[indent]Заявление Минчума о досрочном выходе в отставку не стало для Урхарта сюрпризом. О брифинге в Атриуме, назначенном ровно на семь часов вечера, гудело всё Министерство. Многие могли только предполагать, что скажет официальный лидер магической Британии. Многие, впрочем, строили прогнозы с высокой долей точности и близости к истине. Однако Урхарт, равно как и Крауч, знал наверняка: эта речь Минчума будет прощальной.
[indent]Тех, кто в это не верил, всё равно были единицы. После покушения оборотней на Министра, его исчезновения и продолжительного, затянувшегося чуть ли не на месяц отсутствия, притом, что часть времени о его местоположении не ведал даже Департамент правопорядка, трудно было ожидать какого-то иного исхода. Тем не менее, находились и те, кто считал, что Минчум останется у руля. Или объявит о том, что, к примеру, заразился ликантропией и меняет законы для оборотней. Теорий заговора можно выдумать сколько угодно — другое дело, что они не стоят ломаного сикля.
[indent]На брифинге ожидалось присутствие журналистов, а в Министерстве, это не вызывало сомнений, могла найтись целая толпа любопытствующих, поэтому их департамент должен был обеспечивать безопасность мероприятия. Урхарт никогда не был фанатом подобных выступлений, но служба обязывала.

[indent]Всё прошло относительно спокойно. Ему, по счастью, удалось остаться в тени — в отличие от Бартемиуса, вокруг которого тут же защёлкали вспышки колдокамер, стоило только Минчуму объявить, что мистер Крауч-старший становится исполняющим обязанности Министра Магии вплоть до проведения выборов. По факту ничего не изменилось, но внимание общественности Бартемиусу, таким образом, было обеспечено. Не то чтобы он сам не справлялся с его привлечением раньше, но теперь, когда уходящий министр фактически назвал своего преемника, это давало почву для новой вереницы сенсаций и нескончаемого потока вопросов от прессы.
[indent]Урхарт следил за этим буйством с каменным лицом, простояв всё время заявления со скрещенными на груди руками у стены на приличествующем расстоянии от эпицентра событий. Он не был в восторге от распустившегося бурным цветом разгула официоза, но наблюдать за этой сценой ему всё же нравилось куда больше, чем участвовать в ней. Кроме того, его позиция давала возможность следить не только за ключевыми игроками представления, но и за зрителями, которых в Атриуме собралось немало. По окончании «церемонии» сделалось шумно и многолюдно, и это был удобный случай, чтобы завести с кем-то беседу, не привлекая к себе лишнего внимания. Отличный момент, чтобы поговорить с Амелией Боунс, высокую фигуру которой Урхарт заприметил поблизости.
[indent]— Боюсь, теперь нас ждёт очередное ужесточение Декрета, — подойдя к волшебнице, обронил он, подразумевая документ за авторством Крауча, известный всем и каждому в магической Британии с первого дня года. — Но поговорить с вами я хотел не об этом, а о вашем брате, Амелия. Только сначала отойдём в сторону.
[indent]Шумная толпа — это порой по-своему замечательно. Главное, чтобы у неё вдруг не выросли уши в ненужном месте.
[indent]В том, что Амелия Боунс не откажется от этой беседы, Урхарт не сомневался. Именно поэтому он воздержался от бессмысленных форм вежливости в духе вопросов о том, не найдётся ли у неё пары минут для разговора. Поэтому и по ряду других причин, в число которых входила старая привычка не давать собеседнику времени на сомнения и раздумья и не оставлять иллюзию выбора там, где он не собирался его предоставлять.

[indent]На пробный шар, закинутый им для начала разговора, Амелия отреагировала именно так, как это сделал бы любой адекватный человек, не испытывающий бурного восторга от происходящего, но готовый работать с тем, что есть. Слова в данном случае имели второстепенное значение — Урхарт и без них видел достаточно, чтобы в общих чертах оценить её позицию, и то, что он увидел, ему понравилось. В другой ситуации он, возможно, поинтересовался бы прогнозом Амелии на дальнейшее развитие событий, но на праздные разговоры ни у кого нынче не было времени.
[indent]— Ничего принципиально нового, — мрачно отозвался Урхарт. Уж он-то прекрасно знал, какой из Крауча начальник, и предполагал, чего можно ожидать, если он получит ещё больше власти. Бартемиус, в сущности, действовал из лучших побуждений, но порой его заносило — а попробуй заставить придержать коней самого Министра Магии. Будучи заместителем Крауча на протяжении многих лет, Урхарт до сих пор не осуждал его идеи громко и открыто. Судя по январскому декрету — зря: чувство меры светлому руководству явно начинало отказывать. По-видимому, теперь правила игры стоило скорректировать.
[indent]Когда он упомянул об Эдгаре, лицо Амелии не дрогнуло, но её взгляд стал острее и ещё собраннее, чем казался раньше. Она прекрасно владела собой не только в зале суда, как мог убедиться Урхарт во время заседаний Визенгамота, но и теперь, когда речь зашла о самом личном — о её семье. Между тем, поводов для беспокойства у Амелии было предостаточно: Элфинстоун был в курсе того, что Эдгар навещал сестру незадолго до нападения на лесной домик Боунсов, и предполагал, что она хотя бы в самых общих чертах посвящена в курс дела. Однако что именно ей мог рассказать Эдгар? Амелия ничем не выдала своей осведомлённости и сохранила завидное самообладание. О заинтересованности волшебницы говорила, разве что, её безоговорочная готовность продолжить беседу — и это Урхарту тоже понравилось. К сожалению, не успели они отойти в сторону, как их несостоявшееся уединение было нарушено.

— Урхарт! Тебя, очевидно, тоже можно поздравить? — окликнул его Гэльс из департамента магических тварей.
— Не с чем.
Не говоря уже о том, что он не понимал, откуда взялось это «тоже» после заявления Минчума об уходе в отставку, но Элфинстоун не был настроен на продолжительный диалог и не вдавался в уточнения.
— Ну, как же! Раз Барти пошёл на повышение, ты теперь, выходит, займёшь его уютное кресло как полноправный глава ДОМП.
— Исполняющий обязанности главы ДОМП. И кресло это неуютное.
Пожалуй, самое неуютное во всём Министерстве, если брать высший руководящий состав. Поэтому к своему «повышению» Урхарт относился философски, опираясь на простой и понятный принцип: needs must.
— Поговорим позже, — безапелляционно осадил он Гэльса, прежде чем тот успел выдать очередную тираду.
— А… Ну ладно, — пожав плечами, министерский клерк развернулся обратно, к скоплению людей, быстро сориентировался и выбрал себе новую «жертву». Урхарт перевёл взгляд на Амелию.
[indent]— Боюсь, здесь нам спокойно побеседовать не дадут. Вы ужинаете? Встретимся через час в «Пастушьей сумке», это в Косом переулке, почти напротив Гринготтса. Вас устроит?
[indent]Ответ был получен утвердительный, и, дабы не привлекать лишнего внимания к их импровизированному тет-а-тету, Элфинстоун оставил Амелию томиться ожиданием в одиночестве вплоть до назначенного часа.

[indent]Он пришёл точно ко времени. Амелия, как и предполагал Урхарт, тоже отличалась похвальной пунктуальностью, поэтому они едва не столкнулись в дверях. Попросив у девушки, встречающей гостей на входе, столик подальше от людей, Элфинстоун и Амелия расположились в дальнем от окна углу зала.
[indent]— Я выбрал это заведение, потому что здесь пока не прописалась половина ДОМП и пары соседних департаментов, как в «Сытом драконе». И потому что хотел, чтобы вы чувствовали себя в безопасности, — честно пояснил Урхарт. Пугать свою собеседницу без причины он не собирался, выматывать ей нервы — тоже. Поэтому он решил больше не тянуть и начал с главного.
[indent]— Эдгар жив, — сообщил он. — Не знаю, слышали ли вы о том, что стало с вашим семейным домом на озере, — Урхарт посмотрел на Амелию проницательным взглядом, ища ответ в её лице. — Он сгорел. Официально причины устанавливаются. Неофициально — думаю, вы знаете, что там произошло. Так вот, ваш брат во время пожара не пострадал.
[indent]Другое дело, что с ним случилось после, — и это уже был отдельный, большой вопрос.

[indent]Вопросы безопасности, особенно в последнее время, Урхарт воспринимал не только очень лично, но и довольно болезненно. Не показывал этого, разумеется, но всякий раз думал о том, что отсутствие этой самой безопасности и уверенности в ней, — прямое следствие недоработки ДОМП и, значит, его собственной. На деле они всё же продвигались вперёд — но слишком медленно и незаметно для постороннего глаза, пробиваясь в структуру Пожирателей Смерти, подтачивая её изнутри и преодолевая колоссальное сопротивление на этом пути. Крауч хотел сделать всё резче и быстрее — не вышло. Урхарт, неожиданно загремевший на его место, искал свой путь ещё совсем недолго, но это не давало ему никаких оправданий. Каждый день мог означать чью-то смерть, и неудивительно, что Амелия Боунс была сейчас так напряжена. Она, совершенно очевидно, не доверяла ему — и правильно делала, ведь он мог оказаться кем угодно.
[indent]— Насколько кто-то сейчас вообще может чувствовать себя в безопасности — да, — сказал Урхарт, никак не отреагировав на лёгкую и вполне уместную иронию, проскочившую в тоне волшебницы. В ожидании нападения Пожирателей Орден втайне приглядывал и за Амелией, чтобы минимизировать риски. Однако лишние подробности он оставил при себе — избыток ненужных деталей обычно уводит в сторону от дела, а это сейчас не было нужно никому из них.
[indent]— А вы чётко ухватываете суть, — одобрительно заметил Урхарт, запоминая для себя этот факт и внося его в мысленную картотеку полезных наблюдений, касающихся Амелии Боунс. Пригодится для составления характеристики — для своего же личного пользования.
[indent]Им принесли меню, в которое Урхарт даже не заглянул, сразу заказав ростбиф и салат из свежих овощей, — они есть в любом гастрономическом заведении с традиционной британской кухней, а «Пастушья сумка» относилась именно к таковым. Кроме того, как человеку, регулярно пропускающему обеды из-за изобилия дел, Урхарту хотелось хотя бы вечером съесть хороший кусок мяса, а в его холостяцкой берлоге, со всей определённостью, давно перевешались все мыши. Так что, приглашая Амелию на ужин, он, в некотором смысле, убивал двух зайцев и совмещал одно полезное дело с другим, полезным и приятным.
[indent]Когда официантка приняла заказ и удалилась, можно было, наконец, снова вернуться к разговору, ради которого они сюда пришли. Итак, что же случилось с Эдгаром? Это был чертовски хороший вопрос. Хотел бы Урхарт иметь на него ответ. Увы, он по-прежнему не имел понятия даже о том, насколько откровенен Боунс был с сестрой и, соответственно, насколько она готова к этому разговору. Но лирику в сторону.
[indent]— Когда Пожиратели Смерти нанесли удар по дому, они столкнулись с сопротивлением. Орден отбил атаку, но в последний момент один из нападавших использовал портключ и утащил Эдгара с собой. О том, что происходило с вашим братом в последующие часы вплоть до этого утра, нам на данный момент известно только со слов самого Эдгара.
[indent]Это были факты — по большей части, сухая выжимка, но цепкий ум Амелии наверняка смог бы найти, за что ухватиться: последней фразой Урхарт уже отчасти намекнул на то, каким будет продолжение.
[indent]— Проблема в том, что до тех пор, пока мы не получим больше информации, я не могу утверждать, что мы можем доверять Эдгару и что его общество безопасно для всех, кто его знает. Не поймите меня неправильно: всё указывает на то, что ваш брат побывал в плену у так называемого Лорда Волдеморта и вернулся живым — и это после того как по его душу явился целый отряд Пожирателей Смерти.
[indent]Подозрительнее некуда. Будь на то воля Урхарта, он бы вообще изолировал Эдгара от общества — на время, пока они не разберутся, что к чему.

[indent]Глядя на Амелию, Урхарт думал о том, насколько они с Эдгаром не похожи в некоторых вещах — и как удивительно похожи в других. Сдержанными, по-видимому, умели быть все Боунсы. И понимающими — тоже. Они понимали суть необходимости и готовы были переступить через свои чувства и тревоги ради достижения более глобальных целей. Только Амелия держала эмоции под строгим контролем, тогда как Эдгар их, по большей части, не скрывал. Впрочем, разве от Доркас что-нибудь скроешь? Да и выстрадать ему пришлось немало, пусть и по собственной дурости. И всё же, Амелии Урхарт сейчас сочувствовал больше. В отличие от своего брата, она никаких сомнительных шагов не предпринимала и ничего неправильного не сделала — однако всё равно оказалась в нынешнем незавидном положении из-за не в меру бурной активности старшенького и, даже несмотря на это, не могла за него не переживать.
[indent]Амелия была осторожна в словах, и Урхарт отметил это с молчаливым одобрением — тем более что официантка как раз спешила к их столу, чтобы сгрузить с подноса заказ. В разговоре на время повисла пауза: они оба ждали, пока девушка удалится.
[indent]— А о том, как он дошёл до такой жизни, Эдгар рассказал?
[indent]Влезать в чужие семейные дела Урхарту не хотелось, но тайна была слишком значительной и серьёзной, чтобы спускать этот вопрос на тормозах. Если Эдгару не хватило сил рассказать сестре всю правду, это должен был сделать кто-то другой. Да и о некоторых других вещах Амелии бы узнать не помешало.
[indent]— Как бы там ни было, полагаю, успокоить вас ему не удалось. Не обещаю, что это сделаю я, но Эдгар не мог дать вам достаточно информации, потому что не обладает ею сам. Это было сделано нарочно, чтобы не подвергать основной состав Ордена избыточному риску — на случай вроде того, что произошёл прошлой ночью. Соответственно, есть ряд вопросов, на которые я мог бы пролить для вас свет — если вы этого хотите. Потому что я попрошу вас сохранить детали этого разговора в тайне.
[indent]Урхарту, как уже было сказано, доводилось видеть Амелию в зале суда, и он имел определённое представление о её складе характера. Он не сомневался в том, что она способна сохранить любую тайну, — точно так же, как и в том, что тайн она не любит. Особенно таких. В то же время, оставалась надежда, что в случае согласия он сумеет убедить мисс Боунс, что Орден Феникса действует не в обход власти, а вместе с властью. Сейчас, когда на Урхарта легли обязанности и.о. главы ДОМП, он, пожалуй, имел полное право брать на себя такую ответственность — хотя с Бартемиусом, если тот узнает, разговор в любом случае будет жёстким. Элфинстоун знал свои риски и сделал выбор уже давно. Сейчас речь шла не о его личном секрете, а о чём-то намного более масштабном и важном, и вот тут-то ошибок допускать было нельзя. Поэтому он не торопился выкладывать все карты на стол и ждал от Амелии формального согласия. Возможно, кто-то счёл бы, что принимать чужие слова на веру — чересчур старомодно, но Урхарт готов был положиться на обещание мисс Боунс о молчании. Он верил, что Амелия не обманет, — в том числе и потому, что её родной брат увяз в этой истории слишком глубоко.
[indent]— Что касается Эдгара, держать его взаперти против его воли никто не станет. Он сам согласился с тем, что с контактами ему пока стоит повременить. Однако на случай, если он передумает и найдёт способ улизнуть из-под наблюдения, — будьте осторожны. Мы пока не знаем, что именно с ним сделал Волдеморт и не вложил ли он в сознание Эдгара какой-нибудь подарочек, который может дать о себе знать в любой момент. Но мы это выясним, — пообещал Урхарт. Риддл может быть выдающимся легиллиментом, но Альбус ему уж точно не уступит. Во всяком случае, Элфинстоун был в этом уверен.

[indent]Урхарт понял это не сразу, но постепенно картина прояснялась: они с Амелией мыслили разными категориями, и не только потому, что изначально обладали разным объёмом данных. Предвидеть ход мыслей собеседницы при таком раскладе было практически невозможно, но угадать кое-какие моменты шанс оставался, а на другие намекала она сама. Так или иначе, диалог продолжался — более того, продолжался в миролюбивых тонах, и это уже было неплохо.
[indent]«Не стал посыпать голову пеплом», по всей видимости, означало, что Эдгар всё же дал Амелии понять, что ему было за что себя винить. Значит, рассказал. Это было хорошо, потому что снимало самый большой и неприятный вопрос: оказаться первым, кто расскажет мисс Боунс о принадлежности её брата к секте Пожирателей Смерти, Урхарт не боялся, но с радостью избежал бы этой «почётной» участи.
[indent]— Иными словами, Эдгар рассказал вам о том, что получил Метку, — утвердительно произнёс Элфинстоун. — Хорошо. Мы не будем сейчас копаться в мотивах вашего брата, но для понимания общей картины важно, чтобы вы знали факты.
[indent]Риддл, как был наслышан Урхарт, несмотря на вопиющее отсутствие эмпатии — а может, и благодаря ему — находил индивидуальный подход к каждому, кто попадал в сферу его интересов, и умел подцепить любого на свой крючок, подыскав для каждого подходящую лично для него мотивацию. В этом смысле Эдгар стал одним из многих, кто повёлся на обещания так называемого «лорда». Однако, в отличие от большинства, он сумел соскочить — за что и расплачивались теперь все Боунсы, вместе взятые.
[indent]— Разумеется, — подтвердил Урхарт, возвращаясь к разговору с Амелией. — У всех есть свои риски, и не в наших интересах создавать дополнительные. Речь лишь о том, чтобы сохранить информацию об Ордене в тайне до тех пор, пока не появится возможность её обнародовать.
[indent]Этого, однако, могло не случиться никогда: Орден Феникса изначально замышлялся как организация, избавленная от внимания властных структур и сопряжённой с ним неизбежной бюрократизации. Но один способ легализовать Орден Урхарт всё-таки видел. Этот способ заключался в том, чтобы провести всю структуру через ДОМП под грифом «совершенно секретно», — который, увы, не мог сохранить тайну от действующего Министра Магии. В этом смысле одна надежда была на то, что этот пост по результатам выборов займёт Доркас — потому что она входила в Орден и понимала, что к чему. Объяснить необходимость этой организации Краучу в её нынешнем виде возможным не представлялось. Урхарт, во всяком случае, сильно сомневался, что Бартемиус согласится разделить свою власть с Дамблдором.
[indent]— Спасибо. Рад слышать, что вы настроены решительно, — кивнул он, берясь за столовые приборы, чтобы разрезать мясо в своей тарелке. — Более того, я полагаю, что вы относитесь к числу тех немногих людей, кто окажется способен повлиять на Эдгара, если это будет необходимо.
[indent]Кровные узы — это сила, которую можно использовать в любую сторону. Риддл избрал один из возможных путей, но в их распоряжении оставался другой, более гуманный и не строившийся на подавлении свободы воли.
[indent]— Эдгар — сильный легиллимент. К сожалению, так называемый «Тёмный Лорд» — в разы сильнее. Поэтому разгадать нашу загадку под силу только одному волшебнику — Альбусу Дамблдору.
[indent]Это имя Боунс в разговоре с сестрой наверняка должен был упоминать. Это имя было для них эмблемой и щитом, и Урхарт не боялся его озвучить.
[indent]— Он займётся Эдгаром и выяснит всё, что возможно. В этом вопросе ваша помощь, будем надеяться, не потребуется.
[indent]Элфинстоун посмотрел на Амелию. Она хотела помочь, он видел это. Любой человек хотел бы помочь, когда речь идёт о его близком. Здесь она ничего сделать не могла, но ему хотелось бы дать волшебнице что-то, что могло примирить её с внезапно свалившейся ей на голову лавиной проблем.
[indent]— Достаточно будет информации, — пошёл на компромисс Урхарт. — Ваш брат сообщил, что его напоили каким-то неизвестным зельем с примесью магии крови. Скажите, Амелия, вчера ночью вы ощутили что-нибудь необычное?
[indent]Он нарочно не уточнил, что именно это могло быть, — чтобы не оставлять сомнений, когда будет пересказывать суть этой беседы другим, — потому что сам Урхарт Амелии верил.

[indent]Найти общий язык с Амелией Боунс оказалось нетрудно — возможно, потому что она была заинтересована в этом разговоре не меньше, чем его инициатор. Им — во всяком случае, пока что — не о чем было спорить, потому что в ключевом аспекте этой беседы их мнения совпадали. Это не обязательно означало, что они должны оказаться единомышленниками и во всех прочих вопросах, но сейчас хватало и этого. Достаточно было и того, что, когда речь шла о её брате, Амелия не закрывалась и отвечала честно, какой бы болезненной и чувствительной ни была затронутая тема. Урхарту импонировало это умение отделить эмоции от рационального мышления и сосредоточиться на том, что по-настоящему важно.
[indent]Сейчас важно было понять, что же на самом деле случилось с Эдгаром, и эта проблема, хотя и по-разному, волновала их обоих. Забавно, что при этом ни один из них ничего толком не мог сделать для её решения. Но в их силах было помочь — хотя бы немного. Несмотря на то печальное обстоятельство, что в целом им, однако, оставалось только ждать, а бездействие всегда действует угнетающе, когда твой близкий человек в беде, Амелия держалась превосходно. О сложных вещах ей удавалось говорить очень просто, и Урхарт постепенно проникался к ней всё большей симпатией. Так, мисс Боунс с видимой лёгкостью признала, что её брат рассказал ей о своей познавательной «экскурсии» в лагерь Пожирателей Смерти, которая не прошла без последствий ни для него, ни для его семьи, — и дала понять, что не разделяет этой тяги к приключениям, хотя брата, без сомнения, любит и поддерживает.
[indent]— У меня нет оснований не верить словам Эдгара, — заверил волшебницу Урхарт. — Однако пока что я точно так же не могу быть уверен в том, что его тем или иным способом не ввели в заблуждение, а в нашем мире есть слишком мало людей, квалификации которых в сфере ментальных воздействий я доверяю так же, как Альбусу Дамблдору. Но на это может потребоваться время — будем надеяться, непродолжительное. Если повезёт, день или два.
[indent]Урхарт уже понял, что Амелия вряд ли захочет поделиться с кем-то подробностями их разговора, и всё же почувствовал удовлетворение, когда она пообещала это вслух: если он хоть немного разбирался в людях, её слову можно было верить.
[indent]— Эдгар сейчас у себя дома, за ним присматривают, — сообщил Урхарт, не видя необходимости делать из этого тайну. — Если вы захотите его навестить, никто не станет вам препятствовать. Но я бы советовал повременить с этим до тех пор, пока его не осмотрит Альбус.
[indent]Может быть, они дули на воду, но в некоторых случаях лучше перестраховаться. Они до сих пор не знали даже, как в точности действует то зелье, которым напоили Эдгара, и как долго сохраняется эффект от него. Поэтому Урхарт подался вперёд, когда Амелия начала рассказывать о той ночи, ловя каждое её слово и постепенно мрачнея лицом. Значит, Риддл не блефовал: этот подонок действительно прибег к магии крови — и, если Амелия проснулась среди ночи от такой боли, то и дети Эдгара испытали то же. Сукин сын.
[indent]— Эдгар говорил о каком-то новом экспериментальном зелье. Его действие в целом похоже на веритасерум, с той разницей, что если выпивший его человек начинает сопротивляться ему — а ваш брат неплохо умеет это делать — все, кто связан с ним по крови, начинают испытывать боли, как те, что вы описали. Волдеморт, разумеется, «забыл» рассказать об этом Эдгару сразу.
[indent]И Боунс наверняка корил себя ещё и за то, что его близкие пострадали из-за него, поэтому просьба Амелии, явно пришедшей к такому же выводу, была Урхарту понятна. Он кивнул.
[indent]— Хорошо. Но он знает. Эдгар побывал в руках садиста, который не оставил бы его в неведении.
[indent]Риддлу явно очень нравилось причинять другим боль — необязательно физическую, хотя он не гнушался и этим.

[indent]Да, иметь дело с Амелией Боунс было легко. У неё, повидавшей немало человеческих горестей и душераздирающих сцен, хватало понимания того, что лишние эмоции ничем не могут помочь. Они лишь отнимают много сил и времени, и выплеснуть их порой бывает необходимо во имя сохранения психического здоровья — но всему своё место и своё время. Амелия Боунс была бы идеальным сотрудником для любого оперативного подразделения Департамента правопорядка и любого отдела министерства, работа в котором требовала быстрого принятия решений при сохранении хладнокровия. Однако всё это не значило, что легко приходилось ей самой.
[indent]— Разумеется. Как только мы что-то выясним, я дам вам знать, — пообещал Урхарт. Это было меньшее, что он мог сделать для Амелии. Если всё будет хорошо, он даже в стенах Министерства мог в любой момент отправить ей бумажный самолётик с понятным только им посланием, замаскированным под тривиальную рабочую записку. Но если всё окажется плохо, им придётся снова побеседовать лично, и в этом смысле новых встреч с ним Урхарт Амелии не желал. Жаль, что он ничем не мог хотя бы скрасить для неё вынужденное томительное ожидание.
[indent]— Эльзе передали, что Эдгар жив. Пока без дополнительных подробностей. — Не все женщины отличаются такой крепкой нервной системой, как Амелия, а супруга Эдгара жила в состоянии повышенного эмоционального напряжения уже несколько месяцев, оставаясь при этом заботливой матерью для двоих детей. Урхарт не представлял себе, как она держится. Может быть, именно благодаря детям? Тень пробежала по его лицу: той ночью Волдеморт добрался и до них, а в Ордене до сих пор ничего об этом не знали. Как такое вообще могло произойти? Если только непосредственно в доме никого не было, а Эльза не связала ситуацию с Эдгаром… В таком случае ей, возможно, и не стоило ничего знать — матерям трудно простить, когда кто-то причиняет страдания их детям. Даже по незнанию. Боунсу и так уже изрядно досталось. Пока они не убедятся хотя бы в том, что его состояние стабильно, лишние потрясения ему ни к чему. Сломается.
[indent]— Хорошо, что вы об этом заговорили. Ваш брат никем меня не считает. Он вообще не знает, что я состою в Ордене. Даже сегодня утром, когда я видел его лично, Эдгар спал и не догадывался о моём присутствии, — меньше всего Урхарту хотелось, чтобы между ними остались недосказанности, которые могли быть поняты и истолкованы превратно, поэтому он предпочёл сразу же разрушить сложившуюся у Амелии иллюзию относительно отношений, существующих между ним и её старшим братом. — Я не друг Эдгару, но и не враг — скорее, посредник, который пытается нащупать тонкую ниточку, чтобы связать воедино закон и справедливость. Думаю, вы прекрасно понимаете, что Орден Феникса — неофициальная организация, которая не может считаться в полной мере легитимной. Тем не менее, я абсолютно убеждён, что её деятельность не направлена на свержение власти и не несёт опасности нашему государственному строю, и готов поручиться за это хоть перед министром магии, хоть перед Визенгамотом, если потребуется. Сейчас я рассказываю вам обо всём этом на свой страх и риск, потому что ваш брат, Амелия, очутился именно в этом овраге между справедливостью и законом, и самому ему оттуда не выбраться. По закону он должен сидеть в Азкабане. По справедливости всё выходит намного сложнее.
[indent]Урхарт сделал короткую паузу, вглядываясь в лицо собеседницы и пытаясь угадать, что она думает по этому поводу. Их законы не были совершенны, как не были совершенны волшебники, которые их писали, и сама жизнь, которую они должны были регулировать и направлять. С этим оставалось либо смириться — либо стараться по крупицам, в каждом отдельном случае, делать то, что от них зависело, чтобы система становилась чуть более живой и не чесала всех под одну гребёнку.
[indent]— Я говорю вам всё, как есть, потому что вижу, что вы способны понять. И потому что был бы не прочь видеть вас в числе своих единомышленников. Не на стороне Ордена, какое бы уважение я ни испытывал к профессору Дамблдору, а на стороне тех, кто хочет сделать закон справедливым, а справедливость — законной. Надеюсь, я ответил на ваш вопрос.
[indent]Урхарт взялся за столовые приборы: еда уже начинала остывать.