стоит тратить силы на сложную трансфигурацию, но так всё же проще обуздать нетерпение. Я одна, Он вот-вот соизволит появиться. Взмах палочки, и старая латунная цепь вытягивается, опуская люстру на расстояние метра от пола, медленно раздваивается - и со скрипом натягиваются толстые звенья. Прозрачные слезы хрусталя обрамляют круглое сидение, в которое превратились все разом свечи и радиусы корпуса. Я сажусь в него и легко отталкиваюсь от пола. Вперед, назад, качь-качь, тихий звон бриллиантовых сережек. В Йоркширском поместье в парке были почти такие же качели. Только вот не из люстры...
Как забавно, что при каждом подходящем случае наша психика возвращается в свою зону комфорта. У меня она часто случается ещё там. Там где папа и мама, там где стабильность, состояние и уверенность в завтрашнем дне. Нотки сочувствия колют мое сердце каждый раз, когда мне стоит превратить эти домашние мысли в ярость, гнев и злобу, однако они легче всего помогают мне расжечь огонь Его Великой Идеи в душе и поддерживать его снова и снова.
Качь-качь, откидываюсь назад, запрокидывая шею, и кончики волос скользят по самому камню. А раньше я любила качаться колесом, чтобы голова кружилась весь день. Вперед-назад, назад-вперед. Останавливаюсь и снова отталкиваюсь, но резко вправо, чтобы закрутить над головой цепи. Я ощущаю грядущее присутствие.
Кто-то идет.
Сильнее и сильнее скручивается надо мной латунная спираль, скрепя своими звеньями для того, чтобы соединиться с магическим импульсом. Палочка в руке и я вижу смазанный силуэт... и узнаю Его.
Последний круг моих усилий, и я чувствую головой холод металла. Остается лишь отпустить и отдаться этой сумасшедшей карусели.
Вжух-вжух-вжух...
Мазки акварелей перед глазами вдруг резко обретают очертания, а палочковая рука - баланс веса.
В одно движение я оказываюсь на ногах и, встретившись взглядом с моим Лордом, вдруг приседаю в глубоком реверансе. Maman бы разрыдалась в слезах радости, если бы воочию увидела бы такой у меня. Увы, я была скупа на подарки родителям.
До сих пор.
Однако же...
- Я в восхищении, Милорд, ощущая, какие мощные охранные чары окружают это место.

Подпись автора

I'm falling. In all the good times I find myself longing...
...for change. And in the bad times I fear myself.

Это так быстро началось...

Мне даже сложно объяснить, какое это было счастье. Несколько месяцев непрерывного счастья. Я и подумать не могла, что он заметит меня, что у меня что-то получится. Я была безумно счастлива переписываться с ним, этот лёгкий слог, понятные и быстрые объяснения, всего-то строчки на пергаменте, но у Повелителя был истинный дар преподавания, от самого Мерлина, эта уникальная способность доносить информацию, не скатившись в пучину теоретических дебрей. Я никогда ещё не видела таких людей... Я схватывала всё на лету и стремилась не скрывать свою отдачу. Очень переживала, что он подумает, что я легкомысленная барышня без единой извилины в мозгу и полным отсутствием серого вещества в черепной коробке.
А люди, которые собрались вокруг него — уникальные люди. Такие талантливые, такие смелые, яркие, молодые... Кто бы мог подумать, что выйдя замуж, я вытянула свой самый счастливый билет, который был никак не был связан с браком, но напрочь связал моё будущее с Темным Лордом.
Спасибо, спасибо...

Стоя сейчас здесь, смотря на своего Лорда, я, без шансов на мелодрамы, совершенно уверенно могу сказать, что Он воплощал для нас надежду... Мы были до гола ограбленным поколением - выродки и выходцы из пресного мира, который не смел принадлежать к нашему, лишили нас чистого наследия, завладели всем вокруг. Я никогда не ненавидела маглов и магглорожденных, я просто не хотела, чтобы они были рядом со мной! Чтобы эта бесплодная для фундаментальной магии мерзость находилась рядом со мной! Но мне не дали такой возможности, ведь мир, в котором я жила в детстве, испортили и сломали.
За что?!
Почему? Мы не трогали их, мы не шли к ним.
Не мы начинали войну!

Многие, даже мои родители и более дальновидные родственники не хотели этого понимать. Будто слепые, будто немые, им казалось, что ничего страшного не происходит, всё пройдет само, а сейчас сойдет и так.
Мы были потерянным поколением...
Жили в плену иллюзий, не знали, что из себя представляют эти чужие, на что они способны. Нам иногда даже казалось, что они похожи на людей, что у них есть разум, чувства. У них! Этих тварей, способных только жрать, спать, плодить себе подобных, чуждых всей нашей культуре, всему нашему образу жизни, смеющих еще показывать пальцем на нас, чистокровных.
У них нет даже такого человеческого чувства, как стыд.
Плесень разрастается по Англии до  неописуемых масштабов. Если бы мне все кричали: "Ты нам не нужна! не приезжай к нам!" — разве стала бы я ломиться в запертую дверь? А они едут. Каждую осень Хогвартс-экспресс привозит все больше их детей. Тварь, мерзость, погань...
Его вопрос не ставит меня в тупик, эту обложку я узнаю из тысячи, примерзкая книжонка. Такая же, как и её автор, гореть ему в кострах инквизиции.

- Да, мой Лорд. Я часто думала о ней, когда ещё училась в школе, где этих чужих было все больше и больше. Казалось, даже коридоры там пропитаны их запахом, что почти нигде, кроме гостиной факультета, было невозможно от него укрыться. Я тогда очень много читала, я любила сидеть в спальне и думать о нашем мире, мире, которому пришел конец, но к которому я все ещё принадлежала. Я так любила его, так хотела спасти хоть что-то. Но тогда - не могла.

Мы все были тогда такими потерянными...
Все ждали чего-то неопределенного, кого-то, кто все наладит, всё исправит. И когда стало известно о Повелителе, сразу стало ясно, что это Он - он Вождь и Он Господин. И что нам выпало жить в счастливейшие времена.
Которых мы, как оказалось, не были достойны.

- Зато сейчас - смогу.

Отредактировано Bellatrix Lestrange (2020-06-17 19:59:15)

Подпись автора

I'm falling. In all the good times I find myself longing...
...for change. And in the bad times I fear myself.

Ваши слова пронизывают моё сознание насквозь, мне кажется, что ещё немного времени, и я буду угадывать вашу волю без каких либо слов. Зачем они нам, Милорд, если наши интонации правдивее любой речи, что торопливой птицей каждый раз слетают с губ? Разве они нужны нам, если в деянии вашей магии я всецело вижу непогрешимую Истину нашего крестового похода?
Я едва могу продохнуть, я задыхаюсь от восторга, глядя на изумрудный луч вашей Авады - чёткий, идеальный, невероятно академический. Он подсекает жизнь острой карающей иглой, и я клянусь, что буду стремиться постигать всю чистоту этого заклинания в дальнейшем. Раз за разом, пусть мне для этого придется перебить тысячи людей. Никакой барьер их жалких чар не устоит против меча самой Смерти.
Она ведь и сама по себе есть высшее волшебство - и всякое иное заклятие уступает ей.

Вы говорили, что тёмные искусства требуют не только знания заклинаний и чистоты движений, они требуют полной власти над своим сознанием. Этого не постичь мне в полной мере, и я была слаба, была невероятно слаба перед идеальными линиями вашего волшебства. Я каждый раз падала ниц перед его величием, раздирала ладони в кровь, ломала ногти и скрючивалась в агонии боли у ваших ног, пытаясь повторить хоть что-нибудь из Запрещенного Курса, но после возрождалась вновь в своих стремлениях к нему принадлежать.

          Больше всего я тогда боялась, что Вы прогоните меня...

Вы терпели мои неудачи и медлили с изгнанием, ввели в наши беседы уроки некромантии. Они помогли. Именно тогда вы впервые называли меня "Белла" и я почувствовала разницу.
Беллатрикс - острая январская звезда, а Белла... это коньячная пластика безумной кошки.
Вы тогда усмехались в немом вопросе:

- Так ты хочешь продолжить?
- Да...

И объясняли, много объясняли. Почему я падаю, почему не могу отдать своей волей даже тупой Империус. Не стоит блокировать заклинание, не стоит и противиться ему, но уже на своём на низшем, внутреннем уровне, ведь тёмная магия не любит, когда от неё закрываются - она жаждет, что её пустят во все уголки души, позволять поглотить их, а впоследствии и вовсе стать ими.
Вы говорили, что я должна определить для себя, чего я хочу, и если мои желания совпадут и возможностями тёмной магии, то...

- Чего ты хочешь, Белла?
- Вас.

Это было невежливо, и я прятала лицо пред насмешливым взглядом ваших глаз.
Легилименция - увлекательная наука, и овладевая ей, многое само становится понятным без слов.

- Ты осознаешь последствия?..

Всегда, всегда надо просчитывать последствия, и Вы тысячи раз говорили мне об этом. А я смотрела на вас снизу-вверх, - льдисто-серые глаза в искрасна-чёрные, - и считала себя совершенно неправильной слизеринкой, которая стоя над бездной, решает, что будет совершенно безжалостной для Вас, Милорд, только не перестаньте смотреть...

Сейчас с готовностью обнажаю палочку, и, словно олицетворение баргестов на своём родовом гобелене, готова ринуться вперед по перовому вашему приказу.
- Mortuus subortus! - ореол призрачного свечения окутывает пока ещё теплый труп писателя. Волшебство темной магии подавляет силы природы, скручивает и изламывает тело, выворачивая суставы, вытягивая лицо - осушая, изгоняя прочь всю воду, чтобы запросить её минутами позже, навсегда связав инфернала и водоем, где он будет сохранен водной стихией от своей единственной кары - огня. И воля, повелевающая воля создательницы гласит, что уничтожению подлежат все кровные родственники когда-то Смитсона.
Инфернал поднимается на ноги и покачиваясь разворачивается ко входу в дом.
- Начнем. - говорю я своему творению и палочкой делаю характерное движение заклинания Ictus, что просто толкает его вперед.
Чтобы не задерживался.

Подпись автора

I'm falling. In all the good times I find myself longing...
...for change. And in the bad times I fear myself.