[indent]Взлёты и падения случаются у всех, кто хотя бы раз рискнул оторваться от плоскости среднестатистической реальности и нашёл в себе силы не утонуть в болоте декаданса. В доме Эйвери эта синусоида с нескромной амплитудой отклонений от линии горизонта прочно и основательно вошла в семейный быт, заменив собой норму, причём нынешняя верхняя дуга графика подозрительно растянулась во времени, как будто позабыв о том, что рано или поздно придётся рухнуть вниз с головокружительной быстротой недетского аттракциона.
[indent]Проще говоря, у них с Маг всё было на удивление хорошо. Они ждали появления двух маленьких Эйвери и вместе готовились к нему, и за минувшую пару месяцев провели вдвоём едва ли не больше времени, чем за предшествующие двадцать лет, умудряясь при этом друг друга не убить, что было в их случае настоящим достижением, а не расхожей фигурой речи. В целом, всё шло хорошо.
[indent]Не так хорошо получилось с Боунсом, который с треском провалил оказанное ему доверие. И, поскольку Эйдан по сути поручился за уместность присутствия этого гадёныша в пожирательских рядах, новый поворот дела заставлял его задумываться о том, как лучше повести себя в сложившейся неприятной ситуации, и гадать, во что ему выльется следующее собрание Ставки или аудиенция у Его Темнейшества.
[indent]Но пока гром не грянул, и можно было на время забыть о не самых вдохновляющих перспективах, сосредоточившись на вещах простых и приятных — таких, как ужин в компании обожаемой супруги. Эйдан уже почти привык к этому ритуалу и, к своему ужасу, начинал находить капризы Магдалины по-своему очаровательными. Никто, в конце концов, не обязал его их выполнять: постоянством желаний Маг не отличалась, и потому довольно часто достаточно было просто её отвлечь. Именно этим Эйдан занимался и теперь, непринуждённо пересказывая своей благоверной свежие министерские сплетни и старательно уводя её мысль подальше от оформления детской, для которой он почему-то непременно должен был представить собственный вариант, чтобы Магдалина потом решила, что лучше знает, как надо, и сделала всё по-своему.
[indent]Тревожный шелест зашевелившихся портретов сообщил о том, что что-то не так, за считаные мгновения до того, как в дверях столовой появилась одинокая фигура, прекрасно знакомая хозяину дома. Это было, вероятно, критически плохо. Да, у Тома имелся порт-ключ, который вёл в его, Эйдана, кабинет. Это, однако, не мешало Эйдану надеяться, что Риддл им никогда не воспользуется. До сих пор он этого ни разу и не делал. Том никогда ещё не приходил к нему вот так, без объявления войны. Очевидно, сегодняшний повод для встречи был особенным. Эйдан начал подниматься с места в тот же миг, когда Том заговорил. Только глянув на бывшего школьного приятеля, он сразу понял, что ничего хорошего его визит не сулит: с эмоциями в целом у Риддла были проблемы, но эта леденящая злость и ярость ему всегда удавались отменно. Однако появление великого и ужасного Лорда Волдеморта в стенах Эйвери-мэнора стало для Эйдана неожиданностью. Возможно, поэтому он не сразу понял, что одним из произнесённых незваным гостем слов стало Непростительное, — а когда понял, удивился, что ничего не чувствует. Увы, удивление было недолгим. Вскрикнула Маг — пронзительно, надрывно, болезненно и отчаянно — такого крика ему никогда бы не хотелось услышать от неё снова.
[indent]— Нет!
[indent]Не было времени думать: инстинкты овладели Эйданом и повели вперёд. Он сорвался с места и, огибая стол, кинулся к жене, игнорируя с запозданием достигший его сознания вопрос и, в некотором смысле, само присутствие третьего волшебника — однозначно лишнего на их семейном ужине. Но не бросаться же, размахивая палочкой, на Тёмного Лорда, явившегося наказывать и карать — Эйдан, может, и был в состоянии аффекта, но ещё не совсем выжил из ума.
[indent]Он почти успел. Он уже коснулся руки Магдалины, обходя её стул, когда, не предваряемый никакой вербальной формулой, рядом вспыхнул второй красный луч. Уже понимая, что безнадёжно опоздал, Эйдан сместился в пространстве ещё немного, пытаясь одновременно и придержать Маг за плечи, и вклиниться между ней и тем, кого когда-то называл другом.
[indent]— Не надо, хватит, она же беременна!
Но ты потому и сделал это, паскуда, тварь, моральный урод, пожиратель младенцев… Остановись, Эйдан, это не поможет. Впрочем, что вообще могло тут помочь?
[indent]— Его здесь нет, он с нами больше не живёт. — А если бы и жил — так бы я его тебе и отдал под горячую руку. — Зачем он тебе? Он что-то натворил? Так я ему сам уши оторву, — возвращая голосу некоторое подобие сдержанности, произнёс Эйдан.
[indent]Мало ли чего родители могут не знать о своём взрослом сыне. Особенно если речь идёт об Эрлинге. И да, с почтительностью в этот раз как-то не сложилось, уж извините, мой лорд: у меня тут беременная жена с множественными круциатусами.

Отвечать вопросом на вопрос - излюбленный ход не только дипломатов, но и всех сотрудников Министерства. Ты знаешь, зачем я здесь. Пока Эйдан скачет на другой конец стола, отчаянным порывом пытаясь то ли закрыть собой супругу, то ли задавить ее окончательно, женщина что-то блеет, все ещё корчась от едва отступившего приступа боли. Том не слушает - с ней он разговаривать не намерен и ее объёмная в области живота фигура отлетает в сторону будто щепка после одного лишь паса рукой. Ему безразлично, упадёт ли она на пол, ударится ли о стену или приземлится на мягкую кушетку, в конце-концов, забота о жене - дело мужа, тем более раз он так уверенно козыряет ее интересным положением. Волшебная палочка Магдалины ложится в ладонь Риддла - угрозы от женщины нет никакой, а вот глупостей ожидать можно.
- Избавь меня от нытья, Эйдан, будь любезен. - Сглаживать углы дипломат умеет со школы, пускай и в этот раз покажет верх своего искусства. Удивительное свойство глаз любого существа - они действительно отражают облаченную в фальш слов истину. У госпожи Эйвери во взгляде паника, а у него самого? Темные глаза пересекаются с карими, отмечая мельчайшие тональности изученного за долгие годы лица. Я знаю тебя лучше, чем эта женщина Эйдан. Она лишь твой способ оставить след в этом мире, наплодив себе подобных: тривиально и пошло, как и в большинстве случаев.
- Ictus.
Мощный толчок выводит из-за стола хозяина дома - нет никакой разницы, приходится удар в цель или бьет мимо: он выполняет задуманное - устраняет эту своеобразную баррикаду, что отнюдь не способствует продуктивной беседе. Теперь оба супруга находятся в разных концах залы, и дело остается за малым - не дать женщине вновь привлечь внимание супруга очередной сентиментальной чушью. Adhaereo Semper. Госпоже Эйвери вдруг становиться решительно нечем дышать: очаровательный изгиб ее верхней губки намертво прилипает к нижней, исключая любую возможность раскрыть рот. Та же участь настигает нос волшебницы, оставшейся без палочки. Теперь она и в самом деле должна приложить усилия, если захочет быть услышанной или просто вздохнуть. Впрочем, отчаянным ее положение назвать нельзя - один только стол изобилует ножами от кухонного до десертного: с таким инструментарием хорошая хозяйка найдёт способ решить проблему. И пока женщина занята собой, все внимание Тома безраздельно принадлежит ее супругу.
Fundo Farrago.
Отпор чувствуется сразу - все же, своего положения Эйвери добился не одной причастностью к Списку Священных. Безупречная карьера, безошибочная линия поведения. Уже нет. Тонкие губы Тома трогает недобрая улыбка, заостряющая и без того резкие черты лица - он усиливает натиск. Хозяин дома отвечает тем же. Отчаянный шаг! Интересно, как долго этот образчик английской элиты сможет защищать свои владения, пока не издохнет, выпотрошенный собственным неумением признавать очевидное: ты слаб, Эйдан. Проходит чуть больше минуты, прежде чем Эйвери медленно поднимается по несущей стене собственного дома, взмывая над полом под натиском невидимого пресса. Чёрные глаза немигая смотрят на некогда статную фигуру мужчины, что сейчас обездвижена без единой паралитической чары: давление растёт с каждой секундой, пока во вдруг воцарившейся относительной тишине, нарушаемой только хриплым  дыханием надрывающегося сердца Эйдана, не раздаётся глухой, едва заметный хруст. Мужчину словно прошибает током, но на Тома этот звук действует как своего рода сигнальный маркер - он опускает палочку, впервые за эти несколько минут делая глубокий вдох: воздух для него не столь живительно необходим, как для хозяев этого поместья. Он видит как бывший одноклассник сползает на пол по той же стене, но его повреждения носят вполне легкий характер: пара рёбер не способна значительно повредить такому чародею, как Эйдан Эйвери, и потому не требуется закладки дополнительного времени на восстановление его сил.
- Приведи себя в порядок. И займись женой, если она всё ещё нуждается в тебе.
За четыре минуты их противоборства госпожа Эйвери с одинаковым успехом могла расцветить образ алыми потеками крови или синими оттенками асфиксии.

[indent]Помогая Магдалине и одно за другим произнося заклинания, Эйдан продолжал думать и оценивать ситуацию — или, вернее, наконец-то начал анализировать её, справившись с эмоциями и восстановив самообладание. К нему вернулось не спокойствие, но привычное для него в критических ситуациях хладнокровие, и, пока его руки обнимали и поддерживали жену в нелёгком для них обоих пути обратно к столу, его сознание рисовало неоднозначную картину.
[indent]Пункт первый: Том ждал. Том ненавидел ждать и не умел этого делать, а ещё он ненавидел ненужную возню и суету. Но Том ждал, проявляя несвойственное ему терпение, и не торопил их ни словом, ни магией, хотя, безусловно, мог.
[indent]Пункт второй: Том сказал, что их дети живы. На здоровье отпрысков Эйвери ему было наплевать, и разговоры о состоянии каких-то там эмбрионов он наверняка находил скучными. Тем не менее, он посчитал нужным успокоить будущих родителей этой благой вестью.
[indent]Пункт третий: Том вернул волшебную палочку Магдалины невредимой и зашёл ещё дальше, положив на стол свою. Эйдан практически не сомневался, что любое необходимое заклинание Риддл смог бы изобразить и без неё, и всё же этот жест сложно было интерпретировать иначе, чем знак. Он не раздумывая положил на скатерть и свою волшебную палочку тоже.
[indent]Вышеозначенные осколки мозаики, с точки зрения Эйдана, складывались в почти невероятный натюрморт. Он никогда не претендовал на абсолютное понимание всех скрытых устремлений и мотивов Тома; Риддлу ещё в школе нравилось быть себе на уме и ставить себя выше других — Эйдан со временем принял это, как и все они. Однако в некоторых аспектах Том отличался удивительной предсказуемостью и сейчас, по идее, должен был проникнуться к нему презрением, но в то же время демонстрировал нечто, что в приложении к более адекватному образчику рода человеческого можно было бы назвать сентиментальным сожалением и попыткой извиниться. Обольщаться, конечно, не стоило: Том по природе своей не был способен ни на то, ни на другое. Но если он давал себе труд хотя бы имитировать возможность подобных реакций, положение ещё не было безнадёжным. Как говорится, ни в какой игре не следует отчаиваться, пока она не проиграна.
[indent]Вспышка сверхновой имени Эйвери, состоящей из боли, ненависти и гнева, полыхнула и погасла, уступая место деловитой рассудительности. Да, Магдалине нужна была помощь колдомедика, причём срочно, — но ради неё самой и их детей сейчас следовало отдать всё внимание гостю, тем более что тот снова заговорил, и стало очевидно, что реверансы кончились. Уж конечно, великий Тёмный Лорд не спрашивал чьего бы то ни было дозволения, чтобы открыть рот. И «безграничное уважение» для него тоже наверняка было лишь фигурой речи, потому что концепт уважения вряд ли вписывался в систему координат Риддла. Эйдан вполне отчётливо осознал всё, что здесь только что произошло: он невольно показал Тому свою уязвимость, и Том немедленно объединил всех доступных Эйвери в единое целое, подписав их под общую ответственность. Наверное, не мог смириться с мыслью, что у одного из его ближайших сторонников в жизни может быть кто-то важнее его персоны. Эйдана такой исход, как ни странно, скорее обрадовал, чем расстроил: с кого и как, в случае чего, будет спрашивать Том, он уже понял, и это отнюдь не требовало повышения статуса Магдалины до заслуживающего внимания субъекта. В некотором смысле получалось, что спустя четверть века Тёмный Лорд благословил их брак. Момент почти трогательный и, без сомнения, примечательный.
[indent]— Разумеется, мой Лорд, — прямо глядя на Риддла, заверил его Эйдан. — Больше подобная ситуация не повторится.
[indent]Не волнуйся, Том, я не дам тебе повода наказывать меня снова. Одного громкого примера показательной порки всем будет вполне достаточно.
[indent]— Если мне будет позволено, я хотел бы лично исправить это досадное недоразумение и устранить нашу проблему.
[indent]Проще говоря: убить Боунса. В конце концов, у Эйдана было больше всех оснований желать ему скорейшей смерти.

Старый дом Эйвери затихает, и теперь гостиную наполняет лишь хриплое, хлюпающее дыхание хозяйки и тихое сопение хозяина, вперившего взгляд в вечернего посетителя. Тот, в свою очередь, отвечает взаимностью, прямо глядя на мужчину.
- Когда? - Тома не волнуют детали, мышиная возня Эйдана - его личное дело. Однако если этого дурака смог обойти сопляк типа Боунса, следует поставить на контроль всё мероприятие. В конце-концов, ещё неизвестно, подался ли Эдгар в свободное плавание или нырнул в пруд крупной рыбы. Первый расклад манит простотой, но Боунс, как показывает практика, дураком не является, а следовательно обеспечит тыл себе и своему семейству, ради которых, в этом Риддл уверен с первой встречи, он сделает всё. - Я выделю тебе людей. - Волшебник кладёт руку на стол, давая понять, что возражения или комментарии здесь излишни - самостоятельности с Эйвери достаточно на данном этапе. Из невнятного блеяния Гойла предельно ясно лишь одно - информация утекла от обливиатора. Куда - вопрос интересный. Исходя из личного опыта общения с Эдгаром, Том с лёгкостью предположил бы, что к Медоуз: он как нашкодивший щенок пришёл бы на ковёр к начальству, заискивающе глядя ей в глаза. В этом вся суть подобных ему моралистов: навалить огромную кучу на порог, а потом скорбеть и искать прощения у хозяев дома. Ментальные метания обливиатора нет-нет да всплывают яркими пятнами в доступных Риддлу воспоминаниях: в жестах, в интонациях, в нарочито гротескном подборе слов... Стоило быть осмотрительнее и не полагаться на дипломатические гаранты Эйдана - он и сейчас расклеился при виде крови на лице одной единственной женщины, чего же ждать от его сотрудничества с опытным легилиментом? Однако, Крауч до сих пор не лезет на первые полосы с сенсационными заявлениями, а Министерство не взрывается громкими арестами. Следовательно, ДОМП не в курсе событий, ведь у недальновидных потворщиков прогнившей морали едва хватит ума на что-то сложнее «все вместе, на счёт три!» Очевидный вывод напрашивается сам собой: Дамблдор. Только старик способен пробраться в голову и сознание, дав иллюзию безопасности любому, попавшему в его сети. И уже второй раз кряду в подозрительной близости к делам Ставки всплывает фамилия Медоуз. Будет пределом глупости игнорировать этот факт, как и тот, что Боунс, так открыто засветив свою комбинацию, не имеет в рукаве туза. Своей идейной неустойчивостью глава обливиаторов запустил обратный отсчет часового механизма, и у Риддла есть все основания полагать, что на кнопку детонации нажмёт лично Дамблдор. Темные глаза Тома медленно закрываются, и волшебник выдыхает, заставляя тонкие ноздри раздуться.
- Эйдан, - он поднимает глаза на школьного товарища, видя перед собой лишь изрядно постаревшее, серое лицо Эйвери, - постарайся не подвести меня на этот раз.
Не пожелание, а предупреждение. Неплохо бы привести в чувство засидевшегося в душном кабинете бумагомарателя, напомнив ему о том, что в этом мире каждый платит по счетам. Он рефлекторно поворачивает голову к хозяйской супруге  - стук двух сердец становится ровнее и спокойнее, когда сидящая за столом женщина в очередной раз промакивает глаза салфеткой, не обращая внимания на залитую кровью шею. Она тоже чувствует их, как любой живой организм ощущает вытягивающих из него соки паразитов. Странные забавы якобы взрослых людей: отдавать собственную силу для того, чтобы после рождения положить остатки себя на алтарь вскармливания и созидания. Однако, проблемы четы Эйвери его не касаются.
- Будь уверена, Магдалина, к моменту их поступления в Хогвартс, школа будет очищена от грязи.