Пульс в висках Эдди стучит ровными, спокойными импульсами.
Весь его организм — как слаженный механизм, работает без сбоев, без передышки, как дорогущая тюнингованная тачка; он делает вдох, и Веном повторяет за ним, втягивая в легкие больше воздуха. Симбиот расползается, растягивается вдоль его вен, сосудов, нервных клеток; он заставляет его дышать — ровнее, двигаться — четче, бежать — на пределе. У них — одно сердце на двоих, и иногда ему сложно сдержаться перед желанием сжать на нем несуществующие пальцы, вызвать аритмию — легкий всплеск дискомфорта, чтобы в эту секунду все человеческие органы заработали в два раза быстрее; ему сложно сдержаться, чтобы не пролезть в чужую голову — много глубже, и разобрать на кусочки весь этот сложный фундамент. Впечатления его носителя — почти как клубника со сливками на десерт за ужином; он бесконечно яркий, чересчур страстный, щедрый на эмоции и вразумительные основания, — и Веном облизывается, неспешно раскапывая очередную главу его жизни. Это как читать классический роман-трехтомник: медленно, вдумчиво, периодически откладывая книгу и возвращаясь к ней одним из свободных вечеров за бутылкой крафтового пива. Главное — не все за раз; будет досадно упустить хотя бы одну деталь.
Всем своим существом, он зарывается в чужие мысли; те, которые Эдди в конкретный момент позволяет ему видеть и пропускать через себя. Он соглашается не по какой-то доброй воле или благородному желанию; ему лишь нравится наблюдать за тем, какие части тот позволяет просмотреть, а на какие — нет. Как оказалось, даже таким людям и в таком положении есть что скрывать от «паразита» в своей голове.
Симбиот вновь тянет по чужим губам ухмылку, наблюдая, как один яркий образ сменяет другой. Он видит их через призму восприятия журналиста и заключает для себя, что секс за деньги — сплошная грязь, токсичный смрад и иллюзия самоубийства. «Тогда, что насчет тебя, Эдди? Твоих милых подружек, студенческих «экспериментов», онанизма и неотвратимого желания залезть под юбку вон той красотке из паба, кажется, позавчера?» — он хмыкает про себя, закладывает эту мысль обратно в свою «картотеку», но, за неимением выбора, соглашается с ней. Он знает о желании, возбуждении и о том, как это захватывает человеческий мозг — в процессе, по итогу, но не может обосновать до конца; он видит, наблюдает, но в конечном счете заключает все это в понятие о человеческих потребностях, в теорию Дарвина об инстинктах и, частично, нейробиологию; Эдди, кажется, пока и сам не способен объяснить все это — самому себе.
Тайлер небрежно встряхивает плечами и усаживается на диван перед включенным телевизором. Он опрокидывает в себя три крупных глотка пива, складывает ногу на ногу и безразлично поджимает губы. Веном осторожно крадется к нему, точно тигр на охоте; присматривается, как к добыче, и приседает на мысках. Он мягко, ненавязчиво отстраняет Эдди от «замочной скважины» на зрачках, и те в тот же миг чернеют, наливаясь бесформенным волокном.
— Неплох. Посмотрим, насколько бойкий он изнутри? — голос Венома подает звук через глотку Брока, в то же время ласково прикрывая невидимой ладонью — его собственный рот; открыто, не скрываясь, чтобы случайно не упустить момент — сделать прыжок.
Ему хочется засмеяться чужим несдержанным смехом в ответ на вопрос, но вместо этого, он отступает, — делает шаг назад, пропуская его вперед; делая одолжение, как поблажку в одном из пунктов по их личному контракту, и подает голос уже в его голове.
А ты бы хотел?
Это риторический вопрос; это почти провокация, которая заставляет человеческий разум испытать какой-то немыслимый взрыв спутанных, скомканных, но ослепительно ярких эмоций; Брок, зачем-то, всегда хочет объясниться за них — на словах, и симбиот пожимает его плечами прежде, чтобы уложить в это движение их общую, слишком тесную связь.
Давай без долгих прощаний, Эдди. Хватай пацана.
И воздух в то мгновение вдруг дергается и замирает, точно оборвав связь реальности и времени — всего на доли секунд; Веном резко сворачивается в чужой груди — плотным шаром, дергается вперед и тянет свои длинные, гибкие, черные руки к фигуре на диване; хватает за шиворот и тащит к себе. Дверь захлопывается с громким хлопком прежде, чем вся его сущность — порывисто, ловко, торопливо собирается где-то под чужой кожей; растекается вдоль грудной клетки и рывком подается наружу, будто зубами впиваясь в свое новое, чуть более слабое сердце.
Тайлер весь сжимается, припускает подбородок к груди, оголтело хватается руками за живот и мелкими шажками пятится назад, останавливаясь лишь когда поясницы касается угол кухонного стола. Он дышит часто, порывисто, рвано, и чуть приседает в коленях, когда симбиот начинает осторожно вплетать пальцы в его кровеносную систему.
Здравствуй, дорогуша.
— А?! Кто это?! – Тайлер поднимает ошарашенные глаза на Брока, абсолютно не улавливая откуда доносятся голоса из головы; Веном усмехается и почти сразу тянет ладони к его почерневшим, полуживым легким, обращая склизкий осадок — живой, плотной тканью, способной осилить глубокий вдох.
С виду ты, вроде, парень крепкий, но до чего же себя запустил — изнутри.
Не понимаю, как ты вообще дожил до тридцати пяти лет.
Кровь бьет ему в голову с той же силой, с которой симбиот сжимает в тисках его разум, просачиваясь сквозь мелкие вспышки нейронной сети; он не в силах пока управлять его телом, но с каждой секундой — все ближе, в попытках пробраться — все глубже, наспех пролистывая страницы его жизни, как бульварное чтиво; нужно только выцепить важный фрагмент.
Подсознательно ощущая чужое вмешательство, Тайлер дергается вперед, чтобы проскользнуть за дверь и пуститься в бега. Он нависает всем телом на крепкую руку, преграждающую путь, поднимает безумные глаза и в полушепоте, с трудом проговаривает: «Что это за срань? Помоги мне, пожалуйста, помоги».
Все происходит слишком быстро, на суете, и бедолагу рывками бросает то в сторону Брока, то резким всплеском — назад. Он едва стоит на ногах, зачем-то хватается за горло, цепляя воздух — одним языком; он видит перед глазами — смешение красок реальности и навеянную, какую-то дурную фантазию, выскобленную из памяти — на манер опухоли, чье-то когтистой рукой. Он смотрит в чужие глаза — слишком долго, слишком внимательно для прежнего себя, но как будто — насквозь; он дергает отворот чужой рубашки и тут же запускает свой длинный язык Эдди прямо в рот.
Ну-ну. Тише, малец. Это только горстка твоих фантазий, но отнюдь не венец.
Веном делает настойчивый шаг наружу, смещая чужака, — заставляя сознание этой шлюхи плавно погрузиться в анабиоз. Он резко прерывает это недоразумение, мягко скользнув кончиком змеиного языка между чужих губ, и жестко отдергивает голову затылком назад, жмурясь и стискивая челюсти до скрежета. Он расползается по чужому телу, точно река сменяет течение, русло и берега; он становится у истоков совершенно нового человеческого разума, замирает, упиваясь его глубиной и сумбурными видениями, но все-таки делает еще шаг — извне.
Вдох — через рот, полной грудью, чтобы ощутить болезненное покалывание где-то на стенках здоровых человеческих легких.
Выдох, — сквозь губы; плавно, без лишних рывков и лишних телодвижений.
Размеренно припуская подбородок, Веном выжидает какое-то время и осторожно открывает глаза, залитые плотным черным полотном; не в силах пока управлять чужим языком, он несколько раз смаргивает с них эмоции и выражение лица Брока.
[nick]the Venom[/nick][status]black god[/status][icon]https://forumavatars.ru/img/avatars/001a/48/60/1306-1589560655.png[/icon][sign] [/sign][info]<div class="lzname"> <a href="ссылка на анкету">Веном | Тайлер </a> </div> <div class="lztit"><center>unk | 35 y.o.</center></div> <div class="lzinfo">мы повязаны с тобой на двоих одной судьбой. ты — течешь в моей крови. <br><br><a href="ссылка на вашу почту">совиная почта</a></div> </li>[/info]
