Осознать то, что уже наступил август, было сложно. Время перестало быть линейным, то растягиваясь на бесконечно долгие секунды приступов удушья, то пролетая с такой скоростью, что обнаруживалось то, что очередная задумчивость продлилась пару суток и в глазах уже сосуды полопались, а по рукам идет лёгкий тремор.
Еще сложнее было снова научиться слышать. Только десять последних дней слова перестали казаться приглушенными и словно из-за толстого слоя ваты. До этого у нее вообще было ощущение, что она оглохла, потому что зачастую смотрела на обеспокоенное лицо супруга и видела только движение его губ, совершенно не понимая, чего он хочет, что говорит, что пытается донести… Ей все казалось таким чужим, кукольным, ненастоящим, что не было ни особой боли, ни холода, если просидеть в давно остывшей воде пару часов или пораниться инструментом при попытке работать.
Правда, все выпадало из рук. Столешница стабильно покрылась маленькими бурыми пятнышками, которые бы легко убрали очищающие чары, но палочку Гестия как бросила еще в тот день на ковре, так больше и не трогала… Кажется, супруг принес её чуть позже, отдал матери. А больше судьба инструмента женщину не интересовала. Зачем? Он все равно бесполезен… Колдовать казалось неправильным. Или Джонс просто боялась, что у нее ничего не получится. Как не получалось смастерить даже основу для простейшего амулета.
Отец предлагал помощь, но волшебница лишь качала головой – первые полторы недели у нее вообще не получалось разговаривать. Да и вообще издавать какие-то звуки, даже после кошмаров или когда по щекам катились слёзы.  Она, наверное, должна была бы бояться, что действительно оглохла. Но было все равно. 
Единственное, что её волновало – страх перед колдомедиками. Это Гестия услышала слишком хорошо, когда супруг предложил отвезти её в больницу, чтобы там помогли, выписали лекарства…  Одна только мысль о том об этом заставила вернуться голос, осипший от долгого молчания, чтобы отказаться… Хотя, честно, разум не очень верил, что их послушают. Но родители настаивать не стали, лишь пытались помочь.
И действительно стало немного легче… Джонс хотя бы осознала, что пришел август. Вернулась Паулина, которая гостила у бабушки и дедушки по отцу. Её крохотные ручки, которые так тепло обнимали, заставили Гестию вспомнить, что ей безумно не хватало этой нежности, возможности просто прижиматься к кому-то ночью. Она начала нормально спать без снотворного. А неделю назад и вовсе уснула на диване в обнимку с мужем, который терпеливо читал ей научную статью о симпатических связях в артефактах. Он вообще был чудом, не задававшим лишних вопросов и каждый день все свободное время после работы проводя с ней и Паулой.
Только выходить на улицу волшебница даже с ним не решалась. Стала спокойно ходить по знакомому с детства дому, но даже на веранду не выглядывала, лишь через окно с кухни обеспокоенно наблюдая за тем, как дочь играет на свежем воздухе вместе с клубкопухом и бабушкой.  Гестия знала, что здесь защитных чар на три Министерства хватит, но логичные доводы разума её организм не принимал от слова совсем. Ему было важно только как-то снова научиться воспринимать этот мир. Все остальное могло подождать.
Вот и сейчас волшебница поплотнее закуталась в накинутый на плечи платок. Несмотря на лето, ей теперь было необходимо, чтобы было как можно больше слоев одежды, никаких коротких рукавов, приталенных силуэтов и вообще к собственным вещам Джонс еще не решилась снова прикасаться, пользуясь добротой матери, которая легко нашла ей свободное домашнее платье, высокие теплые шерстяные носки и уютный платок, в который, кажется, еще Тию заворачивали в младенчестве. Но он дарил уют и покой, столь необходимый сейчас.  Пусть даже отец все еще опасливо замечал, что проблемы с терморегуляцией на лицо. Честно говоря, это вообще казалось самой волшебнице мелочью… Ну и пусть. 
Стук в дверь заставил Джонс отложить недоделанный ловец снов. У нее начинало хоть что-то получаться, пусть пальцы и были рассечены прутьями, которые, даже после замачивания, совершенно не желали гнуться, словно чувствуя, что с теми кошмарами им не справиться и даже не желая браться за такое. 
Тем не менее, взявшись за ручку, Гестия лишь слегка приоткрыла дверь, опасливо выглядывая в коридор через небольшую полосу, образовавшуюся между дверью и косяком. Паула всегда спрашивала, можно ли зайти. Матушка просто молча заглядывала, чтобы убедиться, что все нормально, а супруг заходил только вместе с дочерью или с самой волшебницей.
И присутствие Гелиодора никак не вписывалось в привычную картину, так что на осунувшемся и побледневшем лице все же проскользнуло удивление, отразившееся в слегка потускневших глазах. С одной стороны, нужно было что-то сказать, открыть дверь шире, пригласить зайти, но Джонс просто замерла, глядя на друга детства и краем уха слыша звонкий голос Паулины, которая увлеченно рассказывала о подарке бабушке.
- Извини, - голос все еще был сипловатым, поэтому женщина все же прокашлялась и, волевым усилием убедив себя, что все хорошо, что это добрый и давно знакомый Хель, которому она еще кровь платком из разбитого носа утирала, нормально открыла дверь, - Я не знала, что ты зайдешь… - слова как-то вообще не клеились. Обычно, они мило разговаривали обо всем на свете, само присутствие Сандерса вызывало улыбку и добрые воспоминания, но сейчас губы просто не могли даже приподнять уголок, это у них получалось, пока что, только в присутствии Паулины, да и то не всегда, - Что-то случилось? – эта мысль была страшной… А если с мужем что-то? Если Гелиодор пришел по долгу службы?
Сердце пропустила удар от такой перспективы. Сейчас Гестии все казалось каким-то тревожным, неправильным, поломанным.  Немного спасал прошедший день рождения дочери, которой они собирались отметить в ближайшие выходные всей семьей. Паула как раз хотела пригласить дядю Хеля, потому что для них он еще с первого курса, тогда еще Росс, тоже стал частым гостем и почти родственником.  И сейчас это предположение принесло хоть какое-то облегчение.
- Или тебе Паулина наконец дорисовала приглашение и нужно расшифровать её почерк? - пожалуйста, пусть это будет так. Пожалуйста-пожалуйста... Пусть все будет хорошо, хотя бы ради дочери, она ведь ничего плохого этому миру не сделала... [status]Не молчи[/status][icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/c7/fc/85/915710.jpg[/icon]

Отредактировано Hestia Jones (2020-11-11 12:41:57)

Сердце болезненно кольнуло, когда Хель нахмурился и наклонился к ней, заглядывая в лицо. Появилась даже мимолетный порыв сделать инстинктивный шаг назад, но Гестия лишь с тревогой смотрела в такие знакомые и родные с детства глаза, концентрируясь на том, что там нет ни злобы, ни насмешки, ни каких-то еще эмоций, которые её пугали.  Сандерс всегда был спокойным и это передавалось и ей, помогало просто ощутить облегчение и то, как невидимая каменная плита наконец спадает с плеч при мысли, что ничего страшного не случилось. С супругом все хорошо.  Если бы с ним произошло что-то, Джонс бы вряд ли сейчас смогла это адекватно принять. У каждого ведь есть свой предел.
И мысль о том, что Гелиодор помнил о дне рождения её дочери и своей крестницы все-таки отзывалось мимолетным теплом в груди. Он был хорошим… Самым лучшим её другом, который никогда не бросит и ничего плохого даже не подумает, не то что сделает. И пусть сейчас разум и тело действовали совершенно отдельно, волшебнице все же было чуточку легче от мысли, что она не одна.
В отличие от упоминания врачей, из-за которого Джонс вновь вскинула встревоженный, нет, даже испуганный взгляд на Хеля, словно он сейчас мог взять и потащить её к медикам, которые точно не ошибутся. Нет… Ни за что.  Она к ним не пойдет. Словно разучившись говорить, Гестия слишком поспешно покачала головой, даже не успевая осознать в полной мере, откуда собеседник мог узнать о её состоянии.  Родители и супруг списывали её поведение на шок после нападения, матушка и вовсе подозревала, что в нее все-таки прилетело какое-нибудь заклинание или по случайности дочь отправилась одним из реагентов, но на Мунго не настаивала. Но да… Наверное, для маленькой Паулы не было более понятно категории, чем «болеет». Вот уж ей точно не стоило ничего рассказывать.
- Нет, не надо врачей, - волшебница все же зябкой поежилась, кутаясь еще плотнее в платок, словно он мог защитить от гипотетического порыва друга сдать её колдомедикам, - Я… - боюсь их, - Не хочу к ним… со мной все будет в порядке, - на «хорошо» язык не поворачивался. Но все ведь проходит. Когда-нибудь. Наверное. Джонс не была уверена, что сможет совсем все забыть, но точно снова будет гулять с друзьями, ходить на праздники и радоваться жизни.  Даже если на это придется потратить несколько месяцев или лет. Глагол «будет» ведь не обещает короткой и легкой дороги.
Она понимала, что ведет себя глупо. Сама же всю жизнь Сандерсу твердила, что нельзя бегать от докторов. Но одно дело вылечить коленку или сломанный нос, другое – пустить в душу, потому что они точно будут спрашивать, они захотят написать в ДОМП. От этой мысли начинало неприятно сосать под ложечкой, поэтому Гестии было проще думать, что лучше будет все забыть, сжечь, присыпать слоем пепла и постараться просто потерпеть. Все наладится. Как-нибудь само.
- Я не умру, - наверное. Сейчас Джонс не была уверена ни в чем. В конце концов, боялась бы она выходить на улицу, если бы не сомневалась в собственной безопасности, но уж точно сводить счеты с жизнью не собиралась… У нее была Паула, были любимые и родные, ради которых стоило жить, несмотря ни на что, - Хель… я не болею, не беспокойся, - успокоить друга стоило, заботиться о ком-то другом всегда было проще, чем о себе, - Мне просто… плохо. Я... очень  испугалась. Но это пройдет. Со временем.
Слова все равно получались неправильными. Со слишком большими паузами, отведенным взглядом, потому что смотреть на дорого человека и не иметь возможности ничего рассказать было физически сложно. Но сил во всем признаться все равно не было. Да и как после этого взглянуть в глаза лучшему другу, потом мужу и родителям? Как вообще жить, если даже сейчас ей кажется, что она просто не заслуживает такой заботы и внимания? Что сама во всем виновата?
- Спасибо за подарок для Паулины. Она тебя на праздник хотела в выходные позвать, - об этом было проще говорить, но только сейчас Джонс заметила, что они все еще стоят на пороге, сейчас у нее все из головы вылетало начисто и там перманентно была звенящая пустота, в которой лишь иногда проскальзывали тревожные мысли, - Зайдешь? Я могу принести чаю. 
Неуверенно, но Гестия все же сделала шаг назад, открывая дверь на максимум и замирая, чтобы позволить другу зайти. Это выглядело странно, и разумом волешнбица это понимала. Но телом не могла заставить себя сейчас повернуться к кому-то спиной. Ей было необходимо видеть, осознавать, что хоть как-то она контролирует ситуацию. Даже ту, что никогда не может быть опасной. [status]Не молчи[/status][icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/c7/fc/85/915710.jpg[/icon]

Отредактировано Hestia Jones (2020-11-11 12:41:49)

Обычно у нее легко получалось улыбаться. Улыбка в принципе была для Гестии естественным состоянием, её радовал весь мир, каждый человек, любая мелочь. Раньше. Сейчас все это отдавалось мимолетным облегчением, служило очередной тонкой ниточкой, связывающей её с людьми и доказывающей, что не все они плохие. Пусть и ненадежно. Потому что за приветливой улыбкой вполне мог оказаться самый страшный кошмар. Многие пугающие сны у Джонс именно так и начинались в последнее время.
Но Хель точно был хорошим. Нет... не так. Он был своим. Таким же, как папа, мама и сестра, которые, пусть иногда и тревожили еще не затянувшиеся раны, но никогда не воспринимались как настоящая опасность. Паулина существовала где-то вне категорий, потому что была частью Гестии, чем-то неотъемлемым и тем, без чего жизнь непредставима. Гелиодор же был именно родственником. Тем, кто никогда не поднимет руку, не схватит её, не начнет трясти, как куклу, желая добиться хоть чего-нибудь. Муж тоже её любил, но с ним были отношения совсем другого рода, поэтому Джонс все еще до последнего прислушивалась по ночам к дыханию супруга, и только после полной уверенности, что он уснул, могла сама закрыть глаза. Не потому, что не доверяла, а потому что действительно сейчас тело и разум существовали отдельно, видимо, как плата за то, что тогда им удалось хоть сколько-то отрешиться, а возвращалось все сторицей.
- Твоя комната все еще свободна, - кивнула волшебница, когда Хель сказал, что хочет остаться. Он часто у них бывал, жил летом, ему тут всегда были рады.
Она даже сейчас в глубине души была тоже рада. Просто этот хрупкий тлеющий огонек не мог растопить той толстой корки льда, что сейчас, кажется, покрывала не только сердце. Иначе бы Гестия не мерзла, постоянно кутаясь во что-нибудь.
- Гирлянды? Они... в кладовке или под лестницей, я могу поискать, - заняться чем-то простым и механическим, позволяющим не думать, иногда тоже помогало, - Только... только можно мы развесим их тут, дома? Не на улице. Пожалуйста.
И все равно, что хозяйкой и матерью именинницы здесь была именно Джонс. У нее все еще не было осознания, что её мнение действительно что-то значит, что она может сама решать. Внутри словно что-то сломалось в тот момент, когда пришлось признать, что только от чужой прихоти зависит, будет ли она жить, прилетит ли в нее темное заклятие, будет ли больно... Как можно командовать кем-то, если ты и над собственным телом не властен? А в то, что оно все еще принадлежит ей, а не кому-то другому, тоже все еще не верилось. И поэтому Гестия, даже не замечая этого сама, постоянно на все спрашивала разрешение, каждый раз просила даже самые элементарные вещи, вроде, возможности закрыть дверь или взять собственную же вещь. И действительно боялась, что ей могут отказать.
Не родных людей. Точнее не их самих, не маму, не папу, не сестру или мужа. А отказа. Того, что они запретят или не послушают, поступят по-своему, потому что считают, что так будет лучше. И просто потому, что могут.
- И… нет, прости, пожалуйста, - вечно извиняться точно стало уже просто защитной реакцией, подсознательным щитом, показателем, что она не враждебна, что не надо её бить, - Я… не хочу в город, - и вообще выходить из дома. Но в последние полторы недели Гестия все же начала постепенно выбираться из своей ракушки, в том числе научившись заново хотеть что-нибудь простое, появлялись какие-то небольшие, мимолетные, но желания, а не сосущее чувство пустоты в груди, - Если тебе несложно, купи, пожалуйста, газировки, сладкой, - звучала как-то совсем по-детски и даже неловко.
Сахар сейчас ей помогал, а магловские сласти тут точно было не найти. Да и это было вредно, но, честно говоря, о фигуре или о коже сейчас Джонс не подумала бы даже в самую последнюю очередь. Тем более, можно будет показать такой интересный напиток дочери, дать попробовать, пока отца дома нет, а то ведь запретит… А мама простит. Мама всегда разрешала, даже в детстве. [status]Не молчи[/status][icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/c7/fc/85/915710.jpg[/icon]

Отредактировано Hestia Jones (2020-11-11 13:17:20)

В ответ на слова о том, что Хель может остаться, если она этого хочет, Гестия потупила взгляд, не зная, куда себя деть от внутренних противоречий. С одной стороны, ей не хотелось, чтобы друг чувствовал себя некомфортно - ночевать в выделенной комнате он не любил со школьных лет, если не считать совсем уж холодных зимних ночей. С другой, было абсолютно не укладывающееся в привычные рамки чувство, что ей нужен Хель, потому что рядом с ним будет спокойно. Если точно знаешь, что за стенкой тот, кто никогда-никогда не будет против тебя, то как-то все равно безопаснее. Джонс подсознательно хотела будто бы выстроить стену, спрятаться от внешнего мира за спинами людей, в которых была уверена на все сто. А таких было мало. И все они легко помещались дома - родители, сестра, муж и Хель. Все, больше ей никто нужен не был, а дочь она все-таки спрячет за собой в любой ситуации, её Гестия защищала даже сейчас - в первую очередь, от себя и всего случившегося, ради неё волшебница находила в себе силы.
- Просто... побудь со мной, пожалуйста, - все же попросила Гестия, понимая, что, наверное, это неправильно, но Гелиодор никогда её не отталкивал, ему можно было доверить даже то, в чем никогда не признаешься перед родителями или сестрой. Он просто был другим. Совсем другим. Но от того таким нужным, родным и понятным, словно та самая частичка, жесткость, стержень, которых так не хватало Джонс. Особенно сейчас, - Здесь или в домике, я... я очень соскучилась по тебе. И мне будет не так страшно, если ты будешь рядом.
С Сандерсом действительно всегда было спокойно с самого детства, даже не из-за физической силы и дружбы, просто у каждого человека есть своя энергетика, а от друга всегда веяло уверенностью, упрямством и при этом безмерной добротой. Пусть он сам и отфыркивался, да и многие его считали агрессивным. Но Гестия-то точно знала, что Хель никогда не будет обижать слабых, если его попросить о помощи - вряд ли пройдет мимо, и уж точно ей лично ничем не угрожает. Даже с супругом она не чувствовала себя настолько... защищенной, потому что всегда приходилось о чем-нибудь беспокоиться, переживать за работу, за очередное покушение, за внешнюю политику. А с Хелем было иначе, они были знакомы слишком давно, и за почти два десятка лет его имя стало практически синонимом безопасности и надежности.
Но на протянутый нож Джонс посмотрела с легким недоумением и нерешительностью. Это была очень дорогая другу вещь. И он никогда не просил её чинить, всегда все делал сам. 
Осторожно выпутав руку из платка, в который куталась, волшебница все же взяла нож, который приятно лег в ладонь. Он еще тогда, на первом курсе, действительно очень понравился. И даже то, что сейчас пальцы были изрезаны прутьями и кучей неудачных попыток работы с острыми инструментами не мешало наслаждаться тепло рукоятки, знакомыми шероховатостями... Все-таки тактильные ощущения для Гестии значили очень много. Возможно, именно поэтому ей и было сейчас так паршиво, это все равно, что лишить птицу крыльев - просто не останется способов полноценного взаимодействия с миром.
- Хорошо, я посмотрю. И починю, если смогу, - кивнула Джонс, действительно собираясь все два часа заниматься помощью другу, - Только не давай Пауле взять с собой Сахарка, к маглам с ним точно не нужно ходить. 
Сахарок был маленьким розовым клубкопухом, которого ребенок, по понятным причинам, везде таскал с собой, если мог. Обычно, зверушка не возражала, ей нравилось сидеть на плече Паулины и даже спать с ней, дочь даже самостоятельно за ним ухаживала и мыла после каждой прогулки, но вот в магловский мир Гестия с ней практически никогда не ходила, за исключением того, когда они все вместе выбрались в парк аттракционов в прошлом году. Так что розовый пушистый шарик мог бы быть, конечно, принят за игрушку, только вот сидеть неподвижно он явно не станет, а нарушать Статут не стоит.
Волшебница уже взялась за ручку двери, когда замерла от внезапных слов Сандерса. Вот уж действительно удивительно… Настолько, что Джонс пару раз моргнула, чувствуя, что все-таки очень плохо соображает и не понимает, о чем речь. И как такое возможно. Или, может, она все-таки сошла с ума или ослышалась? Нет-нет, Гелиодор был очень красивым, добрым, сильным, работящим и вообще замечательным во всех отношениях – за такого большинство девушек бы вышли замуж с радостью. Только он сам раньше жениться не планировал. И ничего подобного до этого не говорил.
- Конечно, приду, - растерянно согласилась Гестия, даже кивнув для верности, - А… а кто будущая миссис Сандерс? [status]Не молчи[/status][icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/c7/fc/85/915710.jpg[/icon]

Гестия растерянно кивнула в ответ на то, что они поговорят позже. Конечно, поговорят... В голове все еще не укладывалось то, что Хель так внезапно решил жениться, не смог починить свой нож... Впрочем, в последнее время у нее вообще были сложности с восприятием информации, так что, скорее всего, она снова опять все не так поняла и потом все окажется намного проще и прозаичнее. А сейчас надо было сосредоточиться на звонком голосе Паулы, которая отпрашивалась у бабушки погулять с крестным. Её обязательно отпустят. С Сандерсом - хоть на край света. С ним вообще ничего не страшно. Джонс неуверенно закрыла дверь, машинально прислоняясь к косяку спиной и рассеянно глядя на складной нож в собственных руках. Он был таким знакомым... Палец скользнул по шероховатостям на рукояти, отмечая новые царапины. Вещице было очень много лет, она была явно дорога хозяин. А хозяин дорог Гестии...  Но все равно это было так странно. Непривычно. Непонятно.
Тихо щелкнул выключатель настольной лампы, скрипнул ящик тумбочки, позволяя достать коробочку с инструментами и увеличительное стекло - мало ли, вдруг, сломался какой-то мелкий механизм. Сев за стол, волшебница осторожно откинула волосы на спину, мысленно приготовившись попытаться разобраться в том, что видит впервые в жизни - с артефактами она работать умела, а вот с подобными вещами нет. Но лезвие вышло легко. Защелкнулось обратно тоже. Джонс нахмурилась, не понимая, что тут могло сломаться. Попробовала еще несколько раз - все идеально. У Хеля просто не бывало по-другому.
Может, это она совсем глупая?
Повертела в руках и так, и этак... Ничего не изменилось. Нож хранил партизанское молчание, не собираясь признаваться, что в нем не работает. И на вид, и по работе пружинки все было хорошо. Не исправить же царапины на рукояти просил друг....
Отложив доверенную ей ценность, Гестия все же выключила лампу, поплотнее закуталась в платок и легла на заправленную постель, подтянув ноги к груди и просто задумчиво глядя в стену. Мысли плавно переткали одна в другую, говоря, что надо сесть и попробовать снова с ловцом снов... Поискать книжку по механизмам, чтобы закончить с ножом... Но он ведь не сломался. С ним все хорошо. Зачем тогда Хель его оставил?
Джонс все же перевела взгляд на стол, вспоминая, как друг впервые показал ей эту вещь еще в коридоре Хогвартса, сидя на холодном полу и с огромным синяком на лице. Он был тогда такой потерянный, уставший, побитый, что хотелось только помочь любыми средствами... Санни никогда не интересовался заряженными предметами, но, может, интуитивно, что-то понимал, знал, потому что волшебница все же села на постели. Немного помедлила, прежде чем все-таки взять нож, покрепче сжимая в ладони и пытаясь представить, что ей снова одиннадцать, впереди целая жизнь, первая влюбленность, первые экзамены, приглашение Хеля к ним погостить на лето, попытки надеть ему на голову венок, обвинений в глупости и несерьёзности... Кажется, в груди на мгновение что-то дрогнуло, треснуло, заставляя глубоко вдохнуть, прежде чем вернуться на кровать, уже просто закрывая глаза и почти мгновенно погружаясь в легкую дрёму - бессонные ночи давали о себе знать.
Стук в дверь заставил в непонимании заморгать, пытаясь понять, что происходит, машинально нашарить спавший с плеч платок, встать, все еще чувствуя, что мысли разбегаются и не хотят складываться в цельный образ.  Единственное, что было точно, что выходить в коридор не хотелось, но нужно было вдохнуть поглубже, накинуть шаль на плечи, обнаружить, что все еще сжимает нож Хеля и только после этого толкнуть дверь, открывая её, в лучшем случае, на треть, да и то потому, что заметила знакомые ботиночки Паулы.
- Смотри! - радостно улыбнулась дочь, вытягивая вперед руки и показывая действительно огромного, почти с неё саму размером, плюшевого медведя, отчего Гестия удивленно моргнула, переводя непонимающий взгляд на друга, который тоже держал в руках странный свёрток и стеклянную бутылку колы.
- Вы...вы хорошо погуляли? - наконец нашлась волшебница, неловко протягивая Сандерсу его вещь, - Прости... я не смогла его починить. Не нашла, что сломалось...[status]Не молчи[/status][icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/c7/fc/85/915710.jpg[/icon]

Отредактировано Hestia Jones (2020-11-16 21:20:45)

- Спасибо, - кивнула Гестия, осторожно принимая спальный мешок и заодно отвечая на то, что надо отдыхать... Правда, это делать она не собиралась.
Медведь, конечно, был чудесный, как и восторженный рассказ дочери о том, какая вкусная газировка, какой чудесный дядя Хель и как здорово они провели время. По крайней мере все это отвлекало от самой себя, заставляя просто сидеть на кровати и бесконечно долго слушать Паулину, которая не уставала восхищаться всем на свете, буквально светилась изнутри и даже не удивлялась, когда мама просто порывисто её обнимала, утыкаясь носом в макушку и закрывая глаза, словно пытаясь навсегда запомнить этот момент или наоборот поверить, что все происходит на самом деле.
Джонс было просто необходимо чувствовать родное тепло, понимать, что её самый дорогой человечек рядом, что все еще любит её и не винит. Паула, конечно, ничего не знала, но волшебнице было жизненно необходимо чувстовать ту детскую привязанность, безусловную любовь, которая не требует ничего взамен, у которой нет условий и "но". Только ребенок любит тебя за то, что ты его мама, а не за то, что красивая, послушная, удобная, принципиальная или еще какая-нибудь. И понимание этого лечило, накладывало швы на все еще кровоточащие раны, заставляло снова разговаривать, брать в руки простенькие амулеты, чтобы объяснить дочери принцип их работы, пусть делать такие сейчас и не получалась. Паулина, наверное, понимала слишком многое для своих восьми лет, раз могла просто полежать в объятиях матери, не задавая вопросов, не пытаясь сказать, что хочет играть, а просто немного растерянно гладя по волосам, словно пытаясь утешить, хоть Гестия никогда даже не заикалась о своей беде, даже не хотела признаваться, что "болеет".
И от того вдвойне сложно было заставить себя вечером встать с кровати дочери, поправить ей одеяло и выйти из детской, в растерянности останавливаясь около лестницы. Надо было пойти к себе, раздеться, лечь в постель и попробовать уснуть. Надо было... Но не получалось.  Вдруг, она разбудит супруга... Вдруг, он будет злиться... И даже мысль, что муж никогда, за все время их знакомство, не злился, не обижался и даже не расстраивался, если что-то шло не так, не утешала сейчас.
И поэтому Джонс лишь плотнее куталась в платок, накинутый на плечи, осторожно спускаясь на кухню, чтобы налить себе снотворного и успокоительного. Даже не стала включать свет - все ведь было знакомым еще с детства.
Пузырьки нашлись легко, а запах вряд ли с чем-то можно было спутать. Рука уже даже потянулась за кувшином с водой, когда локоть задел что-то...
Грохот казался оглушительным. Страшным. Заставляющим отшатнуться, врезаясь в стену, словно от огня и зажмуриваясь от испуга. Секунда... Две... Три... Несколько томительно долгих мгновений ушло на то, чтобы осознать, что она все еще жива и, судя по всему, никого здесь нет. Гестия даже не удивилась, когда открыла глаза и увидела просто разлетевшуюся на осколки чашку... Сейчас у нее вся жизнь вот так же разбилась, и дергалась волшебница теперь от каждого звука, сейчас лишь в очередной раз убеждаясь, что ей нужно снотворное и успокоительное.
Но пузырьки так и остались стоять на столе, а сама Джонс присела, собирая крупные осколки - полосы света от луны и садовых фонариков, что падала из окна на пол кухни, вполне хватало. Надо будет потом сходить за веником... Мысль о том, что можно было бы все убрать одним взмахом палочки даже не появлялась - Гестия слишком отвыкла от нее, почти месяц уже не видела, не то что не колдовала. А потому совсем не удивилась, почувствовав, как один осколок все же рассек палец. Лишь тяжело вздохнула, не поднимаясь и просто потеряно глядя на темную каплю, скатывающуюся по руке... Будет еще больше уборки...[status]Не молчи[/status][icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/c7/fc/85/915710.jpg[/icon]

Отредактировано Hestia Jones (2020-12-08 19:12:49)

Было так странно смотреть на прерванный узор на особо крупном осколке. Вот так шла-шла незамысловатая линия рисунка, а потом пустота и провал, лишь острый край, окроплённый кровью. И уже и не взять, чтобы не пораниться, и обратно не приклеить без магии, без чуда… С людьми ведь точно так же – они разбиваются один раз и навсегда. Сколько потом не накладывай на ранки бинты и пластыри, сколько ни «дорисовывай» кисточкой недостающие детали – прежними они уже не будут, и могут больно ранить и тех, кто рядом.
Кому-то везло, у кого-то хватало прочности всегда оставаться собой. У Гестии было только время, которое упорно пыталось собрать оставшиеся осколки хоть во что-то вменяемое. 
И чужое присутствие она скорее почувствовала, чем действительно осознала или услышала. Но Хель её не трогал, а потому вызывал лишь ничего не понимающий взгляд, когда забрал у неё из рук осколки.
Правда, против воли, несмотря на четкое понимание, что он собирается просто восстановить чашку, Джонс все же внутренне подобралась и почувствовала, как инстинктивно горбится спина, приподнимаются плечи. Хель был хорошим… И нужно было сделать два глубоких вдоха и внимательно, настороженно, следить за палочкой в его руках. Не потому, что боялась, что друг детства может навредить, а потому что понимала, что нужно саму себя постепенно приучать к мысли, что это нормально, что нельзя шарахаться от каждого взмаха. И лучше это было делать с теми, к кому сохраняется доверие даже тогда, когда весь окружающий мир рухнул.
- Спасибо, - все же Гестия была благодарна Гелиодору за то, что не попытался поднять её с пола и вылечил, хоть и сейчас все еще машинально прижимала уже здоровую руку к груди прежде чем, немного помедлив, осторожно сесть на пол. Вставать сил точно не было.
Взгляд голубых глаз растерянно скользнул по знакомой плитке, останавливаясь на собственных носках. В голове почему-то после вопроса образовалась звенящая пустота. Не тревога, не паника, сжимающая горло при воспоминаниях, а просто отсутствие каких-либо мыслей, словно Хель говорил на другом языке. Может, это была защитная реакция, может, усталость и недосып. Может, еще что-нибудь. Джонс уже ничего не знала, не понимала, ей хотелось обратно в свой кокон из одеял и с дочерью в обнимку.
Но вместо этого после неприлично затянувшейся тишины удалось все же подтянуть к себе колени, обнять их и уложить на них подбородок, наплевав, что это было абсолютно детское поведение. Сейчас, впервые в жизни приличную и правильную Гестию, не волновали правила этикета, общественные нормы и прочее – на это не находилось сил, нужно было хоть как-то сохранить собственный разум.
- Почти месяц, - она даже не была уверена, что сказала это вслух, потому что голос казался каким-то абсолютно чужим, - Без двух дней месяц, - вот уж эту дату Джонс, наверное, теперь никогда забыть не сможет, - Пожалуйста, дай мне «умиротворяющий»… Он, - взгляд все же пришлось перевести на стол, где остались пузырьки с лекарствами, - В зеленой бутылочке. 
Не то чтобы Гестия верила, что зелье поможет ей рассказать правду, но оно было необходимо, без него уже не получалось долго разговаривать в принципе. К тому же, растревоженная нервная хотела хоть какой-то передышки, пусть даже вызванной искусственно. И да, волшебница понимала, что это ненормально, что так не должно быть, что надо обратиться с таким к врачу, но лишь мысль о том, что кто-то будет её дотошно расспрашивать, специально заставлять вспоминать все в подробностях, которые и так, казалось, каленным железом отпечатались в сознании, вызывала желание забиться в самый дальний угол, зажать уши руками, зажмуриться и вообще ни на что не реагировать.
- На меня напали, - это произнести было почти несложно, потому что то же самое получалось рассказывать матери, которая нашла её в тот день в почти невменяемом состоянии, хит-визарду, принимавшему заявление – теперь хотя бы стало понятно, что Хель об этом не знает, может быть, не станет так подробно расспрашивать… – и супругу. И пусть, кажется, они все не верили, но хотя бы давали её время прийти в себя, - Я… я не знаю, как рассказать. Мне просто страшно, что подобное может повториться, я не могу спать, колдовать, мне постоянно снятся кошмары, я… просто хочу всё забыть, но у меня не получается. [status]Не молчи[/status][icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/c7/fc/85/915710.jpg[/icon]

Взгляд растерянно скользнул по поставленному на пол пузырьку. Гестия даже не попыталась протянуть руку, внутренне чувствуя, что Хель не хочет его отдавать, даже на мгновение раньше, чем друг заговорил. А просить дважды просто разучилась... Нет, она доверяла Санни, Солнышку, родному и слишком знакомому, чтобы даже на мгновение допустить, что он может сделать ей что-нибудь плохое, сейчас это было лишь по привычке. Вообще в последнее время Джонс и жила скорее по инерции, потому что все силы уходили на то, чтобы сохранять подобие спокойствия, не давать вырваться наружу тому комку, что мешал дышать или говорить. Никто из родных не заслужил всего этого. Во всем случившемся была только её вина - они и так сделали слишком многое, отчего Гестия чувствовала себя еще более обязанной молчать, не рушить их мир, быть правильной, нормальной...
И поэтому просить отдать ей пузырек не стала. Не попыталась убедить, что ей это действительно нужно, чтобы разум хоть сколько-то отдыхал. Если Хель считает, что так нужно, он имеет права принимать решения сам. Он хотя бы не просил рассказать, не расспрашивал... Только за это стоило быть благодарной. Джонс вообще в последний месяц научилась благодарить за самую малость - за то, что ей можно разговаривать, дышать, хотя бы о чем-нибудь попросить. То, что раньше казалось естественным и неотъемлемым по праву рождения внезапно стало восприниматься как блажь, как дозволение от всех окружающих, за которое нужно их не разочаровывать, всегда благодарить, потому что иначе даже таких мелочей можно лишиться.
Разум категорически отказывался воспринимать что-либо, он закрылся в своем коконе, убежденный, что только такое поведение безопасно, что нельзя по-другому, потому что не мог справиться с пережитыми эмоциями, не мог отпустить тот сковывающий ужас и поверить, что они в безопасности, что обстоятельства изменились. Когда тридцать лет живешь в уютном, светлом и добром мире, где все проблемы решаются словами, даже не на повышенных словах, подобный шок далеко не каждый может переварить и уложить в своей голове. Тем более самостоятельно.
Но Гестия пыталась. Наверное, поэтому каждый раз находила в себе силы хоть что-то делать, отвечать, а не замыкаться в своем горе окончательно.
И сейчас, после все-таки неприлично долгих раздумий, осторожно, сначала не очень уверенно коснулась протянутых ладоней, словно пробуя, что не обожжется, а чужие пальцы с силой не стиснут запястья, заставляя подчиняться и молчать.
Воспринимать слова Хеля было сложно. В первую очередь, потому, что внутренний голос категорически не соглашался. Он буквально кричал о том, что это неправда – что ложь ей нужна, что все рухнет, если родители или супруг узнают правду, оттолкнут, выгонят, не примут, скажут, что она сама во всем виновата, что им стыдно за такую дочь, что они не учили её выживать такими способами…  Очень хотелось зажмуриться, заткнуть уши и сделать вид, что ничего не слышит.
Но вместо этого Гестия лишь недоверчиво смотрела на Сандерса, который не умел врать – это она точно знала. Если хотя бы он рад, что она жива, если он правда понимает, что произошло и не смотрит на нее с отвращением, не говорит, что она сама должна была позаботиться о своей безопасности и он её предупреждал, что надо быть осторожнее… И Паулина её любила. Если хотя бы вдвоем от нее не отвернуться, то жить можно будет. По крайней мере, даже если все остальные отвернуться, Хель хотя бы не бросит на улице…
- Я хочу попробовать, - все-таки осторожно кивнула волшебница, скорее инстинктивно, но чуть сжимая ладонь друга, -  Только не заставляй меня рассказывать им… Я… я буду очень тебе благодарна, если ты мне поможешь. Я знаю, что это неправильно и ненормально, но… но мне просто некуда больше идти, я не могу вернуться домой с Паулой – я нужна ей, но у меня не хватит сил смотреть ей в глаза и один на один сутки напролет врать, что все хорошо. А здесь я не могу рассказать правду… Не хочу, чтобы они знали, что я такая слабая. [status]Не молчи[/status][icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/c7/fc/85/915710.jpg[/icon]

Из голубых глаз так до конца и не исчезло недоверие к словам давнего друга, который, с одной стороны, говорил правильные, логичные вещи, но, с другой, разум был не в состоянии примерить это на себя. Одно дело - быть раненным, не способным дать отпор, совсем иное - иметь выбор между попыткой бороться, но вместо этого позорно выбрать непротивление злу и потом оправдываться, потому что всё равно все скажут, что у тебя были варианты, только ты сама такая и напросилась. Это известно. Никто не протянет тебе руку, будучи уверенным, что все закономерный итог или, что еще чаще бывает, собственное желание пострадавших.
Но вопреки всему эту Гелиодор был с ней. Разговаривал, ласково гладил пальцы, не пытался обвинить или упрекнуть и даже задавал странные вопросы, отчего волшебница лишь удивленно покачала головой.
Конечно, нет, она бы всегда хотела помочь любому из своих друзей, а Хелю тем более - он был ей больше, чем однокурсник, брат, пусть и не кровный, крестный её дочери, член семьи. Естественно, и в голову бы не пришло, что можно оставить его в беде, хотя и не особо верилось, что в этом мире есть что-то, чему бы не смог противостоять тот упрямый и задиристый мальчишка, которого она встретила сидящим на полу и готовившем побег из Хогвартса в одиночку. Хель был... сильным сам по себе.
И, наверное, впервые за последний месяц ощущение чужой силы не вызывало страх и тревожные спазмы, а наоборот убаюкивало, доказывало, что вот теперь они точно в безопасности. Растревоженному сознанию требовались хоть какие-то константы, которыми неожиданно стали Паулина и Сандерес.
Аккуратно поднявшись с пола, Гестия все-таки не стала брать с собой успокоительное, лишь осторожно поставила его обратно в шкафчик, прежде чем удивленно посмотреть за приготовлениями друга и только через пару минут опомниться, что все-таки надо что-нибудь взять. Хотя бы еще одну теплую пижаму, носки, зубную щетку и соль для ванны, запах которой ей просто нравился и тоже помогал прийти в себя, даже если просто высыпать на ладонь. О палочке Джонс даже не подумала - она так и валялась где-то в ящике стола, давно перестав быть необходимостью, тем более, что колдовать все равно не получалось и это приносило еще больше страданий.
[status]Не молчи[/status][icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/c7/fc/85/915710.jpg[/icon]
От рывка аппарации слегка мутило. Хотя, может, сказывался пустой желудок – ела Гестия сейчас в основном с Паулой и то не особо часто – кусок в горло не особо лез, когда за семейным столом её о чем-нибудь спрашивали, пытались снова вытащить наружу радостную и беззаботную домашнюю Тию, которая могла увлеченно рассказывать о новых проектах или собранных в поле цветах.
- Спасибо, - искренне отозвалась волшебница, поправляя шаль и немного растерянно оглядывая знакомую комнату. Все же в гости к себе Хель не особо часто приглашал, да и раньше она как-то не задумывалась о том, чтобы оставаться у кого-то ночевать, даже в школьные годы подружи звали только посидеть с тортиком и чаем или вместе в поход, а общежитие в Салеме и Хогвартсе не считались.
- Может, я все же посплю на диване? Мне столько места не нужно, - да и стеснять друга не хотелось, она ведь действительно была даже физически меньше и ей вполне бы подошел диван, тем более у него была спинка, к которой можно привалиться спиной и почувствовать, что хотя сзади точно никто не нападёт.
Было непривычно чувствовать себя здесь не просто забежавшей на кружку чая, но все же привычки уходили неохотно, поэтому Гестия аккуратно присел в одно из трех кресел, волевым усилием заставив себя сидеть прилично и спокойно, а не подтянув колени к груди, как часто делала дома в последние недели.  Надо было лечь на кровать и попробовать уснуть, но пока получалось только смотреть в пол, понимая, что от неё слишком много проблем у родных.
- Хель, - через несколько секунд – или минут? – тихо позвала Джонс, наконец поднимая голову и глядя на собеседника, - А если… если я не все рассказала хит-визардам, это очень плохо? – в конце концов, у него всегда будет возможность увидеть это злополучное заявление, и Сандерс никогда не был дураком, чтобы сопоставить, что простое нападение, без каких-либо внешних травм, что там описано, совершенно не соответствует действительности.

Кресло было мягкий и удобным, создающим те необходимые границы, когда точно контролируешь ситуацию и все пространство вокруг. Честно говоря, в детстве Гестия всегда удивлялась, почему притащенные с улицы щенки или котята забиваются под диван - очевидно же, что им ничего плохого не сделают, дают еду, не кричат - но теперь сама их отлично понимала. Не важно, что ты понимаешь, глубоко внутри ты уверен, что это иллюзия, обман, и на то, чтобы по-настоящему поверить нужно очень много сил и зачастую времени.
Вот и кресло было отличным местом, куда можно забиться и осторожно наблюдать за всем происходящим, решая, можно ли попробовать снова начать доверять, вдруг, люди все-таки не все такие плохие. И методичные действия Хеля неплохо успокаивали - он не требовал ответов, просто делал то, что привычно - доставал постельное белье. непомерно большую для хрупкой Гестии футболку, наливал воду в стакан, к которому машинально потянулась рука. Все-таки потрескавшиеся губы были явным признаком недоедания и обезвоживания, которое надо было тоже начинать ликвидировать, коль уж вокруг, вроде как, никто не осудит.
Правда слова друга словно легли невыносимой тяжестью, судя по мигом ссутулившимся плечам и пальцам, которые слишком сильно сжали стекло, когда Джонс стыдливо отвела взгляд в сторону, упрямо рассматривая пол, но опасаясь смотреть даже на ноги собеседника.
Конечно, она виновата... Она мало того, что оказалась мямлей и трусихой, так еще и навредила своими страхами и проблемами другим... И кому такая нужна? Надо было затолкать в себя подальше, промолчать и никому никогда не рассказывать, вместо того, чтобы сейчас внутренний голос напоминал, что она жалкая, слабая и недостойная того, что для нее делают все окружающие. И будет совершенно логично, правильно для них отказаться от нее, узнав, что случилось, ведь кому нужна дочь или жена, которая может только плакать и вечно убегать? Как она сможет помочь кому-то, если трусливо отдала свою судьбу в чужие руки и теперь не может найти в себе сил даже признать в том, что случилось?
- Потому что... - но даже с пониманием своей вины, которую было уже ничем не искупить, произнести все вслух с первого раза не получалось, приходилось сделать глоток воды, - Потому что я поступила плохо. Я не должна была себя так вести - мне нужно было все рассказать хит-визардам, а не рыдать... И нужно было бороться, а я оказалась слабой и обузой для своих родных, которым теперь не могу посмотреть в глаза, они столько для меня сделали, а я этого не заслуживаю... И теперь из-за меня могут пострадать другие люди. Я… я... - противный комок все-таки снова встал в горле, не позволяя продолжить и вынуждая взять паузу, чтобы поглубже вдохнуть, - Я просто эгоистка, Хель,  я думала все это время только о себе, о том, как мне плохо и больно, что от меня могут отвернуться, но не подумала, что подвергаю других опасности, что моим родным может быть противно находиться со мной рядом, что я просто подставила всех. И я не знаю, как это исправить... -  нос шмыгнул совершенно не красиво, невежливо и неуместно, но тыльной стороной ладони пришлось торопливо стереть горячую каплю со щеки. Нельзя было плакать, во всем случившимся виновата только она, а все и так вокруг нее бегают и хлопочут, - Сейчас вот еще тебя в это впутываю, отвлекаю от важных дел, ты из-за меня не спишь...
Так нельзя было разговаривать... Неправильно... Если уж виновата, то нужно было хотя мысленным пинком заставить себя наконец поднять голову, глядя на Сандерса.
- Прости меня, пожалуйста... Я знаю, что от меня сплошные проблемы, что я сделала плохо и бессмысленно оправдываться. Но я просто не знаю, куда мне деться, что мне сделать, чтобы искупить вину перед родными, они... они не заслужили такого. [status]Не молчи[/status][icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/c7/fc/85/915710.jpg[/icon]

Отредактировано Hestia Jones (2021-02-15 19:56:37)

- Хорошо, - послушно кивнула Джонс в ответ на слова о том, что Хель пойдет спать, когда захочет, - Я рада, что... не мешаю тебе.
Ей правда было важно, чтобы окружающим было комфортно. Эта выучка с детства давала о себе знать - ты не должна мешать, быть слишком громкой, занимать много места, отвлекать других от важных дел, если это не вопрос жизни и смерти или тебя специально не пригласили. Воспитанные девочки так не поступают. А с возрастом появилось и осознание, что раздражать кого-нибудь бывает банально опасно или крайне неприятно - проще и безопаснее подстроиться, быть доброй, милой, улыбчивой, не требовательной. С такими приятнее общаться, на таких не хочется кричать или замахиваться, а вежливость и невозмутимость подчас еще многих ставят в ступор или тоже автоматически настраивают на деловую беседу без повышенных тонов, так что со всех сторон это казалось правильной моделью поведения.
И в ответ на внезапный вопрос о еде Гестия тоже просто кивнула, машинально следя за действиями друга, который очень заботливо поставил перед ней кружку с молоком и кусок хлеба.  Она даже вернула обратно на столик стакан с оставшейся в нем водой, но брать что-то еще в руки не спешила, силясь осознать сказанное Сандерсом.
Дело было не в сложности аллегории - проблем с таким у волшебницы никогда не было, загвоздка состояла в ином - у нее просто не получалось, как раньше, задвинуть свои страхи за стенку твердых убеждений, что они не должны вырваться наружу, чтобы не беспокоить других своим "прожектором", направленным не на их заботы, комфорт и уют. Гестия искренне старалась снова стать улыбчивой, находящей на любой вопрос ответ, посвящающей всю себя заботе о ближних или слабых и нуждающихся в защите. Она не просила ни у кого помощи начиная с младшего школьного возраста, да и то лишь по той причине, что ей не хватало роста, чтобы до чего-нибудь дотянуться. Приучили, что свои проблемы надо держать при себе, что чистокровным леди не пристало жаловаться и привлекать к себе внимание такими глупостями. Именно поэтому  Джонс так старательно пыталась молчать почти месяц, как можно быстрее сделать вид, что все нормально, что ей не нужно к колдомедику, что нет нужды о ней излишне заботиться, вызывать хит-визародов - это слишком много неудобств для окружающих.
И Сандерс это подтверждал. Она эгоистка. Неблагодарная дочь, подруга, мать и жена, которая забыла о том, что у нее есть куча обязанностей, позволила себе сидеть и плакать, когда должна была быть сильной и помогать другим.  Просто не заслужила такой любви и всего, что делали родные.
- Я постараюсь, - что тут еще было сказать? Снова просить прощения, что отвлекла и заставила о себе заботиться, когда у человека других дел полно и работа сложная? Через силу, с помощью зелий, заклятий и артефактов, но нужно было чем-то заполнить пустоту внутри, заглушить боль или хотя бы задвинуть её на задний план, чтобы искупить вину перед теми, кто и так отдал ей слишком много своего времени и сил, - Спасибо тебе за все.  Я... наверное, сейчас уже поздно, но я попробую обратиться к специалистам. К хит-визардам вряд ли примут, но хотя бы к колдомедикам.
У тех точно что-нибудь найдется, даже если придется вывернуть душу наизнанку и перебороть себя. Она и так приносит слишком много проблем, так что плевать уже на только обретенное подобие равновесия, если оно отнимает столько сил у окружающих, если оно неправильное и доставляет всем неудобства. Так нельзя... И нужно это исправить, любыми средствами, лишь бы снова стать нормальной, правильной Гестией, с прожектором в нужную сторону, чтобы никого не заставлять бегать вокруг нее.
- Хель, ты думаешь, сейчас что-нибудь можно исправить? То есть если я расскажу всю правду, всем станет легче?[status]Не молчи[/status][icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/c7/fc/85/915710.jpg[/icon]