[indent]Всё произошло слишком быстро, внезапно и скомканно. К тому моменту, как Эдгар узнал о новом задании, времени на размышления уже не оставалось. Он и не думал — сразу пошёл в кабинет к Доркас. Нет, подумал, конечно.
[indent]Предупредить о готовящемся покушении на доктора Чана означало, по сути, предотвратить его — и, соответственно, сорвать операцию Пожирателей Смерти. Операцию, проведение которой было доверено двоим, причём одним из них был он сам. Это не просто могло, но должно было принять скверный оборот, и Эдгар осознавал риски. Но разве он мог ничего не сделать? Не сообщить ни о чём Доркас, хотя это было так легко сделать, не вызывая подозрений? Да будь это хоть тысячу раз смертельный риск — Эдгар не чувствовал за собой права поступить иначе. Даже несмотря на то, что риску он при этом подвергал не только себя. Относительно этого момента он иллюзий не питал: стоит сделать неверный шаг, и под ударом окажется вся его семья — Тёмный Лорд косвенно, но недвусмысленно дал ему это понять в их первую же встречу. Не был ли этот шаг тем самым? Думать об этом Эдгар себе запретил — по крайней мере, до тех пор, пока не передаст всю оперативную информацию Доркас, — потому что знал, что сомнения окажутся для него слишком тяжёлыми, ведь речь шла и о безопасности его близких. А миссис Медоуз всё равно всё почувствует, с её-то эмпатией. Так что Эдгар предпочёл действовать незамедлительно, чтобы отсечь для себя всякую возможность поддаться колебаниям. Времени и без того было слишком мало. Успеют ли остальные что-то сделать? Он даже не знал, кто эти «остальные» и сколько их. Что ж, свою часть работы он выполнил, дальше дело было за другими.
[indent]Эдгар явился в выбранный для похищения переулок неподалёку от Мунго незадолго до назначенного часа. Его напарник уже был там — они обменялись молчаливым приветствием из-под масок Пожирателей Смерти. Что за проклятая организация? Сначала тебе говорят, что ты достоин высочайшего доверия быть включённым в число лучших, а после отправляют на задание, о деталях которого ты узнаешь за пару часов, с напарником, которого ты не знаешь и даже не можешь увидеть в лицо. Сколько непрозрачности, сколько тайн — и никакого доверия. Элфиас и Доркас тоже многое от него скрывали, но на то были объективные причины, и они хотя бы не пытались вешать ему на уши лапшу об избранности и «вступлении в клуб». Смешно сказать, но из всех Пожирателей Смерти Эдгар доподлинно знал только о Хэмише Фоули и мистере Эйвери (ну, и жена последнего, очевидно, была с ними заодно) — да и это ему удалось выяснить до того, как он получил Метку. С тех пор в лицо он больше не узнал никого. Если не считать самого Тёмного Лорда, разумеется.
[indent]Вместе с неведомым подельником они прождали доктора Чана битый час — час в адреналиновом напряжении, полном гаданий, удалось ли другим предупредить колдомедика, не задержался ли он на работе по какой-то иной причине и не вывернет ли из-за угла в следующую секунду, вот сейчас… И что делать тогда? Но ничего делать не пришлось: доктор Чан не появился. Утратив надежду на успех операции, двое пожирателей смерти разошлись каждый своей дорогой — Эдгар с тяжёлым подозрением, что просто так отпускать «напарника» ему всё-таки не стоило. Возможно, впрочем, что это уже не имело значения.
[indent]Именно так, в частности, считал и директор Дамлбдор. Когда они встретились на следующий день, Альбус весьма доходчиво объяснил Эдгару, что к чему, и Эдгар с ним, конечно же, согласился. Хорошо хотя бы его семья находилась под защитой где-то в надёжном месте; где именно — не знал даже он сам, но стрелки часов не показывали «в опасности», и это было замечательно.
[indent]Сам же Эдгар провёл последние несколько дней в их уединённом семейном летнем доме под бдительным присмотром людей, которых, в основном, не видел и не знал — или знал, но не догадывался об их причастности. Новым свежим исключением из этого правила стала Минерва МакГонагалл — откровение радостное и жестокое одновременно.
[indent]Вообще-то, он полагал, что если нападение состоится, то ждать его следует в выходные. Но и суббота, и воскресенье миновали тихо и благополучно, если не считать томительного ожидания и ощущения зависшего над головой дамоклова меча. За ними наступил понедельник, и Эдгар, как обычно, отправился на службу в Министерство, вернулся домой по окончании рабочего дня — и вот тогда-то обнаружил «почётный караул» в лице профессора МакГонагалл. За время, пока они разговаривали, успело окончательно стемнеть, и Эдгар подошёл к окну, чтобы задёрнуть шторы, прежде чем зажечь свет поярче. Ему почудилось, или он уловил шевеление на краю поляны, у кромки леса? Да-нет, ерунда: наверняка воображение играло с ним дурную шутку, не более того. Заслуженная кара со стороны пожирателей смерти слишком долго заставляла себя ждать. Эти господа не торопились. Хотели довести его до кондиции? Готовились, чтобы нанести удар? Или, может быть, ничего особенно страшного не случилось, и он зря засел тут один в лесу? Впрочем, один он не был, и это всё меняло. Эдгар тихо кашлянул и задвинул штору: недолго приобрести манию преследования, когда знаешь, что за тобой действительно идут.
[indent]— Это ожидание сводит меня с ума, — признался он, повернувшись к Минерве. — Кажется, я становлюсь параноиком. Ещё чаю?

Отредактировано Edgar Bones (2021-09-26 06:43:53)

[indent]Поручить провести операцию в лучшем виде и дать тех, кто под руку подвернётся, а дальше сам выкручивайся — это было очень в стиле Тома в раздражённом состоянии. Эйдан не жаловался. Злить Тома, когда он и без того зол — не самое разумное занятие. Злить Милорда, когда он всего несколько дней назад сорвал злость на твоей семье — откровенная глупость. Да и команда подобралась вполне годная: чего стоила одна только Белла, задавшая жару департаменту правопорядка на вокзале Кингс-Кросс в конце декабря. Эйдан не раз видел её в деле и знал, что миссис Лестрейндж незаменима в боевых столкновениях. Присутствию Теодора он тоже был откровенно рад. Вся эта ситуация касалась Нотта довольно косвенно, и его имя могло всплыть в невыгодном контексте лишь при самом худшем сценарии развития событий. Однако старый школьный друг не подвёл и сам вызвался поучаствовать в охоте на Боунса. Эйдан был ему за это благодарен, какими бы мотивами ни руководствовался Теодор. Дальше шли Трэверс и Гойл. Первый — угрюмый молчаливый тип себе на уме, зато с крепкими нервами, проверенными уже не в одном деле. Насколько прочны были его мотивы присоединиться к Пожирателям Смерти и не поистрепались ли они за добрый десяток лет, для Эйдана сейчас значения не имело: лишь бы оказался полезен сегодня, а этого от него вполне можно было ожидать. Что касается Гойла, тот в основном занимался артефактами, но хотя бы прошёл крещение Кингс-Кроссом, а предательство Боунса и провал операции с Чаном воспринял как личное оскорбление, — у него явно были свои мотивы добиться намеченной цели, и это говорило в его пользу. Несколько сложнее дело обстояло с Кафкой, но тут выбирать не приходилось. Главное, чтобы он не сорвался с цепи и не пошёл вразнос. Эйдан от души надеялся, что этот тип с садистскими наклонностями не будет стремиться перещеголять Рабастана. Будь его воля, он бы взял Рудольфуса. Или Игоря, если бы у Каркарова имелась склонность к таким прогулкам. А ещё лучше — Долохова. Хотя нет, это уже перебор: слишком много чести для одного несчастного идиота. Впрочем, одного ли…
[indent]— Есть ощущение, что он не скрывается вовсе, — сказал Эйдан в ответ на замечание Маверика. — Но на дом наверняка наложены защитные чары. А если их нет, значит, нам подготовили тёплый приём.
[indent]Во всяком случае, именно этого ожидал Эйдан. Не просто же так Боунс забрал семью и перекочевал на дачу в лес в самый «подходящий» момент. Место и в самом деле было уединённое и удобное — для засады в первую очередь.
[indent]— Вы двое пойдёте со мной через парадный вход, — Эйдан указал на Трэверса и Кафку. Он нарочно избегал имён на случай, если их подслушают посторонние, а опознать кого-либо в лицо сейчас было проблематично: спасибо маскам и изобретателю оборотного зелья.
[indent]— А вы, друзья мои, — взгляд на Теодора и Гойла, — перекройте этому суслику пути отступления. Наша прекрасная дама зайдёт сверху, как она любит.
[indent]Беллатрикс уже знала, что делать, и в дополнительных указаниях не нуждалась. За неё Эйдан беспокоился менее всего. Скорее, стоило озаботиться тем, чтобы не оказаться погребённым под обломками, когда дело дойдёт до масштабных разрушений — а оно дойдёт наверняка, если схватка вообще состоится.
[indent]Оценивая подобравшуюся группу, Эйдан не задумывался только о своей доле в этом маленьком крестовом походе. Ну, а что же он сам? Сложно было не понять, что дело зашло слишком далеко во всех направлениях. На Боунса ему, в сущности, было наплевать. Да, в главе обливиаторов он ошибся, и это жгло его изнутри, но едва ли так же сильно, как Магдалину — страх за её жизнь и жизнь детей в тот вечер, когда Тёмный Лорд заявился в Эйвери-мэнор, чтобы устроить им экзекуцию в миниатюре. Это всё поменяло. Эйдан не простил — он затаился. Если он и рвался на это задание, чтобы исправить допущенный промах (Милорд, а ведь вы тоже ошиблись, как же так?), то делал это, лишь следуя отведённой ему роли, готовый подыгрывать Тому до тех пор, пока в его сценарии не найдётся пробел. Убивать Боунса было, если по-честному, уже слишком поздно. Своим дружкам он наверняка успел поведать, что Эйдан Эйвери — Пожиратель Смерти. Но какие у них были доказательства? И даже если этот дерзкий крысёныш рискнёт пойти в аврорат — у него у самого Метка на левом предплечье, он повязан с ними кровавыми узами благодаря убийству Роуэн Росс, и много ли веры словам предателя, который меняет стороны, как перчатки, и выдаёт соучастников, чтобы спасти свою шкурку? А если медицинская экспертиза в Мунго признает его невменяемым? Ситуация была опасной, но не патовой. Страха Эйдан не испытывал — ему просто хотелось поскорее со всем этим покончить и, как ни парадоксально, вернуться домой.
[indent]— Приступим, — бесстрастно произнёс он и первым направил палочку под крыльцо лесного жилища Боунсов. — Centenarius.
[indent]Ему просто давно хотелось это сделать. Когда земля задрожала, выдавая ответный импульс, Эйдан удовлетворённо хмыкнул.
[indent]— Очевидно, защиты нет. Вперёд, — скомандовал он и сам сделал первый шаг, сопровождавшийся резким взмахом руки. — Confringo!
[indent]Расстояние было, пожалуй, великовато, но это не имело значения. Отсутствуют защитные чары — должны быть сигнальные. А раз так, то их, возможно, уже обнаружили. Нет смысла скрывать своё присутствие — уместнее обозначить свои намерения. Например, взрывом окна на первом этаже дома, на которое Эйдан и нацелил свою атаку.

На серьезное задание ее бы, конечно, никто не взял. Ее в аврорате-то брали только туда, где убиться шансы были почти нулевыми. И даже там она иногда умудрялась куда-нибудь... упасть. Как в Опере. И, хотя в последние месяцы ситуация стала улучшаться в том плане, что Марлин уже не походила на ходячую катастрофу и магнит для притяжения неприятностей, девушка понимала, что во что-то серьезное и опасное Орден ее звать не будет. Профессор Дамблдор слишком пекся о безопасности всех членов организации, чтобы втягивать в реальную боевую ситуацию стажера, не имевшего минимального боевого опыта. Те два столкновения с Уоррингтоном не в счет. Они были случайными и только показали, что к настоящему бою Марлин готова более чем относительно.

Но! Но - ей доверили приносить в лесной домик еду и кофе, что было практически равносильно должности кока на корабле. И девушка была более чем довольна доставшейся ей ролью. Боец должен хорошо питаться. Это было тем, что она усвоила в аврорате едва ли не в первую очередь, потому что ругаться Эшлинг на нее могла сколько угодно, но никогда не забывала лишний раз накормить. И накормить Марлин точно могла вполне неплохо. И при этом не подвергнуть ничью жизнь опасности своими ошибками.

Поэтому в оговоренное время, мужественно соврав маме про домашний пикник с подружками, девушка переместилась порт-ключом в гостиную дома Боунсов – и буквально тут же поняла, что что-то не так. Было темно. Причем, как показалось Марлин, свет исчез секунда в секунду с ее появлением в доме.

"Что за дракклы?"

Наверное, правильным ходом было бы активировать порт-ключ домой, а там уже разбираться, тем более, что она почувствовала, что на нательный крестик пришло какое-то сообщение. То есть, что-то случилось. Но в темноте она не рискнула хвататься за цепочку, чтобы проверить. Зато выронила из рук корзинку с едой. И решила, что пока не пойдет домой.

- Я не вовремя? - скорее, автоматически прошептала девушка, чем на самом деле сообразив, что вообще говорит и к кому обращается. Глаза еще не привыкли к темноте, и Мерлин знает, к кому она там обратилась, но ответа девушка дожидаться не стала, почти тут же направив палочку на себя. - Abire ex conspectu!

Марлин пока не понимала, что тут происходит. И кто тут вообще внутри. Не хватало еще, чтобы ее узнали не те.

- Repello, - пробормотала она сразу же после, чтобы наложить на себя еще одно щитовое заклинание.

За пределами дома раздавался какой-то шум, который девушке уже заранее не нравился.

"Сколько их там вообще?"

- Homenum Revelio! - поторопилась добавить Марлин, пока не стало всерьез жарко.

И знать бы еще точно сколько из них - свои.

Отредактировано Marlene McKinnon (2021-09-13 11:42:14)

Сигнал от Минервы застаёт Дирборна на середине сооруженного по всем правилам кулинарного мастерства ужина. Сервированного соответствующе: изящные тарелки, блестящие столовые приборы, белоснежные салфетки. Палочка выбивается из общей картины, как и выложенные рядом с соусником браслеты,  и  порталы: в виде медного, тронутого зеленоватой патиной ключа, и его собрата - из черненного серебра. Вид артефактов портит аппетит, это не добавляет настроению Карадока радужных оттенков. Когда выточенный из дерева валлийский дракон легонько вибрирует и на темной поверхности проступают выведенные хлестким почерком давно ожидаемые  "Они здесь" - Дирборн испытывает облегчение. Неделя постоянного бдения наводит парадоксальное сонное оцепенение - тревога пополам с усыпляющим, успокаивающим чувством безопасности, глупой надеждой, что все обойдется. Теперь ожиданию конец, только ужин жаль, он окончательно испорчен.  Карадок без спешки подтягивает к себе браслеты, защелкивая замки на запястьях, накидывает на шею цепочки артефакта связи и порт-ключа в дом в Уэльсе, стаскивает со спинки стула мантию-невидимку и стремительно набрасывает на плечи. Будь Мадлен дома она бы раскусила его в два счета и без этого маскарада, по одному выражению лица. Но жена с детьми благополучно выставлены на летние каникулы младших к родне в Дувр и некому подглядеть, как папа собирается на борьбу со злом, точно какой-нибудь герой из их детских книжек.

Дирборн сам до сих пор не свыкся с мыслью, что на пороге сорока лет ввязался в деятельность подпольной организации, нередко действующей вопреки официальной политике Министерства. Согласился с аргументами Дожа, но не свыкся. Оттого ему собственная деловитая серьезность кажется мальчишеской нелепицей. Так и есть, пока не вспомнишь, что от твоего присутствия могут зависеть жизни хороших людей.
И жизнь Эдгара.
Он морщится. Многолетнее знакомство не позволяет Карадоку думать о Боунсе, как о преступнике, но что-то необратимо исказилось в восприятии, что-то, что ставит теперь его отдельно  от "хороших людей". За них, их жизни Дирборн готов рисковать всем, за Эдгара - нет. Как и почему - поиск ответов на эти вопросы занимал его все время, пока готовилась ловушка. Теперь же размышления сделались излишними. Они могут помешать в критический момент поступить правильно.

Он наносит на свою маскировку последний штрих - Abire ex conspectu - и, опуская капюшон мантии, активирует порт-ключ. Темнота слизывает теплый свет ламп в столовой и окунает его с головой в закатные сумерки. Мягкая трава пружинит под ногами, скрадывая звук его появления. Ещё на стадии планирования Карадок зачаровал свой порт-ключ не на дом, а на край лесной опушки, откуда можно было одним взглядом объять всю картину целиком.
Картина открывается предсказуемо паскудная.
Дирбон таится в тени, подсчитывая нападающих. Трое с парадного хода, двое в обход, третий... Шестеро против гарантировано трех своих и Боунса. Расклад на любителя, Карадок к ним не относится. Трое на него одного - много, а вот те, что пойдут в обход выглядят более логичной добычей.
Огненные всполохи вспарывают воздух между цепью гостей, пожелавших сразу заявить о своем появлении, и деревяным домом. Ловушка, в которой запросто можно испечься заживо или попасть под шквал встречных заклятий, если все выходы окажутся перекрытыми. Дирборн уже направляется было в обход дома, чтобы застать врасплох тех, кто будет схлопывать ловушку, но замирает, когда танцующее марево огня выхватывает для него из сумерек отвратительно знакомый профиль.
Его собственный.
Сморгнув мгновенное оцепенение замешательства, Карадок цепко вглядывается в силуэт, в смазанные черты лица, удостоверившись, что не ошибается. В груди, где, по обыкновению, плещется прохладное озеро спокойствия, разгорается нечто темное и душное, подкатывает к горлу, жаром разливается от скул до ладоней. Ладони сжимаются во вполне объяснимом желании свернуть шею твари, завладевшей его обликом. Разум выпускника Рейвенкло едва справляется со шквалом не ко времени возникающих вопросов.
Кто? Когда? Где его подловили? Крыса в отделе? Среди сослуживцев?
Но озеро спокойствия все же глубже, оно гасит неуместный порыв волной холодного рационального расчета. Если свои столкнутся с противником, носящим его лицо, они могут решить, что Карадок действует под "империо", станут щадить в тот момент, когда их, разумеется, не пощадят.
Не теряя больше времени, Дирборн зачаровывает дракона на шее, заставляя появиться короткую надпись в той же манере, какой Минерва отправляла свой вызов:
"Оборотное. Он - не я. К.Д."
- Буду признателен, если превратите это лицо в кровавое месиво,- чадит внутри пар и копоть подавленной ярости, пока он, отвернувшись от своего кривого отражения, направляется в обход дома, чтобы обеспечить товарищам путь для отступления.

Отредактировано Meredith Battlefield (2021-09-16 16:13:50)

Во-вторых, у Фрэнка замерзала щека. В лесу было сыровато и слегка ветрено, так что даже июньский вечер не спасал. Фрэнк беспрестанно поднимал воротник будничной гражданской мантии и бубнил про себя, что она - не форменная и воротничок не держится. Но у него было дело - он занимался рунами. Каждая охранная руна на доме требовала времени, каждая защитная - еще больше. На дежурство он заступил два часа назад, и все два часа ходил вокруг дома и выцарапывал ножом по дереву известные ему значки. Царапал и думал, как только Боунс мог - внезапно! - вляпаться в двойное агентство. С такими вещами вообще-то не шутят. С пожирателями не шутят вдвойне. За всей этой мутной организацией, сеющей тревогу и хаос, кроются люди - и кто в их числе большой вопрос. Фрэнка, если честно, вообще не посвятили в детали дела и всей этой многоходовочки с Эдгаром, но служба в аврорате затачивает мозг по принципу "не возражать". Если руководство, которому ты веришь по определению, сказало "охранять", значит, охраняй и не квакай. Наказуемую инициативу - расставить руны - Фрэнк проявил, чем и занимался. О местах расположения он заранее напомнил и Минерве, и Эдгару - короче, всем, кто находился в домике.

В-третьих, Лонгботтом даже не пытался понимать, как Боунса могли соблазнить положением двойного агента. В конце концов, семья, дети (наличию которых Фрэнк даже завидовал и бросал многозначительные взгляды в сторону Алисы). Может, узнал что-то особое - должность располагала. Может, пробился благодаря бесконечному обаянию. Кто ж его знает. Теперь сидит в качестве приманки - и неясно, придет за ним кто-нибудь или нет. А если придет, то насколько ловкий. О пожирателях и у аврората, и у ордена было слишком мало информации.

Поэтому когда тренькнули защитные чары, Фрэнк долго тянуть не стал. Прильнул к торцу домика, укрывшись в тени за окном,  прислушался. Практически сразу дернулась деревянная лягушка на груди - читать сообщение Фрэнк не стал, он знал, что за сигнал ему передают. И не только ему. К ним теперь должно было подтянуться подкрепление, так что силы будут и внутри домика, в котором сразу же погас свет, и снаружи. Вот и посмотрим, удастся ли им кого-нибудь поймать.

— Abire ex conspectu, - чтобы не светить физиономией. От обычного прохожего его не отличало ничего: стандартная, до колена мантия - в такой передвигаться удобнее, темные брюки, серая рубашка, мягкая обувь - все, чтобы быть тихим и незаметным. Еще и физиономию не запомнишь, спасибо Грюму, который этому финту и научил.

Фрэнк выжидал и оценивал силы противника. Ему ни за чем не надо было открывать свое расположение, чтобы принимать весь удар на себя - чисто гипотетически, ничего не мешало спутать его с Боунсом - ростом похожи, по комплекции Эдгар было, конечно, покрупнее, но кто это в потемках разглядит?..

Сначала землетрясение и взрыв где-то в области фасада. Раз. Почти сразу же дым в дом и поджог крыльца. Два. Языки пламени выхватили из мутных сумерек пять подходящих к дому фигуры. Фрэнк коротко и непечатно подумал, что где-то Боунс кру-у-у-упно нагадил. Надо будет при случае спросить, где, но ведь не признается же. Если вообще выживет.

Еще дым. И-и-и... Адское пламя, которое почти сразу сожрало весь кислород вокруг себя. Его, пламя это, видно за версту всегда. Заклинание редкой мощи, которым управляют исключительно безбашенные волшебники, по которым скучают азкабанские дементоры. Вспышка сверху - и еще адское пламя. Шестеро, значит. Один с воздуха. "То ли идиоты", - хаотично соображал про себя Фрэнк, -  "то ли беспредельщики - запускать такой огонь в лесу." Лесу, на минуточку, хоть и влажноватом, но летнем, где огонь хоть адский, хоть незатушенный костерок, по веточкам и щепочкам распространяется моментально. Если они не хотели превратиться в угольки, надо было валить всем и сразу. Правым, виноватым, пожирателям, орденцам и даже зайчикам с белочками - и толку было от всей этой операции, только недвижимость Боунсов рушить. Попутно Фрэнк получил сигнал от Карадока - о, подмога пришла - и расстроился, значит, где-то ходил псевдо-Карадок. Да что там за запасы оборотного, откуда столько-то! И никакой выдумки. Историю с оборотным в январе как будто бы и замяли даже, хотя Грюм явно спать стал менее спокойно.

Все происходило практически одновременно, времени на размышления было немного. Фрэнк видел преимущество в том, что противник не должен был знать об их существовании, и вероятно их не видел. Но когда прилетело обнаруживающее заклинание, подумал, что уже можно действовать. И если пламя кроме него видели все, то те кто в доме, не мог знать, что над ними еще кружат с воздуха один (или больше) противник. Его Фрэнк решил взять на себя, потому что передавать информацию не успевал.

От направленного дыма Фрэнк живо шмыгнул за угол дома, оказавшись буквально за ним. Нужно было использовать пространство, которое он успел изучить за те два часа, которые были ему даны до всей этой заварухи, которая не обещала быть легкой. И себе он поставил цель снять с воздуха противника, которого - к тому же - не видел. - Pluofractus! - и все мелкие камешки, веточки, шишки и прочая напольная лесная мелочевка полетела туда, откуда он видел вспышки. Гипотетически у заклинания была достаточно большая площадь поражения и потенциальная возможность обнаружить противника. Но, что удобнее - никого из своих он этим не зацепит: двое были в доме, а Карадок явно мог оценить обстановку своими глазами. Прибыл ли кто-то еще им на помощь, Фрэнк был не в курсе.

Но важно было себя подстраховать. Если в воздухе висело больше одного противника и на них были чары невидимости, никакой пылью он их не достанет. Фрэнк направил палочку в небо, отступив пару шагов от стены, и, представив сильный и направленный порыв ветра с задней части дома в сторону Адского пламени, почти заявил: - Creo Aurum.
Не смерч, упаси Мерлин, такого намерения у него не было. Даже не особо шквалистый ветер. Но достаточно мощный, чтобы снести резким порывом того, кто в воздухе, прямо в адское пламя, скастованное им же. По крайней мере, так планировал Фрэнк. А что на самом деле - он не представлял. Не видно было ни-че-го.

Во-первых, Лонгботтом как обычно справедливо полагал, что все это добром не кончится. Зато потеплело. И щека мерзнуть перестала.

Отредактировано Frank Longbottom (2021-09-24 21:06:19)

Подпись автора

little cookie monster

Дежурство за пределами дома Доркас определила себе сама и очень резко возразила бы, надумай кто-нибудь высказать иные предложения. Эмоций Эдгара ей хватало на работе, с головой хватало, даже несмотря на то, что за прошедший месяц все более-менее, с поправкой на объективные реалии, устаканилось. И отвлекаться на них еще и в потенциально боевой ситуации было бы непростительной небрежностью с ее стороны. Нет, она, разумеется, умела игнорировать. Все игнорировать. Вообще все. Настолько хорошо умела, что рядом с ней можно было бы умирать от горя в буквальном смысле, а она бы даже головы не повернула, требуй обстоятельства ее полной сосредоточенности на чем-то другом. Может, злилась бы, как, например, в последнее Рождество, на выводившие ее из себя эмоции Эдгара, но достаточно легко возвращала свое внимание тому, что было действительно важно в те моменты.

Однако мало ли что она там привыкла делать? Всегда бывают исключения. И это оказалось одним из них. Доркас, как ни неприятно ей было это осознавать, теперь уже умудрилась привыкнуть к другому -  прислушиваться, чтоб его, к состоянию Эдгара. Сперва — по вполне объективной необходимости, а позднее уже практически на рефлексе. И «отключаться» стало на порядок сложнее. Опасное состояние хождения по краю чужих чувств с риском погрязнуть в них, перестав отличать от своих получалось. Будь Доркас лет на десять-пятнадцать моложе, скорее всего, и правда — утонула бы. Как хорошо, что с возрастом и первыми морщинами приходит еще и опыт. Поэтому пока женщина старательно, каждый день, ловила себя на излишней внимательности к Эдгару, которую тщательно скрывала, и волевым усилием заставляла себя просто не обращать внимания. Пока - работло. Ее экстренное вмешательство уже давным-давно не требовалось, а со всем остальным Эдгар мог и должен был разбираться сам — и не то чтобы пытался получить от Доркас что бы то ни было сверх того, что между ними уже произошло. Напротив - регулярные шоколадки у нее на столе, едва ли появлявшиеся там стараниями тайного поклонника, точно говорили об обратном. Благодарность. Компенсация. Если выражаться казенно. Так что, от нее ничего, вроде бы, не требовалось. Но это легко рассудить рационально и озвучить себе это. Прислушаться и действовать так же рационально - ну нет, иногда это куда как сложнее!

Вот и не приглядывать за Боунсом было очень трудно. А в последнюю неделю стало практически невозможно. Потому что едва обретенные равновесие и какая-никакая, но стабильность ситуации снова дали сбой.

Решение по Ли Вэю принимала Доркас и фактически одна. Слишком мало времени оказалось на переговоры с Орденом — ответы и от Дамблдора, и от Дожа все не приходили, а минуты утекали сквозь пальцы. В итоге, Доркас сделала то, что, по ее мнению, эти двое посчитали бы верным и, вроде бы, даже не ошиблась. Хотя из принципа "решай проблемы по мере их поступления". И проблема с Ли Вэем была актуальной здесь и сейчас - ее и надо было решать. И она - решила.

Вот только сама она была совсем не так уверена в долгосрочной правильности сделанного выбора. Семью Чанов она знала значительно дольше и ближе, чем Эдгара, но даже в личном плане принятое решение не представлялось ей очевидным. Ни в моменте, ни — тем более — позднее. А уж в практическом и рациональном… Сколько людей знало о готовящемся покушении? Как сильно рисковал Эдгар, сливая эту информацию Ордену, и как сильно подставлялся в случае, если та сторона заподозрит утечку? Доркас этого всего не знала, не мог знать точно и сам Эдгар. Ну и кто, получалось, важнее — двойной агент или доктор с рецептом аконитового? Притом, что сам доктор был готов к риску, о котором лично Доркас же его и предупреждала. Кем имело больше смысла рисковать? Притом, что риск для Боунса был не так уж очевиден. Но был. Все-таки был. И, как стало ясно позднее, очень и очень серьезный.

На самом деле, для самой Доркас ответ был прост, печально, пугающе прост: рецепт аконитового знал не только Ли Вэй — и он все равно не смог бы его просто так выдать. И его не убили бы сразу. Не одного убийства ради это похищение задумывалось - тоже вполне очевидная мысль. То есть, лаг времени были. Хлипкий, тонкий, невнятный - но был. А там, при благоприятном стечении обстоятельств, Орден бы сориентировался и нашел бы пути доктора вытащить. Возможно. Скорее всего. Но, конечно же, не факт. Может быть, и нет. Однако суть была в том, что Ли Вэй был не то чтобы совсем уж уникален. Как ни цинично — хотя Доркас свой цинизм никогда и не скрывала — это звучало. А вот свой человек в стане врага у них был один, заплативший, между прочим, за «метку» высокую цену. Пусть оказавшийся во всей истории по своей же дурости. Цены это не отменяло. И Доркас, к сожалению, должно быть, слишком хорошо ощущала на себе эту цену.

Более того, хотя вещи это были несравнимые, цену заплатила и она тоже. Следующим утром «после всего». И позднее, когда настраивала Эдгара на тот «поход за наградой». Ощущения после у нее остались премерзкие. Будто она вымазалась в черной, липкой грязи, от которой уже никогда не сможет до конца отмыться. Убежденность в своей правоте, чувство удовлетворения от проделанной работы, благодарность за оказанное доверие. Ей было противно, потому что она слишком хорошо понимала, по какому поводу эти все чувства должны Эдгаром испытываться, но сомнений в правильности у нее не возникло даже после того, как потом, когда Боунс ушел, ее все-таки вывернуло наизнанку от нервного напряжения и калейдоскопа самых разных эмоций: своих и чужих — родных и навязанных.

И — Мерлин Великодушный! — как же ей теперь было отчаянно жаль тех своих усилий, которые теперь оказались потрачены зря. А ведь могло бы сложиться все сильно иначе. И осмысленнее, что ли?

Да, Эдгару было тяжело, очень тяжело, но он справлялся — и она была практически уверена, что справлялся бы и дальше. Да, прежним он бы уже не смог остаться в любом случае, а так у всех его ошибок и принесенных жертв хотя бы был смысл. Были ли спасенные свобода и, вероятно, жизнь Ли Вэя достаточной оплатой этих жертв? Доркас вот так и пребывала в сомнениях. И вряд ли когда-нибудь сможет полностью от них избавиться. Альбус, вроде бы, и не считал принятое ее впопыхах решение ошибочным. Не говоря уже о том, что в Ордене были люди, которые точно ценили Ли Вэя выше, чем двойного агента, кем бы этот двойной агент ни был. Доркас же находила это недальновидным, как минимум.

Поэтому ни от чувства сожаления, ни от чувства вины ей избавиться пока не удавалось, хотя она и понимала их бессмысленность и уж точно не собиралась пребывать в таком состоянии вечно. Слишком много у нее дел, чтобы убиваться и страдать.

Но, опять-таки, это все чудесно звучало в теории. А оставаться один на один в помещении с человеком, у которого чувство вины, гораздо более острое чувство вины, стало почти хроническим, сейчас являлось самой плохой идеей, какую только можно было придумать. Тем более, что Боунс временами был наблюдателен - слишком наблюдателен.

Поэтому Доркас гуляла вокруг дома и считала минуты. И время, ну, разумеется, как всегда в таких ситуациях, тянулось раздражающе медленно, а с появлением Минервы будто решило еще немножко притормозить.

С ее появление от домика ощутимо зафонило новой гаммой отрицательных эмоций. Не таких острых, как от Эдгара в середине мая, но достаточно сильно, да еще и от двух человек разом, чтобы Доркас было сложно всерьез отрешиться и не обращать внимания. Разве что подальше от стен отойти и практически насильственным образом переключиться с того, что происходило внутри, на потенциального врага снаружи.

Разговор Эдгара и Минервы ее не касался. Она даже не знала точно, есть ли он, этот разговор — или обе стороны что-то там чувствуют каждый сам с собой, а внешне сохраняют видимость цивилизованной беседы о погоде.

Впрочем, нет, вряд ли, разговора о главном не совсем не было. Например, облегчение и благодарность, долетевшие до Доркас, когда она снова слишком близко подошла к одной из стен, были слишком явными. Неужели Эдгар все-таки получил свое наказание, обвинение и порицание, которых ему явно не хватало все это время? Впрочем, почему неужели? Минерва была достаточно прямолинейна, чтобы высказать то, что думает, и едва ли она думала много хорошего, будучи, пусть и не кровной, но родственницей Росс. Эмоции, с которыми она вошла в дом, вполне конкретно намекали на то, что ничего теплого там не было. И, наверное, хорошо, что Доркас сейчас не было в доме, потому что, даже не слыша, что именно там происходит, она ужасно хотела… что-нибудь сказать. Находись она внутри, пожалуй, долго делать вид, что к ней это все отношения не имеет, она бы не смогла. А там... Ну не хватало им еще сегодня отношения выяснять.

Доркас мысленно поморщилась и снова отошла подальше. Сама с собой она сильно сомневалась, что облегчение, которое испытывал сейчас, Эдгар  - видимо, он, ну не Минерва же? - окажется длительным и что потом ей не придется иметь дело с чем-то похуже того, что происходило в последний месяц. Но… Доркас и раньше, бывало, ошибалась. Так что… Почему бы и нет?

Вот и чужая обида, вспыхнувшая неожиданно и как-то резко, порядком ее удивила. Доркас даже не была уверена в том, чьи это сейчас были эмоции. Зато была уверена в другом: сейчас она все равно ничего не может — и не должна — делать, кроме как следить за тем, чтобы на нее никто не выскочил из-за спины. А остальное — остальное потом.

Женщина вздохнула и снова отодвинулась от стены подальше. Никаких нервов на это все не напасешься.

...Ее обход вокруг дома продолжался еще какое-то время. Затем, когда она остановилась со стороны заднего хода в дом, прилетело Миневрино "они здесь", а дальше и сама Доркас увидела, что у них гости. Очень наглые, невоспитанные, агрессивные, да и просто охреневшие гости. Впрочем, чего еще ждать от Пожирателей, право слово? Женщина скрипнула зубами. Одно хорошо - будет на ком выместить свое плохое настроение. Этих уж точно не жалко.

- Abire ex conspectu! - выдохнула она, хотя, возможно, в случае Доркас это было тщетной предосторожностью.

Несколько месяцев назад она засветилась на улице Кошек и была начальнице Боунса, а если на завтра придется подумать о больничном - то выводы у неглупых людей напросятся сами по себе. Но, все же, не следовало упрощать противникам жизнь. Она у них, видимо, и так удивительно простая, раз есть время нападать на поезда с детьми и взрывать оперные театры.

А они, тем временем, на месте, конечно же, не стояли. Атаковали со стороны крыльца - и, несколько неожиданно, сверху.

"Что за нездоровая любовь к Адскому пламени?! Сами в нем погибнуть не боятся?! Придурки!"

- Coglioni! Aerea bulla!

Ведь будет так "приятно" задохнуться в дыму!

- Domino Abyssus!

Судя по силе фактически обрушевшегося с небес огня, здесь бы очень не помешал ее отдел аннулирования случайного волшебства. Несмотря на весь ужас ситуации, Доркас фыркнула про себя, представив картину: на отряд пожирателей вдруг сваливаются сотрудники катастроф и начинают усиленно тушить пожар. Не боевые маги, конечно, по большей части, но зато сильны своей внезапностью! Увы, сегодняшние задачи совершенно не предполагали такой способ решения проблем. А даже жаль...

Мда, из "жаль" Доркас сегодня, кажется, можно было бы выложить ковровую дорожку.

Подпись автора

В каждой женщине живет: стерва, дура, ведьма, ангел и принцесса.
Кого разбудите, того и получите. (с)

Чем больше Маверик всматривался в стоящий чуть в отдалении дом, тем больше укреплялся во мнении, что это задание будет не таким простым, как кажется. Уж слишком все выглядело идеально. Дом они отыскали без особых проблем, не влезли ни в какие охранные чары, по крайней мере, явно, навстречу им не ломилась свора озлобленных гончих, да и сам хозяин с группой поддержки не спешил показываться. Вот Эйвери и озвучил его собственные мысли. «Теплый прием, значит». - Гойл недовльно скривился, радуясь тому, что из-за маски скрывающей его лицо, этого никто не мог увидеть. Перспектива участвовать в очередной масштабной заварушке не внушала особого оптимизма. Впрочем, понять, что все к этому идет можно было еще в тот момент, когда он увидел состав их нынешней группы. Беллатрикс, Трэверс, Эйвери, Нотт. И пятый участник, которого под оборотным зельем Гойл не признал, но это уже было не столь важно.

В напарники Маверику достался Нотт, что было совсем неплохим вариантом. Мистер Нотт был человеком весьма спокойным и уравновешенным, который уж точно не будет рисковать понапрасну и бросаться в первый же попавшийся омут с головой, в попытке что-либо доказать кому-то  или же просто от нехватки адреналина и острых ощущений в организме.

Тряхнуло, а затем раздался оглушительный хлопок и стало понятно - началось. Теперь уже не имело значения были ли на территории сигнальные или иные другие чары, теперь бы об их присутствии не узнал разве что слепой либо глухой, либо мертвый. Гойл внимательно посмотрел на Нотта, ожидая каких -либо указаний. Но их не последовало, поэтому Маверик решил, что правильнее будет отойти на пару десятков метров правее и просто подождать, когда обитатели дома заметят их эффектное появление и покажут себя. Но... вот то, что произошло дальше, пожалуй, превзошло все даже самые смелые ожидания. Яркая вспышка озарила фасад дома и судя по всполохам пламени, это было ничто иное как «Ignis Abyssus». «Идиоты», - прошипел сквозь зубы Маверик, заворожено наблюдая за яркими языками пламени. Дальше больше. Кое-кто решил подыграть пироману и адское пламя разгорелось с новой силой. Это было даже красиво. Единственное, что несколько портило впечатление, это осознание того факта, что в случае, если тот. кто призвал адское пламя не удержит контроль над заклинанием, то все сгорит к дракклам.

В лесу неподалёку хрустнула ветка, либо птица, либо там действительно кто-то был. Маверик медленно перебрался поближе к большому дереву, надеясь, что так его уж точно не будет видно. Сумерки и стелющийся по поляне дым делали свое дело. Кстати, о дыме. Если минуту назад еще можно было его игнорировать, то сейчас каждый вдох давался с трудом, а из глаз начинали течь слезы. "Aerea bulla". - Шепотом произнес Гойл, - умереть от удушья не входило в его планы на вечер.

То, что он тут не один Гойл понял потому, что неподалеку кто-то выкрикнул заклинание, намереваясь не призвать адское пламя, а потушить уже существующий огонь. И это точно был не Нотт, голос был скорее женским, чем мужским. Лестрейндж бы попросту не успела спуститься так быстро. А значит... у них «гости».

Подобравшись чуть ближе к месту с которого (предположительно) прозвучало заклинание, он смог рассмотреть очертания человеческой фигуры (подсветка от пожара получилась знатной, но дым все портил).

-Bombarda! - Резкий взмах палочки и вот уже заклинание устремилось к своей цели, а он сам тут же скрылся за ближайшим деревом и отошел немного в сторону, не дожидаясь пока ему прилетит «ответ».
Он конечно рассчитывал на то, что заклинание попадет в цель, но даже если нет, то хотя бы оглушит противника и собьёт с толку, а значит у него будет дополнительное время.

Отредактировано Maverik Goyle (2021-10-02 15:21:44)

Подпись автора

MRAZEUS

[indent]Свет погас, и Эдгар отпрянул от окна в ту сторону, где только что видел Минерву, которая за миг до этого обратилась из кошки в человеческий облик и кивнула ему. Началось.
[indent]Едва уловимое движение воздуха и шёпот рядом сказали Эдгару о том, что в гостиной появилось ещё одно действующее лицо. И точно, самое время для ужина… было бы, если бы земля под ними вдруг не задрожала. Тревожно зазвенел сервиз в буфете на стеклянных полках. Хлопнула, сорвавшись со стены и ударившись об пол, одна из колдографий. Звук падения сработал, как спусковой крючок: хотя Эдгар успел не раз подумать об этом до сих пор, только теперь он отчётливо осознал и прочувствовал один простой факт — дома, в котором они сейчас находятся, больше нет — не станет так скоро, что с ним уже нужно попрощаться.
[indent]Они уже никогда не соберутся здесь за столом все вместе, с Малышом, Амелией и детьми. Не будет больше растекающегося по всему дому аромата горячей еды и морковного пирога, не раздастся смех или индейский клич, никто не устроится с ногами в кресле, не раздвинет с утра шторы, впуская солнечный свет; нельзя будет лежать на кровати, слушая, как шуршит по крыше дождь, или выйти среди ночи на крыльцо и увидеть над собой звёздное небо, не подсвеченное лондонским заревом большого города. Эдгар знал, что будет скучать по этому дому, в который было вложено столько заботы и тепла. Ему было жаль собранных здесь вещей — не из-за их стоимости, а потому что каждая несла в себе память о хороших днях из другой, счастливой и беспечной жизни, в которой не было места нападениям на дома и поезда, насилию, убийствам, тайнам и пожирателям смерти со всеми их террористическими методами. Но от той жизни уже ничего не осталось, а теперь и этот дом должен был исчезнуть, пасть жертвой необъявленной войны.
[indent]Будто бы в подтверждение его мыслей взрывное заклинание ударило куда-то по фасаду — судя по всему, разнесло крыльцо. С этого мгновения события начали развиваться стремительно. Эдгар не видел вспышку заклинания, но очень скоро почувствовал жар и услышал треск горящего дерева: кто-то поджёг дом, причём начал с верхнего этажа, словно решил поиграть с ними в кошки-мышки. Хорошо, что на этот случай у них, по крайней мере, был план. Едкий дым, невидимый в темноте, опережал пламя, а это значило, что из дома пора выбираться, тем более что пол под ногами охнул, просел и начал ощутимо крениться. Весь дом словно ожил, застонал, стряхивая с себя дремоту, и пришёл в движение.
[indent]В этой чудовищной обстановке крушения всего вокруг и полной неопределённости относительно того, с какой стороны придёт решающий удар, профессор Макгонагалл держалась уверенно и собранно, как будто была рождена для таких ситуаций. Её голос не дрогнул, а академическая манера речи осталась неизменной: в тоне Минервы не промелькнуло ни одной нотки, выдававшей волнение, каждая фраза была выстроена в стройной строгости и без какого-либо намёка на сокращение, даже когда профессор «советовала» эвакуироваться мисс МакКиннон — так она назвала не слишком вовремя подоспевшую к ним девушку.
[indent]Потом комнату на несколько мгновений озарили три бесплотные кошачьи фигуры, и Эдгар воспользовался моментом для того, чтобы сделать шаг по направлению к Минерве и коснуться её локтя. Древко волшебной палочки уже легло ему в ладонь, но отсюда, из дома, они мало что могли сделать.
[indent]— Я перенесу нас в тень деревьев, ближе к озеру, — на всякий случай предупредил он, потому что точек для потенциального скачка было намечено несколько, но слова отчасти потонули в грохоте, раздавшемся сверху и сопровождавшемся душной волной сильного жара. Эдгар тут же аппарировал вместе с Минервой: у мисс МакКиннон точно имелся порт-ключ, благодаря которому она попадала в дом и из дома на протяжении последних нескольких дней — если, конечно, это каждый раз была она. В любом случае, брать её с собой сейчас не следовало: место, в которое перемещались они, безопасным не являлось.
[indent]Несмотря на то, что Эдгар с Минервой очутились на воздухе, назвать его свежим можно было с большой натяжкой: всю поляну заволокло густым дымом. К счастью, скакнув в пространстве, они выбрались из этого удушающего марева. Жар адского пламени — а это наверняка было оно — здесь тоже практически не ощущался — во всяком случае, по сравнению с той топкой, в которую быстро превращалась гостиная. Едва сделав большой глоток воздуха, Эдгар невольно бросил взгляд на дом: охваченная огнём остроконечная крыша, как оказалось, сложилась, словно карточный домик. Сколько продержится всё остальное, предсказать было трудно: ниже полыхающей крыши всё заволокло дымом.
[indent]Зато чуть впереди, метрах в пятнадцати, на границе этой расплывающейся во все стороны завесы, маячили три тёмных фигуры, до сих пор явно направлявшиеся к дому. Эдгар не стал долго раздумывать. Он только посмотрел на Минерву, чтобы убедиться, что с ней всё в порядке, и направил палочку на один силуэт из троицы впереди.
[indent]— Immobulus.

Отредактировано Edgar Bones (2021-10-04 12:36:08)

[indent]Дым. Эйдан поморщился. Идея была хороша, пока не выходила из-под контроля. В случае с Кафкой, очевидно, рассчитывать на контроль не приходилось в принципе: палочкой тот махал с поистине бешеным энтузиазмом и, надо сказать, делал это весьма успешно. Даже чересчур успешно — очень быстро стало ясно, что задымление создаст проблемы не только для тех, кто находится в доме, но и для них самих. Тем более что к дыму магического происхождения почти тотчас прибавился вполне естественный, порождённый вспышкой выпущенного на свободу адского пламени. Тут постарались и Томаш, и эффектно зашедшая с воздуха Белла. Что ж, у этого домишки с самого начала не было шансов. Другой вопрос, что устраивать пожар в лесу — сомнительная затея. Не потому, что лес жалко, а потому что велика опасность поджарить кого-то из своих, если зазеваются. А мало ли что может произойти в ходе схватки. В теории все умные и знают, что главное — не потерять сознание, но на практике всё порой складывается непредсказуемо.
[indent]Когда дым начал расползаться по всей поляне, Эйдан с трудом поборол желание сразу высказать своим спутникам всё, что о них думает, в самых дипломатичных выражениях, среди которых «кретин» и «идиот» были бы, определённо, наиболее мягкими, и его нисколько не беспокоило, что Трэверс при этом наверняка попал бы под раздачу просто за компанию с Кафкой. Но сейчас это было лишнее. Эмоции отвлекают, а собачиться друг с другом посреди операции — последнее дело. Разбор полётов они устроят потом. С теми, кто выживет.
[indent]Между тем, волна жара от резво взявшегося за дом адского пламени донеслась и до них, явно ощутимая в спускающейся прохладе хмурой летней ночи. Да, тем, кто находится внутри дома, сейчас приходится несладко. Хорошо, что они сами не успели подойти ближе. А Нотт там наверняка прохлаждается, сидя в кустах и наблюдая за фейерверком или спасая местных белок. Впрочем, Эйдан был благодарен Теодору за то, что тот вообще присутствовал здесь этим вечером, хотя и понимал, что его старым школьным другом не в последнюю очередь двигала его знаменитая осторожность, на этот раз подтолкнувшая Нотта в самое пекло.
[indent]Дым по-прежнему расплывался по окрестностям, и Эйдан уже ощущал первые признаки его воздействия — начинали слезиться глаза, хотелось прочистить горло кашлем. Но пока эпицентр приходился не на них, это было ещё терпимо. И всё же он направил волшебную палочку в воздух.
[indent]— Pluvia ingens.
[indent]Дождь уже моросил над поляной, но ему стоило помочь: капли хоть немного прибьют дым; возможно, этого будет достаточно, чтобы относительно нормально дышать и видеть что-то дальше пяти метров перед собой. И если кто-то решил воспользоваться чарами невидимости под дождём — удачи ему. Прости, Белла. Рассекать небо на метле в ливень — не самое приятное занятие, но в воздухе Беллатрикс была в меньшинстве и практически не ограничена в маневренности. К тому же, адское пламя атмосферными осадками не потушить, а так — может, мокрые деревья будут заниматься хуже, и они все здесь не превратятся в гриль раньше, чем выполнят задание.
[indent]Задание, которое невозможно выполнить. Эйдан вспомнил свой разговор с Магдалиной. С учётом изменившихся обстоятельств, она советовала ему не убивать Боунса своими руками, и в данной ситуации Эйдан склонялся к тому, чтобы прислушаться к словам жены. Это казалось разумно — с одной стороны. Вот только с другой стороны с комфортом расположился Том со своими угрозами, а если выбирать между Боунсом и Магдалиной, раздумывать тут было абсолютно не о чем. Тем более, что, прости Мерлин, «Милорд» был где-то недалеко: Эйдан чувствовал его нетерпение, отражавшееся зудом в левом предплечье.
[indent]Появление посторонних за спиной заставило его обернуться — не так быстро, как хотелось бы: синяя вспышка метко брошенного заклинания съела один заряд защитного перстня. У полыхающего позади пламени имелся один несомненный плюс: оно озаряло поляну демоническим светом, а дым ещё не успел окутать фигуры тех, кто внезапно оказался у нападающих в тылу. Они что, не поставили даже антиаппарационный барьер?! О да, их точно ждали.
[indent]Противников было двое. Черты одного не угадывались за маскировочными чарами, зато второго Эйдан, хорошо с ним знакомый, узнал без труда — это был Эдгар Боунс собственной персоной. Везёт, как утопленнику.
[indent]— Ну, здравствуй, Эдгар, — не своим голосом произнёс Эйвери, чувствуя, как непривычно ложится ухмылка на чужие губы. Столкновение стало неизбежным. — Ignis flagrum!
[indent]Огненная плеть вспыхнула, протянувшись от конца волшебной палочки Эйдана, разрезала сумерки, лизнула пламенем прохладный воздух и целеустремлённо потянулась вперёд, но не к Боунсу, а к его спутнику. Или, может быть, спутнице — никакой роли это в данный момент не играло. Впрочем, плеть — не круциатус: может хлестнуть и не одну цель, если они недалеко друг от друга. А небольшое прижигание хвоста Боунсу пойдёт только на пользу. К тому же, Эйдану не так часто случалось использовать огненную плеть в реальных боевых условиях — а не зря же он в своё время надоедал Каркарову с тренировочными дуэлями. С плетью Игорь был на ты, Эйдан усвоил это ещё в их самую первую встречу — а он очень не любил уступать в чём-то врагам и, тем более, друзьям. Особенно если в итоге освоенные навыки можно применять на практике с такой пользой. Да и выглядело это эффектно, чего уж там.

[indent] Огонь, зверский и разрушительный, вырвался из палочки Томаша, силой тяги утаскивая своего создателя за собой в разрастающуюся смертельно обжигающую воронку. И каким только образом палочка мага продолжала сопротивляться натиску этого огнедышащего кошмара? Обе руки Томаша, сжимающие волшебную древесину, уже намертво покрылись рукавами из жара, а волоски на предплечьях обуглились до состояния пепла.
[indent] Кафка склонил свою голову перед Адским огнем точно тупое, озлобленное, рогатое парнокопытное, и наблюдал за своим детищем исподлобья, пока не вскинул зрение к ведьме, что, подхватив это проклятье, мастерски приумножила дикую свистопляску искр и пламени, разворотив их в самый настоящий демонический хоровод. Если языки зарева, порожденного Келли, обожгли подступы к дому, то сила чар Томаша и Беллатрикс полностью уничтожила черепицу, просочилась внутрь жилища и скоропостижно сожрала верхний этаж. Крыша просела, с треском и грохотом.
[indent] Все это взбудоражило вображение Томаша только сильней. Он представил себе, как возможные жертвы этой ловушки исходят жиром в томлении от подогретого воздуха. Одержимость чужими страданиями бритвенным лезвием закрадывалась под кожу алхимика раздражая внутри самые прихотливые фибры его извращенных желаний. В голове мужчины зудило навязчивое: любой ценой добраться до Эдгара. Во что бы то ни стало замучить предателя, а заодно выпотрошить из него ценные знания. Каждое новое имя Кафка вытатуировал бы у Боунса на коже, желательно ножиком и в режиме реального времени, дабы заставить лжеца ощутить размах собственного падения. В конце-концов, кто-то же должен был обличить замыслы, толкнувшие последнего на столь незавидную участь. И не в последнюю очередь, чтобы заставить того пожалеть о содеянном. Если бы Кафка умел, он бы непременно записал Боунсову мольбу о пощаде поверх музыки эпохи барокко, чтобы впоследствии прокручивать ее перед сном. И это было, пожалуй, меньшим из ужасов, на которые он был способен. Позвольте ему только добраться до Зайки...
[indent] Разумеется, все вышеперечисленное было с целью, выслужившись перед Лордом, получить по праву достойное вознаграждение, – массу наслаждения от процесса и знак верности идеалам «Вальпургиевых Рыцарей». Хотя, в ослепленных сиянием пламени, серых как лед, радужках Томаша, Боунс уже был мертвецом. Полезным, однако безвозвратно сгнившим покойником.
[indent] Кости*
[indent] Безумец дернулся в сторону, отпуская огонь восвояси. Этой ночью, казалось, ни Эдгару, ни Томашу уже ничего не было способно помочь. И тем не менее, по периметру началось оживление. Где-то на периферии взорвалась бомбарда, а с изнанки избы открылась пальба. Это значило, что неизвестные все-таки вылезли из утробы. Помешанные, обреченные ангелы, мать их, хранители! В этом они мало чем отличались от ангелов смерти. Что ими движило? Чувство долга? Солидарность? Единство? Ничего из этого не умещалось в сознании Томаша. При этом его собственная задача ему оставалась ясна. Защитнички обнаружены, точка. А если начинкой намерений орденцев все же являлось единство, то сегодня ту самую единицу, что выскочит выше всех остальных, украсит новая черточка. Для этого Томаш вновь вознес свою палочку целясь туда, где из воздуха возникла пара волшебников.
[indent] – Боунс! – воскликнул он весело, точно ребенок узревший всю эту чертову гору подарков сверкающих яркой оберткой под елкой на Рождество. Какая удача! Кто бы мог подумать, что жертва сама проковыляет в забой? В приступе эйфорического торжества Кафка мысленно расцеловал лицо Чарльза Поттера, снабдившего ассистента дозой бесценного зелья.
[indent] – Ну, здравствуй, Эдгар, – ухмыльнулся Эйвери выкручивая свое заклинание в огненный бич. Преисполненный адреналином, Кафка завороженно вытаращился на это представление в ожидании кары, начало которой положит хлесткая плеть. Он стоял без движений по правую руку от Эйдана еще пару секунд, не в силах поверить собственному везению, пока вдоль его шеи не промчалась яркая вспышка. Незамысловатое, но при этом дерзкое заклинание из арсенала школьного озорника. Зря, ой зря стажерка вздумала лишить алхимика языка! Безрассудно с ее стороны было возникнуть на сцене вслед за своей обожаемой преподшей и живым мертвецом... Хотя, весьма находчивое проклятье, надо сказать.
[indent] Очи мужчины расширились на мгновение, после чего на лице его выросла гримаса восторга, – как раз в тот момент, когда он различил перед собой силуэт, по всем анатомическим признакам заявляющий о принадлежности к слабому полу в самом расцвете весны.
[indent] Не дождешься ты, глупая дурочка. Я с тебя сейчас шкуру спущу... Рванув вперед всем своим телом Томаш яростно выдохнул:
[indent] – Crucio! – от одного этого слова внутренние черти алхимика завелись по предела, а расстояние до Марлин разрезала алая молния.

Отредактировано Tomas Kafka (2021-10-07 14:12:17)

Многолетняя практика артефактолога научила его  выдержке. Для того же, чтобы в кости намертво въелась осмотрительность, хватило одного единственного случая, когда контрабандный артефакт сработал в его руках и на несколько месяцев превратил память Дирборна в причудливый калейдоскоп, меняющий узор при любом мимолётном движении мысли. Усилиями - он поморщился, отгоняя лишние сейчас воспоминания, -  Эдгара и самого Карадока все удалось привести в норму, но с тех пор прежде действий он почитал правильным наблюдать и рассчитывать.
Едва ощутимое чувство, мазнувшее по плечам дважды почти одновременно - точно порывами ветра при полном безветрии,- заставили мужчину замереть, не сделав и пары шагов в обход дома. Чары обнаружения, вполне ожидаемые, благо, что они не способны были выдать его местоположение. Но движение оказалось прервано и потому Карадок отследил момент, как на смену относительно безобидному огню, облизавшему порог дома, призвали настоящего монстра из пламени. Клыки демона впились в крышу, когти драли фасад, обращённый к озеру. Дерево стонало и съеживалось, сворачивалось под нестерпимым жаром  пустым пергаментным свитком.  Вдобавок ко всему по поляне пополз плотный дым, точно зловонное драконово дыхание. Наличием среди своих предков драконов Карадок похвастаться не мог, так что поспешил с тем, чтобы скрыть лицо под воздушной маской, похвалив себя за предусмотрительность. Хорош бы он был, сотвори мантию без капюшона - летающий в воздухе бестелесный пузырь наверняка привлек бы к себе внимание.
Впрочем, могло случиться и так, что этот конфуз остался бы не замеченным - слишком уж быстро развивались события.
Ловушка захлопнулась и ситуация на импровизированном поле боя до зубовного скрежета напоминала теперь Дирборну проклятый калейдоскоп, где вспышки заклинаний мешались с дымом, в чистые несколько минут назад небеса разразились дождем, стремительно сгущающимся. В этой круговерти сияющие спутники Минервы, вырвавшиеся из трубы нелепо покосившегося и неестественно осевшего дома, стали якорем, за который зацепились внимание и мысль Карадока. Знак, что барьер отключен. Спасать из адовой топки никого не требовалось, а ранее оговоренный план вступал в силу немедленно.
Новые вспышки заклятий - по правую руку - определили направление его движения. Впереди и левее перед ним лес и поляна утопали в сумраке, чаде и могли похвастаться полным отсутствием всяких признаков жизни. Идти в обход до противоположного края поляны было дольше и едва ли имело смысл. Тот, кто поддерживал аппетит адского пламени мог быть где угодно. Зато три оставленные позади фигуры представляли в изменившихся обстоятельствах  прекрасную мишень. Как минимум одну из них Дирборн не упустил бы из виду ни при каких обстоятельствах, разве что ослепнув.
- Shaft,- приученную благодаря тренировкам Аластора молнию он недрогнувшей рукой направил в спину оборотня, присвоившего его внешность. Рассудок рассудком, выдержка выдержкой, а вывести из уравнения сомнительную переменную хотелось нестерпимо, это желание скручивало внутренности изнутри, точно изжога от дряного ужина или долгого голода. И он давно не был мальчишкой полагавшим, что принимать бой с обидчиком следует честно и только лицом к лицу.

Глава департамента экономики любезно пропустил главу департамента катастроф вперед. Видимо, потому что слишком занят подсчетами того, сколько придется потратить на восстановление леса и оплату сверхурочных сотрудникам моего департамента. Не может же он быть просто джентльменом, правда?

Адское пламя перехватываться не хотело, и, оглядевшись по сторонам - хотя какие стороны, вообще, с этим туманом, - Доркас быстро пришла к выводу, что ну его к дракклам, это пламя. Одна она магический пожар такой силы, как стало уже очевидно, не перехватит, а звать кого-то из своих - задачка непростая при сложившемся раскладе. И не факт, что нужная. Потому что Эдгар с Минервой точно должны были успеть убрать из дома, а сам дом... Ну, он явно станет не самой несчастной и трагической жертвой Пожирательского произвола. Вынужденные потери, что поделать. Вот уж где Эдгар прекрасно понимал, во что ввязался, так это в этом вопросе. И куда хуже, если в пламени сгорит Доркас, пытаясь с ним справиться.

К тому же, от попыток забрать себе контроль над пламенем почти тут же пришлось отказать по другой, не зависевшей от Доркас, причине. "Bombarda!" Вспышка со стороны деревьев, на которую Доркас успела обернуться. И заклинание благополучно разбившееся о щит. Разбираться и даже ругаться на то, что то у них Адское пламя, то Бомбарда - никакого изящества! - было некуда и некогда.

Доркас развернулась до конца, спиной к дому, лицом к деревья, углядела в дыму и всполохах огня яркие вспышки Миневриных кошек - и ударила туда, откуда в нее только что чуть не прилетела Бомбарда. Вернее, никаких чуть - прилетела, но, Слава Мерлину, только о щит.

- Entrancing Enchantment! - рявкнула женщина, а затем аппарировала в том же направлении. Земля под ногами, ко всему прочему, вдруг стала подозрительно неустойчивой, но на попытки выяснить, что они еще и с землей сотворили, Доркас решила время, которого все равно у нее не имелось, не тратить. Ловить нападавшего надо было, пока тот не успел убежать. И лучше внезапностями. Доркас, вообще, любила нетривиальные решения и неожиданные повороты. В бою не меньше, чем где бы то ни было. Особенно, если повороты эти устраивала она сама.

Рискованно, конечно, было направлять заклинание практически наугад, учитывая видимость, которая, впрочем, благодаря дождю стала чуть лучше. И уж тем более - аппарировать туда же, практически вслепую. Ну да... Если заклинание-таки попадет в цель, то неважно, как близко или даже далеко Доркас окажется относительно нападавшего. Эффект будет достигнут. Если же нет... Что ж, риск - дело благородное. И интересное.

Подпись автора

В каждой женщине живет: стерва, дура, ведьма, ангел и принцесса.
Кого разбудите, того и получите. (с)

[indent]Обездвиживающее заклинание, возможно, и попало бы в цель, но короткая вспышка показала, что чара отскочила от невидимого щита, хотя троица пожирателей смерти ещё только оборачивалась навстречу незваным визитёрам. Ну конечно: наверняка они заявились сюда, обвешавшись защитными артефактами и залившись зельями. Предусмотрительно, логично и крайне некстати.
[indent]Эти в особом смысле замечательные люди, заметив гостей с тыла, не просто пошли швыряться в них, чем ни попадя. Парочка из них ещё и очень обрадовалась, узнав его, — что вполне очевидно подтверждало цель их визита сюда.
[indent]— А я-то как рад, — с флегматичным ехидством откликнулся Эдгар, жалея лишь о том, что не может в ответ назвать обоих обратившихся к нему пожирателей по именам или фамилиям, как это сделали они сами. Их лица не были ему знакомы, и на то могло быть две причины: либо он действительно их не знал, либо они пришли под обороткой. И первая, и вторая версия казались вполне правдоподобными: Эдгар вообще мало кого из этого террористического кружка знал в лицо, но, в то же время, уже успел заметить, что на «операции» эти господа предпочитали ходить, пряча свои физиономии если не под масками, то под чужими личинами. Ну, ещё бы: надо же беречь свою блестящую чистокровную репутацию. А ведь один из них мог оказаться всё тем же мистером Эйвери, супруга которого столь любезно предупредила его о надвигающейся атаке — о которой Эдгар, впрочем, и без того уже знал.
[indent]При всей своей хладнокровности и тяготении к змеиному клану Хогвартса, Пожиратели Смерти, почему-то, очень любили огонь. Это трудно было не заметить. Сначала как минимум один из них поджёг дом. Теперь другой швырнул в их с Минервой направлении огненную клетку — слишком поспешное, смазанное заклинание, чтобы оно представляло реальную опасность. А от руки третьего взвилась в воздух огненная плеть. Прямо какой-то культ почитателей пламени.
[indent]Эдгар подался вперёд, чтобы прикрыть профессора МакГонагалл от этой горячей атаки, не особенно раздумывая о том, поможет ли ему против плети защитный артефакт, и в какой-то миг его в самом деле обдало волной жара. Однако настоящего удара так и не последовало: прямо перед ними вдруг материализовалась ещё одна фигура, которая, судя по габаритам, могла принадлежать только той самой МакКиннон, приносившей ему еду на протяжении последних нескольких дней. Да куда же ты лезешь! Эта мысль промелькнула у него в сознании стремительно, поверхностно и без реального раздражения, максимально быстрым образом отметив факт появления девушки в гуще событий в такой «подходящий» момент. Эдгар сразу же шагнул к волшебнице, чтобы толкнуть её к себе за спину, но их соперники отчего-то не желали ждать, пока они разберутся между собой, поэтому действия приходилось корректировать на ходу. Заметив, как один из троицы пожирателей вскидывает палочку, Эдгар левой рукой обхватил МакКиннон за талию и вместе с ней сделал шаг в сторону. Девушка оказалась именно такой, какой казалась под маскирующими чарами, — маленькой и лёгкой. Почти как ребёнок. Отпуская её из своего медвежьего захвата, Эдгар уже целил в неприятеля — того самого, который кинул в девчонку круциатус и который так явно обрадовался, когда увидел его.
[indent]— Incarcerous!
[indent]Кто-то из «своих» приближался к ним сбоку: Эдгар между делом успел заметить прилетевшую откуда-то слева вспышку заклятия-молнии. А вот это уже было весьма кстати: приятно получить подтверждение тому, что они здесь не одни. Тем более что профессор Дамблдор ясно дал понять — им надо установить личности как можно большего числа пожирателей смерти. А это сложнее, чем просто покалечить кого-то в запале драки.