Никогда ничего не идёт по плану. Это Квинтус знал уже давным-давно. Но что бы ты ни знал, при той жизни, которую вели оборотни из стаи Грейбека, любая вылазка, любое дело – если уж расчеты не оправдались – могла стать последней. И честно говоря, Уоррингтон предпочёл бы драться до конца, чем попасть в Азкабан. Лучше умереть сразу, чем растягивать свою жизнь, видя изо дня в день серые стены и слушая постоянный размеренный плеск волн…
Кто его разберёт, как вышло так, что сегодня, едва покинув облюбованное волками место, Квинтус напоролся на охотников? Случайность? Кто-то навёл на след?
Он пока что не знал. Но готов был согласиться даже с тем, что ему просто не повезло. Стае требовалась еда. И пришёл черёд Квинтуса эту еду притащить.
Признаться, он не собирался в этот раз нападать на дома волшебников. И даже маглов. Порой следует затаиться, не привлекать к себе лишнего внимания. Можно завалить хоть обычного оленя – мяса много, хватит на всех. Хоть овец или свиней у фермеров украсть. Так или иначе, из-за этого никто не пойдёт к хит-визардам…
Впрочем, с жертвой Уоррингтон так и не успел определиться. 
Он даже не успел разобраться, какое именно заклинание в него попало. Охотники появились совсем близко и слишком уж неожиданно. Стальной блеск тёмной магии резанул светлый осенний день, когда волк попытался остановить того, кто оказался прямо напротив него, выходя из-за ствола тонкой осины…
Надо было бежать – но только не туда, где устроили стоянку остальные оборотни. Не приводить же за собой хвост. Конечно, преследователи могли бы тоже  сгодиться на ужин. Да только неизвестно, как плотно они обложили Квинтуса, сколько их появится в результате… Впрочем, если бы он аппарировал, отследить его не могли бы. Но возвращаться с пустыми руками?.. Чтобы все считали, что он даже жратвы добыть не в состоянии? Волки вряд ли станут вспоминать былые заслуги. Силу, положение в стае надо подтверждать изо дня в день.
Мгновения текли, требовалось принимать какое-то решение.
Сам Мерлин не сказал бы, отчего Уоррингтон вспомнил именно Запретный лес, куда, бывало, сбегал, пока учился в Хогвартсе, на спор с приятелями.
   
    …Квинтус сел на землю, откинул край кожаной куртки и дотронулся до левого бока. На синей сорочке выступила кровь, и моментально окрасила пальцы в знакомый тёмно-красный цвет. Впрочем, текла она не особенно сильно – оборотень это чувствовал.
В Запретном лесу полно разной живности. Если, к слову, удастся встретить единорога, то будет совсем неплохо. Рог пойдёт для зелья, кровь тоже будет нелишней. А проклятия… Уорринтону уже поздно было их бояться.
Ничего. Передохнуть немного – и за дело. Надо только кое-как подлатать себя…
Проблема состояла в том, что волк был не слишком хорош в колдомедицинских чарах. Он умел нападать – причём мастерски. А вот исцелять учился лишь на занятиях в Хогвартсе.
Он поудобнее перехватил палочку красного дерева, мучительно стараясь припомнить хоть что-то подходящее, и тут услышал карканье ворона.
Оборотень скосил глаза на птицу и зло пробормотал:
- Не дождёшься. Вон пошёл. Сам тебя сожру.
Впрочем, настырная птица ушла не сразу – Квинутс даже хотел поднять с земли палку и кинуть в неё. Он ничего не имел против воронов, но, будучи по натуре довольно мнительным, счёл, что этот попросту решил дождаться, когда раненый откинет копыта, а потом насладиться трапезой.
   - Episkey, - наконец, вспомнил он знакомое ещё со школьных времён. То место, где была рассечена кожа, словно бы обдало жаром, кажется, кровь стала идти потише. Но кроме этого ничего не случилось. Должно быть, повреждение оказалось куда серьёзнее, чем предполагал оборотень. А, может быть, он просто никак не мог сосредоточиться и правильно наложить чары.
- Да твою мамашу в зад… - недовольно проговорил волк. И настороженно приподнял голову.
Он почуял чужое присутствие задолго до того, как девушка заговорила. Впрочем, опасности рядом не ощущалось. И всё равно – палочку Квинтус направил в ту сторону, откуда раздавался негромкий хруст веток.
- Здравствуй, красавица. А ты что, аврор, что так интересуешься? – волк через силу улыбнулся, хотя, признаться, чувствовал себя довольно паршиво. – Я тут заблудился и напоролся… - он на миг задумался и ляпнул первое, что пришло в голову. – На паука. Он уже убежал.