— Да мне похуй, — сказал Антонин про его сигареты. Твою налево, Лестрейндж, мне на тебя-то по большей части похуй, что уж до твоих сигарет. Хотя ладно, не совсем похуй. Рудольфус был в целом ценной единицей в сравнении с остальным «молодым составом» Пожирателей, даже в чем-то многообещающим. Вспыльчивый, молодой, резкий — это да, но это лечится, благо, у отца его мозги на месте, а там уже можно доработать по мелочам. Например, раньше он бы задавал лишние вопросы, а куда, а что, а зачем, а кому, а тому самому или как. Ну или просто решение Долохова выдернуть его из сна было исключительно правильным для работы мозга Рудольфуса в правильном направлении.
— Результат должен быть временный. Часов на двенадцать. Чтобы труп успели обнаружить, доставить к нам, чтобы здесь засвидетельствовали смерть и отгрузили в морг. Труп молодой, физически здоровый, поправку на физику можно не делать. Если это реально, то можно дальше обсуждать, как бы так успеть, чтобы он очнулся уже не здесь.
А, кстати, где. Где ж этого пацана прятать-то. В Эссексе глупо, метку он, конечно, за свои смертельные старания получит, Том любит жертвенность, но не жить же ему там. Отдать ему одну из явочных квартир — не хотелось бы, Антонин вообще до сих пор не доверял всей этой затее. В чьем-то доме — еще хуже. В принципе, можно и в одной из квартир, можно даже в его для верности. Блять, еще же новое лицо придется ему найти.
Где-то на фоне послышался лишний шум и топот. Сукаблять, не вовремя.
— Держи мысль, — скомандовал Долохов, предчувствуя, что топотом и шумом не ограничится.
— Старшие целители отделения травм от заклятий, срочно в регистратуру!
— Сукаблять, — Антонин сплюнул и потушил сигарету. — Очень вовремя.
Очень неудобно. Как специально. Merde.

— Мистер Долохов, отлично, что ваша смена! Поступил с внутренними ожогами. Это по вашей части, —  оповестили его принимающие медсестры. Долохов очень не любил, когда коллеги говорили «это по вашей части». Это значило, что им «кажется, это связано с темной магией». На Антонина в целом всегда косо смотрели, потому что в Мунго он был единственным консультантом по последствиям от темномагических заклятий — нужно было как-то оправдать свое прошлое в Дурмстранге. А вот когда появлялись пациенты, которых многие и касаться-то боялись — вызывали его. Трусость — волшебство современной колдомедицины, особенно в такое время, как сейчас.
— Везите его, мы с Рудольфусом займемся, больше никому в палату не входить, — сурово и спокойно сказал Долохов. Обычно это работало: в Мунго Антонина побаивались, а когда он работал — тем более. Изображать из себя доброго колдомедика было странно и совсем не с руки, да и кто бы поверил в доброту некроманта.
— Anamnesis, — Антонин провел палочкой над пациентом, вызывая его копию, подсвеченную изнутри в области живота — кишечник, печень, селезенка —, плечевые мышцы, икры. Ебаный в рот, да что же... — Сукаблять, — он приблизил часть проекции, увеличивая ее.
Пациент им попался восхитительный: Антонин с таким встречался, и человек, к кому он это применял, прожил совсем недолго. Внутренние ожоги вообще не самый приятный вид травмы, но они отлично подходят, если кого-то нужно совсем уж изощренно пытать и особенно если нужно, чтобы этого человека не успели спасти.
— Скорей всего кто-то из мелких довыебывался, выполнено неправильно, только внутренности в кашу превратили. Еще не факт, что выжил тот, кто кастовал, или если себе не нанес таких же повреждений. Будет непросто. Как у тебя со светлой магией?
Блять, на всех маячки повешу, по жопам расставлю, чтоб не творили больше такой хуйни.

Отредактировано Antonin Dolohov (2021-10-06 22:05:46)