Погода словно отражала настроения и скорбь всей Британии, испортившись ровно после Кровавого Рождества. К липкому мокрому снегу примешался еще и дождь, и восточный холодный ветер.  Был собачий холод, сырость и склизь. Отчасти, Маргарет устраивала такая погода, она очень точно олицетворяла то, что происходило у нее внутри. Но глядя на то, как могильщики опускают гробы Джорджии и Эдварда Вэйнов, ее пробирало на нервную истерику: девчонка не хотела, чтобы родители лежали в воде. Ей казалось, что прямо здесь и сейчас происходит какая-то немыслимая катастрофа, которой кроме нее никто не видит. Мэг украдкой подошла к работникам кладбища и попросила хотя бы  накидать на дно лапника, но теперь, стоя в прострации собственного горя, не могла вспомнить, исполнили ли ее просьбу могильщики?
И оттого чувствовала себя еще хуже.
Организовывать все пришлось в спешке, кое как, потому как мисс Вэйн была просто не в состоянии сделать это самостоятельно, да еще и со всей обстоятельностью подобных мероприятий. Иными словами, пока она пребывала в неконтролируемой истерике и горе, ей помогла соседка, миссис Берн, пожилая, но весьма бойкая волшебница. В ней имелась бездна сочувствия, но никакой жалости, и за это Маргарет сейчас ей была благодарна. Беда никогда не приходит одна: в суете печальных хлопот  к ней заявились люди, которые купили их дом. Мама успела оформить сделку и даже получить деньги. Трагедия случилась на обратном пути. Если бы не миссис Берн, могла случиться расправа страшнее Хогсмидской, но старая волшебница очень чутко и быстро поняла ситуацию и спешно организовала переезд Маргарет к себе, до отправки в Хогвартс.
И вот, в могилу летит земля, немногочисленные люди, пришедшие проститься с ее родителями, расходятся (дядя Майло не смог приехать из-за закрытия границ, не удосужился даже прислать письмо), напоследок принося свои соболезнования...Она не слышит слов, кивает на чистой вежливость и рефлексе, словно не может отвлечься от темного провала в земле, разделившем ее жизнь на "до" и "после". Делает ли ее горе, за которым она ничего не видит и не знает о событиях последних дней, ужасным человеком? Маргарет переживала бы очень, непременно разузнала  обо всех друзьях, организовала бы в "Драконе" поминальный вечер... Но не теперь. По ее родителям, кроме нее, да семьи Гвидиче, что прислали аж три телеграммы, с извинениями, сожалениями и приглашением переехать в солнечную Тоскану насовсем, плакать некому. Бабушка Мэри слегла с ударом и не смогла приехать, дедушка Томас, спешно отбыв в Мунго, велел ей ехать на каникулы к ним и продать наконец чертов паб. Он всегда не одобрял подобных инициатив, и совсем уж категорично был настроен к тому, что там прозябала все свободное время его внучка.
Он был бы очень доволен, зная, что мама собиралась и впрямь продать паб.
Личная боль застила глаза. дальше - уехать в Хогвартс через неделю-полторы, а дальше...Что? Вэйн не представляла себе ничего дальше следующей минуты. Ей вообще хотелось лечь и остаться на этом кладбище, недалеко от дома, который больше ей не принадлежал. Перспектива бросить учебу и жить в "Драконе" отдавала каким -то ненормальным, лихорадочным теплом, жгущим изнутри. В тот момент это и впрямь показалось отличной идеей..
- ...Мисс Вэйн, вы меня слышите?
Ее тронули за плечо. Над ней, потерявшейся и промокшей, поскольку в какой-то миг она просто перестала поддерживать заклинание-зонтик, раскрылся магический купол. Пальто и берет потяжелели, перчатки промокли насквозь, холодя окоченелые пальцы.  Маргарет несколько раз осоловело моргнула, морща нос от дискомфорта в иссушенных слезами глазах и сфокусировалась на аккуратном клерке в зимнем пальто-мантии и котелке. Рядом с ним стоял высокий мужчина в очках, которого Мэг не сразу и узнала. А когда узнала, на осунувшихся щеках вспыхнули болезненные розовые пятна.

Случилось то, чего она боялась больше всего, сразу вторым пунктом после смерти родителей: встретиться лицом к лицу с человеком, которого Мэг никак не хотела признавать. С отцом.
Они были знакомы уже несколько лет, заочно и весьма отстраненно, через почтительный апломб барной стойки. Вежливое приветствие, запотевшие по дождливой сырости очки, тёплые пастушьи пироги и смородиновый ром из закромов дяди. Мистер Брин не был разговорчив как остальные его подчинённые, Майло, как ни лебезил, никогда не мог завязать с главой хит-визардов достаточно продолжительную беседу. Еще тогда, не имея понятия о том, кто ей этот человек, Совушка знала, чувствовала, что Гарет Брин просто достаточно умён, чтобы не трепаться с не слишком надёжным Вейном-старшим. И вряд ли принимал лесть и ужимки за ходовую валюту. Ей казалось, что он не такой человек, и что дядя слишком уж навязчив.
И вот теперь, он стоит перед ней, во плоти и воочию, а юрист упрямо, снова и снова повторяет это слово. "Опекун". "Отец." Как будто она сама не знает! Маргарет никак не могла взять в толк, чего в этой внезапной правде одного летнего вечера от Джорджии было больше: беспокойства, лицемерия или желания сохранить хотя бы иллюзию контроля. Если с ними что-то случиться - иди к нему, он о тебе позаботится. Как мама себе это представляла?! Появляется на пороге СБНИМ несовершеннолетняя соплячка и - "Здравствуйте, я Маргарет, ваша дочь от женщины, которую вы, верно, и не помните"?!
Гарет Брин был для нее знаменем конца всего, что у Мэг было. Девчонка смотрела на него воспалёнными глазами, в которых читался ужас, неверяще, как-будто все это происходит не с ней, не здесь и не сейчас. Точно кошмарный сон в приступе драконьей хвори, от которого она все никак не может проснуться. Вэйн сжала палочку сильнее, необходимости держать ее больше не было: черный зонт, обычный зонт, защищал от непогоды так же надёжно, как и заклинания. Нужно было что-то сделать. Сказать. Хотя бы двинуться, но у Маргарет, как на зло, словно приросли к земле ноги. Она вдруг со страхом поняла, что не может себя заставить ни сойти с места, ни даже отвести взгляд, обречённая рассматривать холодные глаза сквозь стекла очков. Девушка поджала губы и сглотнула.
И не смотря ни на что, ей не удавалось заставить себя чувствовать ненависть к этому человеку. Что-то настолько жгучее и сильное, что могло придать ей сил, разбить ледяную хватку горя на горле. Он был ей самым ненавистным человеком на земле. И он был единственным, кто бы смог увести Маргарет с этого проклятого кладбища. Холмики земли неотвратимо выросли над двумя могилами. Цветы мокли под капризами английской погоды. Люди начали расходиться, оставив ее почти один на один с мужчиной. Юрист матери тактично отошел в сторонку, дав им немного личного пространства.
- Нет, я..Не могу,- простое имя жгло ей язык раскалённым железом. Совушка зажмурилась и прикрыла глаза предложенным платком, чувствуя, как тривиальное тепло и сухость чужого заклинания, забота и банальная вежливость ложатся на ее руки тяжестью неких обязательств, о которых она совсем не просила. Каждое слово казалось если не издёвкой, то  ценным указанием, которое ей настоятельно рекомендуют выполнить. Мэг казалось, если она назовёт Брина просто "Гарет" - она предаст отца,- Прошу прощения,- девчонка не знает, как себя вести и не хочет грубить. Вернее. хочет, может быть, но совершенно точно понимает, что это ничего не решит, ни между ними, ни с тем, что сделала и сказала когда-то ее мать. Вон она, лежит на шести футах под землей,- Миссис Берн, наша соседка, разрешила мне остаться у нее до отъезда в Хогвартс. Мы можем пойти куда угодно, только не в "Дракон". Он закрыт.
Это значит, что она не вынесет этого. Закрытый паб для нее еще один символ конца целой эпохи. Всей прошлой жизни. Она уезжала отсюда тёплой осенью с запахом прелого разнотравья и поцелуем Финна на губах, и вот - ничего нет. Ни дома, ни семьи, ни Торндайка, которого она так отчаянно хотела видеть здесь, но не успела ему и строчки написать. Нерациональное чувство, то же самое, что шипело на стоящего рядом Брина, шептало мерзкие вещи, точило сердце подозрениями и Вэйн не знала, куда от него деться.
Маргарет  бросает последний взгляд на свежие могилы и опять, против воли, заливается слезами, стараясь как-то сдержать их поток, но лишь больше растирает красный распухший нос. И о чудо!- двигается. Гарет Брин - единственный человек. который остался здесь, рядом с ней, единственный, кто может увести ее с кладбища. И она берет его за локоть, чувствуя, как задеревенело тело от долгого стояния на этом собачьем холоде. Может быть, она не хотела с ним встречаться, но в глубине души была благодарна хотя бы за то, что он сюда пришел.
- Заберите меня отсюда, пожалуйста,- просит она сдавленным хрипом осипшего голоса в платок, как будто если скажет громче - это сочтут за невероятную наглость.

В сухой одежде и тепле она не чувствует себя в своей тарелке. Как будто сидишь в доспехе, который холодит и топит, не смотря ни на что. Мэг изнутри промораживает и к погоде, даже такой премерзкой, это не имеет никакого отношения.
Что поделать, если тебя тянет в могильную тьму?
Теперь она с Брином наедине и нет никакого удобного повода не разговаривать с ним. Девушка не испытывает ненависти к этому человеку, хотя горе , которым нынче она больна, то и дело взбрыкивает и скалится. Но Вэйн очень воспитанная девочка. Она скорее будет кричать на себя, чем обвинять других.
Маргарет берет чашку и та жжет ей пальцы. Так и должно быть, не зря это чай с медом и имбирем. Пить его совсем не хочется, но только до второго глотка, когда под натиском обжигающего жара ее горло перестает сжимать ледяной хваткой судорога. Совушка все смелее и смелее смотрит на своего визави, стараясь принять эту реальность, в которой он, глава отдела хит-визардов, Гарет Брин - ее родственник. И словно в  насмешку - кардинально отличается от Эдварда Вэйна. Он и не должен быть на него похож, но сейчас Мэг любая мелочь кажется трагедией и колет острой иголкой.
- Спасибо,- выдавливает из себя девчонка, не зная, радоваться ей или пугаться хоть и одной пока, но общей черте с этим человеком,- Я б не хотела врываться в вашу жизнь и сбивать ваш привычный уклад. Я понимаю, служба, желание отдохнуть и тут - необходимость уделять время незнакомому человеку. Это ничего.
Ей на самом деле более комфортно у соседки. Потому что можно тешить себя надеждой о том, что эта встреча будет крайней до ее Дня Рождения. А там...И Маргарет, будучи от природы не глупой девочкой, вдруг осознает, что никакого "там" нет. Она не знает, что ее ждет. Куда идти даже после семестра? Где же она будет жить? И что же на самом деле с "Драконом", с которым школьнице перед экзаменами не управиться в одиночку? Впервые в жизни, Вэйн не хватало рук. И сил. Миссис Берн это прекрасно, но даже у самой Совушки не хватит наглости беспокоить старую женщину снова. Не говоря уже о том, чтобы смотреть из окна ее дома на то, как в ее любимых стенах живут теперь совершенно другие люди.
Мэг смотрит на меню без энтузиазма. "Это не "Сытый Дракон",- с похоронной обречённостью проносится в голове. Ей в принципе все равно, есть или не есть, на языке навязчивый привкус пепла и желчи. Кажется, за завтраком соседка пыталась впихнуть в нее овсянку и тост, но ни то, ни другое не дошли до рта, только горечь кофе , который Мэг не любит, еще напоминала о себе. Пить почему-то проще. Так что девчонка заказывает куриный бульон с яйцом и просит налить его в супницу. В конце концов, разве не он - первейшее средство от болезни. А именно так Маргарет себя и чувствует.
- Его хотели продать. Дядя Майло сбежал в Америку,- тут она немилосердна, малодушие родственника ей всегда было поперек горла,- И у родителей не было времени им заниматься. Там нужен новый бармен, повариха, тот, кто сможет вести дела. Я бы смогла. Но мне нужно уезжать. Даже не знаю, что теперь будет. Можно было бы найти Агату и попросить ее вернуться, поспрашивать, может кому-то нужна работа..,- Вэйн, говоря о делах, словно отвлекается, трет переносицу в приступе зарождающейся головной боли, словно долго носила на ней тесные очки,- Но не думаю, что в каникулы успею это сделать.