[icon]https://i.ibb.co/3dfm988/dark-and-dark-again.png[/icon][info]<div class="lzname"> <a href=«http://stayalive.rolfor.ru/viewtopic.php?id=481#p31144">Хэмиш Фоули </a> </div> <div class="lztit"><center> 24 года; H|1972, DE</center></div> <div class="lzinfo">чистокровен <br>бывший аврор, официально считается самоубийцей, под оборотным зельем <br></div> </li>[/info]Он очень хотел прислать ей хотя бы какую-то весточку, когда наконец вышел из Азкабана. Это было правильно, это было нужно, причем даже не столько ей, сколько ему самому. До этого он несколько раз бывал в магической тюрьме и, естественно, находился в непосредственной близости от дементоров, плюс они проходили обучение Патронусу во время подготовки. Ощущения еще тогда были не из приятных. А сидеть на одном месте в замкнутом пространстве, когда все счастливое вытягивают перманентно, было тем еще развлечением.
Самое удивительное, что Хэмиш думал, что в его жизни действительно счастливых воспоминаний было не очень-то и много, и дементорам лакомиться особо будет нечем. Ох, как же он был неправ. И как же легко любое счастливое воспоминание обернуть самым плохим. Сначала, конечно, они взялись за то, что лежало на поверхности: его месяц с Аннетт. Та самая блондинка из экономического, кофе, что я творю, как мне себя вести, почему к ней домой, ничего не получится, документы, зачем эти документы, во что я вляпался, Аннетт старше, разочаруется… Потом, оказалось, что последние годы в аврорате тоже в некотором смысле были счастливыми: удачные операции, пойманные преступники, успешное прохождение стажировки, довольные, пусть и напуганные выбранной специальностью, родители. Но нет. Черная Метка, убитые товарищи, Пожиратели успели уйти, ранение, стажировка, неудачи, Патронус слабый. Окончание Хогвартса, нервы перед экзаменами, матчи по квиддичу, поражение, снова не выигранный кубок по квиддичу. Поездка в Брайтон, разбитое сердце, первая любовь, первый секс, «так быстро?», вечеринки, пойман деканом, разработки новых зелий — снова передоз, успехи в учебе, но отсутствие друзей. Распределяющая шляпа определила на нужный факультет, но я хотел на Слизерин, мне нельзя на Слизерин, прибытие в Хогвартс, зачем лодки, кто этот великан, Кингс-Кросс, как я поеду один, вдруг я не справлюсь, письмо из Хогвартса пришло в последний момент, первый полет на детской метле на заднем дворе поместья и сломанное запястье, первые проявления магических способностей — взорвал садового гнома. Рисунок маме понравился, а отец отвернулся, дед снова не взял на руки, мама взяла на руки, отец недоволен, мамин запах, поцелуй мамы, тепло, мамы нет, решетки кроватки, один, мама, где мама…
Несколько дней Хэмиш просто пытался осознать, что он дома.
Поэтому он очень хотел ее увидеть, но снова почему она с ним, она должна разочароваться, просто отношения ради удачного брака, забудь, не нужен, оставь, тебе уже было больно, зачем, разочарование, тряпка, тебе это никогда не было нужно.
Возможно именно поэтому он даже порадовался, когда к нему пришла идея закончить жизнь Хэмиша Фоули навсегда. Может быть, тогда и эти воспоминания уйдут вместе с ним. Ошибался, конечно же, но секундная слабость так манила.
Но Аннетт продолжала изучать его нового, обнимать его, напоминать, что, возможно, разочарования нет. По крайней мере, секундную слабость можно было себе позволить. Но она так повторила это «Кто-то еще?», что Хэмиш понял, что спрашивать бесполезно. Не расскажет. Кто-то был, кто-то не официальный, возможно, даже никак не связанный с Министерством или Пожирателями. Был кто-то еще. Но не расскажет. Так же как и он пока что не расскажет, что слухи о его предательстве правдивы.
Упоминание о мистере Эйвери резануло слух. Было приятно, что за ней тоже следят «свои», но как же быстро этот человек оказывался там, где надо. Впору перестать его уважать и начать только бояться. Не верни он себе нужные воспоминания, Хэмиш бы начал беспокоиться, причем тут вообще мистер Эйвери. Ему ведь он тоже намекнул, что ей писать не стоит.
— Правда, прости. Я осознал, что вышел, наверное, где-то дней через пять, а тогда уже появилась идея о самоубийстве. И мне тоже запретили кому-либо писать, — он сам обнял ее крепче, когда еще он вообще сможет ее обнять еще раз? — Зелье действует достаточно долго, я только что принял новую дозу, тут без вариантов. Мое лицо не должно и не будет светиться в чьих-либо воспоминаниях, — Хэмиш старался звучать максимально категорично. — Поверь мне, ты не захочешь, чтобы тебе их исправляли, — он отстранил ее снова, чтобы было максимально доходчиво. — Так что если мы когда-либо еще увидимся, я буду кем угодно, но только не собой.
Наверное, это было достаточно жестоко: объявить человеку, что его прежнего ей не увидеть уже никогда. Но ты либо платишь какую-то цену сполна, либо нет, Хэмиш выбрал платить.
— Где здесь кухня? Чувствую, тут нужно что-то покрепче обычного.
