Marauders: stay alive |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Marauders: stay alive » Незавершенные отыгрыши » Никто вместо нас [19.01.1978]
НИКТО ВМЕСТО НАС
закрытый эпизод
"Нельзя спасти насильно, можно только попытаться не дать утонуть в самокопании"
◊ Участники: Гестия Джонс, Марлин МакКиннон | ◊ Дата и время: 19 января, около трех часов утра | ◊ Место: квартира четы Джонс |
◊ Сюжет: внушенное чувство вины порой опаснее ножа и непростительных...
Отредактировано Marlene McKinnon (2020-07-29 11:17:37)
[icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/c7/fc/85/915710.jpg[/icon][status]Не молчи[/status]Родная квартира встречала каким-то неуловимым ароматом уюта, безопасности и тепла, когда с плеч наконец спадает тяжелейший камень, расслабляются мышцы и хочется только закрыть глаза, запереться на все замки и без сил упасть на кровать до следующего утра. Но сейчас это было невозможно. Гестия чувствовала себя более чем сносно, болела только голова от бессонной ночи, а вот Марлин пришлось вырывать у колдомедиков и следователей с боем. Заявление они, конечно, оформили, а вот все показания, кроме физических травм, их обязали дать завтра. То есть уже сегодня. Джонс тяжело вздохнула, глядя на часы в прихожей.
- Марли, - женщина даже сейчас боялась лишний раз трогать МакКиннон, которая не выглядела особенно живой, когда её привели в себя в Мунго, а сейчас все так же оставалась бледной, - Пойдем, ванна там, я сейчас принесу тебе чистую одежду и зубную щетку.
Тия, честно говоря, не знала, чем еще помочь, с болью вспоминая потерянный взгляд детских глаз, мимолетную дрожь пальцев, когда их маленькому солнцу сказали, что преступник сбежал... Из-за них... Из-за Гестии, Роберта и Фрэнка, проворонивших связанного человека... И сейчас её бы спать уложить, но если ребёнка трясет после умиротворяющего бальзама, а взгляд все еще шалый - нельзя это оставлять так. В какой-то книжке, которых у нее теперь водилось предостаточно, волшебница читала, что первые часы для потерпевших бывают решающими. И, честно говоря, она просто боялась потерять Марлин. Их привычную крошку-солнышко, больше не услышать её звонкого смеха, не увидеть оригинальных фокусов со светом, а вот так наблюдать за поникшей, поломанной оболочкой, в которую, как в раковину, спряталась душа и разум.
Да, Гестия по себе знала, что это зачастую единственная реакция, которую ты готов выдать миру. Только вот на ней нельзя зацикливаться... в ней нельзя оставаться, а для этого нужно ощущать поддержку и понимание. А что есть у маленькой Марли? Мать в больнице, Аврорат будет вещать «должна-должна-виновата-не вызвала», отец погиб, Орден, конечно, постарается помочь, но сейчас его здесь нет..
- Подрегулируй воду сама, - Гестия попыталась ободряюще улыбнуться, складывая стопку из чистой пижамы на корзину для белья, а также выкладывая рядом расческу, шампунь, мочалку и новую зубную щетку.
Теплый свет лампочки успокаивал, внушал уверенность, что нужно вот сейчас выйти, закрыть дверь и оставить девочку хотя бы поплакать, если ей это нужно. Но было страшно. Нет, Марлин сильная, она не возьмется за бритву или палочку - в этом Джонс была уверенна, а вот в том, что ей снова не станет плохо - не очень. Колдомедики, конечно, сказали, что ничего фатального, само пройдет, но что-то ей не хотелось снова найти малышку Марлс без сознания на кафельном полу.
- Если что, позови, я пока тебе постель расправлю, - все же нужно было дать ей время, да и себе тоже.
Лишь снова выйдя в коридор и прислушавшись к журчанию воды за дверью ванны, Гестия поняла, как сильно бьется собственное сердце. И перед глазами почему-то встает совсем другая плитка с узорами, по которым она сама водила пальцем чуть ли не часами, пока не окончательно не замерзала. Но вода все равно лечила, она забирала боль вместе с грязью и воспоминаниями, баюкала и порой просто помогала проплакаться. От этого тоже становилось легче.
Джонс понимала, что этого все равно категорически мало, поэтому просто поставила чайник, заварила успокаивающий сбор из мяты, пытаясь вспомнить, что делала сама в ситуации, когда хотелось забиться в угол и никуда не выходить. Вышивала... читала... Разговаривала. Ей было жизненно необходимо разговаривать, а Марлин молчала. Это было плохо. Очень плохо. Если все внутри - это разъедает хуже кислоты. Но ведь не вытащишь насильно, не скажешь: "тш, милая, все закончилось, больше ничего не случится". Она могла бы так говорить, если бы знала, что преступник в Азкабане, если бы имела хоть какую-то долю наивности или глупости. Увы, у Гестии вместо этого был только жизненный опыт.
Пока травы дарили терпкий аромат и зеленоватый оттенок кипятку, волшебница все же толкнула дверь в спальню дочери, призывая с помощью "акцио" стопку чистого постельного белья. Паула, к счастью, сегодня спала на родительской кровати, так что Марлин можно было положить здесь. Джонс сознательно старалась избежать любой обстановки, которая могла бы напомнить девочке интерьер собственной комнаты или еще что-нибудь. Пусть будет детская, похожая на волшебный лес - расписанными стенами, светящимися огоньками, даже искусственным деревом в углу с кроной до потолка, а в стволе ютились полочки. Здесь точно не должно быть ничего травмирующего ненужными ассоциациями. И просто атмосфера, энергетика лучше. Да и чисто на уровне защиты - на детскую наложено было столько всего, что часть снять просто нереально - только если весь дом по камешку разнести.
Перестелив кровать, волшебница с некоторой тревогой прислушалась к тишине. Шума воды не было. Шагов тоже. Ломиться в ванну к другому человеку было неприлично, но все же Гестии было слишком тревожно, чтобы осторожно не постучать, прислушиваясь. Если Марли снова потеряла сознание, то придется все-таки вернуть её в Мунго, потому что это уже не есть норма
Шум воды вернул её в реальность, заставляя вынырнуть из какой-то бесконечной череды мутных образов, малоразличимых звуков, инстинктивных кивков невпопад, лишь бы демонстрировать свое участие. Яркие мантии колдомедиков, родная форма Аврората, Роберт, Гестия, Фрэнк - все как-то слилось, слиплось в один большой комок, осело дрожью под ребрами, что бывало трудно дышать, если на пару мгновений не прикрыть глаза. Марлин не знала, действие ли это двух ментальных заклятий, последствие удара головой о плитку собственной кухни, эффект успокоительного или просто реакция её организма на все. У нее не было сил разбираться. Плакать. Истерить. Кричать. Даже разговаривать.
Хотелось просто забыть. И как можно скорее. Словно в темноте все пройдет. При том, что она даже не могла сказать, что такое "всё"... МакКиннон в очередной раз растерянно кивнула в благодарность, глядя на чистую пижаму, шампунь и наполняющуюся теплой водой ванну. Это все казалось каким-то нереальным, ненастоящим, кукольным... То ли разум отказывался принимать все происходящее после того, как очнулся в Мунго, то ли просто все существо противилось одной настойчивой мысли, которая словно отпечаталась на подкорке и её содержимое Марлин знала, но все боялась озвучить самой себе, предпочитая этот взведенный внутренний курок, готовый выстрелить в любой момент.
Надо было наконец снять с плеч накинутый впопыхах плащ, заставить себя спокойно расстегнуть платье, стянуть через голову, на мгновение задерживая взгляд на собственном отражении в зеркале над раковиной... Хороша. Ничего не скажешь. Макияж немного размазался, глаза замутненные, волосы, дай Мерлин, просто спутаны, плечи опущены, губы дрожат. Даже на циничную шутку не хватает. И на мысленную пощечину, только побыстрее забраться в теплую воду, веря, что она поможет хотя бы выгнать тупую боль и напряжение из мышц.
Марлин даже легко дотянулась до оставленного на корзине шампуня, мимолетно отмечая, что руку залечили хорошо, а палочка так и осталась лежать в куче смятой одежды, как и значок. Это было единственное, что у нее сейчас осталось. Ни одежды, ни сил, ни мыслей. Голова была поразительно пустой, равнодушно отмечая, как пенится шампунь, как легко наносится на волосы и как вода приятно ласкает кожу. Можно было бы взяться за мочалку... тереть до красноты. Но не хотелось. Вообще ничего не хотелось. Только закрыть глаза хоть на секундочку. Отключиться от этой реальности.
Пришлось сползти чуть ниже, чтобы вода доходила почти до подбородка, бесстрастно глядя на собственные коленки, на которых уже расцветали синяки. Трижды на них грохнулась, неудивительно... За что ж ногам-то так достается уже второй раз? Плечо, вроде, не болело. Марлин все же проверила. Ушиб. Мелочь. Эти простые действие почему-то были единственным, что приходило в голову.
Наверное, надо было подумать о том, что говорить, как рассказать, забрать маму из больницы, поблагодарить Гестию, Роберта и Фрэнка... Но разум словно натыкался на стену. Дальше осознания дело не шло. Она не могла представить завтрашний день, подсознательно натыкаясь на упрекающий взгляд Эшлинг, на уставшее лицо отца c фотографии, сухие рапорты на столах, которые сменялись магловскими палатами госпиталей и беспокойством в глазах матери. Все, дальше не шло. Не было другого завтра.
Марлин не чувствовала горечи или страха от этого, ей было... тяжело. Тяжело мыслить, тяжело заставлять себя выбираться из воды, беря чистое полотенце и заматывая им волосы, прежде чем натянуть на себя теплую и просторную пижамную кофту, штаны и даже заботливо оставленные мягкие тапочки. Отражение, если честно, стало получше. Хотя бы так выглядело прилично, пусть и бледновато, ну и повязка на шее выдавала и неприятно липла.
МакКиннон как раз аккуратно подцепила её пальцами, сдирая вместе с пластырем, потому что мокрые они все равно были бесполезны, когда раздался стук. Девичья рука так и замерла, прежде чем опомниться и рассеянно провести по коже, жалея, что сейчас все волосы под полотенцем.
- Извини, что долго, я закончила, - Марлин кинула остатки повязки в мусорное ведро, прежде чем открыть дверь, понимая, что Гестия волнуется. Она и так доставила ей слишком много неудобств, - Куда убрать одежду?
Слова не застревали в горле, но даже самой казались каким-то... бесцветными. Они, по большому счету, не имели смысла. Вообще ничего не имело смысла из всех простых действий. Джонс могла сама убрать, могла бы молча кивнуть, а сама рыжеволосая, в конце концов, просто догадаться кинуть платье в корзину для белья. Но ей физически хотелось заполнить тишину. Просто хоть чем-нибудь. Если уж в голове так пронзительно пусто, то пусть в реальности будет хоть бессмысленный набор слов, но будет. Хотя бы что-нибудь…
Стоять вот так в коридоре было глупо и странно, но уходить не хотелось. Может, просто боялась ложиться в кровать и снова оставаться одной со своими отсутствующими мыслями. Может, организм все еще пытался сопротивляться очевидному – они устали, сломлены, им нужен отдых. У них нет сил думать или бояться. Страх придет потом, когда они встанут с утра, наденут форму, пойдут давать показания, а потом на стажировку… посмотрят в глаза друзьям, наставникам и не будут знать, что сказать. Может быть, накроет позже, когда придется забирать мать и рассказывать, почему они переезжают. Или видеть в глазах дедушки полыхающую ненависть. Все еще будет… И, возможно, именно из-за подсознательного желания отсрочить неминуемое тело пыталось не спать, настойчиво цеплялось за возможность постоять здесь еще чуть-чуть.
- Там, кажется, чайник… - рассеянно заметила Марлин, услышав с кухни знакомый щелчок и еще не успевая составить логическую цепочку, что, наверное, Гестия точно сейчас в нее вольет еще что-нибудь. Возможно, «сон без сновидений», что тоже, в принципе, было бы неплохо.
Помня прошлый опыт, МакКиннон не была готова физически и морально бороться со всем этим еще и во сне… Здесь даже Тобби не было с его такой необходимой улыбкой и умением только своим видом заставить улыбнуться.[status]до последнего[/status][icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/c7/fc/67/831838.gif[/icon]
Отредактировано Marlene McKinnon (2020-07-30 06:52:41)
Когда дверь отворилась, Гестия все же облегченно выдохнула, глядя на вышедшую девушку. Если честно, Марлин выглядела лучше многих взрослых, которые попадали куда в менее опасные ситуации и раз в жизни, а не дважды за неполный месяц. И вызывала восхищение, смешанное с беспокойством. Самые сильные с виду, порой, слишком многое держат внутри себя. Джонс, конечно, понимала, что не имеет права лезть в чужую душу, но ей было просто больно видеть эту девочку такой уставшей, потерянной, но гордо пытающейся держаться. Авроры не сдаются? Кажется, так она сказала ей в прошлый раз, когда в очередной раз попросила немного помочь с тренировкой беспалочковой магией. По правде сказать, Тия просто не знала, откуда берутся силы в этом хрупком теле, чтобы все еще держать спину прямо, разговаривать и упорно пытаться не доставлять проблем другим.
Впрочем, последнее было неправильным. Никто не должен извиняться. Особенно, за все случившееся. В этом виноват только один человек. А вот им, Гестии, Роберту и Фрэнку стоило бы просить прощения как раз у самой МакКиннон за то, что они упустили уже связанного преступника. И не просто какого-то там воришку, а того, кто намеренно пришел к их маленькому солнцу. Это было в разы опаснее и оттого заставляло чувствовать бессильную злобу. На себя. На окружающих. Но Джонс попыталась абстрагироваться, нежно улыбаясь Марлин, которой сейчас нужнее всего было поддержка и чувство безопасности.
- Все хорошо, ты ничуть не долго, - качнула головой волшебница, сдерживая желание обнять девочку, потому что нарушать личные границы сейчас точно не стоило, - Я все уберу, не переживай. Пойдем, там мята с лимоном заварилась.
Словно в подтверждение слов, раздался щелчок чайника, так что Гестия ободряюще кивнула на коридор, ведущий в кухню, прежде чем самой быстро и без лишних церемоний кинуть смятую одежду в корзину для грязного белья. Ничего страшного, все отстирается, а чулки она ей новые подарит, лучше и крепче прежних. Да и вообще завтра лучше переоденет во что-нибудь из своего, Марлин чуть-чуть повыше будет и более хрупкая, но что-нибудь обязательно сядет и на её фигуру. В конце концов, в юности вообще любые вещи хорошо смотрятся. Тем более на таких красивых юных леди, которым бы только снова научиться улыбаться, и все мужчины в ноги падать будут.
Но сейчас лучше было подумать о чем-то более насущном, чем наряды. Например, о том, чтобы поставить перед сидящей за столом девушкой большую чашку травяного отвара, разбавленного прохладной водой, чтобы не был обжигающе горячим. Сама Джонс заварила себе чай и просто кинула в кружку несколько свежих листиков мяты, с наслаждением вдыхая её аромат и присаживаясь на подоконник. Кухня была небольшой, стул напротив Марли был завален книгами, а рядом женщина справедливо не рискнула садиться. Если человеку нужно, он скажет о необходимости в прикосновениях, без этого лучше было не трогать, даже случайно. Им всем нужно успокоиться и чувствовать себя комфортно.
- Хочешь что-нибудь к чаю? - осторожно спросила Гестия, помня какие-то инструкции о том, что сейчас важно вести себя максимально обычно, но позволять собеседнику выговориться, если нужно. Не надо специально на чем-то акцентироваться, давить, спрашивать... Это должно быть самостоятельное решение - делиться или попытаться все переварить в одиночку. Джонс была готова просто оставаться рядом, подливать отвар или даже сидеть у постели Марлин, лишь бы чувствовать, что их милое солнце восстанавливается, приходит в себя.
На самом деле, волшебница искренне восхищалась способностью этой девочки держаться, жить дальше, бороться. Даже то, что первым делом МакКиннон смогла сориентироваться и связать обидчика, помочь Роберту, доказывали, что вот в этом хрупком теле сил больше, чем во многих взрослых и умудренных опытом. А разрушения в доме лишь подтверждали. И это стоило бы помнить самой Марлс, но тревожить болезненную тему Джонс боялась, понимая, что может сделать хуже. Ей нужно было как-то избавить их крошку от отвратительного внушения, которое бывает у многих пострадавших - чувства вины за случившееся. И она-то знала, к сожалению, абсолютно точно, что еще в декабре МакКиннон страдала от подобного, а сейчас это могло кончиться очень печально, если вовремя не перехватить, чтобы поддержать и не дать упасть в отчаяние.
- Марли, - тихо, но спокойно позвала Гестия, ловя взгляд карих глаз и не позволяя его отвести, - У тебя сейчас что-нибудь болит? Тебе дать еще умиротворяющего бальзами или снотворного?
Фразы в стиле "все будет хорошо" редко помогают, а вот поспать ребенку надо было, поэтому если есть такая необходимость, то лучше выпить зелье или таблетку, чтобы организм мог нормально отдохнуть. Это все-таки решающий фактор в любом выздоровлении. И телу, и разуму требовался покой.[status]Не молчи[/status][icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/c7/fc/85/915710.jpg[/icon]
От бледно-зелёной пузатой чашки пахло садовой мятой и веяло теплом, к которому хотелось протянуть руки, обхватыя керамические стенки и чувствуя, как оно через пальцы распространяется по телу. Но вместо этого Марлин растерянно стянула полотенце, машинально промакивая волосы и глядя на пол чужой кухни. Он совершенно не походил на её собственный дома - вместо плитки уютный линолеум с рисунком под дерево, где-то виднелись мелкие черные точки, видимо, от неудачных заклинаний или артефактов. Судя по книгам, Гестия здесь часто работала, а еще держала, кажется, целый лечебный сбор. Хотя мята действительно помогала.
Нужно было собраться, глубоко вдохнуть, на секунду прикрыть глаза, откидываясь спиной на стену, вплотную к которой так удачно был развернут стул. Наверное, ей бы помог этот отвар, только МакКиннон знала, что будет стучать зубами по кромке, а пальцы все равно дрогнут. Это не так легко, как кажется - взять и заставить свое тело расслабиться после нервных судорог, боли и колдомедицинских чар. Чисто на физическом уровне сложно выгнать все напряжение из мышц, чтобы они непроизвольно не продолжали сокращаться. Кажется, когда-то ей даже отец рассказывал, что это одна из основных проблем после сильного стресса - убедить свое тело в том, что уже можно не бояться. Даже когда нет самого страха и эмоций, остаются какие-то их отголоски, скребущиеся на душе и не дающие покоя.
- Нет, спасибо, ничего не нужно, - открыв глаза, МакКиннон лишь качнула головой, отмечая, что Гестия, судя по позе, привычно устроилась на подоконнике.
Все же было даже сейчас, когда женщина молчала, в ней что-то неуловимое... материнское. Теплое, внушающее чувство безопасности при взгляде на уютное домашнее платье, кружку в руках и, несмотря ни на что, нежную улыбку. Джонс обладала какой-то невероятной энергетикой, которая всегда убаюкивала, аккуратно накладывала швы на раны в сердце. И Марли не знала, как за это выразить благодарность, чувствуя, как в буквальном смысле отогревается, отходит от пережитого только благодаря вот такой ненавязчивой, но столь необходимой заботе со стороны этого бесконечно доброго и понимающего человека.
Девушка все же осторожно взяла чашку, делая медленный глоток и чувствуя, как тепло плавно уходит куда-то в грудь. Мята действительно неплохо успокаивала нервы, если верить учебникам, но сейчас помогала и мягким привкусом на языке, забирающим остатки соли от прокушенной до крови щеки. А еще она напоминала о теплом летнем лесе, когда догорал костер, отправляя последние искры к чернеющему небу, папа накидывал ей на плечи собственную куртку, вручал металлическую кружку, в которой так же плескался травяной отвар, второй рукой можно было взять поджаренный или даже слегка подгоревший на палочке хлеб и точно знать, что все будет хорошо. Потому что по-другому тогда не могло быть. Не когда над тобой мерцают мириады ярких звезд, а рядом дедушка тихо перебирает струны гитары.
Сейчас вместо леса была уютная кухня, родню заменила не менее заботливая Гестия, а мята осталась прежней... неизменной. Словно небольшой якорь, который внезапно зацепился за прошлое и крепко держал, не позволяя заплакать или вновь подавленно опустить плечи. Разве папа хотел, чтобы какой-то урод мог заставить потомственного аврора плакать как обычная девчонка? Разве не он аккуратно поправлял ей пальцы, уча правильно сжать кулак, чтобы при ударе сломался только чужой нос, а не собственные фаланги? Именно папа — вот так на кухне дома дул её на ранки, обрабатывая их йодом вместо медицинских чар, говоря, что только запомнив эту боль ты будешь знать, на что идешь и как бороться с последствиями.
Так, может, все это - тоже просто падение с очередного забора или дерева? Да, больно, очень-очень больно, а еще соседские мальчишки смеются, но ведь это никогда не останавливало от того, чтобы попробовать снова. Вон, коленки все так же пострадали. От этой мысли почему-то стала смешно.
Словно внутри отвар все-таки дошел до той ледышки, что застыла в груди, распространяя холод и чувство пустоты. Ну... бывает. Ты же выжила, глупая Марлин. Уже дважды, между прочим. Так сиди и радуйся. Не кисни. Вспомни, как хорошенько приложила обидчика, тоже уже дважды, и посмейся над собственным страхом. Сейчас-то уже можно.
- Мне хватит того, что дали в Мунго, - уголок губ все же чуть приподнялся, а сама волшебница вновь сделала уже более спокойный глоток отвара, отводя взгляд и пытаясь собраться с мыслями.
Надо было что-то решать. Не так быстро и срочно, как в бою, но лучше все-таки сейчас, когда отступать уже некуда, потому что с утра придут сомнения, страхи, догадки. Нужно ловить момент, когда голова еще не успела себе что-нибудь внушить, а тело и душа хотя бы на краткие мгновения расслабились, поддавшись успокаивающему влиянию трав и присутствию старшей подруги.
Но что? Заявление написано, матушку еще несколько дней не отпустят после сердечного приступа, вещи тоже заберет явно не завтра... Написать дедушке в три утра? Не лучшая идея, хотя, безусловно, он ответит. И по голове примчится настучать хоть сейчас. Хорошо хоть не ей и печально, что уже не обидчику. Было бы очень неплохо.
Взгляд сам собой упал на положенную на стол палочку и значок. Нужно собраться, до 16-го у нее официально взятые выходные, которые планировалось потратить на празднование двадцатилетия, но сейчас можно приспособить под что-то более функциональное и нужное. Конечно, помимо плана "проспаться-прореветься-покричать в подушку". Возможно, слезы даже стоило исключить, но это еще не точно - все-таки сейчас она не могла объективно оценить все последствия, так как организм еще не полностью отошел от шока и стресса.
- Гестия, - Марлин опустила взгляд на чашку в своих руках, собираясь с мыслями и пытаясь заглушить чувство, что она вообще не имеет права подобного говорить и уж точно просить после всего, что для неё уже сделали, - А ты можешь мне помочь завтра, то есть уже сегодня, потренироваться? Если, конечно, у тебя не было других планов. Я.... я не хочу после дачи показаний просто сидеть и ждать рабочей смены до следующего утра...[status]до последнего[/status][icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/c7/fc/67/831838.gif[/icon]
Отредактировано Marlene McKinnon (2020-08-08 17:07:42)
Многие люди считают, что сила - это кричать, драться, выдавать мгновенную агрессию и злобу. На самом деле, все куда сложнее, и тот, кто готов сразу ударить зачастую слабее того, кто сначала замкнется в себе. Потому что те, кто привыкли действовать, всегда брать напором сдаются, умирают быстрее, когда не могут хоть что-то сделать, их ломает, их убивает невозможность изменить вот здесь и сейчас, сжигает изнутри собственная жажда действия, копя лишь злобу и гнев. А есть люди, которых большинство считают нежными, ранимыми, но по факту они в разы сильнее. Много ли смелости надо, чтобы кричать и биться о стены? Да никакой не надо... Это может каждый. И сколько сил нужно приложить, чтобы не вылить свой страх, обиду на других, а взять себя в руки, утереть слезы, встать и пойти дальше? На порядок больше. Это в разы сложнее, чем просто пару раз врезать. Но все почему-то забывают о том, что отсутствие агрессии не значит слабость.
И Гестия сейчас почему-то ощутила это особенно четко, глядя на задумчивую и молчаливую девочку, которая держалась - не плакала, не тряслась от ужаса, не пошла сдавать значок, не озлобилась. В этом мужества было больше, чем в тысячах гневных тирад всех авроров вместе взятых - вот так сидеть и думать, что ты можешь изменить, как стать лучше. Пустая агрессия хороша в бою, в жизни нужнее вот таки с виду хрупкие леди, которые смогут снова встать и не потерять головы от всех переживаний, остаться собой и не позволить миру искалечить их до неузнаваемости.
Наблюдая сейчас за Марлин, женщина все же грустно улыбнулась в ответ. Смелая, сильная девочка, отчаянно храбрящаяся и пытающаяся доказать, что все хорошо, даже сейчас. Джонс не знала, откуда берется такая сила. У нее самой её не было. Она могла долго плакать, могла сутками лежать, глядя в потолок, а потом снова рыдать, утыкаясь лицом в грудь супруга и успокаиваясь только от его тихого голоса и ласковых объятий. МакКиннон была не такой. В ней чувствовался куда более крепкий стержень, который почему-то многие принимали просто за доброту, не видя, как ребенок расправляет плечи, игнорирует синяки и снова учится улыбаться всем назло.
Волшебница сама поднесла кружку к губам, делая глоток и размышляя о том, что надо спать, уложить сейчас солнышко и самой забраться в кровать, обнять Паулу и закрыть наконец глаза, чтобы с утра встать с новыми силами, сходить в Министерство на дачу показаний и просто решить, как им поступить дальше. А еще потом все мужу рассказать... Да, она отлично могла представить эту картину на кухне: "Доброе утро, милый, я тут среди ночи притащила раненную девочку, она поживет у нас. Ты ведь не против?". От собственных мыслей стало смешно. Нет, конечно, скажет Джонс совсем не так, но удивленное лицо любимого вполне могла представить и точно знала, что он не будет против, надо только аккуратно убрать детали об Ордене из рассказа.
Но от этих размышлений отвлек голос девушки, заставляя Гестию удивленно поднять взгляд, словно спрашивая, серьезно ли она это сейчас. Какие тренировки? Ей лежать надо. И руку не напрягать. И голову, желательно, тоже. С другой стороны, женщина читала, что стресс каждый переживает по-разному и нельзя отказывать потерпевшим ни в каких проявлениях чувств. Кто-то начинал рисовать, кто-то просто плакал, другие, например, начинали заниматься каким-нибудь хобби. Марлин, кажется, собиралась в очередной раз тренироваться до потери пульса и это было не самой лучше идеей для организма.
- Конечно, помогу, - все же кивнула Джонс, отставляя собственную чашку и, встав с подоконника, отодвигая свободный стул, чтобы было достаточно места между ней и собеседницей, - Марли, посмотри на меня, пожалуйста, - она аккуратно села, пытаясь поймать взгляд карих глаз и не дать снова отвести. Хотелось еще взять за руку, но прикасаться Гестия все еще не решалась, не зная, какую реакцию это может вызвать у девочки, только-только начавшей отходить от шока, - Это хорошо, что ты чувствуешь в себе силы и желание тренироваться, бороться. Только давай мы завтра посмотрим на состояние твоей руки и того, что скажет следователь. Может быть, сначала нужно будет забрать твои вещи и маму, а потом я обязательно помогу тебе тренироваться. Договорились?
Джонс могла бы прочитать мораль о том, что злоба сожжет изнутри, но, к счастью, не чувствовала в МакКиннон никакой агрессии. Нет, это было совсем другое. Желание совершенствоваться самой, а не навредить причине своих бед - и это было правильно. Гнев и злость дают силы только ненадолго, а забирают слишком много. Другое дело, когда человек просто хочет стать сильнее, работать над собой. Этому стоило помогать, но без фанатизма, потому что еще непонятно, что будет с утра.[status]Не молчи[/status][icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/c7/fc/85/915710.jpg[/icon]
Вы здесь » Marauders: stay alive » Незавершенные отыгрыши » Никто вместо нас [19.01.1978]
