Эвелину не волновали его жалки оправдания и признания собственного невежества, раз он не знал и не интересовался тем, чье тело собирался использовать. Она презирала подобную глупость, как и презирала саму идею того, чтобы заявиться в бордель в чужом обличии. Она предпочитала иметь смелость заявлять о любых своих желаниях и действиях, а не прятаться стыдливо за маской. Однако в потоке испуганного сознания Тревиса была крупица того, что ее всерьез интересовало. Тот самый торгаш в Лютном переулке, сдававший в аренду чужие тела так смело. Наглости этого персонажа можно было лишь завидовать, однако у нее и собственной было немерено.

Она поморщилась, когда высота голоса мужчины стала больше походить на визг.

Ведьма усмехнулась следом, когда Тревис задал удивительно правильный вопрос о том, кто она такая. Кто такая, видимо, раз позволяет себе подобные жесты, не опасаясь, и называет Пожирателя фривольно по имени. Вопрос был верный, только вряд ли ему был бы по душе ответ.

- Меня зовут Эвелина Роули.

Она считала, что ему будет достаточно ее фамилии и нет нужды вдаваться в подробности их родственных связей.

- Рембрандт? - она не скрывала веселья в голосе, заслышав, вероятно, прозвище, которое торгаш использовал в работе с клиентами. Это становилось интересным - кажется, у него был какой никакой вкус и фантазия.

Морана подошла к мужчине ближе, разглядывая сверху вниз несколько мгновений, прежде чем отозваться тоном, больше похожим на приказ:

- Вставай. Отведешь меня к нему и можешь катиться ко всем чертям.

***

Они вышли из борделя вместе - она держала его под локоть, чтобы он не вздумал сбежать. Ей хотелось надеяться, что ему хватит ума не пытаться от нее избавиться. Иначе то, что произошло несколькими минутами ранее покажется ему легким недомоганием в сравнении с тем, что она сделает с ним. Кажется, Тернер это действительно понимал, раз имел неосторожность назваться собственным именем.

Они направились прямиком в Лютный переулок. Некоторые из местных ее знали: кто-то как "суку из Министерства", кто-то как заказчика и клиента. Вероятно, с похожими лестными эпитетами. Ее это устраивало - в Лютном никто никому не был другом.

Эвелина бросила вопросительный взгляд на мужчину, когда он остановился перед неприметной дверью без указателей. Он кивнул, постучал как-то замысловато и замер в ожидании. Она успела чуть заскучать и нахмуриться, прежде чем раздался хлопок, оповестивший об аппарации, и какой-то звон, оповестивший, что аппарация, кажется, была не из приятных. С последовавшим комментарием она была согласна - ни черта видно не было.

Появившемуся мужчине стоило отдать должное - Роули не помнила, когда в последний раз испытывала подобную смесь эмоций, как от его появления. Недоумение, смешанное с некоторой растерянностью и легким налетом презрения от того, насколько непотребен был весь вид человека, не стеснявшегося заниматься не самыми законными вещами так открыто.

Она обернулась к Тревису, принимавшему постепенно свое истинное обличие, и повторила слова торгаша:

- Проваливай.

А после обернулась к мужчине вновь.

Он был пьян, небрит, недружелюбен и не оставлял ей надежд на конструктивный разговор.

- Почему Рембрандт? Да Винчи был большим любителем пиров, на мой взгляд.

Вопрос, в целом, был риторическим. Эвелина вытащила палочку, не собираясь пока применять, но желая, чтобы та была у нее в руке, а во второй покрутила склянку, отобранную у Тернера. Взглянула на мужчину прохладно.

- Я пришла сюда не как клиент.

- Я пришла, потому что всякий сброд продает и покупает обличие членов моей семьи. Мне это не нравится.

Ведьма не стеснялась выражений, полагая, что называет все своими именами.

- Где ты взял волос Торфинна Роули?

Эвелину отчасти позабавил ответ мужчины. На удивление честный, хоть и изрядно пьяный. Все это было неважно, потому что ее вовсе не интересовала личность торгаша, стоящего перед ней, как и его мотивы, мироощущение и прочее-прочее. Все, что ей было нужно - чтобы он больше никогда не вздумал продавать обличие Торфинна, ее или даже его драгоценной матушки.

Она поморщилась вновь, почувствовав запах сигарет, смешанных с запахом алкоголя, пока мужчина разглядывал склянку из ее рук. Впечатление он производить умел совершенно точно.

Ведьма не знала, почему ее это выводило из себя сильнее - беспечность, с которой мужчина относился к подобным вещам. Она могла закрыть глаза на то, чем он занимался, но не терпела подобной безалаберной глупости. Не терпела безответственности в любом ее проявлении.

⁃ Тогда ты не только неудачник, но еще и глупец.

Она отозвалась холодно и хлестко. Он производил впечатление увальня - пьяного, массивного, учитывая комплекцию, и недальновидного.

⁃ Удушающим. Ему почему-то не понравилось.

⁃ Странно, обычно многие клиенты борделя находят это возбуждающим. Ты случайно не там пополняешь свою коллекцию, Рембрандт?

Ей пришла в голову эта мысль внезапно. Мысль о том, что объединяло их всех. О том, где это было возможно сделать проще всего. Торфинн никогда не переставал ходить туда, как бы она ни злилась и чем бы не угрожала. Им обоим это даже нравилось.

Торговец нарывался, и Морана чувствовала раздражение. Злость, потому что он лез туда, куда не следовало. Судил, считая себя в праве.

⁃ Держи язык за зубами, если хочешь сохранить его в целости, - она не шутила ни на мгновение, обрисовывая перспективы.

Ее волновало сейчас другое, но и давать ему спуску, позволяя болтать все, что вздумается, она не собиралась.

⁃ Я хочу забрать все флаконы с его обликом. И хочу знать, есть ли у тебя что-то мое.

⁃ Будь хорошим мальчиком, и мы поладим.

Эвелине почудилась в его голосе обида, заставившая ее вскинуть в удивлении брови. Прищуриться, разглядывая мужчину внимательно, раздумывая над тем, как лично, почти интимно звучало его заявление о любви к пыткам. Словно ему было что рассказать на этот счет. Словно он действительно знал, о чем говорил. Она всегда отличалась внимательностью к подобным вещам - к чужим взглядам, тону, мелкому движению рук, меняющемуся настроению. Ей не нравилось демонстрировать собственные эмоции, но она обожала наблюдать за эмоциями чужими. В рамках разумного, конечно.

- О, так ты, кажется, был знаком с Торфинном? Знакомство выдалось приятным?

Она не уточняла для кого. Она знала все о своем родственнике, чтобы позволять себе подобные насмешки, отдавая отчет в том, каким именно могло быть это знакомство. Ведьма бросила оценивающий взгляд на мужчину, считая, что он выглядел неплохо для человека, столкнувшегося с ее родственником. По крайней мере, он был жив и передвигался на своих двоих.

- У тебя полный комплект конечностей, и ты жив. Я начинаю думать, что ты ему даже понравился.

- Что он с тобой сделал?

Мара пожала плечами на выпад о дешёвых шлюхах. Некоторые, впрочем, влетали в копеечку.

- Там есть девочки подороже. Раскошелься однажды, это того стоит.

Она не просила отдать ей склянки, и это не было вопросом как таковым. Роули забрала бы то, что принадлежит ей, в любом случае, каким бы ни был его ответ, но хотела обойтись без лишних, утомляющих движений. В конце концов, на дворе стояла ночь, а по прихоти торговца она лишилась развлечения, за которым пришла в бордель.

- Послушай, Рембрандт, прямо сейчас я должна была быть в том самом борделе и развлекаться с одной из шлюх, которая уже наверняка передала тебе мой волос, ноготь и что ты там еще коллекционируешь. Но ты и вся твоя лавочка испортили мне настроение и вечер, поэтому с твоей стороны некрасиво ставить мне условия.

- Тащи все, что есть и называй разумную цену. Надеюсь, что мы с тобой в ней сойдемся.

Эвелине начинало это даже нравиться - его реакция на неё и ее вопросы, стоило ей, совершенно случайно, нащупать больную точку. Он был виноват в этом сам. Не стоило болтать лишнего, если не хотел, чтобы кто-то знал о твоих слабостях. Отныне, вопреки его словам, ее интересовало это сильнее - то, насколько близко он успел познакомиться с Торфинном. Она, впрочем, умела ждать, когда это было нужно. И умела расставлять приоритеты.

Ведьма выдохнула не испуганно, но на мгновение растерявшись, когда он остановился резко, оказываясь чересчур близко. Она не выносила подобного вторжения в ее личное пространство, как и не выносила запах перегара, которым мужчина обдал ее щедро, заставив сморщить носик.

⁃ Не тебе, мелкому торгашу чужими личностями, угрожать мне Министерством Магии, - ведьма прошипела зло, взбешённая не нелестным эпитетом в адрес Торфинна, а тем, что этот пьяный увалень считал себя в праве угрожать ей.

⁃ Я защищаю Торфинна не как Пожирателя Смерти, а как члена моей семьи. Если тебе, конечно, знакомы подобные понятия.

Ее не пугало то, что он узнал ее. Ее знал каждый, кто мало мальски интересовался происходящим в Англии. Ее это даже устраивало, позволяло вести беседу сразу с позиции силы. Действовало это, впрочем, не на каждого.

⁃ Как видишь, после ареста Торфинна я не только удержалась рядом с Министром, но и стала к нему ещё ближе.

⁃ Не смей угрожать мне, если не хочешь, чтобы после моего ухода эту дверь выломал отряд хит-визардов.

Моране пришлось взять паузу, чтобы сделать глубокий вдох, заставляя себя успокоиться. Ненависть к Торфинну она могла понять, как и могла сделать скидку на алкоголь в крови мужчины. По своему разумению она была чертовски к нему великодушна.

⁃ Если тебе есть, что сказать, так говори, а не бросайся детскими обидами.

⁃ Я знаю, кто такой Торфинн, и знаю, что он делал. Ты жив и здоров настолько, чтобы быть омерзительно пьяным, а значит, тебе повезло больше многих, знакомых с ним.

Ведьма зашла в открытую дверь, вздёрнув подбородок и не боясь оставлять мужчину позади себя. Возможно, это было глупым, но она не собиралась озираться в панике.

⁃ Я буду благодарна, если ты засунешь свои обиды куда-нибудь подальше и назовёшь мне наконец-то цену.

В одном этот торговец был абсолютно прав - ему не нужно было знать о крепкости их с Торфинном уз. Вероятно, потому что это вряд ли могло уложиться в голове любого здравомыслящего человека, к тому же вряд ли должно было вызвать у него восторг. То, насколько они были близки, насколько она действительно могла хотеть заботиться о нем, Пожирателе Смерти, которого мужчина перед ней так презирал. Эвелина испытывала к родственнику смесь эмоций, каждая из которых подпитывалась болезненной, нездоровой привязанностью.

Она опешила на мгновение, услышав это богомерзкое определение. Сладкая. Она - Эвелина Роули, пресс-секретарь Министра магии - сладкая. Первой мыслью, озарившей сознание, было Crucio. После - заклинание, ломающее кости. Их было, по меньшей мере, двести и каждую из них можно было ломать методично, раздробив в пыльцу, пока он не сойдет с ума. Это должно было отбить у него желание употреблять в ее адрес сомнительные эпитеты.

Ведьма сдержала себя с ощутимым трудом. Ей стоило это невероятных сил, и он должен был молить провидение за отсрочено наказание, потому что годы работы в Министерстве научили ее тому, что цель всегда первостепенна. Волю эмоциям дать никогда не будет поздно, но сначала нужно получить то, зачем пришла. Роули обещала себе со всей серьезностью, что ее месть будет... сладкой.

- Ты так хорошо знаешь, чем заняты хит-визарды, и так мало знаешь обо мне, - она усмехнулась снисходительно, неприятно, оглядывая мужчину оценивающим взглядом. Он, конечно, считал, что знал все лучше всех и ничего не боялся. В нем говорил алкоголь, но она не собиралась делать на это скидку. Единственная причина, почему она на самом деле не планировала подкидывать лишнюю работу блюстителям правопорядка, была в том, что народец Лютного приносил больше пользы, чем проблем. Когда вел себя подобающе.

Эвелина наблюдала за тем, как Рембрандт обшаривал полки, присматриваясь к коробочкам, стоявшим на них. Их было множество, и она пожалуй только сейчас задумалась о том, как много чужих личностей он хранит в этой странной, неприметной каморке. Это немного даже будоражило воображение - в умелых руках эту коллекцию можно было использовать куда интереснее, чем "трахать дешевых шлюх".

Ведьма взглянула на мужчину с вежливым недоумением, стоило ему озвучить сумму. Вероятно, баснословную для него и совершенно неразумную для нее. Он, конечно, зарывался. Конечно, ничей волос не стоил столько. Его счастье было в том, что она могла заплатить эту сумму, и что цена интересовала ее в последнюю очередь. А вот его манеры ее изрядно достали.

Мара не торопилась, открывая сумочку. Пересчитала галлеоны, бросила небрежно на стол, ловко подцепила коробочки со стола и убрала их в сумку. Коснулась для спокойствия подушечкой большого пальца фамильного серебряного кольца, чтобы убедиться, что то заряжено и готово к бою.

- Как тебя зовут? - ее впрочем это волновало мало, но она не собиралась уходить так быстро. Лишь немного отвлечь его беззаботным, в целом, видом. Она отошла к полкам, разглядывая с интересом вновь. - Я не люблю, когда со мной так разговаривают. Не находишь удивительным, что я веду себя вежливее, чем ты?

Роули усмехнулась, ловя его взгляд:

- Мне кажется, именно в этом проблема. Слово, не подкрепленное действием, не оказывает впечатления на людей.

Она действовала быстро и ловко, выхватывая палочку и направляя на мужчину:

- Flagello!

Ей всегда хорошо давалось это заклинание - она взмахнула палочкой, имитируя движение плетью, почувствовала как та обвивает ноги торговца и дернула со всей силы, сбивая с ног. Движение далось ей тяжело, учитывая разницу в комплекции, но удар был достаточно сильным для этого.

- Еще раз назовешь меня "сладкой", поверь, я задушу тебя этой плетью.

*Flagello / Scourging Curse — Р (лат. flagello — «бичевать», flagellum — «плеть»)
Магическая плеть тянется от кончика палочки. Эффект аналогичен удару плетью, сила и направление ударов определяются движениями палочки. Сложно в управлении — с плетью надо уметь обращаться.

Эвелина не скрывала торжества. Немного ребячливого, почти детского, шкодливого восторга от того, с каким грохотом и шумом повалился на пол самоуверенный торгаш, вздумавший с ней препираться. Зрелище было впечатляюще приятным, а лексикон мужчины впечатляюще богатым на разнообразные ругательства.

Она позволила расслабиться себе на мгновение, не ожидая от него какой-то быстрой ответной реакции. Он был пьян, с виду непоротлив, вероятно больно ударился и должен был еще прийти в себя. По крайней мере, так ей казалось, глядя на него. Его вид можно было назвать каким угодно, но не устрашающим. К тому же, он получил по заслугам.

Ведьма не удержалась от удивленно-испуганного вскрика, когда почувствовала как что-то с силой тянет ее вверх, переворачивая в воздухе. Взлет был неожиданным, но больше унизительным - в первую очередь из-за того, что она не понимала, как это произошло. Ей было знакомо много сомнительных заклинаний, но это в их список не входило.

Положение было унизительным, а ситуация как будто выходила из под контроля. Роули этого не любила. Еще больше она не любила, когда кто-то считал, что может так просто поставить ее на место. Сильнее прочего она не любила «ласковые» прозвища. Чертов торгаш был вообще квинтэссенцией всего, что она ненавидела.

Он определенно заслуживал пыточного, но она не могла себе этого позволить. Для пыточного в ее положении было необходимо либо безусловное, почти интимное доверие, либо уверенность, что за пыточным последует Авада. Рисковать репутацией она не собиралась. Зато наглецу удобно было бы выколоть палочкой глаз, раз уж он так удачно пригнулся, чтобы поглумиться над ней. Вряд ли после этого он выглядел бы столь довольным и дальше.

Морана почувствовала, как нагревается кольцо на пальце, обдавая приятным жаром. Ей хватило доли секунды, чтобы дать ему волю, отбрасывая мужчину от себя в сторону. Все произошло стремительно: она упала на пол, стоило ему потерять концентрацию, и взмахнула палочкой, не пытаясь встать, чтобы не терять ни секунды.

- Pluofractus!

Все взмыло вверх в то же мгновение: коробки, склянки, посуда, книги (по ее разумению оказавшиеся здесь случайно), предметы, назначение которых не было очевидно сразу. Все взмыло и задрожало в нетерпении, пока она не взмахнула палочкой вновь, направляя на Рембрандта.

Морана поднялась на ноги в следующую секунду, наблюдая за тем, как все рушится и падает, атакует собственного хозяина.

- Ictus!

Она использовала его сразу дважды и быстро, пользуясь тем, что ему приходилось отбиться от утвари, летящей в него. Один удар по ее задумке должен был прийтись по солнечному сплетению, второй куда-то вбок. Впрочем, на могла и не попасть в подобной суматохе.

- Смотри-ка, не так уж много усилий. Достаточно было огреть тебя летающей тарелкой.

- Ты, конечно, самый большой медведь на этой улице и в пьяных потасовках, уверена, тебе нет равных.

Эва выдохнула, восстанавливая дыхание.

- Может попробуем еще раз? Как тебя зовут?

Ictus — P (лат. ictus — «толчок, удар, ушиб»)
Удар, толчок по противнику или предмету. Аналогичен удару кулаком, на живом теле оставит синяк, сильный удар может сломать хрупкие кости или опрокинуть противника. Место приложения удара определяется указанием палочкой. 

*Pluofractus
Боевая модификация левитационных чар. С помощью них маг может поднять в воздух множество мелких предметов (осколки стекла, камешки, песок, черепки, горящие головешки и т.д.) и обрушить их потоком на противника.

Отредактировано Eveline Rowle (2021-01-31 01:05:10)

Эвелина могла навести справки и без его настоящего имени, однако продолжала упорствовать. Немного глупо, самоуверенно, отчасти бессмысленно, потому что ей было оно, в самом деле, не нужно, но из внутреннего, разрушающего все вокруг желания подчинить. Заставить сдаться, потому что он слишком много о себе возомнил. Потому что если бы не его чертов тон, они бы разошлись почти полюбовно, но все в ней жаждало преподать ему урок.

Она взмахнула палочкой отбрасывая от себя табуретку, грозившую остаться на теле синяками, но потеряла необходимые мгновения, чтобы отбиться от следующего заклинания.

Ведьма дернулась рефлекторно, потянувшись ладонями к ушам, чтобы приглушить этот мерзкий, тонкий, сводящий с ума визг. Помочь это, конечно, не могло. Она действительно растерялась, замерла, пропустила момент, когда мужчина оказался ближе. Попыталась его пнуть, стоило ему схватить ее за шкирку. Кажется, даже попала, но оказалась вжата в стенку в следующее мгновение, а рука заныла от боли.

- Сукин сын, да будь ты проклят, - девушка не стеснялась ни выражений, ни проклятий всерьез, хотя определиться сейчас было сложно - скажется ли это хоть как-то в будущем. Возможно, приятной мелочью - сгоревшей лавкой, которую он, кажется, так любит. Все же сглазы и проклятия требовали большей конкретики и большей концентрации, но она была уверена, что у нее будет еще время поработать над ними в его отношении.

Он позволял себе чертовски много, чуть не касаясь ее уха в желании открыть глаза на пьяные потасовки сброда, обитавшего в этих краях. Впрочем, в одном он был действительно прав.

- Я бы предпочла сжечь этот сарай, но для первого знакомства и это неплохо.

Мужчина несомненно был сильнее, но молить о пощаде Морана не собиралась. В конце концов, Рембрандт столкнулся с Торфинном лишь однажды, а она жила с ним много лет, и не ему было рассказывать ей, какие методы были у Пожирателя.

Она держала палочку в руке крепко, но проблема была в том, что он держал ее руку еще крепче. Кастовать заклинание, которое потенциально могло попасть в нее саму, не хотелось, а быть уверенной, что кончик палочки направлен на него, она не могла. Выбор был незавидный.

«Triksimarvus».

Роули показалось, что он слегка дернулся. Немного ослабил хватку, качнулся еле заметно. Для его комплекции и этого было много. Она ударила каблуком по его стопе в следующее мгновение, вкладывая в это всю силу, не надеясь на другой шанс. Заехала локтем куда вбок и извернулась под ним, пользуясь наведенной суматохой. До победы было далековато, но положение было уже не столь унизительным, пусть она и оставалась прижата к стене. Теперь она хотя бы видела его лицо. Пожалуй, даже слишком близко.

Происходящее будоражило. Ей требовалось несколько секунд, чтобы восстановить дыхание, потому что он, черт бы его побрал, в сравнении с ней был слишком большим и неповоротливым, и ей приходилось прикладывать ощутимые усилия на каждое движение, чтобы получить хоть какой-то результат.

Морана вскинула руку резко, хватая его за шею, впиваясь в кожу ногтями, и дернула на себя, заставляя нагнуться. Она действовала быстро, когда в следующее мгновение коснулась его губ своими не слишком ласково. Ей нужно было, как и ему ранее, лишь сбить его с толку.

Ведьма не жалела мужчину, когда прикусила ему язык с силой, чувствуя следом распаляющий привкус первой крови.

Triksimarvus - Вызывает легкое нарушение координации движений.

Эвелина была уверена отныне, что их пути пересекутся еще как минимум однажды, когда она приложит необходимые усилия, чтобы отправить его за решетку. Она могла это сделать и сейчас считала, что была обязана, и что в этом виноват был только он сам. Его, несомненно, было за что привлечь к ответственности - что-то ей подсказывало, что торговлю чужими личностями при должной фантазии легко можно было привязать и к деятельности тех самых Пожирателей, которых он так ненавидел, и к любым другим преступникам, коих в магической Англии было не так уж мало.

Она успела быстро облизнуть губы, заалевшие от чужой крови, и выдохнуть пораженно, когда он схватил ее за горло. Воздуха резко стало катастрофически мало, и она забилась сильнее, пытаясь вырваться. С его стороны было лицемерием считать, что она играет нечестно, когда он не стеснялся пользоваться преимуществом собственной комплекции вжимая ее в стену вновь. Ее это злило, заставляя сопротивляться яростнее, и будоражило вместе с тем. Раньше подобным неприглядным образом с ней позволял себе обращаться только Торфинн.

Морана ответила на поцелуй не менее яростно и зло, зашипев следом, когда его зубы сомкнулись на ее губе, прокусывая. Чертов пьяный увалень доводил ее до белого каления и действовал так... правильно, распаляя сильнее. Она чувствовала это сейчас с новой силой - как все выходило из под контроля и в этот раз всерьез, потому что теряла контроль над самой собой. Потому что мысль о болезненной отметине на шее сейчас, в это мгновение, возбуждала больше, причудливо смешиваясь с ненавистью к нему. Она всегда презирала бегство с поля боя, но сейчас полагала единственно разумным - закончить их странное, абсурдное знакомство. Пока она не натворила глупостей и пыточное было меньшим из них.

- Incarcerous! - она уперлась кончиком палочки в корпус мужчины, а после со всей силы оттолкнула от себя, высвобождая немного пространства, чтобы выскользнуть и отскочить в сторону.

- Хватит, - ведьма отчеканила холодно и зло, добавляя немного поспешно. - Не вынуждай меня бросать тебя здесь без сознания.

Эвелина считала, что позволяла себе закончить бой великодушно - не слишком унизительно для них обоих. От простеньких веревок он явно был в состоянии избавиться сам.

- Думаю, компенсация за разгромленную лавку входила в стоимость материалов. Ни в чем себе не отказывай.

Она подхватила сумочку, валяющуюся в общем бардаке на полу, и направилась к выходу. 

*Incarcerous — P (лат. carcer — «тюрьма, темница»; получаем нечто вроде «опутанный, плененный»)
Создает полупрозрачные веревки "из тонкого воздуха" (толщина зависит от желания кастующего), связывающие жертву. Освободить жертву можно с помощью заклятий relashio или emancipare. Режущие заклятья не помогут.

Эвелина придерживалась в жизни простых правил, одно из которых гласило, что каждый должен был получить по заслугам. Каждый из ее обидчиков, естественно, себя в список получателей ударов судьбы она не причисляла, несмотря на все прегрешения, которые за ней водились. Их было немало и каждое из них грело ей душу воспоминаниями.

Горе-художник совершенно точно возомнил о себе больше, чем стоило. Они могли разойтись мирно, будь он вежлив, но она не готова была простить ему ни подвешивание в воздухе за лодыжку, ни заломанную руку, ни, тем более, метку на шее, напоминавшую о нем каждый раз, когда действие маскирующих чар спадало. Она ворчала, что он явно плевался ядом, если ссадина не проходила так долго, несмотря на мази.

Морана держалась от защитников правопорядка на вежливом расстоянии. Они были своеобразными ребятами, очевидно не готовыми воспринимать командирский тон с ее стороны. В свою очередь, она считала, что туда набирали скорее по физическим способностям, чем по интеллектуальным, но предпочитала поддерживать нейтральные отношения с их руководством.

Она не отдавала команд, но пользовалась положением неприкрыто, настоятельно советуя проверить одну сомнительную лавку в Лютном. Как ей казалось, владелец мог быть причастен ко многим плохим вещам, происходившим в этой стране.

Ведьма пожелала присутствовать на допросе лично. В конце концов, он должен был точно знать, чьими стараниями оказался в одной из мрачных комнат Министерства Магии. Она наблюдала с интересом за тем, кому поручено было вести допрос - он ей нравился. На его упрямом, чуть раскрасневшемся личике старательно было отпечатано желание заслужить похвалу. Для сегодняшнего дела это было то, что нужно.

Роули ответила Рембрандту насмешливым взглядом, когда он подвигнул ей ребячливо. Она полагала, что скоро ему должно было стать не до веселья.

Ее позабавило это тоже - то, что он все же наконец-то был вынужден представиться.

Ведьма не лезла. Позволяла мальчишке быть сегодня главным на этом представлении. Вести допрос как взрослому. Он нес какую-то чушь про то, что это еще не обвинение, а выяснение обстоятельств дела, и невероятно ее этим утомлял. Как и миллионом протокольных вопросов.

- Мистер Редгрейв, вы знаете каждого, кому продаете ваши зелья? Можете поручиться за чистоту их намерений?

Она взглянула на мужчину с прокурорским интересом, сохраняя безукоризненно вежливый тон. Он хотел знать, в чем его собирались обвинить? Она не видела смысла скрывать этого.

- Вероятно, вам известно, что Пожиратели Смерти совершали свои ужасные преступления в том числе и под оборотным зельем?

- И, вероятно, вам известно, что в последнее время количество преступлений участилось.

Что-то происходило, и они все это чувствовали. Что-то надвигалось, заставляя вылезать из всех щелей мелких грязных преступников, потерявших страх.

- Вы спрашивали, в чем вас обвиняют. Боюсь, Натаниэль, вас могут обвинить в пособничестве Сами-знаете-кому.

Она улыбнулась мягко, отчасти сочувствующе.

Эвелина считала, что он прекрасно понимал, что она подразумевала. Как под чистотой намерений, так и под всем этим допросом в целом. Ее не интересовала сексуальная жизнь его клиентов, как и ему должно было быть очевидно, что она имела в виду вовсе не ее. Наблюдать за тем, как он не стеснялся паясничать с серьёзным видом, было даже забавно, вот только должно было утомить ее рано или поздно.

Впрочем, все происходящее очевидно было в новинку Адаму - тому самому бывшему стажеру, которому поручили это дело. Он искал аргументы судорожно, подбирая из списка протокольных вопросов подходящий, но так и не находил ни одного. Протокол не подразумевал таких болтливых наглецов на допросе. Ребята постарше и поопытнее умели заставить замолчать их быстро и эффективно.

- Вы уверены, что все ваши клиенты используют зелья, которые вы продаёте, с целью разнообразить сексуальную жизнь?

Это был, впрочем, риторический вопрос, но она была крайне мила и вежлива, чтобы поддержать его абсурдную попытку выкрутиться. Комментировать финансовые отчеты она не собиралась, это становилось похоже на спор, а в этой комнате не спорили, не пререкались и не выдвигали аргументы.

Она взглянула на мужчину почти ласково, когда он отчего-то решил, что она может бояться чьего-то имени. В особенности Тёмного Лорда. Они в Швеции, в отличии от англичан, не испытывали трепета перед именами, но она не видела смысла подставляться так глупо под запись.

- Не вижу смысла демонстрировать безрассудство. Храбрость, мистер Редгрейв, вряд ли определяется дерзостью слов.

Эвелине не пришлось осаждать зарвавшегося мужчину, когда он спросил о возможности закурить в помещении. Это сделал Адам, проявив невероятную строгость и даже непреклонность в этом вопросе. Ее больше интересовали его вопросы, которые несомненно были правильными, но проблема была в том, что его деятельность была настолько мутной, что не составляло труда приплести к ней все, что угодно.

- Рецепт оборотного зелья ни для кого не секрет, но кто станет месяц ждать его ради одного перевоплощения, когда можно просто купить заветную бутылочку? 


- К тому же нет мороки с чужими волосами, ногтями и Мерлин только знает, что вы там ещё используете.

Она считала, что он забывал как минимум об одном неприятном обстоятельстве - то, что он делал, было не слишком законно в принципе. В остальном она, конечно, оставляла себе простор для фантазии.

- Натаниэль, я вижу, вы хороший человек, - она протянула проникновенно, не стараясь, впрочем, скрыть наигранность. - Возможно, вы были так наивны, что не задумывались о том, кому и зачем продаете ваши зелья. Незаконные, кстати. 


- Будем надеяться, что не найдется никаких улик, подтверждающих, что они покупали зелья именно у вас.

Потому что, как говорится, был бы человек, а статья найдется. Как найдутся и свидетели, и заказчики, и признательные показания. Все, что душеньке могло быть угодно. Ведьма, впрочем, не знала, хотела ли она этого всерьез. Для того, чтобы потешить самолюбие, было достаточно и этого допроса.

Дверь в комнату распахнулась внезапно, и девушка бросила заинтересованный взгляд н мужчину, ворвавшегося в помещение. Она его знала. Она вообще знала в этом здании практически всех и знала обо всех, пусть порой и не подавала особо виду.

- «Неудобство» - не самое удачное слово, когда речь идет о допросе, не находите? - она была исключительно вежлива и не искала ссоры. Даже была по-хорошему заинтригована. 


Морана знала слишком хорошо, когда демонстрация силы могла быть уместной, а когда нет. Сегодня их перепалка могла обернуться неуместной, изматывающей, бесполезной возней в будущем, вздумай она показать характер. К тому же, стоило отдать должное, к сотрудникам ДОМП она питала особые, почти теплые чувства.

- Вы в своем праве, мистер Кобб. Но позвольте поинтересоваться, по какой причине?

Эва была заинтригована содержанием папки. Мелкий торгаш, как он выразился, повторив ее слова, был чем-то большим, чем очередным проходимцем из Лютного переулка. Заподозрить, впрочем, в нем бывшего хит-визарда было также сложно, как в ней мать Терезу. Ту еще суку, к слову, но с хорошим имиджем. Картинка с трудом, но складывалась в единое целое, объясняя его такую неприязнь к Пожирателям Смерти (хотя кто их вообще любил, кроме них самих), однако его пьянство вызывало теперь еще большее количество вопросов. Отчего-то она была уверена, что то был не единичный случай, когда он позволял себе так "расслабиться". В ее понимании это было слабостью. Теперь, кажется, он и вовсе попросту заливал горе.

Ее устраивал штраф в сто галлеонов, но не устраивало то, как легко он избавился от ее общества. Возможно, не победителем, но имея определенные преимущества. Не за каждого подозреваемого вступали сотрудники ДОМП лично. Видимо, он действительно был им полезен, вряд ли дело было в особенно теплых чувствах. Как Редгрейв мог вызывать теплые чувства у кого-либо она не имела ни малейшего понятия.

Роули дождалась, когда все выйдут из помещения и указала Адаму на дверь вслед за ними. Открыла папку только после этого и погрузилась в чтении. Информации было не так много, скорее выдержки из личного дела, но достаточно, чтобы получить общее представление о нем. Благороден до зубного скрежета, подвергся жестоким пыткам, стоял на страже буквально каждого ребенка в этой мрачной и гнилой Англии. Конечно, он не мог иметь никакого отношения к Пожирателям Смерти.

Она зацепилась взглядом за небольшую пометку о том, что наблюдался у целителя, занимавшегося ментальными недугами, случайно. Вероятно, встреча с Торфинном действительно отложилась у него в памяти слишком сильно, чтобы он мог пережить ее самостоятельно.

Ведьма подхватила папку, направляясь к выходу. Ей не помешал бы кофе и что-то, что могло скрасить ее день. Ее все еще злило то, что точку в разговоре поставила не она. Он был чертовски везучим, судя по всему, но она полагала, что найдет еще способ это исправить, если захочет в самом деле.

Она заприметила его сразу, стоило только сделать шаг из здания Министерства. Он курил на ступеньках, не стесняясь прохожих, неодобрительно поглядывавших на сигарету в его руках. Морана подошла ближе с его папкой в руках и не скрывала легкой насмешки в глазах, когда протянула иронично:

- Да ты просто рыцарь в сияющих доспехах, Редгрейв.

- Никогда бы не подумала, что у тебя могла быть приличная работа, - она не давала себе слишком много воли, представляя его в форме, но полагала, что выглядеть он должен был впечатляюще.

Роули потянулась к сумочке, выуживая оттуда пачку сигарет и зажигалку. Закурила неспешно, разглядывая мужчину. Она считала это забавным - то, какими сумасшедшими их обоих сделал Торфинн. Возможно, именно в этом был ее интерес к нему. Возможно, их отчасти это даже роднило.

- Ты легко отделался сегодня. Кажется, ты им действительно зачем-то нужен.

- Что, Рембрандт, сдаешь своих дружков из Лютного Министерству, чтобы продолжать безнаказанно напиваться и торговать чужими лицами?

Эвелина бросила скептический взгляд на мужчину, когда он предложил ей присесть на ступеньки. Чуть поморщилась, слегка скривила губы. Плебейские замашки Редгрейва были забавны в своей простоте, но от столь щедрого предложения она собиралась отказаться. В конце концов, юбка на ней не заслуживала подобного обращения, а сама женщина предпочитала не опускаться до подобных жестов. Следующим после этого в ее списке падений была только бутылка огневиски за компанию с этим проходимцем. Ответом она, впрочем, его предложение не удостоила.

- Здесь, кстати, много интересного, - она помахала легонько папкой, с отчасти мстительным удовольствием приходя к выводу, что вряд ли он жаждал, чтобы все подробности его жизни были раскрыты.

Ведьма усмехнулась заинтересованно, когда он обозначил, кого именно сдает хит-визардам. Ей казалось это занятным оправданием - уверенность, что он служит на благо общества, защищая его так или иначе. Ассоциаций с рыцарством становилось все больше, и ее это забавляло. Ее вообще забавляло то лицемерие, которым так или иначе прикрывались все люди, оправдываясь и объясняясь за все свои поступки.

- Стало быть, кто заслуживает суда, а кто нет, решаешь ты сам? Интересно.

Она вздернула скептически бровь на заявление о "приятных ребятах" в Лютном и усмехнулась открыто:

- Брось, Редгрейв, Лютный полон всякого сброда, и меня мало волнует какой жизнью они живут.

- Но я хотя бы не притворяюсь своей там, чтобы потом передавать тех, кто мне не нравится, в лапы хит-визардам.

Морана не ожидала подобного вопроса и растерялась на долю секунды. Его вопрос был отчасти наивным, отчасти бестактным, несомненно странным в контексте их знакомства.

- Конечно, нет. Я хотела захватить весь мир, а не только захудалую Англию. Но у меня еще полно времени.

Эвелина считала, что он жил в своем прекрасном, идиллическом мире, в котором плохие парни получали по заслугам, а его незаконная деятельность никому не вредила. Так, по крайней мере, выглядело все для нее, когда он развлекался на допросе и упомянул Пожирателей сейчас. Она не могла понять, было ли это наивностью, глупостью или желанием верить в собственные принципы.

- Если бы не Кобб, интриговали бы тебя следующие несколько лет только дементоры. А они ребята куда более предсказуемые, чем я.

Она проговорила почти дружелюбно, а следом позволила себе взглянуть на него серьезнее и поинтересоваться, искренне пытаясь понять, отчего он был так уверен в том, что делал:

- Ты действительно веришь, что одним из покупателей не мог быть Пожиратель Смерти, которому без разницы, чье лицо использовать в своих преступлениях? Почему ты так уверен в том, что к тебе приходят лишь праведники?

- Говоришь, ты сдаешь только тех, кто представляет угрозу обществу. Ты и твоя лавка не меньшая угроза.

Отредактировано Eveline Rowle (2021-02-07 00:11:59)