Я бомбически богична и немного эксцентрична.
Кира — бойкая девочка, за словом в карман не полезет, за делом у нее тоже не заржавеет. Всегда готова высказать правду в самой доходчивой форме. Если кому-то правда глаза колет, так сами виноваты, не надо было всякую хрень творить.
Кира импульсивна и не считает необходимым сдерживать эмоции. Может, если очень надо, но это “надо” — тааакое относительное понятие… Кому надо? Зачем? Пфф.
От слов “это не женское дело” у нее бомбит и пригорает. (Что значит, “не женское”?!? Еще раз вякнешь такую глупость, я тебе так бладжером по носу залеплю — неделю будешь в больничном крыле валяться, и скажи спасибо, что не битой!!!). Но на самом деле Кира добрая и бладжером по носу бьет только противников. Друзьям, если надо в воспитательных целях, отвесит любовный подзатыльник и этим ограничится. Но рука у нее тяжелая.
Кира с детства привыкла к тому, что ее окружает много людей, знакомых и не очень, поэтому у нее прокачана коммуникабельность и нет страха публичных выступлений.
Некоторые считают, что характер у нее несносный. Вероятно, такова обратная сторона открытости — Кира привыкла говорить то, что думает (если только для ее целей не будет полезнее просто промолчать), и ее не парит, если это прозвучит немножко невежливо или дерзко. Она не считает себя лучше других, просто не видит смысла отсиживаться в кустах, если ей есть, что сказать. Не боится при этом навлечь на себя гнев или неодобрение окружающих, потому что истина дороже.
Кира смелая, ничего не боится, не может пройти мимо несправедливости и непременно вступится за кого бы то ни было, если его обижают, даже если это будет не очень приятный ей слизеринец. Старается быть объективной.
Азартна, любит рисковать и чувствовать, как адреналин пульсирует по венам.
За непробиваемым фасадом, как водится, скрывается хрупкая и ранимая девочка, которая может разрыдаться тайком, если ее обидят близкие люди — к ударам с их стороны Кира особенно чувствительна и почти беззащитна. Она может стоять до последнего, сражаясь с враждебным внешним миром, но легко сломаться, если, к примеру, папа вдруг от нее отвернется.
В остальном не склонна к унынию, может немного погрустить, но никогда не опускает руки и готова подбодрить окружающих, если больше некому.
Нетерпелива, не любит пустых разговоров, за которыми теряется смысл. Не стремится быть лидером, но проявляет склонность к командованию, если другие по каким-либо причинам медлят.
Не делает больших различий между магами и магглами и порой с трудом вспоминает о том, что со сверстниками из немагических семей не стоит обсуждать специфические волшебные проблемы.
Любит животных и систематически тискает папиного низзла. |
Родня Отец — Руфус Скримджер, 38 лет, глава Аврората Министерства Магии.
Отчим — Бенджамин Харт, 41 год, магглорожденный, владелец лавки молодёжной одежды “K&K” в Косой аллее.
Мать — Кэйтлин Харт (в девичестве Лестер), 37 лет, помогает отчиму на правах хозяйки и администратора того же магазина, на досуге развлекается ландшафтным дизайном.
Дядя по папе — Брутус Альберих Скримджер, 40 лет, загонщик «Татсхил Торнадос».
Другой дядя по папе — Августус Теофилиус Скримджер, 35 лет, сотрудник Отдела регулирования магических популяций и контроля над ними.
Двоюродный дядя — Ксенофилиус Лавгуд, 31 год, издатель «Придиры» (девчонки, он офигенный!).
Дядя по линии отчима — Райан Харт, 37 лет, маггл, полицейский.
Жена дяди — Оливия Харт, 32 года, маггл, психолог.
Тётя по линии матери — Эйприл Мортон (в девичестве Лестер). К тёте прилагаются тётин муж и пара кузенов Киры;
Бабушка по папиной линии — Августа Скримджер.
Дедушка по папиной линии — Брутус Скримджер, автор «Библии загонщика».
Бабушка по маминой линии — Белинда Лестер, разводит сов.
Дедушка по линии отчима — Феликс Харт, маггл, владелец магазина модной одежды “Delight” в магловском Лондоне.
Бабушка по линии отчима — Карен Харт, маггл, главный редактор магловского модного журнала “Godess”.
***
Первые годы жизни Кира и не догадывалась о том, что с ее семьей что-то не так. Раннее детство было счастливым: она любила родителей, родители любили ее, дарили самых красивых кукол, покупали шоколадки, умилялись своей маленькой принцессе и читали сказки на ночь. Потом что-то пошло не так, потому что выяснилось, что принцесса из нее так себе. Но сначала всё было шоколадно. Кира была и оставалась единственным ребенком в семье (что удивительно, учитывая обстоятельства, вскрывшиеся позже) и чувствовала себя любимой, окруженной заботой и вниманием. Бенджамин любил ее, как родную, и при открытии своего магазина в Косой аллее даже назвал его “K&K”, по первым буквам имен жены и дочери.
Открытие магазина стало целой эпопеей. Бен Харт был родом из магловской семьи, его родители всю жизнь вращались в индустрии производства одежды, и их старший сын непременно должен был пойти по их стопам, но так уж вышло, что он родился волшебником. Продолжительные ожесточенные попытки каким-то образом увязать жизнь в двух мирах сразу как раз и имели своим результатом открытие магазина молодежной одежды в Косой аллее. Для Бенджамина это был своего рода компромисс: он продолжал семейное дело с перспективой продолжить отцовские начинания в мире магглов когда-нибудь в будущем, в то же время укоренился в мире магов со своим собственным предпринимательским детищем. Короче говоря, семейство пришло к консенсусу.
Но открытие магазина — дело хлопотное, и родителям Киры, уже обоим, нужно было уделять процессу много внимания, особенно на первых порах. Кира подрастала в хаотичной обстановке вечной беготни, эксцессов и бесконечных мельтешений между подсобными помещениями магазина и другого магазина, редакцией бабушкиного журнала и однажды даже полицейским участком, потому что периодически оказывалась под присмотром дедушки и бабушки, другой бабушки, дяди, тети, другой тети и другого дяди, и так по кругу и зигзагами, в хаотичном порядке. Это, конечно, здорово расширило ее детский кругозор, за что она в мыслях готова сказать всем большое спасибо, но и на ее характер повлияло специфическим образом.
***
В один прекрасный момент подрастающая принцесса, которой доставалось дозированное внимание ото всех понемножку, не сознавая того в силу нежного возраста, ощутила острый дефицит концентрированной заботы со стороны родителей. Вокруг нее всегда были какие-то родственники, которые баловали ее, дарили подарки и даже иногда водили в зоопарк или в музей, но каждый получал и вкладывал в ее жизнь лишь свой маленький кусочек мозаики, и ни для кого она не была цельной картиной. Все, вроде бы, уделяли ей внимание, но как-то недостаточно глубоко и несистематически, от забора до обеда, и маленькой Кире начинало казаться, что рядом с ней нет человека, который знал бы обо всех ее детских горестях и радостях, тайных страхах, мыслях и мечтах, от начала и до конца, целиком и полностью, и вскоре она решила, что так, наверное, и должно быть, и утратила наивное стремление поведать всему миру о своих проблемах, чтобы ее пожалели и помогли.
И тут появился папа. Сначала Кира растерянно хлопала глазами, силясь понять, как такое может быть, ведь папа у нее уже был. В принципе, она не возражала против двоих пап, но все взрослые вели себя как-то странно, и это сбивало с толку. Постепенно она во всем разобралась: папа был с мамой, потом у папы появилась Работа, а у нее — новый папа. Потом случилось что-то непонятное, и папа-с-Работой стал забирать ее к себе по воскресеньям. И оказался именно тем человеком, которого она интересовала по-настоящему, вся целиком. Они подружились. Они вместе ходили гулять и кормить лебедей на пруду, вместе валялись на траве в парке (мама никогда такого не разрешала), вместе ели мороженое (я люблю пломбир с шоколадной крошкой и амарену с темной вишенкой, а ты, пап?), в плохую погоду готовили какао и вместе читали, пели, смеялись, разговаривали. Как-то незаметно папа-с-Работой стал Папой, и Кира с нетерпением ждала каждого воскресенья. Иногда Папа пропускал их встречи, иногда — срывался посреди дня. Но к тому моменту Кира уже усвоила, что ее Папа — могущественный волшебник, который защищает мир от зла, а еще может испечь утром блинчики и подуть на ее разбитую коленку. В общем, лучше Папы никого в мире нет и быть не может. Неудивительно, что он нарасхват. Жадной Кира никогда не была, поэтому в критических ситуациях отпускала Папу спасать мир. Домой не возвращалась, оставалась у дедушки с бабушкой. Контакт у них сложился легко. Бабушка Зелма угощала внучку пирожными из своей кондитерской, дедушка Альберих рассказывал о своей работе в комитете выработки объяснений для магглов и расспрашивал о магглах Киру, которой было что рассказать благодаря регулярным встречам с другими бабушкой и дедушкой в маггловском мире.
Кстати, именно в присутствии папы у Киры случился первый всплеск стихийной магии, и она до сих пор считает, что это неспроста.
***
На беду, у матери появилось больше времени для Киры именно тогда, когда она уже успела привыкнуть к постоянным болтаниям между родственниками и относительной свободе, которую приобретала благодаря такому количеству нянек. Мама внезапно спохватилась и начала ее воспитывать, Кире это не понравилось, и на этом фоне она только больше прониклась к воскресному папе, ибо редкие встречи — залог счастливых отношений. К большим скандалам это, однако, пока не приводило, но оценивать действия матери Кира уже тогда начала критически.
А в 1970м Кира получила письмо из Хогвартса, помахала маме и отцу ручкой из окна Хогвартс-экспресса и уехала открывать для себя новый мир. И Папе, надо сказать, писала из школы чаще, чем домой.
Шляпа отправила Киру на Гриффиндор, и это было счастьем, потому что папа тоже учился на Гриффиндоре. В Хогвартсе у Киры сразу появилось много знакомых, но ей казалось, что ее там не полюбили. Наверное, кому-то она казалась слишком колкой на язык, кому-то — неуместно честной, а кого-то бесила своей неуемной энергичностью. Поначалу ей действительно было интересно все на свете, училась она с удовольствием, но с еще большим удовольствием исследовала замок и окрестные территории и совала свой носик во всякие внеучебные активности. Кире казалось, что ее касается все, что происходит вокруг, и это тоже нравилось не всем, поэтому время от времени не обходилось без конфликтов и ссор со сверстниками. Конфликты Кира переносила стойко, с готовностью давая отпор на словах и разок заехав кое-кому по носу. Ссоры с теми, кого считала друзьями или приятелями, переживала труднее, злясь на них и на саму себя и пытаясь понять, что сделала не так.
Начиная с третьего курса, Кира на три года вошла в факультетскую команду по квиддичу на позиции загонщика. Квиддич в то время был для нее источником драйва и адреналина, а заодно возможностью выплеснуть эмоции, хорошенько подубасив битой по бладжеру. Увлечение магическим спортом подстегивали редкие, но вдохновляющие встречи со старшим братом папы на каникулах, после которых Кира могла себе позволить небрежно заметить в разговоре со сверстниками, что завела себе личного тренера — профессионального игрока в квиддич.
Примерно тогда же начались ссоры с матерью. Ей вечно все не нравилось. Она говорила, что квиддич — опасный и не женский спорт, была недовольна стремлением дочери уехать на каникулы к папиным родственникам и очень ругалась, когда ей сообщили, что Кира “устроила драку” (а на самом-то деле всего лишь вступилась за девочку с Хаффла с курса младше, которую задирала слизеринская гопота). Там, где ей нужна была поддержка, Кира наталкивалась на непонимание. Сначала она расстраивалась и украдкой плакала ночью в подушку, потом в ней взыграл подростковый дух противоречия. Мама не разрешила поехать на каникулы к папе? Прекрасно: пойду к бабушке с дедушкой, стрясу с них подходящие шмотки и сбегу на магловские окраины, тусить с мальчишками на районе. А потом подкоплю карманных денег и сделаю себе тату на руке.
Это, разумеется, приводило к новым скандалам с матерью и отчимом, более мягким, но в какой-то момент, который Кира упустила, начавшим неизменно вставать на сторону мамы. Потом они, конечно, мирились, но осадочек оставался и накапливался.
***
К концу пятого курса Кира решила, что квиддич — это здорово, но ее предназначение должно быть в чем-то другом, и не надо распылять силы, если она хочет преуспеть.
Она не мечтала спасать мир и периодически даже сомневалась в том, что он в принципе достоин спасения, но очень хотела быть поближе к папе и делать что-то такое, чтобы он мог ею гордиться не просто потому, что она его дочь. С учетом общей активности и склада характера, не позволявшего ей пройти мимо несправедливости, Аврорат подходил — или Кире казалось, что подходил. Поэтому она отфильтровала всё лишнее и налегла на учебу: у нее оставалось еще два курса, чтобы как следует подготовиться.
Но когда Кира рассказала папе о своих планах, он, почему-то, совсем не обрадовался. Для Киры это стало ударом. Как же так? Почему? Он же сам на каникулах учил ее защитным и боевым заклинаниям и всяким дуэльным хитростям и премудростям. Они даже начинали заниматься легиллименцией, одновременно восхищавшей и пугавшей Киру. И что теперь? Она была обескуражена и сбита с толку. К тому же, она уже заявила маме, что собирается стать аврором, как папа, и скандал был просто фантастический. Но уж папа-то точно должен был ее понять и поддержать, а тут такое… Еще и уговаривал помириться с мамой. А ведь раньше Кира сбегала к нему, когда у нее случались разногласия дома, и всегда находила утешение.
Пострадав немного, Кира решила, что папа просто параноик и слишком за нее боится, потому что он папа. Это нормально, и ничего страшного в этом нет. Она будет хорошо учиться и сумеет за себя постоять. В конце концов, не платья же ей шить! Высказанную ранее угрозу идею податься в магловский мир и стать там фотомоделью мама, кстати, тоже не одобрила. Сама виновата.
В общем, взвесив все “за” и “против”, Кира пришла к выводу, что жизнь у нее только одна, и как ее прожить, решать должна только она сама. Поэтому она снова засела за учебники и практикумы и сдала выпускные экзамены ровно с тем раскладом в оценках “Превосходно” и “Выше ожидаемого”, который был необходим, чтобы иметь возможность подучиться на мракоборца.
На шестом курсе влюбилась, взаимности не снискала, было больно, пережила.
***
Окончание Хогвартса во многих смыслах стало для Киры финальным огневым рубежом: она совсем разругалась с матерью, собрала вещи и ушла из дома. Пришла, разумеется, к папе. Папа же помог ей снять квартиру, за которую Кира, будем честны, отчасти платит благодаря финансовой помощи со стороны отчима.
Свои планы на карьеру Кире пришлось немного скорректировать с учетом жарких протестов папы, потому что было понятно, что на работу аврором он как начальник просто ее не возьмет, “найдет все сто причин”. Так что Кира решила зайти с другой стороны и рискнуть и подала заявление на стажировку к хит-визардам. Они тоже добрыми делами занимаются, пусть и не такими крутыми (хотя всё относительно). А там, может, папа привыкнет, смирится и однажды все-таки возьмет ее в авроры (чего конечно же не будет, но можно же помечтать в 19 лет!) |
пост
Начальник ей сразу понравился. Чем-то похож на папу: примерно того же возраста, деловой, адекватный. Мурыжил ее полчаса. Что да как, что знает, что умеет, почему выбрала такую профессию. Кира уже напряглась, что сейчас он скажет НЕ ЖЕНСКУЮ и тогда всё, хана. От этого у нее всегда бомбило, сдержаться она бы не смогла даже ради хорошего первого впечатления — точно высказала бы всё, что думает по этому поводу, без купюр и тормозов. Вроде как, пронесло.
Среди авроров, кстати, тоже оказалось полно девушек — это она заметила, когда на обратном пути сунула нос в приоткрытую дверь с табличкой “Аврорат”. Там был очередной мини-холл и еще несколько дверей, но люди-то ходили, она всё срисовала. И быстренько прошмыгнула мимо, чтобы случайно не нарваться на папу, иначе хрен отделаешься от вопросов, что она тут делает. Конечно, можно было бы убедительно соврать, что она заскочила его навестить, но врать Кира не очень-то любила, особенно папе, у него на это вообще чуйка.
Нельзя, никак нельзя было допустить, чтобы он узнал раньше времени, что она задумала. Может, и не запретит, ссылаясь на уважение к ее выбору и самостоятельности, но не одобрит категорически, это точно. На случай, если все-таки запретит, лучше было не искушать судьбу, поэтому Кира решила, что скажет ему ПОТОМ. Как именно, она пока не придумала. Может, позвать его погулять, как в детстве, накормить мороженым, взять за руку и сказать: “Поздравь меня, папа, я нашла работу! Теперь мы сможем видеться чаще, меня взяли в хит-визарды”. Или зайти с другой стороны и сначала хорошенько его напугать, чтобы правда потом показалась не такой ужасной? Скрыть одно преступление за другим, более тяжким? Например, “Папа, я женюсь!” Хотя “выхожу замуж” тоже подойдет. “Выхожу замуж и уезжаю в Альбукерке завтра первым рейсом”. Да. Нет. Нельзя с папой так жестоко, вдруг он не оценит юмора…
— Ауч! Смотреть надо, куда прешь! — импульсивно заявила Кира, поворачивая голову к субъекту, едва не сбившему ее с ног, пока она витала в своих мыслях.
А он ничего. Высокий, крепкий, красивый, в аврорской форме. Ммм…
— Извините, я вас не заметил.
— Ну конечно, я же прозрачная, — фыркнула Кира. — Скажите, у нас все авроры такие “наблюдательные”? А то я начинаю опасаться за судьбу магической Британии.
— Не все. То есть… А вы кто такая будете, мисс…
— Для вас просто мисс.
— Стажерка?
Он еще и догадливый, прелесть какая.
— Стажерка, да не ваша.
— А кофе не хотите?
— Я не пью. А в Атриуме кофе убогий, стыдно должно быть приличной девушке такое пойло предлагать.
Парень, как ни странно, рассмеялся.
— А если я приглашу вас после работы в приличное кафе, на чашечку чая в честь знакомства?
Улыбка у него была – закачаешься. Он, определенно, ничего. Ничего хорошего. За роман с обаятельным аврорчиком папа меня точно убьет. И аврорчика до кучи.
— Мы с вами пока не знакомились. И вообще, я не к вам. Я вот к нему, — Кира подбородком указала на распахнувшуюся дверь, из-за которой внезапно появился глава Аврората собственной персоной.
— Мистер Скримджер! Добрый день! — Сияющая улыбка. — У вас найдется минутка? Я по личному вопросу.
Вот черт, придется теперь выкручиваться. Или сразу говорить правду…
|
