Одним из несомненных плюсов работы в больнице Святого Мунго был вполне себе нормированный график. Даже в случае катастрофы, которые не так уж и часто сотрясали магический Лондон, в последнюю очередь вытаскивали из своих тёплых и мягких постелек пчёлок отдела по работе с отравлениями. Когда-то в школе Алекто слышала, как девчонка с Рейвенкло рассказывала, что маглы умеют отравлять целые массы народу и успешно это применяли в каких-то войнах. Кэрроу не слишком в это верила, но всё равно, чисто с профессиональной точки зрения, она предпочитала одного скулящего пациента сотне таких вот. Это было, как минимум, сподручнее.
А пока что небо над магическим населением Британии было обманчиво синим, а целых два выходных подряд в сочетании с надвигающимся, словно песчаная буря, бабушкиным юбилеем обязывали её отправиться в толковое ателье и заказать новую праздничную мантию. Алекто это дело любила, но бабушке Булстроуд угодить было крайне сложно, а критике - причём совершенно нещадной - подвергалось всё на свете. В последний раз Кэрроу была яростно отчитана за неподобающий тон помады для похорон троюродного гриндилоу знает кого. До того чудного дня девушка даже не представляла, что есть какой-то регламент для таких моментов.
Впрочем, у бабушки в голове регламент был для всего.
Кэрроу встала рано, освежилась, немного поспорила с зеркалом на тему причёски для ветреной погоды и, надев лёгкую серебристую мантию для таких вот летних прогулок, отправилась смотреть на то, как просыпается Косой переулок.
Без сомнения, жить в такой близи от лучших бутиков и ресторанов было приятно, но весьма накладно. Впрочем, её счёт в Гринготтсе вполне позволял такой стиль жизни, даже если бы она планировала продолжать его ещё лет двести. Алекто знала, замечала, как завистливо шушукаются порой коллеги, глядя на её новы браслет или перчатки из дорогущей драконьей кожи. Зачем эта аристократка занимает рабочее место, если деньги ей не нужны?
Ответ у неё имелся, хоть Лекто и не собиралась им делиться, а уж тем более, не планировала что-то доказывать завистливым клушам из отделения. Ей нравилось то, что она делала. Нравилось чувствовать себя профессионалом. Нравился потрясающе работающий механизм человеческого тела, так чутко реагировавший на любое вмешательство. Нравились склянки, пробки, зелья, заклинания и лёгкий дух настойки боярышника, витавший над отделением. С пациентами она никогда особо не ладила, да и не очень они ей были интересны. Но целителем Кэрроу была отличным, ведь растения, зелья, проклятия девушка понимала куда лучше.
При желании, она легко использовала бы это не для лечения, а наоборот. Но пока что необходимости не было.
Казалось, из дома она вышла всё же поздновато (сказалась дискуссия с зеркалом), потому что все магазинчики уже были открыты. Двери одного, самого интересного для озабоченной мыслями о предстоящем юбилее, заведения приветливо покачивались в такт резким порывам тёплого июньского ветра. Алекто поспешила к знакомой вывеске, запахиваясь поплотнее в мантию и думая о том, что непослушные тёмные волосы, пожалуй, и правда стоило завязать потуже: одна прядь уже вырвалась из пучка и теперь полоскалась перед глазами, будто несломленный непогодой флаг неряшливости. Кэрроу сама не знала, зачем держит это зеркало. Оно всегда было право, но настроения это отнюдь не улучшало.
Девушка рванула заупрямившуюся дверь на себя и наконец оказалась в тихом заведении, завешанном шелками и атласом. "Твилфитт и Таттинг" по праву считался одним из лучших бутиков и, что куда важнее, пользовался полным расположением бабушки Булстроуд, чего за всю её исключительно долгую жизнь удостаивались, кроме этого магазинчика, лишь новые самоклеящиеся вставные зубы и медовый ликёр от какого-то сумасшедшего мага-винодела из маленькой итальянской магической деревеньки.
Алекто остановилась на мгновение у зеркала (к счастью, вежливо хранящего молчание), чтобы убрать взбунтовавшуюся прядь обратно в причёску, и рассеянно кивнула на приветствие мистера Твилфитта.
- Добрый день, - она осмотрела тихо шелестящие ткани, не особо вглядываясь в них, ведь цвет помады хозяев этого магазина нареканий ещё не вызывал, - Мне нужно что-то очень особенное для юбилея Калипсо Булстроуд. Она ваша постоянная клиентка, насколько мне известно. Хотелось бы услышать толковый совет, - взгляд Алекто уткнулся в изумительно гладкую ткань цвета ночного неба, - и примерить вот эту прелесть, если можно.
О себе она тоже не забывала никогда. Почему бы не совместить приятное с полезным, если день свободен, а в кошеле звенит золото?
Впрочем, приятное закончилось, стоило ей обернуться на звоночек и увидеть печально знакомую со школы рыжую шевелюру. Не то чтобы к Трэверс у неё были особые претензии, так, раздражала помаленьку, как и многие. Но у ноги волшебницы болталось шерстяное недоразумение и виляло всеми двумя хвостами. А вот этого Алекто терпеть уже была не намерена.
- Умоляю, выведите живность, - девушка скорчила гримаску и поднесла ладонь к носу, словно страдала от аллергии и вот-вот собиралась чихнуть, - это же магазин высокого класса, а не притон!
Взгляд тёмных глаз едва скользнул по Элоизе и упёрся в хозяина, держащего на руках приглянувшуюся ей модель. За долгие годы в Хогвартсе Кэрроу уже поняла, что хоть в чём-то вразумить саму Трэверс было мало вероятно.

Алекто не любила всяких тварей из животного мира с детства. Они отвечали ей в этом полной взаимностью, местами, как ей казалось, переходящей всякие грани приличия. Стоило вспомнить хотя бы тот случай, как её загнал на дерево аугурей, которого подарили им с братом. Шишуга тёти при попытке поиграть прокусила пятилетней девочке ладонь чуть ли не насквозь, а уж что творилось на занятиях по уходу за магическими существами - этого даже преподаватель не мог объяснить. Кто-то говорил, что животные чувствовали её неприязнь и реагировали, кто-то - что их раздражали её духи (особенно в пять лет, видимо), но сама Лекто давно знала: не поддающиеся контролю сильно пахнущие твари просто терпеть её не могли. Будто какой-то мировой заговор. И если в том же Хогвартсе она была относительно готова это терпеть хотя бы ради оценки по УзМС, то совершенно точно не собиралась рисковать обслюнявливаем мантии или прокусыванием весьма нежной кожи в дорогущем бутике в центре магического Лондона.
Выражению её лица в ответ на реплику Элоизы могла бы позавидовать бабушка Булстроуд, которая примерно так глядела на брата, когда тот в шутку принёс ей магловского пива.
- Мерлин, у тебя совсем крыша съехала от счастья, что кто-то решил повести тебя под венец? - о предстоящем браке Трэверс слухи ходили, но они не слишком-то интересовали Кэрроу, хотя что-то там было пикантное, мол, жених невесте в деды годится или что-то такое, - Или бедняга одумался и решил остановить выбор на этом?
Алекто с отвращением кивнула на расшумевшуюся тварюшку, которая явно рвалась познакомиться поближе. Пусть шрамы на ладони быстро залечили в Мунго, и следов не осталось и в помине, на душе девушки они всё ещё сочились кровью и страхом. Не будь рядом владельца магазина, который бы точно не позволил агрессии в сторону такой богатой и постоянной (две-три новых мантии в месяц она точно покупала, знала наперечёт все новые коллекции и даты завозов) клиентки, у неё бы точно проявидся на лице ужас, а так она пока сдерживала его за гримасой гадливости.
- В чём-то его можно понять, наверное, хотя странно, что невест помолчаливее не нашлось. И без вонючей шерсти на свадебном платье.
Последнюю фразу она произнесла в полголоса. На самом деле, прям открыто ссориться не хотелось, хоть и могло показаться, что Кэрроу приложила для этого все усилия. На самом же деле, язвительность всегда помогала ей прикрывать страх, а энтузиазм двухвостого существа в её отношении казался весьма угрожающим и имел все шансы закончиться плохо.
Алекто зашла в магазин за праздничной мантией, а не за свежей раной. Да и что может быть хуже визита в Мунго? Визит в Мунго, если ты там работаешь.
Она бережно приняла из рук владельца магазина шелковистую, почти невесовую ткань так приглянувшейся ей мантии и сделала пару шагов назад, чтоб животное не вздумало запачкать нежную материю.
Не поднимая взгляда на рыжую, она подняла бровь, обращаясь снова больше к мистеру Твилфитту, чем к шишуговладелице:
- Насколько мне известно, я пришла первой, и было бы приятно, если бы хотя бы в заведениях Вашего уровня соблюдались порядок и очередь, а не уступали дорогу хамам только потому, что они мешают всем окружающим.
Самое смешное то, что именно на единственном общем, что у них было - упрямстве, - Алекто с Элоизой и не сходились. У Кэрроу был впереди целый день, а любимая кофейня за углом только открылась, так что она бы и сама предпочла насладиться чашкой карамельного латте с вишнёвым пирожным, пока двухвостое чудище выбирает, прости Мерлин, платье на свадьбу (хотелось верить, что Трэверс пошутила, идея представлялась настолько дикой, что даже пугала). И она бы так и поступила. Если бы это не предложила бывшая рейвенкловка.
Девушка еле заметно закусила губу, чтобы держаться с достоинством и хладнокровием. Рогом упёрлась она ровно в тот момент, когда Трэверс открыла рот. Этого не заметить было крайне сложно.
- Так что, если жених не собирается скончаться от старости и оставить тебя без наследства в ближайшие полчаса, я бы попросила тебя забрать животное и выйти, прогуляться. Обещаю не слишком задерживать невесту.
Кэрроу насмешливо кивнула в сторону машущего хвостами существа.

Алекто изумлённо вскинула брови, поняв, что обычно вполне мирная и даже почти безобидная Трэверс неожиданно встала на дыбы, но лишь на секунду, чтоб не давать рыжей шанса почувствовать своё превосходства. Сама Кэрроу всегда хотела быть такой же спокойной и уравновешенной, как мама, чтоб люди понимали, что не стоит вставать у неё на пути, но при этом не было нужды выражать неудовольствие словами, а достаточно было взгляда. Чуть изогнутого уголка губ. Лёгкого взмаха ресниц. Приподнятой аккуратной брови. Но пока что - и она постоянно себя за это ругала - получалось грубовато. Ядовитый язычок она приобрела в детстве, а за годы обучения среди всякого сброда магического мира натренировала его будь здоров, но хотелось ей добиваться своего, не прибегая к язвительности и оскорблениям - завуалированным или не особо. Что-то в манере матери решать такие ситуации было величественное, правильное, аристократичное... Чего ей самой так сильно не хватало. Впрочем, пусть способ Алекто не устраивал, но выходило у неё отлично: как правило, хватало одного конфликта, чтобы оппонент решил, что оно того не стоит, и отошёл в сторону. Это давало ей возможность хотя бы не переходить на базарную ругань, от чего Кэрроу бы и вовсе потеряла уважение к себе.
Но Элиза, которая всегда была готова уходить от конфликта, неожиданно упёрлась рогом что тот козёл. И Алекто не очень понимала, что сейчас делать.
И это выводило из равновесия.
Внутри, как это изредка бывало, закипала ярость, которую девушка не могла контролировать. Последний рубикон, что удерживал её от безобразного скандала - мысль о том, что устроит бабушка, когда узнает, что внучка раскричалась в элитном бутике на глазах у продавцов. Какой позор. Ледяной голос звучал в голове, отдавая в висках: "в жизни не думала, что моя внучка будет вести себя, будто какая-то гразнокровка из шотландской провинции!".
Кэрроу с трудом изобразила улыбку, хоть и несколько кривоватую, но всё же пока что ещё удержала себя в руках. Откуда в ней эта скандальность, тщательно сдерживаемая и подавляемая годами, она не знала, но если бы можно было отшлифовать свой характер экспериментальным заклинанием, согласилась бы без колебаний. Ничто не казалось ей настолько ужасным, как показаться невоспитанной грубиянкой, недостойной своей семьи, в глазах какого-то продавца. Пусть и любимчика рода.
Аристократы, члены высшего общества язвили, строили козни, плели интриги, делали комплименты на грани оскорблений, но никогда не кричали и не топали ногами. В публичным местах.
Алекто выдохнула сквозь плотно сжатые зубы и, мазнув плечом рыжеволосую (пожалуй, слишком сильно для "случайно"), невозмутимо прошла к стойке и положила приглянувшуюся мантию на неё, не оставив свободного места.
- Рассчитайте меня, будьте любезны, - она намеренно проигнорировала все намёки Элоизы, побоявшись сорваться, да и надавить на Твилфитта было куда проще, он и так был на грани обморока, - И сразу отвезите в химчистку, у Вас же была такая услуга?
Её тёмные глаза смотрели прямо и с такой угрозой, что почти могли сравниться с убивающим проклятьем.
- А для миссис Булстроуд? - заикнулся хозяин, побоявшись совсем проигнорировать покупательницу.
Видно, решил, что самым безопасным для него будет рассчитать Кэрроу и остаться наедине с клиенткой по записи. Хотя бы избавиться от возможной дуэли и выйти из своего крайне неприятного уголка "меж двух огней".
- Не думаю, что бабушке прилично дарить что-то с шерстью или воняющее псиной, - Алекто улыбнулась так, что в помещении словно стало чуть темнее, несмотря на бьющее в широкие окна солнце, - Она всё же леди из высшего общества. Думаю, и я свою политику покупок пересмотрю. И сообщу знакомым, всё-таки это важный момент для тех, кто появляется в приличном обществе. Вы же сами должны понимать, как важна бывает репутация.
Каждый, кто знал Лекто хоть час, прекрасно должен был понимать, что её угрозы - не пустой звук, не сказанная в запале глупость, которую будет лень осуществлять, стоит выпить чашечку ароматного кофе и успокоить нервы. О нет. Она была вполне готова рассказать эту историю в несколько гротескных красках всем и каждому, кто будет готов слушать.
Не зря бутики обычно специализировались либо на животных, либо на людях. Мисс Кэрроу была далеко не первым клиентом "с характером".
Девушка достала дорогущий пахнущий свежей кожей кошелёк и брезгливо бросила на прилавок десяток золотых, не удержавшись всё же от язвительной ремарки:
- Сдачи не нужно, считайте это за годы былого сотрудничества.
Если бы Кэрроу видела сейчас хоть что-то, кроме своей уязвлённой гордыни, то поняла бы, как жалко смотреть на разом словно ставшего меньше и старше владельца магазина. Впрочем, каждый, кто много времени проводил с аристократией, понимал, что это всегда случается, и именно этого так боялся Твилфитт с того момента, как Трэверс и Кэрроу сцепились. В ссорах чистокровных крайним почти всегда оказывался кто-то третий.