[nick]Antony Bletchley[/nick][icon]http://se.uploads.ru/S7aTh.png[/icon][status]отец года[/status][info]<div class="lzname"> <a href="http://stayalive.rolfor.ru/">Энтони Блетчли</a> </div> <div class="lztit"><center> 49; S|1947, DE</center></div> <div class="lzinfo">чистокровен<br>заместитель главы Департамента международного магического сотрудничества <br><br><a href="ссылка на вашу почту">совиная почта</a></div> </li>[/info]Энтони был гибок. Шулер и плут, он умел подстраиваться под обстоятельства и блефовать. Как лжец со стажем, лжецом он был великолепным, который знал, когда в собственную ложь стоило верить, и не забывал ничего. Ни плохого, ни, что важнее, хорошего. Когда дело доходило до Лорда, детали имели значение.

Он никогда не брал больше трёх человек, если не было острой необходимости. Отряды у Пожирателей Смерти название отрядов носили символически. Группки палачей, не обремененных бюрократией и моралью. Многообещающее сочетание.

Если бы они сидели тихо, возможно, их не тронули. Трусость – явление вызывающее. Поэтому, когда они сменили имена и, с поддержкой Ордена Феникса, за который ратовали лихорадочно бьющимися сердцами, скрылись по другому адресу, оставили горящий стыдом и страхом отчётливо видимый след. Головокружительная комбинация. Они подписали свой смертный приговор сами, спровоцировав Дикую Охоту.

Они остались в Лондоне, думая по старой вере, что если хочешь что-то спрятать, то оставь это лежать как можно ближе. Там, где, не предполагая, никто не будет искать. У Пожирателей Смерти, однако, ум был пытливый.

Убийства начинались с чужих ошибок.

Дом не стоял ни на отшибе, ни на окраине, но был безжизненный, с погасшими окнами, занавешенными плотно задернутыми шторами. Энтони физически ощущал отчаяние его жильцов, видевших десятый сон: за полночь давно перевалило. Себастьян вообразил соседей, носящих им по субботам пироги, когда, загнанные, мать и отец семейства, мило улыбаясь, после искали в них ядовитые компоненты. Они никому доверяли, но если бы не верили, что среди людей безопаснее, никогда не выбрали место, в котором находились.

Надеяться на то, что их спасет моральный кодекс толпы. Тони почувствовал, что его интеллект только что оскорбили.

Энтони решил, что посреди ночи трезвонить в дверь нехорошо. На жилище было наложено несколько сильных заклинаний, оставляющих приятное впечатление о потенциале магглорожденной семьи, однако от того, чтобы отправиться на кладбище, это их спасет вряд ли.

Что касается защитных заклятий, то Тони был сильнее.

Не церемонясь, Энтони не слишком аристократично снёс замок с ноги, останавливая заклинанием дверь до того, как ручка той вписалась в стену, а на полке задребезжали хрустальные фигурки и рамки для фотографий. Пропустив следующий за ним "детский сад", заботливо прикрыл дверь, накладывая звукоизолирующие чары. Антиаппарационный барьер Себастьян снимать не стал: как и хозяевам, им не нужны были нежданные гости.

Блетчли оглянулся вокруг, примечая интерьер гостиной. Вкус у хозяев был, но всё-таки винтажной пошлости могло быть меньше.

– Приведите их, – бросил Энтони, не глядя на сопровождение. Обернулся, встречая один из мечущихся в растерянности взглядов, и терпеливо пояснил: – Вытащите из постели. Мне плевать, – командный тон идеально сочетался с равнодушием.

Он не избегал марать руки. Просто Блетчли был одним из тех, кто видел потенциал в людях и умел дать потенциалу реализоваться. Водить за ручку Энтони никого не собирался. Никаких лагерных привычек.

– И детей тоже, – напомнил Блетчли, когда делегация заскрипела половицами ступенек, поднимаясь наверх.

На детей у него были особенные планы. Не стоило обделять младшее поколение вниманием.

Он опустился в одно из стоящих напротив дивана кресел, уютно разжигая заклинанием в камине огонь, когда на втором этаже раздались первые крики, вопли и ругань.

– Живее, – холодно прикрикнул Себастьян, пользуясь преимуществом в виде небольшого дома и его тонких стен.

Пока виновников торжества Реддла сносили со второго этажа, Блетчли успел заскучать. Переживания, крики и синяки; всё повторялось. Создавалось ощущение, что кто-то написал дрянной сценарий и просто менял у главных героев имена, когда приходило время ставить очередную премьеру. Люди были предсказуемы. В планах Лорда, которые казались Беллатрикс изящными, Энтони удручала монотонность. С Лестрейндж, урожденной Блэк, у них не заладилось с самого начала, но Тони признавал, что, будучи возле Волдеморта, с неё стоило брать пример. Кумиров такого толка творить было опасно, но на чужих ошибках было учиться приятнее и мудрее, нежели на своих. Пыточные заклятия лечебными свойствами не обладали.

– Долго, – взглянув на часы, подытожил Блетчли, когда явившийся вместе с ним детский сад рассадил родителей на диване. Энтони мог представить, что они чувствовали, когда смотрели на детей, вынужденно стоящих рядом с Алексом, но не хотел. Пятилетнюю брыкающуюся девочку и мальчишку, на два года её старше, сейчас строил по струнке его сын, и ассоциация, возникшая у дипломата уме, едва стоило Энтони бросил взгляд на эту картину, ему не понравилась. В контрасте жизни со смертью было благородство, но Тони предпочитал видеть своих родственников в здравии.

В мольбах женщины Блетчли смысла не видел. Когда они не надевали своих маскарадных костюмов, дело было верное: никто не выживет, только если очень (невероятно) повезет. С трудолюбием англичанина ещё не везло никому.

Разглагольствовать, не имея под рукой доказательств, Энтони не любил, поднимая взгляд на Александра, воспитателя среди малышни. Тони не был уверен, что хотел видеть лицо сына сам, но вдвойне дипломату не доставляло удовольствия, что их лица видели другие. Несмотря на периодические разногласия, они с Алексом всё-таки были достаточно похожи во всех смыслах, включая внешний вид. Подмечать их нахождение на одном генеалогическом древе, впрочем, скоро будет некому.

Расположившись по обе стороны дивана, Уилкс и Розье блюли, чтобы улов не сорвался с крючка. Получив пощечину, когда перешла на визг, теперь женщина тряслась, с трудом сдерживая рыдания, до крови закусив губы. По побледневшим щекам текли крупные слезы. Блетчли не считал, что момент был подходящим для того, чтобы начинать храбриться, но ушам явно стало легче. Маг заглянул в водянистые глаза. Она была достаточно красива, чтобы привлекать к себе внимание, но, по мнению Энтони, слишком проста. Никакой изюминки. Мать семейства же смотрела на него завороженно, надеясь на чудо.

Блетчли вздохнул, взглянув почти ласково:

– Поверьте, мэм: иначе разговор у нас не сложится, – Энтони поднялся с кресла, беря паузу только для того, чтобы поднять палочку.

– Crucio, – спокойный голос мага потонул в крике семилетнего пацана. Будь у мальчишки посильнее голос, непременно начало бы лопаться стекло. Блетчли кивнул сыну, давая понять, чтобы он отошел. Учитывая неугомонность девчонки, Алексу отец мог посочувствовать. Полностью целым из таких рейдов возвращаться было проблематично.

Мать, на удивление, больше не кричала. Когда Себастьян взглянул на женщину снова, её парализовало от ужаса. Мужа от рукоприкладства удерживало связывающее заклятие. Блетчли смотрел на обоих, ожидая, пока до них не дойдет то, чем всё закончится – и дал мальчику передышку.

– Ответы приветствуются односложные, – дружелюбно заметил Энтони, возвращаясь в кресло. Для комфортной беседы. Взгляды обоих родителей всё ещё были прикованы к фигурке лежащего на полу плачущего парнишки. – Все мы достаточно серьезные люди, чтобы тратить время на сказки.

Допрос, всё-таки, словом был громким. Скорее, традиционная прелюдия к казни, но никак не попытка получить информацию. Если Пожирателям ответы не нравились, в своём мировоззрении они легко людей убеждали. Предоставленные себе, Уилкс и Розье старательно занимались увещеванием так, что родители детей выглядели достаточно потрепанно. Если не сказать, что более, чем достаточно.

Они рассказали о многом, когда, заартачившись, сделал ошибку отец: наложенные путы, потеряв концентрацию наложившего их мага, спали, и Уилкс получил в челюсть. Рука, судя по всему, у мужчины была тяжелая; Пожиратель отпрянул, ошарашенный. Розье, не долго думая, влепил пленнику Imperius и усадил обратно на место.

Энтони раздраженно бросил взгляд на виновника:

– Идиот, – коротко заметил дипломат. – За дело, – подытожил, не без удовольствия отмечая то, с каким страданием Уилкс держится за челюсть.

Он взглянул на сына, всё ещё надзирающего за детьми. У Пожирателей были своеобразные понятия о слабости; со всей нелюбовью Энтони к подражанию, порой приходилось подстраиваться под чужие идеалы.

– Она твоя, – отдал команду Блетчли, заглядывая в глаза Александру и зная, что тот прекрасно поймёт что именно от него требуется.  [nick]Antony Bletchley[/nick][icon]http://se.uploads.ru/S7aTh.png[/icon][status]отец года[/status][info]<div class="lzname"> <a href="http://stayalive.rolfor.ru/">Энтони Блетчли</a> </div> <div class="lztit"><center> 49; S|1947, DE</center></div> <div class="lzinfo">чистокровен<br>заместитель главы Департамента международного магического сотрудничества <br><br><a href="ссылка на вашу почту">совиная почта</a></div> </li>[/info]

Энтони хотел, чтобы Александр понял простую истину: его никто не будет жалеть. Глава семейства никогда не сомневался, что его сын – смышленый парень, но знал на собственном опыте, что дело на словах расходилось часто с итогом действа, стоило тому дойти до сути. "Глаза боятся, а руки делают", – твердил про себя ведьмак, хладнокровно наблюдая за тем, как Александр прижимает кончик волшебной палочки к горлу пятилетней девочки.

Во взгляде Блетчли мелькнула нездоровая гордость, когда девчонка всё-таки завопила, извиваясь под пыточным проклятием. Гордость – для зрителей, для Уилкса и Розье, наблюдавшими за почти что трогательной семейной сценой. Забитое, подавленное, едва ли не задушенное облегчение было тем, что испытывал Тони на самом деле – смог, не вызвав ни у кого сомнений. Энтони не хотел, чтобы его сын был достоин метки посредством собственных дел, однако теперь у него не было выбора. Нужно было делать и делать так, чтобы никто не смог подумать лишнего.

Себастьяну не было легче от того, что Александр это прочувствовал – то, что в рядах Пожирателей Смерти не будет никого, кто сможет прикрыть ему спину, но Энтони знал, что это было необходимо – потому что однажды самого Тони не окажется рядом.

Он поймал себя на странной мысли, сотканной из сплошных домыслов, оборванных догадок и не до конца сформившихся чувств – что прямо сейчас он готовил сына к чему-то большему; больше того, что тот, вероятно, сможет вынести без вреда для собственного рассудка, но выбора не было. Энтони расстался в тот миг с душевными метаниями, так и не осознав, что это может быть – чтобы после, несколько лет спустя, Александр понял это сам, занеся по приказу Милорда палочку на собственного отца. За несколько мгновений до его, Блетчли-старшего, смерти.

Но это совсем иная история.

В этот момент случилось то, что Блетчли предвидеть оказался неспособен, как и не был в силах остановить: Алекс занёс палочку снова, обрывая двумя словами страдания девочки насовсем. Все, кто находился в комнате, в тот же миг потонули в материнском вое, диком плаче по утерянному дитя.

– Заткните её, – рявкнул Блетчли, помедлив непозволительное мгновение, когда-таки пришёл в себя после увиденного. Когда Уилкс и Розье занялись погруженными в пучину ненависти и горя родителями, Энтони сделал шаг навстречу собственному сыну. Пару метров – и они оказались вплотную.

В душе ведьмака, казалось, бурлили негодование и ярость, когда на самом деле – животный, в иной ситуации парализующий страх. Осознание неправильности, нелепости происходящего сковывало что-то внутри, не давая нормально продохнуть. Тони себя заставил, вдохнув поглубже.

Не считая дня, когда Алекс получил метку, Энтони никогда не позволял себе поднимать руку на собственных детей. Кажется, пришло время для второго исключения, подтверждающего правило.

Пощечина вышла хлесткой, выдержанной, но всё равно не сдержанной. Достаточной, чтобы сторонний наблюдатель мог сказать, что Блетчли не жалел своего отпрыска и выложился в полную силу. Александр совершил ошибку и должен был получить публичное порицание, когда Тони, наоборот, предпочел бы разговор наедине. Он знал в любом случае, что этим вечером они будут говорить.

– Никакого самоуправства, – холодно процедил Блетчли, поясняя свой жест и придавая ему исключительно административный окрас. Блетчли воспользовался тем, что на правах старшего мог правильно обставить происходящее. Лучше, если это отдавало легким самодурством, нежели личными привязанностями – одним словом, слабостями.

Он спросит его позже, когда они вернутся домой, зачем он это сделал. Тони знал, что за этим могло стоять – желание облегчить участь девочки, – но всё же хотел убедиться.

Энтони быстро всмотрелся в детали развернувшейся сцены, чтобы убедиться, что больше им здесь делать было нечего – мать была готова вот-вот потерять рассудок, отец вряд ли начнет говорить после смерти дочери. Блетчли взглянул на сына мельком в последний раз, прежде чем наставить палочку на растерявшегося, находящегося в шоке семилетнего пацана:

– Avada Kedavra.

Мальчик в то же мгновение упал замертво, глаза остекленели.

– Заканчиваем, – раздраженно, с долей брезгливости и нетерпения отдал команду Блетчли, дожидаясь, когда его "выводок" закончит марать руки, подчищая необходимые следы содеянного.

***

Энтони подцепил Александра едва ли не за шиворот, перемещаясь с места происшествия в свою небольшую квартиру в Косом переулке, служающую Блетчли оплотом, где он мог прийти в себя после налетов. Когда он был моложе и горячее, зверства давались ему легче. Сейчас порой не спасала даже привычка.

Алекс был в его убежище впервые.

Не сказав ни слова, Себастьян направился к бару, разлил почти что всклень огневиски по бокалам и протянул один из них сыну.

– Пей, – коротко посоветовал Тони.

Блетчли помолчал, наблюдая за родственником.

– Зачем ты это сделал, Алекс?

Ему до дрожи было нужно, чтобы Александр остался человеком после всех зверств, через которые им ещё придется пройти. Извращенцев же и садистов в рядах Пожирателей смерти всегда было достаточно.

– Зачем ты её убил? [nick]Antony Bletchley[/nick][icon]http://se.uploads.ru/S7aTh.png[/icon][status]отец года[/status][info]<div class="lzname"> <a href="http://stayalive.rolfor.ru/">Энтони Блетчли</a> </div> <div class="lztit"><center> 49; S|1947, DE</center></div> <div class="lzinfo">чистокровен<br>заместитель главы Департамента международного магического сотрудничества <br><br><a href="ссылка на вашу почту">совиная почта</a></div> </li>[/info]

Отредактировано Erling Avery (2020-08-03 01:54:18)

Тони мелко вздрогнул, но не удивился, когда бокал полетел в стену. Мельком отметил, что Алекс, несмотря на действия отца, сделал, вероятно, правильный выбор: эмоции было лучше выплеснуть, а не глушить, иначе, помимо огневиски, в этой квартире у Блетчли нашлась бы шеренга-другая успокаивающих зелий.

Энтони отступил на время в сторону, не мешая сыну учинять погром в квартире, пусть смотрел обеспокоенно, готовый в любой момент вмешаться. Впрочем, на квартиру как таковую Тони было плевать, а слова, сказанные Александром перед случившейся истерикой, внесли желаемую ясность. Блетчли успокоился и был готов ждать, сколько нужно, прежде чем Алекс придет в себя. Когда тот сел у стенки, не утрудившись подняться с пола после небольшого сражения с добротным дубовым комодом, Тони сделал вывод, что мог действовать.

Энтони не удосужился ответить на абсурдное замечание сына об уборке и без лишних раздумий устроился рядом с Александром, опускаясь на пол. Ему не нравилось видеть сына таким, и больше всего Тони боялся, что с языка сорвется горькое и злое: "Я же говорил". Говорил не раз упрямому отпрыску, что ему не стоило получать метку, и держал оборону, пока тот не решил действовать за спиной у отца. Теперь им обоим предстояло расплачиваться за собственные действия: Александру – за самостоятельность, а Тони, по всей видимости, за неумение толком объяснить вовремя, что на самом деле ждало бы сына за чертой служения Лорду. Впрочем, Алекс не был дураком, чтобы не понимать того, что убийства были неотъемлемой частью деятельности Пожирателей смерти. Как водилось, понимать было одним, совсем другим – убивать и пытать самому, а после жить с этими образами и криками, стоящими в ушах.

Блетчли протянул руку, обнимая сына за плечи и молча притягивая к себе. Тони прижался губами на мгновение к темной макушке. В жесте не было унизительной жалости, только поддержка: Энтони считал, что Алекс держался молодцом. Считал, что его реакция на происходящее была нормальной. Ненормальным было происходящее само по себе.

– Я люблю тебя, Алекс, – негромко произнес Тони. Он знал, что сделал с сыном сегодня, и жил теми же ассоциациями, что и, наверняка, Александр, потому что невозможно было не думать о собственных детях, глядя на маленьких девочку и мальчика. Из-за этого Блетчли ещё сильнее желал, чтобы Александр помнил об одной простой истине: несмотря на отдаваемые команды, Тони всегда останется его отцом и сделает всё, чтобы защитить собственного сына. Даже если от Алекса все отвернутся или они, каким-то образом, окажутся по разные стороны баррикад, Блетчли-старший всегда будет на его стороне. Тони надеялся, что Александр понимал его без лишних слов, поэтому продолжил о другом, продолжая обнимать отпрыска:

– Это не должно даваться легко. Особенно – в первый раз.

Энтони обвел взглядом небольшой погром, когда вспомнил, что не приводил сына сюда раньше.

– Я прихожу сюда, когда не могу появиться дома сразу после налета. Как сегодня, – привел наглядный пример Блетчли.

– Я дам тебе координаты, чтобы ты смог приходить сюда тоже, – просто подытожил Тони.

Блетчли взглянул на темную макушку и вдруг отозвался дикой, казалось бы, мыслью, но такой отчётливой в это мгновение:

– Я горжусь тобой, – произнес Тони, прежде чем усмехнуться мягко:

– Не твоей меткой, – и после снова стал серьезнее, заканчивая предложение, – но тем, кем ты вырос.

– В этом чертовом деле главное – не потерять себя, – философски отметил Блетчли и замолчал.

Если Александр по-прежнему будет способен чувствовать то, что он ощутил сегодня после налета, у них всё будет хорошо. [nick]Antony Bletchley[/nick][icon]http://se.uploads.ru/S7aTh.png[/icon][status]отец года[/status][info]<div class="lzname"> <a href="http://stayalive.rolfor.ru/">Энтони Блетчли</a> </div> <div class="lztit"><center> 49; S|1947, DE</center></div> <div class="lzinfo">чистокровен<br>заместитель главы Департамента международного магического сотрудничества <br><br><a href="ссылка на вашу почту">совиная почта</a></div> </li>[/info]

Энтони не мог забрать боль сына от происходящего целиком, но мог поддержать его так, как умел. Когда старший Блетчли вступил в ряды Реддла, ему было легче: собственная боль от утраты была важнее, чем жизни людей, которых он не знал; жизни людей, в чьих лицах он искал убийцу отца, из-за смерти которого после сдала и умерла мать. Тони жил и дышал этим, преследовал свою идею-фикс, делающую его глупее и бесчеловечнее. Если бы не его семья, Энтони не знал, куда его могло бы привести подобное отношение к окружающему миру. Блетчли не раз думал о том, что в чувство его привело рождение наследника, который сидел перед ним и повторял ошибки своего отца. Безжалостная ирония.

Когда Александр отстранился, Блетчли вдруг снова обратил внимание на его щеку, раскрасневшуюся из-за недавней пощёчины. Протянув руку, Тони мягко перехватил чужой подбородок, оценивая ущерб. Стоило признать, что с силой Блетчли мог переборщить, и стоило убедиться, что на месте удара не будет в скором времени красоваться синяк. Энтони убрал руку от лица сына, чтобы следом кивнуть на его благодарность в отношении квартиры. Как считал Блетчли, благодарность была лишней.

Энтони считал, что ситуация заслуживала последовавший смех Александра. Они жили в вывихнутых во всех суставах реалиях, которые изрядно походили на балаган, и в другой семье явно было бы противоестественно говорить о гордости, когда твой отпрыск недавеча пытал и убил маленькую девочку. Однако Тони не мог думать о сыне иначе, даже несмотря на то, что Блетчли всё ещё бросало в дрожь от мысли, почему Алекс решил вступить в ряды Пожирателей. Они больше не говорили об этом после памятной потасовки в поместье, но Энтони помнил об этом каждый божий день, винил себя в произошедшем и, пожалуй, иногда просыпался в холодном поту при одной мысли о том, что Александр был вынужден стать убийцей из-за желания быть ближе к отцу. Энтони не знал, когда в их отношениях с сыном что-то сломалось, но сломалось наверняка и бесповоротно.

Энтони поднялся на ноги, временно оставляя вопросы Александра без ответа. Раздобыв лед, завернул тот в призванное с кухни полотенце и протянул сыну. Немагический, но действенный метод, обещавший спасти сына от синяка и пары-другой лечащих зелий и заклинаний, в которых Тони не был так хорош, как ему хотелось бы.

– Приложи к щеке, – коротко отозвался Блетчли. Он не собирался извиняться за пощечину, считая, что в этом не было смысла. Дело было сделано. Каждый, и отец и сын, получил но заслугам.

Энтони задумался над вопросом сына о том, кем был он сам, а следом, как порой бывало в черные дни, – почему он не сошел с ума за все эти годы.

Тони не сел обратно на пол, но прошел к дивану и расположился на нем. Он считал, что ему и Алексу стоило избегать поз отчаяния, чтобы не усугублять ситуацию.

– С годами я стал лишь играть в палача, – наконец произнес ведьмак. Звучало, несомненно, своеобразно, но он не мог объяснить это иначе.

– Для меня нет ничего важнее вас с Фридой и вашей матери. Я хочу, чтобы ты помнил об этом, – мягко заметил Блетчли.

Энтони откровенно усмехнулся, когда Александр предположил о том, что у его "личностей" было "распределение обязанностей". Было забавно думать об этом так, но, вероятно, иначе думать было попросту невозможно.

– Ты поймёшь, когда у тебя будет своя семья, – заметил Блетчли. Несомненно, Александр должен был понять рано или поздно, какова разница между тем, чтобы носить метку, не имея других обязанностей, кроме как перечить отцу, по сравнению с тем, какого быть Пожирателем смерти, когда у тебя дома жена и дети, которых не должны были касаться зверства, происходящие по указке Реддла. Блетчли знал, что оставался человеком благодаря лишь тем людям, что ждали его дома.

Тони вдруг посмотрел серьезнее на сына, пытаясь ответить на его вопрос о том, кем он стал после сегодняшней ночи. Вопрос такой простой и сложный одновременно.

– Тебе решать, Алекс, кем ты станешь, – отозвался Блетчли твердо, – и останешься ли ты собой.

У них и без того было мало контроля на собственными жизнями, и Тони не хотел отбирать у сына последнюю надежду. 

– Ты больше не сможешь избавиться от метки. Ты сделал выбор, – осознанно надавил на больное место Блетчли, пусть делать этого не хотел.

– Одно убийство ничего не меняет. Станет сложнее спать по ночам, но ты переживешь это тоже.

– Знай одно: я буду разочарован, если однажды увижу в твоих глазах тот же блеск, с каким Беллатрикс Лестрейндж пытает магглорожденных. [nick]Antony Bletchley[/nick][icon]http://se.uploads.ru/S7aTh.png[/icon][status]отец года[/status][info]<div class="lzname"> <a href="http://stayalive.rolfor.ru/">Энтони Блетчли</a> </div> <div class="lztit"><center> 49; S|1947, DE</center></div> <div class="lzinfo">чистокровен<br>заместитель главы Департамента международного магического сотрудничества <br><br><a href="ссылка на вашу почту">совиная почта</a></div> </li>[/info]