Marauders: stay alive |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Marauders: stay alive » Завершенные отыгрыши » А знаешь, все еще будет...
А ЗНАЕШЬ, ВСЕ ЕЩЕ БУДЕТ...
Закрытый эпизод
◊ Участники: Элфиас Дож, Чан Ли Вэй | ◊ Дата и время: конец июля 1971 г. ночь | ◊ Место: госпиталь св. Мунго, отделение волшебных вирусов |
◊ Сюжет: Когда у дочери в глубоком интересном положении вдруг резко среди ночи поднимается температура, это точно требует вмешательства колдомедика.
Отчего всемогущий творец наших тел.
Даровать нам бессмертия не захотел?
Если мы совершенны - зачем умираем?
Если несовершенны - то кто бракодел?
«Пап, ну ты первый раз, что ли», вздохнула Айрис, когда у нее только начала подниматься температура. В любой другой ситуации Элфиас непременно бы уточнил, что именно она имела в виду: первый раз оказался один на один с больным ребенком? Первый раз оказался один на один со своим больным ребенком, который носил в животе еще одного, в каком-то смысле тоже его, ребенка? Первый раз столкнулся со стремительно повышающейся температурой? Первый раз попал в непростую ситуацию с беременной женщиной? Если бы он знал точно, что из вышеперечисленного имела в виду Айрис, он мог бы дать ей один из следующих ответов: нет; да; нет; нет; нет. И «да» в данном случае и в представленных обстоятельствах волновало Элфиаса куда больше всех «нет», но даже на треть не так сильно как то, что вместо того, чтобы, например, уже рожать, наконец, Айрис затемпературила.
Когда он предложил Мунго, – предложил из вежливости, потому что Айрис была уже очень взрослым человеком, и было бы неловко тащить ее силой, не предложив ей пойти самостоятельно, - Айрис даже не стала сопротивляться. Просто сказала, что ей может понадобиться из всяких женских беременных прибамбасов, которые маги еще не изобрели в те далекие времена, когда Элфиас последний раз сталкивался с беременной женщиной в собственном доме нос к носу.
Когда он предложил Мунго, он, признаться, не думал о том, что нулевой этаж в целом и отделение экстренной помощи в частности произведут на него настолько удручающее впечатление. Не потому, что они находились в ужасном состоянии. Скорее потому, что Айрис находилась в ужасном состоянии. И он совсем не знал, чем может ей помочь. Поэтому на всякий случай выбрал ту же стратегию, что выбирал всегда, когда Айрис болела, - просто был так близко, как мог. «Отец шаговой доступности», усмехалась Айрис, но, сколько он ее помнил, никогда особенно не сопротивлялась.
Элфиас скользнул взглядом по отделению, выискивая дежурного колдомедика, но необходимости в поисках, в общем-то, уже не было – он сам возник в поле зрения и двинулся к ним.
- Доброй ночи, - из какой-то странной рассеянной вежливости кивнул Элфиас колдомедику и пояснил, в общем-то, довольно очевидное, на его взгляд. – У моей дочери неожиданно стала подниматься температура.
О том, что ни одна ночь не длится вечно, Ли Вэй знал наверняка. Но легче от этого не становилось. Сейчас в его жизни снова наступила ночь, и тянулась она с полнолуния, без малого два десятка дней. Как ни мало он прежде уделял времени делам семейным, но не заметить разницу было невозможно: дом тоже погрузился в ночь. Погасли улыбки брата и сестры. Умолкло пианино в гостиной. Не слышно больше бодрого голоса Вайолет по утрам. Нет больше Вайолет. Шена мучают кошмары, стоит уснуть, и тяжелые мысли весь день. Джудит держится молодцом и отвлекает брата, но она ребенок, ей самой нужна помощь.
Несколько дней он не выходил на работу вовсе. Слишком многое нужно было организовать, сделать, учесть. Побыть рядом, найти слова, просто посидеть, обнимая. А выйдя на работу, увидел, что кому-то срочно понадобились его ночные смены, вот просто до зарезу. И он принял эту деликатную помощь коллег с благодарностью. Сегодня было всего второе его ночное дежурство с тех пор. И как будто все в порядке. Когда он уходил, Шен уже принял лекарство и уснул, а Джудит обещала не засиживаться за книгой. Можно было сильно не беспокоиться, Черри присмотрит за всем и позовет его, если что.
В отделении было все штатно, спокойно, тихо. Немногочисленные в это время года пациенты спали. Лишь изредка проходили по коридору медсестрички - Вэй узнавал их шаги, даже не отрываясь от чтения записей.
Близнецы с пепельным лишаем, поступившие три дня назад, шли на поправку. Их питомцы переданы колдоветеринарам.
Три новых случая лихорадки за последнюю неделю: коллегам удалось установить происхождение вируса - везде зачеркнуто слово “предположительно”, рекомендации по лечению дополнены. Что ж, логично - подумалось доктору Чану. Лето, волшебники путешествуют, контактируют в поездках с местными, привозят сувениры, отнюдь не всегда радостные.
Ошибочный диагноз “предположительно драконья оспа” - Вэй с усмешкой вспомнил, как всколыхнуло в тот день больницу - оказался просто зловредным заклятием, искусно имитирующим симптомы. Пациент переведен в другое отделение, информация о факте передана хитам, пусть там ищут шутника и разбираются с ним. Ну что ж, для них неплохая тренировка действий в подобной ситуации. И сработали, между прочим, очень неплохо, учитывая, что случаев настоящей драконьей оспы у них не фиксировалось уже давно.
Вызов от дежурного отвлек его от чтения. Пока шел к лестнице, услышал, что ожил лифт. Возможно, поступило вдруг больше одного пациента. Так тоже случалось. Внизу встретился с вышедшим из лифта дежурным акушером, кивнул ему, не вступая в разговоры.
Но вот пациент оказался один. Милая женщина на последнем месяце, если не на последних днях, беременности. Дежурный пояснил - высокая температура. Вэй повел рукой, останавливая коллегу. Если это его случай, ни к чему акушерам случайные контакты. Даже если бы женщина и рожала прямо здесь. Но признаков начала родовой деятельности не было, а вот рука женщины была горячей, пульс учащенный, неровный, ток при этом ослабленный. Лихорадочные пятна на щеках, но кожа бледная, очень бледная. Глаза выглядят усталыми, сосуды расширены. Вэй переместил пальцы на руке пациентки: сердце ребенка билось ровно, уверенно, сильно. Мальчик. Здоров. Хорошо.
-Это мои, - сказал вслух, сразу про обоих, про женщину и её малыша. - Забираю в бокс.
Взгляд на акушера: его участие понадобится при осмотре и назначении лечения. Потом - на сопровождающего пациентку мужчину.
-Вы отец? Останьтесь пока здесь, заполните опросный лист. Когда закончите, отдайте его дежурному, вам скажут, что делать. Мне нужно будет поговорить с вами.
Отредактировано Chang Li Wei (2020-07-09 18:36:28)
Отчего всемогущий творец наших тел.
Даровать нам бессмертия не захотел?
Если мы совершенны - зачем умираем?
Если несовершенны - то кто бракодел?
Колдомедик коснулся ее руки, и Айрис с почти осязаемым облегчением на мгновенье прикрыла глаза. Как бы ей ни хотелось бодриться, жар брал свое. И, к своему стыду, она до сих пор испытывала в отношении Мунго и колдомедиков очень смешанные чувства – когда их еще было трое, в их жизни было много Мунго. Даже слишком много Мунго. Айрис бесшумно выдохнула и почувствовала прикосновение отца.
- Он отец только одного ребенка, - устало, едва приметно улыбнувшись, пояснила она колдомедику. – Меня.
- Но я вполне справлюсь с заполнением опросного листа, - помедлив, пытаясь прочесть, что стояло за призрачной тенью улыбки, сообщил Элфиас. Когда детям переваливает за сорок, ты как будто бы должен перестать о них беспокоиться так сильно. Но, увы, это может неплохо работать в теории, а на практике он никогда не переставал за нее беспокоиться. Айрис, к тому же, ничуть не облегчала ему задачу – она всегда неслась вперед, к неизведанным, неисследованным далям, к самой сложной, но интересной, работе, к мужчинам, которые никогда не могли присутствовать в Мунго вместе с ней. Странное дело – возраст детей не отнимает у тебя право беспокоиться, но определенно отнимает в один прекрасный день право давать непрошенные советы.
Главное, не опозориться, заполняя опросный лист. Он не готовился к экзамену на знание собственного ребенка, который уже много лет как не должен был перед ним отчитываться. Элфиас на всякий случай начал перебирать в уме все, чем Айрис болела и все, на что она жаловалась во время беременности, и, встретившись взглядом с дочерью, заметил, как она с трудом сдержала неуместный и вымученный смешок. Она, конечно, была уверена, что он отлично ее знает, но все равно была глубоко убеждена, что он на всякий случай переберет все, что ему известно, в голове.
Так рано оставшиеся вдвоем, Айрис и Элфиас знали друг друга так хорошо, что порой, втайне друг от друга, задумывались, не это ли стало причиной того, что в их семью удалось вписаться разве что третьему-ребенку, но не третьему-взрослому.
- Где мне вас найти после? – спросил он, обращаясь к колдомедику.
- Вас проводят. - Вэй был бы рад добавить еще что-нибудь ободряющее, успокаивающее вроде “Не волнуйтесь” или “вовремя успели”, но это пока что было совершенно неизвестно, и он только молча кивнул отцу пациентки прежде, чем уйти. Женщину посадили в кресло-каталку, и оно мягко двинулось по коридору под присмотром подоспевшего младшего целителя.
Опросный лист отделение волшебных вирусов был не очень длинным, он включал в себя такие пункты как фамилия, имя, место проживания, выезжали ли куда-нибудь в последнее время или принимали родственников, получали посылки из-за границы… Все, что касалось совершенно недавних событий. Пока мистер Дож отвечал на вопросы, нашли медицинскую карточку и задали еще несколько уточняющих вопросов. Потом мистера Дожа провели на второй этаж и показали, где он может подождать конца осмотра - небольшой холл в конце коридора, диванчик, пара кресел, столик. Рядом - стойка с цветами. Дальше, за дверью отделения, ничего лишнего, удобного и красивого уже не было.
Оставить пациентку в вирусном отделении было верным решением. Закрытый бокс, в котором её разместили, запросто превращался хоть в смотровую, хоть в родильный зал, хоть в операционную. Акушеру выдали специальную мантию, которую тот, уходя, оставит у входа. Диагностику проводили вместе, тихо перебрасываясь короткими фразами. Коллега заклинанием Anamnesis создал вне зоны видимости девушки точную её копию, Ли Вэй удерживал руку на запястье и слушал то, что глазами увидеть было нельзя. Оба говорили спокойно, иногда обращались к Айрис, поддерживали её шуткой, иногда переходили на латынь, а иногда понимали друг друга вовсе без слов.
Вот теперь Ли Вэй мог уверенно сказать, что они успели обратиться в больницу вовремя и все будет хорошо. Слово “скорее всего” говорить не стал - поддерживать так поддерживать. Они подобрали безопасные жаропонижающее и успокаивающее зелье, которое должно было помочь пациентке уснуть, но давать второе не спешили. Просто незаметно приглушили освещение, стали говорить медленнее и тише. Акушер вышел первым, Вэй дождался, пока девушка уснет сама. На руку ей надел браслет, отслеживающий состояние больного. Подождал еще немного, чувствуя, как спадает жар уже у него под рукой: замедляется и выравнивается пульс, бледнеют красные пятна коже.
Когда вышел, тоже оставив мантию у входа, взглядом нашел отца Айрис.
- Пришлось задержаться,- отметил, но не извинился. Выполнял свою работу, не за что тут извиняться. - Айрис уже сообщила мне, что вы баловали её экзотическими фруктами. Вы не могли знать, но проблема именно в них. Мы уже направили в Министерство записку, и их вчера уже начали изымать из продажи... сколько смогли. Вы успели вовремя, мистер Дож.
Ребенок пока вне опасности. Проблема у матери. Пока мы можем предложить поддерживающую терапию, лечение сможем начать только после родов. А они могут начаться… наш прогноз - от шести часов до двух дней. Я бы предложил вам возвращаться домой и ждать там.
Вот только что-то не очень-то доктор Чан верил, что этот волшебник сможет в самом деле отправиться домой и спокойно там ждать в неизвестности не то что два дня, а даже и два часа.
Отредактировано Chang Li Wei (2020-07-15 20:38:30)
Отчего всемогущий творец наших тел.
Даровать нам бессмертия не захотел?
Если мы совершенны - зачем умираем?
Если несовершенны - то кто бракодел?
Элфиас сидел в холле, не слишком изящно завершавшем собой обыкновенный больничный коридор, рассматривал маленькие красные цветочки в стойке и перебирал в памяти список вопросов из опросного листа, на которые ему пришлось ответить. В вопросах, в сущности, не было ничего сложного, но из отцовского беспокойства и за неимением лучшего досуга, Дож по привычке искал в своей памяти самый исчерпывающий ответ, который он мог дать (но не дал, потому что в опросном листе на ответы было предусмотрено не больше двух строк, что представлялось довольно жестокой ограничительной мерой для любящих близких). Давным-давно он заполнял подобный опросный лист для Кандиды, но теперь никак не мог вспомнить, насколько подробными и исчерпывающими были тогда его ответы. Вполне вероятно, недостаточно исчерпывающими для того, чтобы ее смогли спасти.
Время – как всегда в больничных холлах – тянулось невыносимо медленно, с изощренным удовольствием пожирая собственный хвост. Нелепо было бы позволить себе вспомнить, что они с Айрис совсем иначе планировали провести этот вечер. Возможно, мрачно подумалось Дожу, они планировали совсем иначе провести и всю оставшуюся жизнь. Больничные холлы неплохо умели рушить жизненные планы, и даже странно, что он успел так быстро об этом позабыть.
Чтобы скоротать время, Элфиас встал и прошелся по холлу из стороны в сторону. Когда он пришел, на диванчике сидела заплаканная женщина, но она ушла, как будто не сумев вынести его компании, и Элфиас вполне мог ее понять. Он даже допускал, что, поскольку женщина была в холле первой, это ему следовало уйти из уважения к ее горю, но колдомедик, забравший Айрис, знал о нем только то, что он будет ждать в холле, и это было куда сильнее вежливости и этикета больничных ожидающих.
Когда Элфиас вернулся в кресло, в холле наконец появился знакомый колдомедик. Дож встал ему навстречу, с тревогой выискивая в его лице признаки дурных новостей. Но на лице колдомедика были разве что признаки усталости.
- Вот как, - нахмурился Элфиас, услышав о фруктах. Успели вовремя. Замечательно. «Расчудесненько», как иногда говорила Айрис, когда ничего расчудесного в ситуации не было. В словах «пока мы можем предложить» и «поддерживающая терапия» тоже не было ничего расчудесного, как, впрочем, и в новостях, что его внук может появиться на свет в любую минуту в высшей степени непригодных для появления на свет обстоятельствах.
- Спасибо, - сказал Элфиас, потому что колдомедику нужно было что-то сказать, и «спасибо» было не таким уж плохим вариантом. – Если позволите, я предпочту подождать здесь. Как… как Айрис себя чувствует? – хмурясь, уточнил Элфиас.
-Сейчас она спит. Температура тела нормальная. Ей важно сейчас как следует выспаться. - Говоря это, он невольно взглянул на браслет на своей руке, будто сверяясь с ним, но, разумеется, глазами он ничего бы не увидел. В случае, если бы у пациента поднялась температура, браслет нагрелся бы, а если бы появились болевые ощущения, и вовсе обжег бы его. Но пока все было штатно.
В принципе, никто не прогнал бы отца женщины из этого холла, но проводить тут ночь было совсем неудобно. Тем более, в одиночестве и тревогах. После трагедии, случившейся у него в семье, он особенно остро ощущал уязвимость людей перед неизвестностью.
-Пойдемте в кабинет. Вам тоже не помешало бы отдохнуть.
В кабинете было почти темно, только настольная лампа бросала яркий круг света на документы на столе. Стеллаж с книгами едва угадывался в этой полутьме. Как и диван в глубине кабинета. Вэй чуть усилил освещенность, чтоб его посетитель мог сориентироваться в пространстве. Жестом указал, где было бы удобно устроиться.
Не спрашивая, он начал заваривать чай - не так, как заваривают англичане, так, как учила его мать. Какая-то мысль не давала ему покоя, зудя, как муха, но поймать эту мысль ему никак не удавалось, и это было досадно. Потому что слишком много толпилось в его собственной голове, и, наверное, правы были коллеги, предлагая ему все-таки взять еще несколько дней отпуска. Он возьмет. Через несколько дней. Не сейчас. Сейчас надо все-таки собраться с мыслями. Не хватало еще, чтоб домашние проблемы влияли на его работу.
Дежурная медсестра принесла карту и опросный лист, и положила его на рабочий стол. Сообщила, что его коллега сверху уже сделал все записи. Чан поблагодарил, не отвлекаясь от процесса.
Надо было еще что-то сказать отцу Айрис. Еще что-то ободряющее, но ему отчего-то плохо давались всякие воодушевляющие слова. Особенно сейчас. Сейчас он просто поставил перед ним чашку с чаем. Это не заменяло слов. Но это тоже могло поддержать.
-Я не заваривал слишком сильно. Чай поможет вам успокоиться.
Вернулся к столу за своей чашкой, бросил взгляд на карту - и муха-мысль, наконец, перестала зудеть и мельтешить. Чан обернулся к мужчине, позабыв про чай.
-Точно! Элфиас Дож… не узнал вас сразу. А должен был. Драконья оспа в детском возрасте. - Кивнул, припоминая строки из истории болезни. Это он всегда запоминал куда лучше, чем лица. И лучше, чем другие истории. - Извините, если смутил вас, просто каждый из целителей этого отделения заочно с вами знаком. Боюсь, не каждый сможет скрыть удивление и узнавание. Я вот не смог.
Он не улыбнулся, но черный взгляд стал живее.
Отчего всемогущий творец наших тел.
Даровать нам бессмертия не захотел?
Если мы совершенны - зачем умираем?
Если несовершенны - то кто бракодел?
Элфиас кивнул и последовал за колдомедиком без особых возражений – он был не из тех, кто считал вежливым спорить с людьми, искренне предлагавшими ему помощь. Перебрасывание друг другу доброжелательности, как мячика («примите, пожалуйста» - «да ну что вы!»), представлялось ему мероприятием глупым и неловким, обижавшим порой не только двух людей, но и здравый смысл. Странно было бы утверждать, что в потрепанном коридоре Мунго или в холле, где родственники редко задерживались надолго, ждать рождения внука будет удобнее, чем в кабинете колдомедика.
Кабинет, если не считать настольной лампы, был погружен в темноту, и, пожалуй, Дожа это даже полностью устраивало – ему нравилось размышлять в темноте или полумраке, если существовала такая возможность. При свете мысли неизбежно разбегались и цеплялись за многочисленные предметы, которыми был набит их с Айрис дом. Темнота или полумрак помогли бы ему и сейчас – чтобы не цепляться за крохотные воспоминания, уводившие его из Мунго в безопасный дом, где по определению не могло случиться ничего плохого.
Элфиас, проследив за рукой колдомедика, устроился на предложенном ему диване, закинув ногу на ногу и сцепив пальцы в замок. Отчего-то на какую-то долю секунды, ровно до того мига, когда колдомедик, не спрашивая, принялся заваривать чай, обстоятельства, в которых он оказался, приняли для Элфиаса черты рабочего кабинета. В его кабинете тоже стояли диван и большой стеллаж с книгами и необходимыми документами. И, если он задерживался на работе до позднего вечера, он тоже пользовался одной только лампой.
За неимением ничего другого, чтобы отвлечься от мыслей, так некстати скачущих от Айрис к чему угодно еще, Дож стал наблюдать за тем как непривычно его новый знакомый заваривает чай. Было бы любопытно – несмотря на ситуацию – его попробовать. Путешествия, в которых ему довелось побывать, научили Дожа, что за необычным манером делать обычные вещи могут скрываться совершенно невероятные открытия. В том числе и вкусовые.
- Благодарю, - сказал Элфиас, когда перед ним возникла чашка ароматного, не очень крепко заваренного чая. Он бережно взял чашку и с удовольствием вдохнул аромат. Чай был его маленькой слабостью, и он собирался уже сказать об этом новому знакомому, чтобы он не решил, что все, на что Дож способен – страдать в больничном коридоре, но не успел.
Колдомедик вдруг оживился, пусть это и выражалось по общепринятым меркам довольно сдержанно, и Элфиас, на секунду растерявшись от такого неожиданного заявления, улыбнулся в ответ.
- Боюсь, я даже не могу подобрать слов, - сказал он и коротко, беззвучно рассмеялся. – Я едва ли готовился к тому, что меня будут знать по моему детскому диагнозу. И что же в нем такого необычного?
Доктор Чан ненадолго задумался, прежде, чем ответить. Говорил спокойно, размеренно, негромко, как всегда, а вовсе не пытаясь этим еще более успокоить собеседника.
- Когда-то и в самом деле ничего необычного не было. Драконья оспа выкашивала целые семьи. Но теперь эта напасть уходит в прошлое, все дальше и дальше, и вполне возможно, однажды настанет время, когда о ней позабудут. Когда будут говорить - болезнь прошлого, болезнь древности, этого с нами точно не случится! И самое печальное, что когда о ней позабудут, она появится снова, ведь мы снова окажемся не готовы. Потому вот уже много лет каждого из нас заставляют внимательно читать истории болезни. Чтоб никому в голову не пришло относиться легкомысленно ни к драконьей оспе, ни к другим усмиренным болезням. Но, понимаете, когда читаешь историю болезни как книгу, когда идешь не от практики к записи, а наоборот, то невольно додумываешь недостающие элементы. Додумываешь по скупым анкетным данным. Такова особенность нашей психики - выстраивать из обрывков, осколков, деталей как можно более полную картину. А запоминать истории болезней - это уже особенность памяти многих колдомедиков. По карте, что я читал, пациент Элфиас Дож - мальчик, этот образ закрепился у меня в памяти. Как другие образы - такими, как их описывает их медицинская карта. Если бы я взял труд подумать об этом специально, я бы вероятно, сопоставил годы, указанные в карте, с текущей датой, и сообразил бы, сколько вам лет сейчас. Но это было не нужно, мне достаточно было истории до вашего выздоровления. Надеюсь, я ответил на ваш вопрос, мистер Дож. И да, я читал и другую историю болезни с такой же фамилией, я помню и её. Но с вашего позволения, давайте не будем развивать эту тему. Она так же широка, как, пожалуй, и неуместна сейчас. Я пока плохо себе представляю, как долго затягиваются душевные раны после потери близких, а вас ждет радостное событие, незачем его сейчас омрачать.
Это было довольно много слов для одного раза. Ли Вэй обычно говорил короче. Но как коротко и одновременно исчерпывающе ответить на поставленный вопрос, он не знал.
Он коротко улыбнулся, подводя под темой черту:
-Я просто хотел сказать, чтоб вы не удивлялись, если кто-то еще удивленно на вас посмотрит или что-то воскликнет. Ведь стажерами мы читали одни и те же истории болезни, как дети одного региона - одни и те же сказки.
Хм… подумалось, что в своем детстве он читал совсем не те же сказки, что здешние дети. И только потом, во многом благодаря Вайолет, он стал более-менее походить на англичан: понимать их шутки, их образ мыслей, говорить с ними почти на одном эмоциональном языке. Вайолет… о чем бы он ни думал, его мысли возвращались к мачехе. Как мистер Дож перенес свою болезнь незадолго до школы, так он - свои злоключения, примерно в том же возрасте. Как знать, сколько еще нашлось бы таких вех, соберись они об этом поговорить - но не станут, разумеется.
-Кстати, вы наверняка тоже ели те же фрукты, что и ваша дочь. Не чувствуете недомоганий? Позволите мне послушать вас? Просто на всякий случай. Симптомы могут проявляться слабо или не проявляться вовсе. Это не займет много времени.
Отчего всемогущий творец наших тел.
Даровать нам бессмертия не захотел?
Если мы совершенны - зачем умираем?
Если несовершенны - то кто бракодел?
Элфиас внимательно слушал колдомедика и кивал в такт его размеренной речи. Профессиональная деформация – он определенно мог все это понять. На такой работе, вероятно, очень легко было поддаться соблазну перестать мыслить категорией живого человека и перейти на более безопасную категорию – истории болезни. В истории болезни, во всяком случае, была бы некоторая объективность, и история болезни не могла умереть, только закончится. В одной из таких историй болезни когда-то давно навсегда закончилась Кандида, но колдомедик, разумеется, знал и об этом.
- Понимаю, - кивнул в ответ Дож. – Нечто подобное порой случается с законниками. Просто в Визенгамоте мы крайне редко встречаемся дважды с теми, кто превратился для нас в закрытое дело, - улыбнувшись, добавил он. Это не означало, впрочем, что в Визенгамоте они не вспоминали о закрытых делах и фигурировавших в них людях – они, как и все, обслуживающие порядок в обществе, учились переводить живых в почти абстрактные категории.
Элфиасу показалось, что доктор Чан не из тех, кто много говорит в повседневной жизни. Тем ценнее был его обстоятельный, вдумчивый ответ.
Истории болезни, впрочем, возвращали их к практическим и неотложным вопросам – к Айрис и его еще не родившемуся внуку. Дочь, конечно же, не собиралась сдаваться – Элфиасу не нужны были колдомедики, чтобы быть в этом уверенным: Айрис была борцом, и она очень, очень, очень сильно хотела этого ребенка. На это у нее, наверно, были свои причины, которые умещались одновременно в истории болезни и в незакрытые дела, оседавшие в архиве, но у Элфиаса никогда не было желания уточнять.
- Пожалуйста, если вы считаете нужным, - кивнул Элфиас. – Но я, кажется, не ел эти фрукты – я купил их специально для дочери.
Ему самому казалось, что он не ел фрукты – попросту не успел, потому что у него еще были дела, и даже ужинали они с Айрис не вместе. Кроме того, Элфиас не очень любил экзотические фрукты, а вот дочери они нравились – она всегда выискивала что-нибудь новое, и когда еще он мог ее порадовать, если не теперь. Но в добрых намерениях порой скрывались неожиданные последствия, и Дож совершенно точно знал, что никогда в жизни не простил бы себе, если бы в безобидных фруктах, которые он принес для дочери, вдруг оказалось, вместо горчащей косточки, очередное семейное горе.
Вы здесь » Marauders: stay alive » Завершенные отыгрыши » А знаешь, все еще будет...
