Ранее утро. И уже такие сюрпризы. Эльф сообщил, что видите ли отец хочет его видеть. Не в министерстве магии, не на ужине при свечах, а в своем кабинете. Баст вообще не помнил, чтобы Арно приглашал его в свой кабинет. Кажется, по большей части младший Лестрейндж оказывался в кабинете отца только втихаря по прихоти собственного любопытства.

- Ты хотел меня видеть? – Произнес он, как только перешагнул порог кабинета. Стэн не был напряжен, скорее просто удивлен и заинтригован. Что мог сообщить ему глава поместья? «Тебе надо жениться» или «Ты слишком мало работаешь» - отчего то никаких других вариантов фантазия не выдавала.

- Да, садись. – Арно даже не оторвался от своих бумаг. Присутствие сына явно было ему не интересно. А жаль. В такие моменты он даже не понимал, являлся он на разговор к отцу или на ковер своего начальника в департаменте международного магического законодательства. Наверное, Стэн не видел разницы в поведении своего дорогого и обожаемого.

- Что-то произошло? – Удивленно переспросил он и опустился в кресло, тут же закинув ногу на ногу.

- Тебя вызывает Лорд. Сегодня. – Лестрейндж старший наконец-то поднял взгляд, осмотрев своего младшего сына.

- Зачем? – в голосе промелькнула нотка неуверенности, а в голове тут же появились возможные причины недовольства милорда. Хотя стоп. Какие могли быть причины? Ничего серьезного за последнее время Баст не вытворял. Во всяком случае ничего, что могло привезти к такому приглашению.

- Можешь идти. – Холодно отозвался Арно, возвращаясь к бумагам. Баст так опешил от этого короткого разговора, что даже не стал пытаться спорить, тут же поднявшись и направившись к выходу.

***

«Ну. Он не уточнял, когда именно сегодня мне нужно явиться, а значит я могу прийти и вечером. Или ночью. Или…когда-нибудь, ведь так?» - думал он, откладывая путешествие в Эссекс на дальнюю полку. А заодно, пытался придумать зачем понадобилось Волдеморту вызывать его таким способом. Почему нельзя было просто – меткой, по старинке. И желательно не его одного, а сразу всю толпу, чтобы толпе спокойней было и уютней. Потому что зачем лишний раз натягивать струны нервных клеток и без того злобных пожирателей смерти?

- Принеси мне пальто, - уже после заката сказал он своему Эльфу, стоя перед зеркалом в своей квартире. Он рассматривал свое лицо, взгляд, цвет глаз, чтобы убедиться, что каждая деталь по ту сторону зазеркалья соответствует идеальной картинке. Он выбирал рубашку больше часа, словно собирался не к Лорду, а к королеве Британии, с которой у него назначено тайное ночное свидание. А помимо этого настраивался, глубоко в себя убирая все лишние эмоции и оставляя только логику, самоконтроль, сдержанность. Уверенность и твердость. Он видел в отражении как зрачки глаз становятся уже, как брови и уголки губ расслабляются, теряя реакцию импульсивности.

Уже за пару часов до полуночи, Рабастан прогуливался по лесопарку, подсознательно пытаясь всеми силами сделать свой путь еще длиннее. У него в запасе было несколько часов, способных успокоить его бурную фантазию и бесконечные вопросы, возникающие в голове. Зачем Лорд его позвал, почему таким способом, почему сегодня. И ни на один вопрос он ответа не знал. Это немного раздражало. Неопределенность и тайна его раздражала.

Баст позволил себе не торопиться, осматривая невероятный парк. С первого взгляда этот викторианский стиль, скрытый от лишних глаз, забрался в его душу, вызывая чувства наслаждения и спокойствия. Если бы это место принадлежало ему, он бы каждое свое утро начинал с медленных шагов. Он бы ходил вокруг своих владений с горячей чашкой кофе, вдыхал соленый запах, который так заботливо приносило море и наслаждался бы пением птиц. И только после этого ритуала он возвращался бы к работе, к делам, к проблемам, к жизни. Но увы, как бы он не пытался найти утешение в этой спокойной и размеренной картинке, так сладко хранящейся на подкорке его фантазии, этому сбыться не суждено.

- Милорд? – едва слышно прошептал он, вздрогнув от резкого звука переломанной сухой ветки за его спиной. Дыхание тут же сбилось, возвращая его в реальность. Это поместье, каким бы прекрасным оно не было, принадлежало другой стороне мира – темной. И сейчас больше всего Стэн опасался, увидеть лорда в этом чертовом темном лесопарке. Ему казалось, что это будет куда хуже, чем если его встретят на пороге светлого дома.

- Чертовы звери, - прорычал он себе под нос и ускорился, борясь с появляющимся в груди страхом. «Какого хрена? Чего я боюсь? Я ведь ничего не сделал. Или нет?» - думал он, натягивая внутри себя струны, готовый вот-вот разорваться от напряжения. Баст ведь все равно никуда не мог деться. Не мог отказаться явиться по этому приглашению. Пожалуй, ему было бы куда приятней встретиться с Лордом в какой-нибудь пекарне в центре Лондона, выпить чашку кофе, насладиться сладкими булочками, покрытыми белой сахарной пудрой.

«Губы Лорда, покрытые сладкой пудрой выглядели бы очаровательно и сексуально…» - рассуждал он, пытаясь отвлечь себя от других, более жестоких и опасных мыслей. Но даже это не помогало. Потому что пустая ночная тишина, звуки шелестящих от ветра листьев и шипящие волны прибоя сейчас его только заводили, вынуждая дергаться от каждого резкого звука и от каждого прикосновения ветра к коже. Пока он добрался через проклятый парк до поместья, вся его рубашка на спине уже была мокрой, а взгляд, который он так старательно успокаивал, выдавал его возбуждение и долю паники.

- Defendo, - произнес он. Все-таки Баст не планировал страдать сегодняшней ночью, а потому не хотел бы попасть на Круцио прямо с порога, а потому, он решил предусмотрительно защитить себя заклинанием.
Младшему Лестрейнджу пришлось сделать немало усилий, чтобы заставить свою руку подняться и постучать. Эльф открыл дверь, впуская гостя в помещение.

- Милорд? Вы меня вызывали? – спокойно произнес он, контролируя свое дыхание и свое беспокойство.

Отредактировано Rabastan Lestrange (2020-08-09 19:55:00)

Подпись автора

"Кровь - она не для того, чтобы ее в жареном виде жрать.
Ее пить надо. Свежую. И только из любимых."

Эльф сбежал так быстро, что поселил в беспокойной груди Рабастана какой-то росток недоверия и плохого предчувствия. Он старался дышать ровнее, игнорируя всё своё желание бежать подальше. Почему-то прежде, приходя в ставку, он не чувствовал такого холодного пота на своей спине и не задыхался от тяжелого комка в горле. Зато сейчас, намерение вернуться домой к ужину казалось пустым и слишком хрупким планом слабого человека. Воздух, окруживший его, обрел неприличную густоту, предсказывая, что он сейчас тот, кто вообще не знает, что ждет его за порогом.

Как по волшебству, Лорд вышел на свет, словно кусочек темной «тени», который отделился от общего мрака. Он был бесшумным как рысь на охоте, готовая вот-вот наброситься на стоящую напротив жертву. Предвкушая худшее, пальцы сжали палочку непроизвольно и так сильно, что их костяшки побелели. Стэн был готов, вот только не знал к чему. И это незнание порождало в нем все самые темные стороны и самые глупые страхи. "Это ведь просто встреча. Не первая. Не последняя. Просто встреча." - бесполезно успокаивал он себя.

- Арно сообщил мне о том, что вы хотели меня видеть, но не уточнял что вы хотели со мной обсудить, - максимально ровно и спокойно произнес он, направляясь вслед за Волдемортом. Ему хотелось сделать глубокий вдох, который, по определению, должен расслаблять и приводить мысли в порядок. Но ничего, абсолютно ничего не позволяло ему сделал этот проклятый Мерлином вдох.
Его проводили в залу, предназначению скорее для магических практик, чем для ведения «разговоров». И это напрягало еще больше. Потому что нет ничего отвратительней и опасней, чем неопределенность. Это чувство, словно бушующее море, готово утопить тебя в безысходности, панике и страхе. И как бы Стэн не старался игнорировать свое волшебное седьмое чувство – инстинкт уносил его глубже на дно, будоража сознание, фантазии, и вызывая желание защищаться. Но не смотря на все внутренние качели, котрые так активно его провоцироали, он держал себя в руках, внешне выдавая холодное спокойствие и полное равнодушие. Баст выглядел так, словно он пришел на прием. Он держал привычную натренированную маску на лице, ступал по полированному паркету и не опускал взгляда с милорда, удерживая внимание на мужчине. И при этом, он слишком отчетливо слышал собственное, предательски быстрое, биение сердце, которое совпадало с ударами каблуков его туфель.

- Декабрьских? Милорд, в Хогсмиде был неожиданный инцидент. Но мы сделали все тихо, - продолжил он, чтобы просто нарушить тишину залы. Младший Лестрейндж встал напротив милорда, сохраняя достаточно безопасное расстояние длинной около десяти футов.

- Вы хотели поговорить со мной об этом? – ему бы хотелось выдохнуть, понимая, что работа была выполнена идеально, пусть и с присущими ей сложностями. Но предчувствие в груди не давало ему расслабиться даже на пару секунд. А еще этот чертов стул, появившийся рядом с ним и заставивший его плечи вздрогнуть.

Рабастан чуть сжал губы, а его тонкие пальцы, больше похожие на пальцы девушки, которая никогда не знала тяжелой работы, опустились на спинку стула, слегка огладив его гладкую деревянную поверхность. «Успокойся, это ведь просто стул» – думал он про себя, осознавая, что не сможет пересилить собственный страх и опуститься в эту, как ему сейчас казалось, ловушку. А потому он проигнировал просьбу, продолжив тянуть время.

- У вас есть для меня новое задание? – тут же перевел он тему разговора, наконец-то убрав свои пальцы с поверхности, так любезно предоставленного ему, стула. Он сделал пару шагов, обойдя этот изящный предмет интерьера и, выдержав недолгую паузу, вновь поднял взгляд к Лорду, одарив того своей мягкой и обаятельной улыбкой.

Отредактировано Rabastan Lestrange (2020-08-10 17:27:23)

Подпись автора

"Кровь - она не для того, чтобы ее в жареном виде жрать.
Ее пить надо. Свежую. И только из любимых."

Как гром посреди ясного «люмуса», прогремел голос Лорда. Баст даже на секунду подумал, что его перепонки, заполненные этим приказным тоном, лопнут. Но нет, к счастью, его уши остались целы. Вероятно, их спасли густые локоны, повышающие уровень шумоизоляции.

В противовес мужскому голосу, следом зал покрыла обволакивающая тишина, заряжающая воздух невидимыми искрами неловкой паузы. Рабастан решил последовать такому уверенному требованию Лорда и бесшумно, чтобы не испортить момент, опустился на стул. Он чувствовал себя неуверенно, как и предполагал. Сидеть под вспышкой света, посреди открытой пасти тьмы – было неуютно. Но он щедро отдал эту тишину своему повелителю, решив наградить того за его терпение.

- Я не боюсь вашего желания меня убить, Милорд. Даже не уверен, что боюсь смерти от вашей палочки. – начал младший Лестрейндж, как только тишина исчезла. Его сердце, выстукивающее каждую секунду, не умолкало, но его мозг был трезв и практически спокоен. Паника, которую он ощущал внутри постепенно опускалась, словно юный туман, который испугался появления рассветного солнца.

- И уж тем более меня мало беспокоит контакт стула с моими гениталиями, - усмехнулся он, не сдержав свою, и без того хитрую, улыбку. – Мне лишь не нравятся ограничения. Вы были в моей голове, вам ли об этом не знать. – его голос, колыхавший в еще напряженном воздухе помещения, казался неприлично воздушным и одухотворенным. Он не чувствовал смущения или неловкости, он ощущал себя в идеальной тарелке с голубой каемочкой. – Не люблю границы, - уже чуть жестче сказал он и уверенно поднялся на ноги. Озвучив свои мысли, Баст осознал конечную проблему того, почему присутствие стула в центре комнаты его напрягало. У каждого ведь свои слабости, не так ли?

- А вот о методах… Я так давно хотел с вами поиграть поговорить! – Практически вскрикнул он на радостях, едва ли не подпрыгнув на месте. Его зрачки тут же расширились, превратившись в две огромные глубокие бездны, из которых можно никогда не выплыть, а пальцы, казавшиеся женскими, приобрели необычные возбужденное напряжение, отчего казались еще тоньше, но куда сильнее. Он все это время держал палочку, но жесткость хватки сменилась нежностью и древко словно стало продолжением его кисти.

Рабастан имел несколько слабостей, которые влияли на его жизнь. Первой слабостью был Рудо, он был его единственной ахиллесовой пятой и единственным рычагом давления. Второй его слабостью были эмоции. Чужие эмоции, которые он собирал с человеческих тел по крупицам, будто собирал росу с только родившихся листьев на ранней заре. Он наслаждался чужой смертью так, как обычные люди наслаждаются аттракционами или сексом. Он чувствовал возбуждение, вдыхая последний выдох своих жертв. Ему было плевать, какого пола эти существа, какой у них цвет волос или цвет глаз, ему даже было плевать чем они пахнут и во что одеты. Но ему нравилось лишать их всего. Сначала чувства безопасности, затем лишать их одежды, чтобы не упустить ни одну дрогнувшую мышцу. Ему нравилось лишать их слез, истерик, криков, а затем, в самом конце, лишать их надежды на спасение.

Легким движением палочки, парень вернул стул на его место у стены. Вернул его обратно во тьму, где тому место. Улыбка на его лице превратилась в хищный оскал, который он так старательно пытался скрыть. Конечно, в присутствии Лорда он не вытаскивал весь спектр своих эмоций, контролируя их и держа в узде. Но тонкости мимики порой невозможно спрятать.

- Еще тогда, в семнадцать. Кажется, вы первый раз залезли в мою голову, пытаясь найти…кстати, что вы пытались найти? – Баст усмехнулся своему же риторическому вопросу и сделал пару шагов в направлении Лорда, так важно и пафосно сидящего в кресле на границе света и тьмы.

- Вы ведь чувствовали, не так ли? Вы тоже ощутили эти свежие воспоминания. Запах, вкус, волны эмоций, сквозняк. Ее волосы постоянно щекотали мои руки. Меня это немного раздражало. – Он улыбнулся шире, подходя к мужчине и смотря тому прямо в глаза. Баст не пытался быть ближе, он скорее пытался сделать все, чтобы его поняли, осознали его эмоции и чувства так, как он их ощущает.

- Я никогда не думал о методах, делая лишь то, что меня вдохновляет. Понимаете? – замялся он и на пару мгновений опустил взгляд вниз, подходя к креслу ближе. Он вновь посмотрел в чужие глаза и улыбнулся. Бездна на дне его расширенных зрачков стала еще глубже, и теперь там точно поселилось чудовище. Слегка подумав, он демонстративно, изящно и легко опустился на колени, не сводя пристального взгляда с Лорда. Рабастан демонстрировал свою послушность и в то же время требовал чужой реакции. Он требовал, чтобы Волдеморт прочувствовал то же самое.

- А эта девочка, рыженькая, о которой вам доложили. – Он опустил горячие пальцы на чужую шею, тут же сделав глубокий вдох, словно пытаясь создать одно сердцебиение на двоих, один такт. – Она даже не кричала, я не слышал. – его слова стали тише, но в них теперь было больше чувств. Не в силах сдержать свои порывы, он слегка сжал шею повелителя, дыша при этом ровно и очень тихо, чтобы не испортить окружающие их звуки.

- Ее дыхание было на моей руке, а ее волосы прилипли к моей шее. Я чувствовал, как ее сердце остановилось, словно это сердце принадлежало мне. И я уверен, что слышал ее душу, которая теперь точно моя. – усмешка, появившаяся на его губам была похожа на усмешку победителя, который выиграл соревнование с самими богами.

Отредактировано Rabastan Lestrange (2020-08-12 15:09:09)

Подпись автора

"Кровь - она не для того, чтобы ее в жареном виде жрать.
Ее пить надо. Свежую. И только из любимых."

Рабастан открыл глаза. Он не шевелился, наслаждаясь новым голосом реальности. Голосом Лорда. Просто иллюзия. Это была просто иллюзия. Потребовалось усилие, чтобы вспомнить как он оказался тут и чем закончилось его последнее воспоминание в этой комнате. В какую-то долю сеунды он осознал, что сейчас слишком устал, чтобы находиться в Ставке. Ему хотелось спрятаться в собственной кровати и забыть отвратительное ощущение бесконечной смерти. Он не получал об этого удовольствие, не видел в ней смысла. Вдохновение, которое его так заводило исчезло уже после второй попытки ее убить, а чувство удовлетворения и вовсе закончилось в реальном Хогсмиде. Невозможно съесть одно яблоко дважды.Даже если это яблоко сорвано с дерева в саду Эдема.
- Иногда я вас не понимаю. Вам нужны пожиратели смерти или бездушные машины убийцы, милорд? Чистокровные волшебники или рабы, способные только выполнять приказы? – голос был слишком слабым, чтобы вкладывать в эти слова гнев или злость. Как только его дыхание восстановилось, он смог подняться на ноги. Пожалуй, теперь опускаться перед Волдемортом на колени ему не позволит гордость. Он открыл тому свою слабость, а это точно было ошибкой. Ее не оценили, а его за это наказали. Конечно, подобная вечная борьба не лишит его любви к убийствам, но она точно заставит его сделать перерыв.
- Знаете почему люди не жалуют министерство? Почему я был против Дженкинс? Потому что власть жаждет иметь тупую толпу, способную лишь поклоняться, способную лишь кидать влюбленные взгляды на своих лидеров и надеяться, что к ним прикоснуться. – его слова были равнодушны, в противовес эмоциям, которые он демонстрировал Волдеморту какое-то время назад. - Власть жаждет толпу, которая будет создавать из лидера кумира. – он прошелся по комнате, не подходя близко к креслу милорда и при этом не отходя от него дальше чем три метра. - Отсюда, полагаю, столько громких лозунгов в газетах. Рабы не могут выбрать лидера. Но они могут влюбиться в того, кого им показывают каждый день. Можно создать иллюзию выбора для тех, кто не способен видеть реальность, - Лестрейндж усмехнулся своим словам, осознавая, что сейчас сам плохо способен различить какая реальность настоящая. В его голове все еще мелькали бесконечные картинки и бесконечные смерти.
- Мне понравилась иллюзия, - задумчиво произнес он, когда дыхание полностью восстановилось, а паника перестала иметь власть над его сознанием. Он смог взять себя в руки и напомнить себе о своем положении. – Но надеюсь вы не надеялись иметь иллюзию демократии Дамблдора или тупую толпу жертв газетной рекламы Дженкинс? – Он встал напротив Лорда, наконец-то осмелившись на него посмотреть. Вернуться в иллюзию ему бы не хотелось, а потому уровень своей наглости он повышать пока не намеревался.
- Вы хотели обсудить со мной мои границы дозволенного? Приношу свои изменения, что нарушил их. Это было первый и последний раз, считайте его порывом редкого южного циклона. – он улыбнулся мягко и склонил голову в бок, изучая мужчину напротив себя. Он всегда знал, что Лорд зануден и его эмоциональный фон редко имеет хоть какие-то краски, однако он видел в этом человеке нечто большее, чем просто бесконечную тень. В нем жила идея. – Или вам не нравятся методы? Мой характер? Эмоции? Умение получать удовольствие там, где вы не видите смысла? – он улыбнулся шире, пытаясь понять Лорда и его мотивы. – Кого вы себе хотите, мой Лорд?

Отредактировано Rabastan Lestrange (2020-08-12 20:02:06)

Подпись автора

"Кровь - она не для того, чтобы ее в жареном виде жрать.
Ее пить надо. Свежую. И только из любимых."

В 26, когда еще не полностью выветрился юношеский максимализм, человеку свойственно иметь такие отвратительные чувства-заблуждения как эгоцентризм, наглость, идеализм, отрицание, сопротивление и бесконечное множество других. Только юноше в возрасте бесконечных собственных фантазий подвластен мир. Это уникальный период, когда можно прямолинейно, самоуверенно и жестоко рваться в лидеры, снося каждую преграду, которая попадается на пути. Потому, имея те семейные ценности, Хогвартское образование, странную любовь к брату, Рабастан считал, что давно построил идеальный фундамент для своих принципов. Считал, что выстроил свою жизнь, свой характер, свой стиль, свое мировоззрение и свою идеологию. Он уже давно полагал, что является той личностью, которую нельзя сокрушить, сломать, перевоспитать или изменить. Но сейчас, когда младший Лестрейндж слушал голос диктатора, он чувствовал, как кирпичик за кирпичиком падают с высоты самоуверенности все его выстроенные этажи индивидуальности, традиций, наследования и культуры. Он смотрел в глаза приближающегося Лорда не испытывая страх, лишь презрение. Ему хотелось морщится от каждого произнесенного слова, но потрясение, которое он испытывало лишило его способности двигаться.

Искра безбрежного потенциала, которая разорвет тебя на куски.

Парень не понимал, как этот человек, ничтожество по своей сути, тварь, которая не имела ничего, смело говорить ТАКОЕ! Как проклятый маг смел унижать до самого дна того, кто носил фамилию Лестрейндж. Потому что Лорд, даже будучи Лидером, не был другом или любовником, которому могло сойти это с рук. Он был лишь тираном, не знающим своих границ так же, как их не знал юный волшебник в лице Рабастана. Волдеморт, которого называют великим темным магом, на самом деле был просто нищебродом, который был вынужден побираться у знатных семей Британии. Его идеалистические ценности, о которых всем так красиво рассказывают, были ничем иным как вуалью, за которой скрывалось обычное желание самоутвердиться, захватить власть и стать выше. Его слова, насыщенные красками авангарда, или, если хотите, диктатуры, были лишь картиной, за которой скрывалось тело тоталитаризма. Он жаждал революции, имея за собой власть священных фамилий и свой «потенциал», который удерживал весь этот сброд. И все эти мысли, всё это понимание, рухнувшее на голову молодому магу, порождали бушующее пламя сопротивления.

Стэн сжал палочку со всей силы, смотря в глаза приближающейся тени. Его уши, полные белого шума от гнева, лишь поглощали звуки, издаваемые противником.

- Уподобляясь магглу? – практически закричал Баст, уже не слыша собственного стука сердца от злости, которая снесла его в ту же бездну, куда пару секунд назад улетели заложенные им кирпичи понимания собственного мира.

– Твои устои лишь… - он бы хотел продолжить, но вскрикнул от боли, пронзившей такое огромное количество нервных окончаний на указательном пальце. Он сжал зубы, не желая демонстрировать Волдеморту собственную слабость, и пристально уставился на свои пальцы, один из которых медленно лишался тонкой ткани. Кажется, волшебник перестал дышать, наблюдая за собранной гармошкой, которая повисла на самом кончике свежеванного пальца. Ему так хотелось заплакать, так хотелось спрятаться, так хотелось забраться под одеяло и никогда оттуда не вылезать. Он чувствовал, как слова Лорда, больше похожие на многотонные гвозди, медленно прибивали его к металлическому холодному полу реальной жизни. Ему хотелось вернуться обратно в свою идеологию, в свое воспитание, в Лестрейндж холл. Но его рука дрожала от силы, с которой он сжимал палочку. Вся его боль, все его страхи, все его разрушенные юношеские фантазии, разбитые о равнодушие Волдеморта, медленно превращались в протест.

Рабастан никогда не отличался эмоциональным контролем в особо «интимных» ситуациях. Он никогда не стремился держать себя в руках и никогда не стремился спрятать себя внутри правил общественности. Он считал, что выше этого. Но теперь. Сейчас. Когда его противник был ему непосилен, он ощущал не только злость, он чувствовал в себе всепоглощающую ярость, которая собиралась на кончике палочки в заклинание*.  Кончиками своих пальцев он прочувствовал как медленно палочка превращается в тяжелую, жесткую плеть.

- Ты! – прорычал он, удерживая себя всеми силами, которые у него сейчас были. Вся магия, собранная в этой магической линии в несколько метром, сейчас была напряжена до своего предела. Лестрейндж был готов забить антагониста до смерти, был готов разорвать его тело на куски голыми руками, был готов...на все.
Он замер на долю секунды, а затем, не в состоянии больше себя удержать, поднял палочку с хлыстом и со всей дури, вложив всю свою магическую силу, ударил.

Он разорвал воздух сбоку в метре от Лорда, уничтожив тишину комнаты резким, высоким свистом...
- Ааааааааааааааа! – и заорал как дикий зверь во весь голос сразу после удара, словно лавина, сносящая все на своем пути. Его дыхание увеличивало обороты со скоростью его мыслей о ненависти к стоящему напротив него. Его взгляд, направленный точно в центры зрачков мужчины, говорил не просто о страсти, которая обычно горела в младшем Лестрендже, он демонстрировал адское чудовище, разгорающееся в пламени эмоциональной нестабильности. Но все это. Вся его сила, весь его потенциал, вся его родословная. Абсолютно все было слишком бесполезным перед тем, кто стоял перед ним. Осознание этого, осознание собственной никчемности перед Волдемортом, порождало в Рабастане странное желание…его сожрать. Сожрать полностью, без остатка, на конец отложив кровавое, уже не бьющееся сердце. Ему нравились языческие истории, нравилась идея поглощения чужой силы. И сейчас, сдерживая внутри себя монстра, Баст осознавал, что способен сделать все это позже. Способен победить эту тварь перед ним – позже. Когда заберет его силу, когда вытащить из него каждое знание и прожитый опыт. Да, сейчас юный волшебник, который боролся с собственным осознание, понимал, что слаб, понимал, что он должен постоянно бороться, подпрыгивать, расталкивать всех локтями, грызть чужие глотки и при этом подчиняться Лорду. Плевать. Все изменится. Все должно было измениться.

Отредактировано Rabastan Lestrange (2020-08-15 01:16:56)

Подпись автора

"Кровь - она не для того, чтобы ее в жареном виде жрать.
Ее пить надо. Свежую. И только из любимых."

Рабастан никогда не предполагал, что где-то в глубинах него может существовать та сила, которая сейчас выплеснулась неконтролируемым вулканом наружу. Он был зол, ненавидел весь мир и Лорда в его центре, но при этом наслаждался магией, которая исходила из него. Он буквально чувствовал эту густую консистенцию на своих губах, которая возбуждала своим привкусом и своей непривычной энергией. Но голос разума, голос Волдеморта, быстро лишил его возможности прочувствовать и насладиться собственным появившимся «величием». Рабастан закричал в протест Imperio и всеми силами, которые у него еще оставались, пытался противостоять этому заклинанию. Но уже через несколько секунд, он смотрел на все собственными глазами. И он ничего не чувствовал. Одним простым переключателем, о существовании которого Рабастан и не знал, его лишили эмоций. Тех эмоций, которые, как казалось прежде, невозможно было контролировать. Его дыхание выровнялось так быстро и легко, словно он не разрывал себя на части собственным сердцебиением пару минут назад. Равнодушное спокойствие и расслабление захватило его в собственные объятья, пряча всю его волю где-то глубоко в тени.
Я не могу ее сломать, не могу! Он кричал, запертый в каком-то зазеркалье. Бился в бесконечные стекла, сквозь которые видел происходящее. Пытался противиться тому, что уже было неизбежно.
Не ломай! Остановись! Стой! Не надо! Каждый треск палочки он пережил внутри себя. Он не был уверен, что это треск красного дерева, ему казалось, что это ломаются его кости, покрываясь длинными широкими трещинами.
Никогда в своей жизни он не предполагал, что может лишиться того, что было с ним самого детства. Это ведь не просто артефакт, это нечто, что является твой жизнью. Это «существо», которое учиться вместе с тобой, развивается и становится тобой. И в одно мгновение, легким движением руки, палочка превратилась в бесполезную игрушку, лишенную души и своей силы.
Рабастан не заметил, как чужая воля ушла из его сознания. Он остался все в том же зеркальном лабиринте, стоя на коленях и смотря на своего Лорда пустыми и стеклянными глазами. Он не знал что делать, не знал как мыслить, не понимал что чувствует. Весь его мир изменился за несколько минут, часов…или дней, которые он провел в этой комнате, до неузнаваемости. Лестрейндж больше не верил Лорду, не верил в его идеологию, не принимал его планы. Но он точно знал, что жаждет у него учиться, иметь его силу, захватывать опыт, забирать его душу по маленьким частям. Он точно был уверен, что будет безоговорочно предан этому человеку до тех пор, пока не станет сильнее него, пока не будет способен противостоять его силе и его величию.
Он надеялся, что все закончилось, но… его, и без того разрушенный характер, опять начали разрывать голыми руками.
Нет. Нет. Не подходи, пожалуйста, только не ты… Его глаза налились слезами еще до того, как Лорд произнес это имя. Со скоростью света, бесконечными флешбеками Рабастан искал в своей памяти, когда он последний раз видел брата и где. Я был вторым? Я пришел сюда вторым? Отец послал его сюда до меня? Предательская память не помогала, а паника, превратившаяся в прозрачный туман от усталости, усугубляла и без того тяжелое состояние.
- Милорд, что он сделал? Какую ошибку? – Дрожащим голосом произнес волшебник, не меняясь в лице. Он сохранил эту маску равнодушия, но слезы, градом спускавшиеся по щекам, демонстрировали все эмоции, бушующие уставшим ветром внутри него. Я могу заплатить. Я готов заплатить за все его ошибки. Я на все готов! Он боролся с собой, пытаясь сдержать два огромным куска на которые разорвалось его сердце.
Рудо…что ты наделал… Вся его боль, тяжелым камнем лежащая на его груди была следствием принятого им решения. Он знал, что ему не давали выбор. «Доказать свою преданность» означало последний шанс, упустив который, Рабастан окажется изгнанным из пожирателей смерти. Его убьют, либо, что еще хуже, лишат всего: памяти, метки, наследства. Он окажется одним из тех, кто темными ночами ищет в мрачных переулках Лютного свою потерянную жизнь или окажется пеплом, навсегда оставшимся в этой комнате. Нельзя просто так уйти из Ставки. Нельзя просто так уйти от Волдеморта.
Рудо, скажи что-нибудь… Пожалуйста, скажи что-нибудь! - каждая слеза, падавшая на пол с характерным звуком, отсчитывала секунды которые оставались у Лестрейнджа, чтобы побыть с собственным братом. Он хотел кричать от страха и отчаянья, хотел трясти Рудольфуса и просить сопротивляться заклинанию. Ему хотелось обнять его, хотелось услышать его голос еще раз. Хотелось запустить свои пальцы в его волосы и почувствовать знакомое тепло.
- Да, нож. – выдавил из себя Баст и протянул руку, дрожь которой он был не в силах успокоить. Туманный взгляд, смотревший прежде в глаза великого волшебника, проводил клинок гоблинской работы от его мантии до испачканной кровью ладони.
Словно живой призрак, парень поднялся на ноги, встав напротив брата и посмотрев в его стеклянные глаза. Прошу тебя, сопротивляйся мне. Пожалуйста, лучше убей меня. Пожалуйста, сделай что-нибудь! Он всхлипнул и сделал шаг вперед, подходя к нему вплотную. Рудо, это же просто imperio, ты сильнее меня, сопротивляйся. Рабастан откладывал момент и растягивал его, искренне надеясь, что в самое последнее мгновение Рудольфус сможет наставить на него палочку и легким шепотом произнести заклинание. Какое угодно заклинание!
Но ничего не происходило.
Я не могу, не могу тебя убить. Рука, свободная от клинка, заползла под чужую мантию в невинном объятье. Прости меня, - шепнул он, коснувшись своим, мокрым от соленых слез, носом его шеи. Он чувствовал родное бьющееся сердце, а затем он ощутил, как оно остановилось, разорванное холодным лезвием. Он услышал его последний вдох, услышал, как вены перестали пульсировать и тело начало таять в его руках, словно песок времени, уходящий сквозь пальцы.
Он упал на колени, всхлипнув в очередной раз от разрывавшей его изнутри боли. Круцио до смерти было бы гуманней этого. Сломанная палочка по сравнению с этим казалась отобранной конфетой. Он не знал, что делать, не знал, как дальше жить. Его глаза, полные страха, смотрели на сотворенное собственными руками. Я говорил тебе, что никогда тебя не убью. Говорил, что никому не позволю. Его чувства, разорванные в клочья, казались сейчас бесконечными стеклами, разрезающими все его тело. Он хотел кричать, но просто не мог себе этого позволить, чувствуя рядом с собой темного Лорда. Он смотрел в еще открытые глаза старшего наследника Лестрейнджей и думал о том, что никогда этого не простит Волдеморту.
- Вы лишили меня... моей единственной слабости ...всего - прошептал он как констатацию факта и уставился на нож, лежавший рядом с упирающейся в пол ладонью. Он не мог заставить себя встать, не мог заставить себя пошевелиться. Он не представлял, как выйдет из комнаты, оставив тело Рудо. Не представлял, как скажет об этом отцу. Все внутри него противилось принимать факт произошедшего.

Отредактировано Rabastan Lestrange (2020-08-17 08:17:08)

Подпись автора

"Кровь - она не для того, чтобы ее в жареном виде жрать.
Ее пить надо. Свежую. И только из любимых."