Это было одно из редких пробуждений с улыбкой. Когда глаза ещё не открыты, и мысль еще блуждает в редеющей роще снов, и внешние звуки только-только начинают пробиваться в сознание - а утро уже прекрасно, и останется таким еще долго.
Коснулся рукой подушки рядом с собой - она уже остыла и выровнялась, и уже не хранила следа его женщины, но это было совершенно не важно. Она была здесь прошлой ночью. И  это самое волшебное волшебство за долгое, очень долгое время.

А ведь накануне, казалось, все было как обычно. Они и раньше выезжали на профессиональные конференции. И раньше случалось им бродить по местным базарам, что-то забывать у другого в сумке, расходиться по комнатам, возвращаться, забирать. Они и прежде говорили, спорили, улыбались друг другу - и каждый возвращался на свою орбиту. Ему и раньше приходило в голову поцеловать Дафну - и лишь вчера он это сделал. А что там у Дафны в голове, бог весть, но она ответила. И как ответила…

Ли Вэй мечтательно улыбнулся и поднял к глазам руку. Отчетливый след зубов на коже - неопровержимое свидетельство реальности произошедшего. И теперь уже не важно, что она снова сбежала. Обидно, но не важно! Никуда ей теперь от него не убежать.

Ли Вэй искоса  взглянул на часы - он даже не проспал, он успеет показаться на закрытии, на торжественной его части. Не прийти нельзя, его присутствие оговорено протоколом. Более того, присутствие доктора Мюррей тоже очень желательно, но при хорошем объяснении отсутствия - ничего. Вот только, что можно быстро придумать? Ему, как последнему идиоту, не хочется ничего придумывать, никуда идти, хочется собраться и рвануть следом.

Разумеется, никуда он не рванул. Не мальчишка. Да и к тому же, это лет двадцать тому Дафна могла вильнуть хвостом и исчезнуть в неизвестном направлении. А так-то она не из тех, кто может просто не выйти на работу, значит, должна будет написать заявление. В отделении без него никто у неё это заявление просто не возьмет. Но, даже если она плюнет с высокой колокольни на исследования, то на свой любимый аврорат плюнуть не сможет. И хорошо, даже если и оттуда решит уволиться, это ни за два часа, ни за четыре не сделать. А Мэри? Её тоже бросит? Это еще минимум полдня, а по-хорошему, так и здорово больше. Нет смысла множить неловкости.

И как ни торопило его сердце, как ни ныло, он ни на йоту не отступил от первоначального плана. Завершил все утренние ритуалы, тщательно оделся, взмахом волшебной палочки убрал номер. Внизу уточнил, съехала ли мисс Мюррей и как давно. Через четверть часа, слушая доклад молодого талантливого коллеги из Турции, сдержанно улыбался и изредка кивал, и даже что-то записывал - и, как оказалось, очень этим воодушевил юношу. То, что доктор Чан ни слова из доклада не слышал, а в блокноте чертил какую-то ерунду, этого парень не узнал, разумеется. Как пережил церемонию закрытия, почти не помнит. В голове было что угодно, какой-то лоскутный узор из мыслей. Хорошо, что путешествовал служебным порталом, а то расщепило бы, как лучинку.

В Мунго он вошел уже хорошо так заполдень. И - нет, удержался, не спросил, здесь ли доктор Мюррей. Сам разберется, это его дело. Он ожидал увидеть её в своем кабинете - а почему, и сам не знал. Но её там не было. И вот тогда всколыхнулось: ушла, даже видеть не хочет, и заявление - черт, можно же и по почте послать…

Сумку оставил в кабинете. Переоделся в рабочую одежду и спустился на второй уровень подвала, в их лаборатории. И только тогда немного отлегло: еще не ушла. Он на минуту прислонился к косяку, помедлил, наблюдая, как она работает. Он может смотреть на неё часами. И - нет, у него никогда не было такой возможности, даже вчера.
- Я привез твой памятный значок. Мэри, кажется, когда-то их собирала? Жаль, что ты так быстро уехала… - Ох, она даже не представляет, как искренне ему жаль. Или - представляет? - Доклад профессора Дасима  был очень… занимательным.
И только бы не спросила, о чем доклад! Он не помнит! Он не слышал! Он выводил иероглиф “ночь” шестью разными способами.

Подпись автора

Отчего всемогущий творец наших тел.
Даровать нам бессмертия не захотел?
Если мы совершенны - зачем умираем?
Если несовершенны - то кто бракодел?

Да, вот оно! То, чего он ждал. Он бы очень удивился, если бы она сказала иначе. Он не удивился бы, если бы она не сказала ничего, это не страшно. У него скопилось столько слов за эти годы - и за эти часы. Он был готов ко всему и почувствовал острую безотчетную благодарность за то, что она вообще готова об этом говорить, а не ушла в глухую защиту.
- Тебе не нужно уходить, - сказал без раздумий, спокойно и твердо. - Слишком много людей завязаны на тебя, ты просто пока этого не осознаешь. И… правда, нет причин. Я бы понял, если бы ты устала, потеряла интерес или исчерпала идеи. Но не нужно мешать личное с работой.
Он пересек небольшое пространство и подошел к месту, за которым работала Мюррей. Положил значок рядом с ней, сам оперся о стол, руками вцепившись в край - чтоб не тронуть её даже мимолетно. Тронет - уже не отпустит.
- Не надо сбегать из-за этого. Я отлично все понимаю на словах. Иногда даже без слов. Но на словах - лучше. Просто скажи, что не хочешь меня видеть - и тебе не придется. Я найду тысячу дел там, наверху. Тебе даже общаться со мной не придется, поручишь кому-нибудь. Мне, конечно, будет паршиво, но я хотя бы буду знать, что ты где-то рядом.
Два вдоха и выдоха, короткая пауза - собраться с мыслями. И то, что он беззвучно говорил с ней все это время, от пробуждения до встречи, это совсем не помогает.
-Я все понимаю с первого раза, Мюррей. Если бы ты хотела со мной об этом поговорить, ты бы не сбежала. Но, послушай, чего хотелось бы мне. Это не долго.
Вэй присел на корточки, чтоб видеть лицо Дафны - и так стало видно его лицо: живое, грустное, с несмелой улыбкой, с ярким счастливым взглядом, тянущимся к ней, обнимающим её.
- Я хотел бы работать с тобой. И жить с тобой. Хотел бы обнимать тебя каждый день. Каждую ночь. Хотел бы, чтоб у нас были дети. И если все это невозможно, я бы просто хотел продолжать работать с тобой. И если нельзя даже этого, то просто скажи - почему?

Подпись автора

Отчего всемогущий творец наших тел.
Даровать нам бессмертия не захотел?
Если мы совершенны - зачем умираем?
Если несовершенны - то кто бракодел?

Это был день-подарок, день-шанс. Он мог смотреть на Дафну прямо, спокойно, не пряча глаз, не скрываясь, не ища предлогов. Он многого еще не мог сделать. Не мог взять её за руки, не мог снова поцеловать, вообще не мог коснуться. Но он мог смотреть, и бессовестно этим  пользовался.
Он был неподвижен, будто вылит из бронзы - тренированное тело легко держало не самую удобную позу, тренированная годами воля держала порывы в узде. Не качнулся ни вперед, ни назад, рук не протянул, только смотрел - светло и жадно. И улыбкой и движением век отмечал - верно, все верно.
Отвел взгляд лишь когда она умолкла - и то не смущенно, а озадаченно. Тихо вздохнул, усмехнулся своим мыслям.  А когда снова взглянул на Дафну, взгляд был чуть менее восторженный, но все еще счастливый и нежный.
- Я слышу тебя, Минджу. Ты любишь меня. Ни в грош не ставишь, но за что-то все равно любишь. Это ново. И это многое меняет. Для меня.
По лицу пробежала тень от воспоминания. Ночь, убившая его. Не было дня, чтоб он не вспомнил о ней. Не было дня, чтоб хоть на минуту простил себя.
- Почти двадцать лет я думал, что ты презираешь меня. Двенадцать - что уважаешь во мне профессионала, но презираешь, как мужчину. Это было больно, но я это заслужил. Я не знаю, что изменилось, и не спрашиваю тебя. Но если бы ты меня презирала, ты не стала бы моей даже на одну ночь.  Ты вынула нож из моего сердца. Ты думаешь, я позволю теперь засунуть его обратно?
Вэй фыркнул и мягко поднялся на ноги. Глубоко вдохнул, как перед прыжком в воду. Взглянул на Дафну сверху вниз, чуть искоса, с улыбкой.
- Ты что, решила, что я зову тебя в наложницы? - Укоризненно качнул головой. - А ты не могла бы чуточку больше мне доверять?
Это не будет легко. Не может быть без грязи. Не может совсем её не коснуться. И не гарантирует ему достижения мечты. Но это будет честно.

Подпись автора

Отчего всемогущий творец наших тел.
Даровать нам бессмертия не захотел?
Если мы совершенны - зачем умираем?
Если несовершенны - то кто бракодел?

Ли Вэй чуть было не ответил, даже чуть вдохнул, будто и правда собирался, но посмотрел только долгим взглядом, усмехнулся и кивнул - да, оттуда. Из Хогвартса. Из его сердца. Он звал её так тогда и потом, всегда. Он звал её так во снах. Что? вот это все он сможет сейчас объяснить? Не сможет… Она - стена, а его слова - сухой горох, бросай, сколько не жаль. Всегда была упрямой. И он тоже. Вот только до сих пор их упрямство всегда было приложено в одну сторону. А теперь вдруг - одно против другого.
Зачем, Даф? Ведь лучше же, когда вместе?
-Вот как - ну, давай, закончим. Убеги снова. Найди срочные дела, отговорись ими. Брось мне подачку, как хорошей собачке, и оставь с вопросами. 
С ума сошел, она так и сделает… Будто первый год с ней знаком!
- Я бы согласился и отпустил, все как ты хочешь. Но я не могу. Я прошу тебя один раз. Поговори со мной. Ответь на мои вопросы. Задай мне свои. Я женат, все верно, но я не прокаженный. Разговаривать-то со мной можно? И первый вопрос. Что я должен сделать, куда отвести тебя, что дать тебе в руки, чтоб ты почувствовала себя спокойной и защищенной и, наконец, поговорила со мной? В тихое место? В людное? Отвести покормить? То, что приходит в мою голову, тебе точно не понравится.

Подпись автора

Отчего всемогущий творец наших тел.
Даровать нам бессмертия не захотел?
Если мы совершенны - зачем умираем?
Если несовершенны - то кто бракодел?

С Дафной Мюррей.

Вэй встретил взгляд Дафны с улыбкой. Кивнул:
- Отличный парень получился, да. - И чуть пригасил улыбку, отвечая. Говорил неторопливо, ровно, серьезно. - Нам очень хочется, чтоб они жили хорошо, чтоб у них не было проблем. Отец оставил нас с мамой, чтоб отвоевать нам лучшее будущее - и чуть не потерял всю семью. Милый домашний мальчик Шен в те же восемнадцать - сама знаешь что. Кто знал, откуда придет беда? Везде соломки не подстелишь. Мы не можем защитить их от проблем, Минджу. Мы можем научить их справляться с проблемами. Отец, не способный исправить собственные ошибки - это очень плохой пример. Отец, испугавшийся скандала в свете, смирившийся и отказавшийся от женщины, которую любит - это вообще ниже плинтуса. Никому не пожелаю такого отца.
Он протянул руку так, чтоб Дафна могла коснуться её.
- Развод неизбежен, скандал - возможен, последствия - пока неопределенны. Вопрос только в одном. И заметь, с какого слова он начинается. Когда. Когда я во все это ввяжусь, будешь ли ты рядом со мной или будешь наблюдать со стороны? Или опять сорвешься куда-нибудь в Африку?

Мюррей потерла лоб рукой и покачала головой:
- Я иногда до сих пор хочу в Африку. Вот где просто было. Дикие звери, ядовитые насекомые, шаманы, которые из маглов амулеты на продажу делают... Ни единой секунды для рефлексии.
Она помедлила, а потом коснулась пальцев Чана.
- Ли, ты уверен, что хочешь развода? Это ведь действительно скандал. Кто родственники твоей жены? Кажется, Яксли? Думаешь, они это спокойной примут? И... Пожалуй, у меня все-таки появился один вопрос. Почему сейчас? Не двенадцать лет назад, не пять, не год, а именно сегодня. Что изменилось?

Вэй с улыбкой вздохнул.
- На самом деле, если бы ты оказалась подальше от всего этого, мне было бы спокойнее. Я бы знал, что вся эта светская помойка тебя не коснется. Но я был бы спокоен только насчет этого. Я не хотел бы прийти к тебе слишком поздно…
Он отвел взгляд. Говорят, дети повторяют судьбу родителей. Ни одной минуты он не винил отца. Тот сделал, что мог. Но если бы он нашел свою женщину и ребенка зверски убитой, он винил бы себя дольше смерти.
Когда Дафна дотронулась до него, его пальцы сомкнулись, как цветки росянки - от одного касания. Обхватил мягко, ласково принежил, благодарно взглянул.
- Я хотел этого всегда. Развестись. Умереть. Убить. Сесть в тюрьму. Сбежать. Заразить себя, - взглядом указал на шкаф, где они хранили опасные образцы с активной слюной оборотней, - чтоб перестать представлять какую-то ценность для общества. Но Тао был мал, мне еще многому нужно было его научить. Я берег ресурс. А когда ты пришла к нам, мне стало еще что беречь. Видеть тебя каждый день. Заботиться. Знать, что ты в порядке. Это не так много, но это лучше, чем ничего.
Второй рукой тоже потянулся к Дафне. Некоторое время смотрел на её руки. Спросил, не поднимая глаз:
- Так ты… хм… ты не думала обо мне плохо? Когда ты только пришла к нам, я подумал, что ты совсем не рада меня видеть. Да и потом... - Взглянул виновато. - Я дурак, да?

Это было хорошо и уютно - ощущать, как он гладит ее пальцы, как сжимает кисть в ладонях. Так хорошо, что разумные мысли растворялись, только зародившись.
Мюррей осторожно высвободила руки, встала и подошла к искусственному окну. Когда она только заехала в этот кабинет, то увидела за стеклом море. Не ласковое и теплое, с золотым песочком, а холодное, суровое, бившееся о каменный утес. Будто их лаборатория находилась в высокой башне. Даже когда его освещало солнце, гребни волн отливали сталью. А иногда так хотелось ласковой южной синевы...
И это тоже Ли Вэй. Создать себе трудности, чтобы потом преодолевать. Построить башню без лестницы и взбираться на нее, сдирая кожу.
Ему нужно было бы выбрать другую женщину, не Дафну - мягче, мудрее, нежнее...
Она сейчас может отказать. Она не будет несчастной - у нее всегда останутся работа и Мэри. Случайные романы. Может, даже не очень случайные. Но разве не быть несчастной то же, что быть счастливой?
- Дурак, - согласилась Мюррей, по-прежнему глядя в окно. Потом вернулась к Ли Вэю, подошла сзади и положила руки на плечи. - Поменяй мне вид за окошком. Никогда не любила северное море.

Подпись автора

Отчего всемогущий творец наших тел.
Даровать нам бессмертия не захотел?
Если мы совершенны - зачем умираем?
Если несовершенны - то кто бракодел?