[indent] Наскоро умывшись после ночной смены Томаш вытер лицо полотенцем и изучил собственное отражение. Из зеркала на него уставилась бледная рожа не выражающая ничего кроме хронической, больной одержимости. Мыло, разумеется, помогало ему избавить кожу от трупного запаха, однако было не в силах смыть эту маску, что словно шурупами ввертелась в лицо через зрачки, на поверхности которых сверкали их стальные серебристые шляпки.
[indent] В нетерпеливом порыве он вытряхнул содержимое своей котомки прямо в раковину, – в ней оказались пара измятых рубашек, колода карт, записная книжка, ключи и бумажник. Из последнего Кафка вытащил лезвие и кусочек стекла, после чего высыпал на него тропинку белого как снег вещества и вобрал ее до последней гранулы через снуфер.
[indent] Был час томленья – юный май. В личной же вселенной алхимика время остановилось, – в ней его уже навсегда отобрали январские бури. Раз за разом алхимик упивался этой метелью и пел вместе с ней. Не песней майской соловушки, но свистом мороза, от которого волосы по всему телу дыбом вставали, лихо сводило челюсти, и слезились глаза.
[indent] Оперевшись всем своим весом на рукомойник, мужчина вновь встретился с зазеркальем. И на этот раз ему померещилось, будто бы и по эту сторону мира его только что дважды вывернуло наизнанку, раскатало по гладкой поверхности до состояния безобразной двухмерной фигуры, координаты которой стремительно уносятся вдоль абстрактной параболы то взлетающих, то приземляющихся ощущений. Сердцебиение участилось, нутро точно трансфигурировалось в попрыгунчик, словно в легких поселилась пружина – некогда ржавая, осыпающаяся, – что в мгновение вздоха неожиданно распрямилась, расслабилась и набрала обороты чтобы расплющить к чертовой матери лишние измерения, – те в чьих пустотах прятались червоточины, – ловушки сознания, вокзальные станции с билетом без обратного направления.
[indent] Всего трое суток назад Томаш на собственной шкуре убедился в том, что дурное пристрастие к вьюгам точно также как и бегство от них может обернуться для него опасной игрой. Однако, алхимик ничего не мог поделать с собой. Очевидно.
[indent] Набросив на торс бесформенную рубашку, единственную из двух что обладала признаком свежести, он собрал свои вещи, подхватил котомку и направился из душевой к секционной по коридору, чтобы запереть помещение на замок. Но стоило Кафке узреть молодую особу в центре зала с высокими потолками, как лямка с его плеча бесшумно скользнула к порогу. Сквозь туманную пелену зрение мага привлекло черное пятнышко постепенно приобретающее черты человеческого силуэта. Девушка в траурном платье. Ее кожа, как и металлические столы с поблескивающими на них инструментами, источала блеклое мертвенное свечение, словно во сне. Подкравшись к Роуз Кафка завороженно уставился на скальпель в ее нежных ладонях, и затем, нагнувшись к девушке за плечо, промурлыкал утробно:
[indent]– Нравится?
[indent] Та судорожно развернулась на каблуках пряча за спиной следы своего безобидного преступления – неумело однако, с несколько нелепым извинением, со смущением, – отчего эта попытка предательства в отношении естественного детского любопытства – свидетеля заставшего гостью врасплох лишь раззадорила, подействовав на него до странности возбуждающим образом.
[indent] – Кажется помешала вам работать.
[indent] – Ничего, – в ответ он одарил девушку изучающим взглядом от лодыжек до самой макушки – я уже почти завершил – И этот факт выдавали зрачки расширенные до состояния крохотных блюдец с узенькой серой каймой на скатерти впитывающей пролитое вино. Наблюдая как по пальцу Роуз скатывается алая капля, Томаш было приоткрыл рот чтобы что-то произнести, но его губы лишь скривились в недоброй усмешке. Не говоря ни слова, мужчина отступил в сторону шкафа с медикаментами и по наитию нащупал внутри горлышко склянки с бадьяном.
[indent] – Подойди – окликнул он Роуз смачивая в растворе тряпичный платок. Далее обхватив девушку за запястье Кафка обработал ей рану – Имей в виду, даром проливать чистую кровь в этом зале позволено разве что мертвецам.
[indent] В том что та чистокровна волшебник не сомневался. Слишком изысканный фасон для такой молоденькой ведьмочки. Порез стал постепенно затягиваться, и, в приступе необъяснимой мягкости плавящей помутненный рассудок, Томаш ласково подул ей на палец. На долю мгновения в его движениях даже вспыхнул восторг.
[indent] – Живи? – пролепетал он то ли вопрос, то ли диагноз, когда кожа на пальчике Роуз вновь обрела целостность. Но Томаш не спешил выпускать девушку из своих хищных оков. Вместо этого Кафка нащупал ей пульс подушечкой пальцев и вкрадчиво обратился – А сейчас, юная леди, скажи мне пожалуйста, разве тебя не учили, что брать чужое – нехорошо? – и вскинув брови добавил лукаво – Если ты не умеешь этого делать искусно.

Отредактировано Tomas Kafka (2021-09-10 22:27:36)

[indent] – Думаю теперь всё в порядке, благодарю вас за заботу, сэр.
[indent] – Что ты, не стоит – мурлыкнул Кафка в ответ на эту вежливую учтивость. К слову, он уже действительно позаботился о том, чтобы напитать свое зрение вздымающейся плотью под тоненькой темной лямкой бюстгалтера, что бессовестно выскользнула у волшебницы из под платья, как это обыкновенно бывает исключительно у юных и неопытных ведьм. Или же напротив, у легкомысленных дам позднего возраста, богатого опыта, склоняющего тех по привычке к мужским поясам да к бутылке спиртного.
[indent] Кожа девушки была нежной и бархатной, приятной на ощупь, что навевало алхимика на сладкие мысли о том, что даже слабый нажим его пальцев оставит следы. И он не ошибся. В порыве предчувствия чего-то недоброго Роуз выдернула руку из плена и отшатнулась принявшись разминать порозовевшие пятна застывшие на запястьях. А Томаш едва не вскинул вперед свою в инстинктивном стремлении вновь вернуть незнакомку в цепкие путы. Однако, видит Мерлин, в нем зашевелилось терпение. Лишь лицо его вытянулось еле-заметно, когда та огрызнулсь:
[indent] – Задумай я украсть, то стала бы так долго оставаться на одном месте, если знала зачем шла? Иначе бы вы меня здесь не застали.
[indent] Безусловно – кивнул он несколько изумленно, сбитый с толку внезапной строптивостью. Колдунья, знающая чего хочет, по определению не могла остаться лишенной внимания Томаша. Ясность в желаниях была в его глазах ценным, редким ингредиентом характера. Ведь женщин, четко отдающих себе в них отчет, было так легко и приятно разочаровывать. Равно как и простой становилась задача доставить им удовольствие.
[indent] – В этом зале есть нечто, что притягивает внимание. Только вряд ли для юной леди, как вы сейчас меня назвали, подобает оставаться в таком месте. Да и сомневаюсь, что кто-то из мира мужчин пустит в эту юдоль смерти и печали девушку орудовать скальпелем и познавать тайны мертвых.
[indent]  Роуз продолжала вскипать, на что Томаш поаплодировал ей с долей саркастичного воодушевления. Хотя, тон этой речи, с крошкой стали и нескрываемого недовольства, как ни странно, тронул его – Как славно сказала. Весьма поэтично, мне нравится. Что-ж, ты права, живые колдуньи, в особенности такие молоденькие, здесь нечастые гости. Иногда мне кажется, что пересекая порог секционной я и сам… – хмельной от принятой дозы, маг сократил расстояние между девушкой и собой сноровистым прыжком игры в классики – Раз-Два! – ...словно делаюсь мертвым. Любопытно, как это чувствуешь ты – Он замер внутри и снаружи, словно перед финальным прыжком, после чего медленно коснулся пальцами бездны, на дне которой учащенно пульсировало его цельно-металлическое сердечко. Томаш не был эмпатом, но напряжение девушки точно налипло на хитросплетенное кружево его внутренней паутинки. Настолько же явственно ощущалась им плоскость его личных намерений зарождающихся параллельно.
[indent] Привести человека в такое место как «ELM» могли три пути: смерть, трагедия или же стремление пощекотать запертые наглухо уголки собственного подсознания. Иными словами, влечение к встрече с неизведанным. Первый путь был мостом обрывающимся наполовину. Второй – заасфальтированным шоссе вдоль пустыни отчаяния. Третий же – слабо освещенным подземным каналом. Без психологической подготовки обмочить штаны в нем проще простого. Но отчего-то Кафка не сомневался, что Роуз, также как и он сам, была не из робких, и тем не менее попросил: 
[indent] – Значит, все что ты ищешь, это острые ощущения? Тогда для начала расскажи что-нибудь о себе, раз явилась сюда, юная леди – и задиристо усмехнулся прекрасно осознавая, что это обращение ее злит.

Отредактировано Tomas Kafka (2021-10-05 01:01:18)

[indent] – Какая прелесть – слетело с языка мужчины вместе со сладким выдохом возбуждения. Каштановая палочка уткнулась в его кожу жарким окурком испустившим последние искры. Этими искрами обожгло, Кафка поморщился от распираемого удовольствия. Роуз опрометчиво решила потушить огонёк о подушку, – маг весь словно сделался мешком наполненным пухом. Его внутренности точно расплавились поддавшись колючему тону волшебницы, а нутро – начало стремительно воспламеняться с каждым следующим словом.
[indent] – Сегодня я впервые хожу по острию ножа, но знаете, – и тут девушка проявила смелость коснувшись лица Томаша чтобы отшлепать по щеке кулачком. Вышло дразняще и грубо. Кафку подогрел этот жест — это ощущение похоже на терпкий вкус вина, которое долго выдерживали в подземелье – оно дурманит и волнует кровь.
[indent] – Неужели? – прохрипел алхимик не отводя голодного взгляда от губ собеседницы – в горле его пересохло. Ротик Роуз, шевелящийся в манере привлекающей темные силы, – точно ведьма шептала проклятие, – вдруг показался мужчине бьющим ключом, к истоку которого путник грезит припасть после долгого дня проведённого в жаркой пустыне.
[indent] – Вы спрашивали, что я испытываю, оказавшись тут. Спустя несколько дней во мне столько эмоций, которых никогда раньше не было, а ведь должна быть подавленной горем от потери матушки.
[indent] Психопатка? – подумал Кафка распахнув глаза от восторга. Пока Роуз лепетала свой темно-магический приворот, маг поспешил вооружиться собственной палочкой. Безмолвно, силой одного лишь наваждения назойливо саднящего в поясе, Кафка по-хозяйнически подобрал подол чёрного платья чтобы нахально задрать его до середины бедра. Украдкой рассмотрев край кружевного чулка, мужчина с наслаждением убедился в том, что оголенная кожа юной особы покрыта мурашками. И в награду за подобную наглость получил достойный ответ, – коготки колдуньи царапнули его шею оставляя на ней длинный обжигающий след.
[indent] – Мальсибер. Мисс Роуз Мальсибер.
[indent] – Приятно познакомиться, мисс.
[indent] Осажденный настойчивым предупреждением Кафка ослабил заклятие. Жаль. Томаш не успел рассмотреть ее ножки как следует, – траурный шёлк с шелестом скользнул ведьме к ступням. Далее, Роуз вновь умудрилась высвободиться из тесного плена, уже второй раз за утро. Юрко сменив координаты на сцене, та уставилась на алхимика с хитрющим выражением на своей слащавой мордашке.
[indent] – А ведь вы не британец и не шотландец, не так ли, сэр. Не поделитесь, как вас зовут и как оказались на острове, вдали от континента? – оправляя помятую юбочку спросила девушка по ту сторону баррикад.
[indent] – Я так надеялся, что мы обойдёмся без этого – с деланным раздражением выдохнул Кафка. Помеха? Раз плюнуть, – что комарик жужжащий у носа – Colloportus! Locomotor.  
[indent] Пара движений палочки Томаша, – и дверь затворилась, а край стола со стуком впечатался в стену оставив за собой неглубокие царапины в кафеле. Не то что бы вышло бесшумно, – с потолка осыпалась пыль, – но услышат все это... разве что мертвецы.
[indent] Вновь приблизившись к Роуз, Кафка продолжил свой приторный флирт – Томаш Кафка, к вашим услугам, мисс Мальсибер. Это долгая история, при удобном случае расскажу... – угрожающе преодолев пару шагов, он окончательно расщепил пространство между двоими в опасную тонкую полосу – Чех по национальности, по призванию – некромант – и всмотрелся ей в очи с нескрываемым намерением обогатить данную встречу чередой влажных прикосновений – Одно твое слово, и я готов воскресить твою сексуальную жизнь. Ты такая хорошенькая… – Мягкие округлые плечи, пухлые губы, длинные тёмные волосы, игривый блеск в глазах и эти изысканные бесовские манеры присущие исключительно темным колдуньям. О да, она была определённо в его вкусе.
[indent]– Ай-яй-яй, Роузи – усмехнулся Томаш осуждающе. Лямка бюстгальтера, торчащая из под платья, никак не давала магу покоя. Морально приготовившись к новой царапине где-нибудь на лице или к чему-нибудь побольнее, тот аккуратно поддел ее кончиком палочки. Посмотри на него, и увидишь, что в бесстыжих глазах его заплясали чертята.

Отредактировано Tomas Kafka (2021-10-05 01:06:15)

[indent] Роуз влупила ему от души, – а душа, надо сказать, у девчонки оказалась широкая, как гребаный пояс Земли! – да влупила так, что атлантический хребет на затылке Томаша с хрустом покачнулся едва не выронив вверенное Люцифером добро. Что может быть более жгучим, чем эта пощечина? Кафка зажмурился. Звон в ушах прекратился в мгновение, когда девушка внезапно прильнула к нему с поцелуем. Хотя, грохнувшийся на пол горшочек с омелой свидетель, – поцелуем это даже с натяжкой не назовёшь. Вышло неумело, и несколько несуразно. Скорее головокружительно, до щекотливых мурашек, чем по-настоящему страстно. Но Томаш готов был дать осмелевшей девушке скидку на стресс. Его чрезвычайно подкупило то, что Роуз не стала противиться своим подлинным желаниям. В этом моменте в ней не было лжи, и вместе с тем внутри таилось столько противоречий! Волнительно, потрясающе.
[indent] Стоило им столкнуться в странном, но нетерпеливом порыве, как Томаш жадно распахнул свою челюсть навстречу, чтобы вылизать юной леди все резцы до единого, а ладонь его машинально жамкнула девичью грудь. И зря Кафка поторопился, так как вкус блаженства на его губах очень скоро сменился пронзительной болью.
[indent] – Kurva! – промычал алхимик невнятно, отшатываясь от искусительницы и хватаясь за рот. Он отчетливо разобрал привкус крови, когда Роуз прошептала «стоп-слово».
[indent] – Отец... – это дало ей фору чтобы безнаказанно упорхнуть с видом триумфатора на крыльях самодовольства к самому порогу секционного зала. Ах да, эта маленькая дьяволица ещё не забыла швырнуть в Томаша стол, отчего мага прижало к стене.
[indent] – Ты! – все что он смог выдавить из себя преисполненный смесью боли, ярости и томления.
[indent] И что это, к чертовой матери, сейчас было? Проклятье, скурвенный стол! – на пределе чувств Кафка от души пнул ножку мебели, когда дверь за девушкой с треском захлопнулась. Душенька и у него в мгновение ока расширилась до размеров черной дыры. А ее заполнило ядовитое разочарование. Чёрное на черном, и насмешливый дождик из лепестков.
[indent] Вот срань. Размяв ушибленные позвонки Томаш оглядел бардак который они с Роуз после себя оставили: стальные инструменты разбросаны, бутыльки с растворами безвозвратно разбиты и истекают на кафеле разноцветными лужицами, пол поврежден. А на полу валяется брошенная хозяйкой изумрудная мантия.
[indent] Уняв недомогание слизистой Кафка улёгся прямо на секционный стол, а забытую вещицу из гардероба мисс Мальсибер набросил себе на лицо. Нащупывая обонянием сладость парфюма он замер в этом бархатном полумраке словно покойник и принялся фантазировать о всяческом увлекательном. К примеру о том, как Роуз завязывает ему глаза шелковым галстуком и скользит вдоль тела выстанывая его имя в этой своей чудовищно развратной французской манере…
[indent] И откуда, любопытно, она набралась этого говора? Шармбатонка что-ли? Но ведь только ленивая шишуга еще не зарубила себе на носу, что все Мальсиберы до последнего отпрыска учатся на хогвартском Слизерине. Собственно, как и полагается избранным 28-ми. Кровь, верность традициям, все дела... Хотя изъясняется стерва достаточно правдоподобно. Томаш был уверен в том, что факультет, получивший имя одного из самых могущественных темных магов в истории, как нельзя походил этой коварной зубастой колдунье. Да, эта штучка своенравная и независимая. Если она не блефует, то станет однажды сильной темной волшебницей. Все шансы стать Пожира...
[indent] Какого черта?!
[indent] Томаш в раздражении отшвырнул от себя изумрудное покрывало, словно то трансфигурировалось в темно-магический артефакт. А сердце его при этом дико заколотилось. Я ведь просто хотел отыметь ее. Какое вообще имеет значение, в какой школе училась ее задница, и что там за хрень копошится в ее малюсенькой коварной башке?.. По мнению Кафки, подселившись однажды, подобные вопросы о прекрасных мира сего обычно не предвосхищают собой ничего кроме катастрофы. Умопомрачительной, неизбежной. А больше всего на свете он ненавидел быть уязвимым. И грязнокровок. Но уязвимость, пожалуй, сильней. Но Роуз бы не была дьяволицей, если бы вместе с укусом не передала Томашу вирус собственных противоречий.
[indent] Пока что алхимик не до конца осознавал масштабы землетрясения. И тем не менее в него уже закрадывалось желание узнать ведьму получше. Видит Тьма, не в природе алхимика было лгать в собственных желаниях, себе и кому-бы то ни было. И это конкретное влечение, которому в этот раз было чуждо телесное, пришлось Томашу весьма не по нраву. Да и порошок не улучшал ситуацию, – в мужчине лишь отчетливее начали проступать признаки нарастающей паранойи.
[indent] Нервный от не свойственных психике навязчивых состояний помноженных на усталость, мужчина приземлился за стол, закурил при этом мстительно стряхивая пепел на изумрудный текстиль и принялся с удовольствием прожигать в нем дыры, одну за другой. А после этого остыл на какое-то время. В конце-концов он настрочил коротенькую весточку, забросил ее в посылку с продырявленной мантией, перевязал все это траурной лентой и отослал с совой по нужному адресу.
[indent] Как жаль, что совушки «E.L.M.» по обыкновению приносят в своих лапках вести дурные. Нет.

Отредактировано Tomas Kafka (2021-10-05 01:12:20)

[indent] Мерлин, что это, если не жестокая насмешка весны? Злыми цветами она прорастет сквозь безупречную, безбрежную зимнюю пустошь, но в то же время лепестки их будут трепетны и нежны. Незнакомыми инопланетными ароматами май наполнит полярную ночь. А к июлю поглотит ее всю.
[indent] Сила притяжения заставляет небесные сферы вращаться, сближаться друг с другом, сжиматься и разжиматься под натиском физического магнетизма, и затем отталкиваться навсегда. Томаш Кафка обитал на той стороне полушария, что не поворачивалась к Солнцу уже двадцать-два года. В своих проклятых пустынях он навечно отдалился от света с его заманчивыми горизонтами, в страхе по неосторожности уничтожить остатки живого солнечными лучами, на этот раз испепелив их дотла.
[indent] Согнувшись на секционном столе точно горгулья, алхимик задумчиво погладил щетину на щеке. Лицо его, побледневшее, до сих пор плавилось жжением от пощечины, словно сделалось высеченным из воска. Нахмурившись собственным мыслям, Томаш с опасливой завороженностью наблюдал за тем, как узор на оставленной мантии вдруг ожил в его зрении под воздействием вещества. Тот принялся шевелиться, складываясь в засасывающие сознание древние лабиринты, в оргию змей, в переплетенные друг с другом подземные трубы. Не иначе как чёрные воды Стикса утекали по ним в озеро с Амортенцией.
[indent] – Ай-яй-яй… Ведь ей, дай Мерлин, лет шестнадцать-семнадцать, — раздался потусторонний шепот над ухом – а ты всё туда же – ручищами своими загребаешь хрупкое создание. Чем ты только думал?
[indent] Кафка проводил привидение взглядом полным изумленного любопытства.
[indent] – Значит, ты не плод моего воображения…
[indent] В нем не осталось более сил шутить и кривляться. Мужчина лишь устало опустил голову на колени в попытке развеять причудливые видения. Роуз и лабиринты. Ими он насытится позже. А если и этого окажется мало, – из под земли достанет чертовку, чтобы завершить начатое в бюро.
[indent] – О, я тебя умоляю, она сахарная только снаружи – промычал Кафка в очередной раз ощутив в черепе неприятную тяжесть. Ему вдруг подумалось о привлекательных на вид шипучих конфетах, что взрываются во рту ядреной кислотной жвачкой, и тогда сладость сменяется дразнящими жгучими ощущениями, от которых хочется плакать.
[indent] – Хвала всем темным силам, что отец не застал недавнее представление первобытных чувств. Боюсь что тогда не отделался бы лёгкими ушибами да царапинами.
[indent] Найдя в себе силы оторвать от коленей лоб налившийся чугуном, Томаш посмотрел на полупрозрачную незнакомку с примесью сварливого негодования.
[indent] – Тебе то какое дело? Эта мелкая девка однозначно перевозбудилась от нахлынувших чувств по поводу скоропостижной кончины своей драгоценной мамаши. Готов поспорить, она и сама не поняла что на… не поняла что творила.
[indent] Скручивая по пути мантию Роуз, Томаш переместился к стене, чтобы занять место хозяина секционной. После этого вальяжно вскинул ноги на стол, а плащ забросил в ванночку для инструментов.
[indent] – Вот если бы мистер Мальсибер превратил меня в призрака, я бы ему за это только спасибо сказал – произнес он с издевкой, хотя уголки его губ заметно приподнялись. Присутствие привидения помогало ему отвлечься от странного наваждения.
[indent] – Каково это стать бессмертной? – мужчина вопросительно вскинул брови не забыв при этом выдохнуть облако дыма в лицо собеседницы зависшей над головой. Томаша действительно будоражил ответ на этот вопрос. Он продолжал слушать ее, прожигая отверстия в изумрудном клубке. И Фрейд бы многое рассказал алхимику об этом занятии.
[indent] – Эй, неужели всё гораздо серьезнее, чем обычно?
[indent] Стоило Мадмуазель Блан проникнуть внутрь его головы, как Томаш возмущенно втянул воздух в легкие и что есть сил вжался спиной в спинку рабочего кресла, – настолько глубоко, насколько это было возможно.
[indent] – Не зли меня, Белая Дама – предупреждающе прошипел он сквозь зубы и помотал башкой, а затем силой оттолкнулся ногами о столешницу, чтобы укатиться в своем вольтеровском кресле подальше от нагло пронзившей кожу леденящей руки.
[indent] Ему было так хорошо под толщей непробиваемой злобы на дне океана, – в тишине, во тьме одиночества, в красках исключительно серых оттенков. К ласке он не привык. И его просто тошнило от всякой романтики.
[indent] Мать бросила их семью, когда Томашу исполнилось три. И все светлое, на что ее сын был способен, та унесла вместе с собой. На другую планету. С того момента иррациональный страх потери близкого, нужного, драгоценного, трансформировался в нем в одержимое желание контролировать и подчинять. В непреодолимую тягу получать желаемое с помощью силы и обладать им, всецело в моменте. А когда и само это напряжение не поддавалось контролю и ускользало, – Кафка испытывал гнев.
[indent] И чтобы справиться с ним, алхимик всякий раз развязывал свое бессознательное с помощью искусственно созданных настроений. Или же избавлялся от него с помощью плотского увлечения с техникой беспрекословного доминирования. И тогда его волю перебрасывало к полюсу хаоса, где потеря контроля продавалась за опьяняющее наслаждение.
[indent] Потеря и обладание. Власть и лишение. Томаш стремился переживать их снова и снова. С помощью окружающих, где угодно, но только бы не внутри себя самого. Чужие страдания преподносились им к алтарю храма, у которого не было божества кроме всепоглощающей, непроницаемой пустоты. Получать наслаждение от этого вида искусства алхимик учился всю жизнь. К тому же, с детства он был дурно воспитан в идеалах суровой безжалостности, цинизма, а так же был избалован неугомонностью собственной прихоти.
[indent] То от чего Кафка отказывался неизменно, было близостью душ. Он привык, что недалекие девушки сами вешаются к нему на шею, ослепленные иллюзией того, что за твердым характером будут чувствовать себя в безопасности. Но как можно понять, их фантазии быстро рассеивались, раз за разом оставляя после себя лишь потасканное терпение и разбитые чувства. А он смеялся над этой беспомощностью. И делал это с нескрываемым удовольствием.
[indent] В самом деле, ни одной из них Кафка не был достоин. И тем не менее без исключений всегда забирал взамен куда больше, чем отдавал. Ему попросту было нечем делиться, так как создан он был не для любви, и существовал вне ее правил. Более того – вопреки ей.
[indent] Но непонимание закона, как известно, от ответственности не освобождает. И, черт возьми, меньшим что маг хотел услышать прямо сейчас, оказалось вопросом произнесенным устами призрачной мадмуазель. Алхимика испугала вовсе не постановка вопроса как таковая, а факт, что в ответ на него внутри его разума исчезла всякая определенность. Об этом он старался не думать, сосредоточившись на вспыхнувшей злобе и уносясь прочь от ответа вдоль запутанных коридоров с изумрудными стенами, вдруг поселившихся в бессознательном. И поэтому, с ненавистью вперив очи в лик ехидного привидения, Томаш ещё раз отчетливо повторил:
[indent] – Не зли меня – В голосе его сквозил страх.

Отредактировано Tomas Kafka (2021-10-06 22:16:18)

She doesn't believe in sand and numbers,
She doesn't believe in days and hours.
No more time, no more days.
Her life is an open space –
The body dies, the spirit stays.
Motorama ©
[indent]
[indent]
[indent] Достичь бессмертия. Это было тем, чему посвящали жизни поколения пражских алхимиков. Это было тем, чего Томашу желал его дед. И желал этого внуку так сильно, что взрастил в нем манеру обходиться со смертью играючи, – научив его почти любовно, без страха смотреть ей в глаза.
[indent] Надо сказать, Кафка находил мало возвышенного в смерти как таковой. И куда меньше красивого, чем об этом принято говорить. На вкус Томаша, душок ее пах ничем иным как полу-сгнившими, червивыми потрохами. Было в ней нечто чудовищно обыденное, приземленное, – впоследствии присыпанное землей с погребальной лопаты, приправленное плевком и припорошенное скукой, тоскливо обжевывающей надгробные плиты. Числа и имена. Все это лишнее. А вот бессмертие...
[indent] Кафка продолжал слушать речь призрачной леди, заговорившей о вечном. Какая жалость, ей не сбросить оков. Призрак – пленница горизонта миров. В этом – да... В природе этой ловушки кроется нечто великолепное. Томаш усмехнулся, и тогда в глазах его сверкнул безжалостный огонек.
[indent] – Выходит, виной бренной участи стал мужчина? – оскалился он надменно, выискивая подтверждение сальным догадкам в мертвых глазах. А затем, Белая Дама подплыла чуть ближе к столу, замерев над поверхностью словно Офелия. А после этого заговорила с ним так, будто действительно возжелала, чтобы собеседник ее утопил.
[indent] – А теперь вернись в сегодня. Совершенно другое, как считаешь?
[indent] Томаш тут же вспыхнул в ответ на едкое замечание. Сгорбившись насупленно в своем ободранном кресле, он ощущал как дрожь гнева нарастает откуда-то из нутра, – живого и теплого, в отличие от внутренностей незнакомки. До них ему уже никак не добраться.
[indent] Выплюнув из себя нечленораздельный звук негодования, Кафка вздернулся на ноги и, многозначительно хлопнув дверью переместился в соседнее помещение, – туда, где хранились разнокалиберные ритуальные принадлежности. Там всегда было пыльно и глухо. Лишь за окном почавкивали фестралы, да сопел на жердочке птах. Мрачная тишина – это то что ему сейчас было необходимо, чтобы не выйти из себя окончательно.
[indent] Томаш отдышался. После реплики Блан, что ужалила дважды, Кафке захотелось распотрошить что-нибудь безумно красивое, что-нибудь дорогое, вроде гигантского погребального венка что, оперевшись о шкаф, встречал свои последние дни в этой грязной каморке. Нельзя не отметить, что не смотря на антураж сарая для метел, цветы считали эти дни с достоинством, не опуская голов, прежде чем их увезут туда, где этот венок станет предметом излучающим жизнь, хватающимся за нее и поющим о ней, – единственным посреди фальшивых гримас и таких же бесчувственных ритуалов.
[indent] Однако, сдержав свой порыв, Кафка лишь пнул цветы в сторону, для того чтобы распахнуть дверцу старинного гардероба, где скучивались вещицы покойников и покойниц. Груды разного хлама, за которым уже никто никогда не вернется. Там же хранились открытки и канцелярия. Пораскинув мозгами Томаш решил сочинить ей письмо.
[indent] Но стоило ему заглянуть в темноту, как рассудок его стремительно сжался в точку отталкивающую реальность и наконец раскрошился в пыль беспомощно болтающуюся посреди пустоты. Растеряв способность дышать волшебник в ужасе отшатнулся, – из тени к нему ступила молодая особа, – невысокая, виктимная, щуплая, с собранными в хвост волосами и в неизменном фартуке медсестры. Каждый сантиметр этого тела Кафка знал на зубок. Сердце его укатилось в пятки, а затем провалилось сквозь пол. Разумеется, он узнал ее. Ведь это была его бывшая девушка.
[indent] – Ты сплошное разочарование, Кафка. Так и не смог завязать? – боггарт покачал головой посмотрев на мужчину, сникшего в приступе нарастающей дрожи, чутким взглядом раненого оленя – Ты – это самая чудовищная ошибка, которую я совершила.
[indent] Не успел маг отворить рот чтобы хоть что-то произнести, как боггарт принял облик рыжей колдуньи.
[indent] – Прости, но я слишком хороша для такого ничтожества как ты, Томаш. Ты и сам это понимаешь. Неужели ты мог подумать иначе? – хихикнув от удовольствия, существо насмешливо сморщило веснушчатый носик и вновь обернулось иной, на этот раз позаимствовав облик девушки, что оставила алхимику этим утром пару царапин и умственное помешательство.
[indent] – Что с вами, месье Тома? – протянул боггарт на французский манер – Вы вдруг отыскали во мне что-то особенное?
[indent] Филин на жердочке проснулся от мельтешения в комнате принявшись угрожающе ухать и хлопать крыльями, пока дух боролся с самообладанием Томаша сужая последнее в пронзительный луч не освещающий ничего кроме сцены перед собой. Какое-то время тревога охватила мага настолько, что тот был не в силах уловить суть происходящего. Как ни абсурдно, – эти иллюзии, все до единой были слишком правдивыми, чтобы быть просто видениями. Однако, попятившись к стенке Томаш нащупал палочку оледенелой рукой и воткнул ее в бесплотное тело. Разумеется, на ум не пришло ничего уморительней Элойшеса в атласном из рюшечек... – Riddiculus! – При этом багровое как вино лицо Келли Трэверса изобразило досаду, после чего боггарт растворился в ничто.
[indent]
***
[indent] – У тебя тут приятели завелись, иди познакомься – буркнул ворчливо Томаш не поднимая глаз в сторону Блан по возвращении в секционную. Быстрыми, растерянными и подрагивающими движениями он запечатал конверт и почти что вышвырнул филина с посылкой за борт окна. А после этого таким же раздражительным жестом отправил швабру месить пролитое на полу. Теперь Кафка чувствовал себя куда более подавленным чем до этого. Хотя какое-то навязчивое оцепенение удерживало его от того, чтобы незамедлительно принять в себя новую порцию пыли.

Отредактировано Tomas Kafka (2021-11-03 13:32:58)