Температура в пристроенном к купальням хамаме и на улице была почти схожей, и разница между отдыхом в тени раскидистой зелени на лежанке у бассейна и пребыванием в бане отличалась, пожалуй чистой вкусовщиной и мимолетными настроенческими порывами. Если хотелось крупных капель на коже и безо всякой магии приводящего в движение мозаичный узор на потолке белесого пара - можно было оставаться и внутри, но Магдалина предпочла отдохнуть под сенью инжирового дерева, покачивавшего своими похожими на веер листьями у самого бортика.

Возле её лежанки на столике в вазочке лежали фрукты и разбавленное на южный манер примерно напополам с водой белое вино золотилось, ловя на края бокала отраженные от светлого мрамора солнечные лучи. Голову оно почти не дурманило. Во всяком случае не больше, чем жара или общее чувство расслабленности, всегда посещавшее в часы сиесты.

Эрлинга должен был вместе с его кузенами забрать в конюшни Диего. Сын Магдалины, вместе с кузенами и дядьями собирался принять участие в утренней мужской охоте и был крайне взбудоражен перспективой сегодняшней подгонки седла и выбором лошади, что позволяло его матери потратить немного времени на себя и понежиться, бездумно и бессмысленно скользя глазами вдоль строк стихов очередного её романтика-соотечественника.

Я любовался девой с севера и в час,
Когда она златую голову склоняла
К моей подушке, пленом одеяла её скрывал
И тем же самым - спас.

Внизу стиха стояла витиеватая загогулина автографа, перекрывавшая часть нижних строк. По традиции, вся эта витающая в облаках творческая голытьба иногда гостила у них дома и, не иначе как благодаря за обеды и ужины, считала своим долгом объявить что-то из своего творчества посвященным их семье. Видимо эти сопливые строчки были адресованы матери Маг, что показалось бы самой Маг до невозможности милым, но, вероятно, лет двадцать назад.

Я помню дев восточных, как они
Разрезом лисьих глаз меня манили.
И плыли вдоль канала фонари,
Не опалив бутонов нежных лилий.

Строки казались Магдалине избитыми, но, бездумные и бессмысленные, они отлично гармонировали с летним зноем и пышущей влагой тенью, и было отчего-то даже забавно представлять, как седовласая, но по своему все еще красивая хозяйка дворца склоняет тактично голову, принимая эту пошлость в дар.

Был север светел, был восток хитер.
И я был там и здесь, весь мир окружив,
Но под любыми звездами мне нужен
У моря южного раскинутый шатёр…

Байки, - думалось Магдалине, когда она подносила к губам бокал с холодным, золотым вином, и не стесняясь саркастичной, не всегда шедшей ей усмешки, кривила губы, - И все о блядстве, как ни крути.

Раздавшийся чуть в стороне шорох заставил её оторвать голову от страниц и потянуться к краю сползшей в сторону с колена полы халата, но в мелькнувшем за колоннами силуэте, в его легкой и уверенной походке угадывалось то до приятной теплоты в груди знакомое, что заставило её расслабиться обратно. Родного брата Маг стесняться не привыкла, и явно не для их родства и отношений писались тягомотные правила приличия. Нога, выбравшаяся из шелкового плена, так и осталась свободной, и до того момента, когда Серхио должен был приблизиться, как раз оставалось время, чтобы прикончить стихотворение.

За чьим пологом шелковым - она,
Стройна как ива, волосом черна,
И чьи глаза, лукавы и нежны,
Укроют грех вернее ночи без Луны.

Движущаяся иллюстрация рядом подмигнула её тушью отрисованных ресниц, черные зрачки глаз наполнились звездами, а после расплылись в единой бесформенной кляксе, прежде чем начать движение заново. Магдалине все снова показалось до невозможности пошлым, но, вместе с тем, при появлении брата ей подумалось, что ему такие книжонки могли стать отличным подспорьем. В конце концов, не все женщины на планете были “избалованы” её опытом.

- Чеко! - Она издалека помахала ему рукой с томиком и небрежно опустила книгу сбоку от лежанки прямо на землю, - Я думала, ты поедешь с остальными, готовиться к завтрашнему дню.

Маг зевнула, сменила чтиво в руке на бокал, подумала про себя, что, конечно, у её любимого братца и кроме охоты хватало в последнее время развлечений в этом доме, но странным образом их объекта все равно не было видно нигде с ним поблизости. Не без удивления Магдалина выгнула бровь.

- Ты где-то потерял свою русскую собачонку?

В Гранаде, кроме нормальной погоды и еды, огромным плюсом пребывания была еще и та спокойная, похожая на умиротворяющий шепот летнего ветерка в кронах деревьев нежность, с которой законнорожденные обитатели дома делились друг с другом. Чинное высиживание на почтительном расстоянии друг от друга, принятое на севере, здесь сменялось полноценными объятиями, никто не смотрел друг на друга косо за привычку брать друг друга за руки, а невинные поцелуи между родственниками не воспринимались, как вопиющее попирание безбожно устаревшей викторианской морали. При всей своей болезненной, отчаянной и грустной любви к мужу, от той любви, куда более оберегающей и комфортной, которую ей дарила семья, Магдалина ни при каких условиях не смогла бы отказаться, и когда брат, совершенно естественно, непринужденно поцеловал её в знак приветствия в лоб, она не могла не зажмуриться от удовольствия, как  пригревшаяся, вот-вот готовая замурлыкать счастливо кошка.

Дивное, томное лето, обжигающее и баюкающее в волнах зноя, в представлении Маг не могло существовать без таких вот крохотных свидетельств привязанности и, расплываясь в улыбке, и все-таки чуть двигаясь на лежанке, чтобы Чеко мог сесть рядом, она заранее знала, что, о чем бы не пошел их дальнейший разговор, она все равно со всем согласится, все поймет и все по итогу простит.

Даже если её милый младший братишка решил не ездить на охоту, потому что минувшим вечером случайно зарубил кого-то из егерей и теперь ждет, пока Диего, со свойственной ему политической сдержанностью подлинного наследника, выровняет ситуацию.

Даже если потерявшаяся русская на самом деле лежит закопанная в саду у корней старого кипариса.

- Вообще, я надеялась, что ты будешь чуть больше времени проводить со своим племянником, - намекая на Эрлинга, Маг не удержалась, чтобы чуть пожурить брата за уклонение от семейных забав из-за лени, но сделала это даже без намека на серьезность. Вяло, с поистине летней медлительностью подобрав свою палочку, она трансфигурировала опавший лист кипариса в еще один тонкий хрустальный бокал, заранее догадываясь, что Серхио не откажется от вина на поздний завтрак и, более того, в отличие от неё самой, даже не потрудится это вино разбавлять.

Так и оказалось, и Магдалина даже потянулась к брату, чтобы стукнуться звенящим прозрачным краем о край, будто отмечая очередной новый, спокойный день в стенах родного дома, несмотря на то, что все сказанное далее ей не понравилось, хоть и обошлось без трупов под деревьями.

- А ты будто хочешь все-таки нарваться на свою неслучившуюся ссору, - нахмурив брови и будто с осуждением покачивая жидкостью в хрустале, она посмотрела на как всегда индифферентно-расслабленного Чеко. Та русская ей не сказать, чтобы нравилась. На взгляд Магдалины, безусловно, знавшей о споре, эта пассия брата была слишком простовата и явно недостаточно красива для него, но тот так убедительно играл свою роль, что временами та будто бы даже выходила за рамки игры, и, если честно, в глазах родителей в такие моменты мелькала определенная надежда.

От Серхио в этом доме никто не ждал ни выдающихся достижений, ни соблюдения положенных высоким статусом брачным норм, но Магдалина видела, что и отец, и мать у них стареют, и им обоим было бы спокойнее, если бы и последний их сын хоть немного остепенился. О том, чего такая степенность стоила, к примеру, их дочери, они скорее всего не подозревали, так что их можно было понять.

- Мама и папа уже в курсе? - Превращаясь в действительно Старшую сестру, Маг стала звучать строже. Тверже сжались пальцы на тонкой ножке бокала, да поза на лежанке стала менее расслабленной, - все же запахнув колено полой халата, Магдалина села, выпрямив спину и полным корпусом разворачиваясь к брату.

- Знаешь, я думаю они серьезно рассчитывали на эту русскую, все же не столь многие девушки ночуют в твоей комнате столько дней. Ты их явно расстроишь.

Еще один неписанный закон Дворца Западного Ветра - когда дело касается чьих-то чувств, Реверте думают только о Реверте.

Все же раз за разом и год за годом младший брат оставался единственным человеком, который заставлял Маг закатывать глаза, но совершенно беззлобно и даже без какого-либо реального осуждения внутри, а скорее как элемент игры, которая регулярно разыгрывалась в этих стенах. Вероятно, в рамках неё, если не все в их семье, то точно все, кто оказывался старше самого Серхио, были склонны к совершению одной и той же ошибки - считать его именно “младшеньким” без особого желания, чтобы он когда-нибудь повзрослел. Будто если Серхио повзрослеет, им всем придется резко постареть, поэтому пусть лучше продолжит развлекаться и дурачиться, вызывая у своей родни негодование, мало что общего имеющего с искренним.

Поэтому Магдалина закатила глаза, стоило только речи зайти о девушках и едва сдержалась сказать, что для таких вещей у её сына пока еще, хвала этому их английскому Мерлину, есть его весьма блядствующий отец. День для того, чтобы в нем в каком бы то ни было виде воскрешался облик Эйдана Эйвери, был слишком уж хорош, и портить его такой размеренный и томный темп чем-то большим, чем пожуривание неугомоного брата, никак не хотелось.

- Сам доставляешь проблемы, сам пытаешься от них оградить. Ты такой “ты”, Чеко!

Маг картинно всплеснула руками, все с тем же совсем необязательным и далеким от правды осуждением, но резко перечеркнула всю “взрослую” значимость жеста, воруя у брата с ладони очередную виноградину. В вазочке рядом лежал в точности такой же, но ведь так получалось вкуснее почти всегда. К тому же, если Серхио позволял себе быть подле неё ребенком, то чем она была хуже? Сделав еще глоток из бокала, Магдалина решила, что можно растянуться на лежаке обратно и что, в целом, воспитательная работа отнюдь не означает, то её нужно вести из неудобной позы.

- Ох, еще бы ты не женился на Норе! Однако осторожнее, братец. Помнишь, как говаривал дед? Не доверяй вдовам и богомолам - никогда не знаешь сколько у них за душой откушенных голов, - сопутствующая короткой ухмылке еще одна выразительная, но ничего конкретного не означавшая жестикуляция рукой с бокалом едва не заставила его содержимое плеснуть через край.

Однако, стоило признать, общаясь с Элеонорой Коветт, Маг временами почти завидовала брату и тому обстоятельству, что он родился мужчиной. Вероятно, будь она еще одним сыном, а не дочерью, - это могло бы избавить её саму от многих и очень многих проблем, не говоря о том, что тогда и она могла бы прикрываться своевременно женившимся и наплодившим наследников Диего, игнорируя всякую чушь про обязательства перед семьей и родом. И да, вероятно, та легкость, с которой их младшенький плыл по жизни, её слегка раздражала, как раздражала и Та Русская, за чью косвенную защиту чести Маг бралась, скорее негодуя на восхитительную гибкость Чеко, чем на тот факт, что её лишили невестки. Такую невестку она бы, пожалуй, даже отравила, не дожидаясь конца медового месяца, что даже могло показаться оптимальным вариантом - и родители довольны состоявшейся формальностью, и привычный уклад жизни брата спасен.

- Ты - невыносим! - Уже больше для вида фыркнув на инфантильное “пожалуйста-пожалуйста”, Магдалина оттаяла окончательно и вздохнула, капитулируя  перед обаянием брата, и теперь уже закатывая глаза так, чтобы он точно понял, что она, разумеется, пойдет с ним и будет оправдывать его перед родителями, пока те не успокоятся, как, впрочем, и всегда.

- Что ж, по крайней мере, ты не накормил её ложными обещаниями любви до гроба… - Попыталась она по привычке оправдать бесстыдство Серхио и перед собой, чтобы он продолжал в её глазах выглядеть лучше её мужа, но все же, на всякий случай отправила один острый взгляд, - Или накормил?

Её милый маленький брат, конечно, заблуждался и поводов вместе с причинами любить его у Маг водилось куда больше, чем один только его местами скверный характер и крайнее самодурство. Эти его черты её скорее забавляли, но нежные чувства к нему она испытывала скорее потому, что он в ответ тоже умел безраздельно и смело любить её, а еще за то, что всерьёз не осуждал, и, несмотря на всю внешнюю безалаберность, был тем человеком, которым не смог стать даже законный супруг - человеком, на которого она всегда могла положиться.

То, что все сменявшиеся в его жизни со скоростью легких, быстрых, перелистываемых едва ли с вниманием, пестрых картинок в альбоме девушки не замечали в Чеко этой его восхитительной преданности к своим, было с точки зрения Магдалины исключительно их проблемой. Он, насколько у неё получалось судить, никогда не скрывал этой своей черты, и то, что кому-то она казалась неважной, было никак ни его виной.

Никак не его виной было то, что они сами выбирали нагловатого, импулсивного идальго, развешивали уши на его восторженные комплименты, а потом не могли сладить с другой стороной его натуры и напрочь игнорировали существование третьей.

Что посеешь, то и пожнешь, - истинная правда, и если эта русская была недостаточно отзывчивой по отношению к Серхио, то выходило, что он и так дал ей слишком многое. Или это просто жара и вино делали Магдалину слишком фаталисичной, флегматичной и, стоило только Эйдану все-таки влезть в их разговор, еще и грустной?

Что посеешь, то и пожнешь, - а своих желаний ей тоже стоило бояться уже почти двадцать лет назад, когда до нестерпимого хотелось, чтобы любовь к одному человеку не угасала никогда, и не нашлось никого, кто мог бы объяснить, что в таком, вечно горящем пламени придется сжигать все новые и новые жертвы и питать его своим разочарованием и болью.

- Мой муж, - Магдалина начала было, но запнулась, допила остатки в бокале и протянула его, опустевший, брату, - налей мне еще, пожалуйста.

Новую, заигравшую золотом порцию, ей не хотелось даже разбавлять, и она сразу сделала большой глоток, не дав напитку продышаться и избавиться от корежащей рот кислинки, впрочем, хорошо шедшей к натянутой, саркастичной улыбке на губах.

- Мой муж уже давно мне ничего не обещает и ничего от меня не скрывает, впрочем, тоже. Уверена, что если по приезду я попрошу у него список тех шлюх, которых он оттархал в мое отсутствие, он предоставит мне его с удовольствием и комментариями, просто чтобы посмотреть, как я извожусь от ревности.

Она выпила еще, памятуя, что когда алкоголя становится в крови достаточно, он неплохо приглушает привкус этой годами накапливаемой в особняке Эйвери желчи, но видимо, была слишком взбудоражена, чтобы подобное произошло быстро. Оставалось только вздохнуть и, прикрыв веки, покаяться.

- Собственно, именно поэтому мне нравится увозить Эрлинга летом сюда. Незачем ему смотреть, как его отец позорит его мать. Да, и я могу отдохнуть без вечных напоминаний о том, что мой муж меня больше не любит. И нет, тебе все еще нельзя его убивать, я-то его люблю.

Еще глоток вина. Еще одна утащенная с блюда виноградина, такая сладкая, что сумела заглушить даже ту горечь, которая поднялась откуда-то из нутра и готовилась вот-вот защипать в глазах и носу. Магдалина сделала долгий вдох, сменила его на не менее долгий выдох и, почувствовав, что в голове все-таки понемногу начинает шуметь, решила, что им надо отвлечься и развлечься. Она улыбнулась и, как ей хотелось верить, уже веселее.

- Но, хватит о нем! Слу-ушай, Чеко, а давай отсрочим твою казнь у родителей и сбежим вечером в город? Поужинаем устрицами на рынке, возьмем еще вина, потанцуем на улице под музыкантов, которые играют на ступенях у собора? Ты поможешь своей сестре снова стать молодой и пьяной, и все на нас будут смотреть.

На родине Магдалине, пожалуй, больше всего прочего нравилось то, как просто у нее здесь, когда она приезжала в гости без Эйдана, получалось отказываться от грусти любой глубины и размаха. В отличие от Британии, где все дрянное и опостылевшее имело свойство расползаться и долго лежать на земле в виде тяжелого и тягучего блеклого тумана, здесь всякую дрянь выплавляли знойные дни и прятали изумительно черные ночи. Пьянеть здесь выходило быстрее, цветы пахли слаще и в буйстве летних красок и ароматов, потерять образ мужа получалось так же просто, как и ему самому - возникнуть.

Конечно, немало в его пропаже сыграл и Чеко, сам же его, впрочем, и призвавший. Как всегда уловив перемену в настроении сестры, продолжать одну и ту же, заезженную ими обоими тему избавления от неверного супруга он не стал. Сам, видимо, привыкнув к тому, что несмотря на все откровения Магдалины, она в решающий момент удерживала его за рукав, когда он готовился было влезть в эпицентр англо-испанского конфликта, который являл из себя её брак, Серхио поддержал переход разговора к вечерним планам. Ночная Гранада для них обоих была привлекательнее проблем, неважно чего они касались - нужды ли объясняться с родителями о том, почему их чистокровный и благородный сын избегает типичного своему титулу социального паттерна, или вечных волнений вокруг неудачного замужества.

До назначенного часа, когда бриз от не столь далекого моря сменит свое направление и температура слегка упадет, оставалось еще много часов, но и время здесь текло как-то по особенному. Смешиваясь с праздностью, оно никогда не тянулось долго, разве что оставляя для непривычных к ней людей ощущение впустую потраченного дня. Строго говоря, брату и сестре оставалось, пожалуй всего-то допить бутылку вина, возможно еще разок заглянуть в хамам или купальню, и наступила бы уже минута, когда надо собираться на намеченную прогулку, позволив себе придирчиво и долго перебирать наряды в гардеробе.

Почему-то когда Чеко опустошил свой бокал и поднялся, Магдалина подумала что как-то примерно так он и поступит, и готова была вернуться обратно к томику со стихами.

- Нет, я, наверно, попозже, - не сразу разгадав коварный замысел брата, она тоже потянулась на лежаке, отставив в сторону бокал, и поначалу не могла не взвизнуть, когда ей резко подняли на руки.

Осознание того, что вот-вот должно было случиться, настигло её тогда, когда Серхио стоял на самом краю мраморного борта и, казалось, совершенно не собирался останавливаться. Его не смущали ни наличие на них обоих одежды, ни то, что Магдалина, вяло пытаясь сопротивляться, кулачком стучала его в плечо и громко выражала свое возмущение:

- Нет-нет-нет-нет! НЕТ! Чеко, ты этого не сделаешь! Чеко, ты не може…

Прозрачная бирюзовая вода с шумом закрутилась у нее в ушах, ударила в рот и нос, поглотила все звуки и заставила как-то уж совсем нелепо замолотить руками и ногами, чтобы всплыть на поверхность. Расплывшийся, как клякса, шелковый халат, мешал движениям, волосы лезли в лицо, и, вынырнув и кое-как убрав их с лица, Магдалина была до того полна возмущения, что ни на какие другие эмоции в ней бы в принципе не поместились. Легкий хмель с нее также спал, стоило только очутиться в бассейне с головой, и как только у Маг получилось сделать нормальный глоток воздуха, как она ударила по воде ладонью так, чтобы всплывшего брата обдало фонтаном брызг.

- ТЫ НЕВЫНОСИМ!

Она объявила это так громко, что будь сейчас кто-то в главном здании дворца, её бы наверняка услышали. Но, правда, вместо того, чтобы выбираться из бассейна, куда её столь вероломно затащили, Магдалина ринулась к Серхио с одной лишь целью - учинить справедливую месть, притопив своего неугомонного братца, прямо как в детстве.

В конце концов, за возней в бассейне можно было тоже неплохо убить время до самого вечера.

[indent] Серхио был и оставался совершенно несносным время от времени, и Та Русская, ни с кем не попрощавшись покинувшая дворец в Гранаде, даже не подозревала, насколько ей повезло, что его наиболее капризную, наиболее инфантильную его часть, ей так и не довелось увидеть, и что к ней не пришлось привыкать.

[indent] Магдалина думала так, когда, насквозь промокшая, в плотно облепившей фигуру ткани выбиралась из бассейна, кое-как собирая ластящиеся к ногам, потяжелевшие от воды полы халата и фыркала на очередное неуместное замечание братца. Думала она так, пока, оставляя за собой ручейки воды, шла забрать свою палочку, чтобы хоть немного подсушиться, и продолжала думать, когда смотрела, во что превратились из-за водных баталий её волосы, но все-таки ни разу за это время она не злилась на Чеко по-настоящему. Он был совершенно невыносим, капризен и эгоистичен большую часть своей жизни, но при всей этой пестроте недостатков Магдалина обожала его хотя бы по той причине, что он, точно так же, вопреки и наперекор всему, обожал её.

[indent] На Plaza Nueva, положив брату руку на плечо, пока он придерживал её за талию, Маг уже с трудом помнила и свои вспышки негодования, и то, как закатывала глаза на непристойные предложения, сказанные, как она считала, именно с целью её поддеть, и пребывала в полной готовности не только быть счастливой текущим вечером, но и со всем рвением доказывать позднее родителям, что Мари все равно была их сыну неподходящей парой. Серхио легко выводил сестру из себя, но, в отличие от её мужа, не делал ничего такого, за что ей было бы сложно его простить, да и время, проведенное с ним, всегда отличалось какой-то ненавязчивой, непритязательной легкостью, такой же бездумной, как и их “побег” из родительского дома с целью смешаться с беззаботной толпой.

[indent] - Пойдем на рынок, пока еще не совсем стемнело, - Магдалина широко улыбалась, пока тащила Серхио за собой за руку, в проулок за зданием суда, где удлиннившаяся под вечер тень скрывала за расступившимися кирпичами портал в магическую часть города.

[indent] На почти зеркальном отражении Plaza Nueva здесь было в разы шумнее, заставленное почти сплошь рядами лавок пространство, зазывало тратить песеты и сентимо, спускать все подчистую на сангрию с сушеными фигами, баклажаны в меду, перченый картофель и иберийский хамон. В аквариумах плавали, жалобно поблескивая черными глазами, гигантские каракатицы, а прямо под статуей танцовщицы, у ног которой бесконечно вился бронзовый куэлебре, жонглер бросал в воздух плетеные шары с моментально загорающимися в остатках косых солнечных лучей цветами дикого бадьяна. Невредимые, они успевали погаснуть, стоило им только попасть в тень, и вся ловкость заключалась в том, чтобы успеть подставить под них руку в нужное время, но толпа еще не державших в руках палочек детишек, смотрела на представление, разинув рот, вызывая у Маг одновременно умиление и зависть.

[indent] Где-то мелодично кастаньеты задавали ритм бандуррии и до полного забвения, оставалось сделать только один глоток андалузской сангрии, известной своим свойством добавлять к настроению нотки эйфории. Кинув на прилавок несколько песет, Магдалина забрала с него два бокала с напитком, протянула один брату и стукнулась краем о край.

[indent] - За вечную молодость, Чеко!

[indent] Она улыбалась, чувствуя как слегка немеют губы от холода, и счастливо щурилась на закатное солнце, пока в поле её зрения не попало нечто, что заставило глаза широко распахнуться и совсем по детски начать тыкать пальцем куда-то Серхио за спину.

[indent] - Смотри-смотри! - Там, чуть в отдалении, где чуть подрагивающий купол антимаггловского барьера просвечивал, чтобы дать и волшебникам полюбоваться на кресты и башенки Гранадского собора, каждый желающий мог попробовать себя в меткости, паля по заточеным в магическом кубе блуждающим огонькам. Главным призом, покоящимся на парящей в воздухе бархатной подушечке, очевидно была достаточно уродливая, подделанная под золото диадема, глядя на которую Магдалина безапеляционно заявила.

[indent] - Кажется, я её хочу!