Marauders: stay alive |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Marauders: stay alive » Завершенные отыгрыши » [21.02.1978] risks and profits
RISKS AND PROFITS
закрытый эпизод
◊ Участники:Людвиг Уилкинс & Феликс Гейнс(нпс) | ◊ Дата и время:21.02.1978, день | ◊ Место:св. Мунго |
◊ Сюжет: Партнер-хромающая катастрофа это все равно партнер.
Отредактировано Ludwig Wilkins (2020-10-06 20:56:15)
[info]<div class="lzname"> <a href="http://stayalive.rolfor.ru/viewtopic.php?id=76#p50200">Феликс Гейнс </a> </div> <div class="lztit"><center> 57 лет; R | 1939, N</center></div> <div class="lzinfo">полукровный <br>партнер частного предприятия <br>«Уилкинс и Ко» <br><br><a href="ссылка на вашу почту">совиная почта</a></div> </li>[/info][status]death and taxes[/status][icon]https://funkyimg.com/i/37NJ7.jpg[/icon][nick]Felix Gaines[/nick]
У всякой истории было свое начало. Начало истории, приведшей Феликса Гейнса на четвертый этаж госпиталя святого Мунго, можно было вполне справедливо считать романтичным: все началось не просто с Дня всех влюбленных, но со сказочной, без преувеличения прогремевшей на весь магический Лондон оперы. Его прадедушка, увлекавшийся пописыванием детективных и мистических историй, без сомнения, был бы в восторге. Феликс, увы, в восторге не был. Возможно, только потому что был далек от богемной творческой жизни во всех ее проявлениях (и тому, особенно в связи с произошедшим в опере, безмерно рад). Но наиболее вероятно по причине куда более прозаической: сложно радоваться тому, что принесло другим людям горе и смерть. Феликс позволил себе такое лишь однажды, но совсем недавно. Под Рождество, когда оба сына мерлиновым чудом отделались только ушибами, царапинами и испугом. Но кому-то повезло гораздо меньше, и Феликс знал много таких «кому-то». Слишком много для того, чтобы делать вид, что в магическом мире ровным счетом ничего не происходит, и после каждой такой беды можно подняться, отряхнуться, ради приличия относить траур о чужих потерях и двигаться дальше.
За годы работы в «Уилкинс и Ко» Феликс приучился чувствовать тревожность в клиентах. Тревожность особенно отчетливо была видна на фоне цифр, не несущих никаких эмоций, только информацию. Цифры были понятнее всего, и обращаться с ними было тоже куда проще, чем с мнущимися владельцами небольших предприятий, у которых глаза на встречах часто бегали так, словно они пытались скрыть от налогового отдела Министерства Магии по меньшей мере рабовладельческую сеть, протянувшуюся через весь континент, а не просто подать декларацию.
Тревожность за пределами работы тоже ощущалась отчетливо: внутри его собственной семьи, когда им с Грейс пришлось уговаривать мальчиков не бросать школу; и внутри практически каждого государственного учреждения, куда Феликса с Рождества приводила нужда.
Даже в Мунго, чтобы взять талон посетителя, Феликсу пришлось пройти мимо хит-визардов, дежуривших в приемной, а затем, поднимаясь на четвертый этаж, в палату Уилкинса, по лестнице, столкнуться еще с восемью – по два на каждом этаже. Так было, должно быть, с рождественских терактов, хотя Феликс не знал наверняка. Если бы не Уилкинс, он бы еще долго не посещал Мунго. Как все нормальные люди, он совершенно не горел таким желанием.
Гейнс привычно обменялся парой слов с дежурным колдомедиком, который в очередной раз пожаловался ему, что за истекшие с момента поступления Уилкинса в Мунго семь дней он успел не только пойти на поправку, но и довести до ручки весь обслуживающий его колдомедицинский персонал.
- Мы все надеемся, что головные боли скоро прекратятся, сэр, - хмуро сказал ему колдомедик, и Феликс кивнул, чуть дернув уголками губ.
- Я оплатил пребывание мистера Уилкинса здесь до конца следующей недели, - сказал он колдомедику, и тот вздохнул, но все же мужественно кивнул. Состояние пациентов, особенно тех, кто находился в отдельной палате за довольно внушительную сумму, в Мунго, к счастью, все еще ценилось превыше всего.
Феликс прошел по коридору, машинально отмечая все, что уже успело стать привычным и превратилось в его голове в упорядоченную картину реальности. Потертые старые кресла с продавленными сиденьями и стертыми деревянными подлокотниками, запах травяных настоек и зелий, всегда обманчиво отдаленный гул чужих голосов… Феликсу по-прежнему здесь не нравилось, но постоянство и привычка делали четвертый этаж Мунго куда более выносимым.
Открывая дверь палаты Уилкинса, он ожидал увидеть его в постели или ворчащим о какой-нибудь не столь необходимой ему, по его же мнению, процедуре, хотя бы спящим и безмолвствующим, но Уилкинс был подозрительно бодр для человека, которому повезло лишь чудом уцелеть при взрыве. Настолько бодрым, что он даже собирал вещи в довольно вместительный кожаный саквояж, который ему принес Феликс. Феликс собирал его по собственному разумению, потому что Уилкинс тогда был без сознания, и теперь, когда вещи оказывались в руках законного хозяина, явственно видел свои просчеты. Но с ними было уже ничего не поделать, поэтому Феликс просто бесшумно прикрыл за собой дверь и кашлянул, привлекая к себе внимание старинного приятеля.
- Ты решил обрадовать всех колдомедиков на этаже и выписаться самостоятельно?
Отредактировано Elphias Doge (2020-10-19 21:02:30)
Людвиг сконцентрировал внимание на очередном, кто знает зачем притащенным Феликсом в больницу предмете гардероба и махнул палочкой. Под сварливый взгляд Уилкинса, рубашка аккуратно сложилась и была перемещена в саквояж. Людвиг призвал из шкафа остаток вещей и позволил тем опасть на кровать неряшливой куче. Неймоверно хотелось разнести тут все к Салазаровой бабушке, если только этот гребаный первородец чешуйчатых гадов не вылупился из какого нить василискового яйца. Людвиг вымученно, с этими головными болями даже дышать как будто было трудно, вздохнул и поднял палочку. За его спиной раздался предупредительный кашель, а потом столь же предупредительный голос Феликса Гейнса.
- Нет, - сварливо сообщил он деловому партнеру в ответ на первую часть его вопроса. Колдомедики и всех прилагающийся к ним персонал его достали своим непреходящим мельтешением и скворчанием, и еще эти дебильные попытки быть любезными и понятливыми. Это БЕСИЛО! Даже ему самому было ясно, что он был совершенно невыносимым, а эти только и могли, что ласкового ворковать. Вам лучше лечь, сэр. Давайте я помогу, сэр. Конечно, сэр. И вот еще это зелье. Нет, оно не уберет головные боли, это тошноты. Но вам надо есть, хотя бы немного, сэр. ДА НЕ ХОЧУ Я ЕСТЬ! НАЖРАЛСЯ! Вино вам тоже нельзя, сэр. Да больно и хотелось. Давайте, пойдем обратно в палату, сэр, и лицо такое понятливое, несколько измученно, да, но в целом даже сочувственное. ДА НЕ НАДО МЕНЯ ПОНИМАТЬ, вы дебилы! Хоть раз признайте, что я вас достал. Прооритесь, я тоже поору и быть может всем нам станет легче, хотя бы на миг.
- Да, - вспыльчиво откликнулся Людвиг на вторую часть предложения, - А что, не видно?
Уилкинс развернулся к Феликсу лицом. Гейнс тоже отличался повышенной понятливостью и миролюбием, вот только в отличие от большинства медперсонала это была заправдашние черты его характера, а не дань профессиональной выучке. Быть может это был какой-то выработавшийся у него рефлекс никак не имеющий отношение к ситуации в которой они сейчас находились, но весь умиротворенный и при этом более чем уверенный в себе вид Гейнса работал на него успокаивающе.
- Никаких писем не приходило? - почти нормальным голосом поинтересовался Людвиг. Вопрос входил в обязательную программу их общения, а потом они оба тщательно делали вид, что речь идет о письмах вообще. Деловых запросах, уточнениях и просьбах, о более личной переписке, например, очередной послании от матери, все никак не могущей устроится в Мельбурне и желающей вернутся обратно. Неуклюже нашкрябанное послание от Шарлотт, которая видимо так и не могла определится с тем, что вообще ему писать. Письмо от ее декана. Что угодно, кроме того самого письма, которое никак не приходило.
Треклятая опера. День всех возлюбленных, какая ерунда. Он помнил, что это ему казалось хорошей шуткой, потому, что никаким сдуревшим от своих чувств Ромео, он, конечно, себя не ощущал, а Нора самой собой едва ли походила на Джульетту. Это должно было быть просто забавно. А еще это была возможность отвлечься от происходящего вокруг. Несколько упрямое желание показать, что никакие устраивающие кровавые бойни ублюдки не смогут его запугать и заставить отказаться от маленьких радостей жизни.
А теперь он был зол. И ни черта не помнил об этой самой опере и тем более взрыве потом. Его последнее воспоминание включало в себе женский запах и его попытку застегнуть на ее шее брильянтовое ожерелье. А следующее, что он помнил, было уже Мунго. И то как его практически тут же вырвало на пол, рядом с больничной койкой.
- Трость ты мне случайно не принес? - кисло спросил Людвиг.
[nick]Felix Gaines[/nick][status]death and taxes[/status][icon]https://funkyimg.com/i/37NJ7.jpg[/icon][info]<div class="lzname"> <a href="http://stayalive.rolfor.ru/viewtopic.php?id=76#p50200">Феликс Гейнс </a> </div> <div class="lztit"><center> 57 лет; R | 1939, N</center></div> <div class="lzinfo">полукровный <br>партнер частного предприятия <br>«Уилкинс и Ко» <br><br><a href="ссылка на вашу почту">совиная почта</a></div> </li>[/info]
Первое время Феликс никак не мог привыкнуть к тому, что порой Людвиг Уилкинс вел себя… довольно эксцентрично. Не более эксцентрично, впрочем, чем все прочие увлекающиеся и увлеченные натуры, вынужденные, к тому же, поддерживать определенный образ в личных целях и профессиональных нуждах, но все же вполне достаточно для того, чтобы отличаться от бывших коллег Феликса по налоговому отделу. В налоговом отделе в те времена, когда Феликс там работал, увлекаться было не комильфо, а шутили коллеги, если и смешно, то недолго.
Впрочем, Феликс вполне отдавал себе отчет в том, что мерить нормальную жизнь и нормальных людей в ней бывшими коллегами из налогового отдела было крайне неразумно – рядом со среднестатистическим министерским налоговиком любой человек казался бы эксцентричным. Или наоборот.
Поразвлекавшись пару секунд этой мыслью, Феликс вернул все внимание Людвигу, продолжавшему бурлить и кипеть. Раздражительность, как объяснили ему пару дней назад колдомедики, тоже была следствием травмы. «Поэтому мы всегда терпеливы с такими пациентами», - не то пожаловался на судьбу, не то подбодрил его дежурный колдомедик.
Феликс дождался, когда утихнет волна негодования и раздражения, адресованная естественно, не ему, а колдомедикам, окружившим Людвига избыточной, на его взгляд, заботой, и прошел в палату, выбрав одно из двух тронутых жизнью, но все же вполне приличных, кресел для посетителей. Он ждал той самой заветной секунды, когда что-то в лице и единственном здоровом глазу Уилкинса дрогнет, и он снова увидит человека, с которым ему было приятно вести дела и легко ужинать в их особые, якобы холостяцкие вечера. Заветная секунда не заставила себя ждать – огонь угас, не успев толком вспыхнуть.
Феликс закинул ногу на ногу и сцепил пальцы в замок. Он точно знал, о каких письмах спрашивает Людвиг. Из всей корреспонденции, которой Феликс вынужден был заняться в эту неделю, было только одно письмо, имевшее для Уилкинса значение. Но как раз его не было – леди Коветт не удостоила письмо Уилкинса ответом. Следовательно, и хороших новостей для Людвига у Феликса тоже не было.
Он и сам справлялся о здоровье и самочувствии леди Коветт, довольно быстро выписавшейся из Мунго, в короткой записке, в которую умудрился каким-то эпистолярным чудом вместить и сообщение о самочувствии и состоянии Людвига, но сова вернулась без ответа. Ответ, впрочем, не последовал и на следующий день. И спустя неделю. Статус Феликса не позволял ему настаивать: они с Элеонорой Коветт жили в совершенно разных мирах, и у Феликса такого входного билета, как у его компаньона, не было. Зато он написал обстоятельное и понятное письмо Шарлотт, и такое же обстоятельное – старшему сыну, которого попросил за Шарлотт приглядеть и предложить ей помощь, если потребуется. Состояние Шарлотт было Феликсу совершенно понятно, а вот состояние Элеоноры – нет. «Она, должно быть, зла или сильно пострадала», - предположила вчера вечером Грейс, когда он решил поднять эту тему. «Или у нее изуродовано лицо, и пока с этим ничего нельзя поделать», - подумав, выдвинула она вторую версию. Феликс согласился с ней, потому что затеял обмен мнениями, а не спор, и, к тому же, совершенно не разбирался в женщинах из высшего общества, но что-то внутри, какой-то встроенный природный компас, говорил ему, что дело было не в этом. Будь лицо Элеоноры обезображено хоть сто раз и каждый – непоправимо, это не помешало бы ей просто ответить на его письмо или как-то иначе выразить свое беспокойство о Уилкинсе.
- Писем много, но в них нет ничего, безотлагательно требующего твоего внимания, - сказал Феликс, имея в виду, что он вполне способен был справиться с деловой перепиской, а потом добавил, не считая необходимым скрывать или приукрашивать правду. – От Элеоноры по-прежнему ничего.
Феликс мог бы сказать, что предупреждал Людвига перед походом в оперу, что в сложившихся в Британии условиях посещение общественных мест и большого скопления людей – не самая лучшая затея. Но не стал – Феликс не любил быть правым ценой дружбы или хороших отношений. Правота чаще всего в таких случаях не приносила ничего, кроме взаимного разочарования.
- Я не принес твою трость намеренно, - спокойно отозвался Феликс. – Предполагая, что, раз твой курс лечения еще не закончился, а головные боли не прекратились, она тебе не понадобится.
Отредактировано Elphias Doge (2020-10-19 21:02:01)
Людвиг хмуро наблюдал как Феликс, со столь характерной ему выверенной манерностью немного карикатурного бюрократа, прошел в палату и сел в одно из кресел для посетителей, а потом столь же выверенным, не тратящим ни йоту пространства или джоуль энергии в пустоту движением закинул ногу на ногу и сложил ладони домиком. Воплощение разумности и умеренности, во всем, начиная от движений, заканчивая эмоций, и единственное, что за годы их знакомства несколько выбивалось из этой картины рассудительной безмятежности, это его непреходящее увлечение порядком, а затем Грейс. Впрочем, что одна, что вторя любовь всей жизни Феликса Гейнса тоже едва ли отличались повышенным уровнем страсти, ну, по крайней мере глядя на это взглядом праздного обывателя, а вот коли присмотреться чуть более тщательно вполне можно придти к совершенно иному выводу. В конце концов именно неизлечимая страсть к порядку, когда-то заставила Гейнса уйти из Министерства, и почти такая же вытерпела все тяжбы и лишения десятилетия практически незаметного ухаживания за предметом свой любви, чтобы в итоге получить главный приз и разрешение звать Грейс, теперь уже Гейнс, спутницей жизни.
Нетребовательное спокойствие Феликса делало его немного похожим на мебель, а как следствие скорее успокаивало, чем раздражало, и Людвиг было уже вернулся ко складыванию вещей, когда с губ Феликса слетело имя Элеоноры и почти уже успевшая поместится в саквояж рубашка, внезапно связалась узлом и отшвырнутая резким взмахом палочки Людвига неряшливым комом впечаталась в стену напротив Гейнса.
- А я тебя разве о ней спрашивал?! - раздражительно рявкнул Людвиг, снова призывая рубашку и небрежно кидая ее в саквояж как есть. У Людвига возникло почти не удерживаемое желание разнести сумку вместе с вещами, а может быть и всей кроватью к чертовой бабушке. Меньше вещей, меньше проблем.
- Что это вообще за дурацкая идея, что моя жизнь должна крутится вокруг глупой бабы?! - продолжил неистовать Людвиг. Если мадам Коветт не желала общаться, имела такое право. Если ей нравилось считать, что все всем в этом мире виноваты маглы и лично он, тоже. А он имел право послать ее к мантикоре на обед и больше о ней не думать, он вообще предпочитал думать о чем угодно, если оно могло его отвлечь от треклятых головных болей, потому-что зелья, которые давали ему тут либо совершенно не работали, либо погружали его в состоянии пускающего слюни овоща, а Людвига не устраивало ни то, ни другое.
- Безотлагательно или нет, но я возвращаясь на работу, - сообщил он Феликсу и снова махнул палочкой водрузил поверх скомканной рубашки стопку собранных за эту неделю газет. Писали там, само собой, полную чушь, но даже из чуши можно было вычленить кое какие факты, главный из которых состоял в том, что вместо того, чтобы работать сообща министерские департаменты и чиновники тыкали друг в друга пальцем, больше интересуясь тем на кого бы повесить вину за новое несчастье, а не как предотвратить его повторение. Дебилы. Не удивительно, что они проигрывали эту треклятую войну придуркам в масках.
- Значит пойду без трости, - упрямо заявил Людвиг, сгребая остаток вещей и закидывая одной кучей в сумку, он распихал все по углам и с явным трудом закрыл саквояж.
- Пошли, - сообщил он Гейнсу, хватаясь за рукоять сумки.
[nick]Felix Gaines[/nick][status]death and taxes[/status][icon]https://funkyimg.com/i/37NJ7.jpg[/icon][info]<div class="lzname"> <a href="http://stayalive.rolfor.ru/viewtopic.php?id=76#p50200">Феликс Гейнс </a> </div> <div class="lztit"><center> 57 лет; R | 1939, N</center></div> <div class="lzinfo">полукровный <br>партнер частного предприятия <br>«Уилкинс и Ко» <br><br><a href="ссылка на вашу почту">совиная почта</a></div> </li>[/info]
Когда рубашка вместо того, чтобы сложиться, как полагается, уродливым комом улетела в стену напротив, Феликс даже бровью не повел. У него был небогатый опыт взаимодействия с теми, кто в гневе швырял предметы в стены, но кое-какой все-таки был. И, что куда более важно, Феликс умел прогнозировать события, основываясь на имеющихся данных. Например, замечание колдомедика, наблюдавшего за Людвигом, о переменах в его настроении, позволяло предполагать, что он может быть зол, раздражен и даже взбешен настолько, что захочет расквитаться за свои неудачи с предметами гардероба или мебели. Ни в том, ни в другом Феликс не видел ничего непоправимого. По крайней мере, пока Уилкинсу не пришло в голову выдернуть из-под него самого стул.
- Ты спрашивал, - невозмутимо внес ясность Феликс, - не приходило ли каких-нибудь писем. Отвечая на твой вопрос, я посчитал целесообразным разделить деловую переписку и личную, поскольку они существенно отличаются количественно: двадцать семь писем, касающихся работы, и ни одного – личного. Не считая, разумеется, письма от Шарлотт, которое я уже тебе передал и посему исключил из своих сегодняшних подсчетов.
Феликс склонил голову набок, ожидая, когда ярость Уилкинса выльется наружу и освободит немного места для здравого смысла. Элеонора Коветт, возможно, за такую нелестную оценку своих интеллектуальных способностей и, прямо сказать, пренебрежительное отношение к своей гендерной принадлежности, затаила бы на Людвига обиду, возненавидела его или посчитала целесообразным отплатить ему той же монетой, но Феликсу было, в общем и целом, все равно. Он держал в голове, что пережившие то, что пережил Людвиг Уилкинс, просто не могут по мановению волшебной палочки смириться с обстоятельствами и превратиться в кротких агнцев. Злиться в такой ситуации совершенно нормально и без всяких травм. Это почти что естественная реакция организма.
- Идея и в самом деле не слишком умная, но едва ли она принадлежит мне. Я не располагаю достаточными сведениями для того, чтобы судить об интеллектуальных способностях Элеоноры или о том, должна ли вокруг нее крутиться чья бы то ни было жизнь, тем более – твоя, - так же невозмутимо сказал Феликс.
Людвиг снова принялся укладывать вещи, и некоторое время Феликс просто наблюдал за старинным другом, определяя его настроение по тому, как быстро и решительно складывались вчетверо или в рулоны его предметы одежды. Последними, поверх злополучной рубашки, легли газеты, которые Людвиг читал в Мунго. Уилкинс, видимо, посчитал сборы законченными, но Феликс не двинулся с места.
- Курс лечения еще не закончен, Людвиг. Нецелесообразно его прерывать и бросаться в работу. Как я уже сказал, ничего срочного и безотлагательно требующего твоего внимания не случилось.
В большинстве случаев Феликс Гейнс походил на нормального, живого человека, но когда ситуация вокруг него накалялась у него внезапно включался занятный(по крайней мере обычно Людвиг считал его именно таким) защитный механизм, накрывающий его стародавнего компаньона по работе чем-то вроде купола-щита и превращающего Феликса в что-то вроде магловской вычислительной машины, которая вместо чувств и эмоций оперировала исключительно цифрами.
- Заметь, - более чем демонстративно закатил глаза Людвиг и тыркнул Феликса обратно в его же факты, - я спрашивал о письмах вообще, а не только о личных, но вместо того, чтобы перечислить мне все рабочие, ты выделил личные, которые к тому же не приходили.
Уилкинс надул щеки и оторвав саквояж от кровати, захромал к выходу. Нога болела, голова гудела и настроение у него от этого явно не улучшалось.
- Вот и не пририсовывай ее ни к селу ни к огороду, если у тебя фактов не достает. Меня не интересуют письма, которые не приходили, - ворчливо продолжил Уилкинс, пересекая комнату, а так как Феликс за ним не последовал, остановился у двери и оглянулся. - Собираешься оставаться тут, раз уж оплатил? - ехидно поинтересовался Людвиг у партнера, видимо пытающегося что-то ему доказать своим сидячим протестом, вот только оно не работало. Людвиг схватился за дверную ручку.
- Курс лечения я могу закончить и дома, - или не закончить, такой вариант тоже существовал и тогда все равно придется учится жить в новой реальности, с головной болью и тошнотой без причины. В любом случае ждать непонятно каких чудес и дальше, Людвиг был не намерен и раскрыв дверь, вышагнул в коридор.
Идти прихрамывая и таща с собой сумку было крайне неудобно, это если еще не очень выражаться, но отступать от своей идеи Людвиг все равно и не думал. Дохромав до столика дежурного, мужчина позволил сумке громко плюхнутся на пол. Дежурный чуть нервно поднял голову.
- Я выписываюсь, - безумно скалясь на все существующие зубы, сообщил ему Людвиг.
- Но.., - попытался возразить дежурный.
- Без но, - рявкнул Уилкинс, - давайте свои бумажки и я, наконец, от сюда исчезну.
- Но.., - сделал еще одну попытку дежурный.
- Да, да, да, - недовольно махнул ладонью Уилкинс, снова обрывая медика, - меня не долечили, мне нужно врачебное наблюдение, у меня могут быть осложнения, я могу умереть, потерять рассудок, остаться калекой, бла, бла, бла. Знаю, не интересует, я иду домой.
- Но.., - в третий раз попытался дежурный.
- БУМАГИ! - гаркнул Уилкинс, - Или я вас всех лично и отдел в целом под суд отдам!
Отредактировано Ludwig Wilkins (2020-10-20 18:03:39)
[nick]Felix Gaines[/nick][status]death and taxes[/status][icon]https://funkyimg.com/i/37NJ7.jpg[/icon][info]<div class="lzname"> <a href="http://stayalive.rolfor.ru/viewtopic.php?id=76#p50200">Феликс Гейнс </a> </div> <div class="lztit"><center> 57 лет; R | 1939, N</center></div> <div class="lzinfo">полукровный <br>партнер частного предприятия <br>«Уилкинс и Ко» <br><br><a href="ссылка на вашу почту">совиная почта</a></div> </li>[/info]
В глубине души Феликс надеялся, что спокойствие и рациональное мышление с Людвигом сработают так же безотказно, как с Питом, который в лучшие годы своей безбашенной юности мог остановиться аккурат посреди Косого переулка и зареветь без всякого предупреждения или объявления развернутых боевых действий.
Умом, однако, Феликс отлично понимал просчет: Людвиг ни в коем случае не был ребенком. Он был даже не из тех инфантильных взрослых, к которым в обычное время можно было легко применить те же способы умиротворения, что и к детям от 0 до 10. Уилкинс, сколько Феликс его помнил, всегда был очень взрослым человеком. Порой ворчливым, иногда дотошным, нередко слишком веселым и искрящимся – но со всем этим Феликсу даже не нужно было примиряться, потому что ровно так вели себя все нормальные люди вокруг. Все, кроме тех, что занимались налогами в Министерстве Магии. Он просто никак не мог привыкнуть, что это ходульное мерило рода человеческого давно следует отбросить.
Людвиг не ждал его ответа – и это было облегчение, потому что никакого ответа у Феликса так сходу и не было – и вышел в коридор, прихватив с собой собранную сумку. Феликс вздохнул. Оглядел палату, словно ища у осиротевшей мебели если не решения, то понимания. Еще раз вздохнул. Встал. Поправил костюм. И вышел вслед за Людвигом.
Далеко Уилкинс не ушел – когда Феликс вышел из палаты, он уверенно хромал, таща за собой сумку, к стойке дежурного. Дежурил, к счастью или к сожалению, невнушительного вида паренек, который, как показалось Феликсу, когда Людвиг повысил голос, охотно отдал бы ему не только необходимые для выписки бумаги, но и портключ от дома или ключ от банковской ячейки, если таковая у дежурного колдомедика Мунго, конечно, имелась.
- Я думаю, мы обойдемся без суда, - спокойно сказал Феликс, появляясь за спиной Уилкинса. На своем, можно сказать, привычном месте, за его плечом. Туда, куда обычно принято помещать ангелов-хранителей, если кто-то в них верит. Феликс, впрочем, просто подошел с той стороны Уилкинса, которая была ему ближе. Когда последствия травмы отпустят (следовало бы сказать «если», учитывая неистовое желание отказаться от лечения), старинный друг прекрасно обойдется собственными силами.
- Оуэн, - бросив взгляд на имя колдомедика, мягко сказал Феликс, - давайте поступим так. Вы отдадите мистеру Уилкинсу все необходимое для выписки, а я подпишу для вас, скажем, какой-нибудь документ, что обязуюсь приглядывать за ним и осознаю всю меру ответственности за преждевременную выписку. Курс лечения мистер Уилкинс желает продолжить дома. Что скажете, Оуэн?
Паренек перевел взгляд с Уилкинса на него и обратно. Феликс терпеливо ждал – несколько минут, пока Людвиг не выйдет из себя окончательно, у них все-таки было. Наконец решение было принято, Оуэн кивнул и стал рыться в каких-то бумажках на столе.
- Курс лечения тебе все-таки придется закончить, - негромко сказал Феликс и улыбнулся своему упрямому другу с большим стажем. Ему даже пришла в голову мысль, что в глубине души он знал, что ровно так и будет, как только Уилкинс окажется в состоянии ходить. Просто по глупой привычке цеплялся за предсказуемый ход вещей.
- А я думаю, что ты слишком спешишь с подобным выводом, - даже и не подумав оглянутся на возникнувшего над его плечом Феликса, отозвался Людвиг и выразительно двинул бровями в сторону колдомедика. Иной раз игра в «доброго» и «не очень» была к месту и приносила дивиденды, но подобная тактика совершенно никуда не годилась при деловых переговорах требующих единство на всех фронтах, вот только Феликс атаковать не умел в принципе, ровно по этой причине все мало мальски серьезное контракты Людвиг заключал в одиночку, а в последние годы раз от раза подключал к этому Грейс, миссис Гейнс в отличие от своего супруга умела поддерживать тонус переговоров и даже ужесточать игру. Она была отличным дополнением в их команде, прикрывая бреши, которые оставались от мягкости Феликса и порой барахлящих тормозов его собственного темперамента. Увы, Грейс тут не было и сиди перед ними сейчас кто-то хоть мало мальски опытный, он бы воспользовался сейчас моментом, чтобы заручится поддержкой Феликса, чтобы вернуть его в палату, а значит вся эта возня бы затянулась бы еще черт знает на какое количество времени. К счастью для всех, потому-что непрестанно ноющая черепная коробка никак не делала его более терпеливым, дежурный был уже готов, а вмешательство Феликса воспринял скорее как возможность поменять собеседника, чем саму тему разговора. Людвиг великодушно разрешил им эту вольность сделать вид, что они могут решить его участь без его же участия, тем более, что пульсация в его голове кажется достигла новых амплитуд и он был не против передохнуть, на миг прикрыв глаза, не то, что оно его избавило т ощущения куда-то плывущего помещения вокруг, но Людвиг лишь стиснул зубы и схватился ладонью за край стойки. Вздох-выдох. Оно пройдет. Оно всегда проходит, надо только потерпеть. Надо только чуть-чуть продержатся и не упасть где стоишь, иначе его точно никуда от сюда не отпустят.
Дежурный колдомедик шуршал бумагами, Феликс продолжал бубнить о чем-то свое, головокружение постепенно уходило и мысли Людвига зацепились за предложение Гейнса что-то там подписать. Людвиг резко раскрыл глаза.
- Я еще не совсем из ума выжил, сам подпишу, - безапелляционно заявил Уилкинс, придвигаясь ближе к стойке и тем самым оттесняя от него Гейнса. Уж кто-кто, а Феликс должен был понимать, что никакого легального права подписывать бумаги от его имени, вне пределов их общего предприятия, он не имеет.
- Перо, - затребовал он у колдомедика, а когда тот протянул ему искомое, принялся читать и подписывать все эти бесконечные бланки дающую здешним балбесам вольную грамоту от ответственности о его дальнейшей судьбе. Наконец, последняя из требуемых бумажек была подписана и забрав и тут же сунув те, которые полагалось забрать с собой, в руки Гейнса, Людвиг схватился за саквояж и бросил в сторону дежурного небрежное, - Пока-пока.
- И хватит гундеть, Гейнс, - начиная двигаться в сторону лифтов, ворчливо отмахнулся от партнера Людвиг, - нравоучения мне точно ни один медик не прописывал.
Отредактировано Ludwig Wilkins (2020-10-21 21:25:46)
[nick]Felix Gaines[/nick][status]death and taxes[/status][icon]https://funkyimg.com/i/37NJ7.jpg[/icon][info]<div class="lzname"> <a href="http://stayalive.rolfor.ru/viewtopic.php?id=76#p50200">Феликс Гейнс </a> </div> <div class="lztit"><center> 57 лет; R | 1939, N</center></div> <div class="lzinfo">полукровный <br>партнер частного предприятия <br>«Уилкинс и Ко» <br><br><a href="ссылка на вашу почту">совиная почта</a></div> </li>[/info]
С необходимыми подписями было покончено в два счета – когда хотел, Людвиг умел разбираться с проблемами. На прощание Феликс сочувственно улыбнулся попавшему под раздачу Оуэну, которому наверняка достанется сегодня еще раз – от вышестоящего начальства, не собиравшегося выписывать Людвига раньше следующей недели.
Феликс снова занял свое привычное место за Уилкинсом. За правым плечом и на полшага позади. В их случае это ровным счетом ничего не значило, кроме того, что им обоим так было удобно: они с Уилкинсом никогда не нуждались ни в какой иерархии, чтобы быть равными, но разными (в каких-то вопросах – даже противоположными).
Кто-то мог бы сказать, что Феликс просто пошел на поводу у своего друга, не найдя в себе сил, чтобы ему противостоять. Но это было не так – никто не смог бы удержать Людвига в палате силой одного убеждения. Феликс нисколько не сомневался, что, будь Людвиг в другом состоянии, он бы и сам осознал, что ему объективно лучше было бы завершить курс лечения в Мунго. Но, будь Людвиг в другом состоянии, Мунго ему бы не требовался. Приняв этот логический казус как данность, Феликс решил, что не будет спорить.
Пока они шли по коридору, Феликс вообще предпочел молчать. В данном случае, как в суде, все, что он имел сказать, могло быть - и наверняка было бы - обращено против него. Людвигу нужно было остыть и прочувствовать, что он в самом деле выписался, под расписку, конечно, и при условии, что он продолжит лечение и оплата за палату не будет возвращена, но все-таки выписался. Они прошли мимо двух хит-визардов, дежуривших на четвертом этаже и добрались до лифтов. Лифты, совершенно предсказуемо, оказались заняты – движение в Мунго, в связи с днем святого Валентина, было необычайно оживленным.
- Когда в январе повсюду поставили хит-визардов, - посчитав, что теперь он снова может позволить себе погундеть, сказал Феликс, - это казалось мерой, которой мы никогда не воспользуемся. Теперь – нет.
Это было вместо всех нравоучений, которые он должен был Уилкинсу на правах старого друга. Нравоучения не имели смысла – их и в самом никто Людвигу не прописывал. А если даже и прописал бы, пара-тройка известных Феликсу людей справилась бы с этим куда лучше, чем он. Феликс мог лишь высказать опасения и соображения. И те, и другие у него имелись. И совершенно ему не нравились. Во-первых, погибали люди. Они многих похоронили и, судя по всему, многих еще похоронят. Во-вторых, даже если им повезет, и их семьи и близких людей беда обойдет стороной и не постучится второй раз к Денбрайтам, бизнес неизбежно пострадает. Скоро людям будет не до того, чтобы заполнять налоговые декларации и продираться сквозь бюрократическое крючкотворство. Это означает, что они потеряют некоторую часть клиентов. Кого-то, по всей видимости, в буквальном смысле. В свою очередь, такие потери будут означать, что они будут бесполезными. Бессильными и отодвинутыми далеко от передовой линии событий.
Феликс не то чтобы стремился быть на передовой линии. Он просто не желал сидеть и смотреть, как рушится мир.
Отредактировано Elphias Doge (2020-10-21 10:12:29)
При упоминании хит-визардов, Людвиг оглянулся чуть назад, туда где осталась стоять чуть скучающая парочка в темно синих униформах. По мнению Уилкинса подобное размазывание сил едва ли добавляла кому-то безопасности, штат правоохранительных не был резиновым, расставив фигурки по самым видным местам быть может можно было предотвратить панику у кого-то особо нервного, но точно так же оно означало, что все эти стажеры и офицерский состав исчезли из других мест, перестали вести дела или делали это лишь урывками. Синие униформы поставили сторожевыми псами спокойного сна «приличных» граждан и забрали у них возможность делать их работу. «Приличные» граждане разницу особо не замечали, наличие синей униформы в поле их зрения прибавляло им душевного спокойствия, дарило иллюзию, что все под контролем, но подноготная этого мира видела и другую сторону этого решения. Подноготная этого мира ощерила зубы и все сильнее ускользала из под контроля официальной власти. Там, в тенях Лютного, этот новый порядок дарил бесконечное количество новых возможностей. Министерство закрыло границы, люди(приличные, законопослушные, но очень сильно отчаявшиеся люди) начали искать другие пути. Это был очень прибыльный бизнес, у людей отчаявшихся можно было забрать все и еще немного, Людвиг в этом не видел смысл, но он был не единственный, кто промышлял в этой вновь открывшейся нише. Его клиенты и так, обычно, были люди денежные, требующие не просто возможность, но так же качество исполнения. А те, кто не искал путь наружу, искали возможность спрятаться и исчезнуть тут же. Люди боящиеся за свою жизнь и жизнь своих близких, люди, которых не успокаивало наличие синих униформ на углах улиц и коридорах зданий, люди, которые быть может лично знали, что часть из этих униформ жили двойной жизнью. Днем охраняя, а ночью убивая прикрывшись за маской черепом. И сколько таких оборотней вообще было вокруг? Среди медиков Мунго? Среди судей Визенгамота? Среди швали Лютного и в высоких кабинетах Министерства? Вот она их главная сила, не в реальном количестве, а в нагонении страха. В создании ощущения, что они везде, что от них не скрыться и не сбежать. Чушь.
- Этой война, Феликс, - упрямо выпятив подбородок, Людвиг снова уставился в дверцу лифта, - она касается всех.
И мы, конечно, может продолжать делать вид, что воюют на ней другие, люди в темно синих униформах против людей в масках, но воюем мы все. И спрятаться от этого тоже не получится, ныкайся в какую дыру хочешь. Прятаться Людвиг не умел, а делать вид, что оно относится к кому угодно, кроме него, устал. Осталось решить, как именно следует действовать дальше.
- А еще нам нужен специалист по криминальному праву, - после затяжной паузы, сообщил он Феликсу. В новых законах путались не только преступники, в них с головой вляпывались и вполне обычные люди, а им будет требоваться кто-то, кто может разъяснить и помочь в случае проблем. Было глупо отказываться от возможностей, которые даровал этот новый, сумасшедший мир.
Дверь лифта, наконец, открылась в нем даже нашлось место им обоим вместе с сумкой Людвига.
[nick]Felix Gaines[/nick][status]death and taxes[/status][icon]https://funkyimg.com/i/37NJ7.jpg[/icon][info]<div class="lzname"> <a href="http://stayalive.rolfor.ru/viewtopic.php?id=76#p50200">Феликс Гейнс </a> </div> <div class="lztit"><center> 57 лет; R | 1939, N</center></div> <div class="lzinfo">полукровный <br>партнер частного предприятия <br>«Уилкинс и Ко» <br><br><a href="ссылка на вашу почту">совиная почта</a></div> </li>[/info]
Феликс не любил бросаться громкими словами и между делом вводить в повседневную речь такие сильные категории, как «война». Слово «война» тянуло за собой множество коннотаций, самые очевидные и предсказуемые из которых были связаны со смертью, несчастьем, горем и потерями. А после этого – с экономическим кризисом, социальной нестабильностью, маргинализацией и прочими малоприятными вещами, с которыми невозможно было справиться индивидууму, даже самому умному и талантливому. Справляться с войной так или иначе должно было общество, – маггловское или магическое в данном случае не имело значения – а из того, что видел вокруг Феликс, следовал неутешительный вывод, лишавший даже записного оптимиста надежды, что общество готово к такому вызову.
И тем не менее, невозможно было спорить со словами Людвига, обращенными одновременно и к самому себе, и к нему, и к дверям застрявшего между этажами лифта, кряхтевшего от перегруженности, и ко всему Мунго, и даже ко всему миру за пределами Мунго. Это действительно была война. Не единичные теракты, призванные запугать, служившие прологом к чему-то другому, а самая настоящая война. И они пока, к сожалению, готовились к обороне. Или, правильнее сказать, - к долгосрочной осаде.
- Безусловно, - кивнул Феликс, закрепляя свое молчаливое согласие еще и словами. – Следует проанализировать статистику оттока клиентов. И, кроме того, я предполагаю, у нас будет много запросов на то, чтобы найти лазейку в законе и отправить в Европу или Америку.
Побег – это вполне понятное решение. Успеть убежать, пока в дом не пришла беда, - это, должно быть, инстинкт. Феликс не брался осуждать людей за такое. Сам бы он никуда не поехал – Лондон был его домом. Ни в каком другом он не нашел бы себе места. Хотя…
Хотя если дело коснется безопасности Грейс и мальчиков… Не следует обманывать себя, поправил самого себя Феликс. Если дело коснется их безопасности, он уедет, бросив все, не раздумывая. Люди важнее цифр и заполненных деклараций – этому не учили в Министерстве, зато учила любовь Грейс.
- Морин Бреслин прекрасно себя проявила. Я полагаю, в сложившихся обстоятельствах она нам не откажет, - предположил Феликс. Следовало бы, конечно, обрисовать эти самые «сложившиеся обстоятельства», но совершенно точно не в ожидании лифта в Мунго.
Негромкий звоночек оповестил их о том, что их транспорт, наконец, прибыл, и Феликс с Людвигом одновременно вступили в тесную кабину, предназначенную для многочисленных посетителей. Места было не так уж много, но вполне достаточно для них двоих, сумки Людвига и разговора, который пока оставался незаконченным.
- У тебя, как я понимаю, уже намечен план действий? – поинтересовался Феликс, едва закрылись двери лифта.
Людвиг скосил взгляд на своего партнера. Феликс был крайне осторожен, даже скуп обращаясь со словами. Его скрупулезность и любовь к предельной точности не позволяли не глядя сунуть руку в мешочек с произвольно набранным комплектом громких фраз, чтобы бросить их собеседнику в лицо. Слова произносимые Феликсом были столь же аккуратно отмерены и проверены, как составляемые им бесконечные налоговые декларации, сметы и набор разнообразной статистики, которую Феликс вел почти на все случаи жизни.
- Я немного удивлен, что ты это еще не сделал, - почти-что пошутил Людвиг, но даже без статистики было понятно, что в ближайшее время формат их работы будет меняться все сильнее и сильнее. И вместо того, чтобы помогать клиентам оплачивать налоги, они будут помогать им получать Министерские пособия, а то и оформлять банкротство. Придавать хоть какую-то видимость порядка в разверзающемся вокруг них хаосе. Находить возможности там где другие теряли голову.
- Да, - кивнул устраиваясь в углу лифтовой кабины Людвиг и поворачиваясь лицом к Феликсу, - Бреслин первая в списке кандидатов.
Как и Гейнс, Людвиг считал, что Морин едва ли откажется от предложения стать полноправным членом команды, но знать наверняка пока он не произнес это предложение в слух было нельзя. В конце концов дело Бэгнолд пусть не очень сложное было достаточно на слуху, чтобы стать хороей подспорой для раскручивания собственной карьеры, а Морин Бреслин казалась Людвигу достаточно амбициозной и целенаправленной, чтобы желать иметь собственную контору и видеть собственное имя над входом в нее. С другой стороны они могли предложить ей более чем солидную базу клиентов с потенциалом ее расширить, а в будущем.., в будущем кто знает, быть может и присоединения фамилии Бреслин к табличке конторы. Сперва впрочем следовало разобраться с одной другой фамилией и взгляд Людвига скользнул по тощей фигуре Феликса, примериваясь, прицениваясь и быть может немножко даже предвкушая.
- Намечен, - подтвердил Людвиг. Вынужденный бездействовать и имеющий в качестве развлечения лишь кое как выпрошенные у персонала газеты, он по сути был оставлен на волю немощи и боли. По словам колдомедиков, ему требовалось отдыхать и не перетруждать голову. Вот только та болела так и эдак, не позволяя ни сидеть, ни стоять, ни тем более лежать. Думать, особенно в первые дни, было трудно, мысли и образы цеплялись друг за другу словно заржавевшие шестеренки, но одновременно с этим они дарили ему убежище. Надо было лишь принять, что сколько бы он не пытался вспомнить оперу и взрыв у него не получится, а следовательно изводить себя этим бессмысленно. Оно было, но в какой-то другой вселенной, в его собственной была просто странная логическая не состыковка в одной стороне которой была прихорашивающейся перед выходом в свет Нора, а в другом больничная палата. Между тем и другим не было даже зияющей дыры, не было просто ничего и сперва вычитавший газеты от корки до корки, Людвиг наконец нашел утешение, не в поисках прошлого, а постройке конструкта будущего. И чем больше он о нем думал, чем больше увлекался, чем больше деталей в него встраивал, тем блеклее было ощущение боли. После, всегда по середине какой-то мысли, он проваливался в сон. А потом все начиналось с начала.
- Но детали лучше обсудить не тут, - сообщил он Феликсу, болезненно морщась и пытаясь найти такую позу, чтобы отчаянно ноющая нога болела чуть меньше.
Зажатый в скрипящей и пахнувшей дезинфекционными зельями кабинке народ вынес их в холл приемного этажа, люди двинули в разные стороны, а Людвиг с Феликсом последовали за парой направляющейся в каминам.
Еще одно пустое, заполненное им болтовней ни о чем, ожидание в очереди к огненным порталам. Наконец, подошел их черед. Людвиг оглянулся на Феликса, - Я домой. Ты?
Добрый приятель само собой не посчитал возможным оставить его одного, а Людвиг не сильно возражал. Чем раньше он обрисует Феликсу дальнейшие планы действия, тем быстрее они смогут приступить к их реализации.
Людвиг назвал собственный адрес и ступил в огонь. Камин выплюнул его в собственной гостиной. Мужчина выдохнул. Дом. Тут пахло домом, а не немощью и болезнью. Почти неслышным хлопком появились Моне и Мане.
- Привет, - дружелюбно кинул он тревожно разглядывающим его эльфам.
- Разберите, - Людвиг позволил саквояжу упасть на пол. - И принесите мне чай, - добавил он миг спустя.
За его спиной камин снова разгорелся зеленым пламенем и к ним присоеденился Феликс, - Будешь что-то? - спросил у него хозяин.
[nick]Felix Gaines[/nick][status]death and taxes[/status][icon]https://funkyimg.com/i/37NJ7.jpg[/icon][info]<div class="lzname"> <a href="http://stayalive.rolfor.ru/viewtopic.php?id=76#p50200">Феликс Гейнс </a> </div> <div class="lztit"><center> 57 лет; R | 1939, N</center></div> <div class="lzinfo">полукровный <br>партнер частного предприятия <br>«Уилкинс и Ко» <br><br><a href="ссылка на вашу почту">совиная почта</a></div> </li>[/info]
Феликс мог бы возразить, что он уже не только начал собирать необходимые для анализа данные и готовить для Людвига развернутые выкладки-сводки с места событий, но и почти закончил, но бросаться обещанием еще не завершенной работы было не в его стиле. Поэтому Гейнс промолчал. К тому же, им еще было о чем поговорить. Например, о специалистах по криминальному праву. Список возможных кандидатур, естественно, не исчерпывался Морин Бреслин. Но она, по мнению Феликса, объективно была в этом списке ведущим специалистом – единственной, кого Феликс хотел бы уговаривать в случае отрицательного ответа.
В условиях, в которых они находились, у любого специалиста по криминальному праву были – или должны были быть – с обстоятельствами какие-то личные счеты. Это не то чтобы было непременным условием для работы в «Уилкинс и Ко». Это скорее естественным образом логически выводилось из желания с ними работать. У Морин Бреслин, как у всякой умной женщины, сделавшей себе карьеру, такие счеты с обстоятельствами уже накопились. Они вскользь успели это обсудить, когда разбирались с текущими делами, но Феликс посчитал неудобным и невозможным углубляться в эту тему. Ему показалось, что Морин это оценила.
- Я вношу свой голос за Бреслин, - заметил Феликс перед тем, как они единогласно приняли решение обсудить все детали в более подходящей обстановке.
Более подходящую обстановку, предсказуемо, предлагал дом Уилкинса. И речи не могло быть о том, чтобы Людвиг отправился к себе в одиночестве. Во-первых, потому что выписался он самостоятельно и преждевременно, и теперь Феликс ощущал за это некоторую степень ответственности. Во-вторых, потому что дела у них в самом деле были, и если Людвиг ощущал себя в силах их решать, откладывать их не следовало.
Феликс шагнул в камин вторым, назвав хорошо знакомый адрес, и, оказавшись в гостиной Людвига, первым делом наткнулся взглядом на его домовых эльфов. Гейнс дружелюбно улыбнулся Моне и Мане – эльфов, как и всех прочих знакомых ему живых существ, он предпочитал помнить по именам, - и, машинально поправив мантию и одернув рукава пиджака, кивнул.
- Кофе покрепче, пожалуйста.
Когда домовики исчезли, прихватив с собой сумку Людвига, Феликс привычно расположился в одном из кресел. В этой гостиной за долгие годы знакомства у них состоялось множество важных, приятных и даже забавных разговоров. И ни один из них прежде не касался войны или опасности, которая угрожала не одному только их бизнесу, а сразу всей Магической Британии.
Феликс поискал в себе какие-нибудь чувства, способные сообщить этому событию необходимую значимость, но, совершенно предсказуемо, все в нем было заполнено сухой статистикой. Той самой, которую он уже начал готовить для Уилкинса, и даже почти закончил. Цифры вытесняли из людей не только хорошее и сострадательное, как зачастую случалось в Министерстве Магии. Цифры вытесняли страх и взывали к здравомыслию. А здравомыслие, в такие темные времена, давало надежду.
- Мне не терпится услышать, что же ты успел надумать, - мягко улыбнувшись одними уголками губ, сказал Феликс, сцепляя пальцы в замок, как делал всегда, когда собирался внимательно слушать и много размышлять.
Если Феликс опустился в кресло со степенность подобающей монархам, то Людвиг, выбрав для этого куда более мягкий диван, скорее упал в полусидячее положение, а потом расплылся на предмете мебели на подобие огромной морской звезды. Закрыв глаза, он откинул голову на спинку дивана и позволил себе несколько мгновение тишины и покоя. Блажь, которую, если хотеть как можно скорее закончить со всеми планами, которые он успел за эту неделю выстроить в голове, он не сможет позволить себе еще долго. Общества Феликса он при этом ни капли не смущался, они проработали бок о бок слишком долго и прожили за это время слишком много, чтобы им требовалось тратить время друг друга на глупый церемониал.
Немного полежав, Людвиг снова поднял голову.
- Во первых, я собираюсь заняться реструктуризацией предприятия. Его давно пора переименовывать, а тебя официально записать в качестве полноправного старшего партнера. Так же я хочу, чтобы Грейс стала совладельцем, - им никогда не требовалось указывать друг другу на место или мерятся авторитетом, но учитывая происходящее в стране было последнее время урегулировать юридическую сторону их сотрудничества. Если внезапно с ним(или не дай Ровена, так же с Феликсом) что-то случится, предприятие не должно было остаться без управления, а его семья без достатка.
- Во вторых, я планирую расширить полномочия Галлахера и при его помощи, провести инспекцию безопасности обоих офисов, а так же домов и прочих жилищ нащих сотрудников. Если на дворе война, будем готовится к обороне, - подобное без сомнения означало куда более значительные траты на охрану, чем они позволяли себе сейчас, но терять хоть кого-то только потому, что они поскупились Людвиг не собирался.
- В третьих, - Людвиг улыбнулся старому приятелю, - мы расширим свои границы и станем международным предприятием. Откроем по офису в Ирландии и Франции, - переговоры о подобном расширении Людвиг проводил уже какое-то время, и там и там, он нашел небольшие начинающие конторы, которые были готовы стать их филиалом, осталось лишь завершить сделки. И заняться проблемами все больше разрастающейся диаспорой беженцев-эмигрантов из Магической Британии. Быть может большинство этих людей не имели при себе огромные средства, но при этом имели потенциал на будущее. Если помочь им сейчас, потом у них будет хорошая база клиентов на которую опираться. И еще подстраховка на случай, если тут все пойдет совсем плохо.
Отредактировано Ludwig Wilkins (2020-10-27 23:58:42)
[nick]Felix Gaines[/nick][status]death and taxes[/status][icon]https://funkyimg.com/i/37NJ7.jpg[/icon][info]<div class="lzname"> <a href="http://stayalive.rolfor.ru/viewtopic.php?id=76#p50200">Феликс Гейнс </a> </div> <div class="lztit"><center> 57 лет; R | 1939, N</center></div> <div class="lzinfo">полукровный <br>партнер частного предприятия <br>«Уилкинс и Ко» <br><br><a href="ссылка на вашу почту">совиная почта</a></div> </li>[/info]
Когда Людвиг говорил, что у него есть план, он нисколько не преувеличивал. План у него действительно был. Пожалуй, даже слишком, на вкус Феликса, всеобъемлющий. Впрочем, это не означало, что осуществить его было невозможно, или что грандиозность задумки никак не соотносилась с их возможностями. Это лишь означало, что у них с Уилкинсом был разный подход к делам. Если бы он начинал планировать будущее предприятия, особенно после дела Бэгнольд, он начал бы с другого, но такова была особенность его мышления – Феликс привык иметь дело с цифрами, которые существовали уютными, понятными кластерами информации. Таблица на этом листе содержала данные о расходах, на том – о доходах, третья сводила воедино первые две, четвертая прогнозировала риски и будущую прибыль. Рассуждать таким образом, конечно, означало неминуемо упростить работу, которой Феликс посвятил жизнь, в угоду красивой и понятной метафоры того, в чем заключалась разница между ним и Людвигом. Но в данной ситуации такое упрощение вполне можно было себе позволить, потому что оно имело значение для последующего разговора. И, судя по планам сделать их с Грейс равноправными партнерами, для последующей работы тоже.
— Это все формальности, ты не находишь? – осторожно заметил Феликс. – Совладельцы мы или нет, в текущих условиях не имеет принципиального значения. Если что-то случится с нами, предприятие понесет определенные потери, но в долгосрочной перспективе это не будет иметь большого значения. В моем кабинете, если тебе любопытно, в верхнем ящике стола лежит папка с предполагаемыми кандидатурами на замену. Аналогичная подборка есть и у Грейс. Накидали, конечно, за пять дней, что ты был в больнице, и ее сложно назвать исчерпывающей… Но все наши кандидаты быстро обучаются, они войдут в курс дела, если возникнет необходимость.
Феликс допускал, что они с Грейс опрометчиво не держались за формальности. Во всяком случае, теперь было самое время позаботиться о том, чтобы дела после любой трагической случайности, перешли к преемнику без всяких проблем и ненужных забот, создаваемых халатным отношением к документации.
- Ирландия, пожалуй, звучит более чем закономерно. Насчет Франции я не уверен. Дела, конечно, там шли неплохо, и за время твоего короткого отсутствия ничего в процессе переговоров не изменилось, но разбрасываться на еще один офис, который также придется обеспечить подходящими кадрами сейчас… - Феликс собирался уточнить, что это нужно просчитать еще раз, потом одернул себя, решив, что уже достаточно обращался сегодня к скупым данным, а потом все же смирился с тем, что оперировать аналитикой было его второй натурой. – Это нужно еще раз просчитать. С учетом событий четырнадцатого февраля. Неизбежный отток клиентов и изменения в их запросах повлекут за собой и перемены в наших финансовых возможностях.
Разумеется, Людвиг об этом знал. И Феликс даже не удивился бы, если бы старый друг просчитал на больничной койке в Мунго и это.
Моне появился в гостиной с чаем для Людвига и кофе для него. Феликс поблагодарил домовика, и тот ответил вежливым, но коротким кивком ушастой головы. Кофе он варил отменный, куда лучше, чем в Косом переулке. Поданный Феликсу напиток мог состязаться лишь с тем, что воскресным утром варила Грейс, но Грейс использовала запрещенные методы и с самого первого их совместного воскресенья добавляла в кофе корицу и еще какую-то пряность, занимавшую в их кухне почетное место на полке с приправами и всевозможными чаями, до которых Грейс была большой охотницей.
- Если позволишь, пункт номер два видится мне первостепенной задачей, - отпив кофе, сказал Феликс. – Мы с Грейс немного начали об этом думать, пока тебя не было, и составили приблизительный и не исчерпывающий список недвижимости наших работников, а также список их ближайших родственников. Тетушек, которых они навещают по выходным, дедушек, которые находятся у них на попечении, - зачем-то развил свою мысль Феликс. – Это, во-первых, позволяет понять, где мы можем их искать, в случае чего, а, во-вторых, позволяет понять, где их могут искать или застать по случайности другие.
Феликс пока не мог произнести, кем были эти «другие». В данной ситуации это даже не имело принципиального значения, потому что «другие» могли быть совершенно разными людьми, совершенно не обязательно Пожирателями Смерти. В делах, которые они собирались делать, судя по размаху, с которым Людвиг подходил к вопросу, безопасность их сотрудников, с Пожирателями Смерти или без них, должна была стать первостепенной задачей.
Людвиг облокотил руку о спинку кресла и уперся в нее щекой, так сказать, для того, чтобы оценить своего долголетнего партнера и лишь чуть менее долголетнего друга с полным комфортом. Удобство впрочем было относительным, отступившее было чувство свербления в собственном черепе снова начало усиливаться, а вместе с ним дальнее эхо чувства тошноты. Людвиг выпрямился в кресле, боль от этого, конечно, никуда не делась, но сама смена позы хотя бы на миг, но отвлекала.
Вернулись эльфы. Людвиг тоскливо смерил миниатюрный фарфоровый чайник с прилагающейся к ней кружкой взглядом. Еще минутами ранее он был бы готов за чашку добротного, ароматного чая свинтить кому-то голову, сейчас одна только мысль, что ему придется что либо глотать вызывала отторжение. Уилкинс скривился и подождав , когда Мане опустить поднос с чайными принадлежностями на столик, услал его за зельями. Терпеть это состояние немочи и дальше, Людвиг был совершенно не настроен. Какой нибудь из его отваров должен был помочь, если не по одиночке, то в паре, а то и более сложной комбинации. А пока приходилось довольствоваться попыткой себя отвлечь, наблюдая сперва за накрывающим для Феликса Мане, а после за тем с какой незатейливой щепетильностью Гейнс выправляет поставленную немного не под там и не под тем углом кружечку. Придурок, не то любовно, не то ворчливо подумал про себя Людвиг и болезненно прищурившись, поднял взгляд.
- Ты поразительно простодушный, - уныло проскрипел Людвиг, - для того, кто зарабатывает разруливанием подобных формальностей на жизнь.
- Оно имеет значение и оно не обсуждается, - уже куда более сварливо припечатал Уилкинс. В своем благодушие Феликс был просто неизлечим, и сделай Людвиг его хоть царем или императором, оно никуда бы не делось. В большинстве случаев Людвига это абсолютно устраивало, сработаться с собственной копией было бы просто напросто невозможно, а с Феликсом они отлично друг друга дополняли и выравнивали. Но иногда хотелось просто взять и как следует встряхнуть это чопорное недоразумение, и трясти до тех пор, пока что-то человеческое из него да не выпадет. К счастью Феликса, Людвиг был более чем способен держать себя в руках, и тем более осознавать, что проблема скорее всего была не в Гейнсе, а в нем самом. Людвиг опять сменил позу, что угодно, лишь бы хоть на миг унять боль и все сильнее накатывающее раздражение. От едва ли не тщетной попытки себя сдерживать у Уилкинса надулись желваки, его ногти впились в обивку кресла.
Появился Моне и Людвиг буквально из его рук бутылочки с зельями. Мутными глазами он вперился в свой собственный крючковатый почерк на этикетке. Вроде то и откупорив бутылку, Людвиг сделал основательный глоток. Жидкость еще не успела стечь по горлу, как настал черед второго зелья. Само по себе оно никуда не годилось, но должно было усилить действие второго и сморщив нос, запах у отвара был гадливее не бывает, хлебнул и второго. И еле еле сдержался от того, чтобы тут же выплюнуть его наружу, настолько тошнотворным оказался вкус наложившийся на первое обезболивающее. С этим надо будет что-то сделать. Потом. По позже. Когда его наконец перестанет тошнит и когда он снова будет способен думать. Неистово кривясь, Людвиг прикрыл глаза и так их и не раскрывая простонал, - И я не о замене персонала сейчас говорю, Гейнс. Я говорю о сохранности компании. О подушке безопасности для тебя и для Грейс, для твоих детей, в конце концов.
- Ну и немного для меня, - Уилкинс поднял голову и прошипел, - чтобы в другой раз я мог спокойно отдыхать.
Что, конечно, было полной чушью, сейчас как никогда раньше, он не был настроен на отдых. Он хотел действовать, желательно лично, голыми руками вырвать глотки паре тройке кретинов, при том к какому из лагерей идиотов те принадлежали не сильно имело значение, но за не имением подходящих кандидатов, собирался заняться работой.
Милый, осторожный и такой продуманный Феликс. Как же он бесил.
- У нас предостаточно средств, чтобы открыть два офиса, - обрубил возражения Гейнса Людвиг. Расчеты и просчеты были полезны, но во время бури куда важнее с точностью проложенного маршрута была способность своевременно реагировать на переменчивую ситуацию вокруг. Если не терять время, то все это не только их не потопит, а принесет дополнительный доход, а потом еще по паре подушек безопасности.
- Ровно потому, что база клиентов меняется, надо меняться и нам. В идеале на опережение, если ты можешь это просчитать, я готов тебя слушать, - фыркнул Людвиг и с облегчением обнаружил, что дерущая его череп боль отпустила.
- Но помимо, я собираюсь перевести часть финансов на материк, - еще одна двойная цель, не только дающая финансовую поддержку новому офису, но так же первый взнос на случай, если на острове станет слишком жарко, если не лично для него, то для Шарлотт и семьи Гейнса. Еще он планировал выстроить им план ухода через все еще закрытую границу. Каким местом только Крауч с Минчумом думали вводя это ублюдское правило, явно не головой, ибо достопочтенный дамы и господа с масками-черепами явно никуда от сюда не собирались, а закрыв границы получили лишь удобно закрытое пространство для бесконечной бойни.
- Вот и чудесно, - энергично хлопнул в ладони Людвиг, - завтра утром я пошлю Фергуса к тебе за списком.
Теперь, когда боль отступила, он чувствовал себя готовым не только крушить, но и вершить, и если понадобится хоть судьбой всей страны.
[nick]Felix Gaines[/nick][status]death and taxes[/status][icon]https://funkyimg.com/i/37NJ7.jpg[/icon][info]<div class="lzname"> <a href="http://stayalive.rolfor.ru/viewtopic.php?id=76#p50200">Феликс Гейнс </a> </div> <div class="lztit"><center> 57 лет; R | 1939, N</center></div> <div class="lzinfo">полукровный <br>партнер частного предприятия <br>«Уилкинс и Ко» <br><br><a href="ссылка на вашу почту">совиная почта</a></div> </li>[/info]
Феликс, должно быть, просто очень неповоротливо приспосабливался к обстоятельствам. Именно по этой причине в свое время ему потребовался такой человек, как Людвиг Уилкинс. И именно по этой причине они с Людвигом стали не просто деловыми партнерами, но и друзьями — противоположности притягиваются. Порой даже вопреки обстоятельствам. Так уж повелось, что Уилкинс всегда просчитывал практические необходимости и последующие ходы, а он — цифры, возможности этих цифр и условия, при которых все необходимые данные прекрасно и безболезненно сводились в единую картину мира. Такое разделение обязанностей всегда казалось Феликсу наиболее разумным и справедливым — он пробовал вести дела в одиночку и вынужден был признать, что был не создан для того, чтобы видеть мир так, как видел его Людвиг и подобные ему.
— Разруливанием подобных формальностей, — мягко поправил Гейнс, машинально поправляя и запонку на манжете, — зарабатываешь на жизнь ты. Я бы сформулировал свою профессиональную задачу несколько иначе.
Они так долго работали вместе, что формальности между ними давно ничего не значили: когда они с Людвигом начинали общее дело, выросшее со временем в предприятие «Уилкинс и Ко», способное без труда позволить себе два новых офиса в условиях практически военного времени, речи не шло о формальностях, они просто делали свою работу. Просто каждый делал то, что умел. В этом умении за годы они росли и совершенствовались, но за бумажки и официальные названия по-прежнему не цеплялись. Теперь Феликс вынужден был признать, что в этом заключалась если не ошибка, то некоторая погрешность, которую следовало устранить, чтобы она не вредила общему делу. Они с Грейс, естественно, не были незаменимыми специалистами в своем деле – незаменимых специалистов попросту не существовало в природе, но для «Уилкинс и Ко» они были больше, чем обыкновенными наемными работниками, которыми их можно было бы заменить при необходимости. А «Уилкинс и Ко», в свою очередь, для них обоих было больше, чем просто работой, на которой необходимо отсидеть рабочий день.
— Надеюсь, тебе больше не придется так отдыхать, — отозвался Феликс и улыбнулся. — Но ты прав, мы займемся этим делом в ближайшее время.
Людвиг кривился и явно все еще испытывал те самые дискомфортные и болезненные ощущения, о которых его пытались предупредить колдомедики. Но с этим было уже ничего не поделать – оставались разве что зелья, которые поднес Уилкинсу услужливый домовой эльф, и надежда, что Людвиг не слишком переоценил свои силы. Пока Людвиг говорил дальше, Гейнс размышлял, невозмутимо избавляя свой костюм от ненужных складочек и невидимых нормальному глазу пылинок. Это была его извечная привычка: наводить порядок в маленьком, незаметном невооруженным взглядом хаосе, раздумывая, как навести порядок в большом.
— Хорошо, — наконец серьезно кивнул Феликс. — Финансы – это разумная идея, а вот работать на опережение сейчас довольно трудно – мы едва ли можем предполагать, что именно собираемся опережать. В офисе остался сводный отчет клиентских запросов за прошедшую неделю, на его основании вполне возможно прогнозировать некоторую часть ближайшего будущего. Этим я займусь сегодня же. Расспрошу министерских приятелей, не планируется ли какой-нибудь очередной декрет, который скорректирует запрос населения на наши услуги в очередной раз.
Финансы — на материк, новые офисы, гибкость, соответствующая потребностям клиентов — чем больше консервативный Феликс Гейнс думал об этом, тем больше все это ему нравилось. Вот та передовая линия, на которой он может быть полезен. Вот поле боя, на котором он действительно будет иметь вес, а не просто занимать место. В глубине души Феликс надеялся, что его расчеты когда-нибудь уберегут кого-нибудь от беды. Цифры были придуманы не для этого, разумеется. Но, вполне возможно, и они могли пригодиться.
Отредактировано Elphias Doge (2020-11-10 07:49:56)
Вы здесь » Marauders: stay alive » Завершенные отыгрыши » [21.02.1978] risks and profits
