If they gonna take your soul – well not today
If you wanna play – it’s time and that’s your role
Чертов. Блядский. День.
Создавалось стойкое ощущение с самого утра, что его прокляли сторонники Тёмного Лорда, стоя в тесном кружке сразу все, чтобы наверняка проняло и он умирал долго мучительно и в постоянной агонии.
Разумеется, морально.
В противном случае он бы уже лежал в больнице Святого Мунго сразу же после утренней чашки паршивого растворимого кофе из ближайшего маггловского магазинчика.
Но нет.
Вместо этого был вынужден с каменным выражением лица наблюдать всё разгорающуюся истерику со стороны его очередной пассии и думать стоит ли подбрасывать пороха в огонь или так сойдет.
Эдель была чертовски привлекательна, богиня, сошедшая с небес и принявшая обличье волшебницы, работающей в Пророке.
Чего только стоили её локоны цвета свежепролитой крови, такие насыщенные, такие манящие, и особенно он любил их запах: сладкая черешня и терпкий пачулли.
Морок.
Видение чистокровных кровей.
А её точеные лодыжки… такие притягательные и изящные на высоких каблуках её дерзких вызывающих туфлей. Стерджис просто не мог устоять, как и не мог ей дать по-настоящему прочных и серьёзных отношений.
Многих, безусловно, устраивали и ни к чему не обязывающие встречи, но был и определенный процент тех, кто ратовал за переход на новый уровень отношений и тут начинались проблемы…
Но чтобы был такой тотальный взрыв, словно слетелась стая драконов… жаль, что подобный опыт начался именно с Эделин. Драконья стерва была слишком хороша, чтобы Стерджис с обычной легкостью махнул рукой в сторону двери или камина.
И потому молчал.
Добрых минут пять, пока в него не полетели предметы мебели, трансфигурируемые во что-то весьма острое и опасное.
Ну, не было у него опыта усмирять огненных женщин, потому пришлось действовать по обстоятельствам.
Итогом утреней эпопеи стала рассеченная заклятием скула, слегка пошатанные нервы и не менее фееричный уход этой Чудо-Женщины с большой буквы.
Разумеется, он пытался как-то успокоить её и наладить контакт, но с треском провалил это дело и от этого ощущения были крайне мерзкими, он ни один экзамен в школе не завалил, и потому оказаться в подобной ситуации было слишком непривычно, пугающе и болезненно.
Похоже, что на какую-то долю он всё-таки умудрился привязаться, чего всегда тщательнейшим образом избегал и теперь убедился окончательно в том, что никакие серьезные отношения не стоят того, что сейчас с ним случилось и что потенциально он может испытать случись что не так.
Но рабочий день смог его хотя бы немного отвлечь от утреннего хаоса, который плавно перекочевал в его душу. На работе всегда было «весело» тут труп, там драка, этого в Азкабан, того допросить. Идеальное место, где всё было куда понятнее, чем эти вот ваши отношения с прекрасными представительницами противоположного пола.
Так медленно день доковылял до вечера, и Стерджис предвкушал встречу с любимой сестрой, чтобы пожаловаться ей и выпить кружку другую огневиски. Но день на то и был запрограммирован дерьмовым, чтобы не дать ему вечернее послабление.
ꟷ Почему ты не хочешь даже попытаться? Джейн давно в тебя влюблена, она отличная девушка и была бы замечательной тебе женой.
ꟷ Начинается. Я кажется уже объяснял тебе, что меня это не интересует. Она, может как твоя подруга, и прекрасна, но как девушка извини меня, лучше я женюсь на Гриндилоу.
Стоит ли говорить о том, что и вечер явно не задался и ссора с сестрой лишь окончательно его добила, заставляя покинуть двух разочарованных им девушек в приличном пабе, и на всплеске не самых радужных эмоций Каллен направился прямиком в более злачные места Лондона, благо знал прекрасно туда дорожку.
Первым же подвернулся под руку подпольный паб для не самых чистых совестью магов.
Как раз самое то для днища его состояния сейчас и желания забыться в изрядных дозах алкоголя, не забыв и про табак.
Перед самым входом чуть задержался, меняя мантию на более привычную для себя одежду, состоящую из до дикости неприличных кожаных брюк, то и дело норовящих сползти, и казалось едва держащихся на выпирающих тазовых косточках, да драная майка с каким-то полупьяным вороном, который то валился с ветки дерева, то вообще куда-то исчезал, вестимо за новой дозой крепленного, но сие безобразие скрывала накинутая сверху короткая мантия с капюшоном, выдавая лишь избранными кусками ещё тот его внешний видок.
Усадив своё бренное тело на высокий барный стул Стерджис с особым удовольствием закурил, выпуская клубы терпкого дрянного дыма в потолок. Вот сейчас можно было немного расслабиться и переосмыслить, что же за хрень творилась в последние дни в его жизни.
И на каком-то непонятно каком по счету бокале Стерджис вдруг понял, что жизнь его не так уж и плоха. Перекатывая на языке потрясающей выдержки огневиски, смешанный с горьковатым привкусом табака, он даже обратил внимание наконец на окружение.
Самая разношерстная публика ошивалась здесь от солидных магов, прячущих свое лицо, до какого-то сомнительно-малолетнего ширпотреба, подобных мелким назойливым крысятам, у которых имелись острые зубки и жажда найти лакомый кусочек.
ꟷ Слышь ты, смазливый, поделись с друзьями, чем ты там дым пускаешь, ꟷ компания юных недомагов в изрядно подпитом состоянии явно жаждала приключений и славы, а заодно и чем бы поживиться, конечно, на дорогую выпивку и прочие радости местной ночной жизни они сиклей едва бы наскребли.
ꟷ Ртом. Дым от сигарет такая вещь, которую выпускают ртом, ꟷ медленно издевательски произнес, понимая, что, то был прекрасный случай слить весь негатив и всю злость, которые накопились в нем за целый день.
Крайне быстрыми темпами они оказались в ближайшей подворотне у паба и освещали узкий и темный проулок чередой искрометных быстрых заклинаний.
Стерджис откровенно насмехался над ними и их неловкими попытками выиграть эту дуэль своими неумелыми заклинаниями, которые он с нарочитой небрежностью и медлительностью отбивал и при этом демонстративно умудрялся докуривать очередную сигарету изящно и совершенно непринужденно.
ꟷ Хватит с вас, мелкие вредители? Пора бы уже идти к мамочке и учится хорошим манерам, ꟷ усмехнулся, отбрасывая окурок в сторону и разворачиваясь на каблуках, уже собрался было вернуться в бар, явно не ожидая столь подло брошенного заклинания прямо в спину.
ꟷ Мерлин вас дери! ꟷ только и успел зло выдохнуть, кляня себя за излишнюю самонадеянность сейчас, чай не в дуэльном клубе были.
Как и следовало ожидать, испугавшись они аппарировали оставляя мага лежать на земле.
Это… было явно не безобидное заклинание обезоруживающее или Остолбеней, дрянная невыносимая боль прошила место под левой лопаткой и разливалось по всему телу жаркой пугающей пульсацией.
Проклятие.
Его палочка откатилась куда-то в сторону, и возможности что-либо спешно сделать не было. Алкоголь явно сыграл с ним злую шутку, притупляя реакции и слегка туманя разум. Безумно хотелось кричать, но он лишь упрямо стискивал зубы, пытаясь кончиками пальцев дотянуться до призывно подсвеченного луной древка палочки.
Безуспешно.
Перед глазами всё плыло, и координация подводила его, как и возможность что-либо сделать.
Слишком. Невыносимо больно.
Прекрасное завершение этого дня, проклятого дня.

Это был потрясающий коктейль.
Такой не подадут тебе ни в одном из существующих в этом мире пабов.
Коктейль из блуждающего по венам адреналина, никотиновой дряни, алкоголя и потрясающей боли, которая казалось бы жила своей собственной жизнью, агрессивно и зло оккупируя всё новое пространство, порой отступая, а после вновь напористо прорываясь в его борющееся с этим тело.
Но умереть вот так в грязной и вонючей подворотне, бесславно сбитым с ног в спину каким-то проклятьем… не о такой смерти он мечтал, сражаясь в рядах Ордена Феникса.
Совсем другое дело, если в разгар битвы, утаскивая за собой на тот свет с десяток Пожирателей или в крайнем случае задушенный какой-нибудь очаровательной фурией, было же за что.
А по собственной глупости и неосмотрительности… наверное, именно чувство сопротивление этому и неприятие подобной кончины, вкупе с остальными факторами и удерживало его здесь.
Он отчаянно боролся, и ему в этом даже помогла неожиданно улыбнувшаяся Фортуна.
Или он каким-то чудом умудрился принять Феликс Фелицис?
Стоило ему подойти слишком близко к той самой решающей черте, за которой его ждало абсолютное и вечное ничто, как он буквально почувствовал тусклое слабое мерцание света, а после ощутил чужие руки, не позволяющие ему прыгнуть вниз.
Боли это не уменьшило, скорее наоборот, и реальность он воспринимал как нечто похожее на обрывки кошмара ускользающего от него сознания.
Слабый, отдаленный голос, который он точно не узнавал.
Жар. Чужой жар и собственный непроницаемый мертвенный холод, впрочем, если он был ещё способен испытывать жгучую боль, следовательно не то, чтобы уже умер.
А каждое чужое касание словно плавило его кожу, ему казалось будто над ним совершают таврение раскаленным до бела железом и ему хотелось избавиться от этого и уйти в спасительную темноту, так как это было сущей невыносимой пыткой.
Любая смена положения, махинации с одеждой – всё отдавалось слишком острыми ощущениями, от которых он не мог просто сейчас не стонать болезненно-тихо, вплетая в это проклятия.
Что-то горькое беспрепятственно проскользнуло в его глотку, заставляя едва уловимо содрогнуться всем телом, а после он на покачивающихся волнах начал испытывать то, как постепенно утихает боль и туманится сознание.
Боль, словно бы пряталась за тонкую проницаемую стену. Он мог её чувствовать, но не обращать внимания.
Так странно, словно бы принял щедрую дозу дурманящих наркотиков и теперь мог управлять своим состоянием и своими иллюзиями.
Заклятие далеко не сразу подействовало и можно было уже всерьез решить, будто Стерджис был в полной отключке близкой к смерти, но… он слабо дергается, медленно приоткрывая серо-голубые глаза мутные от пережитой боли и принятого зелья. Возвращение к реальности было невероятно тяжелым и мучительным, но вестимо и вовсе бы не случилось, если бы не этот незнакомый ему волшебник.
Который был до невероятности близко сейчас.
Его собственная голова покоилась на чужом плече, тихое едва-едва различимое дыхание, запахи… да, этот мужчина пах чем-то неуловимо-горьким… полынью и обволакивающим древесным ароматом кедра, с вкраплением острых ноток вербены и крови.
Приятно.
Что к жизни его вернул не смердящий запах гниющей помойки.
— Я… в порядке, — с трудом едва различимо с хрипом прошептал, после судорожным рваным движением обводя языком сухие губы, чувствуя вкус крови и горечи.
Долгий молчаливый почти гипнотичный взгляд в чужие глаза, почти не моргая и не отводя собственных глаз.
Жаль, что легилименцией он не владел, как и внушением собственных мыслей, куда упростило бы задачу, когда говорить что-либо было до невероятности трудно.
— Только… не больница… мне нельзя, — даже в таком плачевном положении Стерджис умудрялся думать о своей работе и о том, что не может позволить себе из-за собственной дурости проваляться на больничной койке недели две, а то и больше. Только не сейчас, когда шла война и каждый аврор был на счету.
Да-да… кто бы раньше об этом подумал, когда шел беспутно нажираться в паб.
Спустя мгновения он даже попытался оторваться от мужчины, но эта миссия была с треском провалена, боль вновь прошила спину и он зашипел сквозь стиснутые зубы, вновь откидывая голову на его плечо и позволяя перепачканной в крови копне волос вновь коснуться чужой щеки.
Погорячился. Проклятье никуда не ушло, просто что-то слегка притупляло все ощущения.
— Фестралы их забери! Но как вы здесь оказались? — легкий прищур глаз, близость к смерти никак не влияло на пускай и медленную, но работу разума, который никак не мог связать появление незнакомца с нынешними обстоятельствами. Кому вообще взбредет в голову шариться ночью по темным переулкам тем более в поисках тел, отчаянно нуждающихся в помощи?
А в счастливые совпадения аврор никогда не верил.

"Man supposes that he directs his life and governs his actions,
when his existence is irretrievably under the control of destiny."

— Много ты понимаешь… бывало и хуже, я привык, — сдавленно прохрипел, даже не собираясь отвлекаться и смотреть на что-то иное, отчаянно пытаясь понять, что же за маг держал его в своих руках сейчас.
Зато нынешний жар заставлял кровь быстрее бежать по венам, а слегка затуманенный разум работал быстрее, но пока сам Стерджис молчал, стараясь сберечь собственные силы.
Вдруг придется продолжить драку, ибо доверять вот так незнакомцу было совершенно не в его духе и не в нынешние времена.
Кто же ты такой? Почему решил помочь?
Не сказал бы, что в твоих глазах я вижу бескорыстное стремление помогать всем и вся.
Ты не такой, ведь правда?
Рвано тихо что-то выдыхает, чувствуя чужие горячие пальцы на своей шее и этот жест заставляет пусть и заторможенно, но на инстинктах слабо сжать его запястье, пытаясь контролировать и откровенно не доверяя ему.
Особенно шею.
Особенно, когда… а, нет, всё же до палочки он сумел дотянуться и она лежала в его цепкой хватке левой руки.
Уже значит можно жить и ожидать новых чудес от этого дня, который он точно никогда не забудет.
Такая плавная медлительность, словно бы как у коварного и крайне опасного хищника, который примеряется как бы получше свернуть ему шею. От чего-то создавались именно такие ощущения и по спине прошелся холодок предчувствия того, что ему было ой как рано расслабляться.
— Надо же. А что тебе можно? Можно оставить тебя помирать в переулке, это будет для тебя удобно? Нет уж, дорогой, лежи и не двигайся, а я доставлю тебя в отделение, где тобой займутся мои целители.
— По крайней мере на работе посчитают такую причину отсутствия уважительной, — даже в таком состоянии умудрился огрызнуться, не желая вообще ничего слышать о больнице.
— Я же сказал. Ни в какое отделение идти я не намерен. И ты меня не заставишь, — угрожающе прошипел, стискивая древко своей палочки, но пока на последнюю аргументацию не решался, вдруг до мага всё-таки дойдет то, что он ему говорил.
Приходилось мириться.
С ощущением того, как жестко его фиксировала чужая рука, впрочем, он и сам уже успел понять, что делать лишние движения было крайне необдуманно, что возвращала к новым виткам боли в его теле.
— Не слишком-то похоже на целительские методы. Да и вообще я бы скорее тебя принял за аристократичного ублюдка, чем за целителя, — не погнушался высказать свои мысли вслух, пытаясь прогнать этот навязчивый морок его шепота, горячего дыхания, которое касалось чувствительной к подобному кожи.
Интересно. Что за дрянь ты мне дал, что я так реагирую?
И почему-то Стерджиса мало заботило выживет он или нет.
Всё происходящее казалось каким-то иллюзорным и бредовым.
Кто знает, может этот маг и вовсе ему привиделся, а на самом деле жизнь медленно утекает из его тела, пока сознание пребывало в полнейшей отключке.
— Извини, но Мунго отменяется. Ты отправишься ко мне.
— Совсем сбрендил? В кого из нас проклятием ударили в тебя или в меня? Такое впечатление будто тебе в голову прилетело. Я не собираюсь идти домой к незнакомцу, — возмущенно на сколько хватало сил прохрипел, между тем со злостью осознавая, что ничего он с этим сделать не может в своем плачевном положении.
Если только потом.
— Подумай, пожалуйста, ни о чем. И расслабься.
— Убью тебя за это, — Стерджис ненавидел, когда за него что-то решают, принуждают к чему-либо, он терпеть не мог контроль со стороны в любом из его проявлений и сейчас это отвратительное чувство безысходности, когда насильственно приходилось довериться кому-то, подкатывало к горло жгучим комом, а ресницы стали влажными от бесконтрольных слез злости и какого-то невыносимого панического страха этого момента.
И это при том, что аппарации ему давались легко, но не в этот раз.
Нервы, болезненное состояние на грани, огромный спектр эмоций – всё это привело к тому, что стоило им переместиться в заданную точку, как Стерджис вновь благополучно отключился на время становясь абсолютно безвольной куклой в руках Пожирателя Смерти, и что самое забавное об этом он даже не догадывался, иначе явно предпочел бы смерть.

So don't you rescue me
I'm blocked in the black of my mind
Help me please
So don't get stuck on me
My fuckup is keepin' me blind
Save me please

Ему казалось, что в отключке он пробыл целую вечность, и с удовольствием провел бы в ней ещё не одну вечность, не слишком желая приходить в себя в сложившихся обстоятельствах.
Но ублюдочный маг, вновь всё решил за него легким взмахом палочки, буквально выдергивая остро и болезненно из спасительного мрака.
За это его хотелось убить, о чем и свидетельствовал взгляд пронзительных голубых глаз, способных безо всякой магии убить, четвертовать, да и вообще отправить на любые самые жестокие пытки.
Настроение было самое то для такого.
— Мне нужно, чтобы ты какое-то время побыл в сознании.
— А мне нужно, чтобы ты прочистил уши и начал слышать, что я тебе говорю, чтобы после об этом не пожалеть, — в лучшее время его тональностью можно было резать сталь и она бы шипела и плавилась от слишком жгучего убийственного яда, но сейчас это больше походило на едва различимый шепот человека, пребывающего на грани между этой жизнью и следующей.
А в следующую, в отличие от обычных магов, Стерджис очень даже верил.
И кто бы знал, что так на него успело повлиять, отец бы точно пришёл в ужас, а про деда и говорить не стоило.
Или он внезапно обрел веру прямо сейчас, находясь на пороге смерти? А толчком послужила детская впечатлительность до кельтских сказаний?
Как бы то ни было, ему сейчас хотелось верить, что в своём следующем перевоплощении он вернется в мир, где ещё останется магия и они не перебьют друг друга в этой войне.
И что он сможет найти этого мага, отомстив ему за то, что он отравил его последние минуты столь изысканной пыткой.
Жаль только сестру.
Для неё это будет настоящим ударом, если она лишится своего обожаемого младшего брата, но главное, чтобы Кэйлин не узнала настоящих причин его смерти, это было бы уже чересчур даже для такой сильной волшебницы, коей она являлась.
Стерджис чувствовал что-то горячее и липкое, но далеко не сразу понял, что, то была его собственная кровь.
Было уже даже всё равно.
Его невероятно мутило, а боль казалось уже настолько въелась ему под кожу, что стала родной.
Лишь единожды трепыхнулся, когда Рудольфус спешно с него начал стягивать майку, насквозь пропитанную алой жидкостью.
Плети прохладного воздуха прошлись по его обнаженному торсу, заставляя тихо зашипеть сквозь стиснутые зубы и не позволяя вновь провалиться в никуда.
— Только не бадьян, — мучительно прошептал, ткнувшись лицом в его грудь и пытаясь наладить собственное дыхание, когда казалось будто легкие и тело не подчинялись уже ему и ускользали от контроля разума так и норовя устроить забастовку и покончить с этими мучениями полуживого хозяина. Стерджис как никто другой прекрасно знал побочные эффекты этой настойки.
Если бы она, затягивая раны, оставляла после себя шрамы, то его тело могло бы поведать настырному магу о том, что юноша не раз подвергался её действию.
К своим двадцати двум годам он побывал в стольких передрягах и драках, что сбился уже со счету.
Но неизменно в памяти оставались яркие воспоминания о том пределе боли, который он испытывал, когда раны затягивались под влиянием бадьяна.
— Будет очень больно. Нет, не пытайся двигаться, ты будешь мешать мне работать.
— Хвосторога тебя дери! И без тебя знаю, что больно, — ярился, злился на него, насколько хватало сил, но даже и дернуться никуда не мог из его жесткой хватки. А после уже стало не до этого стоило первым тягучим каплям настойки сорваться и упасть на его раны.
Всё, что он испытывал ранее было ничто в сравнении с ошеломительной запредельной болью, которая ломала его тело, заставляя впервые пронзительно отчаянно кричать.
И если бы мужчина не сжимал его в своих кровавых объятиях, то Стерджис явно не смог бы контролировать себя. Да даже не пытался.
В какой-то момент, когда голосовые связки были окончательно сорваны, Стерджис мстительно вцепился зубами в чужое плечо, почти даже рвя зубами рубашку, на которой так прекрасно терялись все пятна крови. И чем больнее ему было, тем сильнее он стискивал челюсть, подозревая, что и сам маг теперь переживает не лучшие ощущения.
Ещё ни один выродок его так не лечил… лучше бы в самом деле дал ему сдохнуть в той подворотне и не мучил сейчас.
Блядский садист. 
Казалось, что эта раздирающая его тело и душу боль длилась неделями, а на самом деле уместилась в какую-то четверть часа, а пришедшему сомнительному облегчению он даже не поверил.
И не знал, каким волшебным образом всё ещё оставался в сознании.
На упрямстве одном никак иначе или желании прокусить ему плечо до кости.
Приятная тяжесть чужой головы на собственном плече, всеобщая разбитая усталость и опустошенность, голос, который будь он неладен прочно уже оказался запечатлен в его сознании, и он узнает этого аристократа из тысячи. Голос и его запах, который вместе с болью въелся в тело и казался таким обволакивающим и несмываемым.
Уже не было сил ни о чем думать, просто бы провалиться в спасительный сон и покончить с этим неудачным жестоким днем.
А у этого упыря ещё нашлись силы на комментарии.
— Классная… татушка.
— Кернуннос. Хотя знаю ты в душе не е****, кто это такой, — выдыхает почти ему на ухо, а после медленно проводит языком по своим зубам, чувствуя так остро и пряно кровь незнакомца, знатно он ему порвал плечо, на совесть.
Стоило бы тебя поблагодарить.
Но не сейчас.
Так тяжело говорить.
Тяжело собирать мысли в кучу.
Тяжело не злиться на тебя.
Тяжело не сдаться прямо сейчас, плевав на всё остальное.
— Хочешь я тебе плечо бадьяном залатаю? – едко интересуется и на этом его попытки говорить заканчиваются, он сдается безвольно обмякнув в его руках и может даже падает куда-то, но уже явно не в состоянии контролировать это.

We're running far
Trying to catch the morning star..."
And time and space
Our only shield
Keeping secrets
Unrevealed
Falling night
Breathes in the dark
Trying to catch the morning star...
I can fly through my mind when I see them as they shine
Can it be so hard to try and charm the elusive morning star...

Последние слова мужчины доносились до Стерджиса словно бы через густую пелену тумана, и хотелось бы что-то ответить на столь вопиющее двусмысленное заявление о бутыльке, но сил на это окончательно не остается, как и на возмущения касательно того, что маг его облизал.
Ведь не показалось же? Вообще кто знает, к кому он попал? Вдруг к серийному маньяку-убийце?
Да уже ладно, было плевать. Организм отчаянно требовал сна, чтобы хоть немного восстановиться после столь тяжело дня и невероятного вечера, завершившегося страстным танго с болью.

Немудрено, что спал он беспокойно и его то знобило, то бросало в холод, и он никак не мог устроиться удобнее так, чтобы не лежать на спине, которая ещё хранила воспоминания о пережитом проклятии и действии бадьяна.
Но в краткие момента забытьи он даже умудрился провалиться в сон.
Такой живой.
Красочный и эмоциональный, где было так горячо и восхитительно-приятно.
Эти яркие огненные волосы, которые струились вдоль обнаженного безумно сексуального тела Эдель, её быстрые движения, то, как развратно и похотливо она скакала на нём, вынуждая с головой пропадать в бешеном ритме страсти.
Было мало, бесконечно мало и вместе с тем он почти физически ощущал как она выпивает все его силы без остатка сродни суккубу, но ничуть этому не сопротивлялся с жадностью пожирая её глазами, торопливо глотая воздух, насквозь пропитанный её запахом пачулли и черешни… но в какой-то неуловимый момент в эту иллюзию настойчиво вторгся сильный аромат кедра и остро-пряной вербены, который безжалостно стирал нынешнюю картину, заменяя её на едва различимые черты лица мужчины, спасшего его, на ощущения его сильных рук, из которых он столь отчаянно стремился вырваться, и яркий огонь волос сменился мраком, заставляя в бессилии кричать.
Похоже именно от этого слабого, но крика он и проснулся весь в холодном поту, жадно ловя губами воздух и пытаясь усмирить бешено колотящееся сердце.
Чтобы прийти в себя от такого сна ему понадобилось несколько минут и меняя положение тела он с тихим стоном вытянулся на животе, комкая плед, который за ночь пережил уже не одно покушение.
Окончательно просыпаться не слишком-то и хотелось, так как всё тело сковала жуткая сонливая слабость, наряду, видимо, с низкой температурой. Да и мысли в голове так и не могли сформироваться толком, а память услужливо подбрасывала лишь какие-то неосмысленные обрывки вчерашнего.
Набухался ли? Подрался ли? А вообще жив ли?
А и самое главное, а где это я?
И не пора ли сбежать?
Без майки, но в штанах. Славно, значит, никаких женщин и секса.
А спину неприятно стягивала обильная корка засохшей крови, потому хотелось как можно скорее принять душ.
Да и вообще попасть домой.
Соплохвост мне в зад! Работа!
Чуть дернулся, шире раскрывая глаза, тогда как мозг медленно начал прогружаться, анализируя обстановку.
Солнце нещадно заливало окна, следовательно время клонилось к обеду и… взгляд зацепился за кресло напротив, где всё ещё спал мужчина, его спаситель?
Да уж… скорее мучитель.
Молчаливо сцепил зубы, но помимо воли продолжал его разглядывать, имея такую возможность, пока солнце ярко подсвечивало черты незнакомца.
Ночью в подворотне на грани смерти он толком в него и не вглядывался.
Но очевидно, что был прав.
Аристократишка голубых магических кровей.
Это было видно сразу. Весь этот лоск и ухоженность. А ещё какой-то манящий флер спящего хищника, от которого бы драпать прямо сейчас. Палочку бы только найти.
Но как бы ни были сильны инстинкты самосохранения и выживаемости, Стерджис продолжал расслабленно лежать на кушетке, устраивая голову на согнутом локте и молчать, хотя уж что-что, а молчание ему давалось с трудом.
Понятное дело, что они оба были измотаны словно горе-любовники после жаркой и пламенной ночи любви, но увы, увы свел их не секс, а проклятие.
И если бы не утренний кошмар, то сам аврор проспал бы ещё час или два, пытаясь восстановить свои силы.
Попробовать встать или к Мерлину эти попытки? Вот в чем вопрос.
Ему нужен был душ, нужна была сова и нужно было вообще прояснить своё местонахождение и вообще подумать о передислацировании к себе домой, но точно не в больницу.
А, да надо ли благодарить этого ублюдка или так сойдет?
От обилия мыслей и необходимостей он лишь поморщился, после медленно натягивая плед на оголенную грудь: понять жарко было ему или всё-таки холодно было крайне сложно, за вчерашний день он пережил слишком много и сегодня похоже его организм взял отгул.
Кстати, а ты красивый, как ни крути. Был бы женщиной, я бы даже задержался. Такой ведь «очаровательный» повод к знакомству поближе. И о чем я только думаю?
Меня Аластор проклянет, если не явлюсь сегодня в аврорат.
Но даже это не позволило разбудить сейчас дремлющего целителя.
Ещё несколько минут. Всё равно погоды они не сыграют, я уже безнадежно опоздал.

Ghosts and devils come crawling
Crawling my name out
Lost in the fire
Sweet virgin blood is calling
Calling my name out
Lost in the fire

— Я не питаюсь по утрам плотью юных девственников, если ты беспокоишься об этом.
Стерджис лишь громко фыркнул в ответ на это столь вопиющее предположение, будто он беспокоится о таких мелочах. И, да. Прекрасное пожелание доброго утра. Хотя, какое оно доброе? Когда голова уже гудела от мыслей о том, как всё успеть и вообще выйти сухим из сложившейся ситуации.
— Я не девственник, если тебя беспокоит только это во всём случившимся. И ты ошибочно думаешь, что я юн и нуждаюсь в опеке, предвосхищая твою нудную речь о том, что мне нужно в больницу. Обойдусь. Мне нужно домой, — даже, о великий Мерлин, практически максимально вежливо и спокойно произнес, охрипшим от ночных криков голосом, при этом даже практически не меняя своего положения, но и не расслабляясь, готовый в любой момент, в самом деле, попросту сбежать.
Особенно, учитывая то, каким взглядом одарил его этот мужчина… складывалось стойкое ощущение того, что он в какой-то западне, но какой понять пока не может.
— Который сейчас час?
— Час ответов на вопросы, — тут же произнес, так как на самом деле понятия не имел о времени, к чему лишний раз себя накручивать и ждать совы из Министерства с кричащим письмом, о том, где его кентавры носят.
Стерджис даже опасливо передернул плечами, только представив себе это.
— Мне нужна сова и душ. А потом камин и летучий порох, — не строил иллюзий касательно собственных сил и возможностей по части аппарации, но зато был излишне самоуверен относительно своих способностей идти на работу в нынешнем-то состоянии.
— Я так понимаю, что этот особняк твой? Целитель или так садист-самоучка? — криво усмехнулся, разглядывая теперь его кабинет, явственно говорящий о том, что его хозяин ,как минимум, был увлечен зельеварением, а, как максимум, мог быть и подпольным… так, нет, забыть про работу, точно не сейчас.
Медленно с тихим вымученным стоном он принял более-менее вертикальное положение, даже не заботясь о том, что плед вовсе сполз куда-то на пол и сейчас он предстал перед очами мага во всей своей обитой и потрепанной красе с оголенным торсом, спутанными волосами, в которых отчетливо виднелись прядки слипшейся крови и, да, те самые штаны, которые ещё как-то держались на его бедрах, не позволяя быть ему чересчур уж развратному сейчас.
Голова чертовски кружилась и к горлу подкатывала тошнота от этой невыносимой слабости.
Кажется, будто он уже пешком взошел на Килиманджаро, а на деле всего-то сел.
Помимо всего прочего его ещё и похмелье мучило, приплыли называется… до дикости хотелось пить, ощущения будто ему в глотку засыпали целую пустыню Гоби, а голова медленно, но верно раскалывалась на кусочки; и тут бы не помешала его настойка, специально на случай таких вот пробуждений, но и она оставалась дома, пока он прохлаждался непойми где.
— Сейчас… минуту и я… — медленно вновь сполз на кушетку, сгибая одну ногу в колене и на секунды прикрывая глаза, чтобы избавиться от картинки того, как окружающая обстановка весело отплясывала Лезгинку, так и норовя превратиться в сплошное месиво и дать его сознанию вновь бесславно отключиться.
Да, на светские беседы он сейчас не был способен, даже привычная колкость и едкость куда-то подевались, а значит состояние явно было паршивым.
Надо решать проблемы по мере их поступления.
Но что-то поступало их чересчур много сейчас.
Я даже имени твоего не знаю, может, мне и не стоит знать? И поскорей бы… не люблю быть должным. А, судя по всему, я обязан тебе жизнью.
И за что мне только это? Мерлин, обещаю больше не бросать девушек и быть примерным сыном.
Наверное.
— Похоже… мне стоит поблагодарить тебя за это. Что не оставил умирать там, хотя вообще-то мог. Я даже скорее удивлен, что ты в это ввязался. Представлял себе совсем другую модель поведения аристократов. Вынужден тебя огорчить, спас ты полукровку, — всё же под конец не удержался, но вовремя решил прикусить язычок.
Он ещё нуждался в нём, к сожалению.

I wanna hold you, but my senses tell me to stop
I wanna kiss you, but I want it too much
I wanna taste you but your lips are venomous poison.
Your poison running through my veins,
Your poison...

— Да, конечно. Поднимайся, ванная комната будет дальше по коридору. Омоешься и можешь идти на все четыре стороны.
Ну, надо же впервые ему попался такой покладистый целитель пофигист.
Идеально.
И почему раньше я тебя не встречал?
Мы бы точно поладили, это даже походит на секс без обязательств: потрахались, каждый получил своё, а наутро разбежались.
Узнать, что ли в каком именно отделении ты работаешь?
Хотя… аристократ и работа в Мунго? 
Я бы скорее поверил, что ты занимаешься этим в свободное от-ничего-не-делания время исключительно в качестве хобби.
— Именно так я и сделаю, а счёт можешь прислать совой, — неясно хмыкнул, продолжая неотрывно смотреть на мужчину, на каждое его действие, всё также не слишком ему доверяя.
Да и как можно доверять незнакомцам, которые тащат себе в дом… всякое?
Но никакой открытой опасности пока он не вызывал, просто утомленный жуткой ночью маг, который ещё и спал в столь неудобном месте; наверняка мышцы поют ему утренние серенады.
Стерджис не понаслышке об этом знал, в последнее время он сам часто приходя домой едва доползал до кресла и, рухнув в него, забывался кратким сном до рассвета.
Всё равно безумно странно, что этот маг сделал для него и даже готов был с легкостью отпустить, не стребовав с него платы.
Впрочем, аристократы бедностью никогда не отличались, а вот ему как начинающему аврору деньги были нужнее.
Паскудник.
Он ещё и закурил, будоража обонятельные рецепторы Стерджиса, которому теперь и самому до дикости хотелось затянуться, распробовать вкус дыма на языке.
Зараза.
Теперь ещё к обычному голоду примешивался и никотиновый, а сигарет, разумеется, у него с собой не было.
Едва початая новенькая пачка канула в грязь в той самой подворотне.
— Какая в задницу логика?! У меня похмелье, я чуть не сдох, нахожусь черт знает где, и, да, черт это как Гриндилоу только хуже, наверное, — на автомате пояснил, так как вечно с этими магами приходилось дополнять свои маты краткой сводкой их же значения.
— Скажи спасибо, что я вообще распознал в тебе целителя, а не маньяка с подворотни, — фыркнул на него, задетый за живое его тоном и тем, как этот высокомерный ублюдок себя вел с ним.
Ещё и на юность давил. Мерзость какая.
Стерджис непередаваемо морщится, между тем пытаясь найти в себе силы не просто на словесные перепалки, но, и чтобы привести себя в порядок и поскорее свалить, а то такими темпами они доругаются до дуэли.
И всё повторится, повторится опять… нет, второго проклятья за сутки он уже не переживёт.
— Любуюсь вашим потолком, какой изыск, может, мне ранее не доводилось бывать в родовых гнездах аристократов, вот наслаждаюсь представленной мне возможностью. А что до вашего общества… ночью оно было весьма занимательным, вы так мелодично храпели, какие обертоны, какая тональность, — светским тоном произнес, сочащимся пряным ядом, но подняться он и в самом деле не мог, лишь при помощи незнакомца, который вернул ему вертикальное положение ещё и в руки сунул какое-то пойло.
— Что в воде зелье растворить нельзя было? Обязательно молоко? — страдальчески вздыхает, с трудом заставляя себя выпить эту дрянь.
— Терпеть не могу молоко, если в следующий раз я опять попаду к тебе в руки, будь добр не суй мне его вновь. И потом, вдруг у меня непереносимость лактозы? Об этом ты не подумал? — можно было даже сказать, что Стерджис был весьма ему благодарен, выражал просто это по-особому.
— Мне достаточно будет одной совы на работу. Всё остальное, можно сказать, я вчера бесславно про… в общем не важно, — вспоминать тот день на самом деле не хотелось и в нынешнем следовало хотя бы не лишиться работы, ибо всё другое дело наживное, окромя аврората.
— Значит, хватит только на ванну? Мне одному кажется, что в этом есть какой-то подвох? То есть до камина дойти сил уже не останется?
Вот опять он чувствовал чужие горячие ладони на своем теле и вновь замер, напрягая мускулы под его пальцами, было как-то слишком уж непривычно и если ранее он был в полуотключке, то на ясную голову — это вызывало довольно смешанные чувства.
И вроде бы целитель… вот так просто не врежешь же ему за подобное.
Быстрым движением языка он слизывает остатки молока со своих искусанных губ, видимо из-за того, что пытался ранее не дать себе кричать в голос, и так и застывает, молчаливо вглядываясь в чужое лицо, отмечая наличие у мужчины довольно редких глаз такого зеленовато-голубого оттенка.
Просто наваждение какое-то. Плохо же на него лекарства эти влияют.
— Что ж, теперь я просто вынужден буду тебя утопить.
— Можешь попытаться, но не гарантирую тебе в этом легкого успеха, — едва уловимая странная улыбка тронула его губы, а после он выскользнул из его рук, стремительно покидая его кабинет, ибо оставаться с ним рядом было уже чересчур даже неловко.

***

С трудом, но он отыскал ту самую ванну, передвигаясь не столь уже ловко и быстро как ему хотелось, а порой даже придерживаясь за стены, но можно было сказать, что небольшую победу он одержал.
Буржуй.
Именно таким словечком пользовалась мать, когда Донован устраивал воистину королевские выезды на природу.
Конечно, Стерджис этого не мог помнить, но рассказы его сестры были словно его вторыми воспоминаниями.
Ванна-то оказалась, словно танцевальный зал, можно было спокойно здесь уместить с десяток магов и вальсировать.
Во вкусе этому магу-целителю сложно было отказать.
Достаточно светлое помещение несмотря на плотные шторы на окнах, изящные предметы, множество любопытных склянок… почти что отдельный гардероб вещей для ванны, изобилие халатов на любой вкус, как мужских, так и женских… женских, скорее всего был женат или заядлый любитель дам.
Не сам же он их носил в самом-то деле?
Да, и сама ванна оказалось тоже немаленькой, способной, как минимум, вместить двоих, будто вишенка на торте она горделиво стояла в самом центре, и пушистый ковер, напоминающий скорее шкуры убитых зверей, пал ниц перед её красотой в этаком небрежном и аристократичном жесте.
Нда… Стерджис имел лишь одну комнату в своем жилище по размерам чуть меньше той, которую он видел сейчас.
Оставалось только насладиться временными удобствами и потому он особо не стал медлить и скинул изрядно уже надоевшие ботинки; и с огромным наслаждением ступал босыми ногами по столь приятному мягкому меху, открывая краны с горячей и холодной водой, чтобы наполнить ванну и смыть уже с себя остатки прошедшего дня.
Палочку он пристроил на край ванны, после вступая в неравный бой со своими брюками, впервые жалея о том, что предпочитал столь тесный и узкий крой.
Блядские штаны!
Дернув замок слишком сильно, он лишь сломал его, после в бессильной злобе ударяя ладонью по воде.
Хороший из него аврор, даже с собственными брюками сейчас совладать не мог.
Мерлин.
Хоть принимая ванну прямо так, иного выхода он не видел.
Если только раскроить их ножом, но вот вопрос, как он тогда отправится домой в таком виде?
Без майки, которая была безнадежно испорчена и брюк?
В одних трусах. Ловите меня Пожиратели Смерти я весь ваш.

So tell me what I need to do
To get myself away from you
To keep myself from going down
All the way down with you

Что-что, а к появлению этого самодовольного ублюдка в ванной комнате, Стерджис был не готов.
Неужели он настолько вызывал опасения, что даже принять ванну ему одному не светит?
Или великосветский лорд боялся за сохранность своих ценных вещей?
Там может шелковый халат ручной работы или мыло с кусочками золота?
И меньше всего хотелось, чтобы он застал его в таком недвусмысленном и неприятном положении, хуже просто не придумаешь.
Ещё и смеялся над ним.
Стерджис просто картинно закатил глаза, скрещивая ладони на груди и отчаянно делал теперь вид, что принимать ванну ему не очень-то и хотелось.
Особенно в такой сомнительной компании.
А мужчина так и норовил нарушить все возможные границы приличного, хотя… вспоминая о том, что он накануне умирал на его руках, какие уж тут границы?
Стерджиса это никак не отталкивало, он точно не был аристократом голубых кровей, да и с магглами любил общаться, которые тоже так и норовят порой нарушить границы твоего пространства.
Вот только что не так было с этим целителем?
— Видишь… Я даже не знаю, как тебя зовут, а уже снимаю с тебя брюки. И как ты готов поблагодарить меня за это?
— Заметь, я не просил этого делать. Справился бы сам. И… да, обязательно запомню этот день. Как какой-то там аристократ стягивал с меня брюки и после стоял на коленях передо мной. Будет что внукам рассказать, — тактично ушел от ответа н вопрос о благодарности, да и что он вообще мог ему предложить? Какими-то редкостями или неслыханным богатством он не обладал, как и связями, если не вспоминать, конечно, Гектора или Антонина.
— Что, просто спасибо?
— Сложное спасибо подойдёт? Или может ты скажешь прямо, что тебе нужно? — спокойно устроил ладони на его плечах для устойчивости и с видом сущего принца наблюдал за тем, как незнакомый ему мужчина помогает справиться с брюками.
В принципе, что ему ещё оставалось делать в такой-то ситуации?
Признаться даже… видеть кого-то перед собой на коленях было даже приятно, вдвойне было бы приятно, если бы это была волшебница.
И желательно без одежды.
— Знаешь… если бы ты не был мужчиной, я бы даже подумал, что ты со мной флиртуешь, забавно, да? — плавно переступая ногами, окончательно освободился от брюк, ненароком задевая бедром щеку мужчины, но не предавая этому никакого особого значения, как и тому, что его обжигающе-горячие ладони касались его обнаженных ног.
Сложно было заподозрить что-то не то, если никогда в жизни не сталкивался с тем, что мужчина вдруг может испытывать сексуальный интерес к другому мужчине или девушка по отношению к девушке. Как ни крути, но несмотря на все маггловские выкрутасы, воспитывался он не в передовой семье.
И потому сейчас он не находил такого рода близость неприятной или несущей в себе какой-то интимный подтекст, просто был слегка удивлен тем, что едва теперь уже знакомый ему маг так стремился к лишним прикосновениям или весьма странно смотрел на него.
Вот как сейчас.
Таким казалось безумно-обжигающим взглядом.
Таким… словно смотрел бы на роскошную обнаженную женщину, пылающую по отношению к нему страстью и желанием.
— Да, остынет. Но разве ты не маг? Сможешь же нагреть мне воду? — насмешливо протянул, отводя от него взгляд, дабы прогнать совершенно лишние сейчас мысли и образы.
— Решил последить за мной? Не беспокойся, я постараюсь ничего не сломать, — тонко усмехнулся, проскользив чуть потемневшим взглядом голубых глаз по его лицу, а после отвернулся, осторожно опускаясь в воду.
Сущее блаженство, наконец, ощутить, как горячая вода обхватывает уставшее тело, даруя ни с чем не сравнимые ощущения удовольствия.
С тихим едва различимым стоном он запрокинул голову назад, откидывая её на борт ванны, желая какое-то время просто отмокать в воде и ни о чем не думать сейчас, даже о чужом присутствии.
— Может ты меня ещё и накормишь? Раз уж ты здесь. Мне кажется, я способен съесть целиком великана.

Is it just smoke and mirrors
This is my word,
Heartbreaker, gatekeeper
I'm feeling far away, I'm feeling right there

Так странно, но смена обстановки или же пребывание в горячей воде благотворно повлияли на Стерджиса, так что он временно спрятал свои колючки и приберег яд на будущее.
Пока же он с наслаждением вкушал эту умиротворенную атмосферу такой ленивой расслабленности перед необходимостью выполнить сотни иных дел.
Что ж… а присутствие мага его уже нисколько и не смущало.
Ну, раз уж хотелось быть хозяину поместья здесь, пусть будет.
Сейчас даже этот незнакомец раздражал уже гораздо меньше.
Особенно, когда он так многозначительно молчал и не пытался им командовать, даже вот любезно помог без всяких едких колкостей, которые сам Стерджис не преминул бы использовать.
— А палочка тебе зачем, я произвожу настолько угрожающее впечатление?
— Палочка? Это просто привычка, я всегда её держу при себе. Мало ли… что может случиться. Тем более в моем нынешнем состоянии ослабленном. Вдруг на твое поместье нападут? — чуть усмехнулся, хотя совершенно сейчас об этом не думал, разглядывая воду, которая от крови приобрела легкий розоватый оттенок. 
Стоило, конечно, как следует отмыть спину, но меньше всего как раз хотелось её трогать из-за этих фантомных ощущений боли, и потому он лишь досадливо морщился и всё никак не мог приступить к этому.
Оторвав свой чуть расфокусированный взгляд от созерцания воды, аврор с удивлением отметил, что этот аристократ успел даже расстегнуть собственную рубашку.
Что ж… в ванне ощутимо становилось жарче и в этом он не мог его винить, а между тем изучающе неотрывно смотрел на его обнаженную грудь, отмечая, что телосложением он напоминал ему воина и уж точно не чахлого чистокровного, трясущегося над своим златом в подвалах.
Одним словом, красивый.
И почему это определение, уже в который раз приходило ему в голову?
Точно наваждение, от которого он лениво отмахивался, даже не допуская мысли, что ему могли бы нравиться мужчины в том же подтексте, как и женщины.
— Да, я вовсе не имел в виду прям таки немедленно меня накормить, иначе толком отмыться я не успею и… — замолчал, цепляясь взглядом за кувшин, а после и вовсе напряженно приподнялся в ванне, но как только уловил аромат достаточно знакомых ему масел, пожалуй, впервые за всё время их контакта улыбнулся мужчине искренне и непринужденно.
Это было именно то, что ему не хватало сейчас для полного счастья, и он вновь расслабленно вытянулся под водой, разгоняя руками масло, чтобы оно поскорее смешалось, явно делая его на порядок более беззаботным сейчас.
И вновь, вновь этот садист-соблазнитель закурил, почти заставляя от безысходного желания застонать и нарушить условные границы приличий, да и вообще… к чертям же.
Словно пронырливый хищник он бросается к нему с шумным всплеском, даже успев подмочить, благо уже обнаженный, торс волшебника и с победной улыбкой отбирает у него сигарету.
Вот теперь всё было идеально.
Он жадно обхватывает губами чуть влажный фильтр и торопливо затягивается, далеко не сразу даже распробовав вкус дорогого и незнакомого ему табака.
Медленно выдыхая дым, он вновь откинулся на борт ванны, придерживая фильтр сигареты лишь двумя пальцами, стараясь слишком сильно не мочить её.
Вот сейчас он просто в Раю.
Полуприкрыв от удовольствия свой взгляд он чем-то даже напоминал сытого и довольного кота, разве что не мурлыкал, но с другой стороны это мимолетное видение было до крайности обманчиво.
Хоть и прекрасно.
Каждая сведенная мышца в его теле, благодаря этому чудесному эликсиру, который мужчина вылил в ванну сейчас была предельно расслаблена, и он сам чувственно изгибался, лишь сильнее запрокидывая голову назад и позволяя дыму срываться с приоткрытых губ.
Идеальность момента и состояния.
В его голове был сейчас лишь этот упоительный дурман и он улыбался сам не зная чему.
— Ты не будешь против, если я составлю тебе компанию?
Далеко не сразу Стерджис отвечает ему, предпочитая всецело насладиться вкусом добытой сигареты, да и не может никак понять, к чему им обоим разделять друг с другом ванну.
Как-то странно это было.
С мужчинами он вместе не мылся, и мозг безуспешно пытался обработать данный запрос, выдавая всё время ошибку.
Но в итоге юноша беспечно пожимает плечами и оценивает размеры ванны, в конце концов, она позволяла в себя вместить сразу троих, так что… в тесноте бы они не были.
— Странная… просьба. Но кто я такой, чтобы отказать человеку, курящему столь восхитительные сигареты? Если ты ещё и поможешь мне смыть кровь со спины, цены тебе не будет, — хрипло выдохнул вместе с очередным терпким клубом дыма.

L’amour est comme une rose,
sa beautй nous fait oublier ses йpines

И почему он так часто забывал, что волшебник?
Точнее в каких-то бытовых мелочах, может, потому что он любил всё чувствовать руками?
И мылся уж точно без магии, считая это извращением.
Вот как сейчас с предложением зачаровать губку, которая явно бы не учла его психологическое состояние и состояние его спины.
Извращение.
К тому же пользоваться магией будучи настолько истощенным он не рискнул бы, только в критичной ситуации.
Сквозь легкое марево дыма он видит силуэт мужчины, который ничуть не медлили с собственным разоблачением.
Вот ведь ирония судьбы.
В который раз Стерджис досадливо подумал, что будь Вездесущая хоть чуточку к нему благосклонной, то маг, спасший его оказался соблазнительной волшебницей.
И они вдвоем сейчас бы принимали ванну, а после занялись бы жарким чувственным сексом.
Мечты, мечты.
Хотя бы чудесный и дорогой табак, который он сейчас ощущал на языке, скрашивал отсутствие иных бонусов к его тяжелому утру.
А между тем аврор по-прежнему так и не смог однозначно трактовать взгляды мужчины напротив, который теперь был ближе уже некуда, и он остро чувствовал кожей, как невольно касается его, и ванна кажется становится горячее от этого.
А плеск воды, перетекающей через край, вызывает лишь глухой смешок, ковер, придётся сушить, какая неосторожность.
Жалко же портить такие шкуры… впрочем, один взмах палочки и… и он вновь пропадает в чужих глазах, чувствуя такую необычную вязкую патоку, из которой крайне сложно выбраться и сконцентрироваться на чем-то более разумном, чем состоянии: «я принимаю ванну с голым и незнакомым мне мужиком».
Стерджис вновь довольно громко и теперь весело фыркает.
Вот если бы их застал кто-нибудь здесь сейчас в таком виде, точно бы слухи пошли.
А, хотя, какие слухи? Они даже имен друг друга не знаю и от чего-то хотелось всё так и оставить, не рушить эту хрупкую иллюзию тайны и мимолетности.
Когда есть лишь целитель и спасенный им маг. Так обезличено и вместе с тем…
— Нам обоим будет удобно, если ты сядешь ко мне спиной.
Логично.
Что ещё он мог подумать?
Логично сесть к нему спиной, чтобы эту самую спину он и помог отмыть от крови.
Так почему же его не покидало чувство какого-то подвоха во всём происходящем?
Со вздохом сделав ещё пару затяжек, не желая отрываться от столь приятного дыма, но всё же рука почти не дрогнула, когда он затушил окурок о мокрый борт ванны, оставляя его так же покоиться на краю.
Не хватало прямо здесь на расстоянии вытянутой руки заиметь какую-нибудь пафосную левитирующую пепельницу.
Может даже в виде черепа. Было бы весьма эстетично.
На манер тех, что он видел у дедули, но так и не смог узнать настоящие ли они…
Плавно и совершенно неспешно он поднялся на ноги и пока вода сбегала по его стройному поджарому телу он неловко переступая, чтобы не задеть лишний раз мужчину, развернулся к нему спиной, но вот посадка произошла уже со сбоями, слишком уж резко, так что часть воды вновь выплеснулась на многострадальный ковер.
— Не стесняйся. Я уже видел все, что могло меня удивить.
— С чего вдруг я должен стесняться мужчины? Боюсь, даже в женском обществе я едва ли постеснялся бы, — удобнее устроился между его ног, пытаясь собрать волосы и как-то перекинуть на плечи, чтобы слишком не мешались, хотя… судя по обилию засохшей крови и в них, придется их отмачивать и очень тщательно мыть.
Вот и за что ему всё это?
Было ужасно лениво делать что-либо и потому он молчаливо откинулся на грудь мужчины, недовольно вздыхая.
— Минутку я отдохну и можешь заняться моей спиной. Хотя всё понять не могу, зачем ты это делаешь. Будто у целителя нет своих забот и работы. А… стоп, сегодня же суббота? Я прав? – немного отлегло, хотя на работу всё равно надо. Выходных у авроров почти не было.
Только если тебя ранят или убьют. Такой аргумент Аластор мог бы засчитать.
— Мне было мало… я бы выкурил ещё одну, чтобы окончательно ожить, — весьма беспардонно устроил голову на чужом плече, тем более что никто особо и не возражал сейчас.
И, судя по всему, то было лишь затишьем перед настоящей бурей.
[icon]http://forumupload.ru/uploads/0019/cc/52/392/427105.jpg[/icon]

Отредактировано Sturgis Podmore (2020-07-09 19:52:47)

Come on and break me down
I'll let you ruin my day
Flow through my veins
I need a fix
Bitter and sick

Что-то явно кардинально изменилось между ними и Стерджис упорно не мог понять, что именно.
Это слегка злило и сбивало с толку.
Откуда могло прийти такое умиротворение и чувство, будто они близки духовно?
Бред, конечно же, но он совершенно не чувствовал никакой опасности в мужчине, более того не было даже желания сейчас как-то его поддевать, соглашаясь на столь хрупкое и оттого более ценное перемирие.
Вальяжность и расслабленность.
Как давно он вообще вот так останавливался и давал себе хотя бы краткий отдых?
Чтобы не думать ни о чем, не думать, где ты и с кем, и при этом чувствовать какую-то ненормальную правильность и умиротворенность.
А сейчас жизнь крайне насильственным и грубым методом его стопанула и позволила немного отдышаться и понять, что так невероятно сложно было и попросту невозможно впускать кого-то в свою жизнь хуже того позволять близости пустить прочные корни в сердце.
Видимо боггарт бы ему явился в лице девушки, на которой он обязан жениться.
Никак иначе.
Женитьба — это как материальный шаг к близости.
Невыносимый для него.
Но появление столь вожделенной сигарету отрывает его от тяжелых мыслей? и Стерджис в привычном жесте обхватывает губами фильтр, делая первую пробную затяжку.
Вкус был совсем иной и это помимо того, что он чувствовал едва ощутимый запах мужчины, ну что ж…
Видимо, у тебя настолько понтовые сигареты, что в каждой какой-то свой особенный табак.
Более занятый новой игрушкой, Стерджис плавно выпрямился, чтобы мужчине было удобнее с его спиной.
И внезапно негромко рассмеялся, находя эту ситуацию абсолютно абсурдной и никак не укладывающейся в голове.
А может он и вовсе не пришел в себя и видит сейчас то ли сон, то ли бред больного разума?
Сигарета весьма удачно туманила голову всё больше навевая мысль о каком-то ирреальном месте, которое ему очень даже нравилось.
Как и начинало нравиться общество незнакомого целителя.
Дожили. Старею.
Но каким-то невероятным образом он полностью расслабляется, доверяясь руками мужчины и почти даже не вздрагивал, когда ощущал как губка проходится по тому месту, откуда расползалось проклятье.
И когда это его в последнее время тянуло подставить кому бы то ни было спину?
Правильно, никогда.
Но похоже, что когда ты обязан жизнью человеку, то страх того, что тот может нанести удар сам собой нивелируется.
Ибо тогда теряется смысл. Смысл самого спасения, ведь ему ничего не стоило добить, да и просто пройти мимо и он бы сам благополучно сдох.
Да и мыл его кто-то в далеком детстве, а точнее сестра, неизменно отправляющая его в ванну после уличных похождений, из которых он неизменно возвращался с «боевыми» ранениями, да грязный, словно волкодлак.
— Твоя спина прекрасно заживает...
— Значит, ты всё-таки хороший целитель, а я фатально-везучий ублюдок. Иначе этого никак не объяснить, — вновь неторопливо и чувственно затянулся, полуприкрыв свой взгляд.
Как же ему было хорошо и даже жар чужого тела не мог его смутить, скорее добавлял бонусов к нынешнему приему ванны.
Вновь осторожно откинувшись на его грудь и продолжая дымить сигаретой, далеко не сразу её затушил, наслаждаясь сейчас каждым мгновением.
Ровно до того момента, когда обжигающе-горячие губы мужчины совершенно неожиданно впились в его шею, заставляя вздрогнуть и выронить ещё тлеющий окурок, который после бесславно затонул.
Парень напряженно замирает, далеко не сразу способный хоть как-то на это среагировать, на столь резкую смену всей картины, которая сложилась в его голове.
И хуже всего, что он абсолютно не испытывает никаких отрицательных эмоций.
Его губы такие жадные, чувственные вкупе с умелым языком, заставляют лишь вздрагивать всем телом, а после смотреть в его глаза в немом вопросе взирая на него и предательски выдавая бесконтрольное удовольствие в расширенных от этого зрачках.
Нет ни единого шанса что-либо сейчас предпринять, он слишком заторможен и расслаблен явно весьма особенным дымом от выкуренной сигареты и лишь тихо что-то прошипел, осознавая какую-то пугающую неизбежность.
Разумеется, он не ответил на поцелуй, плотно сжимая губы и вообще пребывая в каком-то предельно охуевшем состоянии, когда ни ударить, ни оттолкнуть, ни что-либо сказать он попросту не мог.
А его французский неожиданно бьет в самое уязвимое, но он не понимает смысла слов, лишь их общую тональность от которой хочешь не хочешь, но мурашки бежали по спине и он жестко впился пальцами в чужие плечи, пытаясь контролировать сорвавшегося с цепи мужчину.
Выходит, правда плохо и он, так и не размыкая губ упрямо смотрит на него, считая про себя каждый его вдох и выдох.
Всё ещё не понимая.
— Зачем ты это сделал? И какое к черту удовольствие? Ты неправильно меня понял, я не люблю мужчин. Ты, конечно, красивый, но… — что - он так и не смог придумать, рвано хрипло что-то выдыхая.
Ткнуться носом в чужую грудь, проскользить по ней языком, чтобы жадно вдохнуть вновь его особенный терпкий запах и прижаться к нему всем телом до боли, до одуряющего желания стать единым целым с ним и вместе с тем какое-то дурманящее желание дикого зверя впиться зубами, вгрызаться в податливую плоть, ибо он будил все самое темное и сокровенное где-то в самой глубине его сути. Сущего голодного и жадного зверя, когда еще никогда не охотился в своей жизни. Жить моментом только здесь и сейчас, танцевать вместе с ним так, будто никто не видит, будто в этом и есть сама сущность всего, момент всплеска творчества здесь и сейчас, сродни страсти, которой нужно отдаваться всецело с головой, с нотками безумия, как будто в первый и последний раз.
Ощутив чужие пальцы на своей плоти Стерджис нервно изгибается с ужасом понимая, что тело так остро и самозабвенно реагирует на его прикосновения и что в какие-то считанные секунды он на самом деле заводится и извернувшись вновь впивается в многострадальное плечо, а после бьет мужчину яростно зло, страстно, потому что не знает как ему быть, не знает как вести себя, столкнувшись с таким впервые.
Когда хочется вырваться из неожиданно ставших порочными сетей и вместе с тем увязнуть в них сильнее.
Поэтому он и бесится, негодует, срываясь на мелодичную ругань, пока мокрые от воды пальцы нащупали волшебную палочку и резким угрожающим жестом он уперся самым её кончиком в чужую глотку, глядя при этом в темные от страсти болотно-зеленые сейчас глаза целителя.
— Тебе не стоит этого делать, — хлестко произносит, едва ли в состоянии выровнять уже сбитое дыхание, когда в голове совершенно не укладывалось подобного рода внимание мужчины к своей персоне.
— Так нельзя, черт тебя дери, — хрипло рычит на него, продолжая вздрагивать от непередаваемого коктейля эмоций, который разом обрушился на него безжалостно ломая и лишая контроля над происходящим и прежде всего контроля над собственным телом.
Похоже я окончательно сошёл с ума. И мир в лице тебя тоже.
[icon]http://forumupload.ru/uploads/0019/cc/52/392/427105.jpg[/icon]

There are no incurable ills
There are no unkillable thrills
One thing and you know it's true
I don't ask much
I just want you

Это была какая-то холодная расчетливая ярость.
Он не истерил, не причинял вред этому волшебнику, не плевался ядом и не орал на повышенных тонах о том, что никогда не сотворит такого греха с мужчиной.
Стерджис молчал. Долго. Проникновенно молчал.
Он знал множество заклинаний, как опасных, так и не очень и мог с легкостью одним движением руки вырубить целителя, оставить его здесь, а самому убраться отсюда к себе домой и забыть всё как продолжение кошмара.
Но, почему-то не делал этого, продолжая угрожающе держать палочку у чужой глотки и смотреть в эти… блядские дьявольские глаза, напоминающие ему омут, в котором водились редкостные твари, способные за считанные минуты утянуть тебя на самое дно и не оставить после даже костей от тебя.
Думать связно и как-то анализировать всё происходящее было по-прежнему непосильной задачей для его состояния. Он мог мыслить сейчас исключительно эмоциями и собственным чувственным состоянием.
Для этого нужно было лишь прикрыть глаза и отчетливо увидеть витражную картинку из сотни деталей, почувствовать её и пойти следом за ней.
Так просто и в тоже время бесконечно сложно.
Он вообще далеко не был ханжой и никогда не отказывал себе в сексе или мимолётном романе, но то, что происходило сейчас вообще ни в какие его рамки не вписывалось. От слова совсем.
А между тем незнакомец продолжает рассыпаться в комплиментах, в которых уже впору было утонуть. За всю жизнь он столько выслушать не успел, как за последний час. И не то, чтобы он очень верил и уж тем более доверял.
Хотя если приложить усилие и вновь взглянуть в эти чертовы глаза, то без труда можно было распознать в них абсолютную искренность сейчас.
Но вот ему-то что делать с этой убийственной правдой?
Он нравился этому мужчине.
Более того целитель уже напрямую успел сказать о том, что хочет его. Физически жаждет близости. Пускай и на своем французском, но тональность явно говорила об этом.
— Mon beau garзon, mon magnifique… Почему ты так уверен, что не любишь мужчин, если ты никогда с ними не пробовал, а?
Это становится чересчур, и он вновь зло бьёт его на этот раз по губам, молчаливо взирая на то, как кровь теперь сочится по ним, может хоть на какое-то время он перестанет говорить такие… крамольные вещи.
Однако, не помогает.
Подмор зло сдержанно что-то шипит сквозь зубы вновь закипая, чувствуя внутри адское синее пламя. Потому что… да потому что этот ублюдок прав. Во всём прав. Но признать это, значит перечеркнуть разом всю свою жизнь до.
Вот так по щелчку пальцев знаете ли ориентацию не меняют.
Так… лишь могут зародиться сомнения, которые после будут терзать долгое время, прежде чем…
- Я возбуждён, - как-то даже чересчур спокойно для своего положения произносит, лишь на краткое мгновение отводя свой взгляд от его лица.
А скрывать и не было смысла. Выглядело бы до крайности глупо, учитывая, что они были в одной ванне и оба были обнажены.
Это и сбивало с толку. Стерджис чувствовал, как помимо бушующей злости его тело цепенело от предательского желания, которое с каждым мгновением лишь набирало свои обороты. И против физиологии уже ничего не сделаешь.
Но ещё никогда вот так на мужчин он не реагировал.
Так может… дело не в нём, а в проклятии или, да мало ли, что могло быть тому виной.
По-животному жадно он вдыхает запах чужой крови и придвигается ближе к мужчине, не в силах сопротивляться этому внезапному порыву и торопливо жадно проскальзывает горячим языком по чужим разбитым губам, что-то рвано и тихо выдыхая при этом.
- А что, если мне не понравится? Откуда мне знать… насколько ты, в принципе хорош и… - что и он не договаривает, молча сглатывает, потому что безнадежно уже заражен им, потому что уже вкусил этот яд и не может оставаться до конца спокойным и выдержанным.
И он всё ещё зол, продолжая упираться острым кончиком палочки в его нежную кожу, второй рукой зарывается в чужие короткие волосы болезненно сжимая их.
Так хочется от души приложить этого выродка затылком о край ванны и посмотреть, как вода приобретает цвет такой… коралловый и не будет больше столь патовой для него ситуации.
Но вместо этого он тяжело вздыхает и впивается в его губы яростным поцелуем-укусом, даруя как удовольствие, смешанное с острыми нотками адреналина, так и горьковатую боль, не желая признавать то, как же сильно на него действовал этот мужчина, какие эмоции вызывал его голос и его близость.
Будем считать, что я всё ещё не пришёл в себя и всё также валяюсь в бессознательном состоянии на кушетке.
А всё это… лишь сон моего больного разума.
[icon]http://forumupload.ru/uploads/0019/cc/52/392/427105.jpg[/icon]

So welcome to the fire
I'm the one with the lighter
Feel it running through your veins
As we're walking through the flames
Getting higher

Он даже никак не мог себя оправдать.
Потому что не мог сейчас этого сделать.
Потому что не хотел.
Потому что разум сдавался в плен его юношеской неуемной страсти и вожделения.
Которые оказались неожиданно-острыми и такими сильными по отношению к этому конкретному магу, что никак не поддавались контролю.
Неужели он был так ненормален? И никогда об этом даже и не догадывался?
Или на него так повлияло чертово проклятье?
Ни с одной девушкой он не был так агрессивен, не сходил с ума от желания причинить боль и вместе с тем отчаянно хотеть так, словно это был первый и последний раз.
Хотя… это был бы лучший расклад: первый и последний раз позволить себе настолько потерять голову и сойти с ума.
Он никогда не позволял себе сдерживать собственные желания, не мог этого сделать и сейчас.
Стерджис смотрел на этого ублюдочного целителя и отчетливо понимал, что хочет его, что помимо злости и агрессии в нём уже прочно поселилось ничем неприкрытое желание секса.
- Я в этом и не сомневался. Не настолько уж и наивен, чтобы не заметить. Иначе… ничего бы этого не было, - проговаривал вслух, сбиваясь с привычного темпа своей речи, потому что голос этого мужчины действовал почище любой маггловской травки. Он проникал, казалось, в самую суть, заставляя сжиматься в тугую пружину, замереть и не дышать, потому что эта магия буквально сводила с ума, безжалостно подчиняя себе и заставляя желать лишь одного – близости с его обладателем.
Он ещё и смел смеяться, обжигая его этим, заставляя чуть вздрагивать и помимо воли вжиматься теснее в разгоряченное тело мужчины. Уже было крайне сложно сохранять дистанцию, да и не хотел он этого.
И чужие пальцы на собственном теле уже не кажутся чем-то противоестественным и неправильным. Он чувствует каждое касание, он не может не реагировать на это, не может отрицать того, какое сильное влияние это имеет.
Я бы сам съел тебя всего. Оставил миллион укусов, чтобы тело твое помнило, чтобы хранило момент того, когда зверь вышел на охоту. Бесконтрольно. Предельно. Болезненно. Кажется, будто этот голод ничто не сможет утолить. Зачем же ты его пробудил?
И какая нелепая слабость, он отдаёт врагу свою волшебную палочку и касается языком чужой щеки; такой, казалось бы, хрупкий сейчас в чужих руках, но между тем опасный, готовый просто перегрызть сонную артерию мужчине, если тот совершит хоть одно неверное действие. И с палочкой уже был весьма опасный шаг, вызывающий глухое недовольное рычание и очередной жгучий болезненный укус, который последовал после ласкающего движения языка.
— Хочу тебя ближе...
Похоже… одни лишь его слова могли возвести его в наивысшую степень возбуждения, вот так легко по щелчку пальцев, заставляя вообще забыть обо всем остальном.
Так и хотелось сказать… куда уж ближе, ведь они оба абсолютно обнаженные были в ванне, он чувствовал его буквально кожей, слышал его дыхание, стук его сердца, мог безнаказанно дышать его запахом и чувствовать вкус его губ.
Разве может быть ближе? И разве был он готов быть ближе?
Думать мешают чужие такие настойчивые губы, которые вновь увлекали в безумный горячий поцелуй, где Стерджис упорно не давал ему и малейшего шанса перехватить инициативу, продолжал сжимать его волосы, слегка оттягивая голову назад в мнимом контроле.
И когда что-то неуловимо так щелкает и меняется в мужчине, Стерджис успевает лишь зло пройтись зубами по его нижней губе, рвано и сдержанно выдыхая полустон от его болезненной и крепкой хватки, от того, что теперь мог лично прочувствовать каждый сантиметр его безумного желания и непроизвольно содрогаться всем телом от этого.
— Ты будешь называть меня “Рудольфус” и моей чуткости не будет предела. Давай попробуем, как это звучит из твоих уст.
- Рудольфус… ты не охренел ли? Раздавать мне такие команды? – не смотря на то, что его голос давно окончательно охрип от всего происходящего это прозвучало довольно угрожающе и звонко, он смотрел прямо в чужие глаза, а после запрокидывает голову назад, изгибаясь на нем, так как уже прочно обосновался на чужих бедрах, совершенно бесстыдно седлая их, признавая, что такое положение было максимально удобно, а следом его влажная от воды ладонью вновь наотмашь бьет по лицу Рудольфуса, выражая тем самым негодование по поводу его тоталитарных замашек.
- Скорее я буду называть тебя аристократичным ублюдком, - горячие и сильные пальцы смыкаются на чужой глотке, ощутимо так давая понять, что Рудольфус не сможет вот так легко им командовать и делать всё, что он пожелает. Не на того напал… а точнее вылечил.
- Стерджис… если вдруг надумаешь мне выслать счёт за лечение, - жарко и негромко прошептал ему на ухо, после с особой изощренностью и жестокостью садиста принялся изучать его гибким и ловким языком, чувственно периодами покусывая мочку его уха и уже не в силах был от него оторваться, зная, что эти ласки лишь быстрее доводят до безумия, когда… лопнет терпение и все эти прелюдии превратятся лишь в грязный животный секс с примесью злости и жажды как можно скорее утолить первый звериный голод.
[icon]http://forumupload.ru/uploads/0019/cc/52/392/427105.jpg[/icon]

I want your bite
Wanna feel your teeth on my neck
Wanna taste the salt of your sweat
Gonna rock your body all night
It's lust at first sight

Поздно уже было разворачиваться и бежать.
Да и выглядело бы это скорее бегством от самого себя и своих же желаний. До крайности глупо.
И как уже было сдержать того зверя, что всеми силами рвался наружу?
Тем более, когда он признал, почуял что-то родственное, темное и влекущее в этом мужчине.
Против такого дурмана сложно было устоять и несмотря на то, что Стерджис продолжал безнаказанно пока поднимать на него руку, ярясь и огрызаясь, на деле же всем своим существом рвался к нему. Но не осознавал это разумом, не хотел осознавать.
Одними лишь голыми инстинктами, одной лишь своей темной сущностью самим нутром.
Иначе... не сломался бы конечно, но последствия бы вызвал для себя непоправимые из-за слишком жесткого конфликта разума и плоти.
Поэтому не думал, лишь действовал и жил моментом здесь и сейчас.
Мокрая ладонь в минутном всплеске нежности проходится по чужому плечу, где ярко алели следы от зубов.
Почему так сильно? Так отчаянно? Так страстно?
Это что колдовство? Мы же маги впору поверить…
Вот только я знаю, каков эффект от любовных зелий, доводилось принимать.
Всё кажется таким гипертрофированным, похожим на помешательство, но стоит подцепить ногтями блестящую мишуру, как под ней обнаруживается абсолютная пустота.
Сейчас же этого нет… сейчас настолько всё объемно, настолько… что просто сминает своей неукротимой мощью и пробуждает страх.
Страх и голод.
Интересно. Такой бывает настоящая влюбленность?
— Агнцем? Боюсь… они слишком покорны, чтобы быть мной. И ими жертвовали, чтобы… впрочем, не важно. Здесь нет никакой жертвы. А то, что меня ранили не считается. Но… власть, да, — гибкие влажные от воды пальцы теряются вновь в чужих волосах, а губы чувственно изучающе скользят по лицу мужчины, приоткрытые, мокрые и такие манящие.
И короткие отрывистые вздохи. Он не хотел прерывать этот очередной виток в их взаимодействии, упиваясь неприкрытым жаром момента на грани.
И при этом он ничуть не стыдится того, как откровенно покачивается на нем, так что вода вздрагивала едва приметными волнами, а горячие бедра терлись о чужие с каждым новым толчком, лишая мужчину разума.
— Чертовски твердый. Теперь… я понимаю тонкий сакральный смысл выражения перевозбужден так, что готов кончить от малейшего касания. Да, Рудольфус? — от его внимания не ускользает то, как нервничает целитель, пытающийся добраться до какой-то из своих склянок. И Стерджис приглушенно смеется, ничуть не помогая ему в этом скорее даже отвлекая чересчур горячими и несдержанными поцелуями, предполагая, что последует далее и как-то желая это отсрочить.
— Следующего раза не будет, даже не думай. Не говоря уже о веревках, — упрямо прошептал, явно возмущенный тем, что мужчина мог себе позволить предположить такую глупость.
Даже, если ему вдруг и понравится секс с человеком своего же пола, менять собственные предпочтения и ориентацию он не собирался, а значить и повторять подобное безумие с кем бы то ни было.
Но стоило Рудольфусу проникнуть в него скользкими от масла пальцами, как юноша нервно изогнулся от слишком непривычных и далеко не самых приятных по первости ощущений, после рыча на мужчину и царапая его плечи и спину короткими ногтями, непроизвольно судорожно сжимался, сопротивляясь этому.
И лишь спустя долгие минуты, позволил себе немного расслабить болезненно-сжатые мышцы и слегка довериться ему и его действиям.
А это был почти невыполнимый квест для любителя контролировать всё и вся.
Далеко не сразу, но он начал едва слышно постанывать, теперь изгибаясь всем телом навстречу этим движениям и признавая то, что Рудольфус был умел, заставляя его испытывать помимо боли, какие-то новые невероятные оттенки удовольствия.
И более того нетерпение.
— Ты попробуешь сам или мне, mon Seigneur?
Этот развратный французский так ласкал слух, что отвечает он не сразу, сбившись с ритма и приникая всем жарким телом к нему, вновь кусал, скрывая свои эмоции, что плескались в расширенных от наркотического удовольствия зрачках.
— Я не настолько тебе доверяю, чтобы…. Аррр я сам, — прижался губами к его плечу, рвано через раз дыша, прежде чем приподняться на его бедрах и скользнуть одной рукой прямиком к чужой крепкой плоти, чтобы ненавязчиво пройтись по чувствительной головке подушечками пальцев, а после направить в себя, лишь слегка на пол сантиметра позволяя ему проникнуть в едва разработанное нутро, стискивая при этом до боли зубы.
Он действительно был чересчур большим и, разумеется, доставлял поэтому огромный дискомфорт, хотя Стерджис всё равно медленно опускался на него, вгрызаясь теперь зубами в услужливо мелькающее под носом плечо, чтобы заглушить крики.
Подобная близость была для него где-то далеко уже за запретной чертой.
И на какое-то мгновение он останавливается, пытаясь привыкнуть к подобному, пока тело вновь и вновь содрогалось в крупной непроизвольной дрожи, так что он уже был не способен что-либо сделать сейчас, кроме как доставлять боль целителю своими отчаянными животными укусами.
— Я выдержу, можешь… не думать об этом, — глухо прошептал, чувствуя, как они оба уже больше не могут сдерживать себя и свой голод, что было уже плевать на всё остальное и хотелось лишь одного.
— Извращенный ублюдок… вот ты кто, — прозвучало почти как нежный комплимент жаль только не на французском.
Стерджис мог, конечно, похвастаться своими знаниями немецкого, но… это было бы чересчур… немецкий больше подходил для чистейшего порно, либо ругательств.
А русский только для ругательств.
Не хочу, чтобы ты останавливался или я… черт, хочу, чтобы ты сделал это со мной.
[icon]http://forumupload.ru/uploads/0019/cc/52/392/427105.jpg[/icon]