Не смотря на то, что большинство пострадавших отправили в больницу имени Св.Мунго и хит-визарды сработали отлично, а еще во многом благодаря Дамблдору, который разгонял волков как стайку щенков, народу в Больничном крыле было предостаточно. И мадам Помфри сбивалась с ног, пытаясь залечить, перевязать и дать отвар или зелье тем, кому это было необходимо.
Профессор зельеварения приходил несколько раз, неся в руках и в своих обширных карманах склянки и пузырьки, полные зелий. Каждый раз вызывая у мадам неподдельный восторг.
Блэк смотрел на все это со своей койки, из-под полуприкрытых век. С ним на самом деле не было ничего такого, даже пострадавшим его было непозволительно назвать по сравнению с остальными. Теми, кому сейчас пытались спасти жизнь целители в лимонных халатах. Или хотя бы улучшить ее последние часы, а возможно минуты.
Он старался об этом не думать. А еще больше старался не шевелить перевязанной правой рукой, что доставляла ему максимальные неудобства даже несколькими ожогами, которые неприятно мокли и страшно чесались, а дурно пахнущий мазью, которой их обработали. Чувствительный нос Бродяги очень страдал от этого запаха и он кривил губы, досадуя, что ему не позволили уйти себе спокойно в башню Гриффиндора. Там бы он одним легким движением закинул все бинты, покрывающие его руку от плеча до локтя в дальний угол и спокойно бы выспался. Но именно по этой причине его никуда не отпустили. Мазь бы не подействовало и его тело украшал бы очередной неприятный в этот раз шрам.
Сириус появился в Больничном крыле на рассвете, когда они наконец-то нестройной вереницей отправились в замок, слишком истощенные волшебством и ночью, чтобы сделать что какую-то попытку колдовать. Признаться, после всего произошедшего больше всего на свете Блэк хотел впечататься головой в подушку и не поднимать ее минимум  десять часов к ряду.
Все уже давно было кончено. Хогсмид больше не выглядел как уютная магическая деревушка, что так радостно и отчаянно готовилась к Рождеству, теперь он смотрелся обглоданным скелетом на пепелище. Конечно, Сириус знал, что это в скором времени восстановят и от нападения не останется и следа. Но что делать с памятью?  Подчистить ее как и все остальное?
Он решил, что подумает об этом позже и понял, что расслабил плечи лишь когда перешагнул порог замка.
Он пришел домой.
И с радостью бы отправился бы спать, если бы не обстоятельства непреодолимой силы.
Его усадили на больничную койку, которые он как и все не в тайне очень сильно недолюбливал, заставили раздеться, его куртка была опалена в нескольких местах. В анимагической форме он подпалил правую переднюю лапу, Сириус бы скаламбурил на счет хвоста, но поблизости никого из друзей не было.
Только сейчас, когда адреналин перестал выбрасываться в кровь он начал переживать, все это было чертовски опасным и крайне безрассудным. Бродяга только надеялся, что его друзья не пострадали, что они не среди тех, кого в деревянных ящиках отправили безутешным родителям.
Его начало мелко потряхивать, и когда он встал, собираясь отдаться на милость своего кровати в башне, то его весьма ощутимо качнуло. Мадам Помфри тут же нахмурилась и заявила, что никуда его не отпустит и ночь ему придется провести в больничном крыле, так будет безопаснее.
Так Сириус и застрял здесь, ожидая утра, потому что заснуть в этот какофонии звуков совершенно не представлялось возможным. Кто-то постоянно перемещался от койки к койке, Сириус вздрагивал и открывал глаза, следя за тоненьким огоньком на конце палочки ходившего. У нескольких ребят были ночные кошмары, они ворочались и кричали во сне, мечась по постели и запутываясь в простынях.
Он и сам стоило только закрыть глаза видел под веками всполохи пожара и окровавленные морды, погружаться в сон от этого совершенно не хотелось.
Поэтому Сириус провел, вероятно, одну из самых неприятных ночей в своей жизни, пытаясь принять наиболее удобную позу на совершенно неудобной кровати и был раздосадован и даже зол.
Все чего он сейчас хотел — это уйти как можно скорее пока его никто не хватился. В рассветный час это было сделать довольно просто, добраться до своей гостиной и смыть к чертовой матери это невозможную мазь, запах которой впитался, кажется, в его ноздри.
Он свесил с кровати ноги и уже потянулся к своей испорченной куртке, как его остановило легкое покашливание. На Блэка смотрели глаза мадам Помфри, только в этот раз в нем не было обычного нежного участия и заботы, скорее он сейчас напоминал взгляд декана его факультата.
-Только не думайте сбегать, мистер Блэк. Ложитесь поудобнее и ждите утра.
Под этим взглядом пришлось подчиниться, парень с досадой забрался обратно на койку и даже не заметил как погрузился в сон.
Он не помнил что ему снилось, но во сне было жарко и влажно, волосы приклеились ко лбу и ноги путались в какой-то жиже.
Проснулся Сириус рывков и тут же потянулся за палочкой, около его кровати кто-то стоял. Судя по свету сейчас было утро и далеко не раннее.
Это был Люпин. Очень бледный, встревоженный. Но целый и невредимый, ну по крайней мере как Блэк мог судить с положения лежа.
Ремус сглотнул и сел на предложенное место, когда Сириус подвинулся, опираясь поясницей о спинку кровати.
Он не мог ни заметить взгляд друга.
-Я в порядке. Пару ожогов, отделался легким испугом. - Он даже сумел усмехнуться, правда Лунатик как-то не слишком оценил его усилия, продолжая смотреть все так же серьезно.  - Меня здесь оставили для профилактики.
Неловко закончил Блэк и замолчал.
Ремусу всегда довольно сложно давалось свое осознание как оборотня в этом мире. Он считал себя чуть ли не прокаженным, ну хотя бы до того момента, как они смогли гулять вместе в полнолуния. Возможно, и после, но это как-то не слишком обсуждалось. В душу друг к другу точно никто не лез.
И не смотря на то, что Люпин даже косвенно не участвовал в происходящим в Хогсмиде, здесь Сириус постарался, но чисто теоретически мог.
Мог бы, да?
Бродяга сглотнул, чувствуя себя крайне мерзко оттого, что усомнился в друге.
Люпин был самым правильным и порядочным из всех кого он знал. Ну еще Эванс.
-Кстати, ты не видел Эванс? - Он закрутил головой, что девушка прямо сейчас должна была вырасти из-под земли и сообщить, что с ней все точно в порядке. - И  Питера?
Добавил Бродяга, смекнув как это прозвучало, а затем нахмурился, смотря на Лунатика пристальнее обычного.
-Ты как? Не пострадал?
Судя по тому что Блэк видел — ничего страшного или необычного, возможно несколько новых шрамов, которые сейчас были не заметны под одеждой, потому что когда Люпин был один в полнолуние он возмещал свою ярость на самом себе, темные круги под глазами, явная нужда принять душ, но ничего критичного.
Сириусу и самому не мешало бы постоять под душем, запах мази и гари его окончательно доконал.

Подпись автора

-