Министр Магии. Это словосочетание, словно эйфорийный эликсир, делало его невероятно счастливым. Такого подъема душевных сил он не испытывал давно. Наверное, такого он не испытывал вовсе. Казалось, что он парит над землей и готов свернуть горы, даже передвинуть Эверест, покорить любое магическое создание, что угодно! Настолько велико было его счастье. Это было именно оно. Потрясающий момент триумфа.

  То, к чему он так долго шел, случилось. Первый раз, когда он вошел в кабинет Министра Магии, он даже испытал легкое благоговение, хотя до этого не раз в нем находился, и порой испытывал даже скуку. Сейчас же он был совсем в другой роли, и эмоции били фонтаном. Он тщательно старался спрятать свою улыбку, а порой и вовсе хотелось затопать, как мальчишка. Минчум сдерживал свою радость, но внутри сердце пылало, будто феникс.

  После инаугурации и официального вступления в должность началась череда протокольных мероприятий, которые были ему вполне известны. Среди них было и интервью репортеру «Ежедневного Пророка». Гарольд совсем не хотел откладывать встречу. Наоборот. Он хотел как можно быстрее встретиться с представителем газеты и рассказать о том, как вот-вот жизнь изменится к лучшему и в стране наступит порядок. Ведь именно он, Гарольд Минчум, сделает так, чтобы жизнь всех обитателей Магической Британии будет снова в безопасности.

  Протокол Министра старательно пытался подготовить его к встрече с репортерами, напоминая, что не каждый из них является образцом морали и верности правде, скорее искатели историй для желтой прессы. Только Гарольд отмахивался от них, как назойливых мух. Он был уверен в себе и уверен в успехе интервью.

  В назначенный день и время в приемной Министра Магии сновал помощник, чтобы незамедлительно проводить репортера прямо к Министру. В кабинете был сервирован чай с небольшим сладостями на один укус, чтобы создать обстановку доверия и открытости власти. Могло сложиться впечатление, что Гарольд хочет покрасоваться не только перед репортером, но и перед всей Британией. И так оно и было. Он хотел позволить себе насладиться всецело тщеславной минуты победы, а потом погрузиться в омут работы с головой и выполнить то, что планировал.

  Минчум зашел в приемную и широко улыбнулся помощнику.

- Репортера ещё нет? Чудно, не хотелось бы опоздать, – он зашел в кабинет уверенной походкой. Проскользнув в туалетную комнату, Гарольд осмотрел свой внешний вид и смахнул невидимый пылинки с официальной мантии. Выглядел он свежо и уверенно, как и подобает новоизбранному Министру.

  Помощник ожидал руководителя в кабинете, разглядывая поднос для чаепития. Когда Гарольд вышел из комнаты с улыбкой на лице, на столе уже лежала стопка пергаментов на рассмотрение Министра.

- Как только репортер будет здесь, проводи её сразу ко мне. Не задерживай. Сегодня общение с прессой для нас очень важно. От того, как мы будем с ними сотрудничать зависит успех нашего Кабинета, – он взял первый листок и начал просматривать содержимое бумаги.

- Господин Министр, позвольте напомнить, что перо этих репортеров не всегда пишет то, что услышит, – осторожно начал помощник, желая сделать очередную попытку убедить Минчума пересмотреть историю с интервью.

- Перестаньте же, Вы слишком предвзято относитесь к работникам журналистской сферы. Всё будет в порядке, – он одарил его беглой лучезарной улыбкой, хотя легкое раздражение от назойливости помощника все-таки подступало.

  Ассистент покинул кабинет и стал ожидать репортера.

Он бегло просматривал пергаменты, останавливаясь более внимательно на тех, где была пометка от помощника. Эта система ему очень понравилась, было довольно удобно, при условии, что он доверял своему ассистенту. Пока он все равно ловил себя на мысли, что осматривает и непомеченный бумаги. Тем не менее, он довольно неплохо справлялся, вычленяя правильно важные нюансы. Это Минчуму очень нравилось. Он любил толковых работников, который ещё и облегчали ему рутинную работы. Порой в таких рутинных бумажках могло затаиться что-то невероятно важное…

  Гарольд уже немного абстрагировался от предстоящего интервью, как вдруг в кабинет ворвалась репортер и фотограф. Она была словно смерч – казалось, если она чуть ускорится, пергаменты на столе Министра взлетят наверху и без всякого заклинания. Её улыбка была такой лучезарной, что она как-то сразу расположила к себе Гарольда, и он крайне удивился, что такой живой и открытый человек может работать в «Пророке».

- Добрый день, мисс Сквиггл, – он встал из-за стола и даже не успел протянуть ей руку для приветствия, как она моментально начала выбирать подходящее место для колдографии.

  Министр оборачивался и смотрел на места, которые предлагала репортер и оценивал свою фотогеничность в указанных пространствах. При указании на фото Министра маггловской Британии, Гарольд едва заметно усмехнулся. Ассоциировать себя с коллегой маггловском мира он бы не хотел, всё-таки он видел их больше соседями, чем равноправными партнерами. Его коллеге даже не снился масштаб тех проблем, которые принял на себя Минчум, став Министром.

- Давайте за столом. Вы можете сделать снимок, как я работаю с документами, и глядя прямо в камеру, чтобы было из чего выбрать, – не дожидаясь одобрения девушки, он сел за стол и вернулся к той работе, которую работники пера прервали.

  Он старался выглядеть естественно, но брови предательски собирались у переносицы, делая его вид наверняка слишком фальшивым. Он тщательно вчитывался в текст и не обращал внимание, как фотограф делает своё дело. Затем он посмотрел прямо на него и улыбнулся своей фирменной улыбкой, с которой он смотрел на всех с избирательных плакатов. Сдержанная, аккуратная, без демонстрации белых зубов, но довольно искренняя для политика.

  Помощник маячил на заднем фоне, готовый увести фотографа, когда тот закончит. Как только со снимками было покончено, Минчум встал и указал Эмме на стул около приставного стола, где был подготовлен чай. Сам Гарольд сел напротив. Ассистент, который уже проводил коллегу мисс Сквиггл, вернулся в кабинет с горячим чайником и оставил его около Министра. Они заранее договорились, что он будет сам разливать чай, чтобы не мешать интервью.

- На правах хозяина задам первый вопрос Вам: чаю, мисс Сквиггл? – он улыбнулся чуть шире, чем для официальных снимках. – Готов ответить на вопросы, которые так волнуют Ваших читателей. Уверен, среди них много неравнодушных к жизни страны волшебников.

Репортер была очень живой девушкой, которая совершала действия с довольно большей скоростью, которая совсем не присуща министерским товарищам. Она явно выделялась из мира, привычного для Гарольда. Это располагало к беседе с ней. Тем не менее где-то на задворках сознания зудящим раздражителем работал голос ассистента, который напоминал о переменчивости журналистских натур. Отчасти это было любопытно для Министра. Возможно, именно в этом различии и крылось их вечное противостояние: одни видели жизнь через неживые пергаменты докладных и служебных записок, другие были на передовой жизни, порой плывя наперекор течению бурной реки событий.

  Он сдержанно улыбнулся и добавил молоко в чай гостьи. Первый вопрос Гарольду понравился. Он сделал глоток чуть остывшего чая и откинулся на спинку стула.

- Мы живем в удивительное время, когда мы стоим на пороге важных изменений не только в жизни нашей страны, но и в фундаментальных основах нашего общества. Уклад магического сообщества сложился не за мгновение и по мановению волшебной палочки. Он вырабатывался столетиями, отсекая всё лишнее и утверждая всё жизненно важное. Поэтому я не имею никакого права отрицать традиции.

  Он сделал паузу, отвлекшись на перо, которое с бешеной скоростью строчило слова Минчума. Сделав новый глоток чая, он обратил внимание репортера на горячий напиток.

- Например, английский чай. Традиция, которую чтут все, в независимости от возраста, достатка или социального положения. Такие традиции создают прочный фундамент для жизни. Дает понятный ориентир в жизни, который дали нам родители, семья, школа, общество. В мирное время жизнь идет своим чередом, позволяя обществу развиваться гармонично и без потрясений. Тем не менее, наша жизнь не такая безмятежная и стабильная, как нам того хотелось. Сейчас времена сложные, что обязывает нас вставать на защиту интересов всего волшебного сообщества. Порой это требует воистину радикальных новшеств, которые сложно принять консерваторам. Я уверен, что предлагаемые решения будут поддержаны. Все-такие избиратели уже высказали, какой путь они выбирают для Магической Британии.

Репортер обворожительна мила, чай изумителен, и вопросы пока вполне приемлемые. Долго ли продлится эта идиллия – хороший вопрос, но вряд ли его озвучит гостья. Он прекрасно понимал, что скоро она будет подбираться к какой-нибудь интересной теме, которая заденет читателей за живое. Это интервью будет заметно отличаться от предвыборных. Каждое слово, которое вымолвит Гарольд, будет записано волшебным пером, а затем напечатано в Пророке, и разойдется по всей магической Британии. А если он позволит себе какое неосторожное высказывание, так и вовсе за её пределы.

  Министр улыбнулся и сложил ладони в замок перед собой. Костяшки слегка побелили, ведь он сцепился пальцами довольно крепко. Он протянул руки вперед Эмме.

- Мисс Сквиггл, попробуйте расцепить мои пальцы, – девушка потянулась к его рукам и, вполне ожидаемо, достичь цели не смогла, хотя она больше из вежливости попыталась что-то сделать. Странно бы выглядело, если бы ногтями она вцепилась в его руки. - Как видите, у Вас ничего не получилось по двум причинам. Во-первых, Вы не старались, и это очевидно. Во-вторых, я не собирался сдаваться. Мы сейчас находимся в том положении, когда пальцы нашего кулака едва сжаты, и любой достаточно целеустремленный субъект сможет пробить нашу защиту.

  Он сделал глоток чая и слегка сдвинул брови, так его лицо обрело серьезность, хотя вежливая улыбка не сходила с лица.

- Сегодня, когда наши устои пытаются расшатать самым бесцеремонным образом, совершая преступления не только против морали, мы должны собраться в кулак для того, чтобы дать отпор. Именно об этих изменениях я говорю в первую очередь. Как раз то, с чем не смог справиться Кабинет моего предшественника. Когда противник видит не кулак, а разжатую ладонь, он бьет еще сильнее. Что происходит сегодня в нашем обществе? Совершаются преступления против волшебного мира. И мы сами это допустили, не давая должного отпора. Наша система правосудия должна стать сильнее, увереннее, где-то жестче. Иначе мы словно кошка лапкой без когтей боремся с этими анархистами. Нам важен результат: мирная и безопасная жизнь всего волшебной Британии, и мы идем к нему.

  Гарольд сделал небольшую паузу, сделав новый глоток чая. Он почувствовал, что слишком увлекся своим тезисом о борьбе, что вот-вот перейдет на предвыборную тональность, но он уже Министр. Это все-таки обязывает. Особенно перед журналистом.

- Здесь мы как раз переходим к тем изменениям, которые не всем по нраву. Однако, важно заметить, что каждый из нас хочет просыпаться каждый день под своей крышей, обнимая родных и близких, и без опаски выходить на улицу. Просто жить. Сейчас это значит собраться в кулак. Не согласны те, кто предпочитает слова делу и любят разводить демагогию, или же кого это не коснулось. Если же мы спросим жертв действий этих отъявленных преступников, мы увидим совсем другую сторону медали. Когда я начинал деятельность Фонда, я никогда бы не подумал, что могу столкнуться с таким. Всем скептикам стоит прийти к ним, и заглянуть в глаза.

Зачарованное перо быстро и технично записывало слова Минчума. Он старался не отвлекаться на него, но зрелище было довольно привлекательное: оно словно жило своей особенной жизнью, такой яркой и насыщенной, что дергалось из стороны в стороны и строчило-строчило строчки.

  Вопрос репортера заставил Гарольда нахмуриться. Вопрос был довольно опасным. С одной стороны, он был логичен. В сложившейся ситуации каждый житель магической Британии задавался этим вопросом, читая ежедневные сообщения о преступлениях группы террористов. С другой стороны, его ответ мог повергнуть страну в кризис, заставляя каждого жителя нервничать ещё больше. Не только от присутствия анархистов в повестке дня, но и от неуверенности нынешнего руководства в своих силах.

  Откровенно говоря, Гарольд считал, что они уже на войне. Просто она ведется не на открытом поле стенка на стенку, а тайно, в подполье, которое Министр безуспешно пока пытается вскрыть. Он сделал глоток чая, который уже начал остывать, давая себе несколько мгновений для обдумывания ответа. Хотя их явно было недостаточно.

- Нет, мисс Сквиггл. Война не нашем пороге. В первую очередь, потому что мы уверены в своих действиях и в их эффективности в борьбе с этим подпольем. Я не хотел бы утомлять Вас и читателей политесом и пустыми дискуссиями о том, что такое война и так далее. Те, кто сейчас доставляют нам неудобства, это всего лишь преступники, которые понесут своё наказание. Оно наступит неотвратимо.

  Последнее слово он будто отчеканил. Ему очень не хотелось пугать читателей и тех людей, кто отдал свой голос за него в надежде получить безмятежное будущее. Оно будет, но после принятых мер.

- И самое главное, мисс Сквиггл. Чем больше мы уделяем им внимание в прессе, чем больше мы обсуждаем их действия в пабах, на работе, в кругу семьи, где угодно… Тем больше мы им содействуем в их преступных деяниях. Эти субъекты – словно малые дети, требуют внимания. Мы не должны давать им и этого.

  Лицо Минчума было серьезно, как никогда. От его елейной улыбки с предвыборных плакатов не оставалось и следа. Гарольд хотел убедить девушку репортера, а вместе с ней и тысячи читателей, что ему намерения серьезны.

  Он выдержал небольшую паузу и вновь улыбнулся, давай понять, что закончил.