[icon]http://forumupload.ru/uploads/001a/c7/fc/89/361477.jpg[/icon][info]<div class="lzname"> <a href="http://stayalive.rolfor.ru/viewtopic.php?id=428#p21866">Эйдан Эйвери</a> </div> <div class="lztit"><center> 24; S|1945, DE</center></div> <div class="lzinfo">чистокровен <br>Министерство Магии <br><br><a href="ссылка на вашу почту">совиная почта</a></div> </li>[/info]
Подумать только: они пили за новую жизнь, празднуя чужую смерть, и не один из них не находил в этом ничего предосудительного или противоестественного. Впрочем, из условно «искусственных» обстоятельств тут присутствовало только одно: жизнь из упокоившегося мистера Коветта вытекла в ускоренном темпе и вопреки предусмотренному природой механизму. Вернее, не вытекла, а весьма резво выскочила, оставив от бренной телесной оболочки усопшего только сердце. По-своему элегантно. Несколько менее элегантно должна была выглядеть комната сразу после того, как Коветт приказал долго жить: Эйдан слышал среди перешёптываний кладбищенских шакалов — то есть, простите, почтенной публики, явившейся в этот дом с соболезнованиями — довольно красочные версии произошедшего, одна ярче другой. Самым забавным было то, что они вряд ли так уж далеко ушли от истины.

И всё же, возвращаясь к теме естественного и не очень хода вещей, — Эйдан сомневался, насколько убийство другого мыслящего и условно разумного существа противоречит природе человека. Люди — хищники, и им точно так же свойственно уничтожать тех, кто слабее — а порой и тех, кто сильнее них, если от этого зависит их жизнь или жизнь их близких. Эйдан не без интереса и даже некоторого почти извращённого удовольствия постигал искусство дипломатии на министерской службе, однако в глубине души признавал за аксиому, что самым действенным средством по-прежнему оставалось оно — старое-доброе насилие.

Те же люди, которые были больше других склонны закатывать глаза в притворном ужасе и клеймить других за «чудовищные преступления», называя их «монстрами, для которых нет ничего святого», на деле готовы были спихнуть с лестницы и переломить хребет, отравить или растерзать неугодного за ничтожное прегрешение вроде косого взгляда или колкого замечания, якобы порочащего их достоинство и наносящего непоправимый вред их — нет, не репутации, но самолюбию. Просто не всем хватало смелости перейти от этих манящих фантазий к действию. Ему хватило. И Элеоноре — тоже.

Ответ прозвучал просто и разбил тонкий лёд сомнений одним лёгким щелчком: скоропостижное отбытие Коветта в мир иной, совершенно определённо, было делом её рук. Опосредованное воздействие через артефакт сути не меняло. Эйдан внимательно посмотрел на Элеонору и медленно, серьёзно кивнул.

— Ни секунды не сомневаюсь в том, что он встретил достойную кончину, — заметил Эйдан, нарочно меняя традиционный порядок слов в угоду более подобающему смыслу. — И, если результат себя оправдал, потраченные на его достижение усилия того стоили.

Слова прозвучали не циничнее всего прочего, что происходило в этих стенах, однако мысль об этом заставила Эйдана усмехнуться.

— Забавно, что по-настоящему доверительные беседы у нас случаются по случаю чужой смерти. Похоже на особую традицию. — Он сделал ещё глоток виски и чуть улыбнулся Элеоноре, глядя ей в глаза. — Я рад, что за последние шесть лет это не изменилось.

Ничто так не сближает, как убийство. Эта истина оправдывала себя на практике раз за разом — в их случае, даже несмотря на то, что один никогда не вмешивался напрямую в дела другого. Достаточно было просто знать. Однако Элеонора знала не о всех сомнительных инициативах, свидетелем или соучастником которых он успел стать — о чём молодой глава рода Эйвери подумал с некоторым оттенком грусти. Такие тайны могли помешать сложившемуся между ними ощущению почти родственной близости, и Эйдан поймал себя на том, что отчасти это его расстраивало. Их отношения с Элеонорой сложно было назвать тесной дружбой в привычном понимании этих слов — они и виделись-то не так часто — однако он дорожил тем, что было между ними, и не хотел этого терять.

— Что ты собираешься делать дальше?

Эйдан всегда думал о будущем — а перед Норой, как ему казалось, теперь открывались безграничные перспективы.

[icon]http://forumupload.ru/uploads/001a/c7/fc/89/361477.jpg[/icon][info]<div class="lzname"> <a href="http://stayalive.rolfor.ru/viewtopic.php?id=428#p21866">Эйдан Эйвери</a> </div> <div class="lztit"><center> 24; S|1945, DE</center></div> <div class="lzinfo">чистокровен <br>Министерство Магии <br><br><a href="ссылка на вашу почту">совиная почта</a></div> </li>[/info]
Человек рождается, чтобы умереть, и это никого не смущает. Разве что Тома, который решил, что умирать не собирается и может обмануть старуху с косой. Однако Риддл был личностью незаурядной, что трудно было сказать о буквально лопнувшем от своего напыщенного чванства и воздействия правильного артефакта Коветте, который всей своей жизнью заслужил только достойную смерть. По-настоящему близко почившего мужа Элеоноры Эйдан не знал, но её суждению относительно этого типа верил безоговорочно, тем более что после стольких лет супружества она должна была изучить своего благоверного вдоль и поперёк.

Итак, итог прервавшейся жизни был подведён, и, в общем-то, о Коветте на этом можно было благополучно забыть. Вспомнить о нём пару раз предстояло исключительно самой Элеоноре, которой, по её же словам, предстояло соблюсти траур и оформить наследство.

Шутка о продолжении их маленькой, но славной традиции заставила Эйдана сверкнуть улыбкой поверх бокала. Юмор, касавшийся смерти, был, пожалуй, не таким уж диким и чудовищным явлением на этом свете, но они уже давно перешли эту черту — и шутили об убийствах. А юмор, как известно, работает, только когда в нём присутствует доля правды.

— Ну, если с племянничком всё же возникнут сложности, можно сделать жертвенным агнцем на алтаре традиции его, — усмехнулся Эйдан.

Чем не вариант? Лишние родственники не к добру. Именно потому, что они «лишние». Племянник Элеоноры, к слову, во время своей патетической речи произвёл на него впечатление, далёкое от приятного, и Эйдан, в принципе, вполне мог допустить, что, если он не исчезнет из жизни Элеоноры добровольно, не будет неуместно ему в этом помочь и указать на дверь любым приемлемым способом. То есть, вообще любым. И уж кстати, дослушав до конца планы Норы на ближайшее время, он не мог не подумать, что она сама пришла точно к такому же выводу.

— Или это уже вопрос решённый? — хмыкнул он, побалтывая янтарной жидкостью в бокале и с удовольствием наблюдая за тем, как плотные потёки медленно сползают по стенкам. Следуя сложному ассоциативному ряду, его мысль переметнулась от прозрачных граней к куда более прочным стенам, которые имели свойство вырастать между собеседниками при отсутствии доверия. Испытывая некоторое напряжение чувств, Эйдан перевёл взгляд на Элеонору.

— Если у нас вдруг случится дефицит с подбором дани для продолжения нашей доброй традиции, не переживай, я что-нибудь придумаю, — пообещал он, и в этих словах юмора было меньше, чем суровой жизненной правды.

Убив однажды, сложно просто забыть об этом и отделаться от содеянного раз и навсегда — никогда не знаешь, из какой щели вылезет ниточка, за которую захочет потянуть чья-нибудь не в меру шаловливая рука, и кого ещё придётся отправить в мир иной. Но тут дело было не только и даже не столько в этом. Учитывая, что одним из названий, которым они с друзьями подумывали именовать свой кружок единомышленников, было "Пожиратели Смерти", что не так уж романтично, зато недвусмысленно намекает на будущие подвиги, а также принимая во внимание тот факт, что для Тома убить человека было примерно как прихлопнуть комара, Эйдан здорово подозревал, что приращение числа трупов вокруг них — только вопрос времени. И да, это вызывало у него некоторые сомнения в правильности такого подхода. С другой стороны, его лично совершённое убийство сошло ему с рук, а собственный опыт — как его, так и Элеоноры — показывал, что некоторых людей проще уничтожить, чем договориться с ними.

Отредактировано Aedan Avery (2020-09-06 09:07:49)

[icon]http://forumupload.ru/uploads/001a/c7/fc/89/361477.jpg[/icon][info]<div class="lzname"> <a href="http://stayalive.rolfor.ru/viewtopic.php?id=428#p21866">Эйдан Эйвери</a> </div> <div class="lztit"><center> 24; S|1945, DE</center></div> <div class="lzinfo">чистокровен <br>Министерство Магии <br><br><a href="ссылка на вашу почту">совиная почта</a></div> </li>[/info]
Лишая кого-то жизни, можно ощутить себя немного творцом. Эйдан почувствовал это, когда впервые убивал сам. Элеонора, видимо, испытала то же самое, благополучно отправив своего благоверного в мир иной. Разумеется, это не могло быть случайным совпадением: они действительно пережили сходный опыт. А их жертвы — не пережили. Как тут не почувствовать собственное превосходство? Это было очень приятное ощущение, дававшее почти опьяняющую уверенность: можно всё, если подойти к делу с умом. Запретов нет. Важно только одно — чтобы тебя не поймали.

И это здорово приближало таких «демиургов» к опасным иллюзиям. Эйдан не мог бы сказать, что ему не понравилось ощущать, что чужая жизнь полностью находится в его власти по праву сильного, просто потому, что он может её забрать. Но он понимал, что увлекаться нельзя — и одновременно предчувствовал, что стоит с завязанными глазами на самом краю кровавого омута. Один неосторожный шаг, и пути назад не будет. Впрочем, этого пути и так давно уже не было. Возможно, ему даже понравится то, что ждёт его впереди, притаившись среди теней. Однако все эти спекуляции, даже в совокупности с медленно наползавшим ощущением неотвратимости, точно не были поводом терять трезвость мысли.

— Убийства делают нас убийцами, Нора, — Эйдан улыбнулся, хотя это мало соответствовало его словам. — Если мы что-то и создаём при этом, то только самих себя.

Хорошо это или нет, Эйдан судить не брался. Всё относительно и весьма субъективно. То, что делает их сильнее — хорошо. По крайней мере, для них.

— Я не жалею о том, что сделал шесть лет назад, — подумав, заявил он.

Это было правдой: благодаря чужой смерти — сразу двум смертям, потому что всё пошло не совсем так, как должно было — Эйдан смог сохранить всё отцовское имущество и не потерять своё наследство. Но дело было не только в этом: благодаря совершённому поступку, он, наконец, понял, кто он такой. Люди в цепочке эволюции напрасно не разделяются на несколько ступеней. Познав зов крови, Эйвери раз и навсегда ощутил свою принадлежность к роду хищников. Забавно: он был охотником, когда играл в школе в квиддич, но это слово тогда ничего не означало. Теперь оно приобретало для него новый смысл.

— Одни войны заканчиваются, другие начинаются, — за своими размышлениями Эйдан почти забыл о бокале, который всё ещё держал в руке, и исправил это недоразумение, сделав пару небольших глотков. Виски в самом деле был прекрасный. — Ты ведь говоришь про Гриндевальда? Он ушёл в прошлое. Но есть и другие.

Тема была скользкая и опасная. Скользкая, потому что вплотную подходила не только к его тайне. Опасная, потому что это казалось Эйдану поважнее «обычных» убийств. Коллективные амбиции их кружка простирались намного дальше. А кое-кто, например, вообще решил, что должен жить вечно.

— К слову, я считаю, что в повестке Гриндевальда есть свои разумные моменты, — продолжил Эйдан, снова чуть вильнув в сторону и в то же время только приближаясь к «глазу бури». — Представь, каково было бы, если бы мы могли жить, не скрываясь от магглов? А если поставить их себе на службу, наподобие домовых эльфов, было бы вообще идеально.

Эйдан усмехнулся. Последнюю фразу он прибавил, скорее, в шутку, хотя идея была вполне себе неплоха. Тем более что жить, не прячась от непросвещённой части человечества, можно было только, подчинив её себе, — или, по меньшей мере, запугав до такого состояния, чтобы никто и думать не смел о конкуренции с магами.

— Впрочем, и среди волшебников достаточно таких, кто лишь подтачивает основы нашего мира, вместо того чтобы позаботиться о сохранении традиций. Из-за этого мы теряем драгоценные знания, которые по крупицам собирали наши предки, и рискуем в конечном итоге забыть, кто мы такие. Мы не магглы, нам доступна магия. Но магия — это искусство, а не костыль для неумех, неспособных самостоятельно завязать шнурки, и не ярмарочные фокусы для тех, кто вырос в маггловском мире.

Эти мысли родились у Эйдана не сами по себе: они долго и планомерно вкладывались в его голову едва ли не с рождения. Однако даже его покойный отец, вероятно, не мог представить, какие радикальные формы могут принять консервативные идеи при совпадении ряда обстоятельств.

Эйдан качнул головой и чуть улыбнулся снова. Наверное, стоило кое-что пояснить.

— Я знаю, что я не единственный, кто придерживается подобной точки зрения. Но большинство только говорит об этом, не пытаясь ничего предпринимать.

Он сказал бы «к сожалению», но сожаления не было: на фоне инертных масс небольшая амбициозная группа магов должна выглядеть особенно выигрышно. И будет со временем.

[icon]http://forumupload.ru/uploads/001a/c7/fc/89/530519.jpg[/icon][info]<div class="lzname"> <a href="http://stayalive.rolfor.ru/viewtopic.php?id=428#p21866">Эйдан Эйвери</a> </div> <div class="lztit"><center> 24; S|1945, DE</center></div> <div class="lzinfo">чистокровен <br>Министерство Магии <br><br><a href="ссылка на вашу почту">совиная почта</a></div> </li>[/info]
Эйдану нравилось разговаривать с Элеонорой. С того самого дня, когда они впервые побеседовали по-настоящему там, на кладбище, это ощущение не только не ослабевало, но, напротив, усиливалось от встречи к встрече. Когда они могли говорить свободно, не скованные присутствием посторонних, не было никаких иллюзорных барьеров или преград, которые в приличном обществе принято городить плотным частоколом условностей и нелепых правил. Говорить о реальных проблемах или просто рассуждать на действительно интересные темы на публике отчего-то считалось предосудительным, как будто внешняя видимость соблюдения приличий чудесным образом нивелировала всю грязь и убогость мышления многих радетелей за значимость хороших манер. Эта закоснелая, оторванная от жизни, лицемерная часть существования высокородного общества вызывала у Эйдана глубокое отвращение, потому что дискредитировала в его глазах высший аристократический свет, превращая его в плоский мещанский мирок. К счастью, такими были не все. К сожалению, даже те, кто такими не были, в присутствии других были вынуждены мимикрировать под то же стадо двуличных пустозвонов, в окружении которого оказывались — просто чтобы не быть затоптанными безжалостными копытами чужого невежества.

В этом смысле, как ему казалось, он понимал, что имела в виду Элеонора, когда говорила о вреде со стороны «плюшевых чистокровных волшебничков». Следуя за ходом её размышлений, Эйдан сделал хороший глоток огневиски, чувствуя, как его постепенно вновь заполняет злая решимость, закалённая холодной уверенностью в том, что они правы. Они, собравшиеся вокруг Тома, должны были действовать, чтобы те, другие, праздно гниющие на шёлковых простынях среди пропылившихся фамильных гобеленов, не пустили этот мир под откос окончательно. Это был их мир, в конце концов.

— Плюшевые, — задумчиво повторил он, глядя на Нору. — На мой взгляд, они больше похожи на мягкую плесень — они как паразиты, разъедающие благородный мрамор античных скульптур. Они только прожирают состояние, оставленное им предками, спрятавшись в своих родовых поместьях от сквозняка перемен, и думают, что новые порядки никогда до них не доберутся, а потому вообще их не касаются. Они живут в своём любимом закрытом мирке прошлого столетия, но пальцем не готовы пошевелить ради того, чтобы защитить его устои от разрушительных новых веяний и вмешательства тех, кто понятия не имеет о том, какую силу имеют традиции, потому что они вышли из семей магглов, не знающих о нашем мире ровным счётом ничего. Эти полукровки, если их не остановить и не указать им их место, растащат по кусочкам всё, что осталось от так называемой старой доброй Англии.

Давно пора было опомниться. Гриндевальд очнулся раньше других, но ему не повезло — магический мир не был готов к такой резкой расстановке акцентов. Однако благодаря его усилиям сегодня у них появлялось некоторое преимущество: раскачать этот маятник в подготовленном обществе должно было быть проще. Даже Элеонора признавала в его концепции мира присутствие определённого резона.

Проговаривая всё это вслух, Эйдан не усидел на месте и сделал несколько шагов по комнате, но быстро остановился, представив себя со стороны. Не хватало ещё, чтобы Нора приняла его за пылкого юного революционера. Эта публика всегда казалась Эйдану несколько наивной в своих одухотворённых порывах. Себя и своих друзей он к этой братии, разумеется, не причислял.

— Я не сторонник войн за идею, — пояснил он. — Но я не хочу сидеть, забившись в угол, и смотреть на то, как посторонние люди хозяйничают в моём доме и пытаются отнять то, что принадлежит мне. И не буду.

Однажды он это уже доказал — когда расправился с Тёрнером, положившим глаз на его наследство. В сущности, нынешняя повестка мало чем отличалась от той прежней, шестилетней выдержки. Только теперь «наследством» Эйдан начинал считать всю магическую Британию. Это как минимум.

Улыбнувшись своим мыслям, он взял бутылку и освежил напитки в бокалах, своём и Норы, после чего снова опустился в кресло.

— Не думаю, что магглы сочтут нас божествами, — уже намного спокойнее продолжил Эйдан несколько секунд и глотков спустя. — Они давно вышли из каменного века или тёмного средневековья. Я слышал даже мнения не совсем безнадёжных волшебников о том, что магглы сильно изменились за последнее время и в чём-то превзошли магов, хотя это уже, конечно, перебор, потому что в чём они могли бы нас превзойти? Но, говорят, чародейство уже не вызывает у них того трепета и благоговения, как раньше. Честно сказать, эта тенденция мне не нравится. И, если есть возможность её пресечь, я считаю, самое время сделать это, пока ситуация не успела разрастись до размеров полноценной проблемы… Нет, я не призываю истребить всех магглов, конечно, — со смешком уточнил Эйдан. — Но было бы неплохо установить над ними контроль. А рождающихся у них волшебников не пускать в наши школы и вообще отсечь им доступ к магическим знаниям. Чтобы не зарывались и не уродовали наш мир своими «прогрессивными» идеями. И я абсолютно уверен, что нам стоило бы поработать над формированием общественного мнения в правильном ключе, чтобы подобные идеи не вызывали ни у кого возмущения, а принимались как должное.

А для этого нужно было привлечь к своей программе как можно больше авторитетных и влиятельных людей. Или стать ими самим.

[icon]http://forumupload.ru/uploads/001a/c7/fc/89/530519.jpg[/icon][info]<div class="lzname"> <a href="http://stayalive.rolfor.ru/viewtopic.php?id=428#p21866">Эйдан Эйвери</a> </div> <div class="lztit"><center> 24; S|1945, DE</center></div> <div class="lzinfo">чистокровен <br>Министерство Магии <br><br><a href="ссылка на вашу почту">совиная почта</a></div> </li>[/info]
Элеонора умела задавать вопросы. Возможно, именно благодаря этому её умению их разговоры периодически превращались в увлекательные дискуссии, но никогда — в споры. Замечания, в том числе критические, теряли свою деструктивную силу, когда не высказывались в утвердительной форме. Порой они открывали путь к новым размышлениям, порой — к бдительной оценке и пересмотру старых суждений. И то, и другое, для развития было необходимо.

При этом Элеонора отличалась тем, что задавала правильные вопросы, вдумчиво исследуя ту или иную проблему, которую они избирали предметом очередного разговора. Сегодняшняя тема, надо сказать, оказалась весьма животрепещущей, несмотря на то что её спонтанно начавшееся обсуждение происходило сразу после похорон. Порой ничто так не мотивирует к жизни, как чужая смерть.

Сравнение с Харфангом Мантером (Девятнадцатым!) из уст Норы звучало неоднозначно: Эйдан подозревал, что отношения с отцом у неё были не самые тёплые. Но разъяснения, полученные несколькими мгновениями позже, примирили его с выданной оценкой и даже заставили усмехнуться.

— Знакомство с твоим отцом помогло мне понять, что иные консерваторы настроены радикальнее революционеров.

В этом смысле оставалось только поражаться неоднородности мира, в том числе магического. И брать пример с лучших, разумеется. Эйдан не был уверен, что готов отнести отца Элеоноры к этому сонму, но непреклонность нордических идей ему до известной степени импонировала.

Однако Нора спрашивала, что он собирается делать. По губам Эйдана пробежала улыбка.

— Я убью любого, кто придёт ко мне в дом и попытается отобрать у меня то, что принадлежит мне. Если понадобится — голыми руками, — ответил он со спокойной уверенностью. — Но я предпочитаю не ждать, пока это случится. Эта истина стара, как мир: лучшая защита — нападение. Хотя ты, разумеется, права: нельзя воевать против всех.

Эйдан взболтал огневиски в бокале, глядя, как медленно сползают по стенкам тяжёлые потёки.

— Я вообще не очень люблю войны, — задумчиво изрёк он. — Для того чтобы взять всё под контроль, надо обладать властью, а её необязательно захватывать силой.

Но захватить нужно непременно, в этом их жизненные философии сходились — о чём, в понимании Эйдана, свидетельствовали недавние рассуждения Норы о плюшевых душонках измельчавшей аристократии. Да, такие кадры, будь они хоть десять раз чистокровные, до управления страной допускать было нельзя. Но справиться с ними будет несложно. Наверное. Плесень, как он слышал, весьма живуча, однако на всякого паразита найдётся свой напалм. Едва ли замшелые слюнтяи долго продержатся под натиском задорных круциатусов. Всё-таки, в насилии есть свои позитивные моменты.

— На самом деле, мне больше импонирует идея реформирования, чем революции, — поделился с Норой Эйдан. — Надо только устроить так, чтобы инициативная группа энергичных и целеустремлённых людей, обладающих соответствующими силами, знаниями и, главное, желанием заняла большинство руководящих постов в Министерстве Магии. Остальное — вопрос времени. А для несогласных всегда существуют Непростительные, — он милейше улыбнулся. — Люди, конечно, лучше работают на энтузиазме, но, если его нет, для начала сойдут и другие стимулы, м?

Тепло от огневиски разливалось по телу и оказывало приятный эффект на сознание, освобождая его от лишних внутренних ограничений, что, как уже давно знал Эйдан, в присутствии Норы вполне можно было себе позволить, не опасаясь за последствия. Хотя своя (и не только) большая тайна у него всё же была — но всего одна. И они вдруг на удивление плотно к ней приблизились.

— Стихийные выбросы магии присутствуют и сейчас, но в Министерстве есть целый отдел по аннулированию случайного волшебства. У него станет чуть больше работы, только и всего, — Эйдан повёл плечами, демонстрируя, что не считает это серьёзной проблемой. — В чём я с тобой полностью согласен, так это в том, что рассчитывающему на успех движению необходим сильный лидер, обладающий умом и обаянием и способный увлечь за собой других. Такой, как Гриндевальд. Только лучше.

Пример был очевидным, далеко ходить за ним не требовалось. Однако Гриндевальд был где-то далеко и под замком — в отличие от Тома.

— Если ты хочешь знать моё мнение: да, Нора. Я уверен, что такой волшебник есть и что он найдётся. Может быть, для этого понадобится время.

Эйдан сделал очередной глоток и опустил руку с бокалом на подлокотник кресла.

— В среде молодого поколения чистокровной Британии уже появилось течение, жаждущее действия, и рано или поздно оно заявит о себе. Это неизбежно.

Уж он-то знал, о чём говорил. Не хотелось бы, конечно, слишком забегать вперёд — голословные утверждения никогда не внушали Эйдану доверия, поэтому обычно он предпочитал помалкивать о промежуточных успехах и дожидаться тех, которые можно предъявить как существенные и неоспоримые. Ждать он умел. Особенно, когда видел, что есть чего дожидаться.

[icon]http://forumupload.ru/uploads/001a/c7/fc/89/530519.jpg[/icon][info]<div class="lzname"> <a href="http://stayalive.rolfor.ru/viewtopic.php?id=428#p21866">Эйдан Эйвери</a> </div> <div class="lztit"><center> 24; S|1945, DE</center></div> <div class="lzinfo">чистокровен <br>Министерство Магии <br><br><a href="ссылка на вашу почту">совиная почта</a></div> </li>[/info]
— В цивилизованном обществе? — повторил Эйдан и коротко рассмеялся. — Так называемое цивилизованное общество ушло от древних варваров только в том, что научилось оправдывать убийства благими целями или прятать их следы. Пещерные люди в этом смысле были намного честнее с самими собой: они убивали ради выживания и не делали из этого трагедии. В конце концов, человек — хищник, и убийства для его натуры естественны. Современное общество об этом забыло, создав себе уютный чистенький мирок и отгородившись от смерти ширмами стереотипов, но человек не может идти против своей природы. Стоит лишь назвать убедительную причину, оправдывающую необходимость убийства, сделать его дозволенным — и всякий цивилизованный джентльмен ощутит соблазн выпустить своего внутреннего зверя на свободу.

Это пугает только в первый раз. На второй ты уже знаешь, чего ожидать. Второе убийство — уже не только шок, но и восторг, приходящий с осознанием собственной силы и возможностей.

— А учитывая зашкаливающую лицемерность общества в принципе, обоснование можно найти любому зверству, это только вопрос подачи, — закончил мысль Эйдан. — Хотя на переходном этапе, разумеется, будут и несогласные. Поэтому хорошо бы заранее всё тщательно подготовить — так, чтобы они оказались в меньшинстве.

Вопрос был непростым, и над ним ещё стоило тщательно подумать. За один раз с такими проблемами не разберёшься — тем более что ситуация при таком масштабе требовала большой гибкости и умения перестраиваться на ходу, если что-то пойдёт не так. А оно обязательно пойдёт, иначе просто не бывает. Поэтому надо заранее озаботиться тем, чтобы свести возможные потери к минимуму…

А Нора продолжала задавать вопросы и делала это, как и обычно, с мастерством опытного дознавателя. Эйдану начинало казаться, что ей стоило бы пойти в следователи, если бы при её положении в обществе существовала необходимость в выборе профессии. Можно даже сразу в прокуроры. Он усмехнулся своим мыслям и качнул головой, признавая чёткое попадание очередного вопроса в цель.

— Власти — да, пожалуй. А место я уже нашёл.

Пристального контакта глаза в глаза в этот момент было не избежать. Это откровение неизбежно выводило их на новый уровень доверия. Своих личных «страшных тайн» у Эйдана от Норы не было — однако были такие, которые он делил с другими, и сделать первый шаг в этих тонких материях было намного сложнее. С другой стороны, разве Нора хоть раз давала ему повод усомниться в ней? Нет, такого за годы их тесного знакомства не случалось. Если он и мог кому-то доверить эту тайну, то только и именно ей.

Однако разговор плавно вильнул в сторону Круциатусов, и улыбка на губах Эйдана обозначилась явно и отчётливо.

— Если в Дурмстранге практикуют Непростительные на уроках, я готов в очередной раз пожалеть, что учился не там. В Хогвартсе не преподают тёмную магию — только некоторые приёмы защиты от неё, что мне лично кажется непоследовательным. Чтобы противостоять магии, надо понимать её суть, знать её изнутри… Большинство студентов нашей школы и помыслить не могут о том, чтобы попытаться освоить Непростительное трио. Но Круциатусами мы, конечно же, баловались. Правда, должен признать, в том возрасте это было не так страшно, как теперь.

Что фактически равнялось признанию в повседневной практике применения темномагических заклятий, запрещённых на территории магической Британии. Но Элеонора видела, как он расчленял трупы Тёрнера и его племяшки — едва ли её могли смутить какие-то там пыточные.

— Не знаю, какой смысл в этих запретах и к чему было называть несколько случайно избранных заклинаний Непростительными. Единственное, чего можно было добиться таким путём, — это создать тот самый ореол элитарности, о котором ты говоришь. Тёмная, светлая — у магии нет цвета. Если не соблюсти меру, лекарство превращается в яд, а так называемые «светлые» заклинания тоже могут калечить и убивать. Вся разница в названии и «благих побуждениях». Но благие побуждения — это химера. И то, чем можно манипулировать.

Эйдан сделал паузу, чтобы отпить ещё немного огневиски из своего бокала и в последний раз подумать перед тем, как сделать следующий шаг. Не хотелось бы, чтобы его решения определял выпитый алкоголь. Впрочем, он ведь и раньше думал о том, как было бы замечательно, если бы он мог открыто обсуждать всё это с Норой. И вот он — шанс.

— Я связан клятвой, не позволяющей мне сказать о нём слишком много, — медленно произнёс Эйдан, глядя на хозяйку дома. — Но ты права: такой волшебник существует, и я знаю его. Он… особенный, Нора.

Вдоль позвоночника внезапно пробежал холодок. Эйдан вспомнил тот июньский день в конце пятого курса, когда Том впервые открыл для них Тайную комнату, вспомнил шелест тяжёлой чешуи гигантского василиска и труп Плаксы Миртл в женском туалете. Как они тогда были впечатлены — и какой ерундой это оказалось в сравнении с тем, что началось потом.

— Он наследник Слизерина. Я не назову тебе сейчас его имени, но, если я не ошибся, однажды ты его услышишь и поймёшь, о ком я говорил.

Эйдан был уверен, что он не ошибается. Да, Том проявлял явную склонность к «тёмной» стороне магии (и не только магии, если уж на то пошло) — но «тёмные» дела тоже могут быть великими.

[icon]http://forumupload.ru/uploads/001a/c7/fc/89/530519.jpg[/icon][info]<div class="lzname"> <a href="http://stayalive.rolfor.ru/viewtopic.php?id=428#p21866">Эйдан Эйвери</a> </div> <div class="lztit"><center> 24; S|1945, DE</center></div> <div class="lzinfo">чистокровен <br>Министерство Магии <br><br><a href="ссылка на вашу почту">совиная почта</a></div> </li>[/info]
За время знакомства с Элеонорой они неоднократно затрагивали в разговорах увлекательные темы, вроде этой, но никогда ещё не углублялись в них настолько далеко, и сейчас Эйдан спрашивал себя — почему. Нора с видимой лёгкостью подбрасывала прекрасные идеи. Говорят, лучше поздно, чем никогда, но Эйдан ругал себя за то, что не затронул эту тему более предметно раньше.

Элеонора виделась ему идеальным союзником. Их моральные нормы отличались одинаковой гибкостью, взгляды во многом совпадали, а казалось бы отвлечённые философские беседы то и дело обретали прикладное значение. Считая себя человеком рациональным и прагматичным, Эйдан не мог этого не ценить и теперь, слушая Нору, снова и снова задумывался о том, чтобы посвятить её в тайны их пока ещё маленького «рыцарского ордена». Такой сторонник никому не повредит. Шестое чувство, однако, подсказывало ему, что ради сохранения их дружбы разумнее было бы не втягивать её в это дело — по крайней мере, пока не станет окончательно ясно, что участие в нём не будет представлять опасности для тех, кто в него вовлечён, а их позиция не определится в полной мере и не станет официальной. Пока что говорить о подобных достижениях было бы преждевременно — потому Эйдан и не спешил до сих пор с рассказами об этой стороне своей жизни, хотя сейчас он об этом жалел.

— Не уничтожать несогласных как класс, но сократить их число и держать под контролем? Это хорошая идея, — задумчиво кивнул Эйдан. — Спасибо, Нора, — он улыбнулся уголками губ. — Не беспокойся за меня, о моём собственном несогласии пока почти никому неизвестно. И я планирую занять надёжную позицию в обществе раньше, чем перейду к воплощению наших «вольнодумных» идей в открытую.

Хотя тайной деятельности никто не отменял — но это уже совсем другая история. Можно делать всё — важно лишь не попадаться на том, за что тебя может осудить большинство, потому что такие ситуации способны создавать значительные неудобства.

Революционные размышления, однако, были прерваны вопросом Элеоноры о Круциатусе, который навёл Эйдана на внезапную мысль.

— Ты никогда его не использовала? Я имею в виду, всерьёз.

Нет, в этом не было ничего такого уж удивительного. Просто это почему-то показалось ему неожиданным. Очередное подтверждение элементарной истины: не стоит мерить всех по себе.

— Пожалуй, страшно — не совсем то слово. Я только хотел сказать, что теперь наши Круциатусы стали несоизмеримо сильнее. И даются они с каждым разом всё легче, — его губы сложились в кривую усмешку. — А боль и в самом деле чудовищная.

Нора могла бы спросить, откуда он это знает. Эйдан надеялся, что она не станет этого делать. Теперь это были уже не детские игры, но ссоры — они, конечно, по-прежнему случались. Изредка. И порой сопровождались обменом не только колкостями, но и заклинаниями. К тому же, они никогда не прекращали тренироваться, и в ходе таких «учебных» дуэлей тоже случалось всякое — включая те самые ссоры со всеми вытекающими последствиями.

Пока он допивал свой огневиски, Нора выдала ещё пару простых и коротких комментариев, которые, тем не менее, заставили Эйдана окончательно уверовать в то, что ему повезло подружиться с одной из мудрейших женщин этого поколения. Вместо типичного женского любопытства он встретил спокойное, рассудительное понимание и признание права на тайны — и это была именно та позиция, которая вызывала безотчётное желание этими тайнами поделиться.

— Ты права: сейчас мы заняты подготовкой и стараемся не привлекать к себе лишнего внимания. Но он не из тех, кто останавливается на полпути.

«Он не из тех, кто вообще останавливается», — добавил Эйдан мысленно, но говорить этого вслух не стал: даже на его собственный взгляд это могло звучать как сомнительная реклама. Но в этом качестве Тома, определённо, были и свои плюсы. К примеру, уверенность в том, что они не сойдут с дистанции, так ничего и не добившись. Целеустремлённости Тома могло хватить на всех сомневающихся. К тому же, помимо него, были ещё они — и к разумным заявлениям он обычно прислушивался, что также весьма обнадёживало.

Отредактировано Aedan Avery (2020-10-07 14:22:08)