Если переборщить с обезболивающим, то кожа в месте, где боль особенно сильна, становится зеленой и покрывается замысловатым узором в виде гусиных лапок. Это если осталась кожа.

Если дать слишком много костероста, то кости приобретают необычайную крепость - и суставы тоже. Даже руку в кулак не сожмешь. Это если остались руки.

Если переборщить с кроветворным, то живот пациента надувается, как воздушный шарик, начиная от печени. Это если пациент жив.

Иногда можно пытаться переборщить чем угодно, а человека уже не спасешь.

*24 декабря, 16:30*

После ночи, полной криков, ужаса и родственников, рвавшихся в палаты через все кордоны, Белби отключился часа в два дня. Проспал глубоким нервным сном два с половиной часа, после чего был разбужен громким стуком в дверь. Пациентам было хуже, нужны были его руки. Она влил в себя пузырек бодрящего зелья, выдохнул дым из носа (этим побочным эффектом попеременно страдал сегодня весь Мунго) и велел филину Амперсанду лететь к его отцу. Да, вместе со всей пачкой частных вызовов. В ближайшие пару дней Белби очевидно отсюда не выйдет.

Вызывали к молодой девушке лет двадцати пяти. Случайная жертва, чья-то сестра, наверное. Вывернуты суставы плеч, ключицы, локти. Просто наизнанку - кажется, держатся на одной коже. Полночи колдовал над ней - хотя бы вправили таз. Большего вмешательства девушка бы не вытерпела - ранний срок беременности, еще сама не была в курсе. Лежать ей, впрочем, тоже было нельзя, поэтому уже больше 12 часов она буквально левитировала в воздухе - так на суставы не было ровным счетом никакой нагрузки. В сознании, к счастью для Белби и к ее собственным мучениям. Вправил ключицы, руки на следующий заход - обезболивающее действовало, но недостаточно. Хотя и сил кричать у девушки тоже уже не было. На смятую простынь изредка капали слезы.

Отправившись в другую палату, Белби споткнулся о ногу спящего в уголочке санитара. "Унесите", - прошипел он ближайшей сиделке. Ему было наплевать куда, но если потребуется провезти каталку по коридору, несчастному трудяге достанется куда больше.

*24 декабря, 23:00*

За последние 10 часов поступивших в их отделение больше не было. Улисс уверовал в то, что Моргана над ним наконец сжалилась и, жуя на ходу холодный сендвич, наконец зашел в кабинет после суток. Задрал штанину - накладка между протезом и культей, естественно, пересохла. Зарубцевавшаяся десяток лет назад нога снова раскраснелась. Натер все-таки, мать вашу. Улисс стиснул зубы, чтобы выдрать присохшую накладку и заменить ее другой. В дверь осторожно постучали. "Я занят", - рявкнул Белби. За дверью кто-то в отчаянии заскулил.

"Если ты не будешь в порядке сам, помочь ты никому не сможешь," - где-то в голове эхом откликнулся голос матери. Какая банальность. Улисс заменил накладку, щедро плеснул обезболивающей мази, поправил штанину и с привычным для себя воем, встал с кушетки. Распахнул дверь и на него буквально свалилась спиной сидевшая под дверью женщина. "Помогите, помогите моему сыну, помогите", - она вцепилась к нему в штанину.

- Уведите ее, - все признаки начинающейся истерики налицо, так чего тянуть? Где-то в кафетерии вроде бы развернули пункт психологической помощи, так что пусть она для начала поможет себе, а не ... ай! Женщина дернула его за ногу - не ногу, а протез, конечно - и из глаз посыпались искры. Белби выругался и взмахнул палочкой: - Bono sis animo! - женщина моментально отключилась: длительное истощение без сна и истерика дают весьма предсказуемый результат. - Значит, унесите, чего глазами хлопаете, - Белби неопределенно махнул рукой подоспевшим санитарам и, подвывая, прислонился к стене. Стукнул по щиколотке, чтобы поправить протез и, проскакав пару шагов на одной ноге, пошел дальше более-менее ровно.

*25 декабря, 05:45*

Удалось урвать еще три часа сна. От голода прилично мутило, но Улисс раздраженно махал руками, призывая кормить младший медперсонал. Домовики, снаряженные благотворительным фондом, больше отвлекали, чем... Жена прислала ему с совой мешок с сендвичами, которыми он периодически проглатывал, изучая карты особо сложных. Все равно есть было некогда. А подкатывающую тошноту заедать - патовая история, конечно.

Вызывали к главврачу на летучку. Белби доковылял последним и сел с краю. Посоветовавшись, решили спустить трех медсестер из родильного в "Травмы от рукотворных предметов", а он себе вытребовал хотя бы на сутки двух колдомедиков из "отравлений" - ему нужнее, у него лежат тяжелые. Главврач пообещал премии сотрудникам, но Улисс подумал, что здоровый сон и отсутствие непреходящего ощущения безысходности и беспомощности было бы полезнее. Увы, этого из резервного фонда не достать.

*25 декабря, 10:15*

- Как кончилось кроветворное! Хоть в аптеках покупайте, но чтобы через полчаса было, - Белби рычал на службу снабжения, которые - во-первых, не могли подготовить достаточно количество комплектов сменного белья, а во-вторых, то и дело пищали о заканчивающихся запасах зелий. Он, конечно, мог предположить, что зельевары сейчас напоминают девушек с веслом на традиционной регате Кэмбридж-Оксфорд, но какое ему, в сущности, было дело. Им нужно чем-то лечить, а не решать бытовые проблемы.

- Блишвик, - гаркнул он, заметив в противоположном конце коридора подчиненную. - Берешь стажера и мигом на склад. Нам нужно больше зелий. Если не будут давать, прокляни кого-нибудь, потом разберемся, я в тебя верю больше чем в этих дятлов, - видимо, веса удаленных просьб о пополнении запасов не хватало, и нужно было кому-то отрываться от работы.

*25 декабря, 15:47*

Белби поднял глаза на часы, затем взглянул на маячившее за стеклянной дверью лицо колдомедика из соседнего отделения. Покачал головой и поджал губы.
- Время смерти: 15-47, - после удушающего проклятия парень из охраны поезда так и не смог выкарабкаться. Говорят, женился пару месяцев назад, но Улисс старательно об этом не думал. Ему не хватало еще только чужих эмоций, со своими то дай Мерлин как-то справиться. Колдомедик в коридоре был его кузеном, кстати. Тут все кому-то какие-то родственники были.

*25 декабря, 18:30*

Улисс закрылся в кабинете и лег на кушетку. Ныла поясница, колени, локти. Хрустела шея. Он пытался уснуть, но ничего не вышло. Щетина переросла все пределы приличий, но кто тут сейчас какой прием устраивать будет. Белби нашарил рукой столик на колесиках и плеснул из графина в мензурку 30 мл коньяка. Выпил. Алкоголь жгучей волной добрался до полуголодного желудка, который свело в области кардиального сфинктера. Улисс захватил ртом воздух и опустился на свернутую мантию ждать. Сон сморил его минут через 10, за которые он подумал почти обо всех, к кому нужно будет ночью отнестись с особенным вниманием.

*26 декабря, 03:45*

Говорят, в районе 4 утра пациенты больше всего склонны умирать. Останавливаются сердца, тромбы закупоривают сосуды, исчезают поддерживающие медицинские ауры. Белби топтался около одного из авроров - имена для него существовали принципиально только в связке "карта - табличка на койке", чтобы не вызывать эмоции узнавания - и следил пристально, прислушиваясь к дыханию. Мужчина дышал ровно, неспешно, как вдруг заклокотали в глотке слюни, потекли из уголка рта, сбиваясь в кровавую пену. Пациент резко распахнул глаза и собрал простынь в кулаки.

- Спокойно, - кивнул Белби и сверился с табличкой. - Спокойно, Фрэнк. Remedio, - Белби кивнул сам себе и шагнул еще на полфута ближе к койке. Мягкая светлая аура окутывала то, что пару дней назад слишком активно и без оглядки размахивало палочкой. Целительное заклятие требовало его всего без остатка, связывало с пациентом ниточками и буквально обессиливало. "Жить будет," - решил Улисс минут через семь, когда добровольно отпустил эту пиявку спать дальше. Закашлялся сам и, ухватившись за спинку стула, сполз на сиденье. Пускать сюда никого не стоит еще минимум дня два. Дальше посмотрим, но жить будет. На других у него сил прямо сейчас не хватит, пусть справляются коллеги. Улисс выполз кое-как из палаты, тряхнул за плечо дремлющую сиделку и отправил ее в палату. Пусть следит, не отводя глаз.

Сам вернулся к себе в кабинет и рухнул на кушетку, стянув на ходу мятый лимонный халат. Мерлин, как же хотелось просто сдохнуть.