[indent] Как ученицу, Минерву МакГонагалл помнят неуемным, резвым ребенком, который всегда оказывается в гуще событий. Энергия девочки била ключом, и хорошо, что не по голове. Но правильно направленная энергия, в нужное русло, гарантировало определенное спокойствие для учителей в школе.
Уважает авторитеты, но не придуманные из воздуха, а действительно, стоящие. Всего добивается по принципу "я должна и я могу". Не получается заклинание по трансфигурации? Не остановится, пока не будет результата. И так во всем.
[indent] Отличается острым чувством справедливости. Не терпит разделение на тех и иных, что еще в школе зачастую становилось проблемой дисциплины: без проблем могла дать в нос обидчику младших студентов, от чего часто слушала лекции на тему, что так делать нельзя, все надо решать словами, а не силой. С возрастом все становилось сложнее, так как во взрослой жизни приходилось лавировать между подводными камнями из этикета и необходимости, в конечном счете так и не справилась со своей непримиримостью.
[indent] Работа в школе с детьми положительно сказалась на характере, Минерва научилась терпению, научилась игнорировать несущественные проблемы, расставлять приоритеты, хладнокровно парировать удары и этому же стремится обучить и детей. Но что осталось неизменно, так это непримиримость к любой сегрегации по статусу крови, причем как со стороны магов, так и со стороны магглов.
[indent] За строгостью профессора скрывается чуткое сердце, желание помочь всем, смирение, что всем не поможешь, но неправильно выбранный путь выпускников воспринимает как свою неудачу - значит, неправильно воспитала. Не считает, что война это панацея, не во всем согласна с Дамблдором, и свое участие в Ордене позиционирует как необходимость для защиты детей в Хогвартсе потому, что знание это все еще сила. |
Роберт МакГонагалл - маггл, отец, священник. Человек довольно жестких правил, из тех, кто во времена инквизиции мог бы стоять у истоков судов над ведьмами. Считал магию проклятьем, но с женой не развелся, от детей не отрекся, хотя их и наказывал. Умер в 1975 году;
Изабель МакГонагалл (в дев. Росс) - полукровная, мать, домохозяйка. Всю жизнь жила в тени мужа, долгое время скрывала от него свою магию, потом требовала этого же от детей. Сейчас с детьми наладила неплохие отношения, хотя Минерва все еще не очень частая гостья в общем доме;
Малькольм и Роберт МакГонагаллы - полукровные, младшие братья. Вечное беспокойство для Минервы, хотя оба уже взрослые, самостоятельные, даже женатые мужчины.
Анита МакГонагалл - полукровная, племянница.
[indent] Отцовские проповеди скучны и заставляют украдкой зевать каждое воскресенье. Путь неизменен по дорожке от дома при церкви до больших дубовых дверей, и в дождь и снег, но в Рождество становится немного лучше. Украшения, сладости и веселье примиряют Минерву с реальностью, но не в те дни, когда мать шепчет: колдовать нельзя. Она уводит дочь на Самайн к кругу камней, ночь горит огнём костров, и Минерва снова и снова задает матери один вопрос, почему та смиренно изображает жену приходского священника, будучи ведьмой. Изабель не отвечает, лишь напоминает, что отец не понимает магию, и слезы обиды льются по щекам Минервы. Изабель учит детей скрывать свой дар, но однажды не выходит. В глазах отца ужас и ненависть, Минерва упрямо вздергивает подбородок. Ремень оставляет следы на коже, Изабель закрывает младших детей собой, оставляя дочь один на один с человеком, который не принимает её как должно. Минерва учится не плакать, учится переносить наказания стойко, не выдавая собственной злости. Обещает себе, что когда вырастет, сбежит отсюда, заберёт братьев, а мать... А это выбор матери, как есть.
[indent] Изабель рассказывает мужу, что дочь нужно отдать в школу для девочек. Минерва не мешает ей лгать. Они отправляются в мир магии и волшебства: палочка, мантия, учебники. Косой переулок как свет солнца в пасмурный день, Минерва легко отпускает руку матери, горя интересом к тому, от чего ее так далеко держали. Хогвартс становится воротами в новый мир, Шляпа спорит с собой, никак не может решить, Рейвенкло или Гриффиндор. Девочка умна, девочка отважна, девочка своевольна. Хлопоты вместе с ней достаются Гриффиндору во главе с Дамблдором. Минерва неуемная в характере, жадная до знаний, Альбус учит её посредством дополнительных занятий, словно что-то видит в её будущем. Трансфигурация, анимагия, ЗоТИ. Свечой в небо взлетает на метле, играет в квиддич, отстаивая честь Гриффиндора. Минерва упряма до безобразия, заставляет морщиться учителей, но все твердят - из неё будет толк, надо чуть-чуть подождать. А она тот ещё сноб, задирает чистокровок в стремлении доказать, что полукровки ничуть не хуже. И не видит никаких авторитетов, кроме профессоров.
[indent] Минерва пропускает каникулы: рождественские и пасхальные, на них остается в школе. Становится щитом братьям, когда те поступают в Хогвартс. Она не спрашивает у Изабель, какую ложь та в этот раз рассказала мужу, но каждое лето становится испытанием: не дать себя обидеть, не позволить себе наказать обидчика. Домик священника все ещё отчий дом, но три месяца каникул исчисляются днями до возвращения в Хогвартс. Там совсем другая жизнь, та, которую Минерва ценит.
[indent] Её мир состоит из любимых дел, из магии, из похвалы Дамблдора. Совершеннолетие так близко, что рукой подать до свободы, лето перед последним курсом манит вседозволенностью. У парня с веснушками улыбка, от которой сердце Минервы бьётся в два раза чаще. Они лежат среди вересковых полей в обнимку, пока где-то там шум моря звучит музыкой. Минерва хочет остаться в этом моменте с Дугалом, но тайна отравляет все - она не станет копией матери, не откажется от того, кем есть, кем хочет быть. На одной чаше весов её свобода и мечты, на другом - любовь, которая умрет в череде ограничений. Дугал не верит в магию, у поцелуев все чаще вкус полыни, после школы Минерва не возвращается домой, прощаясь с Дугалом навсегда. Снимает комнату в Косом переулке, беря у матери денег до первой зарплаты.
[indent] Травма в последнем школьном матче в квиддич рушит все осколками боли, теперь нужно придумать, чем Минерва хочет в жизни заниматься.
[indent] Она решает, что в ДОМП ей самое место, выбирает для себя отдел борьбы с неправомерным использованием магии. На стороне Минервы хорошая подготовка, анимагия, бойкий характер. Но уже в первые месяцы стажировки возникают сложности, все еще с дисциплиной, все еще с привычкой сначала говорить, потом вспоминать, что нужно молчать. Минерва максималистка, и это доставляет хлопоты всем вокруг - она справляется с обучением, но не справляется с собой. Ей почти удается дотянуть до окончания стажировки, но за полгода до ее окончания Минерва ломается. Зверское убийство, смерть родителей и ребёнка, преступника не удается взять живым - Минерва слишком яростно бросилась в бой, не слушая приказов куратора, в результате чего убийца погиб. Все стрелки сходятся на МакГонагалл, но она и не отпирается, отдавая себя под увольнение из отдела. Уже через пару недель приходит письмо от Дамблдора с приглашением стать преподавателем трансфигурации. Отточенное мастерство должно передаваться следующим поколения. Минерву грызут сомнения, но за квартиру в Косом платить нечем будет, там и без того все время холодно. А домой возвращаться не вариант. Минерва соглашается.
[indent] Через месяц она пытается уволиться потому, что дети невыносимы. Их проще придушить, чем воспитать. Альбус просит остаться до конца учебного года, отказать ему не получается. Но к маю неожиданно становится легче дышать, а в июне школа пустеет. Минерва снимает домик в Хогсмиде, на две спальни и одну гостиную с кухней, заводит дружбу с Розмертой, печет печенье и как-то чувствует себя лучше. Когда Альбус спрашивает, надо ли ему искать нового преподавателя трансфигурации, Минерва отвечает - нет.
[indent] Год за годом проходит в стабильности. Минерва приспосабливается к работе, привыкает к детям, воспитывает их, с гордостью смотрит им вслед. Со своей личной жизнью делать уже что-то бесполезно. Она запутывается в собственных чувствах. Дугал МакГрегор умирает, новость вызывает у Минервы светлую грусть о несбывшемся. Элфинстоун предложения делает с завидным постоянством, все лишь усложняя - первый раз Минерва отказывает, не желая обещать ему свое сердце без остатка, а дальше уже и сама не понимает, зачем сопротивляться тому теплому чувству, что ее согревает в общении с ним. А потом начинается то, от чего становится страшно в будущее смотреть, ведь в нем все выглядит слишком мрачно. Когда Альбус предлагает ей стать частью Ордена, Минерва не сразу соглашается. Слишком долго она верила в Министерство Магии, слишком долго считала, что закон есть закон. Но раз за разом приходится признавать, что иного выбора нет, если хочешь, чтобы твои воспитанники жили счастливо, ведь они Минерве детей своих собственных заменили.
[indent] Преддверие беды в школе ощущается по разному, тонкими разрезами сомнений, классовыми спорами и ноющим чувством неспособности сохранить этот мир в безопасности от внешнего влияния. У Минервы полно забот в Хогвартсе, и она старается сохранить подопечных от беды.
[indent] И снова отказывает Элфинстоуну. |
пост
[indent] На первый взгляд все выглядит грубым резким, но это работает. Панси приходит в себя. Марк встряхивает ее, и у нее порядок в голове наступает, будто именно этого не хватает. Мысленно посылает себе сигнал, чего ты истеришь, дура? Это ведь настоящая истерика, а не показательная, которой она развлекается периодически в браке, чтобы слегка добавить огня в скучное течение жизни.
[indent] Панси делает вдох. Марк звучит убедительно. Он в самом деле ее никуда не отпустит, и нужно изгнать прочь видения Азкабана. В тюрьме ведьма никогда не бывала, но хватит того, что измученное воображение рисовало ей неприглядные картины после битвы за Хогвартс. Она и правда опасалась, что за попытку сдать Поттера Темному Лорду ей светит одна дорога. Кошмары были монотонно-одинаковыми, в них по мрачности все так зашкаливало, что и вспоминать не хотелось. Хватит того, что ее свекор, с которым Панси знакома не была, занимает одну из камер этого северного курорта.
[indent] В руке Марка появляются сигареты. Слабый отголосок раздражение прорывается сквозь пелену безразличия, но Панси ничего не говорит. Сейчас она бы и сама закурила. Но будучи мастером разрушения собственного организма, девушка отрицала именно этот способ, лучше уж залить в себя спиртное. Кстати, в гостиной должен быть бар, в нем явно что-то найдется. Медея любила горячительные напитки: изысканные вина, коньяки, и что там еще могла любить эта женщина.
[indent] - Что мне все равно кого-ты любишь, я твоя семья и поддержу тебя во всем, - бормочет Панси, не до конца уверенная, что слова звучали именно так, но посыл примерно таким и был.
[indent] Наверное, им обоим несказанно повезло. Пусть оба не любили друг друга в общепринятом смысле. Короткие романы на стороне ничем серьезным не назовешь, там, в Техасе, они были у обоих. Панси знала каждый интерес мужа наперечет, он знал ее, но у обоих никто долго не задерживался. В ее случае это были короткие встречи на два-три месяца, далее следовала отставка, перерыв и снова по кругу. Даже шефство над драконарием Панси взяла не столько из-за драконов, сколько из-за умеющего убеждать одного драконолога. Но даже и он не смог увлечь ее, каждый раз Панси возвращалась к Марку, снова играя на его нервах ровно столько, сколько это было возможно без ущерба для обоих. Эту игру они оба знали и принимали.
[indent] Ее любовники были скучны, подчас ничего из себя не представляя в жизни. Но они подходили для постельного развлечения, а всем остальным она могла обеспечить себя сама, пусть и за деньги Марка. В ее жизни сильному мужчине было место только одному - тому, с кем она была связана узами брака.
[indent] Полное доверие граничит с безумием. Панси не помнит, кто сказал это: мать, тетка или какая-то книга. Но факт оставался фактом, между ней и Марком существовало полное доверие. Значит, в чем-то они безумцы. Она сжигала фотографии его команды, прятала страницы из спортивной рубрики, когда видела там упоминание о тех, кто остался позади, обнимала его ночами, когда ему было хреново, гладила по голове и обещала, что все будет хорошо - пусть наутро они оба делали вид, что ничего подобного не было. Самым лучшим способом избавиться от собственных кошмаров все еще было залезть под бок к Марку, будь то диван в его кабинете или их кровать. Он мог работать, шелест бумаг приятно ласкал слух, и Панси понимала, что ничего страшного в ее мире не происходит.
[indent] Все так, как и должно было быть.
[indent] Их заставили стать целостным организмом вопреки собственным желаниям, они сумели создать из этого что-то весомое. Что ж, хотя бы за это Медее можно было сказать спасибо: Панси не сдыхала от одиночества и страха.
[indent] Упоминание Джонни заставляет поморщиться, но ничего сказать Панси не успевает. Семейную картину разбавляет присутствие домовика, от чего у ведьмы на лице проступает удивление.
[indent] - Дракл… я думала, все домовики теперь свободны…
[indent] Но на одного свободного стало сегодня больше. Тот испаряется, счастливый до невозможности.
[indent] - Кажется, он не очень-то был огорчен.
[indent] Ее снова нагоняет мысль, что они стоят у трупа ее матери, причиной смерти которой является именно она. Панси зябко ведет руками по плечам. Да, нужно забрать книгу, та так и осталась наверху лестницы. Просто акцио левитирует ее прямо в руки, Панси отправляет ее в один из пакетов. Книга как причина для семейной драмы. Какая ирония.
[indent] - Да, я понимаю. Ты же знаешь, я и даром не хочу этот дом, но его можно будет продать. Впрочем, это место проклятое, счастлив тут никто не будет. Мне нужно выпить, - на деревянных ногах Панси идет в гостиную. Ей нужно выпить и она не может больше находиться рядом с трупом Медеи. Это невозможно, но ей кажется, что она уже начинает ощущать сладковатый запах разложения, и от этого снова тошнит. Панси щедро наливает огневиски в два стакана, льда не находит, но и так сойдет. Один из стаканов отдает Марку. - Я всегда думала, что в той истории что-то не чисто. Просто… она не была грустной, не была расстроенной, для нее не произошло трагедии. Поначалу я списывала это на то, что моя мать сильная женщина, которой что-то придется делать, раз она осталась с наследством мужа и ребенком на руках. А потом поняла - ей было все равно. Ей было абсолютно все равно.
[indent] Сможет ли Панси после этого спать? Жить? Дышать? Эта женщина была ее матерью, но она так давно уже была ей чужой, что в душе сейчас было пусто при мысли о ней.
[indent] - Как мы это все… исправим? Она упала с лестнице, свернула себе шею, а я ее нашла? Так все будет?
|
