Marauders: stay alive |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Marauders: stay alive » Завершенные отыгрыши » [jan'1978] Тьма мотылька на свет тянула, да был ли то свет
Тьма мотылька на свет тянула, да был ли то свет
Закрытый
Aedan Avery | Hamish Fawley |
Министерство Магии, январь 1978 |
Настоящие бойцы выполняют приказы и не задают вопросов. Приказ зависит от выбранной стороны баррикад.
If I had a world of my own everything will be nonsense. Nothing will be what it is because everything will be what it isn’t.
Отредактировано Hamish Fawley (2020-08-04 15:23:58)
Когда Хэмиш впервые услышал об инициативе Крауча, он впервые за долгое время работы в Министерстве высказался.
— Мы что, опустимся до уровня Пожирателей?
«Ты о чем?»
«Не сравнивай!»
«Держите свои мысли при себе, мистер Фоули, вы еще молоды».
Тогда юный аврор по старому барсучьему обыкновению заткнулся, попутно обругав себя за то, что вообще-то и правда собирался держать свои мысли при себе. Еще раз обругал себя за то, что явно стал терять хватку: обычно лишних высказываний и вообще лишнего он себе не позволял.
Несмотря на то, что борьба с Темным Лордом и его ордой Пожирателей стала делом его жизни, где-то на подкорке сознания Хэмиш никак не мог забыть, что за масками прячутся люди. Сгнившие, жестокие убийцы, но тем не менее люди. И если уж бороться на светлой стороне силы, то бороться правильно — по крайней мере, это были те истины, что были заложены семьей, Хогвартс и авроратом.
И было немного больно слышать, как эти же истины попирались последним, некогда высшим моральным институтом власти.
События в Хогсмиде разорвали шаблоны с концами. Декрет «Крауча» был принят, о настоящих виновниках акции ходили самые разные слухи. И Фоули не отпускало ощущение, что вокруг творится какой-то неправильный фарс.
Хэмиш всегда задавал себе, окружающим и ситуациям один и тот же вопрос: «Верно ли это решение?» Нельзя сказать, что он сам не устал от этого, все-таки жизнь в вечном вопросе — жизнь такая себе. Примерно в шестидесяти процентах случаев этот вопрос вел его к истине вещей, а в сорока — еще больше загонял в угол.
В таких случаях он пил кофе. К его счастью в микрокофейне «Ministry Munchies» в Атриуме Министерства варили самый разбавленный кофе на планете, поэтому пятая кружка за день не грозила проблемами с сердцем, а переход из штаба до Атриума помогал пораскинуть мозгами и поставить эти же мозги на место. И последнее время Хэмиш этот переход стал совершать все чаще, что не могло не пугать.
В Министерстве он еще не сомневался.
— Ты бы хоть булочку к кофе брал, Фоули, — услышал Хэмиш из-за спины коллегу.
— А ты бы не подходил со спины, Маркус.
— Я просто стою за тобой в очереди, — скривился аврор. — Что-то ты сегодня тихий, я уж думал, опять против декрета выскажешься.
— Ты уверен, что хочешь обсуждать это здесь? — он резко повернулся к нему, всячески демонстрируя нежелание продолжать разговор.
— А то что, боишься сказать еще чего лишнего? Не понимаю тебя: они же последние ублюдки, нам развязали руки… Хогсмид…
— И это не дает нам права вести себя, как они, Маркус! — Хэмиш едва сдерживался, чтобы не перейти с негромкого шепота на крик. — Непростительные заклятия? Пытки? Ускоренный трибунал?
— Разве тебе не хотелось играть на равных? Что, нужно только быть Пожирателем, чтобы иметь возможность выходить за рамки?
Девушка у стойки не дала ему ответить, сообщив о готовности кофе.
*коллега-аврор, естественно, выдуман сюжета ради*
Некоторые дни просто созданы для того, чтобы отравлять людям жизнь. Некоторые люди созданы примерно для того же, с той разницей, что с ними иногда можно договориться. Договариваться входило в число рабочих обязанностей Эйвери, но время от времени, беседуя с отдельно взятыми коллегами из других стран, он не мог избавиться от ощущения, что некоторым не поможет даже Империус. Только радикальные методы лечения, только старая добрая Авада.
Этот день начался с одного из тех самых бессмысленных разговоров, когда одна сторона упорно не желает услышать другую, вторая по десятому кругу терпеливо объясняет, зачем первой нужно то, что ей на самом деле не нужно, а в итоге все фальшиво улыбаются друг другу и расходятся ни с чем, договорившись договариваться. Эйдан ненавидел тратить время на переливание из пустого в порожнее, но порой было проще перетерпеть пару часов увлекательнейшего безделья на высоком уровне, чем уклоняться от участия в том или ином мероприятии. Однако отсутствие ощутимого результата никак не способствовало улучшению настроения Эйвери, поэтому этот день трудно было назвать удачным для его подчинённых. Работать, разумеется, тоже не хотелось. Наработался уже. После таких сеансов дипломатического словоблудия нужно было выдавать недельный отпуск и путёвку в тёплые страны в качестве компенсации морального ущерба. Но Эйдан ограничился тем, что спустился в Атриум Министерства.
Проходя мимо миниатюрной местной кофейни, он привычно заглянул внутрь в надежде застать там Эрлинга – и подавил разочарованный вздох, вспомнив о том, что это невозможно, потому что его сын благополучно уволился всего несколько дней назад. Помнить об этом Эйдану не нравилось, поэтому его разум периодически отфильтровывал это досадное обстоятельство.
Зато жизнь в кофейне кипела. Два человека в очереди сцепились языками, привлекая к себе повышенное внимание и косые взгляды окружающих. Говорили они не так чтобы громко, но довольно импульсивно и ожесточённо. Эйвери прислушался. Речь, по всей видимости, шла о последних изменениях в магическом законодательстве системы правосудия, разрешавших служителям порядка причинять добро и справедливость с использованием тёмной магии. Потому что нет ничего непростительного, когда закон на твоей стороне. Возмутительная логика.
Эйдан подумал об этом с удовольствием – равно как и о том, что это непременно нужно использовать для демонстрации извращённости министерской машины. И вот эти двое – авроры, кстати – были прекрасным материалом, иллюстрирующим масштабы узаконенного бедлама. Всё-таки, было отличной идеей разрешить стражам порядка применять Непростительные. В тёмных искусствах эта публика обычно разбирается хуже, чем в методах противодействия оным…
Кофе местного разлива Эйвери предпочитал избегать и благополучно прошествовал бы мимо – может быть, в чуть лучшем настроении, чем то, в котором он пребывал до засвидетельствования этой сцены – если бы один из парочки разбушевавшихся волшебников, увлёкшись перепалкой с коллегой, не налетел на него, расплёскивая кофе. Эйдан скрипнул зубами.
– Господа авроры, не слишком ли много вы себе позволяете? – холодно осведомился он, не делая уточнений по поводу того, к чему конкретно относились его слова.
Обычно его реакции хватало на то, чтобы успеть. Успеть отразить заклинание, успеть поразить противника, успеть выпить нужное зелье, успеть отправить бладжер в ловца команды-противника.
Но еще ни разу ему не приходилось успевать не дать кому-то разлить кофе.
— Играть на равных? Да ты с ума сошел! Посмотреть бы еще, кто на самом деле виноват в событиях в… — Фоули хотел было продолжить, но заметил, как на них косятся остальные коллеги из Министерства. А взгляды были недобрые, непонимающие.
Конечно, не каждый день аврор готов практически громогласно обвинить своих начальников в расправе над невиновными.
— Хэм, да как ты можешь!
— Маркус, заткнись уже, это не место для таких разговоров. И не зови меня Хэм, ты знаешь, как меня это бесит.
Его коллега обиженно скривился и спешно направился к выходу. Так спешно, что Фоули не успел его остановить. Хотя где-то в глубине души не очень-то и хотел — он как-то не знал другого способа, как заткнуть аврора и перестать говорить о декрете.
Однако жертва этого кофейного недоразумения была не лучшей, если не худшей.
— Мистер Эйвери… — почти шепотом произнес Хэмиш, попутно припоминая, по каким статьям его коллегу может уволить этот человек. Конечно, фактически он уволить его не мог, но подпортить жизнь наверняка. — Маркус, а ну-ка уматывай, — Хэмиш практически буквально пнул своего коллегу вон из кафетерия.
На пару секунд Фоули буквально завис, не зная, что сделать. Не каждый раз при тебе обливают кофе главу Международного бюро магического законодательства. Тем более когда эту должность занимает никто иной, как Эйдан Эйвери — настоящая законодательная глыба Министерства Магии, чья рука аккуратно держала за шею финансирование Хогвартса. А возможно и еще чьи-то шеи, но это уже были бессмысленные догадки Хэмиша.
Просто этот человек выглядел так, что был обязан постоянно держать кого-то в узде.
— Scourgify, — Хэмиш не придумал ничего лучше, чем достать палочку и избавить одежду Эйвери от следов неудачного столкновения. — Кхм, приношу извинения за инцидент и… за то, что вы услышали.
Как ни странно, этот человек вызывал какое-то внутреннее благоговение, хотя бы потому что являл собой законодательство — то немногое, что Фоули действительно был готов уважать и то, что обычно не попиралось. По крайней мере, до появления различных декретов. Руководители Хэмиша такого уважения в нем не вызывали. Опять же с недавних пор стали вызывать его еще меньше, о чем он задумался именно в ту секунду.
Все-таки Скримджер дал сбой.
— И… — Хэмиш замялся, — могу ли я рассчитывать, что услышанный вами разговор не выйдет за пределы Атриума?
Сбой или не сбой, но Руфусу точно не стоило знать о настроениях одного из своих бойцов.
Отредактировано Hamish Fawley (2020-08-04 17:46:28)
Удивительно, сколько невежества порой способно уместиться в одном человеке. Проявить фантастическую неуклюжесть, поставить в неловкое положение коллегу и не попытаться внятно за это извиниться — поведение, достойное настоящего представителя аврорской братии. Впрочем, его товарищ — тот, который в недавнем споре высказался против декрета Крауча и позволил себе ещё одно куда более опасное замечание — выпихивал нарывавшегося по всем фронтам приятеля со старанием, достойным высших похвал. Только на похвалы Эйдан щедр никогда не был.
Незадачливого аврора он проводил пристальным взглядом, весьма живо представляя себе, как вбивает раскалённые гвозди ему в хребет, не прерывая этого увлекательного процесса до тех пор, пока спина служителя порядка не скрылась из виду — что, следует признать, случилось довольно быстро. Оперативно отступать авроры, оказывается, тоже умели.
Эйдан едва не усмехнулся собственной мысли, когда обнаружил сразу две вещи. Во-первых, задержавшийся на месте происшествия коллега сбежавшего с поля боя волшебника обращался к нему по имени — то есть, по крайней мере, имел представление о том, с кем имеет дело. Во-вторых, конец палочки этого героя уже смотрел в сторону его мантии, а отвратительное кофейное пятно исчезало на глазах под воздействием приличествующего случаю заклинания.
Хоть кто-то в этой шарашке способен вести себя прилично.
— Благодарю, мистер… Фоули, если я не ошибаюсь?
Представителей чистокровных семей Эйвери считал своим долгом знать хотя бы в лицо и по фамилии. Не говоря уже о том, что этот малый учился в Хогвартсе примерно в одно время с Эрлингом — Эйдан не раз видел их семью на вокзале перед началом учебного года, когда родители провожали любимое чадо, чтобы посадить его на экспресс до школы. Тот самый экспресс, беспрецедентное нападение на который так потрясло магический мир накануне Рождества. К слову, Эйдан в своё время сына тоже провожал — главным образом, чтобы убедиться, что его сокровище никуда не свинтит и не отправится искать приключения на свою задницу по дороге на вокзал.
— Весьма самоотверженно с вашей стороны извиняться за то, чего вы не совершали, — заметил Эйвери, подразумевая неприятный инцидент с кофе и в то же время оставляя призрачный намёк на то, что за услышанный им разговор извинения приносить не следовало. Ну, или что он не готов был так запросто их принять. Потому что Фоули, как оказалось, неплохо отдавал себе отчёт в том, какую синицу выпустил полетать и чем это может ему грозить — в противном случае он едва ли рискнул бы акцентировать на этом внимание завуалированной просьбой считать всё произошедшее одним большим недоразумением. Любопытная, к слову, ситуация.
— Боюсь, мистер Фоули, это обойдётся вам дорого. Видите ли, мне на секунду показалось, что вы имели неосторожность усомниться в истинных виновниках событий в… Хогсмиде, не так ли? – Эйдан на полшага приблизился к аврору и чуть наклонился к нему, чтобы его следующие слова не стали достоянием общественности: — Редкое здравомыслие для человека вашего рода деятельности.
После этих слов Эйвери снова отклонился назад и вернулся к прежнему тону.
— Вам придётся изрядно постараться, чтобы загладить свою вину. Я вас найду, — пообещал Эйдан. — Хорошего дня, мистер Фоули.
…Было около пяти, когда к Хэмишу прилетела сова, передав ему лично в руки короткое послание: «Белый Кролик, 20:00. Не опаздывайте, я не люблю ждать». Подписи указано не было, но это и не требовалось.
Винный бар находился в Лютном переулке и был одним из самых дорогих в магическом Лондоне, а при первом посещении требовалось внести депозит в размере среднего чека заведения, о чём Эйвери умолчал из банального аристократического снобизма. В конце концов, он предупредил Фоули, что эта история будет стоить ему недёшево.
Хэмиш никак не мог определиться, когда именно он сказал лишнего: когда спорил с Маркусом, когда намекнул, что события в Хогсмиде могли быть подстроены кем угодно, или когда дал шанс мистеру Эйвери поймать его на крючок. Основательный такой крючок, на который попадется только самая тупая рыба.
Да, он облажался именно тогда, когда выложил все карты перед явно более матерым игроком, чем был сам. Определенно. Не то что бы Фоули это испугало, но напрягло изрядно. Последствия могли быть самыми разнообразными: от жалобы Скримджеру до трибунала.
Конечно, мы же теперь легко отдаем людей под трибунал, не разобравшись в ситуации. Молодец, Хэмиш, одной простой репликой ты только что встал на одну планку с Пожирателями Смерти.
Эйдан смотрел на него со странной долей любопытства. Словно одновременно изучал, спрашивал, примерял догадки. Фоули не исключал и того, что это ему просто кажется. Собственно, зачем он мог бы понадобиться Эйвери. И эта мысль звенела и верещала в голове, застилая все возможные иные мысли — Хэмиш тщетно пытался уверить сам себя, что из кафе он выйдет как ни в чем ни бывало.
Но мы уже выяснили, что он сам себя закопал.
Тем не менее, несмотря на юношескую неопытность, Фоули каким-то чудом напомнил себе, что он еще остается аврором, а такие люди просто так свое лицо потерять не могут. И если уж тонуть, самостоятельно привязав себя к бетонной плите, то хотя бы с чувством собственного достоинства.
Однако Эйдан ему шансов не оставил, очень четко подметив, что Хэмиш недвусмысленно говорил о Хогсмиде, после чего чуть тише сказал то, что аврор вообще не ожидал услышать.
Редкое здравомыслие? Постойте, что?!
Абсолютно обескураженный Фоули напрягся окончательно, потому что еще более окончательно запутался. Что он точно понимал, так это то, что сам заварил кашу, которую расхлебывать придется еще очень долго.
— Хорошего дня, мистер Эйвери, — еле выдавил из себя аврор, смотря на уходящего Эйдана, тут же жалея, что еще со времен стажировки в Министерстве зарубил на корню идею носить с собой дежурную флягу огневиски на подобные случаи.
***
Хэмиш до последнего не верил, что угроза «найти его» от мистера Эйвери была настолько буквальной и настолько скорой: сова от главы Международного бюро магического законодательства прилетела в тот же день и принесла приглашение на вечернюю встречу в небезызвестный и дорогой винный бар в Лютном переулке.
«Надеюсь, когда он говорил, что откуп обойдется мне дорого, он имел в виду именно оплату счета в «Белом Кролике», Мерлин, молю, пусть так и будет», — уговаривал себя Фоули, собираясь с мыслями, подсчитывая галеоны и проверяя свой внешний вид — несмотря на расположение в Лютном переулке, этот бар оставался самым дорогим магическим заведением Лондона и мог диктовать свои условия.
— Ох, надеюсь, мне это не понадобится, — пробормотал он, перебирая домашний набор зелий. Хэмиш вообще не представлял, что ожидать от встречи с Эйданом, поэтому пришлось заполнять отсеки в наручных часах, задумываясь о максимальной защите: зелье пробуждения на случай усыпляющих чар, противоядие от магических ядов, экстракт бадьяна, если станет совсем все плохо, умострильное зелье, чтобы не начать молоть чушь, и противоядие от веритасерума. Над последним он долго думал — все-таки его было мало, да еще и приготовить сложно, Фоули держал его буквально на один из самых черных дней.
Если он, конечно, не наступил сегодня, этот самый черный день. Хотя кто знает, может, сегодня как раз лучше будет говорить только правду.
Тем не менее противоядие от сыворотки правды он взял с собой.
Фоули зашел в камин ровно в 19:50. Насколько он помнил, этикет не позволял опозданий, но еще больше не приветствовал ранние появления. На той стороне его встретил приятный мягкий полумрак общего зала, а затем и очаровательная администратор.
— Мистер Хэмиш Фоули, — опередил он ее заученные фразы о депозите, который он уже, благо, однажды заплатил, чем был не очень доволен его отец, ибо сумма вкупе со счетом вышла внушительная и не очень соотносилась с тем, что должен тратить волшебник 19 лет. — Проверьте записи. Меня ожидают.
— Приношу извинения, мистер Фоули, — девушка учтиво чуть наклонила голову. — Прошу за мной, я провожу вас.
Хэмиш сделал глубокий выдох и проследовал за девушкой в один из закрытых лаунжей, где его уже ждал Эйдан.
Ну почему мне всегда не везет именно на Эйвери.
Когда ширма за ним задернулась, Фоули осознал свою главную ошибку: он так и не решил, как ответить на первый потенциальный каверзный вопрос Эйдана. А тот наверняка спросит, кто, по мнению Хэмиша, виноват в событиях в Хогсмиде.
Отредактировано Hamish Fawley (2020-08-06 00:14:42)
Сидя в закрытой части лаунж-зоны «Белого Кролика», куда он прибыл без четверти восемь, Эйдан задавался вопросом, зачем ему всё это. Или, может быть, даже «за что». Сначала сын с его самовольным решением об увольнении из Министерства. Потом Рабастан, закативший ему сцену с далекоидущими последствиями. А теперь вот Фоули. Все трое были молоды, но совершенно не похожи друг на друга ни в чём, за исключением одного: они мастерски притягивали к себе неприятности. Ну, и ещё Эйдана Эйвери, что в данном случае можно было считать синонимами.
В «Белом Кролике» глава Международного бюро магического законодательства был далеко не впервые и заказ сделал сразу: бутылка бордо из виноградников Шато О-Брион и нарезка твёрдых сыров — сплошное удовольствие и никаких излишеств. Если уж и терять этот вечер, то, по крайней мере, делать это со вкусом.
Заказ как раз успели подать и сервировать к тому моменту, как объявился Фоули. Эйдан мимоходом глянул на часы: аврор прибыл вовремя. 10 баллов Гриффиндору. Или где он там учился — Рэйвенкло? Хаффлпафф? Точно не Слизерин.
Портьера опустилась за Фоули, и Эйвери указал ему на низкое кресло за столом напротив себя. Вино и закуска уже были на столе, поэтому побеспокоить их лишний раз никто был не должен, что откровенно радовало.
— Присаживайся, Хэмиш, — пригласил Эйдан молодого аврора, без всякого зазрения совести переходя на фамильярную форму обращения, потому что знал, что лучше сделать это сразу, чтобы не создавать ненужных иллюзий.
— Насколько я помню, вы с моим сыном почти ровесники. Надеюсь, ты не будешь против, если мы перейдём на «ты»? — Я перейду. Уточнять это вслух Эйвери не видел смысла: по Фоули было заметно, что он едва ли рискнёт дерзить старшему подобным образом. Такой славный мальчик — и с такими крамольными мыслями в голове, ну кто бы мог подумать. Эйдан мысленно усмехнулся и придвинул к Хэмишу один из бокалов.
— Не стесняйся, счёт оплатит Министерство, — пояснил Эйвери, снова откинулся назад и дружелюбно осведомился: — Уже случалось здесь бывать? Я нередко заглядываю сюда, мне нравится это место. Владелица этого заведения понимает желания клиентов. Тут всегда найдётся уголок для приватной беседы.
Бросаться с места в карьер он не любил, считая это дурным тоном, и подводить к теме предпочитал плавно, но неукоснительно. Как сейчас.
— Не то что в министерском кафетерии, где тебя за любое неосторожное слово готовы заклеймить прокажённым, — Эйдан ловко направил разговор в нужное русло. При его практике международных переговоров это не составило для него большого труда. — Полагаю, ты уже успел прочувствовать это на себе, не так ли? Что твои коллеги думают о последних нововведениях? О декрете? Разделяют твоё мнение?
Было отчасти забавно спрашивать Фоули об этом, не уточняя, какого мнения придерживается он сам… но ведь он уже всё сказал там, в министерском кафе.
— До меня доходят слухи, что некоторые сотрудники в вашем отделе не одобряют нынешних перемен. Как полагаешь, почему?
Собственно, Эйдан надеялся услышать собственное мнение Хэмиша по этому вопросу, а коллег приплёл с единственной целью — о подобных вещах проще говорить, когда делаешь это от третьего лица. Ему не хотелось давить на Фоули слишком сильно, чтобы тот не закрылся, занимая оборонительную позицию. Пусть для начала немного успокоится — видно же, что он пришёл сюда, как на ристалище. Не совсем то, что было нужно Эйвери. Впрочем… посмотрим.
— Добрый вечер, мистер Эйвери.
Фоули чувствовал себя идущим на эшафот вплоть до того момента, когда Эйвери обратился к нему лично по имени и предложил перейти на «ты». Такие вещи обескураживают сразу. А ведь Хэмиш представлял, что его будут медленно разделывать послойно да по кусочкам, приговаривая «ох, мистер Фоули, кажется, вы совершили самую большую ошибку в своей жизни».
Аврор сел в кресло напротив Эйдана, попутно оглядывая место, где они сидели: один вход и один выход, вокруг сплошные портьеры, скорей всего комната защищена парочкой заклинаний. Захочешь сбежать — будет некуда. На столе уже стояла сырная тарелка, а в бокалы уже было налито вино. Оставаясь верным своему девизу «не пей то, что уже налито», Хэмиш решил, что вообще ни к чему не притронется, пока это не сделает его собеседник. Глупо, наивно, демонстративно — но лишним не будет. Особенно когда перед тобой бутылка вина, выдержанного в дубовой бочке и с ярким дубовым вкусом. Обычно именно такими «мерло» из региона Бордо можно умело прикрыть вкус определенных зелий. Осторожность не мешала.
— Не буду скрывать, что подобная фамильярность мне не по рангу, но я полагаю, что в данной ситуации это может быть уместно, Эйдан, — он чуть наклонил голову и сделал акцент на имени, давая понять, что правила игры приняты. Конечно, он внутри весь буквально сжался: все-таки чистокровное воспитание и правда не позволяло ему так говорить с Эйвери, но Хэмиш чувствовал, что выбора у него нет. — Ваш сын младше меня на год, если мне не изменяет память.
Интересно, а мистер Эйвери знает про ту самую бутылку шампанского?
Эйдан пододвинул к нему один из бокалов. Чертов дипломат не оставлял шансов на любые собственные телодвижения. Но Хэмиш решил попробовать не обращать на это внимания. Он не доверял самому себе, а своему визави — тем более. Уважал — да, но в тех обстоятельствах точно не доверял.
— Думаю, каждый из 28 семей хотя бы раз бывал в «Кролике», — решил он не вдаваться в подробности. — Но вы правы, здесь говорить удобнее, чем в Атриуме. В Министерстве сложнее быть верно услышанным.
Фоули старался выровнять дыхание, делая вдох и выдох каждые шесть секунд — он это освоил еще на тренировках по квиддичу. Помогало держать ум хоть в какой-то ясности и поддерживать концентрацию на чем-то отвлеченном. Полезное умение во время допроса, причем не важно, по какую сторону стола ты находишься.
Хотя в том, что он — именно допрашиваемый, аврор не сомневался.
— Мое мнение — в первую очередь мое, Эйдан. Оно касается только меня и совершенно не касается моих коллег. Предпочитаю придерживаться этой парадигмы и не обсуждать или, тем более, осуждать мнения других.
Я, конечно, молод и чаще всего говорю невпопад, но так просто меня не словить.
— Каждый формирует свою точку зрения в зависимости от степени своей испорченности, — продолжил Хэмиш. Где-то внутри внутренний голос завопил, что этого делать не стоит, но кто уж его теперь мог остановить. Умозрительное зелье пить уже поздно. — Видимо, я испорчен чуть больше других, — Фоули коротко улыбнулся. — Мы ведь пришли сюда обсудить именно мою испорченность. Или это лишь способ узнать настроения другого отдела? Тогда сразу отмечу, что я все еще аврор. Со своими недостатками, неугодными мыслями, но аврор. Если уж тонуть, то не тянуть никого за собой. Разве что только виновных, — добавил он после небольшой паузы.
Один, два, три, четыре, пять, шесть — выдох.
— Собственно, именно в виновности определенного круга лиц в недавних плачевных событиях я и сомневаюсь, — Хэмиш облокотился предплечьями на стол, продолжая и не оставляя Эйвери возможности вернуться к обсуждению его коллег. — Вы это уже знаете, и отказываться от своих слов я не собираюсь. И что же грозит испорченному аврору за неугодные мысли?
Эйвери был не самого высокого мнения о представителях аврорской клики в целом, но этот экземпляр из коллекции Скримджера он находил забавным. Фоули держался настороженно, однако в этом его можно было понять — он всего лишь знал, с кем имеет дело. И, возможно, на инстинктивном уровне улавливал то, чего знать не мог. В то же время, сказывалась и принадлежность к чистокровному роду: некоторым из Лестрейнджей было бы чему поучиться о этого малого в плане манер. Но главное достоинство Фоули, конечно, крылось в его образе мышления. Эйдану сразу показалось, что перед ним человек восприимчивый, улавливающий намёки и достаточно гибкий, чтобы быть подверженным воздействию извне. Главное — правильно приложить вектор силы. Как именно это лучше сделать, Эйвери ещё не решил: для этого ему пока не хватало данных — потому он и пригласил Фоули побеседовать в приватной обстановке.
— В данной ситуации — вполне, — с благосклонным кивком откликнулся Эйдан, подтверждая, что молодой аврор понял его правильно: этот отдельно взятый разговор допускал некоторую почти игровую в их случае дозу интимности, но продолжать общение в том же ключе за пределами этого зала едва ли было бы уместно.
Упоминание об Эрлинге заставило его улыбнуться:
— Из чего я делаю вывод, что вы с моим сыном знакомы. Надеюсь, вы не успели слишком сильно досадить друг другу в школьные годы.
Замечание было сформулировано в такой форме нарочно, чтобы Фоули не пришлось, в случае чего, оправдываться за грехи ранней юности. Между делом Эйдан задумался о том, знал бы он, если бы у сына возникали чересчур бурные разногласия с однокурсниками. До внимания преподавательского состава они, разумеется, не доходили… А Эрлинг вряд ли стал бы рассказывать ему о каждом сломанном носе и прочих милых радостях межфакультетского общения. Впрочем, сейчас это не имело никакого значения.
Эйдан взял за ножку один из вместительный бокалов и приподнял его над поверхностью стола, чуть наклоняя к себе и вдыхая терпкий аромат.
— Не бойся, Хэмиш, я ещё никого не травил за обмен парой тумаков с Эрлингом, — едва заметно улыбнулся он. — И ради этого я точно не стал бы приглашать тебя сюда.
Сделав это заявление, Эйдан с удовольствием приложился к бокалу. Вино было отличное, каким ему и полагалось быть, за что Эйвери наградил багровую жидкость одобрительным взглядом, будто бы не особенно вслушиваясь в слова Фоули, которые в это время текли ему в уши.
Какая поразительная принципиальность. Хотел бы Эйдан посмотреть, что останется от неё через пару-тройку подобных разговоров. С людьми порой происходят такие удивительные трансформации и метаморфозы…
— Твою испорченность? — Эйвери оторвал взгляд от бокала и перевёл его на Фоули. До чего милый мальчик. Хаффлпафф. Определённо, Хаффлпафф. — Такая преданность коллективу заслуживает высших похвал, но неужели ты в самом деле считаешь испорченным себя, Хэмиш? На меня ты произвёл впечатление человека порядочного.
В самый раз для того, чтобы сделать из тебя порядочного мерзавца.
— Не кажется ли тебе, что было бы уместнее задуматься о том, не испорчена ли вся эта система? — для вящей выразительности Эйвери очертил в воздухе окружность кистью руки. Вопрос был нужен ему, чтобы правильно расставить акценты и оставить Фоули меньше пространства для идеологических виляний. Потому что ответ, само собой, был известен заранее.
А вот «определённый круг виновных» Эйдана очень даже заинтересовал — однако он не имел привычки проявлять свою заинтересованность слишком явно: при переговорах подобная беспечность давала бы другой стороне шанс набить цену.
— Я не тот человек, который стал бы угрожать тебе за твои мысли, Хэмиш, — заверил аврора Эйвери, в свою очередь подаваясь вперёд и сокращая расстояние между собой и собеседником. — И не тот, кто стал бы тебя за них наказывать. Это прерогатива твоего непосредственного начальства — если уж оно придерживается иных взглядов на… сложившуюся ситуацию, — после нарочитой паузы закончил Эйдан.
Он был почти уверен, что Фоули ожидал от него совершенно иной реакции — и, возможно, неокрепшему аврорскому уму требовалось дать чуть больше времени, чтобы осознать своё заблуждение. Время у Эйвери было — как и вино в бокале.
Хэмиш продолжал считать в уме, непроизвольно проходясь пальцем по маленьким засечкам на часах, которые прятали зелья, попутно вспоминая, где что налито, а также придумывая, как и когда можно ими воспользоваться.
Он уже подозревал, что ему это не понадобится, но ощущение, что он еще хоть что-то этим вечером контролирует, успокаивало.
— Прошу простить мое недоверие, это моя профдеформация, — Фоули взял бокал, привычным движением заставил вино сделать пару оборотов, сделал вдох. Вроде отклонений нет. Но бокал поставил на место. — Я слишком хорошо знаю, какие зелья и каким алкоголем можно замаскировать. В какой-то момент начинаешь невольно ожидать тех же действий от потенциального оппонента, — Фоули снова облокотился на спинку кресла. — Извините за прямоту, что-то сегодня нет желания увиливать.
И отсутствие этого желания неприятно тяготило. Молодой аврор привык увиливать, знал, как это делать, считал это одним из своих самых лучших умений, как бы это умение ни портило ему жизнь. Он всегда знал, что нужно сказать, когда промолчать, где найти лазейку, как найти подход к человеку.
Но в этот раз все его мастерство разбилось о то, что Хэмиш так устал притворяться, что на увертки не было сил и морального духа.
— Порядочность, как оказалось, уже не входит в список аврорских добродетелей. И идеальной системы нет, Эйдан, — тут же ответил он, не задумываясь и ухмыляясь так, словно его попросили сложить дважды два. — Нет и идеальных методов, — тут Хэмиш скривился, вспоминая, собственно, из-за чего он тут оказался. Из-за совершенно не идеальных методов его руководства. — Но что точно не должна позволять себе любая, пусть даже не идеальная система, это подмену понятий. Если уж ты заявил, что ты — рыцарь в сияющих доспехах, так будь им, а не устраивай нападение на гражданских, чтобы стать подонком на законных основаниях. Иные мерзавцы на фоне этого выглядят благороднее, — Фоули потянулся за сыром, чтобы заставить себя замолчать.
«Что-то ты разболтался, Хэмиш. Еще вспомни, как ты хотел насолить отцу и кричал, что сделаешь себе Черную метку», — этим мыслям он, как ни странно, улыбнулся.
Но надо было возвращаться к действительности. Фоули внимательно оглядывал Эйвери, пытаясь понять, что же от него хочет этот человек. Почему он так осторожно, но крайне тщательно спрашивал его о деятельности Министерства, словно это была какая-то проверка. Может быть, это тест? Все подстроено? Но Эйдан Эйвери явно был не из тех, кто будет проверять лояльность сотрудника аврората, не имея на то, по сути, полномочий, да еще и в дорогом винном баре. Фоули ему был зачем-то нужен.
После слов Эйдана о его начальстве Хэмиш остро почувствовал потребность все-таки выпить. Обратил внимание на то, что все-таки это сделал, уже когда поставил бокал обратно на стол.
— Помнится, в Атриуме ты сказал, что мои мысли как раз-таки обойдутся мне дорого. Не стоит ли наконец поговорить о цене? А то пока что мы ходим кругами вокруг системы, — Фоули повторил движение Эйвери, несколько раз описывая пальцем окружность в воздухе. — От системы можно уйти, особенно если там уже мало что держит. А от тебя я так просто не уйду, это точно.
Не все предложения следует принимать на веру. Не все предложения следует принимать в принципе. Одну из проверок Эйвери Хэмиш прошёл — не в том смысле, что он её выдержал. Просто преодолел — продемонстрировав при этом уровень интеллекта, приличествующий среднестатистическому молодому аврору, что в целом успокаивало. Переходить на «ты» ему точно не стоило, что бы там ни предлагал ему Эйдан в начале разговора. Однако на это предложение Фоули согласился с лёгкостью недальновидности, и это давало надежду на то, что он заглотит и другую наживку.
Между тем, от вина аврор, напротив, отказался, совершив уже вторую ошибку в правилах хорошего тона за этот вечер. И ведь, вроде бы, мальчик из хорошей чистокровной семьи. Что там с ними делают в Аврорате, что они становятся такими невеждами? Эйдан бросил на Фоули задумчивый взгляд поверх кромки бокала.
— Прекрасное вино. Много теряешь, — резюмировал он, подцепляя тоненькой вилочкой кусочек твёрдого сыра с тарелки. Пренебрегать чужим гостеприимством было неприлично, и Эйвери непременно указал бы на это младшему собеседнику, если бы это имело для него какое-то значение, но воспитательных целей перед ним сегодня не стояло. К слову, свой отказ Фоули снабдил довольно забавным объяснением. Эйдан ещё не встречал людей, которые бы с такой прямолинейностью заявляли, что имеют привычку подмешивать другим в алкоголь сомнительные субстанции. Как причудливо порой подозрительность сочетается с наивностью. Эйвери чуть улыбнулся и легко кивнул.
— Ничего не имею против прямоты. Позволь полюбопытствовать — и многих людей ты отравил?
Это, конечно, была шутка, но доля искреннего любопытства в ней присутствовала. Эйдан просто не смог удержаться.
Несмотря на то, что к вину Хэмиш не прикоснулся, в философские рассуждения о несправедливости мироустройства в рамках министерской системы он пустился весьма охотно, и Эйвери находил это весьма занятным. По всей видимости, у Фоули, что называется, наболело. Неожиданно жёсткий финал его пламенной речи отозвался блеском в глазах Эйдана. Этот мальчишка — просто находка, вот о чём он подумал в тот момент.
— Так значит, ты считаешь, что нападение на гражданских устроила наша система? — более или менее обтекаемо осведомился Эйвери, прямо глядя на аврора. — И кого же ты подразумеваешь под теми «мерзавцами», которые на этом фоне выглядят благороднее?
Эйдан поставил бокал на стол и отодвинул его чуть в сторону, чтобы не мешался под рукой.
— Опасно делать такие заявления в обществе малознакомого человека, Хэмиш, — предостерёг он, продолжая неотрывно смотреть Фоули в глаза. — Но не беспокойся, я не считаю твою точку зрения такой крамольной, как может показаться некоторым из числа твоего ближайшего окружения.
Эйдан обратил внимание на то, что рука Фоули всё-таки потянулась к бокалу, вопреки его прежним утверждениям, и сделал для себя вывод о том, что последовательность не входит в число добродетелей молодого аврора, а обстановка, воцарившаяся в ведомстве после введения «декрета Крауча» действительно бьёт его по нервам. Не так уж и плохо.
— Что ты, Хэмиш, — Эйвери тихо усмехнулся, когда аврор напрямик — такой уж у него был стиль — задал вопрос о цене. — Я не взимаю с людей плату за их мысли. Но они могут дорого обойтись тебе в будущем. Прости за откровенность, но я сомневаюсь, что ты достаточно быстро научишься держать их при себе, а твоё руководство наверняка не одобрит подобного вольнодумия. Однако… — Эйдан покрутил бокал за тонкую ножку, не отрывая его от поверхности стола, — есть вариант, что у тебя найдётся достаточно единомышленников, заинтересованных в том, чтобы вывести на чистую воду тех, кто предал собственные идеалы. Скажи, Хэмиш — не хотелось бы тебе призвать их к ответу? Ведь если задуматься, у тебя есть для этого все карты на руках. Ты достаточно близок к эпицентру последних событий, чтобы видеть больше, чем другие, а значит, у тебя есть все шансы выяснить правду и пролить на неё свет. Ты не задумывался об этом?
Он никому никогда в этом не признавался. Никому не рассказывал, что именно он подлил Глоток живой смерти охотнику из команды Рэйвенкло. Шестой курс вообще выдался богатым на события, разговоры и полет мысли. Именно после шестого курса Хэмиш пережил несколько серьезных разговоров «по душам» с отцом, после которых понял, что у него нет иных шансов, кроме как идти в Министерство, блистать своими знаниями и чуть ли не ходить с надписью на мантии «Make Fawley great again».
— Я просто разбираюсь в зельях, — как-то в сторону ответил он на вопрос об отравлениях.
После Фоули напрягся и пожалел, что умеет говорить. Понял, что, пусть и сказал то, что хотел, высказал слишком много. И возможно не тому человеку. С другой стороны, этот другой человек так явно нуждался в этом, что Хэмиш просто не смог не выговориться. Постепенно ему становилось страшно от сложившейся ситуации: не каждый день находишь такой пугающий своим вольнодумством отклик в одном из представителей руководства Министерства Магии.
А Хэмиш был уверен, что отклик этот есть, сколь бы Эйдан не обходил его стороной.
Когда-нибудь для профилактики надо будет сожрать свой язык.
Но говорить тем не менее он продолжил, упустив комментарий касательно тех, кого он считает благородными мерзавцами. Одно дело — сказать, что ты недоволен Министерством, другим — прямо сказать, что Пожиратели смерти тебе кажутся более честными, чем аврорат.
— Не буду отрицать, что несколько перешел за грань. Конечно, не несколько, а так, что тебя можно выгнать отсюда, но продолжай себя закапывать, дружище. Вино и правда отличное, — Хэмиш сделал еще один глоток для мнимой храбрости. — Единомышленники? В аврорате? — Фоули вздернул бровь. Конечно, он был не один, кто был против последних действий и решений Министерства. Взять ту же Эшлинг и еще нескольких бойцов, но…
— Они — авроры до мозга костей, — произнес он уже вслух. — Среди них можно найти единомышленников только на словах, предпринимать каких-то действий они не станут, — Хэмиш снова принялся отсчитывать отсеки зелий на часах, отвернувшись в сторону и не давая себе говорить дальше. Фоули чуть не сказал, что уж он-то хотел бы что-то предпринять, но в его голове это звучало слишком тщеславно. А если что-то в его голове звучит так себе, то озвучивать это точно не стоило.
— Но даже если предположить, что кто-то находит нечто, обличающее ДОМП, будет ли в этом смысл? Проще всего будет сказать, что этот «кто-то» — предатель, да выгнать с позором или еще что. Хотя, — сделал он паузу и пожал плечами, — зато совесть была бы чиста.
И тут Хэмиш действительно задумался о том, что был бы не прочь успокоить собственную совесть и чувство справедливости.
— Что я могу сделать?
Отредактировано Hamish Fawley (2020-08-11 12:34:55)
Вот из таких совестливых ребят и получаются прекрасные перебежчики. Всего-то и нужно, что подтолкнуть его в подходящем направлении. Главное — правильно выбрать момент. И сейчас он, судя по всему, был максимально удачным.
Эйдан потянулся за бокалом и сделал ещё пару глотков, размышляя, как много можно «доверить» этому славному мальчику и на что он способен. Особенно многого Эйвери от него не ждал, но ему и не нужно было, чтобы Фоули добивался больших успехов на поприще выявления косяков руководства и привлечения к ним внимания общественности. Настоящее внутреннее расследование проведут и без него — хотя в роли «свидетеля обвинения» он тоже пригодится. В остальном, Эйдана бы вполне устроило наличие своего «протеже» в Аврорате, способного под эгидой борьбы за справедливость сунуть свой барсучий нос в местные чисто рабочие секреты. Зацепить Фоули ему уже удалось. Дальнейшее «воспитание» лучше было отложить до следующего раза.
Насколько бы забавной Эйвери ни находил высказанную Хэмишем мысль о единомышленниках среди ближнего круга его непосредственных коллег и боевых товарищей, от демонстрации своих эмоций по этому поводу он воздержался, ограничившись скользнувшей по губам мимолётной улыбкой.
— Я имел в виду не авроров, Хэмиш. Бери выше, — посоветовал Фоули Эйдан. — Не только в вашем отделе есть те, кто не особенно доволен новыми порядками и тем, что с их помощью пытаются прикрыть.
Всё-таки, оставался шанс, что простота Фоули окажется мнимой, а потому излишней прямоты следовало избегать. Эйвери придерживался такой позиции с самого начала и продолжал старательно выбирать формулировки, которые, в случае чего, не позволили бы поймать его на слове.
— Если кто-то сможет невзначай выяснить пару новых компрометирующих деталей или совершенно случайно узнает какой-нибудь любопытный секрет, который от него скрывали, как от любого постороннего, ему совсем необязательно кричать об этом на каждом углу или пытаться проломить каменную стену собственным лбом. Бороться с системой в одиночку никому не по силам, Хэмиш, — мягко уточнил Эйдан. — Достаточно занять правильную сторону, когда это потребуется, — ну и, конечно, передать выясненные подробности другим вышестоящим лицам, заинтересованным в исправлении ситуации.
И довольно для начала. Пусть парень понаблюдает, подумает — вдруг да углядит что-то занятное, чем Мерлин не шутит. Поднимать шум в любом случае не стоило. Если механизм удастся отладить, в скором времени запросы можно будет уточнить — а там и незаметно перейти к сбору более чувствительной информации. Например, о внутренних директивах, планах и стратегиях Аврората. Весьма заманчивая перспектива.
— Захотите как-нибудь встретиться снова, пришлите мне сову на дом, — подвёл черту Эйдан, возвращаясь к прежнему официальному стилю и тем самым давая собеседнику понять: на сегодня они закончили.
Завершено.
Отредактировано Aedan Avery (2020-08-12 16:48:03)
Вы здесь » Marauders: stay alive » Завершенные отыгрыши » [jan'1978] Тьма мотылька на свет тянула, да был ли то свет
