Неровная багровая линия тянулась за четким, черным следом тяжелых ботинок. На тонкой белой простыне, укрывшей с самого утра весь Дорсет, контраст выглядел едва ли не умышленно-художественным, будто невидимый пейзажист решил радикальной игрой красок подчеркнуть не то одиночество, не то жестокость картины. В той точке, где красная линия заканчивалась, а след упирался в чуть просевшую под тяжестью мужскую фигуру, и становилось очевидным, что речь идет все же о втором.
Грейбек стоял на склоне холма, тонкая струйка крови уже почти не текла из разорванного горла убитой им овцы, оформившишсь окончательно в неровное красное пятно на белой шерсти, и надо было спешить, пока холод не сделал мясо животного жестким, но что-то внизу было не так. Сзади подошел догнавший лидера Одноухий, тащивший на плечах вторую добычу, и тоже замер. Он явно хотел что-то сказать, но не решался, осторожно втягивая носом воздух и пытаясь понять сначала, стоит ли.
Тайнхем в своем мнимом запустении смотрел на них снизу вверх пустыми глазницами выбитых окон и казался действительно заброшенным и пугающе безлюдным. В этом не было ничего необычного. Более того, это было даже правильно. Шел второй день, как Грейбек сказал стае сидеть тихо, и оборотни сидели. Патрули двигались незаметно вдоль укрытий обвалившихся стен, костры жглись осторожно и только тогда, когда ветер стелил дым от них низко по земле, на охоту выходили парами и старались забираться подальше от обжитых угодий, путая следы и по возможности аппарируя каждый раз в разные места. Стае не привыкать было жить вне закона, но с новыми гранями их внезаконности, наступившими со вчерашнего дня, надо было еще разобраться.
- Там есть кто-то, - наконец, тихо пробормотал Одноухий. - Периметр сигнальных чар…
- Знаю, - рыкнул на него Грейбек.
Периметр сигнальных чар и в самом деле был нарушен. Кто-то чужой проник на территорию и, кажется, все еще был жив. По склону холма вверх, подскальзываясь на непрочном снежном настиле и выдыхая тяжелые клубы белого пара, со всех ног мчалась от деревни одинокая, тощая фигура. Молодой волчонок из новобранцев и без того не отличавшийся пока ни умом, ни терпением, был откровенно встревожен.
Сильнее даже, чем Одноухий.
- Грейбек! Грейбек! Там чужак!.. Что нам делать? Грейбек!
Пацан задыхался и, подбежав, согнулся в три погибели не из почтения, а чтобы дать отдохнуть бешено раздувающимся легким, и блестящие глаза смотрели на лидера скорее с азартным любопытством, чем со страхом.
- Чужак один? - Овечья туша, осторожно снятая с плеч, была опущена на землю и чуть сползла вниз по склону, оставив за собой грязную кляксу высвобожденной из-под тонкого снежного покрова почвы и жухлой травы.
- Один, - волчонок, отдышавшись, бодро закивал и попытался разогнуться, но был живо опущен обратно, придавившей его сверху за шею тяжелой рукой с вжавшимися в кожу желтыми и острыми ногтями.
- Тогда какого Мерлина он еще жив? - сцеживая слова сквозь зубы, Фенрир и сам наклонился ниже. Напряглись мышцы под кожей и хватка стала крепче. Одноухий сделал шаг назад.
- С ним что-то не так, Грейбек! Сэм сказала, что с ним что-то не так… Брехт сказал, что с ним что-то не так… Я бы убил его сам, Грейбек, но они сказали мне идти за тобой, честно!
Скулеж прекратился, едва ослабла хватка.
Все это дурно пахло - сначала новые цепи, которые маги пытались набросить на их род, потом неизвестные пришельцы, на которых не решаются напасть даже старшие из стаи. Грейбек отпустил пацана и быстро зашагал вниз по склону, рыкнув через плечо, чтобы соратнички не забыли забрать мясо.
В деревне стая стянулась к церкви. Оборотни стояли и сидели на развалинах вокруг, недоверчиво щуря глаза в сторону входа и как один повернулись на запах лидера, моментально заерзав и засуетившись. Брехт пересек ему дорогу по пути ко входу, повторяя то, что Грейбек уже слышал.
- С ним что-то не так.
- Знаю.
За незнакомцем, вторгшемся на их территорию, помимо характерной для каждого магического ублюдка вони зелий, специфичного парфюма, остаточных заклинаний и сопревшей под мантией жопы, тянулось нечто особое. Что-то, что Грейбек раньше никогда не слышал и никто из его оборотней, очевидно, тоже. Индивидуальные запахи всех их врагов быстро выдавали и трусов, и глупцов, предупреждали об агрессии, готовности сбежать или, напротив, пойти в атаку, объединяли в общую картину чванливую морду и гнилую сердцевину, создавая целостную личность, но с чужаком было что-то другое. Что-то, что Грейбек описал бы как раз как отсутствие этой целостности, и сам бы не поверил, вероятно, такому описанию - слишком уж размыто оно звучало.
Наверняка он знал только то, что чужак их явно не боится. Не боится ни мелким, жалким страхом загнанного в угол слабака, ни предусмотрительной, полной адреналина осторожностью охотника. Чужак, несмотря на всю свою магическую вонь не собирался нападать или умел маскировать это так, что становилось понятным, почему стая держалась поодаль.
- Что нам делать, Грейбек? - Брехт шел с ним плечо к плечу несколько шагов, но ближе ко входу в церковь стал притормаживать. За это, его, безусловно, следовало потом наказать, но не сказать, чтобы лидер не разделял такого настроения.
- Я разберусь, - он отрезал решительно, уже в одиночку прошел последние футы до входа, чувствуя, как десятки глаз смотрят ему в спину, не давая шанса отступить, даже если бы он хотел.
К счастью, несмотря на все сомнения и опасения, он не хотел. В церкви до сего момента жил он сам. Церковь полнилась запахом его, старших в его стае, его сук, разжигаемого на полу костра, сырого мяса. Чужакам здесь не было места, если они, конечно, не планировали превратиться в последнее.
Тяжелая, пережившая и маггловские снаряды, и время в запустении дверь распахнулась, с силой ударившись о стену. Сверху посыпалось мелкое крошево, застонали петли, загудело все пространство внутри.
- В этой сраной стране до хрена подобных местечек, чтобы посидеть, - Грейбек зашел внутрь, остановившись на расстоянии прыжка от незнакомца и, поморщившись, достал заодно из кармана палочку, - И из большей части есть даже шансы выйти обратно.
Тугая, гулкая ярость, свернулась внутри пружиной. Грейбеку почти хотелось, чтобы незнакомец что-то сказал про необходимость регистрации, дополнив собой притащенную к обеду баранину.

Подпись автора

Сыночка вообще космос, конечно!

Голос у незнакомца был под стать запаху - мутный, неопределенный.
Без напора и нажима, не повышая тон, будто бы ни на чем не настаивая и ни на что не намекая, он пробрался под одежду неприятным холодком, напомнившим те времена, когда ломка в наливающуюся Луну означала спуск в темный подвал. Короткие волосы на загривке у Грейбека непроизвольно вздыбились, а привычный оскал на лице прострелила оскомина. Пришлось повести плечами и хрустнуть шеей, скидывая с себя ощущение.
Целиком оно не ушло, но это было и объяснимо.
Не констатация факта о выходе из церкви, в которой при желании можно было прочесть угрозу, смущала Грейбека. У него снаружи было три десятка здоровых волков, которые бы, не задумываясь, порвали пришельца, рыкни им вожак, а угрозы при таком раскладе имели свойство отскакивать от кожи, едва ли замеченными. Смущало, что незнакомец знал его по имени, и как-то невежливо не спешил представляться сам.
Конечно, манер в отношении своего брата-волка от магов ждать никогда не приходилось, но вот чужая осведомленность нехорошо удивляла. Все волшебники, которые лично встречались с Грейбеком или даже знали его понаслышке, как правило, считали, что на него не стоит даже тратить место в Азкабане. Лично он, со своей стороны, воспринимал это обстоятельство как повод для гордости, но представить, что кто-то захочет с ним поговорить сидя, не швырнув сначала одним из непростительных для профилактики, мог с трудом.
Остатки досок под его ногами тихо скрипели, когда он по дуге обходил странного незнакомца, не сводя с него глаз. Внешность, шедшая в довесок к запаху и голосу, была пижонская и тонкая, с нездоровой и бледной, как начисто лишенной крови, кожей. Казалось, что такой переломится от одного только укуса, и оттого только большее недоумение вызывал спокойный тон и ровная, без малейших признаков напряжения, спина. Как и любой зверь, Грейбек умел бить и бегать в ответ на опасность или страх. Что делать с отстутствием оных, он пока не знал.
Не хотелось признавать, но до сего момента мир его, по всей видимости, был весьма ограничен.
Меж тем, считая себя у себя дома он все же решил сесть, несколько раз про себя повторив, что не подчиняется приказам, а как бы демонстрирует равенство положений. Перешагнув истлевшие огоньки кострища, он опустился на сваленные в алтарной части шкуры, на которых спал и спаривался. Устроился так, чтобы в любой момент суметь перейти в атаку, и, постукивая по голенищу сапога палочкой, не без наигранного удивления уточнил:
- Шанс выйти? Неужто в Министерство на регистрацию?
Теперь он криво, на одну сторону лица улыбался, демонстрируя крепкие зубы.
Ему и правда было весело. При том, что он не мог в деталях представить, как жить теперь, и что делать с новыми указами этого сучьего отродья Крауча, он точно знал, что написаны они не для него и не для его стаи. Это слизнякам, которым только по-нелепости досталась волчья шкура, за внесение в официальный список полагалась на полнолуние клетка класса люкс и аконитовая бурда, чтобы со всей сознательностью любоваться шерсткой в зеркале и расчесывать хвост. Про Грейбека там писался только тот пункт, что давал право без зазрения совести избавиться от оборотня, как от бешеной псины.
У него в голове уже расцветали на этот счет красивые, сочные планы, но прежде чем претворять их в жизнь, стоило разобраться, что делать самому, и как нарушать новые пункты треклятого Кодекса.
Так что нет, регистрироваться бы Грейбек не пошел, но вот только тот, кто знал его по имени, мог и об этом догадаться заранее.

Подпись автора

Сыночка вообще космос, конечно!

Стелил этот тощий, стоило признать, гладко. До того гладко, что непонятно было - то ли тебя оскорбляют, то ли одобряют, как, впрочем, ранее было не разобрать ни угроз, ни намеков. Понятно было только, что хитра эта скуластая морда напротив, очень хитра, и хоть проникла на территорию к волкам, судя по всему, не чтобы сократить их поголовье, но свой шкурный интерес всяко имела.
Да и бил незнакомец своим бесцветным голоском точечно и прямо по целям. И от красивых, как ручьем текущих фраз, Грейбеку становилось то хорошо, то паскудно. Упоминание при нем Министерства, будило неизбежно лихую, веселую злость, какая случается, когда знаешь, что вот-вот переломишь врагу шею. Славно было, что и среди магов находились не одни жополизы и покорные сучки правительства. От “клеток” же оборотничьему вожаку хотелось скалиться, ощетинившись, из угла, и нападать не по прихоти, а из страха.
Одно оставалось постоянным - что бы этот волшебник Грейбеку ни говорил, распалял он все равно его злобу, и новый Краучевский декрет выходил неплохой растопкой для разгорающегося пламени.
Черная палочка в руке Грейбека стала постукивать по голенищу медленнее.
Сам он задумчиво пошкрябал когтями щетину на лице. 
Слышал он что-то о том, что маги начали грызню промеж собой. Лет пять уже как слышал, если не больше. Помнится как-то даже смеялся со своими о том, что вот переубивают все маги друг друга - и есть будет нечего. Придется отловить и разводить, как магглы скот разводят. Так примерно Грейбеку представлялись последствия междоусобных волшебных терок, а никак не чтобы с ним кто-то разговаривать пришел и начал про союз толковать.
Союз оборотней с магами…
Да если он сейчас бы вышел и сказал об этом стае, хохот бы стоял на все графство. Земля бы дрожала.
Выходила ловушка? От одного-то человека и для чего? Изловить их всех? Это только Министерству было надо, а Министерство так не работало.
Министерство насылало шоблу, швыряющуюся заклинаниями так, что искры во все стороны летели, а стая долго потери считала и уходила дальше, прячась и зализывая раны. Немудрено, что при очередном упоминании Крауча, Грейбек не выдержал. Вспылил. Рыкнул.
- Крауч нам условия не ставит. У него не про нас все условия, а про тех ублюдков, кто в кровь не верит и себя не признает.
Он подался было вперед, но снова вперившись взглядом в бледное, спокойное, едва ли среагировавшее на его вспышку лицо с темными, будто сквозь голову до самого затылка смотрящими глазами, поутих.
Ладно, раз этот маг так хорошо говорил, хорошо было его и послушать дальше. Оборотень чуть расслабил спину, расслабил пальцы, сжавшиеся в кулак вокруг палолчки в руке.
- Но сотрудничество это хорошо. Это полезно бывает. Только что тебе, волшебник, с якшания с такими, как мы? И, главное, что нам с такого якшания?

Подпись автора

Сыночка вообще космос, конечно!

- Кровь - хорошая опора для веры, - Грейбек хмыкнул. В низкой его образованности имя какого-то Нобби Лича значилось крайне условно, невнятным отголоском болтовни из будто бы никогда не существовавшей жизни вне волчьей шкуры, но общему пониманию это не мешало. Тихое презрение одних магов к другим изобретено было не вчера, и даже не тогда, когда поползли слухи об их внутривидовой грызне, раньше. Сколько поколений случек между братьями и сестрами, кузенами и кузинами вырабатывали такую брезгливость, сейчас уже не сказать было, но и не волчьего ума это было дело.
Грейбек относительно таких дел хорошо понимал одно - держаться нужно своих. А у кого там в крови пропечатаны одни предки, у кого течет общий яд - не суть важно. Всякого, кто разделял такую позицию, понимать было несложно. Пусть даже на вопросы прямо он все не отвечал, чем бесил, стоило признать, изрядно.
Успелось подуматься даже о том, что за такое пустословие и бесцельное брожение, похожее на прогулки отары по пастбищу, можно было бы и поглодать тощего, продолжи он в том же духе, но тот внезапно взял и наступил Грейбеку на больное. Как тупым и ржавым ножом полоснул никак не стягивающуюся рану.
Лидерство, как таковое, вожаку интересно особо не было. Сидеть жопой на верхушке своего небольшого мирка, окажись он там случайно, не представляло ни повода для гордости, ни делало чести, но Грейбек стаю вел за собой не случайно. Каждую унцию уважения, каждый дюйм в своем восхождении вверх, он выгрызал годами, и место, которое занимал, и запах, который приобрел, означали только то, что все, что он делал, он делал правильно. Повались это все сейчас из-за перенервничавших сопляков в мантиях, решивших запретами на бумажках повыдергивать тем, кто сильнее, клыки и когти, и выходило, что не так уж хорошо он разбирался в сути мира и не так и мудр был, каким себе казался.
Самолюбие его дало слабину, пошло трещиной. Грейбек даже на мгновение отвлекся от лица мага и посмотрел ему за спину. Распахнутая с силой дверь так и осталась впечатанной стену, сквозь проем виднелась широкая спина Сэм, присевшей на ступеньках и охранявшей вход, на случай, если кто-то занервничает. Слышала ли она что-то?
Могла. Чувства у неё были острыми, и хоть в лояльности её сомневаться не стоило, но и подвергать испытанию не хотелось.
- В бессменном лидерстве важно, чтобы оставались те, кого вести. Вожак без стаи - не вожак. И уж поверь мне, немало из тех, кто соберется стрелять, я успею загрызть, прежде чем дам в себе усомниться, - снова посмотрев на волшебника, Грейбек чуть качнул головой. Уловил тот или нет секундную слабость?
- Но в любом случае, с кем я имею честь говорить? Такие щедрости. Такая смелость. Не встречал раньше никого из вашего брата, кто бы пошел брататься с нашим и не боялся своего.
Он сам не заметил, как стал пытаться подражать бесцветному и глубокому тону собеседника, неумело копируя изысканные обороты. Сам стремящийся к вечной свободе волк, так и не понял, что попался.

Подпись автора

Сыночка вообще космос, конечно!

Резкое движение откликнулось на животных инстинктах. Как волной пробежали по нервам разряды, мышцы напряглись, ноздри вздернулись, втягивая вместе с запахами побольше воздуха в легкие - подготовить кровь, дать ей больше кислорода, заставить стучать в стенки сосудов быстрее, быть горячее. Рот наполнился слюной, как всякий раз, когда клыки готовились рвать плоть. Состояние продержалось доли секунды, данные ни с того ни с сего вставшему на ноги чужаку на право выбирать себе смерть, потом отпустило, чуть медленнее, чем возникло, будто волчья натура лишний раз желала убедиться, что не предвидится никаких атак и нет никаких опасностей.
Ничего такого не было. Все в разговоре с незнакомцем оставалось еще слишком человеческим, витиеватым, пошлым, скользило на полутонах из недомолвок и злило уже тем, что затягивалось.
Волдеморт.
Нет, имени такого Грейбек не слышал, но в нем самом здесь и сейчас мерещилось какое-то благородное тщеславие. Или это так дополняли тонкие черты разноцветные цветные блики света, пробивающегося сквозь грязное витражное стекло? Или это были отголоски той раздражающей осведомленности, которой сам вожак не обладал и мог только предчувствовать, но не знать.
На прошлое полнолуние стая убила кого-то из местных жителей - это было правдой, но такое случалось. Более того, такое было в порядке вещей и вписывалось в законы природы.
Единственные законы, которые Грейбек, весьма вероятно, хоть как-то признавал.
Оборотням надо было есть мясо и лить кровь, и каждый месяц зов светила над головой напоминал им об этом, а они не смели ослушаться и приносили жертвы тому волшебству, которое делало их сильнее, быстрее, проворнее. Кто-то умирал за это, безусловно. Поэтому стая иногда меняла и расширяла угодья, но чаще снималась с насиженных мест из-за магов, не из-за магглов. Те были слишком тупы, чтобы верить кошмарам из старых сказок и обвиняли медведей и волков, и находили, чаще всего, встревоженное близостью оборотней животное, которое и делали объектом своего якобы возмездия. Магглы никогда раньше не тревожили Грейбека и, как правило, их проблемы шли стороной от магического мира.
Декрет Крауча все изменил?
Вероятно. Не мог не изменить, но прямо сейчас раздражало не это. Раздражало то, что пришлый волшебник знал то, чего не знало еще само Министерство, и говорил так, будто мог не то воспрепятствовать, не то поспособствовать тому, чтобы оно узнало.
Грейбек шумно втянул носом воздух, потом рявкнул:
- Сэм!
Волчица не встала, а будто выросла со ступенек - таким быстрым было её движение - и в два шага оказалась в дверном проеме.
- Поставь обратно патрули и скажи остальным, чтоб занимались делом. Я соберу всех позже.
Она кивнула. Её спокойное лицо с извечно чуть насмешливым выражением не изменилось ни на секунду, но Грейбек знал, что она почувствовала перемены и в его голосе, и в его приказе.
Сэм исчезла так же быстро, как появилась. За ней стала растворяться среди развалин и остальная стая. Им предстояли тяжелые времена и, видимо, их лидер должен был выбрать не менее тяжелый путь. Встав на ноги, он подошел к волшебнику и встал в шаге от него, упрямо уставившись в лощеный профиль.
Этот Волдеморт был выше, чем казался, пока сидел, и при сереющем от надвигающейся непогоды за окном освещении, при наползающей постепенно темноте становился будто бы внушительнее. Грейбек прищурился. В недавнем незнакомце, несмотря на все разговоры, никак не удавалось почувствовать союзника, но его совершенно точно не хотелось иметь во врагах.
- Это ценная информация. Полагаю, я должен сказать за неё спасибо?

Подпись автора

Сыночка вообще космос, конечно!

Снег за окном собирался в хлопья - тяжелые и мокрые, чем-то похожие на подшерсток после линьки. Ветер пока не набрал силу и белое полотно медленно укрывало темнеющие проплешины на земле, спускающиеся сквозь витраж.
Если уходить, не оставляя следов, то лучше времени было не найти. Поклажи у Стаи было мало, а непогода довершила бы остальное - занесла и запорошила бы холмики земли с зарытыми костями, былые кострища, заглушила бы запахи. Оттепель потом размыла бы все грязными лужами, смешала бы угли с землей, опустила белые кости в нее поглубже, размыв почву.
Стая бы смешалась со снегопадом. Только силуэты растворились бы в белизне, слившись с подбирающейся рано, как всегда зимой, темнотой.
Грейбек отвлекся от лица волшебника, повернул голову в сторону витража, будто пытался рассмотреть за потускневшими цветными стеклами их будущее. После новостей об охотниках, оно представлялось ему раскрашенным в основном красным.
Отступать, уходя в снег и зиму, было лишь отчасти хорошо. Еще лучшим казалось встретить любого, кто осмелится пожаловать, особыми почестями и уйти не тихо, а оставляя за собой оторванные головы и выпущенные наружу потроха.
Славная картина. Достойная. Жаль, не нужная. 
- Они не люди, - выслушав Волдеморта до конца, Грейбек рыкнул в ответ резко, со всей имевшейся у него озлобленной гордостью за себя и свое племя. Они не люди и поэтому за ними шли те, кто считал, что это можно исправить, вырезав неугодных из страны, как опухоль. Кулаки непроизвольно сжались, Грейбек с досадой отвернулся от витража, ушел обратно к алтарю, с досадой осмотрел свой скромный скарб, разбросанный на нем.
- Тебе нужно… - Он фыркнул волшебнику через плечо, - А нам?
Тайнхем ему самому нравился не больше и не меньше остальных местечек в этой вшивой стране, но в деревеньке, как ни крути, было бы удобно переждать зиму - каменные стены полуразрушенных домов были надежнее палаток, дольше хранили тепло и не требовали лишних упражнений в размахивании палочками. Если уходить, то куда?
Грейбек выдохнул, выпрямил плечи, разжал кулаки.
Чужак все равно был прав, сниматься с места стоило. Даже если все, что он тут наговорил, было хорошо и тщательно замаскированной, неосязаемой ложью, даже сложи чуть позже Грейбек его кости к остальным в землю, дорога до Тайнхема уже была проторенной посторонними.
- Отправлю сегодня разведчиков подыскать новое место для стоянки, - и точно давая себе самому отмашку к действиям, вожак отправил на угли у ног невербальное дефодио, утопив их в каменный фундамент под церковью.

Отредактировано Fenrir Greyback (2020-06-01 11:44:36)

Подпись автора

Сыночка вообще космос, конечно!

- Когда-то и я думал, что смогу сделать так, что нас не найдут, - Грейбек, линейный и прямой, что в своих действия, что в мыслях, которые их порождали, ни на что, разумеется не намекал, как не расслышал двойное дно в утверждении собеседника. Строго говоря, он не расслышал вообще никакого дна - просто факт о потерянной где-то на просторах матушки-Англии стаи оборотней. Или уже не матушки, ибо какая мать будет так свободно отторгать свое дитя?
Такая же, как его родная, разве что.
Сумасшедшая сука, не способная справиться с трудностями.
Мыслями Грейбек был уже не совсем здесь, под сводами старой, полуразрушенной церкви. Здесь все было закончено. Без рукопожатий и подписей на пергаментах, ни чернилами, ни кровью, пакт был уже заключен. Пусть Стае сейчас всего-то и швырнули под ноги кость, он успел за них всех решить, что это подарок и оттащить его в свой угол, плотно сцепив на нем челюсти. Не стоило обманываться - за такую щедрость их вполне могли отвести на следующую охоту на поводке, но времена наступали тяжелые, хотя, стоило на это надеяться, продлиться они должны были не до скончания мира. Стоило верить, что когда они закончатся, у Грейбека будут еще силы, чтобы перегрызть веревку на своей шее, или удавиться в ней, пытаясь. Стоило верить в себя.
Но пока он только хмурился, представляя грядущий исход. Хмурился от необходимости постоянных перемещений - они изнуряли, и оборотням, как и их ближайшей серой родне из лесов, может не столь был нужен дом, но очень неплохо было иметь угодья.
Он знал, что у Стаи, как и у него самого, не будет сожалений, когда через несколько часов они покинут Тайнхэм, но так случится отнюдь не потому, что здесь не о чем жалеть. Он знал, что расскажет им о союзнике, который у них объявился, и десятки пар глаз будут смотреть на него с тем же недоверием и подозрительностью, что он испытывал и сам. Он предчувствовал тревогу кочевой жизни, и те опасности, которые в ней поджидали и их всех, и его положение, как стоявшего во главе альфы.
Еще он испытывал раздражение, пока не из-за самого наличия поводка, который едва ли ощущался, слабо обвиснув в держащей его по ту сторону руке, но из-за неопределенности впереди. Им надо было спрятаться и дальше что? Поджать хвосты и сидеть тихо? В клетке иного рода пережидать полнолуние?
- Нас не будет здесь к утру, - если бы не гость неподалеку, Грейбек бы, вероятно, уже позвал кого-то из волчат собрать его вещи, но пока не хотелось позориться спешкой и суетой. Пока хотелось поставить последние точки, - И перемещения не будут проблемой, но я не хочу сидеть тихо. Те, кто собираются меня убить, должны знать, что могут умереть первыми. Я хочу жрать на ужин охотничьи потроха в собственном соку. Это меня вполне устроит, значит - будет хорошо для тебя?

Подпись автора

Сыночка вообще космос, конечно!