До ближайшего заседания Совета время ещё было, однако подготовка почвы требовала определённых ресурсов в этом измерении, а Эйвери не имел привычки откладывать всё на последний момент. Ему нужно было добиться того, чтобы к назначенному часу попечители Хогвартса сошлись во мнениях по повестке, которая будет озвучена на следующем собрании, и приняли правильное решение. Вряд ли оно действительно могло быть единодушным, учитывая разнородный состав попечителей, но, если бы несогласные предпочли промолчать и воздержаться, положившись на мнение большинства, Эйвери как председателя Совета это бы тоже устроило.

От семейства Малфоев Эйдан, впрочем, сопротивления не ожидал: насколько ему было известно, они никогда не относились к числу поклонников Дамблдора и его методов организации учебного процесса. С этой стороны проблем не ожидалось, а потому и свой визит к Абраксасу и Кассандре Эйдан рассматривал как, по большей части, приятную обязанность, продиктованную занимаемым им постом. Не предвидя от Малфоев подвоха в этом деле, Эйвери всё же предпочитал обсудить вопрос заранее в приватной обстановке.

По отношению к людям, чей голос имеет вес в обществе – благодаря ли их положению, личным связям или тяжести кошелька – полезно проявлять внимание, чтобы у достойных и уважаемых семей не возникало ощущения, будто их пытаются использовать втёмную. Предварительное согласование действий обычно весьма благоприятно сказывалось на атмосфере в Совете и помогало установить между единомышленниками отношения известной степени доверительности, превращавшие их практически в деловых партнёров. Когда важен голос, приходится ценить и мнение – без последнего первое можно и не получить.

Выбрав для намеченной беседы выходной день, Эйвери явился к парадному крыльцу роскошного особняка Малфоев примерно ко времени вечернего чая – не слишком рано, чтобы не причинять хозяевам лишних хлопот необходимостью приглашать гостя к обеденному столу, но и не слишком поздно, чтобы не помешать возможным планам на вечер и сохранить ясность мысли, имеющую свойство терять фокус после ужина. Предупредить о своём визите заранее он не удосужился, а потому готовился подождать Малфоев в приёмной – как и вынужден был поступить, отправив с докладом к хозяевам домового эльфа, встретившего его в дверях.

Абраксаса дома не было – Эйдан понял это, когда миссис Малфой вышла к нему одна, без супруга.
– Кассандра, – он поднялся с гостевого кресла и улыбнулся. – Выглядишь сногсшибательно, как и всегда.
Тут Эйвери не покривил душой: с годами Кассандра Малфой только хорошела и приобрела блеск и лоск настоящей светской акулы, доступный лишь немногим женщинам, обладающим соответствующим положением, вкусом и кошельком. А она и в школьные годы была очень даже ничего.
– Прости, что явился без предупреждения, – мой филин застрял где-то между Дублином и Эдинбургом, а брать почтового было уже поздно, – между делом пояснил Эйдан. – Пришлось довериться надежде застать вас с Абраксасом дома.
Тем самым он обозначил, что пришёл не просто так и намеревался побеседовать с ними обоими. Хотя, по большому счёту, присутствия Кассандры для этого вопроса было вполне достаточно.

Традиционный обмен любезностями относился к элементам игры, правилам которой отпрысков благородных семей обучали с детства. Следовать им или нет — это был уже другой вопрос, при личных встречах решавшийся по негласной взаимной договорённости. Эйдан придерживался мнения, что начинать беседу с ни к чему не обязывающего комплимента — тем более если его можно сделать, не совершая преступления против правды — весьма разумный и здравый обычай. Никогда не знаешь, в какие дебри может завести светский разговор — так пусть хоть первые пара минут будут приятными и необременительными.

— Благодарю, Кассандра, ты мне льстишь, — с улыбкой откликнулся Эйвери, когда миссис Малфой щедро полила его елеем собственного разлива, возвращая любезность. Замечание о карьере министра было, на его вкус, немного чересчур, но всё же недостаточно для того, чтобы вызвать у Эйдана смущение: это чувство было ему недоступно, точно так же, как и самой Кассандре. Уверенные в себе люди такими глупостями не страдают. В любом случае, задерживаться на стадии взаимных восхвалений не следовало — во всём надо соблюдать меру, и правила хорошего тона предписывали покончить с любезностями до того, как они превратятся в маскарад лицемерия.

— Жаль, что Абраксаса сейчас нет, но, полагаю, не будет никакой беды в том, если он узнает о содержании нашей беседы с твоих слов. Признаюсь, я хотел поговорить о делах Попечительского совета, — Эйдан предпочёл сразу внести ясность относительно основного содержания предстоящего разговора, чтобы не оставлять пространства недопониманиям и всякого рода недоразумениям, в практических вопросах совершенно излишним.

— Чай меня вполне устроит, — заверил он Кассандру, уже следуя за хозяйкой дома в малую гостиную, обставленную без чрезмерной вычурности, но дорого и с изыском, как, он не сомневался, и все помещения этого особняка.
— Ты даже не представляешь, каких доз спиртного требует проведение встреч и переговоров с нашими иностранными партнёрами. Никакое здоровье этого долго не выдержит, — с лёгкой усмешкой сообщил Эйдан, заполняя естественную паузу, пока они с комфортом располагались в гостиной.

— Как поживает Люциус? — будто бы мимоходом осведомился Эйвери вслед за тем.

У него было целых две причины задать этот вопрос. Одна из них была связана с тем, что сын Абраксаса и Кассандры — почти ровесник его Эрлинга — проявил весьма активный интерес к деятельности Лорда Волдеморта и уже успел обзавестись колоритным узором на предплечье. Но было ли об этом известно его родителям и как они к этому относились, Эйдан доподлинно не знал.

Вторая причина казалась очевидной — разговор о насущных делах Совета попечителей Хогвартса всегда было удобно начинать с детей, даже если школьный возраст они уже переросли.

— Мой оболтус на днях здорово меня огорчил. Представь себе: он заявил, что не создан для министерской службы, и хочет уволиться, чтобы поискать себя в чём-то другом. Чуть не убил его на месте, — доверительно добавил Эйдан с привычной усмешкой, которая, однако, приобрела оттенок холодной горечи, не сулившей Эрлингу ничего хорошего. — Но потом решил — пусть развлекается. Заодно прочувствует на своей шкуре, что значит добиваться всего самому.

Это была только преамбула, но Эйдан не видел смысла торопиться теперь, когда они так удобно разместились в небольшой уютной гостиной Малфой-мэнора. Спешка в таких делах только разрушает атмосферу доверительной приватной беседы, которую Эйвери стремился сохранить, если повезёт, до достижения полного взаимопонимания.

Отредактировано Aedan Avery (2020-08-06 10:40:49)

Кассандра держалась с непринуждённой уверенностью, как и подобает хозяйке дома, принимающей гостя. В целом, Эйдан считал, что установившиеся между ними отношения удачно балансировали на грани деловых и приятельских, и придерживался мнения, что в вопросах, связанных с делами школы, он может в большей или меньшей степени (но скорее в большей) полагаться на миссис Малфой. К тому же, её общество было ему по-прежнему приятно, хотя та простота, которая была доступна им при общении в школьные годы, давно ушла. В их новом взрослом мире каждый был себе на уме и каждому было, что скрывать. Все понимали это с достаточной отчётливостью, чтобы не ломиться без приглашения в закрытые двери. Обычно это называлось вежливостью.

Кассандра не позволяла себе лишнего. Если она и знала о теневой стороне деятельности своего ненаглядного отпрыска, то уж точно ни за что бы не показала этого постороннему — кем, в сущности, и был для неё Эйвери. Эйдан был бы последним, кто стал бы её за это осуждать: он и сам вливал в их пока ещё не обременённую грузом смысла болтовню лишь ту часть правды, которую находил возможным обнародовать в её присутствии. И рассказывать о том, каким именно образом Эрлинг провернул своё увольнение у него за спиной, он совершенно точно не собирался.

— Дети всегда стараются что-то доказать — или родителям, или самим себе, — дипломатично заметил Эйдан, вдыхая витавший над чашкой парок, источавший тонкие ароматы жасмина и бергамота. — Не сомневаюсь, что способности Люциуса помогут ему преуспеть на избранном поприще.

Можно ведь было посчитать эту фразу стандартной формулой вежливости. Никаких намёков. Во всяком случае, Эйвери очень постарался, чтобы на его лице в этот момент не отразилось ничего, что могло бы навести Кассандру на лишние подозрения. И тем более кстати пришёлся её вопрос о том, какой линии в воспитании придерживается миссис Эйвери. Эйдан негромко усмехнулся.

— У Магдалины всё прекрасно, спасибо, — он не вдавался в подробности, потому что сам не особенно интересовался делами и проблемами жены. — Но убийства наследника она не одобряет: он у нас единственный.

Перевести всё в шутку — не только один из самых действенных способов уйти от развёрнутого ответа, но и удобная возможность слегка скорректировать направление беседы.

— Да, наши дети выросли и могут сами постоять за себя… не без нашего аккуратного и незаметного участия, само собой, — Эйдан, наконец, сделал осторожный глоток, решив, что чай в его чашке достиг подходящей температуры, чтобы не обжечь язык. — Чего не скажешь об учениках школы. Эти нападения на платформе и в Хогсмиде, да ещё накануне Рождества — чудовищная история. Я впервые порадовался тому, что Эрлинг уже успел выпуститься из школы. Однако скольким ученикам повезло меньше. Не могу даже представить, что должны были чувствовать их родители, когда обо всём узнали.

Вообще-то, представить Эйвери мог ещё и не такое. Но вот об этом рассказывать Кассандре уж точно не следовало.

— Зато в полной мере разделяю их негодование. Я считаю, что повторение подобного абсолютно недопустимо, — голос Эйдана стал жёстче, соответственно его словам. — С этим необходимо что-то делать. Как Попечительский совет мы просто не имеем права остаться в стороне.

Это был даже не вопрос, а утверждение: Эйвери пока не сказал ничего, с чем можно было бы поспорить хотя бы в теории. Однако было бы любопытно узнать, что по этому поводу думает сама Кассандра и не возникало ли у неё собственных идей относительно того, что им следует предпринять. Женский ум порой способен проявлять чудеса изобретательности.

В чём он точно не ошибся, так это в попытке ласково надавить на материнские инстинкты Кассандры. При всех неизбежных разногласиях между разными поколениями родственников, Малфои были и оставались настоящей семьёй, поэтому забота о наследнике и беспокойство о нём являлись для Кассандры естественным проявлением не только родительского долга, но и собственных чувств и переживаний. Что бы там по этому поводу ни думали посторонние созерцатели и злые языки, любить своих детей всегда было нормально даже для чистокровных семей. Если, конечно, не говорить о Лестрейнджах — эти умудрились отличиться и здесь. Арно, насколько было известно Эйдану, не шибко интересовался сыновьями, если вообще обращал какое-то внимание на их существование. С Малфоями было не так.

Как и предполагал Эйдан, Кассандра, при всей своей сдержанности, разделяла разумные опасения родителей нынешних школьников, спровоцированные кровавыми предрождественскими событиями. Так всё и должно было быть: состав Совета попечителей Хогвартса предусматривал неравнодушие к проблемам детей, начиная от их безопасности и заканчивая тем, какой пудинг им подают к чаю. Однако безопасность относилась к числу первоочередных и основополагающих вопросов, а именно она особенно хромала в эти зимние дни. Какая незадача.

— Напротив, я полагаю, что многие родители могут захотеть оставить детей дома до тех пор, пока всё не образуется — то есть, на неопределённо долгий срок, — без лишних эмоций возразил Эйдан, временно возвращая чашку на блюдце. — Что крайне нежелательно, разумеется. Это грозит прерыванием учебного процесса или, ещё хуже, закрытием Хогвартса. Мы не имеем права этого допустить.

Правда, до таких радикальных мер пока было, в любом случае, далеко, но чем серьёзнее угроза, тем активнее обычно ищутся пути её устранения. В этом деле сложно было перегнуть палку.

— Руководство школы, очевидно, не в состоянии само обеспечить безопасность студентов и преподавателей и нуждается в помощи извне. По нынешним неспокойным временам было бы целесообразно направить специалистов для защиты учащихся на территориях, сопряжённых с Хогвартсом.

Пусть охраняют школу и не мешают нам заниматься своими делами.

— Но мы же понимаем, что так не может продолжаться вечно. Проблема не только в этих нападениях. Рыба тухнет с головы, Кассандра. Ходят слухи, что господин директор был предупреждён о возможной опасности, однако никаких дополнительных мер для защиты учеников предпринято не было — и все мы видели, к чему привело это преступное попустительство.

Чем дальше, тем напористее звучали интонации Эйдана, хотя голоса он, разумеется, не повышал — просто с каждым витком слова падали всё более чеканно и жёстко.

— Буду с тобой откровенен: я придерживаюсь мнения, что Дамблдор слишком засиделся на посту директора Хогвартса. Он чересчур расслабился и не справляется со своими прямыми обязанностями, одной из которых является обеспечение безопасности студентов. В связи с этим я считаю необходимым поднять вопрос о соответствии Альбуса Дамблдора занимаемой должности.

По собственному мнению Эйвери, это прозвучало достаточно мрачно и торжественно — словно маленькая репетиция перед очередным собранием Попечительского совета. Задавать Кассандре прямой вопрос о том, что она думает по этому поводу и готова ли поддержать эту инициативу, Эйдан счёл необязательным. Проигнорировать его слова она в любом случае не могла, и он не сомневался, что поймёт всё и так.

Поначалу всё шло неплохо. Сложно — даже невозможно — было бы спорить с тем, что безопасность в Хогсмиде и на вокзале дала сбой. В тревоге за здоровье и жизни своих детей абсолютное большинство родителей поддержит почти любые меры, которые помогут обеспечить их чадам безопасность, да ещё и будет агрессивно настаивать на них при всякой удобной возможности. В такой обстановке кто-то должен сохранять рациональность мышления, чтобы направлять эту энергию в правильное русло. Эйдану мнилось, что эта почётная обязанность принадлежит Совету попечителей Хогвартса, и использовать этот ресурс следовало с максимальной пользой — не только для детей.

Вопросы Кассандры были уместны. При наличии террористической угрозы принято защищать, в первую очередь, критически важные объекты. Школа являлась таковым, пожалуй, лишь в том смысле, что нападение на неё и захват учеников в заложники вызвали бы огромный общественный резонанс — к слову, совершенно ненужный. Эйвери сделал пару глотков чая, размышляя о том, когда они вообще успели докатиться до уровня террористов — а после бойни на платформе и в Хогсмиде уже нельзя было отрицать: докатились. И не остановятся, конечно же. Черта пройдена, дальше будет только хуже. Уважаемые люди из благородных фамилий… Эйдана передёрнуло — исключительно мысленно, разумеется. Впрочем, они-то с самого начала знали, к чему всё идёт. «И как-то до сих пор никто не жаловался», — откровенно зловредно прибавил внутренний голос.

— Не знаю, Кэс, — с тихим вздохом ответил Эйдан, допустив несколько более вольную форму обращения и мигом исключая из интонаций всякий пафос. — Если просьба об улучшении охраны будет исходить от одного человека, даже если это наш многоуважаемый директор, от неё легко будет отмахнуться. Но нас двенадцать. Мы, хочется верить, не последние люди в этом мире — можем попробовать. Должны попробовать, — уточнил он. — Однако посмотрим правде в глаза: под угрозой сейчас не только дети. У Министерства нет неиссякаемого источника авроров и хит-визардов, — хвала Гриндевальду — а те, кто есть, не могут разорваться и присутствовать всюду одновременно.

Это было похоже на большую проблему — к счастью, не его. Игнорировать вопрос, разумеется, нельзя — напротив, стоило бы поднять побольше шума и обеспечить Краучу больше головной боли и поводов для нового ужесточения мер безопасности, которое спровоцирует новое недовольство, — но в целом исход этой «операции» в данный момент мало заботил Эйвери. Ему хватало собственных трудностей. Взять, к примеру, эту внезапную настороженность Кассандры, которая ему совсем не понравилась. Ох уж эта женская интуиция, вылезающая к месту и не к месту.

— Могу я быть с тобой откровенен, Кассандра? — Эйдан чуть заметно подался вперёд и посмотрел ей в глаза. — Я не думаю, что дело до этого дойдёт. Как ты справедливо заметила, Дамблдор пользуется определённой поддержкой, в том числе на высоком уровне, даже в Министерстве и Международной конфедерации магов. Созданная ранее репутация пока ещё продолжает работать на него. К тому же, у него есть сторонники среди… магглорождённых волшебников, — короткая запинка намекала на необходимость подобрать более подходящее к интерьеру этой гостиной слово, чем пренебрежительное и далеко не дипломатичное «грязнокровка».

— Директор, вероятнее всего, сохранит свой пост, — признал Эйвери с неприязненной усмешкой, которая могла бы сойти за горькую, если бы не была такой жёсткой. — Однако недовольство его политикой тоже присутствует давно, и нельзя вечно закрывать глаза на жалобы тех, кто его испытывает. Я считаю момент подходящим для того, чтобы взять ситуацию под контроль — в особенности если Дамблдор в ближайшее время будет занят разбирательствами на официальном уровне. Времени на свои административные обязанности у него станет ещё меньше. Чтобы не пустить управление школой на самотёк в эти трудные времена, попечительский совет должен подставить Хогвартсу плечо и начать более активно следить за ситуацией в школе. А для максимальной эффективности в этом деле необходимо добиться расширения полномочий Совета.

«За счёт урезания полномочий директора», — про себя закончил Эйдан. В сущности, такой и была идея, но всегда важно правильно расставить акценты.

Наконец-то. Наконец-то можно было выдохнуть и хоть немного расслабиться. Пара опасных виражей на американских горках животрепещущей темы вытеснения Альбуса Дамблдора из школы чародейства и волшебства остались позади, и разговор вышел на стабильные и надёжные рельсы. Следовало признать: довести железнодорожный состав этой беседы до безопасного участка маршрута стоило Эйдану большего труда, чем он изначально рассчитывал. Однако чем сложнее и извилистее путь, тем слаще победа.

Впрочем, о настоящей победе пока говорить было рано: достигнутый успех был промежуточной станцией на долгом и нелёгком пути, и слишком сильно расслабляться не следовало. Но уж точно можно было позволить себе улыбнуться глазами поверх ободка чашки и насладиться последними глотками чая, которые в ней ещё оставались.

— Разумеется, не пойдёт, — с невесомым вздохом согласился Эйдан, хотя только что с огромным удовольствием выслушал поток негодования, излившийся из уст Кассандры прямиком на седины Дамблдора. — Потому и выходит, что на нас вся надежда. Я имею в виду, на Попечительский совет, и ты не хуже меня понимаешь, как важно в этом свете добиться большинства при обсуждении этой темы.

И пусть Кассандра руководствовалась в своих суждениях, вероятно, более искренней заботой об учениках, тогда как у самого Эйвери присутствовали и другие движущие мотивы, казавшиеся лично для него более весомыми и убедительными — на данном этапе это не имело решительно никакого значения. Главное, что их цели и задачи благополучно совпали. Столь счастливый исход не мог не поднять Эйдану настроение, и он позволил себе чуть улыбнуться, выслушав очередную сентенцию, выдававшую недовольство миссис Малфой некоторыми пробелами в управлении школой.

— Когда ты сердишься, ты становишься ещё красивее, — заметил он, обозначая улыбку чуть более явно. Это было правдой. Собранность и решительность в каждом жесте, одухотворённый блеск во взгляде, гордая и отчасти воинственная осанка — в минуты негодования всё это проступало в облике Кассандры с особенной отчётливостью, придававшей ей собственный неповторимый шарм.

— Несмотря на досадные, а порой и пугающие промахи в управлении Хогвартсом, фигура Дамлбдора имеет немалый вес в магическом мире, и его репутация ещё может принести школе пользу. Однако кто бы ни был её директором сейчас и в дальнейшем, неразумно предоставлять ему слишком много свободы действий и единоличных решений. Нельзя возлагать всю ответственность за воспитание и безопасность юного поколения волшебников всей страны на плечи одного-единственного человека. Такие серьёзные вопросы требуют коллективного участия группы заинтересованных лиц, желающих и способных оказать школе реальную поддержку. Держать ситуацию под контролем — наш долг и наша прямая обязанность.

Хоть сейчас на рекламные листовки Совета попечителей. Но что поделать — достигнутый успех всегда полезно закрепить, а правильные слова успокоительно действуют на сознание и нервную систему тех, к кому они обращены.

— Ты совершенно права, Кассандра, — в очередной раз согласился Эйдан. — Эта политика директора в отношении магглорождённых давно тревожит многих — в особенности, конечно, представителей чистокровных семей, но не только их. Если задуматься, так мы, чего доброго, дойдём до того, что в Хогвартс начнут принимать оборотней.
С Дамблдора станется.

— Рад слышать, что в этом вопросе наши позиции совпадают, — подвёл черту Эйдан, возвращая чашку вместе с блюдцем на небольшой изящный столик. — Мне было бы приятно видеть в Совете больше волшебников, мыслящих также здраво и адекватно.

На сегодня его цель была достигнута, а подолгу засиживаться в чужой гостиной без особой причины не имело смысла и противоречило правилам приличия. Эйдан поднялся с места.

— Не хочется от тебя уходить, но, боюсь, если я буду слишком долго протирать кресло в вашей гостиной в его отсутствие, Абраксас меня не поймёт, — в шутку заявил он. — Жаль, что я так и не застал твоего супруга, но не сомневаюсь, что ты введёшь его в курс дела. Его поддержка нам отнюдь не повредит.

Эйдан надеялся, что её они получат в лучшем виде. Сюрпризы с этой стороны были совершенно ни к чему.