Бурный вечер перетёк в не менее бурную ночь, ставшую бессонной для очень многих людей: сотрудников ДОМП, обливиаторов, колдомедиков в Мунго, для пострадавших и их родственников, а также для многих других, кто с тревогой следил за новостями по радио, не в силах уснуть. Урхарт успел побывать на вокзале — хотел оценить масштабы бедствия лично. Увиденное ему очень не понравилось. Такое вообще не могло понравиться ни одному нормальному человеку. Прямо с Кингс-Кросса пришлось метнуться в Хогсмид, на который удивительно некстати напали оборотни. Оттуда Элфинстоун вернулся уже за полночь — но не домой, где его всё равно никто не ждал, а назад, в Министерство. Урхарт знал, что там точно будет чем заняться, а кроме того, надеялся застать Крауча. Будучи знакомым с деятельной натурой Бартемиуса, он понимал, что за такими дерзким масштабным нападением неминуемо последует реакция — и лучше бы ему оказаться в правильном месте до того, как справедливая жажда навести порядок обретёт форму закона.

В своих расчётах Урхарт не ошибся: Крауч не только был в Министерстве, но и сам захотел его видеть. Пролившаяся в стаканы вода сейчас показалась уместнее огневиски: да, произошедшее было шоком для всех, но их профессия не в последнюю очередь заключалась в том, чтобы встречать любые потрясения, продолжая твёрдо стоять на ногах, а делать это лучше было в трезвом уме.

— Бардак, — промочив горло, согласился Стоун, взял предложенную ему бумагу из рук начальника департамента и опустил взгляд на торопливо выведенные волшебным пером строчки. Однако попытка углубиться в содержание была прервана словами всё того же Крауча, заставившими его заместителя оторвать взгляд от документа и перевести его на руководителя ДОМП. Примерно в этот миг Урхарт понял главное: Бартемиусу не нужно было его мнение для принятия решения, потому что Бартемиус уже всё для себя решил. Не сказать, чтобы в этом было что-то новое. Но и в заместителях главы ДОМП он числился не за то, чтобы молчаливо соглашаться с любым решением Крауча.

Говорить Бартемиусу, что он не прав, не имело смысла. Потому что в глобальном отношении он не заблуждался: так продолжаться дальше действительно не могло, и с этим срочно нужно было что-то делать. Но вот конкретные способы реализации этого справедливого, по сути своей, постулата, вызывали у Урхарта вполне определённые сомнения. Он снова опустил взгляд во вручённый ему лист бумаги и убедился в том, что знал заранее — идеи Крауча были жёсткими. Вероятно, слишком жёсткими для большинства.

— И как долго будет действовать этот декрет? Нет ничего более постоянного, чем временное. Бессрочное военное положение вызовет недовольство людей, ограниченное по срокам — обяжет нас уложиться в них с поимкой виновных. Наши ребята знают своё дело, но не всё в этом мире зависит от профессионализма и упорства.

А ведь это была ещё сравнительно «беспроблемная» часть. С Непростительными всё становилось ещё сложнее.

— От Авады нет щитов, понимаю. Но и в аврорском блоке есть заклинания, которые можно отбить только светлыми чарами, а тёмная сторона потому и называется тёмной, что не очень-то к ним способна. И потом — Империус, Круциатус — это в самом деле необходимо для самообороны?

Эти вопросы им непременно зададут другие, причём по многу раз, и, даже если не было шанса переубедить Бартемиуса, стоило хотя бы задать их себе первыми. Чтобы ответы потом внезапно не оказались слишком не по вкусу всем, включая их самих.

Ещё раз пробежавшись взглядом по скупым строчкам, тезисно излагавшим планы Крауча, Элфинстоун поднял взгляд на руководителя департамента. Бартемиус держался бодро, но выглядел усталым. Урхарт и сам чувствовал, как напряжение скапливается в висках и давит на затылок: ночка у всех сегодня выдалась такая, что врагу не пожелаешь. В сон его не клонило, но к этому часу все уже были утомлены, а рассудок закипал, требуя перезагрузки. Самым разумным, что сейчас можно было сделать, Стоуну представлялось пойти спать, следуя заветам народной мудрости, утверждающей, что утро вечера мудренее. Да, это было бы разумно. Но, как и Бартемиус, он понимал, что положение не позволяло им такой роскоши: к утру они должны были представить официальное заявление и реакцию на кровавые события минувшего вечера. Говорят, зло не дремлет. Те, кто охраняют мир от его проявлений, спят ещё меньше.

— Отличный ход, — сказал Урхарт, получив от Крауча некоторые пояснения. — Для того, кто хочет поставить крест на своей политической карьере.
Он утвердительно кивнул на предложение кофе, так кстати принесённого секретарём Бартемиуса, и, пока Крауч на правах хозяина разливал настойку бодрости по чашкам, продолжил свою мысль.
— Год — слишком долгий срок для чрезвычайного положения по всей стране. Или мы говорим только о Лондоне? В любом случае, таких заявлений следует избегать. Месяц — уже немало, но это хотя бы обозримый период. Я бы сказал, даже два месяца — это чересчур. Люди нас не поймут, особенно когда ощутят на себе весь груз последствий такого решения. Это приведёт к значительным экономическим потерям в самых разных областях. Кроме того, потребуется срочный пересмотр огромных объёмов документации. Будет коллапс и много недовольства со стороны населения, и догадайся, на кого Минчум спустит всех собак. Если другого пути нет, я предлагаю хотя бы заявить о менее продолжительном сроке. Понадобится — выбьем у министра продление.

По крайней мере, это позволило бы им выиграть немного времени и отсрочить справедливое негодование широких масс, а в идеальном случае и избежать его. К сожалению, сроки действия декрета были в нынешней ситуации наименьшим из зол. В изложении Бартемиуса всё звучало логично и складно, но Урхарт слишком хорошо представлял, во что превратится эта рассудительность, пройдя через мясорубку прессы, и что в итоге услышит общественность. Это грозило им катастрофой, и на её предотвращение оставалось всего несколько часов.

— Если тебя интересует моё мнение: разреши бить на поражение при задержании любым доступным способом, но убери из текста всякие упоминания о Непростительных, так будет лучше, — посоветовал Урхарт. Прилюдно он предпочитал обращаться к Краучу с профессиональным вежливым «вы», такая обстановка, как сейчас, предполагала и даже требовала большей доверительности, а это дело обоюдное. — Пожирателей ты ими не удивишь и не напугаешь, а резонанс со стороны мирных волшебников и наших же ребят будет серьёзный. Оговорки о контроле будут пропущены мимо ушей, зато о Непростительных начнут шептаться на каждом углу. И хорошо, если шептаться, а не кричать и выходить на протесты.

Элфинстоун сделал небольшой глоток горячего крепкого кофе, удовлетворённо кивнул и снова посмотрел на Бартемиуса.

— Почему бы вообще не провести это разрешение на убийство тихо, по внутренним каналам служебных предписаний? Не запугивать преступников, а сделать им сюрприз сразу на деле? Во всеуслышание достаточно заявить о расширении полномочий авроров и хит-визардов. Разрешить проводить обыски без ордера или задерживать подозрительных лиц без предъявления обвинений, ускорить судебную процедуру. Это тоже сомнительные меры, но в нашем деле полезные. И они не вызовут такой бури, как индульгенция на Непростительные.

Если цели Бартемиуса были Урхарту понятны, то его логика, как выяснялось теперь, — не вполне. В том, что ДОМП не переловил этих выродков за пять лет, присутствовал их косяк. Они что-то делали не так. Недооценили угрозу, пока Пожиратели не заявляли о себе так явно и бесцеремонно. Просмотрели кротов в своём ведомстве. Не нашли способа вывести на чистую воду руководящую верхушку этой группы террористов во имя превосходства чистокровных. Да, Крауч говорил правильные вещи: решительные действия были необходимы. Они назревали уже очень давно. Слишком давно. Но на любой стадии развития работают свои правила. Сейчас тлеющий конфликт перешёл в открытую, горячую фазу, и ситуацию требовалось срочно переломить, пока всё не стало ещё хуже. Вопрос был в том, как конкретно в этом поможет долгосрочное военное положение в магической Британии.

— Бездействовать нельзя, тут я согласен, — Стоун глотнул крепкого кофе, размышляя над тем, есть ли какой-то способ убедить Бартемиуса поумерить свой праведный пыл и жажду отмщения и хотя бы наметить план действий на свежую голову. Ответ напрашивался неутешительный: наступление утра вряд ли что-то могло изменить. — Но каким образом чрезвычайное положение должно способствовать поимке преступников? Если они захотят устроить ещё один теракт, то вряд ли будут делать это под покровом ночи, им ведь нужен резонанс. И я не эксперт по финансам, но не исключаю, что экономические потери от длительного военного положения могут превысить материальный ущерб от терактов. Бюрократический хаос в любом случае будет обеспечен, и у других департаментов найдётся к нам много вопросов.

Хотя проблема, конечно, была не в других департаментах и не в их претензиях. Решения такого масштаба затрагивают все сферы жизни, и многие от этого пострадают без вины. Концепция «пожертвовать малым ради большого», быть может, и имела право на рассмотрение, да только «малое» в их случае опасно разрасталось до почти астрономических масштабов.

По Краучу становилось заметно, что он утомлён разговором, который сам же затеял: усталость накапливалась, а всплеск адреналина, обеспеченный необходимостью быстрых активных действий, когда всё только произошло, давно ушёл на спад. И работали-то они не с вечера, а с утра. Урхарт и сам ощущал, как виски будто сдавливает железным обручем. Но он ещё не лишился способности связно мыслить.

— Сначала они будут говорить о Непростительных, следом приплетут и беспомощность наших превентивных мер. К чему давать нашим противникам такое подспорье и подставляться под двойной удар? — возразил Элфинстоун. Его голос звучал флегматично от усталости. — Может быть, я что-то упускаю, — предположил он. — Так мы всё-таки заботимся о репутации ДОМП? И поэтому нам лучше заранее самостоятельно изваляться в грязи?

К несчастью, Бартемиус едва ли ошибался в другом: само Министерство не позволит им провести хотя бы пару внеплановых проверок внутри собственной структуры. Сразу поднимется вой: это недопустимо и неприемлемо, это ставит под сомнение авторитет власти, у нас у всех неприкосновенность, и прочее, прочее. А если попробовать протащить разрешение на такие рейды напрямую через Министра? Но нет, тоже не вариант: Минчум наложит в штаны, ведь тогда он лишится поддержки всего властного аппарата. Жаль: этот осиный улей давно пора разворошить. Странно, к слову, почему с этим так неловко справляется отдел надзора и служба контроля. Или никакой странности тут нет?

— Регулярные проверки на Патронус — это, конечно, хорошо, — Урхарт задумчиво почесал подбородок, начинавший покрываться слоем короткой щетины. — А тебе не кажется, что это не только способ выявить Пожирателей в наших рядах — если они есть — но и подтолкнуть на тёмную сторону тех, кто колеблется или устал. Я даже не имею в виду, что они непременно станут приспешниками этого так называемого «лорда». Но ты сам знаешь, как может ожесточать людей наша работа. Я бы сказал, сейчас более, чем когда-либо, имеет смысл подумать о том, как уберечь наших ребят от этого скользкого пути. У нас сейчас каждый человек на счету.

И, к сожалению, всё говорило о том, что это только начало.