Письмо жгло ему грудь, словно раскаленное тавро.
Всего лишь несколько слов на небольшом куске пергамента, который он постоянно носил с собой.
Для чего?
Ответа у него не было.
Он не знал. Не имел ни малейшего понятия. И старался не очень-то об этом задумываться.
Сириус скитался, менял города и страны. Даже подумывал поменять континент, когда почтовая сова нашла его, одному Мерлину известно как.
Он не выходил на связь, не писал и не получал письма, не общался с родными и забросил волшебное зеркало так далеко, как только мог.
Сколько раз ему хотелось украдкой взглянуть на него, хоть одним глазком увидеть друзей. И ее.
Мерлин, как он хотел увидеть ее.
Именно по этой причине зеркало было так далеко, чтобы не возникало соблазна.
Маленькая серая сипуха нашла его в Испании, где Блэк, опершись плечами о выбеленную стену винодельни и подставив лицо теплому ветру, смотрел как девушки, завязав платья повыше мнут ногами виноград.
Они смеялись и вытирали с лица сладкие капли, порой поглядывая на ладного не слишком многословного юношу в простой рубашке из грубого льна, расстёгнутой на груди.
Они были магглам, самыми обычными девушками, чья жизнь крутилась вокруг лоз и винограда, не знавшие ни о магии, ни о волшебных палочках, ни о войне.
Бродяга просто наслаждался их обществом, ничего не рассказывая о себе и не требуя этого взамен.
Морской воздух явно был ему на пользу, его высокие скулы потемнели, улучшился цвет лица и почти исчезли синяки под глазами. Он все еще не слишком хорошо спал и пропадал в полнолуния, как он это называл – побродить по окрестностям. Но все не могли ни заметить, что с его появлениями лозы приносили больше плодов, меньше болели. Глава семейства, хлопая его по плечу, явно был доволен, он, наверное, рассчитывал выдать за одинокого и богатого благодетеля одну из своих дочерей, коих у него было четыре, но у Сириуса были совершенно другие планы.
Ему нравилось смотреть на девушек, нравился их смех и молодость, их тонкие руки и стройные ноги, которыми они давили виноград.
Но вместо оливковой кожи он представлял другую, вместо темного локона рыжий и так до бесконечности.
Днем он практически мог контролировать это, почти забывая кем он был и для чего приехал сюда, просто наслаждаться солнцем, морским бризом и бесконечными рядами винограда, растущего так буйно.
Но ночью…ночь была отдана воспоминаниям, нам которым он был не властен.
В них то и дело мелькала знакомая улыбка и такой знакомый смех, даже запахи, такие настоящие, что Бродяга еще долго хватал ртом воздух, просыпаясь.
Одна из девушек, Оливия, махнула ему рукой и звонко крикнула, чтобы он шел к ним, но Сириус лишь покачал головой, остро чувствуя, что нужно возвращаться обратно.
Бежать дальше было бессмысленно, от себя он все равно не мог убежать как бы не пытался.
Некоторое время назад он отправил Эванс письмо, несколько строчек, даже подписать не удосужился. В нем говорилось, чтобы она не ждала его. Через несколько дней зеркало привычно завибрировало, Джеймс иногда оставлял короткие сообщения, Блэк обычно не обращал на них внимания и со временем они исчезали, но в этот раз он почему-то решил взглянуть.
Поттер буквально светился от счастья, на его лице даже, кажется, был легкий румянец, когда слегка запинаясь, он сообщил, что предложил Лили руку и сердце и она ответила согласием.
В тот момент в Сириусе словно что-то оборвалось, черное и жгучее, то с чем он долгие годы боролся и в итоге проиграл, заполонило все его существо.
Он смотрел на улыбающемуся Джима и очень маленькой и очень темной частью своей души ненавидел его.
Ему пришлось закрыть глаза и дышать глубоко и ровно, прежде чем успокоиться, он едва не разбил чертово зеркало.
Все было правильно.
Он сам писал, что им никогда не стоило быть вместе, так что Лили приняла правильное решение.
Единственное.
Джеймс был тем, кто мог сделать ее счастливой, по настоящему счастливой, в отличие от него самого.
От этого в груди неприятно тянуло, он машинально потер место, где должно было располагаться сердце.
Но в тот же день вывел из гаража свой мотоцикл, попрощался с радушными хозяевами, чем явно привел в печаль женскую половину семьи, и уехал, не оборачиваясь назад.
Он держал свой путь в Англию. Конечно, он мог бы оказаться там намного раньше, просто аппарировать, но Сириус предпочел долгий путь.
Мысли слишком сильно бились о черепную коробку, наскакивая друг на друга.
Он и сам себе не мог толком ответить зачем пустился в это путешествие. Без него Эванс и Поттеру явно было лучше.
Сохатый наконец-то добился того, чего желал так долго.
И это… это вызывало в Сириусе слишком сильную, почти бесконтрольную злость.
Наверное, ему нужно было остаться на месте, возможно даже, жениться на Оливии и забыть обо всем.
Но он не мог.
Ему нужно было взглянуть на нее еще раз.
Пусть и в последний.
Потому что Бродяга был уверен, что не сможет каждый день видеть счастье Джима и думать, что оно могло быть его.

Дом утопал в зелени, был украшен цветами, перед ним был возведен внушительных размеров шатер, казалось, что он парил в воздухе, подсвеченный огоньками.
Солнце уже клонилось к горизонту.
Все было так, как и должно было быть. Лили должна была выходить замуж на закате, чтобы заходящие лучи подсвечивали ее волосы.
Вокруг сновали люди, знакомые Сириусу по школе и совершенно новые лица, кого он ни разу в жизни не видел.
Среди гостей царило возбуждение, некоторые выглядывали из-за шатра, другие негромко переговаривались.
Все ждали. 
Блэк заглушил мотор, на который многие недовольно оборачивались. Большой чёрный мотоцикл на подъездной дорожке явно не вписывался в обстановку, как и он сам.
Его кожаная куртка резко контрастировала с вечерники платьями дам и изящными костюмами мужчин, тяжелые магловские ботинки были в дорожной пыли. Он снял шлем и привычным движением откинул волосы со лба, оглядываясь вокруг.
-Это же Сириус Блэк!
-Да как он посмел явится!
-Слышала, что у них с невестой почти случился роман, но она вовремя одумалась…
-Он пропал сразу после выпускного.
Тут же послышалось за его спиной, когда он твердым шагом направился в шатер.
Да, пусть на нем не было дорого идеально сшитого смокинга и весь внешний вид Бродяги подчеркивал его прозвище, держался он с поистине королевским достоинством.
И он был рад, что первым кто ему встретился был никто иной, как Люпин. Он вырос словно из-под земли прямо на пути Блэка, несколько долгих секунд смотрел ему в глаза, а потом хлопнул по плечу. И тут же крепко обнял.
-Рад тебя видеть, Бродяга.
Пробормотал он, утягивая его куда-то в сторону с заговорщическим видом. Они прошли мимо Питера, которого Сириус хлопнул по спине, отчего тот вздрогнул , но улыбнулся и наконец, увидели Джеймса.
На его лице была широкая улыбка, волосы как и всегда пребывали в живописном беспорядке, он увидел Бродягу и замер.
Сириус тоже застыл на месте.
А затем они оба одновременно сделали шаг друг к другу. Их похлопывая по спинам напоминали скорее драку, чем дружеское объятья. Окружающие поглядывали странно, но парни улыбались во все зубы и явно были счастливы встрече.
-Ты вернулся! – Все повторял Сохатый.
-Я не мог пропустить твою свадьбу.
Сириус улыбался широко, но отчего-то грустно.
-Какая свадьба без шафера…
-Пусть им будет Ремус.
-Но…
-Джим, пусть им будет Лунатик.
Поттер не стал спорить и просто кивнул, выпуская друга из медвежьих объятий.
-Я бы хотел поговорить с ней, если позволишь. – Блэк облизнул губы, Поттер слегка побледнел и дернул подбородком.
Сириус смотрел на него прямо, открыто и в итоге он пробормотал согласие, указывая на дом.
-Спасибо.
Блэк зашагал по направлению к дому, держа в руках небольшой сверток, что извлек из кармана. Подарок невесте.
Он поднялся на второй этаж, одна из девушек, одетых в одинаковые платья просила не задерживать невесту, иначе они пропустят время.
Бродяга помедлил перед дверью, а затем постучал и тут же толкнул ее, не дожидаясь ответа.
И замер.
Она стояла у окна и смотрела вниз, на шатер, гостей и вероятно, Джеймса.
Легкий белый шифон волнами спадал к ее ногам, а фата делала ее почти волшебной.
Рыжие локоны тугими прядями лежали у нее на плечах, она обернулась, услышав за спиной шаги.
У него пересохло во рту, он сделал шаг к ней и остановился.
-Ты прекрасна.

Подпись автора

-

Вот он я, кто ранил, а после смиренно ждал.
Оголенный провод, пустая комната и кинжал -
Я цветы наши срезал и больше их не сажал -
Без тебя я пустое место.
Мой позвоночник - 11 лезвий и 8 жал,
Ты ушла - я ни словом не возражал -
Лишь ладонь разжал,
Когда стало тесно.
Боль повсюду, куда бы я ни бежал,
Мое сердце никто так не обнажал -
Я бы вырвал его, похоронил, сбежал,
Но за мною тень твоя следует, как невеста.
У подножья ладоней июнь поменяет май,
Моя вечность, я терпеливый Кай -
Привыкай ко мне по кусочку, заново привыкай.
А сейчас закрывай глаза, засыпай.
Сколько я протяну вот так - мне доподлинно неизвестно.

Она обернулась и это было самое прекрасное, что Сириус видел в жизни. А за свою короткую жизнь он посмотрел не мало: людей, мест, жизней.
У него перехватило дыхание, в груди что-то сжалось, не было никакой возможности вдохнуть, впустить в легкие воздух.
Грудь его вздымалась, но кислород не поступал.
Все что он мог – только смотреть на нее, ему никак не удавалось убрать из глаз эту жадность, что сквозила в нем.
Лили тоже была шокирована его появлением, не меньше чем он сам, она ухватилась за спинку стула и сжимала его побелевшими костяшками. Грудь ее под тонким шифоном вздымалась от частого дыхания. И он запретил себе смотреть на нее.
Эванс, все еще Эванс была невероятно красива. Только его цепкий взгляд уловил излишнюю бледность ее лица, выдававшую ее нервозность.
Она явно думала, что пришел кто-то иной, ее «иду» было немного злым, словно ее торопили уже не в первый раз.
Он столько раз представлял себе этот момент. Ее лицо, когда она увидит его после долгой разлуки.
Все это время, что они были далеко друг от друга, когда часы складывались в дни, а дни в месяцы, Бродяга не мог выкинуть из головы ее образ. Как бы не пытался.
Каждый закат напоминал об огненном цвете ее волос, что он пропускал через свои пальцы.
Сочные молодые побеги винограда навевали мысли о ее глазах. Она была с ним неотступно, куда бы он не бежал.
А он пытался. Убежать так далеко, чтобы забыть обо всем случившимся.
Не вышло.
Сейчас, когда он стоял перед ней это было понятно. Не вышло.
Сириус с самого начала знал, что не сумеет забыть ее. Какие бы попытки не предпринимал.
Все они, к сожалению, были обречены на провал.
И помощи ждать было неоткуда.
Блэк, который так оберегал свое сердце отдал его той, которой не должен был.
Смотря на нее он уже миллион раз пожалел, что вернулся.
Что стоило ему подождать еще сутки?
Он была бы миссис Поттер. Все было бы кончено раз и навсегда.
Глупое сердце билось слишком быстро. Кажется, она думала так же, потому что быстрым движением коснулось лифтом своего платья.
Ее глаза горели изумрудным огнем, когда коснулись его лица.
Голос ее просел.
Она произнесла эту фразу ему в наказание, он даже улыбнулся. Да, кажется, он написал что-то подобное, а затем рванул сюда, чтобы увидеть ее, возможно, в последний раз, потому что смотреть на ее счастье с Поттером было выше его сил.
А он желал ей счастья.
Счастья, черт возьми.
-Я… - Он прочистил горло, что было на него совсем не похоже, а потом поджал губы, начиная еще раз. -… я хотел увидеть тебя.
Правда порой обескураживает сильнее, чем самая искусная ложь. Вот и сейчас.
Ему показалось, что пальцы ее дернулись, но девушка осталась на месте.
Ее слова. Конечно, она хотела задеть его. Он понимал и просто кивнул, соглашаясь.
Там действительно было тепло, яркое солнце и хорошие люди, которые приняли его словно родного, открыли ему свои двери и сердца. Он видел слезы в глазах Оливии, когда она поняла, что он больше никогда не вернется.
Наверное, он мог бы быть счастлив с такой девушкой, как она, делить с ней простые радости жизни, растить виноград и делать вино, а затем сидеть на крыльце дома, наслаждаясь теплыми вечерами. Ходить на море и завести детишек.
Наверное, мог бы, если бы не искал в ее темном локоне красный отблеск.
Если бы не думал о другой каждую минуту.
Если бы…
Все это уже было не важно. Лили через какой-то час станет женой его лучшего друга.
-Все хорошо. – Он остановил ее извинения. – Я не знал, что написать.
Вот так просто. Не мог написать, что думал на самом деле и не хотел писать откровенную ложь. Поэтому предпочел не писать вовсе.
Но потом она наконец-то перевела на него взгляд, глаза, что он видел в своих снах так долго и Бродяга замер.
В них было слишком много. Наверное и то, что знать ему совершенно не следовало.
Злость, облегчение, безнадёжность…
Лишь то, что он успел рассмотреть за тот короткий промежуток времени, что она смотрела на него.
Слишком короткий.
- Именно так ты и должна сказать.
Очень тихо, но он совершенно уверен, что она должна услышать.
Услышит. Непременно. Она всегда его слышала, возможно, лучше, чем все остальные.
Сириус сжал губы и на секунду зажмурился, перебирая в руках небольшую коробочку. Лили была права. Он должен был уйти и стоять рядом с Джеймсом, когда тот будет произносить свою клятву, и больше никогда не смотреть на нее так, как он смотрел сейчас.
Да, она была права.
Увы, это ничего не меняло.
Она на него больше не смотрела, избегала его взгляда.
И так было правильно.
Каких-то шестьдесят минут и она больше никогда не будет Лили Эванс, девушкой, которая однажды чуть не связалась не с тем человеком.
Пока все не закончилось, пока ее грудь все еще тяжело вздымалась, пока она не спустилась вниз и не стала женой Сохатого.
Пока выбор не сделан – возможно все.
Он сделал шаг вперед и протянул ей коробочку. Она не отняла руки и хорошо. Если бы он дотронулся до нее..
Блэк встряхнулся, расправил плечи, выпрямляясь в свой немалый рост и аккуратно пристроил коробочку на край стола.
Она была ничем не примечательна. Простая черная, обитая дорогим бархатом.
Ценность представляла не она, а то что находилось внутри.
Сириус увидел ее в Мадриде, совершенно случайно. Крупные изумруды и россыпь бриллиантов изящно гармонировали с металлом, что во много раз дороже золота хоть и не так блестит.
Ничего вычурного аккуратная заколка, что должна восхитительно смотреться в ее волосах.
Он не знал встретятся ли они когда-нибудь, но купил ее и носил с собой, везде где был.
На нее были наложены чары, защитные, весьма сильные.
-Должно быть что-то синее… - Словно сам себе пробормотал он, делая шаг назад.
Она была так близко, что он уловил аромат ее духов и чуть не застонал.
Запах был так знаком, наполняя его ноздри, всю его сущность.
Ему нужно было уходить.
И он собирался, пока ее голос не вынудил его остаться.
Ее слова.
Ей не стоило их произносить.
В груди Блэка загорелся огонек, что почти потух в окружавшей его тьме.
Она осеклась, но самое важное уже было сказано.
Руки Бродяги непроизвольно сжались в кулаки.
-Что?
Очень тихо проговорил он, поднимая тяжелый взгляд на ее лицо.
Лили была бледна. Она ему казалось тенью себя самой. Будто та Лили что он знал была спрятана глубоко внутри, слишком глубоко.
-Ты бы бросила все?
Внутренний голос кричал ему заткнуться, не произносить больше ни слова, не рушить хрупкую дружбу, что у него осталась.
Но он не слушал.
-Бросила бы Джеймса? Отменила бы свадьбу? Уехала бы со мной в закат, как в фильмах что показывают по кабельному?
Он был жесток, но будь он проклят, если в этой его жесткости так жалко не сквозила надежда.

Отредактировано Sirius Black (2020-08-20 00:12:41)

Подпись автора

-

Им нужно было прекратить этот разговор, пока еще была не пройдена точка невозврата.
Блэк и так не совсем понимал для чего он явился к ней, ее слова и усмешка были верными.
Вот она.
Стояла перед ним в свадебном платье, выходя замуж за того, кто был рядом в трудную минуту. Кто нашел в себе силы смерить гордость и поддержать ее как только был способен.
И как не был способен он, Сириус.
Слова Джима до сих пор звучали у него в голове.
Ты не сможешь сделать ее счастливой.
Возможно, это было правдой. И никакие попытки не могли это исправить. Возможно, он поэтому ушел или говорил себе, что ушел именно по этой причине.
Их было несколько. Как и всегда.
Множество причин, что складывались всего в одну весомую фразу.
Ты не сможешь сделать ее счастливой.
Когда-то самонадеянный Бродяга ответил, что попробует, а затем сбежал.
По большому счету он всегда поступал именно так.
Бежал.
От своей семьи, чтобы не становится главой рода и не разочаровать людей, за которых должен был отвечать.
От своего брата, возложив на его плечи ношу, к которой его не готовили.
От своих друзей, что в глубине души понимали – это все ненадолго, что ему надоест рано или поздно.
От Лили.
И ему не надоело.
Вероятно, впервые в жизни Сириус старался поступить правильно, быть как можно дальше от нее, чтобы не причинить боли. Он думал, что сможет таким образом защитить ее от той тьмы, что с каждым днем становилось все больше в его душе.
Бесконечная тьма.
Как и безумие, истинно Блэковское, словно проклятье шло за ним повсюду куда бы он не бежал.
Он не должен был приходить сюда. И уж совершенно точно не должен был сейчас стоять в этой комнате, смотря на нее такую прекрасную в подвенечном платье.
Такую далекую.
Такую не его.
Она была бледна, словно полотно. И в изумрудных глазах стояли непрошеные слезы. Они пугали его. Эванс не плакала, она была из тех девушек, кто сцепив зубы стоял рядом и не ронял ни одной слезинки, а только гордо вскидывал подбородок и шел вперед. Возможно, она и плакала, под покровом ночи, когда никто не видел, сжимая руками подушку до боли.
Возможно, он просто никогда не видел ее слез. Боялся их.
Наверное, Джеймс был не таким. Наверное, в отличие от него Поттер знал что делать, когда нужно подставить сильное плечо и что сказать.
Но важные женщины в жизни Блэка не плакали.
Он смотрел на нее, как она подалась вся вперед, впитывая его слова. Ее ноздрей вновь коснулся ее аромат, такой желанный. Он никогда не забывал его, оказывается.
Но Лили вдруг разозлилась, ее голос звучал холодно, жестко. Зеленые глаза смотрели на него с вызовом. Может, это было и хорошо. Может, было бы значительно проще, если бы она на него злилась. Ненавидела.
Тогда бы ему совершенно точно пришлось бы убраться из комнаты и побыстрее, скорее всего ему вслед бы что-то летело, то, что было не приколочено к полу.
Как справляться с таким он знал.
Но эта молчаливая и грустная Лили вызывала затаенную боль где-то глубоко в сердце.
Он собирался уйти как только отдаст подарок, но вдруг понял что хочет увидеть ее лицо.
Как и любая женщина она тут же сменила гнев на милость, любопытство было слишком темно.
Он ничего не ответ, но судя по всему ей был и не нужен ответ, Лили тут же протянула к вещице руки, бережно вскрывая коробочку.
Сириусу некстати вспомнилось, как эти изящные пальцы с аккуратными ногтями зарывались в его волосах и чуть тянули, чтобы он наклонился к ней.
Он отвел взгляд, ругая себя.
Она пристроила заколку к своим волосам, там ей было самое место. Изумруды, что так шли к ее глазам оттеняли и прекрасные волосы, заставляя их сиять по новому.
Нужно было уходить. Прямо тогда и больше не оборачиваться.
Не оставаться на свадьбу, не видеть как она поклянется в верности другому мужчине. Навеки.
Нужно было уходить, но он не смог.
Она смотрела на него, когда он говорил и в глазах снова стояли слезы, но было в них и что-то еще. То, что придавало ей сил.
Все же Эванс была невероятной девушкой.
Она подошла к нему. Слишком близко. Его кожа покрылась мурашками, он чувствовал тепло ее тела под платьем.
Девушка закрыла глаза и он не двигался, приросший к полу как под заклятием.
Она распахнула глаза и взгляды их встретились, зацепились, они были так близко, эти глаза.
Он знал каждый их взгляд.
Сначала тихо, а потом все увереннее она заговорила. И ей не стоило этого делать.
Потому что с каждым словом Лили словно вонзала острый нож в его грудь, один за одним. Ранив словами так, как никто бы не смог, а претенденты были.
Она замолчала и только сейчас Сириус понял, что не дышит. Первый вздох дался очень тяжело, грудь почти разорвало от боли.
Он вдыхал воздух скачками, маленькими партиями, как будто боялся еще раз глубоко вдохнуть.
С ее дыханием тоже было не все в порядке, она дышала часто и была страшно бледна. Ей пришлось схватить его за руку, ноготки царапнули по его куртке, которую он так и не удосужился снять . Наверное, нужно было одеть смокинг.
В ее глазах стояли слезы, но она упрямо вздергивала подбородок. Глупышка.
Смелая и храбрая.
Сириус нежно улыбнулся ей, бездумно протягивая руку и касаясь костяшками пальцев ее щеке, гладя. Она потерлась щекой об его руку, совершенно машинально.
И она была так близко.
А он был просто ужасным другом, потому что вместо того, чтобы уйти и сказать, что это всего лишь предсвадебный мандраж и все пройдет как только она увидит Джеймса, он наклонился и коснулся ее губ своими губами.
Блэк не собирался делать ничего подобного, вообще ничего не собирался делать. Он хотел пожелать ей счастья, максимального счастья, которое только было вообще возможно.
Пусть не с ним. Это не важно.
Но ее слова, этот ее голос и глаза, что доставали из его души то, что как ему казалось было навсегда потеряно.
Поцелуй получился робким, смазанным первые несколько бесконечных секунд, а потом он с тихим стоном привлек ее ближе, раскрывая языком ее губы и жадно проникая им в ее горячий рот. Руки его обвили тонкую девичью талию, не давая возможности отстраниться, даже если бы она решила это сделать.
-Я думал о тебе постоянно… каждую минуту…

Подпись автора

-

Дом Поттеров сегодня утопал в роскоши и зелени. Вокруг были цветы, преимущественно белые и кремовые, очень спокойные оттенки, создание как раз для того , чтобы оттенить яркое великолепие невесты.
Особняк был со всех сторон окружен деревьями, что почти скрывали его из виду, не смотря на близость соседней маггловской деревушке, куда они частенько наведывались с Джеймсом. Недалеко был живописный пруд, где они бывало ловили рыбу. Джим мог стоять или сидеть с удочкой часами, а вот Блэку с его вечной неусидчивостью это быстро надоедало. И он, украдкой достав палочку, приманивал рыбу, попутно обрызгивая водой Сохатого, который громко смеялся и говорил, что это нечестно.
Наверное, это действительно было нечестно, но Сириус всегда был таким и не стоило его винить в том, что он был самим собой, не желая делать то, что ему не нравилось.
Это всегда выходило боком.
Как и его отъезд, он не сделал счастливым никого из них, ну кроме Джеймса, который наконец-то получил то, чего так долго желал.
Бродяга часто в последнее время задавался вопросом была ли это реальная нужда или всего лишь желание завладеть тем, что у него не было.
Когда в конце шестого курса Блэк и Эванс начали встречаться все восприняли это довольно странно, даже близкие друзья. Да, Лили нравилась Джеймсу, очень нравилась, однако это совершенно не мешало ему клеить других девчонок и даже встречаться с Боунс не слишком продолжительное время.
Это восприняли нормально, а вот Сириуса, идущего рядом с Лили по коридору нет. У них за спинами шептались даже больше, чем раньше, когда Бродяга менял девчонок еженедельно.
Считали, что они друг другу не подходят. Что Блэк кинет Эванс через несколько дней, как только заведет ее еще пару раз в спальню мальчиков или выручай-комнату. Некоторые чуть ли не ставки делали как долго продлятся эти отношения.
Обычно Эванс его сдерживала, она все же была старостой ко всему прочему. Хоть и с ним нарушала правила через одно. Обычно они не попадались, Сириус показал ей несколько тайных ходов, что были безопасны для девушки.
Она хватала его за рукав и разворачивала к себе, требовала, чтобы он смотрел на нее и просто просила успокоится. Со стороны это выглядело забавно, ведь Лили едва доставала макушкой до его плеча. Обычно он кивал и соглашался, позволял увести себя до того, как приходилось снимать с Гриффиндора штрафные баллы за драку в коридоре.
Но порой Блэк налетал на обидчика, снося его и впечатывая в стену, тренировки по квиддичу не проходили даром, подготовка у Бродяги была просто отличная, а вкупе с ростом ему мало кто был настоящем соперником.
Лили обычно закусывала губу и уводила ухмыляющегося парня, в шутку сетуя на то, что связалась с любителем драк.
Так продолжалось несколько месяцев, потом наступило лето, которое они почти полностью провели вместе. Почти потому что иногда большому черному псу все же приходилось уходить на улицу, чтобы не раздражать ее родителей присутствием такой махины, что ела, как слон по их словам. Кажется, Петунья о чем-то догадывалась, слыша из спальни сестры характерные звуки, но была слишком чванлива, чтобы рассказывать об этом, это бы означало признать, что она подслушивала.
Они специально не ставили заглушку на дверь.
В Хогвартс они вернулись вместе и практически всем недоброжелателям пришлось заткнуться. Эта тема начала приедаться. Сириус был с Эванс, не разменивая свое внимание ни на одну другую девушку, хоть некоторые были весьма настойчивы.
К Рождеству смирились даже Мародеры. Поттер не сдавался до самой весны и они почти не общались, правда ради Ремуса им приходилось сотрудничать в полнолуния. Потому что в одиночку Сохатый справлялся с трудом, о чем говорили новые шрамы на его плечах. И это было совсем не то, что раньше, когда они только и ждали полнолуния каждый месяц.
Джеймс никогда не сможет принять это до конца, все это понимали. Он считал Блэка предателем и не мог поверить, что Эванс дорога ему настолько сильно, что он готов был пойти против всего.
Еще хорошо, что он больше не был частью рода Блэков, иначе узнай Вальбурга, что чистокровный наследник семейства встречается с грязнокровкой подавилась бы собственной желчью.
А затем Сириус ушел, никому не сказав о своих резонах, никого не поставив в известность, просто пропал после выпускного, словно его никогда и не было.
Как и того разговора с Джеймсом на рассвете, когда Эванс спала на его руках.
Он бросил все. Бросил ее и исчез.
Его не было дни, недели, месяцы. Не было ничего удивительного в том, что Лили потеряла надежду и сдалась обстоятельствам. Покорилась им. 
А Джеймс был рядом, когда оказался нужен. Когда рядом не стало больше никого, сумел утешить и успокоить.
Сириуса это злило, но злость была направленна не на нее. Он злился на себя. Это было его решение, а ей пришлось под него подстраиваться.
А еще как бы ему это не претило, он злился на Джеймса. За многое, и в особенности за то, что он поставил на ней клеймо, словно она могла нравится только ему одному, а Бродяга с этим смирился.
Причинив боль и ей, и себе.
Он видел это в ее глаза. И пусть Эванс не плакала, но не пролитые слезы были еще более ценными. Она была сильной даже сейчас, когда казалась ему сломленной.
Между ними ничего не могло быть, но было. Пусть неощутимое, но неотступное. В глазах, во взглядах, что они бросали друг на друга.
Беспокойные, затаенные.
Они ничего не забыли. Оба.
Сириус просто не мог пересилить себя. Не мог ее коснуться ее губ поцелуем, легким как крыло бабочки.
Чтобы вспомнить хотя бы на секунду.
Собирался, но затем все вышло из-под контроля, когда он с силой прижал ее к себе, жадно целуя.
У нее подогнулись колени, пальцы Лили вцепились в его руки, Блэку пришлось удержать ее. Она казалась ему еще более хрупкой, чем раньше и дело было даже не в силой бледности.
Теперь обнимая ее, он чувствовал как выдаются под тонкой тканью платья ее лопатки. Ему это совсем не понравилось, но он ничего не сказал.
Потом, сейчас было важнее другое.
Он оторвался от ее губ, чтобы пробормотать кажущиеся такими важными слова.
И она улыбнулась, так что на душе его сразу стало теплее. Словно в ней зажглась какая-то искра, которая, как ему казалась погасла уже очень давно.
С того самого момента, как он покинул ее.
Словно лишь она одна могла рассеять эту его тьму.
Она говорила, шептала ему слова, через поцелуи, что он срывал с ее губ. Задыхаясь. Они задыхались вместе, как будто не могли надышаться друг другом.
И не было этих месяцев разлуки и всей той боли, что она вытерпела, через которую ей пришлось пройти из-за него.
Ее глаза горели, точно так же, как он помнил.
Изумруды на бледном лице, соперничая с яркостью камней в ее волосах.
Она прижалась к нему с какой-то отчаянностью. Блэк принял ее в кольцо своих рук, даря поддержку и защиту, свое тепло. Она уткнулась носом в его ключицу и глубоко дышала пока он касался губами ее виска.
Лили говорила сбивчиво и быстро, подгоняемая какими-то демонами или мыслями, что крутились в ее голове и каждое ее слово ранило. Он был причиной всему этому.
Он ранил ее в самое сердце, а она говорила, что любит его.
Сириус приподнял ее подбородок, заглядывая в глаза, в них не было больше боли, и больше не было слез.
Они сияли.
А он. Он крепко держал ее в объятьях, понимая, что ни при каких обстоятельствах больше не отпустит ее. Никогда.
Пусть он будет предателем. Изгоем. Пускай от него отвернутся все кого он знает. Пусть им придется бежать из Англии, из Соединенного королевства.
Это больше не имеет значения.
И никогда не имело.
Неважно где и неважно как, главное вместе.
-Я…тебя люблю. – С запинкой пробормотал Бродяга.
Кажется, он говорил эти слова впервые в жизни, за все то время, что они были вместе он так и не произнес их. Словно у него стоял какой-то барьер и он просто не мог произнести их вслух.
И вдруг он исчез.
Ее фата упала, как будто подтверждая его слова, она даже не заметила, как тяжелые локоны рассыпались по плечам.
Сириус коснулся пальцами ее виска, провел вниз к щеке и в дверь постучали, обернулся так и не выпустив ее из рук.
-Лили, тебя уже все ждут. Церемония должна начаться с минуты на минуты. – Раздался из-за двери женский голос.
-Откликнись, скажи что тебе нужно несколько минут. – Негромко сказал Бродяга, осознавая абсурдность ситуации и их отвратительное положение.
У них было всего несколько минут, прежде, чем Джеймс почует неладное и появится перед ними в бешенстве. На это у него были все основания.
Блэк чувствовал себя вором. Он отлично знал этот дом, приютивший его столько раз, расположение комнат, округу.
Невесте, как полагается предоставили самую светлую спальню в доме, скорее всего Лили провела здесь ночь, прежде чем переехать в основную спальню уже вместе со своим мужем, если они конечно, собирались остаться в этом доме.
Сириус знал как минимум три способа уйти отсюда незамеченными, два из которых были довольно опасны, а один не слишком хорош.
Но все они не подходили. Он не хотел начинать вот так.
-Мы не можем поступить с ним так. Снова. – Он на секунду закрыл глаза, пытаясь представить ненависть во взгляде его лучшего друга. Он и так видел в них достаточно. Недоверия, например. Поттер не хотел пускать его наверх, и как оказалось, был совершенно прав.
-Нужно сказать ему.

Подпись автора

-

Подобных слов он по понятным причинам никому не говорил, они стали для него неожиданностью такой же, как и для нее.
В обиходе Сириуса вообще не было подобной фразы, ее некому было сказать. С самого детства.
Немного печально, но он относился к этому философски, Бродяга вырос в семье, где статус определял все остальное. Его учили быть сдержанным, не показывать ярких эмоций, быть достойным.
Хоть он и не был. Хоть и сопротивлялся этому всеми возможными ему способами.
В шестнадцать лет не так уж много вариантов, если честно. Его спас Хогвартс, он всегда был ему домом и намного более родным, чем отчий.
Лето, проведенное с Лили стало самым лучшим, самым незабываемым. А потом они вместе сели в Хогвартс-Экспресс. Тот год был отличным, даже не смотря на то, что все вокруг говорили – их отношения фикция и продлятся они недолго. Сириусу было плевать, его не заботило назойливое внимание девушек и тот факт, что Джеймс смотрел на них обоих волком. Ну, конечно, заботило. Еще бы.
Поттер был его лучшим другом и его мнение было важнее, чем мнение всех окружающих, но его непринятие ситуации немного раздражало. Любовь не выбираешь, она сама находит тебя и не остается ничего другого – лишь принять ее, потому что оттолкнуть настоящую любовь смерти подобно.
Теперь ему это было точно известно.
Он поддался давлению, словам Джеймса, что был бесконечно прав. Конечно.
Что Сириус мог ей дать, кроме самого себя? Ничего.
Да, у него было состояние и дом, оставленным дядюшкой Альфардом в Корнуэле, обдуваемым всеми ветрами с моря, какие только могли быть. Темный и совершенно пустой, не считая домовика, что прислуживала там и портретов его многочисленных предков, в том числе и самого дядюшки. Бродяга не жил там, появлялся изредка, чтобы дать указания, но и то порой забывал об этом. Пустота дома его тяготила, хоть ему и нравились виды, что открывались с обрыва на северное море. Такое же неспокойное, как и он сам. Он мог стоять там часами, на самом краю, смотря как из-под его ботинок сыпется вниз песок и пропадает в бурных водах.
Несмотря на то, что Вальбурга лишила его наследства и отреклась от него, общество его принимало, он был интересен им, наверное. Словно зверушка, за который интересно было наблюдать.
Бунтарь, пошедший против всех, даже своей свойственной семьи. Отказавшийся от невероятно удачного брака и статуса наследника рода, что должен был с честью перенять у отца вместе с делами.
Пусть они считали его самодуром, но он был им интересен, с его пренебрежениями ко всем правилам, но при этом с идеальными манерами и воспитаниями.
Как бы Сириус не отнекивался – это была его стихия, его воды, где он был акулой.
Пусть и не такой большой, как Вальбурга.
Эта женщина была непоколебима, даже встречая своего отверженного сына она гордо вскидывала подбородок и проплывала мимо с царственным видом, которому позавидовала сама королева Великобритании.
Но Лили бы они не приняли никогда.
Одно дело он, Блэк мог творить все, что угодно, но он оставался Блэком. Представителем древнейшего и чистокровнейшего рода, с такой драгоценной кровью, что было жалко тратить даже каплю.
Пусть они пренебрежительно отзывались о его выборе, но он был своим, пусть и заплутавшим.
Эванс была чужой, непонятной, магглорожденной. Грязнокровкой.
И он никогда бы не потянул ее за собой, не позволил бы ей встречать эти взгляды, полные снобизма и ненависти. А тем более встречаться с его матерью и кузинами.
Ему хотелось, чтобы руки и ноги Лили оставались на месте.
Поэтому Джим был бесконечно прав, статус Сириус в нынешний момент не позволял ему иметь кого-то рядом с собой. Особенно, если этот кто-то был ему так дорог. Это бы означало подвергать ее риску, а они оба не хотели этого.
Тогда Бродяга решил, что это будет правильно и ушел.
Решил без нее, не посвятив в свои планы и мысли. Просто оставил ее Поттеру, ненавидя себя все эти месяцы и скрипя зубами каждый раз думая, как Сохатый прикасается к ней.
А он прикасался. Он так долго мечтал о ней, так злился, что Сириусу досталось то, что не досталось ему, что сомневаться не приходилось – Джеймс воспользовался случаем при первом возможности.
Это злило, заставляя до боли сжимать кулаки.
Полгода хватило, чтобы понять – так жить он не может.
Без нее.
Ему ничего не приносило радость. Он пытался осесть, снова почувствовать себя счастливым под жарким солнцем и ласковым морем, нежными объятиями девушки, что привязалась к нему всей душой.
Он просто не смог, обманывать ее и в особенности себя.
Ему не нужны были другие, ему нужна была та, что умела разгонять его тьму.
Эванс.
Он смотрел на нее и не мог насмотреться. Жадно, как будто видел впервые.
Болезненный спазм сжал сердце, видя тень на ее лице, ведь Поттер ни в чем не был виноват. Он был рядом, когда Лили осталась одна, когда он оставил ее одну.
Джеймс был рядом, когда она в нем нуждалась, дарил ей тепло и поддержку, свою опору. Взял на себя заботу о ней и делал это так, как бы Сириус никогда не смог.
Блэк внимательно смотрел в ее глаза, стараясь разглядеть за грустью то, что позволит ему поступить правильно.
Одно разбитое сердце стоит другого?
Она поцеловала его и задала вопрос, который заставил Сириуса задуматься. Что она еще могла спросить после того, как он бросил ее одну, ни слова не сказав. На утро после того, как она была так счастлива?
Конечно, она ему не доверяла. Иначе бы не спросила. По лицу Блэка скользнула тень.
- Ты уверена? – Негромко спросил он, касаясь пальцами ее лица, щек, скул, лба. – Я ничего не могу предложить тебе кроме себя самого. От нас отвернуться друзья, нам придется уехать, возможно, навсегда.
Его слова ранили его самого, но Бродяга ничего не мог с собой поделать, он уже ошибся однажды, решая за них обоих и больше эту ошибку повторять не желал.
-Ты действительно этого хочешь, Лилс? – Он облизнул пересохшие губы. – Потому что, если это не так, то я отведу тебя к алтарю и передам в руки Джеймса.
Последняя фраза далась особенно тяжело. Сириус сглотнул и сделал несколько шагов назад, отпуская ее от себя. Давая ей выбор.
За полгода многое могло поменяться. Возможно, Лили сама того не осознавая влюбилась в того, кто был рядом все это время. 
Про поддержал ее и не дал упасть. И быть может, это чувство намного крепче, чем то, что могло быть между ними. Кто знал.
От этого было нестерпимо больно, но другого не оставалось, его время заканчивалось, ее уже ждали внизу под звуки прекрасного вальса.
А Сириус только смотрел на нее, ожидая ответа.
-Лишь одно твое слово, Лилс. И я либо скажу Джеймсу то, что позволит ему ненавидеть меня всю жизнь, либо поздравлю с прекрасной невестой.

Отредактировано Sirius Black (2020-08-26 14:23:42)

Подпись автора

-

Она покачала головой, приводя прическу еще в больший беспорядок, чем уже был до этого. Хоть Сириус удивительно не касался ее волос. Обычно они манили его магнитом.
Запустить в них пальцы, взвесить на руке их тяжесть. Весь год, что они были вместе Лили вечно приходилось проводить с расческой кучу времени, потому что Сириус играл с ними полночи на пролет, он мог сидеть вместе с ней около камина и читать учебник, перебирая пальцами ее волосы. И делал это совершенно бездумно.
Кажется, за время его отсутствия они стали еще длиннее, хотя он мог ошибаться. Они были забраны, почти все. В них были шпильки и еще что-то, что позволяло прическе держаться. Блэк был в подобном не слишком-то силен. Бытовая магия никогда не была его сильной стороной.
Он улыбнулся, но кажется, Лили нужно было произнести это вслух, чтобы окончательно убедить его и себя.
Она говорила, что без него не сможет. И он верил, ему так хотелось верить в это.
Он прекрасно понимал, что предлагает ей. Будущее без будущего. Без друзей, которые могли поддержать ее в трудную минуту, без уверенности в завтрашнем дне. Без каких-либо гарантий.
Он даже не мог дать ей то, что дал бы Джеймс. Свое имя, защиту, дом и заботу. Спокойную жизнь, обычные семейные радости. Дом по праздникам, полный родственников и друзей, смех и радостные лица, рождественскую елку с кучей подарков, когда лица присутствующих озаряются ласковым светом, поются гимны и пьется очередной бокал пунша, в который кто-то подлил виски.
Понимала ли это она?
Лили так отчаянно говорила, что он боялся. Боялся того, что через полгода-год она возненавидит его. Проклянет день, когда он встал на пути ее счастью с Поттером и скажет что-то похожее на: лучше бы ты не возвращался.
Что в один день страсть и похоть уйдут из их жизни и не будет ничего, что сможет заменить их. Они просто поймут, что между ними ничего нет. Ни близости, ни любви, ни счастья.
Будет ли она тогда ненавидеть его и жалеть, что он помешал ей выйти замуж за того, кто мог сделать ее счастливой?
Ведь такое было вполне возможно.
Бродяга не мог дать ей абсолютно никаких гарантий, ни одной. Даже его брак с ней общество бы вряд ли приняло, пусть он был и изгнанником.
Она говорила, что ее место рядом с ним, но беда заключалась в том, что Сириус понятия не имел где его место. Он с готовностью и без лишних сожалений бросил свою семью, свой род, свою кровь. Его место было уже не с ними. Не на приемах, что всегда так раздражали его своей чопорностью и снобизмом. Возможно, ему просто нигде не было место. Он был словно зверь, которого очень давно изловили браконьеры и увезли с мест обитания, где была его семья и привычная жизнь. Клетка тяготить его, он бьется об нее всеми частями тела, разбивая их в кровь, он хочет вырваться из оков, то когда это происходит и его выпускают на волю, он не узнает знакомых мест, в них ему все чужое, странное, не привычное.
Он всегда уходил. От семьи, от Эванс.
Чтобы помешало ему сделать это еще раз?
К тому же однажды он уже оставил ее одну, разбитую, потерянную?
Словно сломанную куклу. Да, ее глаза не сияли, но Сохатому удалось починить в ней большую часть, оставалась самая малость, что прошло бы со временем, не появись он на пороге в день ее свадьбы.
Сириус, как и все Блэки всегда был эгоистом.
Он все делал лишь так, как хотел сам, не слишком думая о других.
Ему казалось, что он поступает и сейчас с ней точно так же, вроде давая ей выбор, но не давая его вовсе.
Но Лилс, судя по всему уже все решила, потому что она метнулась к двери и открыла ее рывком, пошатнувшись и едва устояв на ногах. Он машинально сделал несколько шагов к ней, но она уже вернулась, сжала его ладони. Стремительная и немного бледная. Ее пожатие было слишком сильным и робким одновременно, кажется, она не ожидала, что это решение дастся ей так тяжело.
-Я буду рядом. – Пообещал он и двинулся за ней вниз по лестнице, она этого даже не заметила. Несколько раз чуть не оступившись и не полетев с лестницы, она успевала выровняться до того, как Бродяга настигал ее и постоянно дергала слишком длинный подол своего платья.
Перед дверью ее ждал Люпин, немного взволнованный в смокинге явно с чужого плеча, но зато очень собранный и статный. Пожалуй, Блэк его еще таким не видел. Сириус вдруг подумал, что ни разу не поинтересовался как Ремус жил все это время после окончания школы, сумел ли найти работу или перебивался случайными заработками, потому что не всем из них оставили наследство. Родители Люпина растратили все деньги на поиск лекарство он ликантропии, но как и полагалось, ничего не нашли.
Ремус вздохнул с облегчением, увидя спустившуюся девушку, но потом его взгляд изменился, он заметил отсутсвие фаты и лихорадочно блестящие глаза, потрепанную прическу, наверное, и Сириуса, что маячил сзади, спустившись следом. Брови Лунатика сошлись на переносице.
-Только не говори, что… - Он неловко замолчал, переводя быстрый взгляд на Блэка. В нем было явное и нескрываемое осуждение, и его нельзя было в этом винить.
Люпин никогда не осуждал, он был слишком предан друзьям, слишком дорожил ими, слишком ценил то, что они не отвернулись от него и стали анимагами, чтобы иметь возможность проводить с ним полнолуния
Но сейчас все было иначе.
Как только Сириус слез с мотоцикла и пошел в сторону шатра, где должно было пройти торжество остальные Мародеры напряглись, ничего хорошего это явно не сулило. Теперь во взгляде Лунатика можно было прочитать: а я говорил.
Впрочем, она не дала ему возможности развить мысль и шагнула вперед, проигнорировав его руку, а ведь он должен был вести ее к алтарю.
Тут же музыка заиграла более триумфально, но в толпе послышались шепотки. Все обсуждали не только красоту невесты и ее прекрасное платье, но и отсутствие фаты, а так же прорехи в ее прическе и Сириуса, что не расстоянии нескольких шагов следовал за ней.
Она стояла на белой дорожке, что вела прямо к жениху, грудь девушки тяжело вздымалась, глаза ее сверкали соперничая с изумрудами, что была украшена ее заколка. Но она стояла на месте.
Сириус застыл за ней, Лили этого не видела, она смотрела только вперед, на Поттера, который что-то недовольно говорил Питеру, теребя бутоньерку. Но вот он заметил ее и отшвырнул букетик в сторону, широким шагом направляясь к ней. Лицо его не выражало ничего хорошего, характер у Джеймса был вспыльчивый, но отходчивый.
Он смотрел на Бродягу, что безмолвно стоял за девушкой темной тенью, его взгляд метал молнии. Если бы им можно было убивать, то Блэк сейчас бы лежал бездыханный на дорожке.
Гости оглядывались со своим месте и переговаривались, некоторые даже вставали, среди них Сириус заметил мистера и миссис Поттер, они оба грустно улыбались, кажется, понимая в чем дело лучше всех остальных.
Бродяге пришлось сцепить зубы, они люди приютили его и всегда были добры к нему.
Поттер остановился прямо перед Эванс, но смотрел поверх ее плеча на друга.
-Я всегда думал, что ты непохож на свою семью, но ты точно такой же как они. Самовлюбленный эгоист. – Он говорил ядовито, стараясь задеть посильней, но было видно как ему больно. – Ты специально приехал, чтобы забрать ее? Чтобы доказать всем, что любая будет твоей лишь помани?
-Нет, я приехал не за этим… - Негромко ответил Блэк, переводя взгляд на затылок Лили.

Подпись автора

-

Музыка смолкла. Весь мир казалось на мгновения погрузился в тишину, нарушаемую только тяжелым дыханием собравшихся.
Джеймс сверкал глазами, стоило признать, что ему чертовски шел смокинг, но кого это теперь волновало.
Он смотрел на Блэка поверх головы своей невесты, хотя уже понимал, что она сейчас скажет.
Понимал и злился. Это было логично.
Он любил ее так долго, но она досталась не ему, а Бродяге и теперь после всех его стараний, после всего того, что он сделал для нее – она вновь достается Сириусу.
Который и пальцами не шевельнул, чтобы сделать что что-то. Он даже не пытался.
И пожалуй, никто не знал, как он жалеет о своём поступке. Он никому и не говорил, даже Лили. Даже самому себе.
Эгоистично было решать за них обоих. Глупо было оставлять ее одну и бежать не понятно куда и не понятно от чего. А еще было более глупо уступать мнению Поттера, который считал, что из них двоих будущее у Эванс есть только с ним.
Да, он понимал, что друг прав. В этом он был прав. Более спокойное и размеренное будущее было именно с ним. Джеймс мог дать ей уютный дом, где она должна была стать хозяйкой и сделать его еще более уютным. Он мог дать ей уверенность в завтрашнем дне, спокойствие.
Теплые вечера у камина в окружение друзей и родных, веселые праздники с подарками и бокалами с пуншем. Очаровательно округлившийся живот и томительное ожидание наследника, исполнения всех ее прихотей и даже малины в три часа ночи в разгар зимы.
Джеймс все это мог. И желал. Отчаянно, не оглядываясь на нее.
А Сириус?
Сириус больше не хотел бежать.
Особенно от своих чувств к этой девушке.
Пусть это было неправильно в глазах общественности. Пусть их осудят все кто их знал, навсегда отвернуться друзья и родные.
Но правда состояла в том, что Блэку было плевать.
Его всю жизнь пытались заставить делать то, что должно. Что он не хотел делать и не собирался, быть тем, кем он не желал быть. Поддерживать взгляды, которые он не разделял.
Джеймс был тем, кто поддержал Бродягу, сказав, что он не должен поступать так, как велит ему сердце.
Эванс, помнится, говорила тоже самое, следовать за своим сердцем.
Тогда, после выпускного он забыл об этом. Поддался аргументам Джима, что казались такими незыблемыми и верными. Единственно верными.
Сириус сошел с пути, который наметил. И к чему это привело?
Лучший друг, который так и не смог уступить ему смотрел на него волком, с ненавистью в темных глазах.
Сириусу только и оставалось как вздернуть подбородок и расправить массивные плечи, напоминая всем и самому себе, что он не вор и не преступник, а наследник древнего аристократического рода. Пусть этот самый род и отвернулся от него много лет назад.
У него не было родных, которые могли осудить его, точнее их мнение его уже давно не волновало.
А родители Лили были мертвы, сестра не вспоминала о ней.
Так что по факту они двое были предоставлены сами себе.
Что же касается друзей, готовых осудить их, то вероятно, Сириус ошибался в них и эти люди были далеко от понятия его друзей.
Он стоял за девушкой безмолвной стеной, встречая полный гнева взгляд Поттера открыто и спокойно, только чуть сцепил зубы.
Джеймс Лили словно не замечал, пока она не позвала его, схватив за руку, обратив его внимание на себя.
Это было неправильно и не к месту, но Бродягу пронзило удушливое чувство ревности, заставив перестать дышать на целую минуту.
Он опустил взгляд на их сцепленные руки, думая о том, что руки Поттера касались ее отнюдь не так невинно все это время.
Зная Джима он не преминул воспользоваться ситуацией.
Сириус с немного брезгливым выражением лица слушал, как Лили берет на себя всю вину, она говорила то, что он не хотел бы никогда слышать.
Подробности, которые были между этими двумя. Конечно, Джеймс ни минуты не сомневался, что займет в сердце Эванс его место. И даже с мстительным удовольствием думал, что этого не могло случится. Никогда.
Пусть прошло бы несколько тысяч лет.
Но Эванс выгораживала его, Блэка. Это было совсем не нужно. Он тронул ее за локоть, слегка качая головой, когда она быстро обернулась на него, словно просила прощения за свои слова.
Ему это было не нужно.
Сириус не любил, когда говорили за него. Пусть даже Лили, которая сейчас пыталась сделать себя виноватой во всем.
В том, что Блэк ушел, что она хотела стать женой Поттера и не смогла.
Она винила себя.
Сириусу это не подходило.
На все что она сказала Джим не ответил, он долго смотрел на нее, а потом перевел взгляд на Блэка, в глазах его плескалась ярость.
-Ты явился в мой дом, чтобы я выслушивал, как моя невеста покрывает себя позором, выгораживая тебя?
-Я хотел пожелать тебя счастья. Пока не увидел ее. – Ответил Сириус и голос его слегка звенел от напряжения. Он шагнул вперед, становясь рядом с Эванс и сплетая с ней пальцы. – Я мог забрать ее не сказав ни слова. Но это было бы трусостью. Ты же всегда был моим другом, даже когда убедил меня, что я не смогу сделать ее счастливой и дать ей то, что можешь ты. Но я люблю ее и собираюсь делать это до своего последнего вдоха. Отпусти нас, Сохатый и прости, если сможешь.
Последнее он произнес совсем негромко, смотря Поттеру в глаза.
Голоса гостей смешались в однородное жужжание, они, конечно, не слышали о чем они втроем разговаривали и были возмущены поведением Бродяги, что так бесцеремонно сжимал пальцы невесты.
Издалека был слышен голос мистера Поттера, который призывал всех к спокойствию. Сириуса кольнуло это бесконечное благородство, миссис Поттер ободряюще улыбнулась Блэку, подходя к сыну и кладя небольшую ладошку ему на плечо. Он резко обернулся, но заметно притих увидя ее.
Она потянула его за собой и в этот момент в хрупкой женщине было столько благородства и решимости.
-Прошу тебя, Джеймс. Не нужно сцен.
-Спасибо. – Произнес Бродяга одними губами, утягивая девушку за собой в противоположном направлении. К мотоциклу, что был припаркован на подъездной дорожке.
Он сел на железного коня и оглушающий звук заведённого мотора разнесся по округе. Сириус нацепил на голову шлем и протянул точно такой же Эванс, застывшую рядом. Прекрасную в своем уже не белоснежном платье с заколкой в волосах и ярко горящими глазами.
-Ты мне доверяешь?

Подпись автора

-

Мотор взревел еще раз, когда он крутанул ручку, гости почти всей толпой высыпали на подъездную дорожку, чтобы увидеть, как Эванс легким движением руки задрала платье и села позади него, сцепив руки за животе Блэка забравшись ладошками под его куртку.
-Держись крепче. – Посоветовал Сириус, перекрикивая рев мотора и с места пустил мотоцикл в воздух, окончательно оглушая всех собравшихся.
Лили взвизгнула и прижалась к его спине чуть крепче, касаясь его грудью. Он почти забыл каково это, когда она вот так вот отчаянно к нему грудью прижимается.
В ушах звенел ветер, но все звуки перекрывало бьющееся набатом сердце.
Они все же сделали это.
Прежде чем взмыть в небо Бродяга на друзей быстрый взгляд бросил. И не нашел в лицах понимания. Но в одном из них.
Джеймс взбешен был порядком, его лицо просто гневом пытало, а рука правая в кармане брюк сжималась. И не нужно было быть пророком, чтобы понять что он там прячем.
Блэк решил подальше от дома убраться сразу, чтобы повода ему не давать. Мало ли на что гнев и ненависть способны, они даже самых уважаемых людей мудаками делают. Джеймс сейчас был готов на любую глупость, гнев глаза красной пеленой затмевал, он и не видел, наверное, ничего.
Его понять было можно, наверное.
Сириус мог. Старался хотя бы.
Он простил его уже давно, что заставил в себе усомниться и уехать. В конце концов оружием Сохатого были только слова. Сириус сам принимал решения и винить другого кого-то глупо было.
Он перевел на Питера темный взгляд. Тот рядом с Поттером стоял, руку держа у него на плече и смотрел осуждающе. Не не понять, бескрылому. Питер всегда принимал Джеймса сторону, не важно прав он был или не очень.
С него нечего было брать.
А вот Ремус.
Ремус смотрел странно, словно сам что сказать не знал. Да и не нужно ничего было, он смотрел как что все понятно становилось.
Сириус, конечно, поступать так был не должен. И свадьбу срывать, и сердце друга дыру оставлять кровоточащую. И злость с обидой.
Не должен был.
И Лунатик это всем видом своим показывал, тоже осуждал. Дело понятное.
Сириус головой мотнул, он же Блэком был. Душа его черная все его поступки оправдывала.
Не даром Поттер говорил, что такой же он, как и все они. Может и больше.
Неважно.
Он лишь руль крепче сжал, мотоцикл прочь направляя, подальше от взглядов этих всех осуждающих.
Они свой выбор сделали. А Блэк сделал свой. И выбор его к его спине грудью прижимался, дурные мысли из головы выгоняя.
Он лицо ветру подставил, сам понятия не имея куда направляется.
Боялся, что Сохатый какую-нибудь дурость учудить может, поэтому в дом, что дядюшка Альфард ему оставил не отправился.
Слишком предсказуемо.
Он не думал, что их искать отправляться. Но рисковать не стоило.
Он направился в маггловскую часть Лондона. На окраину, где точно знакомых не встретить.
Лили доверчиво к его спине жалась, руки сцепив в замочек, тонкие пальцы переплетая.
Она не спрашивала даже ничего, позволяя ему решения принимать, зная, что навредить ей он не сможет, как никогда не мог.
Намеренно не мог.
Он свободным себя только с ней чувствует, словно крылья за спиной вырастают и небо заслоняют. И на душе спокойно становится, когда она рядом.
Он и искал это так долго, на чужой стороне – ощущение свободы. И не находил. Как птица в клетке. Об прутья бьется, а что дверца открыта ей невдомек.
Мотор вдруг чихнул. Мотоцикл чуть вниз не ухнул на несколько метров, но обошлось.
Сирус взгляд на приборную панель скосил и чуть не засмеялся. Так гнал, не успеть боялся, что ни о чем другом и не думал. Даже не останавливался почти и не заправлялся.
Топливо заканчивалось. Хорошо хоть над морем не додумался лететь.
Мотор еще раз чихнул, на этот раз уже снижаться пришлось. Не хватало, чтобы они с высоты кому-то на голову рухнули.
Бродяга даже заголовки завтрашнего пророка придумал: сбежавшая невеста и незадачливый ухажёр свалились с неба.
А дальше сводка про разрушенный дом и пострадавших магглов, что спокойно у себя в столовой ужинали.
Колеса успели земли коснуться и движок, чихнув последний раз, заглох.
Сириус зло шлем с головы содрал и на ручку повестил. Волосы со лба привычно откинул.
Чувствовал он себя идиотом. Полнейшим.
-Прости. – Через плечо повернулся и улыбнулся виновато. – Как в кино не вышло.
Конечно, Лили на него непонимающе уставилась. Спаситель тоже.
Без бензина.
Это если бы в сказке конь сдох и принцессе пешком до замка добираться бы пришлось.
Он подножку поставил и помог ей слезть, отчаянно в платье ее путаясь. Даже не смотря, что она подол отрезала.
Она смотрела ласково. Понимающе.
И улыбалась. Будто они не застряли в глуши не понятно где без бензина.
Вокруг не было ровным счетом ничего, конечно, можно было бы приманить канистру с бензином, но летящая по воздуху она могла показаться странной. 
Трансфигурировать? 
Сириус не был уверен, что знает молекулярную структуру бензина настолько хорошо, чтобы не запороть катализатор мотоцикла.
-Я его не оставлю. – Ровно предупредил Блэк на нее смотря и улыбаясь.
Лили должна была знать прекрасно, что мотоцикл он не оставит ни при каких обстоятельствах.
Она кивнула, Бродяга взялся за руль и покатил железного коня по дороге.
Все бы хорошо. Почти пустая дорога, мотоцикл, красивая девушка в подвенечном платье. Грязном уже от пыли дорожной, но с улыбкой на лице.
Вдали небо окрасилось в темно-синий цвет и через минуту буквально ливанул дождь. Стеной.
Кожаная куртка Блэка тут же промокла и повисла на нем, платье Эванс превратилось в мокрую тряпку, выгодно ее формы обтягивая.
Дождь стекал за шиворот с мокрых волос, ручьем.
За три метра не видно ничего.
Темнота.
Стена дождя.
-Люмос.
Он даже палочку не достал, огонек светил из кармане, тьму вокруг рассеивая.
Вдруг что-то яркое, неоновое. Вывеска.
Сириус встрепенулся, зашагал быстрее, даже силы откуда-то появились.
Мотель. Обычный маггловский, где скорее всего рваные простыни и ржавые краны. Сейчас это все Бродяге просто раем казалось.
Солнце давно уже село, длинные тени после себя оставляя, и вместе с ними холод пронизывающий вкупе с дождем, что их промочил до нитки.
Радостные, счастливые слишком они ввалились в дверь.
Молодая девушка с пирсингом в губе взглянула мимо них, хмыкнула и снова в книгу уткнулась. Но это их не остановило, горячий душ манил сильно слишком.
Блэк куртку свою давно Эванс отдал, оставшись в футболке только, что промокла насквозь, тело его обтягивая. Он волосы со лба привычно откинул, улыбаясь максимально очаровательно и через стойку перегнулся.
-Эдгар По? – Спросил Бродяга, скользя глазами по строчкам в ее книге. Она голову подняла и посмотрела скептически, потом посмотрела на парня еще раз и уже улыбнулась, плечи расправила. – Отличный выбор. Аннабель Ли?
Она кивнула и губу прикусила, потом ее отлизала, продолжая смотреть только на Сириуса.
-Любимая. Вы что-то хотели?
-Горячий душ. – Ответил Блэк, широко улыбаясь.
Девушка на стуле поерзала, потом все же взгляд на Лилс остановила и губы поджала.
-Остался только люкс, дорогой. – Словно это заставить его передумать могло.
Блэк на прилавок хрустящие купюры выложил, много, намного больше, чем стоит только дорогой люкс. Девушка протянула ему ключ, намерено коснувшись его руки пальчиками.
- Тридцать второй. Если что-то понадобится – наберите один, я тут же приду. И помогу.

Подпись автора

-

Он и забыл, что она умеет ревновать. К тому же по мнению Сириуса не случилось ровным счетом ничего.
Ну да, девушка за стойкой предложила помощь. Всего-то. Она же не спинку ему предложила потереть.
Но Эванс взбеленилась, ключ у нее из руки вырвала да еще и с такой улыбкой, что Блэк не мог улыбаться перестать.
В Хогвартсе Эванс действительно пришлось не сладко. Бродяга славился своими похождениями и не скрывал их ни от кого. Что порой ему боком выходило.
Например, порой по коридорам он шел невероятно долго, пока с каждой поговорит хотя бы три минуты – опоздает на урок.
А некоторых даже не смущало, что он держал Эванс за руку, они так и вешались ему на шею, шепча на ухо разные пошлости, от которых и покраснеть можно было бы. Не будь он самой.
Он только усмехнулся, принимая ключ из рук Лили. Особенно его позабавило ее фраза.
Знала бы несчастная девушка, что перед ней волшебница, которая в считанные секунды могла превратить ее в жабу, то вела себя немного иначе.
А так он презрительно скривила губы, смотря на мокрые волосы Эванс и подвенечное платье, что теперь мешком висело, обтягивая стройные девичьи бедра.
Сириус кивнул и направился за своей спутницей, даже не взглянув на девушку за стойкой, она снова уткнулась в свою книгу, а через несколько минут уже забыла о странной парочке.
Номер находился на втором этаже и Блэку посчастливилось вдоволь наглядеться на попку Эванс, что маячила впереди, прикрытая лишь легким шифоном.
Он подошел к двери и хотел было открыть дверь, как Лилс взяла его за руку. Бродяга в ответ сжал ладошку девушки. Холодную.
-Забудь о ней. Сейчас важно другое.
Он поцеловал ее запястье таким простым движении и улыбнулся ей, пропуская ее внутрь номера, что люкс назывался.
Он был довольно просто обставлен, а люксом его, наверное, делала широченная кровать на очень высоком матрасе, что и занимала большую часть помещения, накрытая довольно пошлым красным пледом.
Лили в этой обстановке выглядела маленькой и очень робкой.
Она остановилась посредине комнаты, оглядываясь по сторонам. Кроме кровати здесь был телевизор, мини-бар, небольшой шкаф, где приезжие должны были судя по всему хранить свои вещь и небольшой круглый столик с двумя глубокими креслами.
Под Эванс образовалась уже небольшая лужа.
Сириус посмотрел на улицу, прежде чем закрыть дверь и запечатать ее несколькими заклинаниями.
Времена нынче были неспокойные. Он сделал это совершенно машинально, без раздумий.
Он приблизился к девушке, привычно и нет.
Она так и продолжала стоять посреди комнаты, осматриваясь по сторонам.
-Ты заболеешь, если не снимешь мокрые вещи. – Весьма спокойно сказал Блэк, подходя еще ближе. Сам он выглядел едва ли лучше, да и замерз не меньше. Конечно, можно было бы в два счета высушить одежду, но защитные заклинания выпили у него последние силы. Сириус сейчас даже не думал о том, чтобы колдовать, наверное, его хватило бы на что-то элементарное, типа “Люмуса”. Но он даже не собирался проверять.
Его руки коснулись ее плеч, снимая мокрую и от того очень тяжелую куртку. Она с грохотом упала на пол.
Бродяга чувствовал себя странно скованно, не смотря на то, что он знал Эванс уже очень долго и между ними было столько многое.
Сейчас казалось, что это было в какой-то другой жизни и они перечеркнули ее, когда приняли решение убежать.
-Я помогу тебе. Повернись.
Словно он впервые касался ее. Его руки странно подрагивали, когда он повернул ее за плечи, заставляя встать к нему спиной.
На ее платье было просто миллион маленьких пуговок, Блэк усмехнулся, думая о том, что эти пуговки предусматривались не для его пальцев.
Его руки были холодными. Кажется, она вздрогнула, когда он коснулся ее спины в районе лопаток, прямо над вырезом платья. Он сжал зубы, но руки не убрал, напряженно начиная расстегивать это когда-то произведение швейного искусства.
Лили глубоко дышала, ее грудь вздымалась в такт ее дыханию. Судя по всему она тоже чувствовала себя немного неловко.
Это было странное ощущение.
Он знал ее тело, помнил каждый его изгиб и каждый маленький шрамик, что рассекал идеальную кожу. Каждую родинку и россыпь веснушек на ее плечах.
Это все было таким знакомым, но у него все равно замирало дыхание, когда он касался ее кожи.
Словно это все было впервые.
Блэк разделался с тремя пуговками, потом с пятью, десятью.
Мерлин, сколько же их там было?
Его ладонь скользнула ей под платье и тут же замерла, как будто он раздумывал может ли сделать то, что ему так отчаянно хотелось сделать.
Рука все же продвинулась дальше, ей на живот, сжимая пальцы и прижимая ее к себе, сладостный аромат волос вдыхая.
Лили дрожала и сдавалось ему, что это было не только от холода. Она хотела повернуться к нему лицом, но он не позволил, удержав ее и продолжив свое не самое простое занятие.
Дело шло быстрее и вскоре мокрая тряпка упала к ее ногам.
Под ним оказалось просто умопомрачительное нижнее белье, Сириус переступил с ноги на ногу, стараясь не выдать своего острого возбуждения.
Он отступил на шаг, давая ей возможность повернуться к нему или прикрыться, если ей так будет угодно.
Но при этом не сводя с нее жадного взгляда, словно он был мальчишкой, который впервые увидел красивую женщину и не знал что с ней делать.
За то время, что они не виделись Лилс заметно похудела. Ее лопатки выдавались, запястья стали еще тоньше. Она казалась еще более хрупкой, чем раньше. Учитывая, что она всегда казалась ему очень хрупкой и он задумывался о том, как не сжать ее руки слишком сильно.
Он же наоборот за время, что они не виделись стал больше, чему способствовало регулярное питание и тяжелая физическая работа. Это вполне заменило изнурительные тренировки по квиддичу, а еще он стал меньше пить. Предпочитая хороший огневиски привычному там вину.
Он облизнул губы, затем сглотнул, отступая на шаг. Кроме как признаний и разговоров о том, что от них наверняка отвернуться все друзья ничего сказано не было. Ни где они будут жить, ни как они это будут делать. Ни в качестве кого.
Блэк прочистил горло, вдруг поняв, что ему сложно начать говорить. Они знали друг друга так давно, но как будто были почти незнакомы.
-Тебе нужно принять горячий душ.
Он неопределенно указал рукой на единственную дверь, что вела в ванную комнату, одновременно стаскивая с себя футболку через голову.

Подпись автора

-

Она была так же умопомрачительно прекрасна, как он рисовал в своем воображении все эти месяцы разлуки. Пусть там было тепло солнце, бесконечные виноградники и соленые брызги на лице, но ему ее так не хватало.
Сидя вечером на террасе простого дома, сколоченного главой семейства несколько десятков лет назад, что так радушно приютило его, он думал не об стройной старшей дочери винодела с оливковой кожей и темными, словно вороное крыло, волосами. Совершенно не о ней, хоть она и доверчиво прижималась к его плечу под лозами буйно растущего винограда и слушала стрекотание сверчков в траве, ожидая пока солнце закатится за горизонт.
Ему было даже жаль, что он не способен влюбиться в темноволосую красавицу, что щедро одаривала его своим вниманиям, скрашивая однотипные дни, которыми Блэк так наслаждался.
Когда он уезжал по лицу девушки струились горячие слезы, они обжигали его кожу, когда она подошла ближе, чтобы коснуться маленькой ладошкой его небритой щеки, провести по ней и нежно коснуться ее губами, прощаясь навсегда.
Он позаботился о том, чтобы они ни в чем не нуждались, как благодарность за их доброту. Но Оливии нужно было совсем не это, а то что он был не в состояние дать.
Ведь он любил всем своим существом другую. Чем рыжий локон мог сравниться разве что пожаром или заходящим солнцем. Чьи колдовские зеленые глаза всегда смотрели в самую его суть, видя насквозь. Без прикрас. Точно таким, каков он был на самом деле.
Эти месяцы ничего не изменили, даже наоборот, только усилили его чувства в несколько раз.
Он даже не думал, что подобное возможно.
Сириус и представить себе не мог, что украдет ее у лучшего друга. Он не намеревался, собирался лишь поздравить ее с правильным выбором, единственно возможным на самом деле.
С Джеймсом ее будущее было предопределено, с ним же она никогда не могла знать, что будет через неделю или даже завтра.
Никакой определенности, никакой уверенности в будущем.
Но стоило ему лишь увидеть ее в этом платье и разум отключился, бразды правления без боя забрало сердце.
Оно-то и подсказало как нужно поступить.
Пусть глупо, эгоистично, не по совести.
Только лишь по любви.
Он не жалел. Ни секунды. Катя мотоцикл по пустой мокрой дороге и ловя ее быстрые взгляды, Бродяга не жалел.
И сейчас, когда намокшее платье мешком упало к ее стройным ногам, затянутым в тончайшие чулки, он не был в состояние испытывать жалость.
Уж точно не жалость.
Она была прекрасна. Так же прекрасна, как в первый день, когда он поцеловал ее.
С его стороны ничего не изменилось, он желал ее даже больше, чем когда-либо. И не мог поверить, что она снова принадлежит ему. Безраздельно, пока сама этого желает.
Взгляд его был жадным, он внимательно разглядывал девушку без капли стеснения, легкое кружево, что почти ничего не скрывало, но давало ощущение легкой, почти невесомой дымки. Словно волшебство.
Сириус улыбнулся, когда она повернулась к нему, продолжая ласкать взглядом ее высокую грудь, затянутую в полупрозрачное кружево, с просвечивающимися и такими манящими сосками.
Ему пришлось сглотнуть.
Он ощущал некую неловкость, словно между ними все это было впервые. Пикантную даже, если подумать.
Девушка зеркально повторила его жест и тоже провела розовым язычком по своим губами, дав понять Блэку, что он до дрожи хочет поцеловать ее. Она вскинула подбородок, такая хрупкая и такая гордая.
Прекрасная в своей отчаянной смелости. Улыбка коснулась его губ, такая давно забытая, мальчишеская, беззаботная.
И только кивнул этому очевидному факту, не желая торопить ее, она всего несколько часов назад собиралась стать женой его когда-то лучшего друга. Возможно, ей нужно было время.
А ему тоже совершенно точно нужно принять горячий душ, у него с трудом зуб на зуб попадал от холода и промокшая одежда отлично этому способствовала.
Бродяга с удовольствием стянул с себя мокрую футболку, что ту же стала на полу непонятной кучей и наткнулся на ее взгляд.
Жадный, ласкающий, почти довольный. Кажется, у нее порозовели щеки. Ему это понравилось, даже больше, чем Сириус хотел бы показать.
В глазах Эванс, хвала Мерлину, было столько желания, что Блэку только и оставалось, как совладать со своим.
Безуспешно.
Это было просто физически невозможно, все в нем рвалось к ней эти долгие месяцы. Бесконечно.
Сны о ней доводили его до исступления, но и реальность была не лучше. Каждую минуту его мозг лихорадочно подсовывал ему воспоминания о Лили.
И вот теперь она стояла перед ним, практически обнаженная, немного дрожащая от холода и такая манящая. И сейчас было совсем не важно, что им пришлось для этого оставить позади.
Лили сделала шаг к нему и Сириус совершенно не думаю, сжал ее тонкие пальчики. Кольцо на безымянном пальце царапнуло ему ладонь, он опустил глаза, у Поттера всегда был вкус, это стило признать.
Бродяга надеялся, что она просто забыла о нем.
От этого на языке появился привкус горечи.
Интересно, как долго такие вот мелочи не будут позволять ему забыть, что она принадлежала другому, не ему. Что ее касались другие руки, ласкали другие губы. Эти мысли вызывали в Блэке тьму, с которой он так привык бороться и которая готова была отступить там, под теплым испанским солнцем. Она обрела прежнюю силу, стоило лишь ему ступить на родную землю, словно подпитывалась ей.
Он слегка расслабил ладонь, ничего не говоря, не позволяя глупости разрушить то, что только снова зарождалось между ними. Кажется, за время своего отсутствия он немного поумнел, жаль не перестал быть менее вспыльчивым.
Только сейчас Сириус заметил, что ее голос дрожал, как и пальцы, сжимавшие его руку.
Ее этот вопрос, в нем было столько робости, столько возможности выбора.
Как будто он мог отказать ей.
Как будто кто-то мог ей отказать.
Он поймал ее взгляд, вопросительный. Ждущий.
И кивнул.
-Да. Пойдем. – Она дрожала, стоя почти без одежды.
Бродяга потянул девушку за собой в ванну, выполненную все в том же довольно дрянном вкусе, но зато здесь была горячая вода и сухие полотенца, что автоматом делало ее самой привлекательной ванной на свете. Не удивительно, что в мотеле подобного пошиба предполагался только лишь душ, но и он сейчас казался парню верхом блаженства.
Он включил воду и подождал пока теплый пар заполнит помещение, а затем стянул свои промокшие насквозь джинсы. Признаться, на нем не было ничего, чтобы осталось сухим, от носков он давно избавился, вместе с хлюпающими ботинками.
Поэтому можно было так выразится, что они с Эванс теперь были на равных.
Девушка попыталась справится с крючками, что явно было не под силу ее замёрзшим пальцам, Сириус вновь пришел на помощь.
Его руки все еще холодные коснулись ее кожи, вновь вызывая волну мурашек.
-Прости. – Проговорил он, с самым внимательным видом расправляясь с ее нижним бельем. Он освободил грудь девушки и опустился на колено, чтобы стянуть с нее чулки, когда она снова обернулась.
У него дыхание перехватило.
Ни одно даже самое хорошее воображение, а у него было именно такое, не могло сравниться с реальностью.
Высокая грудь вздымалась вслед ее дыханию, руки Блэка даже замерли на секунду, прижавшись ее бедрам.
Он был высок, так что ее грудь была практически на уровне его глаз, которых он не в состоянии был отвести.
Нужно было что-то сказать, но язык не слушался.

Подпись автора

-