У Андромеды никогда не было какого-то своего, особо любимого времени года. В каждом сезоне был свой уникальный шарм, как думалось ей, и ни один из них на другой совершенно не походил. Осень, к примеру, завораживала алеющими, рыже-золотыми оттенками ярких красок, в которые окрашивались засыпающие деревья и подмерзающая от надвигающейся прохлады смолисто-черная земля. Зима поражала слепящей белизной хрустящего под подошвами туфель снега, перинами сугробов и лучами улыбающегося, пусть и холодного, солнца, смотрящего на мир сквозь дымный шлейф молочных облаков. Весна – очаровательная в своей ещё сонной неге – отряхивала плечи от покрывала снежинок, кутаясь в нарастающее с каждым днем тепло, рыдала капелью, звенела шапочками верб, и росчерком умелого пера рисовала на ветвях совсем еще хрупкие изумрудные листики, в скромных букетах которых скрывались юные и аккуратные лепестки соцветий. И, наконец, лето. Восхитительное, горячее, до краев полное томительного зноя, пронизанное ароматами распустившихся цветов, пением птиц, жужжанием шмелей, обтирающихся своими пухлыми боками о пудровые тычинки бутонов... Коротко говоря – в каждом сезоне была своя красота. И всеми ими Меда Блэк любила наслаждаться, отметая в сторону всякие возможные вопросы о сравнениях. Потому, быть может, часть этих ее взглядов так неуловимо вплелось в ее собственную жизнь, в какой-то момент заставляя девушку, еще школьницу, задаться вопросами социальных равенств в кругу чистокровных и привилегированных магов. И что же?  Равенства в волшебном мире, увы, нет. Есть лишь заезженные до дырок шаблоны, немые укоры и колючий оскал в сторону тех, кому не посчастливилось родиться с голубой кровью в жилах. Ничего нового. И свадьба старшей сестры – самого лучшего друга в жизни Дромеды – яркий тому пример.

Нынешний июльский день гудел. Торжество было ярким, пышным, не лишенным всяческих прелестей магии, так привычной глазам среднестатистической волшебной знати. Сразу видно – не абы кто выходит замуж, а сама Беллатрикс Блэк, официально же сегодня принятая под крыло дома Лестрейнджей. Все вокруг, начиная с заваленных вкусностями столов, до самых, казалась бы, неприметных деталей интерьера поместья, где проходила свадьба, кричали о знатности, богатстве и перспективах, которые сулил искомый брак. Была ли рада Белла? Меда не знала. Была ли рада она сама? – возможно, да. Однако, прокручивая в голове то будущее, которое ожидало ее саму, но, которое, отчего-то, не котировалось с ее уже сложившимися в голове ожиданиями, - Андромеда с неохотой же улыбалась всякого рода гостям, стараясь вышвырнуть из мыслей пресловутого Тонкса. Того самого Тонкса, что забрался под ее кожу и в недра ее головы, заполонил собой ее мысли, вынуждая нехотя искать убежище, в нелепой попытке от всего этого, и от людей в том числе, скрыться. Но разве возможно спрятаться от того, что многие с трепетом в голосе именуются «любовью»?

Опустившийся на мир вечер зажег фонари вдоль ухоженных и опрятных садовых аллей. До ушей юной Блэк долетает приглушенное музыкальное эхо, но танцы и звон бокалов ее не прельщают. Шурша подолом темно-синего платья по пыльной брусчатке, девушка шла в никуда, уставив расфокусированный взгляд в несимметричный рисунок камней под ногами. Каблучки ее летних туфель динамично постукивали по граниту, изредка лишь проваливаясь в узкие щелки между шершавых «кирпичиков». Шумно выпустив из груди воздух, шатенка поправила на плечах тонкую даль, совсем невесомую, и у вишнёвого дерева свернула к одной из беседок в самой сердце розария. Не ожидала, совершенно, что встретит там кого-то еще.

Ударивший в нос душисто-приторный аромат таких привычных декоративных роз, какими девушка еще с детства обожала любоваться, карандашными набросками перенося цветочные стебли и бутоны на лист блокнота, напомнил о домашней оранжерее. Кончиком языка скользнув по губам – признак вдруг накатившего волнения, которое для Меды были делом не самым привычным – слизеринка протянула пальцы к цветочному кусту, что извилистым змеем окрутил собой каркас беседки, напрочь замуровывая в паутине листьев и бутонов окна строения. И тут же, с глухим и обиженным «ай!» отдернула уколотую шипами руку, испуганная совершенно неожиданными и громкими звуками чьего-то, не то кашля, не то смешка, прорвавшего собой немую тишину, скопившуюся в розарии.

Завертела головой, выискивая источник звука. Сердце безумной дробью заколотилось в груди. Знакомая макушка угодила в поле зрения глаз почти сразу и, закусив поврежденный и вибрирующий палец губами, средняя Блэк беззлобно, но удивленно пробубнила:

- Фрэнк... боже мой, ты меня напугал. Что ты тут делал?

Отредактировано Andromeda Tonks (2022-02-19 17:40:56)