Эрлинг нечасто бывал на маггловских улочках. В основном потому, что ему быть не полагалось в районе подобного толка по статусу, но семейное любопытство было сильнее здравого смысла. Не говоря об условностях. С традициями и субординацией у младшего Эйвери всегда были проблемы. Зная, что его окружение не одобрит его интересов, Эрлинг принял твердое решение о том, что он никому ничего не должен, огляделся и вынырнул из темного переулка, в который ему довелось аппарировать. Ему подсказали места для благополучного приземления. После этого он мог идти, куда глаза глядели.

Эрлинг брал курс маггловедения в Хогвартсе, потому что у него был тяжёлый учебный год, и этот предмет был одним из лёгких. Было поразительно, какими разными были оба мира. Младший Эйвери знал, чем занимается его отец, и они недавно в очередной раз говорили о получении метки, но это не мешало Эрлингу сновать среди "заклятых врагов" магического мира. Себастьян любил, чтобы утверждения были подкреплены фактами, и пока что не был убежден в том, что магглы были корнем всех зол. Относился к ним со снобизмом, потому что волшебникам было явно давно больше – и потому что его так воспитывали. Перспектива получения метки, о которой шептались его некогда школьные друзья, маячила на горизонте, и Эрлинг не был против. Он шел туда не за ненавистью, но за тем, чтобы его начали принимать всерьез, в остальное время погребённый под ворохом бумажек в Министерстве. Эрлинг в очередной раз молча вышел из себя, недовольный данной ему ответственностью, и поэтому теперь стоял перед сверкающей вывеской где-то в глубине маггловского Лондона. Он не помнил, как его туда занесло.

Вывеска, мерцающая призывно, обещала предсказать судьбу и употребляла такие эпитеты, как "магический". Почувствовав намек на что-то родное на "вражеской" территории, Эйвери уверенно толкнул дверь в помещение. Зазвенели колокольчики, а в нос ударил непонятный, в целом приятный запах, но чересчур сладкий на вкус Эрлинга. Себастьян на мгновение поднял заинтересованно бровь, прислушиваясь к происходящему. Похоже, в этом заведении был спрос на местные услуги. Эрлингу не терпелось, а терпением младший Эйвери отличался разве что относительно.

Он заинтересованно заглянул за занавеску.

– Как долго мне ждать? – вежливо поинтересовался парень.

Эрлинг был хорошо воспитан, поэтому никого не торопил. Но любил знать, сколько времени ему будет суждено потратить, поэтому поторапливал.

Эрлинг почувствовал определенную неловкость, нарушив ход... чего-то. Того, что происходило в комнате. Парень мельком бросил взгляд на шар, похожий на магический – тот, который настоящий, – но никогда не был настолько хорош в прорицаниях, чтобы доверять собственным глазам.

Эйвери также успел бросить взгляд на клиентку, которая опережала его в очереди. Выглядела женщина несчастно, но явно не от недостатка достатка собственного, предположительно, мужа. В людях колдун разбирался неплохо. Особенно в богатых людях.

Он поймал насмешливый взгляд молодой девушки, которая исполняла роль прорицательницы. Отчего-то улыбнулся в ответ, находя её приятной. Улыбнулся располагающе, внезапно не возражая против того, чтобы подождать.

– Не смею больше мешать, – заверил Эрлинг и сделал шаг назад, отпуская шторку.

Вопреки совету о предоплате, Эйвери проигнорировал девушку, стоящую у аппарата, предпроагаемо – для оплаты, и уселся на стул, где, видимо, ждали раз за разом такие же, как он – жаждущие узнать свою судьбу.

Он дождался, пока Медея, как поведала Эрлингу его коллега, освободиться, и остался сидеть на месте, пока снова не встретился взглядом с госпожой Медичи. На вид, правда, госпоже было меньше его самого.

– Я не местный, – тщательно подбирая слова, пожал плечом Эйвери, и следом пояснил свое безделье: – поэтому я не располагаю нужной суммой в этой валюте.

Эрлинг, подумав, стянул с пальца небольшой, но явно ценный перстень, не имевший сентиментальной ценности, и продемонстрировал его гадалке. Галеонами он светить не мог, возникло бы больше вопросов. Эйвери улыбнулся открыто и беспечно.

– Это подойдёт в качестве оплаты?

***

Эрлинг неторопился, устраиваясь на стуле, нагретом прежней клиенткой, и озираясь. Парень не видел смысла скрывать собственное любопытство. Он умел держать себя в руках, но не придавал этому значения в этот момент. В маггловском мире для него было одно правило игры: никаких правил. Его никто не знал, и у него не было обязанностей. Эрлинг поймал себя на мысли, что ему это нравилось.

– Итак, – парень устроил ладони на коленях, переводя взгляд на Медичи. Он считал, что имя было подобрано со вкусом, но не сомневался, что это псевдоним.

Эрлинг не скрывал своего веселья, замешанного на чистом интересе.

– С чего начнем?

– Полагаю, с вашими навыками, вы сможете рассказать обо мне лучше, чем это сделаю я сам.

Эрлинг открыто улыбнулся снова, когда Медея попросила его представиться. Это выиграло ему пару секунд, пока он решал, каким именем воспользоваться. Вариантов было много, оттого немного совсем.

– Эйдан, – без зазрения совести воспользовался именем родственника парень. Он знал, что наверняка мог без проблем воспользоваться собственным именем, но отчего-то испытывал необходимость быть кем-то другим для Медеи Медичи. Не говоря о том, что речи не шло об упоминании фамилии.

– Харт. Эйдар Харт, – наконец, собрал все воедино парень.

– Медея Медичи, – поделился своими знаниями Эрлинг, объясняя, – я прочел брошюрку в комнате ожидания.

Эйвери разглядывал её стол и, как упомянула Медичи, не скрывал своего интереса в отношении некоего магического шара. Эрлинг усмехнулся, впрочем, следом, когда она заверила его об отсутствии психологов в комнате. Его это устраивало.

– Перед тем, как я задам вопрос, расскажите, как работает... магия вашего шара? – поинтересовался Эрлинг, стараясь не запинаться на интересном слове. Колдун пришел в её заведение, не имея предрассудков. По крайней мере, чересчур сильный. Для человека, который умел колдовать на самом деле. Впрочем, именно поэтому он был заинтересован в происходящем больше, чем мамзель, сидящая на этом стуле до него.

Эрлингу потребовалось некоторое время, чтобы определиться с безобидной тематикой для обсуждения. Даже если гадать Медичи собиралась по его вымышленному имени. Возможно, не собиралась гадать вовсе, беря во внимание то, что Эйвери видел вокруг.

– Расскажите мне то, чего я не знаю, – улыбнулся Эрлинг.

Он, впрочем, решил придать разговору некоторую конкретику после, слушаясь совета гадалки.

– Карьера, – объяснил Эйвери.

– Стоит ли мне оставаться на прежнем месте?

Знали бы он или Медичи, сколько этот невинный, бестолковый вопрос принесет ему проблем в будущем.

Эрлингу нравилось, что от происходящего веяло чем-то запретным. Возможно, потому что ему не стоило представляться именем собственного отца, расспрашивая магглу о карьере в Министерстве Магии. Возможно, потому что никто из его знакомых никогда бы не оказался здесь. Не оказался бы и Эрлинг, если бы ему не претили столь сильно отчёты и бумажки. Стоило отметить, что младший Эйвери не жалел о своем выборе занятия на вечер.

Себастьяна не интересовали любовные вопросы. С дамами сердца у него никогда не было проблем, как и с отсутствием женского внимания. Это то, что получалось у него играючи, в отличие от исполнения поручений в Министерстве. Сидя на этом стуле, Эрлинг сформировал особенно смелую мысль: он ненавидел это. И чересчур наслаждался тем, что происходило у гадалки в будуаре в сомнительном районе маггловского Лондона.

Перед тем, как Медея заговорила, Эрлинг невольно обратил внимание на то, как она обращалась с шаром. В этом было что-то чарующее. Что-то... магическое. Эйвери старался подобрать слово лучше, но не смог. Единственное, настоящий магический шар явно не вписывался в концепцию местного заведения.

Эрлинг не сдержался, приподнимая брови насмешливо, когда гадалка объявила, что он добьется многих высот. Это, несомненно, льстило – и отчасти разочаровывало, потому что было именно тем, что ожидал Эйвери от предсказаний магглов.

Ровно до того момента, как Медея не начала говорить о родственнике. Разочарование, мелькнувшее на лице Себастьяна, сменилось тем же любопытством, что было в начале. Парень невольно улыбнулся шире.

– Отец, – послушно признал Эрлинг. Он разглядывал гадалку с большим интересом, потому что она явно что-то знала. Эрлинг начинал думать, что не даром выменял кольцо на этот сеанс.

– Мой отец планирует, чтобы я стал королем отчётов и бумажек, – весело фыркнув, подтвердил Эйвери.

– Что, признаться, совсем меня не прельщает, – откровенно отозвался молодой колдун.

Он оглядел сидящую перед ним девушку, внезапно интересуясь:

– Тебе нравится то, чем ты занимаешься, – в голосе Эрлинга чуялось что-то схожее с восхищением. Возможно, немного с удивлением тоже. Потому что он не мог сказать подобного о своей работе. Младший Эйвери переходит на "ты" легко, потому что они одного возраста. И потому что, кажется, нравятся друг другу.

– Почему ты выбрала... это место? – открыто поинтересовался Эйвери.

– Ты мастерски управилась с дамой, которая была передо мной.

– За шторкой многое слышно, – пояснил Эрлинг. Парень улыбнулся озорно, – если прислушаться.

Эрлинг не сомневался, что подслушивать было неэтично, и не умалял своих грехов.

– Новости об измене её мужа не выйдут за пределы этой комнаты, – заверил гадалку молодой колдун. Он выглядел чересчур серьезно, чтобы в самом деле серьезным быть. Впрочем, он начинал уважать чужое ремесло, как и уважал чужое право на личную жизнь. В отношении последнего в чистокровных кругах многие знали о многом, но, разумеется, помалкивали.

Эрлинг слушает Медею внимательно, искренне интересуясь её мечтами, когда она делится ими с ним. Этот мир был чертовски другим. Эйвери требовалось время, чтобы свыкнуться с происходящим. Его ожидания были гораздо ниже, когда он лихо направлялся в маггловский Лондон за приключениями, но в основном – за разочарованием. Потому что этого, несомненно, стоило ожидать от магглов.

Эрлинг ответил подозрительно непричастным взглядом, когда Медея снова припомнила о возможности подслушивания.

– Я не силен в предсказаниях, – отозвался Эрлинг, дружелюбно усмехнувшись, – но, я думаю, у тебя всё получится.

Он почувствовал, что желает ей этого, и коснулся привычным, скользящим жестом золотых запонок, подаренных матерью. Его амулет.

Эрлинг стал гораздо серьезнее, стоило ей сменить тему, продолжая говорить о его карьере. В глубине души он знал, о чем она говорила. Знал, но понимал, что в его мире все было не так просто.

Эйвери помолчал, давая себе время подумать. Он, разумеется, не собирался доверять свою жизнь гаданию, но его удивляло, что Медея озвучивала то, что он чувствовал давно. То, что не понравится его отцу, и что остальные в чистокровных кругах неизменно посчитают придурью. Мысль была освежающая.

– Слышал бы тебя мой отец, схватился бы за сердце, – не скрывая здоровой иронии, весело подытожил Эйвери.

Эрлинг поднялся, услышав шаги за занавеской. Приближался следующий клиент.

– Спасибо, – вдруг отозвался Себастьян, широко улыбнувшись. Подхватил шляпу, в которой пришел, и нацепил на макушку.

– Было приятно познакомиться, Медея Медичи.

Эрлинг спешил в поместье Хартов по одному из "таинственных" заданий отца. Таинственности в тех изрядно поубавилось с момента, как Эрлинг узнал, что это – часть пожирательской деятельности папеньки, но младший Эйвери не возражал. И особо не распространялся. От Бальтазара ему было нужно его экспертное мнение, не более того. Как общение с ним и не было указано в прямых инструкциях, данных Эйданом своему отпрыску. Эрлинг умел задействовать ресурсы для решения интересных проблем. Задачи для Пожирателей смерти казались игрой, делающей Эрлинга серьезнее в глазах взрослых, и не имели горького привкуса правды, пока дело не дошло об убийств. О зверствах Эрлингу же было особо невдомёк, за сим особо не было дела.

Эйвери дождался, пока его присутствие объявят, и собирался поприветствовать госпожу Харт, едва сойдя с лестницы, однако быстро заметил, что та была не одна. И компания Фриды внезапно захватила внимание младшего Эйвери целиком.

Последним человеком, с которым Эрлинг ожидал ненароком столкнуться, была Медея Медичи.

Ему не удалось сдержать собственного удивления, когда Бальтазар насмешливо посоветовал ему сделать лицо проще, едва они зашли в кабинет. В остальном Эрлинг отмолчался, не чувствуя себя достаточно комфортно, чтобы пояснять подробности знакомства с Медеей. Впрочем, зато он узнал кое-что о ней. Например, что та была волшебницей и что ей доверяли достаточно, чтобы приглашать в чистокровные дама. Даже учитывая, что чета Хартов придерживалась чуть более либеральных взглядов, нежели большинство аристократических семей Британии.

Они покончили с делами быстро, и Себастьян успел вкратце о том, как поживает его отец, прежде они с Бальтазаром вышли на свет.

Эрлинг взглянул на гадалку весело, когда та упомянула, что запамятовала его имя. Будь так, младший Эйвери был не против, в чем, впрочем, Себастьян сомневался. Вдвойне Эрлинг бы порадовался, если бы Медея забыла о фамилии, которой он представлялся. Та была чистым экспромтом, и у него не было желания объяснять ни Медичи, ни Бальтазару и Фриде о том, почему он заявляет о мнимом родстве с последними.

– Эрлинг Эйвери, – представился парень, после усмехнувшись. Он знал, что никто, кроме него и Медеи, не поймет, почему он об этом говорит:

– Эйдан – мой отец, – объяснил молодой колдун, все же отрицая, что она забыла его имя, раз так быстро вспомнила на лицо.

– Не ожидал увидеть вас... здесь, – отметил Эрлинг, разглядывая Медею с интересом пуще прежнего, когда она впервые показала ему свой магический шар. Под "здесь" младший Эйвери имел в виду не столько поместье Хартов, пусть те и без того поддерживали ограниченную связь с магической Британией, сколько магический мир в целом.

– Я знал, что магический шар был настоящим, – вдруг растянулся в улыбке Эрлинг, не сдержавшись.

Эйвери быстро оценил ситуацию, прежде чем предложить:

– Если вы уже закончили, я могу вас проводить, госпожа Медичи.

Эрлинг использовал "госпожу" намеренно, считая, что титул "мисс" мало подходил её таинственной профессии.

Эрлинг усмехнулся, когда Медея обратила внимание на то, что была с ним честнее.

– Если бы я знал, что могу трактовать ваши навыки прямо, оплатил бы нашу встречу в галеонах.

Впрочем, младший Эйвери не сомневался, что иная плата устраивала Медичи больше.

Эрлинг привычно чмокнул в щеку Фриду и кивнул Бальтазару, прежде чем распрощаться с четой Хартов, не скрывая своего стремления чуть больше времени с Медеей.

Слушая отчётливое шуршание гравийной дорожки под ногами, Эрлинг не мог сообразить, с чего начать разговор. Зато сообразила Медичи.

Он почувствовал странное облегчение, когда молодая колдунья снова обратилась к нему менее формально.

– Это был едва ли не единственный раз, – поспешил объяснить свое присутствие в маггловской части города Эрлинг. Эйвери замолчал, отчего-то подумав, что с ней спешить было необязательно.

– Мне нужно было проветрить голову после работы, – всё же добавил Эйвери.

– Министерство Магии, – пояснил Эрлинг, не дожидаясь возможного вопроса. Тем более, что Медея уже знала о том, как он относился к своим должностным обязанностям – он не стремился хвастаться.

Себастьян невольно улыбнулся, говоря о том, почему он зашёл в салон:

– Я плохо знаком с маггловским миром. Магический салон показался мне самым знакомым из того, что я видел.

Эрлинг шаркнул ногой по гравию, усмехаясь:

– Я знаю, это глупо.

Молодой колдун оглядел Медею, задавая интересующий вопрос в ответ:

– Почему ты не сказала, что ты – волшебница?

Эрлинг улыбнулся шире, заявляя:

– Неужели я сошел за местного?

В чем Эйвери сомневался, зная, что одевался претенциозно даже для магического мира.

Он бросил взгляд, вспоминая о том, что делала Медичи в поместье Хартов.

– О тебе знают чистокровные семьи. Почему ты работаешь в маггловском салоне, если можешь остаться в магическом мире?

Эрлинг был уверен, что счета от обеспеченных магов быстрее бы позволили осуществить её мечту о собственном салоне, чем то заведение, где они встретились.

– Если бы я знал, как гадают магглы, возможно, рассказал бы, – улыбнулся Эрлинг, когда она перевела стрелки на него. Он не возражал. Парень знал, что должен был послушать собственное чутье, но, похоже, не желал этого делать.

– Надеюсь, твой магический шар на меня не в обиде, – с напускной серьёзностью заметил Себастьян, глядя на Медею с озорным блеском в глазах.

Эрлинг почувствовал, что, похоже, задел за живое, спрашивая Медичи о способе её заработка. Он нечасто сталкивался с этим – с мнением о том, что среди магглов можно жить, или что магглы могут кого-то устраивать больше волшебников хоть в каком-либо из аспектов. Эрлинг заметил разницу между её улыбками.

– Ты мне нравишься, – легко признал вслух Эйвери, имея в виду ничего более сказанного. Ему в самом деле пришлось по вкусу то, что они случайно столкнулись сегодня снова.

– Моя семья чистокровна. Меня воспитывали по-другому, – озвучил вслух Эрлинг, тоже без прежнего энтузиазма, давая ей понять, что она общается в этот момент с одним из "снобов". Тема была неудобной. Он почувствовал остро, что они были выходцами из разных миров, даже если принадлежали по своим способностям одному – магическому. Себастьян также знал, кем был его отец, а также кем его отец хотел сделать его самого, но быстро отбросил эти мысли.

Парень вдруг изменился в лице, оставшись серьезным лишь намеком во взгляде, и улыбнулся шире:

– Погадаешь мне как-нибудь снова?