Он приходил к Юнис время от времени уже не первую неделю. Глядя на эту девочку – такую хрупкую – можно было очень отчётливо представить себе, что ты лежишь с настоящей аристократкой. Немного воображения, чуть больше – виски. И есть шанс уже не обращать внимания на убогую обстановку… Квинтус и сам не смог бы, пожалуй, ответить, почему не особенно западает на доступных женщин.
Будоражили воспоминания о прошлом, о совсем иной жизни, что вторгались в сны и мешали довольствоваться тем, что было под рукой? Или, может быть, дело в том, что во время налётов оборотней на дома волшебников он часто слишком близко видел красивых ухоженных девочек, которые испытывали к нему по большей части лишь отвращение и страх, тогда как самому волку подспудно хотелось какой-то взаимности?
Сам Уоррингтон, признаться, не особенно задумывался над подобными вопросами. Он, когда выдавалась возможность, брал бутылку и шёл к шлюхам. Те не выделывались, не ломались. Если кинуть несколько монет сверху, могли и поиграть в благородных девиц, что Квинтуса особенно заводило. Пользуясь в стае некоторыми привилегиями – в конце концов, он был с вожаком уже много лет, в нём никто не сомневался, уходить и приходить в лагерь Квинтус мог, когда хотел, если исправно появлялся на дежурствах и приносил добычу – он порой аппарировал в Лондон, находил таких вот хорошеньких свежих потаскушек и мысленно уносился, очутившись в постели с ними, в иную реальность…
   Последнее время визиты к этой девке стали регулярными. Несмотря на юность, она уже научилась, как следует, раздвигать ноги. И выглядела столь нежной, что её не хотелось бить. Не хотелось оставлять кровоподтёки на тонкой коже и в порыве страсти впиваться зубами в шею или в грудь. Словом, Юнис пока что счастливо избегала судьбы многих женщин, что встречались Квинтусу на пути, лишь потому, что он хотел и в следующий раз увидеть её красоту нетронутой. И получить удовольствие.
- Эй, я пришёл.
Поднявшись по скрипучей лестнице, волк пнул дверь ногой. В правой руке у него была бутылка виски. В левой – завёрнутая в бумагу и заранее порубленная в мясной лавке парная баранья шейка с тонким слоем жирка и нежной тающей во рту мякотью. Помнится, когда Юнис в первый раз увидела, как он ест сырое мясо, слегка оторопела.
Не услышав ответа, Уоррингтон вошёл в комнату и сразу увидел на кровати спящую девушку.
«Это кто ж её так имел-то, что даже встать не может?»
Ревности тут не было, а вот раздражение присутствовало. Какой-то ублюдок заявился первым и посмел испортить ему вечер?
На миг показалось, что он всё ещё ощущает чужое присутствие, тревожный посторонний запах, но всколыхнувшаяся в душе злость не дала вовремя на этом сосредоточиться.
- Да мать вашу… - Квинтус толкнул назад дверь и кое- как повернул ключ, торчавший в замке. 
Оборотень хотел было уже подойти к кровати, но тут услышал незнакомый голос.
Сердце судорожно стукнуло, и отзвуки его ударов отдались где-то в горле.
Авроры? Охотники?
Чтобы выхватить палочку, требовалось бросить выпивку. Уоррингтон шагнул назад, прижимаясь спиной к двери – во всяком случае, так хотя бы можно быть уверенным, что его не обойдут со спины. Разжал пальцы -  и бутылка упала. Правда, не разбилась, просто глухо стукнулась о растрескавшиеся доски пола и откатилась чуть в сторону. Правая рука метнулась к внутреннему карману – на то, чтобы привычно рвануть из него палочку ушло от силы мгновение-другое.
Нет, это не авроры – взгляд голубых глаз не отрывался от незнакомца. Квинтус инстинктивно втянул в себя воздух. Немолодой, но сильный. Опасный сукин сын. Однако открытой агрессии, всплеска эмоций, волк не ощущал. Да и не так действовали бы авроры – точно повязали бы без предупреждений, ещё на улице, чтобы оборотень не смог взять спящую малышку в заложницы.
Он откинул назад голову, стремясь стряхнуть отросшие волосы со лба. Напрасно – они всё равно падали на глаза. Попытался улыбнуться – правда вот, улыбка вышла своеобразной. Квинтус едва заметно приподнял верхнюю губу, словно хищник, готовящийся к атаке. Чуть слышно хмыкнул.
- Напугал. И рано объявился. Я бы на твоём месте подождал. Увидел бы весёлое представление.
Всё-таки рискнул отойти от двери. Кинул на столик возле кровати мясо – на бумаге уже появились розоватые кровавые пятна – толкнул ногой в высоком шнурованном ботинке на рифлёной подошве стул, чтобы тот  встал поровнее. Уселся напротив человека в тёмной мантии. Сейчас их разделяло футов пять, не больше.
- Кто такой? Что надо? - Уоррингтон не расслаблялся, глядел в упор на него. Но палочку тоже пока не направлял на собеседника. Не провоцировал.  – Откуда меня знаешь?

Если Квинтус чего-то не понимал, это непонимание очень быстро перерастало в бешенство, которое, в свою очередь, почти всегда выражалось как открытая агрессия.
Но вот сейчас он был настолько сбит с толку, что попросту не знал, как реагировать.
Яксли… Ну, конечно, оборотень слышал о Яксли – об этой чистокровной и влиятельной семье разве что маглы не знали.
- Рад знакомству, - только и сумел выдать Уоррингтон. Привстал, снимая кожаный плащ – просто для того, чтобы сделать хоть что-то и немного потянуть время.
«Да здесь хитровыделанные гоблины обосрутся, пока сообразят, что к чему…»
Волк однозначно не поверил бы в то, что подобного волшебника будет заботить его судьба. Эти сказочки Яксли мог бы приберечь для кого-либо другого. Тем более, что сам папаша, пожалуй, предпочёл бы узнать, что его старший сын сдох где-нибудь по-тихому прежде, чем попасть в руки хитов или охотников. Ведь слухи о подобном аресте разнесутся очень быстро – и это не сможет не отразиться на репутации семьи.
Он небрежно бросил плащ на спинку стула, опять уселся, помолчал, всё ещё сжимая в руке волшебную палочку, которая сейчас была направлена на старые посеревшие половицы.
- Зачем я потребовался департаменту охраны магического правопорядка? То есть, будь вы из Аврората, - Квинтус усмехнулся, правда, не слишком самоуверенно – скорее, усмешка вышла чуть настороженной, под стать внимательному взгляду, - это меня не особенно удивило бы. Но вряд ли я натворил что-то, способное заинтересовать отдел контроля.
И всё-таки… Пусть в россказни о дружбе с его родителями волк не верил – факт оставался фактом. Яксли находился перед ним. Получалось, что ДОМП как-то вышел на Уоррингтона. Но при этом его не попытались вырубить заклинанием посильнее и отправить в камеру.
Почему?
Можно было бы предположить, что собеседник врёт, называясь чужим именем, но… Кто ещё сумел бы вычислить Квинтуса? И, даже вычислив, набраться наглости подкатиться к нему в каморке Юнис?
С ответами на эти вопросы оборотень затруднялся.
- Вы сказали или слишком много, или слишком мало, - наконец, добавил он. Снова встал, прошёлся по комнате, на мгновение выпустив нового знакомого из поля зрения. Если бы тот собирался нападать, давно напал бы, это и кретину стало бы уже понятно. Поднял с пола бутылку виски, мысленно порадовавшись, что стекло оказалось прочным, и выпивка не пролилась. Стряхнул налипшую грязь - и откуда она только взялась зимой-то? - с тёмно-синих и явно не самых новых джинсов. С откровенным сожалением посмотрел на безмятежно спящую девушку.
Вот и развлёкся, называется.
Оставив волшебную палочку на столе, рядом с аппетитно пахнувшей бараниной, он вновь занял место напротив собеседника. Строго говоря, лишь по этим перемещениям и можно было судить о том, что нервы оборотня натянуты до предела.
- Будете? – не дожидаясь ответа, Уоррингтон открутил крышку, сделал несколько долгих глотков из бутылки и протянул её Яксли.
Вытер губы тыльной стороной ладони.
- Кто это, по-вашему, меня использует?
Обмениваться пустыми любезностями Квинтус точно не собирался. Но всё-таки остатки благоразумия настойчиво твердили, что следует сохранять хотя бы подобие вежливости. Потому что… Да потому что волк попросту не мог разобраться в происходящем. И у него складывалось отвратительное ощущение, что нежданный посетитель, хоть и не угрожает открыто, представляет для него куда большую опасность, чем сам он мог бы представлять для Яксли, даже схватив того за горло или направив волшебную палочку.