Приглашение явиться в родовое поместье Мальсиберов Эйдан получил от Эдварда лично ещё накануне в пятницу, когда они столкнулись в министерском Атриуме. В принципе, ничего удивительного он в этом не нашёл: даже Пожиратели Смерти время от времени могут общаться между собой, как скучные добропорядочные волшебники. Возможно, впрочем, что столкновение не было случайным. За те несколько секунд, которые длился их короткий предварительный разговор, Мальс успел настойчиво позвать старого школьного друга в гости в субботу и ясно дал понять, что «вечеринка» ожидается строго для двоих — очевидно, на случай, если Магдалина пожелает увязаться за мужем, устав от «вечного» (по её словам) затворничества в стенах Эйвери-мэнора. Крайне предусмотрительно с его стороны, потому что Эйдан считал опасность подобного развития событий вполне реальной, особенно с тех пор как они с Маг заново нашли общий язык путём взаимных недоубийств, искреннего проявления чувств и несколько менее надёжных заверений и признаний. Иными словами, проблемы было не избежать.

Понимая, что дело в любом случае кончится вспышкой ревности, Эйдан решил не заморачиваться с убедительной ложью и обойтись неубедительной правдой: обожаемой супруге он сообщил, что Мальсибер позвал его в гости, что Эд, по-видимому, хочет напиться и поговорить по душам и что он никак не может отказать своему дорогому другу в такой малости, тем более что сам уже не помнит, когда Эдвард звал его к себе в последний раз. А всё потому, что жена у него — мегера и пила, совсем не чета такой чуткой, понимающей, самоотверженной, щедрой и великодушной супруге, как Магдалина, которая готова на один вечер отпустить непоседливого мужа развеяться в компании старого друга, даже несмотря на собственную беременность. Главным после этого было быстро сбежать, пока жена не вошла во вкус (и неважно, в каком направлении она при этом потенциально могла двигаться), а этот навык у Эйдана был развит и натренирован в совершенстве годами амурных похождений, которые не всегда шли по изначально задуманному сценарию.

В общем, в нестрого определённое время вечера — потому что на часы он не смотрел, счастливые их не наблюдают — Эйдан явился через камин в поместье Мальсиберов. И, между прочим, на всякий случай действительно прихватил с собой бутылку коньяка, которую не пожелал отдать выплывшему навстречу домовику и триумфально продемонстрировал Эдварду, когда тот появился в поле зрения.

— Не знаю, зачем ты меня позвал, но я подумал, что это нам в любом случае не повредит, — прокомментировал Эйдан, вручая бутылку Мальсиберу. С пустыми руками, в конце концов, в гости не ходят.

— С тех пор как я помирился с женой, жить стало заметно сложнее, — поделился он наболевшим. — Когда мы с Маг не разговаривали, я просто уходил в любое время, куда хотел, а теперь я как будто бы обязан убеждать её в том, что иду не к любовнице. И знаешь, что самое раздражающее? Она всё равно никогда не верит. Иногда не зря, конечно.

Вопреки собственным словам, выглядел Эйдан не раздражённым, а чрезвычайно довольным: что бы там ни думала Магдалина, круглосуточно возле неё и её округлившегося живота он не сидел, и это было хорошо. Смена обстановки, знаете ли, помогает запастись терпением, чтобы не прибить свою драгоценную вторую половинку во время следующего раунда.

— А как у вас? — коротко полюбопытствовал Эйдан. У Мальсиберов в семье, как он знал, тоже были свои трудности, поэтому в семейных вопросах они с Эдом обычно понимали друг друга, как никто, и грех было не воспользоваться такой возможностью выплеснуть яд, который на них годами сцеживали их благоверные. Кое-кто даже не в переносном смысле.