Настроение перед полнолунием было традиционно нервным и скверным. Слегка мутило даже при ходьбе и собственное тело казалось чужим и непослушным. Ломило кости, и привычный зуд поселился на долгие часы под кожей, делая ожидание почти невыносимым для тех, кто к нему не привык.
Грейбек к ним, разумеется, не относился.
Он пил много воды, жевал снег, когда слишком сильным становилось жжение в груди, ходил между деревьями, никак не находя себе место в палатке, ждал ночи в этот раз пуще прежнего. Ждал, как всегда, особой, освобождающей боли, пробуждения со вкусом крови во рту и свежими царапинами на теле. Вместе с тем ждал, во что обернется для оборотней обращение в первую ночь после принятия Декрета. Лестрейндж уверил его, что в тех краях, где стая встала лагерем, охотников не предвидится, источник был надежным, и в связях волшебников сомневаться не приходилось, но, будучи вожаком, Грейбек не мог не учитывать иные обстоятельства - возможную измену союзников, лучшую подготовленность противников, события четырехдневной давности, после которых еще не все его бойцы зализали раны. Он усилил охрану по периметру, менял регулярно прочесывающих лес разведчиков и давал больше указаний, чем когда-либо, в частности потому, что сам был должен уйти.
В этот раз, не потому, что волочился выполнять чужие приказы, а потому, что хотел закончить собственные дела. Старые, затянувшиеся на годы дела…
- Все нормально сделал?
Брехт, только вернувшийся с двухдневного задания, сидел на проталине под деревом и вертел между пальцами палочку с таким видом, будто вожак плюнул ему в лицо.
- Обижа-а-аешь. Целого оленя извел, но хижину, в которой пацан прячется в наше время, украсил. Сейчас мух нет, быстро не сгниет.
- В твоих эстетических талантах я не сомневаюсь. Написал все?
- Все как ты сказал. Про повтор Рождественских гуляний и про место для свидания, чтоб один приходил тоже написал… Слушай, Грейбек…
- Чего?
- А вот не пойдет с тобой щенок, что ты ему сделаешь? Убьешь?
- Как получится, - вожак пожал плечами, посмотрел сквозь ветки на сгущающуюся раннюю январскую темноту над головой, - Будет уже неплохо, если он убьет сам. Не меня, конечно.
Он осклабился, опустил взгляд вниз, посмотрев на бледноватое, но тоже улыбающееся лицо Брехта, достал палочку. Надо было идти, но бросаться сентиментальными пожеланиями держаться тут без него было не в его характере, да и не в чести в стаи.
- Сэм за главную. Удачной охоты сегодня.
- Удачной охоты, - салютовал ему Брехт, едва успев до того, как вожак аппарировал.

Ранняя ночь окутала Хогсмид с окрестностями. Грейбек приготовил место, защитил поляну у берега Черного озера protego totalum, на случай если его мальчик окажется больше похожим не на биологического отца, а на обратившего. Если малыш Ремус вырос плохим, непослушным и не следующим советам. Если притащит с собой друзей или еще кого.
Грейбек хмыкнул, выдавив облачко пара сквозь плотно стиснутые зубы в морозный воздух. Холода он не чувствовал - все тело уже натурально жгло, челюсть болела и резь в глазах подкрашивала ровную темную гладь воды в красноватый цвет. Больших усилий стоило сконцентрироваться, чтобы наложить на палочку хамелеоновы чары, прежде чем прикопать её подле поваленного ствола дерева, на который Грейбек присел, но участившееся общение с магами имело свои плюсы.
Подувший со стороны ветерок сдул проступившие на лбу капельки пота и принес со стороны запах. Обоняние, и без того хорошее, стало еще острее. Мальчик шел один. Его мальчик.
- Здравствуй, Ремус! - Грейбек рыкнул громко, не оборачиваясь.
- Славная ночь нас ждет, м? Ни облачка на небе.

Подпись автора

Сыночка вообще космос, конечно!