После вчерашнего Люпину было неловко даже заходить в собственную спальню. Нет, словом «неловко» было бы неправильно описать всю ту гамму эмоций, которую он испытывал на данный момент. Пожалуй, большую часть оной можно было описать словом «стыд», но и это было не совсем верно. Как бы то ни было, а подобная участь, видно, постигла не его одного, потому что никто из его друзей не делал даже попытки приблизиться друг к другу после произошедшего и обсудить случившуюся ситуацию. Во всяком случае, в глубине души Ремус надеялся на то, что у друзей ещё не атрофировался такой важный орган как «совесть» и, возможно, она их гложет. Ну, хотя бы надеяться-то он мог, верно?
Впрочем, как бы не обстояли дела у них, а самому Люпину нужно было как следует поразмыслить над сложившейся ситуацией. Накануне ребята перешли все границы, устроив показательное выступление перед всей школой и косвенно послужили причиной ссоры Северуса и Лили… Честно говоря, Ремус никогда особо не одобрял её дружбу с этим слизеринцем, который подозрительно часто появляется в компании тех, кто, возможно, в будущем сможет претендовать на звание настоящих темных волшебников, но считал, что не может и не должен лезть в чужие отношения… тем более, с Лили они даже не были друзьями. Скорее, приятелями, единомышленниками, может? Они оба были старостами и любили учиться, но по сути, Ремус никогда не считал себя достойным чьей-либо дружбы, и Мародеры стали, скорее, счастливым исключением из правил, чем закономерностью.
Итак, вчера его друзья устроили полнейшее безобразие на лужайке перед школой, вероятно, разрушив чужую дружбу, а он, Ремус Люпин, даже не остановил их - вот что мучило его на данный момент больше всего. Что он сидел там, как ни в чём не бывало, и пытался сделать вид, что его там нет. И почему Шляпа вообще отправила его в Гриффиндор, если он такой трус? Пожалуй, если Снейп его теперь презирает заодно со всеми... то он это заслужил. Хотя какое ему дело до Снейпа?
Ремус выдохнул, обнаружив, что слишком надолго задержал дыхание, захлёбываясь в своих эмоциях, и невольно сжал и разжал кулаки. Возможно, он пытается взять на себя слишком много – это если подумать здраво. Сириус и Джеймс – взрослые люди и способны сами отвечать за свои поступки, он не должен… нет, конечно, он должен был что-то сказать. Вмешаться. Лили вмешалась… В конце концов они старосты. А она – гриффиндорка, настоящая, не то, что он. Вероятно, она тоже теперь его презирает…
Люпин перевернул страницу и тут обнаружил, что держит библиотечную книгу вниз головой. Он захлопнул её и взял другую, невидящим взором уставился на очередную страницу. Даже если он вёл себя достаточно странно, в библиотеке было совсем немного людей, чтобы кто-то мог обратить на это внимание. Лучшее место, чтобы спрятаться, не так ли? От всех – кроме себя самого. Как же Ремус порой досадовал на свою некстати просыпающуюся совесть!
Услышав знакомый голос, Люпин едва подавил в себе желание спрятаться за книжкой целиком, с головой – благо, это было нетрудно. Расширенная энциклопедия магических трав и растений была достаточно большого формата, чтобы за ней укрыться при желании. Только это было бы как-то по-детски. И ещё трусливо, наверное. Хотя в наличии у себя храбрости Ремус разуверился уже давно.
- Лили, - гриффиндорец натянуто улыбнулся, выпуская из рук книгу и глядя на девушку. – Мне жаль… то, что произошло вчера… мне жаль, что так вышло. Как ты себя чувствуешь? – кажется, не услышав её вопросы, поглощенный своими чувствами, путанно выпалил Ремус. Его беспокойство о том, что Лили теперь относится к нему хуже чем раньше, мешало ему взглянуть на реальность более здраво, и он с тревогой вглядывался в лицо девушки, пытаясь понять по его выражению, что она обо всём этом думает.
Возможно, ему следовало бы спросить прямо, но Ремус не знал, как это сделать.