Marauders: stay alive

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » Marauders: stay alive » Незавершенные отыгрыши » [14-15.06.1978] Prayer in C


[14-15.06.1978] Prayer in C

Сообщений 1 страница 9 из 9

1

PRAYER IN C
[закрытый]
https://forumupload.ru/uploads/001a/c7/fc/95/783304.gif
AEDAN AVERY, ERLING AVERY
AVERY MANOR | 14-15 JUNE 1978

Цирк, как обычно, прибыл без предупреждения.
klergy – and so it begins

+4

2

Сквозные зеркала, которые достал Эйдан перед тем, как Эрлинг отбыл в Европу, долгое время лежали без дела. Порой младший Эйвери не знал, зачем таскал с собой полагающуюся ему часть: как ни крути, задушевные разговоры между отцом и сыном зачастую выходили прескверные, поэтому задушевных разговоров с помощью артефакта Эйвери не вели. Цель у сквозных зеркал была одна – иметь возможность связаться с другим в ситуации, близкой к безвыходной. Будем честны: для любого сына, любящего своего отца (знал о том вышеупомянутый отец или нет), сложно было представить ту самую «безвыходную» ситуацию с участием своего родителя. Эйдан Эйвери, извечный глава Департамента международного магического сотрудничества и Вальпургиев рыцарь Его Темнейшества, был всесилен, всезнающ (чем не раз доводил своего отпрыска до белого каления) и, желательно, вечен. Жирная точка. Вне зависимости от того, сколько раз Эрлинг пытался поставить под сомнение отцовский авторитет.

Именно поэтому младший Эйвери почувствовал тревогу даже раньше, чем услышал голос отца по ту сторону зеркальной глади, когда она зарябила, прежде чем отразить на поверхности характерные родителю черты.

«Эрлинг, нам надо поговорить».

Брови молодого волшебника сошлись у переносицы. Обычно подобный призыв не сулил ничего хорошего, потому что разговаривать Эйвери не умели, но внимание Себастьяна привлекло другое, гораздо более животрепещущее слово.

«Срочно», – сказал Эйдан, прежде чем связь прервалась, но в голове продолжило биться набатом:

«Это срочно».

Эрлинг взглянул на зловещий артефакт, словно он был источником смертельной заразы. Сказанное отцом казалось просьбой, а Эйдан Эйвери, насколько было известно его наследнику, никогда ни о чем не просил. Поэтому Эрлинг сунул заветное зеркальце в карман и сию секунду трансгрессировал.

Поместье Эйвери встретило мятежного сына ночной прохладой и непривычной тишиной. Тишина, как известно, бывала разной; и если одна могла нести в себе вселенский покой и ответы на всевозможные вопросы, то другая стелилась злодейкой и строила козни. Та тишина, что поприветствовала Эрлинга в родовом гнезде, была тревожной и липкой, лишь усугубляя недоброе предчувствие, не покидающее Себастьяна.

Эйдана долго искать не пришлось – Эрлинг нашёл отца посреди обеденной залы и спешно подошёл ближе, оценивая дрянное состояние родственника. Себастьян мельком огляделся, подмечая следы крови и остатки ужина, кажущиеся несъедобными из-за неприятного, тяжёлого запаха. Эрлинг бы назвал его запахом чужого страха, и это сравнение взволновало мага сильнее.

Младший Эйвери не знал что произошло в родовом гнезде, но было очевидно, что, во-первых, произошло это недавно, и, во-вторых, ничего хорошего не произошло.

– Пап, что произошло? – напрямик спросил Эрлинг. С Эйданом было что-то не так, с его некогда гордой осанкой и, вероятно, с его чувством собственного достоинства.

Эйвери-младший списал бы состояние родственника на их семейное хобби, но, насколько Эрлингу было известно, никаких происшествий имени Пожирателей Смерти этим вечером было не назначено. Эйвери был прав и неправ одновременно, в основном потому, что Себастьяну не хватало фантазии представить действо, во время которого сам Тёмный Лорд явился бы навестить старого приятеля.

– Где мама? – уточнил Эрлинг, как считал – на всякий случай, не забывая о положении, в котором находилась Магдалина.

+5

3

Когда Магдалина задремала под воздействием успокаивающих зелий и заклинаний, а Рудольфус и Долохов ушли, и в доме, наконец, воцарилась тишина, Эйдан достал сквозное зеркало и вызвал сына. Несмотря на поздний час, Эрлинг ответил, и это было хорошо: Том мог ещё не успокоиться окончательно, и сына следовало, как минимум, предупредить о возможных неприятностях. К тому же, рассказать ему о произошедшем рано или поздно всё равно бы пришлось. Учитывая обстоятельства, приоритет был за вариантом «рано».

Сын не стал ни спорить, ни ссылаться на дела или позднее время — должно быть, сразу почувствовал, что дело серьёзное, — и за это Эйдан был ему благодарен. Эрлинг появился в мэноре в течение минуты после их короткого разговора через зеркала — встревоженный и любопытный. Эйдан и сам испытывал некоторое беспокойство, в том числе в связи с предстоящим разговором, потому что беседы им с сыном давались тяжело и обычно не заканчивались ничем хорошим. Но на этот раз ситуация была иная: она опосредованно касалась Эрлинга и в целом требовала лишь оповестить его о том, что уже случилось. Это давало надежду, что сегодня они обойдутся без худших сценариев — потому что всё худшее уже произошло.

— Спасибо, что пришёл так быстро, — сказал Эйдан, поднимаясь сыну навстречу, и, повинуясь внезапному порыву, обнял его, осторожно, чтобы не потревожить поломанные рёбра. Ходить вокруг да около Эрлинг не стал, и Эйдан счёл за лучшее дать на его прямой вопрос не менее прямой ответ.

— С нами приключился Тёмный Лорд, — коротко, но, как ему казалось, достаточно ёмко пояснил он, чтобы не вдаваться в подробности с порога, — это требовало времени, а сначала имело смысл успокоить сына в том, что касалось его матери. Насколько это вообще было возможно.

— Магдалина у себя. Её накачали зельями, она уснула, — лицо Эйдана не дрогнуло только благодаря извечной дипломатической привычке сохранять хорошую мину при любых обстоятельствах. Заверить сына, что его мать в порядке, у него язык не повернулся. — Она… Думаю, какое-то время она никого не захочет видеть. И не захочет, чтобы видели её.

Это уже было «многообещающее» заявление, Эйдан это понимал. Но посвящать сына в детали, вероятно, следовало по порядку, поэтому он лишь попытался намёками подготовить наследника к болезненной истории.

— Эрлинг, я сейчас всё расскажу подробно. Будет неприятно. Хочешь выпить?
Ему самому хотелось, и Эйдан подошёл к мини-бару, извлекая из него два бокала и графин с янтарной жидкостью. Адреналин схлынул, но вместо опустошения внутри бурлили отголоски острых, как осколки стекла, эмоций и болезненных ощущений, которым вторила тупая боль в заживающих костях.

— Милорд заглянул к нам в гости, чтобы наказать меня, — спокойно сказал Эйдан, разливая огневиски, и посмотрел на сына, когда протянул один из стаканов ему. — Тебя он тоже жаждал видеть. Полагаю, для того чтобы причинить тебе боль у меня на глазах. И я не знаю, хватило ли ему того, что он уже сделал. Я позвал тебя, чтобы предупредить: если он призовёт тебя, будь готов ко всему.

Так себе начало, но продолжение было ещё хуже. Вся разница заключалась в том, что Эйдан знал об этом наверняка, а Эрлинг пока ещё мог только предполагать. Да, не такие новости Эйвери хотел бы сообщить сыну. Увы, Тёмный Лорд решил иначе — и Эрлинг должен был узнать об этом до наступления утра, чтобы всё не стало ещё хуже.

+5

4

Объятие застало Эрлинга врасплох, но чародей медлил недолго, прежде чем вернуть отцу жест, обнимая родственника крепко в свою очередь. Тревога усилилась: обычно Эйдан не был склонен к проявлению отцовских нежностей. Поэтому, разделяя объятие с главой семьи, младший Эйвери действовал по наитию, ненавязчиво предлагая отцу поддержу, если та была ему нужна. Эрлинг мог бунтовать против не пришедшихся ему по вкусу устоев столько, сколько душе было угодно, но старший сын Эйдана Эйвери всегда ставил семью превыше любых разногласий.

Эрлинг в очередной раз поймал себя на забавной мысли, что было интересно думать о самом себе как о «старшем» ребёнке. Себастьян все ещё не знал, как относиться к неожиданному пополнению в семье – тем более в двойном объёме, – но в конце концов пришёл к незамысловатому выводу, что правильнее всего было бы решать проблемы по мере их поступления.

Проблем, судя по всему, хватало.

Эйдан, как обычно, старался держать лицо, но Эрлинг лишь утвердился в своих ранних подозрениях, что последним, в чем преуспевал в ту минуту отец, было душевное спокойствие.

Младший Эйвери был, казалось, готов к паршивым новостям, но, когда Эйдан заговорил, Себастьян не смог удержать на месте подлетевшие брови: формулировка, которую использовал отец, была животрепещущей. Тёмный Лорд, как считал Эрлинг, «приключился» с их семьей гораздо раньше – ещё тогда, как в его шайке оказался отец, – но дело было явно серьёзнее незваного приступа ностальгии.

Слова о состоянии матери Эрлинга не успокоили, но молодой волшебник смолчал, намереваясь дослушать отца до конца. Отец, как уважающий себя политик, говорил много и, в то же время, особо ничего не рассказывал, поэтому вопросов оставалось больше, чем ответов. Ответов, вернее, Эрлинг не находил вовсе.

Младший Эйвери не стал возражать, когда Эйдан отошёл к графину, внимательно наблюдал за родителем. Себастьян принял бокал из рук родственника, выслушал его и задумался.

Стоило ли вовсе начинать размышления о том, что Милорд обычно не «заходил в гости»? Впрочем, не беспокойство о должным образом не оказанном гостеприимстве волновало Эрлинга.

Младший Эйвери не сомневался, что уловил суть слов отца должным образом: «Милорд», в котором милосердия было ни на грамм, явился наказывать.

Напрашивался очевидный вопрос, но до того, как его задать, Эрлинг неторопливо сделал глоток из предложенного бокала и после этого посмотрел на Эйдана. Пыточное проклятье, несомненно, было не из приятных, но своя шкурка волновала Себастьяна в тот момент в последнюю очередь.

– За что? – лаконично спросил Эрлинг. За что мог Волдеморт наказывать своего верного последователя? И что ждало остальных, если Тёмный Лорд так обращался с теми, кому доверял больше других? Не говоря, впрочем, о том, что вряд ли Милорд доверял кому-то вовсе – это было бы недальновидно с его стороны.

– Ты ранен? – вдруг следом спросил колдун. К месту или нет – Эрлинга это не волновало. Его тон при этом был ровным, словно безразличным, но неизвестно, кого подобным тоном младший Эйвери желал не выводить из состояния шаткого равновесия – себя или отца.

Отредактировано Erling Avery (2021-07-24 18:52:52)

+4

5

Эрлинг выглядел ошарашенным. То есть, держался он превосходно, но Эйдан знал своего сына, и нормальной его реакция точно не была. Он не спорил, не возражал, не перебивал и смотрел на отца внимательно до такой степени, что за этим легко угадывалась внутренняя тревога. Сдержанность, которую Эрлинг при этом сохранял, говорила об инстинктивном понимании серьёзности ситуации и жажде узнать детали произошедшего. Глядя на Эрлинга сейчас, Эйдан между делом не без гордости подумал о том, что старший сын у них всё-таки получился что надо, и воспитали они его тоже достаточно прилично. Хороший умный мальчик, в меру независимый, но признающий ценность семьи — Эйдан всегда мечтал видеть своего наследника именно таким. Удивительно, почему при всём этом они с сыном так часто ссорились, — и как иронично, что в нынешних обстоятельствах у диалога был шанс сложиться.

Обзаведясь алкоголем, Эйдан осмотрел помещение, прикидывая, где им с сыном будет удобнее. Его взгляд скользнул по пятнышку крови на паркете, и хозяин дома с неудовольствием нахмурился.
— Дэймос! — эльф появился почти мгновенно и сразу на всякий случай виновато поджал уши. — Почему здесь до сих пор не убрано?
— Сейчас всё будет исправлено, хозяин, — поспешно пролопотал домовик. Эйдан на него уже не смотрел.

— Идём, поговорим у меня в кабинете, — предложил он сыну, касаясь его плеча и уводя из столовой, где всё ещё слишком живо напоминало о визите великого Тёмного Лорда, будь он неладен.

В кабинете было на порядок уютнее: здесь не было ни крови, ни ножей, и успокаивающе потрескивали поленья в камине. К тому же, это была насквозь его личная территория, возвращавшая Эйдану, вероятно, мнимое ощущение контроля над ситуацией. Когда-то они с Эрлингом уже беседовали вдвоём в этом кабинете, и ничего хорошего из этого не вышло. Сегодня разговор предстоял не менее тяжёлый, но у Эйдана было предчувствие, что на этот раз сын не уйдёт от него, хлопнув дверью.

— Я фактически поручился за главу министерских обливиаторов Эдгара Боунса. Тёмный Лорд поверил в него и оказал ему честь, даровав Метку. А Боунс оказался предателем.

Если не вдаваться в необязательные детали, это было исчерпывающее объяснение, описывавшее заодно и градус абсурдности ситуации. Эдгар давно уже болтался у них на крючке, и всех всё устраивало, а сам Эйдан не привёл его в Ставку за ручку как своего протеже, а лишь воспользовался талантами обливиатора в критической ситуации и на благо общего дела. Да что там, даже сам Том не заподозрил такого подвоха — потому и срывал зло на ближних своих. Не мог же он признать собственную ошибку. Всё это было понятно, но оттого не менее неприятно. Сын, тем временем, осведомился о его состоянии, заставляя Эйдана вынырнуть из пучины тёмных мыслей.

— Отделался лёгким испугом и парой сломанных рёбер. Ерунда, мне уже помогли. А вот твоя мать… — Эйдан опустил взгляд на бокал и машинально взболтал плеснувшую на стенки янтарную жидкость. Потом он заставил себя посмотреть сыну в глаза. — Милорд с порога один за другим пожаловал ей два круциатуса, а потом склеил чарами нос и рот, и, пока я болтался, пригвождённый к стене его магическим прессом, как бабочка в коллекции начинающего энтомолога, твоя мать, чтобы не задохнуться, вспорола себе щёку столовым ножом.

Лучше всего было сообщить об этом с циничной прямотой, не растягивая сомнительное «удовольствие» и не пытаясь долго и мучительно тянуть кота за хвост. Лишние эмоции могли только всё испортить. Эрлинг тоже выучил этот урок — его обманчиво спокойный, но безукоризненно ровный тон, по мнению Эйдана, свидетельствовал именно об этом.

+4

6

Эрлинг подождал, когда отец отвесил нагоняй домовику, и послушно проследовал за родственником в его кабинет. Обычно разговоры отца и сына в кабинете Эйдана Эйвери редко заканчивались чём-то хорошим, но этот разговор и не обещал быть обычным.

Младший Эйвери продолжал внимательно наблюдать за родителем: он редко видел отца таким. Обычно глава семьи не лез за словом в карман, но в этот раз Эйдан тянул время. Эрлинг не помнил, чтобы его отец отличался малодушием, от того нехорошее предчувствие разрасталось, неприятно обволакивая внутренности.

Себастьян был благодарен отцу, что, начав говорить, родственник говорил по делу – и три скупых предложения, с которых начал свой рассказ родитель, лишили на мгновение Эрлинга дара речи, а причина визита «Милорда» стала прозрачной, словно вода из горного источника.

В Ставке не было страшнее понятия, чем понятие о предательстве. Возможно, младший Эйвери ошибался прежде; возможно, Милорд и вправду был милосерден. Возможно, Эйдана Эйвери отругали так, как обычно ругают любимое дитя: выражая разочарование, но не ненависть. Потому что, Эрлинг был уверен, окажись предателем кто-либо другой, то труп этого бедолаги уже вылавливали бы из Темзы.

Задавать вопросы, несмотря на живое любопытство, свойственное младшему Эйвери, становилось сложнее.

– Что сделал Боунс? – так же ровно, как ранее интересовался о состоянии отца, спросил Эрлинг. Он хотел осознавать тяжесть проступка, совершенного главой обливиаторов, бросившего тень на его отца и поставившего под угрозу благополучие семьи Эйвери. Не то чтобы обвинение в предательстве звучало двусмысленно, но Тёмный Лорд был достаточно обидчив, чтобы Эрлинг испытывал потребность задавать поясняющие вопросы о человеке, не оправдавшем доверие Милорда.

Как оказалось, впрочем, разговор о предательстве был лишь цветочками в сравнении с тем, что рассказал отец сыну следом.

Эрлинг видел, как тяжело дался отцу прямой взгляд, и в тот момент младший Эйвери встревожился по-настоящему: трусость родственнику была не свойственна. При этом Эйдан выражался красноречиво, не скупясь на неприглядные подробности – так, что Эрлингу не мгновение стало не по себе, но отнюдь не потому, что младший Эйвери был (вернее, не был) слаб желудком.

Молодой колдун проглотил вертевшийся на языке эпитет, предназначенный Темному Лорду, запил его огневиски и снова уставился на отца.

Следующий вопрос казался неподъёмным.

– Дети, – негромко произнёс Эрлинг. – Они живы?

Младший Эйвери ещё не успел привязаться к своим нерожденным братьям или сёстрам, но он знал, что случись с ними что-то, это бы больно ударило по отцу – гораздо глубже, чем сам факт наказания от руки Его Темнейшества, наверняка оставшийся шрамом на самолюбии Эйдана Эйвери.

Эрлинг замолчал на мгновение, подбирая слова. Он вдруг осознал что его задело, когда отец щедро делился малейшими деталями произошедшего. Не каждый день можно было услышать, как Эйдан Эйвери называет себя экспонатом в чьей-то коллекции.

– Не знаю, о чем ты думаешь, – вдруг искренне отозвался Эрлинг и взглянул на отца серьезно:

– Но не смей себя винить за то, что произошло. Ты сделал всё, что мог.

Громкое, опасное заявление, и Эрлинг понимал это; заявление, способное разжечь из искры пожар, но младший Эйвери не собирался брать свои слова обратно. Он почувствовал, что ему было важно сказать об этом отцу – и был готов рискнуть. Гнев отца, который он мог навлечь на себя, был меньшим злом в сравнении с остальными зверствами, произошедшими в доме Эйвери за последние сутки.

Отредактировано Erling Avery (2021-07-24 21:42:49)

+4

7

Разумеется, Эрлингу было интересно — не просто интересно, а жизненно важно узнать подробности. Эйдан считал точно так же, иначе не вызвал бы сына к себе среди ночи и не стал бы посвящать его в детали, ограничившись сутью проблемы. Но дело касалось всей их семьи напрямую, и Эрлинг имел право знать. Ещё будучи не посвящённым в историю до конца, он успел увязнуть в ней по уши. Что самое неприятное, у его сына и наследника изначально не было никакого выбора. Эйдан знал это и потому воспитывал Эрлинга, прививая ему уважение к основным ценностям чистокровного магического общества и к бессменному лидеру их движения. Потому что единственным, что он мог сделать для Эрлинга, было подготовить его к будущему. Однако теперь это будущее наступило, и ни один из них не был к нему готов. Эйдан, наконец, сделал глоток из своего бокала и выдохнул, всеми силами стараясь отпустить ситуацию. Выходило так себе, хотя эмоции уже стали приглушёнными и воспринимались как будто отстранённо.

— Боунс и Гойл получили задание, в детали которого были посвящены только они двое. Их целью был доктор Чан и его аконитовое зелье для оборотней. Чана кто-то предупредил. Гойл доказал Милорду, что это был не он. Так что Боунс для нас теперь — цель номер один, — Эйдан опустил руку с бокалом на подлокотник кресла. — И да: он знает меня в лицо. Так что всё получилось действительно неудачно.

Ситуация складывалась откровенно опасной, но Эйдан полагал, что Боунс не побежит доносить на него в аврорат: свою Метку он получил за убийство, и общение с «компетентными органами» неминуемо должно было закончиться для него заключением в Азкабане. Так что Эдгар вряд ли работал на министерский департамент правопорядка. По-видимому, всё было несколько сложнее. Конечно, это понимал и Том. И, естественно, это его тоже бесило.

Вопрос, заданный Эрлингом, попал в самую болезненную точку. Эйдан не был уверен в том, что думает и чувствует сын по поводу скорого рождения брата и сестры, но Эрлинг совершенно точно понимал, что это много значит для его родителей, и проявлял потрясающую чуткость, вызвавшую у Эйдана ответный отклик отцовской любви.

— Как ни странно, живы, — он криво усмехнулся. — Живучие маленькие засранцы, наша порода.

Стоило ли уточнять, что сам Эйдан сомневался в том, что пара круциатусов на последних месяцах беременности пройдёт для близнецов бесследно? А Эрлинг удивил отца снова — тем, что в этой ситуации подумал о его моральном здоровье и благополучии. В глубине души Эйдан испытал волну редкой для него нежности по отношению к сыну, которая пока так и не нашла выражения. Вместо этого он снова усмехнулся — и снова невесело.

— Откуда ты можешь это знать? Тебя тут не было, — спокойно возразил Эйдан и отхлебнул ещё немного огневиски, обеспечивая себе необходимую паузу. — Я ничего не сделал, Эрлинг. Хотя и поднял на него палочку. Но я даже не смог защитить твою мать.

И это было хуже всего. Больше того, Эйдан понимал, что точно так же не сможет защитить и сына. Что он мог сделать против Тома? Риддл был сильнее в разы, и сегодня в очередной раз это продемонстрировал. Пытаться мериться с ним силами в дуэльном искусстве было или безумием, или самоубийством, а то и обоими сразу. Впрочем, как и противиться воле великого и могучего Тёмного Лорда в целом. Но он-то до сих пор был жив, вот незадача.

+4

8

Эрлинг выслушал увлекательный рассказ о похождениях Эдгара Боунса и кивнул отцу в знак того, что он всё понял и принял к сведению. Вопросов больше не возникло: Милорд, как и предполагал молодой колдун, был обидчив и мнителен – и поэтому едва не убил его, Эрлинга, мать, двоих невинных детей, ещё не явившихся на свет, и, потому что мимо проходил, покалечил родителя, служившего ему верой и правдой не одно десятилетие. Как ни странно, за жизнь отца младший Эйвери в самом деле боялся меньше всего: Эйдан, очевидно, был чересчур дорог Волдеморту, чтобы тот был готов запросто, из-за какого-то непослушного неофита, расстаться со своим давним слугой. Катастрофа, несомненно, имела место быть, земля под ногами треснула, но ворота в Ад ещё не открылись. Эйвери балансировали на лезвии ножа, и Тёмный Лорд был чересчур непредсказуем, чтобы циничный расчёт, призванный подготовить к худшему, мог уступить место светлой надежде.

– Спасибо, что рассказал мне, – без обиняков поблагодарил отца Эрлинг, пусть прекрасно понимал, что именно за этим отец его и вызвал – поставить в известность. Эйдан, как всегда, был прагматиком.

Эйвери-младший ощутил облегчение, когда отец подтвердил, что и мальчик и девочка были живы. Одной проблемой – одной трагедией – меньше.

Эрлинг широко улыбнулся в ответ на усмешку отца, разделяя радость родственника:

– Другие у вас с мамой не выходят, не так ли?

Вопрос, очевидно, был риторическим.

Когда отец заговорил снова, то предсказуемо не упустил возможность заметить, что Себастьяна не было не месте происшествия.

– Не было, – легко согласился Эрлинг и взглянул на отца неясным, нелегким взглядом, – и тебе было от этого легче.

Эйвери-младший прикладывал немало усилий, чтобы не жалеть об этом – о том, что его не оказалось в поместье в тот момент, когда Тёмный Лорд оказал Эйвери честь своим визитом. Себастьян не жалел об этом, потому что знал: тогда отцу было бы хуже, ему пришлось бы волноваться не только за Магдалину и нерожденных детей, но и за старшего сына. И тогда, возможно, они не обошлись бы без жертв – говорили, что аппетит приходит во время еды, и, присутствуй Себастьян на пиршестве Милорда, тому наверняка пришёлся бы по вкусу «шведский стол».

Эрлинг запил огневиски горечь, слышавшуюся в речи отца, и заметил упрямо:

– Ты сделал больше, чем сделали бы многие, кто носит метку Милорда. – Какой дурак, спросил бы Эйвери-младший иначе, поднимает палочку на Волдеморта, если хочет жить?

Себастьян внимательно посмотрел на родителя.

– Полагаю, Милорд был в восторге от того, что ты попытался отшлепать его своей волшебной палочкой, но, думаю, это принесло ожидаемые плоды.

Эрлинг надеялся, что отец поймёт его правильно. Младший Эйвери всегда восхищался родителем, в том числе его магическим потенциалом и искусным знанием чар. Эйдан Эйвери был умнее, опытнее, опаснее многих других волшебников, но когда речь шла о Темном Лорде, не было, по своей сути, разницы в том, кто ты – глупый юнец или умудрённый жизнью старик. Если в этом поле и был один-единственный воин, способный одержать победу, то им был Волдеморт.

Эрлинг вздохнул, поник плечами, допил остатки огневиски в бокале, чтобы было больше некуда бежать.

– Прости, папа, – негромко сказал мальчишка. – Я волнуюсь.

«Я не хочу идти на твои похороны», сказал бы старший сын Эйдана Эйвери, но ему не хватило храбрости. Он и без того считал, что наговорил лишнего.

Эрлинг вдруг взглянул на отца снова с прежней уверенностью во взгляде:

– Мама доказала, что способна постоять за себя сама.

– Ты сделал всё, что мог, – повторил Эйвери ровно.

+4

9

Сохранять хладнокровие в моменты наивысшей психологической уязвимости — искусство, которым овладели и которое продолжали совершенствовать оба мужчины в семье Эйвери. Спокойствие, пусть даже внешнее, не защищало от душевных травм, но спасало от фатальных последствий, не давало сорваться в истерику, заработать нервный срыв или сойти с ума. Это был своего рода защитный механизм, и Эйдан с облегчением отмечал, что это средство самосохранения доступно его наследнику.

При всех разногласиях, былых и нынешних, они с Эрлингом неплохо понимали друг друга, а экзекуция со стороны Тёмного Лорда поспособствовала устранению лишних преград между отцом и сыном: чувствуя необходимость отстаивать свои экзистенциальные интересы перед лицом третьей силы, они без лишних слов забывали личные несовпадения во мнениях. Едва ли Том стремился достичь такого эффекта. С него сталось бы, наоборот, постараться рассорить Эйвери между собой, чтобы смысл существования каждого из них сводился к служению тому единственному волшебнику, который был достоин стоять для любого из них в центре вселенной — то есть, Тому Риддлу, разумеется. Чёрта с два. Эйдан криво улыбнулся.

— Я не мог тебе не рассказать, ты же мой сын, ты должен знать. Не говоря уже о том, что ты всё ещё можешь пострадать из-за этого — и лучше, если о причинах тебе расскажу я, а не он. Потому что Тёмный Лорд умён, и скоро он поймёт, что лучший способ наказать меня через тебя — это не причинить тебе боль, а заставить тебя отвернуться от семьи. Эрлинг… — Эйдан чуть было не потребовал с него обещание, но вовремя сообразил, что это лишено смысла, и скорректировал свой посыл. — Помни об этом всегда, что бы ни случилось. Мы с мамой любим тебя больше всего на свете. Даже если порой портим тебе жизнь в порыве тебя осчастливить.

Эйдан отсалютовал сыну бокалом.
— Вероятно, это не самые здоровые семейные отношения, но других у нас не будет. Поэтому придётся научиться извлекать максимальную пользу из того, что есть.

Виски, как ни печально, перестал успокаивать, так что недопитый бокал был отставлен на журнальный столик. Обратив на сына пристальный взгляд, Эйдан понял, что Эрлинг мог воспринять его слова превратно и отнести их на свой счёт, чего он отнюдь не подразумевал и не планировал.

— Не пойми меня неправильно: я тебя не обвиняю и не упрекаю. Я только хотел сказать, что ты не видел всего своими глазами, чтобы составить точное впечатление. Откуда ты можешь знать, что я тебе не наврал, нарисовав специально для тебя максимально выгодную для меня картинку?

Эйдан безотчётно погладил поднывающие рёбра. Если бы Эрлинг в момент появления Лорда оказался дома, возможно, это уберегло бы от круциатусов Магдалину — но, скорее всего, Том всё равно бы заткнул ей рот и оставил на память шрам на щеке. Отделаться малой кровью их семье бы не удалось, потому что Тёмный Лорд шёл наказывать их, и никто и ничего не мог в этом изменить. Пожалуй, стоило сообщить об этом сыну.

— Твоё присутствие ни на что бы не повлияло. Это была показательная акция. Уверен, он хотел дать понять всем, что не пощадит никого, включая своих ближайших сторонников. Избежать этого не было шансов. Может быть, всё сложилось бы только хуже.

Эрлинг сделал хороший глоток огневиски — очевидно, сейчас это было ему необходимо. Эйдану захотелось, как в детстве, подойти к нему, сжать плечо и погладить по голове, но он удержался от этого порыва.

— Сомневаюсь, — хмыкнул он. — Милорд, как мне показалось, отнёсся к этому на удивление спокойно. Были моменты, когда у меня даже начинало складываться ощущение, что он сам не рад необходимости явиться к нам в гости по такому щекотливому поводу. — Эйдан качнул головой. — Впрочем, я могу принимать желаемое за действительное. Я знаю его слишком давно, и мне неприятно думать, что… — он осёкся, едва слышно вздохнул и обратил всё своё внимание на сына.

— Тебе не за что просить прощения, Эрлинг. И я признателен тебе за поддержку, но тебе необязательно меня утешать. Это моя ошибка. Я всегда догадывался, с кем имею дело, но наивно считал, что меня и моей семьи это не коснётся.

И дело было не в мифической «дружбе» с волшебником, решившим именовать себя немного-немало Лордом. Просто Эйдан с детства верил в собственную способность выйти сухим из воды и выкрутиться в любой ситуации. Похоже, эта самоуверенность теперь сыграла с ним злую шутку.

—  Что касается твоей матери, она сильная женщина, но сейчас ей понадобится вся забота и внимание, какие мы сможем ей дать. Ты поможешь мне?

Отредактировано Aedan Avery (2021-07-25 09:43:56)

+4


Вы здесь » Marauders: stay alive » Незавершенные отыгрыши » [14-15.06.1978] Prayer in C


Рейтинг форумов | Создать форум бесплатно