-В этот раз все обязательно получится. – Убежденно говорил Джеймс Поттер и глаза его при этом горели лихорадочным блеском.
Они сидели в гостиной перед камином.
Сириус привычно устроился в любимом потертом кресле и вытянул длинные ноги в тяжелых маггловских ботинках. Его лениво-спокойное выражение лица не предвещало ничего хорошего.
Поттер был слишком возбужден. Его новая стратегия попахивала идиотизмом, но он не желал слушать лучшего друга и только повторял свой идеальный, по его мнению,
план. 
-Я уже говорил тебе…
Начал было Бродяга, но друга было уже не остановить.
-Нет, ты послушай. – Перебил Джеймс, активно жестикулируя, что очки сползли на самый кончик носа, он этого даже не заметил. – Я учел все предыдущие ошибки.
Он замолчал, что-то обдумывая. А затем заново начал рассказывать свой план по завоеванию одной рыжеволосой зазнобы.
Очередной план.
Блэк уже сбился со счета.
Но стоило отдать другу должное, его фантазия была просто неисчерпаема. Там, где у Сириуса давно бы пропал интерес, у Сохатого он только разгорался. Словно каждый ее отказ бросал его на новую ступень обожания.
Джим походил на психически больного, которому место в больнице Св. Мунго, его лихорадило.
И лихорадило очень давно.
А еще он не понимал слова: нет.
Думал, что Эванс с ним просто играет, как любая девчонка, любит, чтобы за ней приударили, сделали много красивых жестов.
И Поттер делал, он был рыцарем верхом на метле. Больше никого не видел вокруг только ее, больше ни о ком не мог думать.
Хотя вокруг было добрая сотня девушек. И большинство прехорошенькие.
Еще бы ловец сборной Гриффиндора, староста, да и просто мечта половины девчонок в замке.
Он их в упор не замечал, просто не видел. Ни одной.
В его голове была только Лили.
Сириус раз по сто за день рассказывал, что делала Эванс, куда смотрела, с кем говорила.
Он не собирался быть наперсником в любовных делах, только его не спросили.
В Большом зале, в подземельях, в теплицах, на уроках Защиты от Темных Искусств Блэк наблюдал за ней. Открыто, ему-то нечего было скрывать.
И рассказывал другу, тот собирал информацию, скрупулезно продумывая свой грандиозный план по захвату девичьего сердца.
Сириус делал все это спокойно, даже с привычной ему ленью, ровно до того момента, как стал замечать, что Эванс премило морщит носик, когда сосредоточенно мешает что-то в котле. Как она прикусывает кончик пера, прежде чем сделать запись.
Как ее волосы переливаются всеми оттенками меди в лучах осеннего солнца.
Только этого не хватало.
Сириус начал злиться, когда понял, что наблюдать за ней стало не просто досадной ежедневной работой, это начало ему нравится.
Бродяга не хуже Поттера знал Лили Эванс, а возможно и лучше, потому что в отличие от него не слепо восхищался ей, а вполне себе неплохо общался.
Их можно было даже назвать друзьями.
Они могли мило поговорить на уроках по Уходу за Магическими Существами, их почему-то часто ставили в пару, к негодованию Поттера.
Да и Блэка тоже, потому что ему приходилось потом весь обед рассказывать о чем же они болтали с Эванс весь урок.
А болтали они обо всем.
Несколько раз она засиживались допоздна у камина в гостиной, доделывая длинное эссе по заклинаниям или еще что-нибудь, а Сириус возвращался с поздней прогулки по коридорам замка.
Они сидели в темноте, освещаемые лишь всполохами огня и говорили.
Это было здорово.
По настоящему здорово, потому что у Бродяги в жизни было слишком мало людей, с которыми он просто мог поговорить, сидя у камина поздним вечером.
Хотя, возможно, у него была одна Эванс.
-Джеймс, послушай меня. Я не хочу больше в этом учавствовать. Серьезно, хватит. Тебе надо успокоиться.
Это было сказано чуть резче, чем Сириусу бы хотелось, но он не стал ничего добавлять. Объяснять, что ему это уже порядком надоело, что Джим просто теряет время, что все эти наблюдения довели до того, что он влюбился в Лили Эванс.
Вальбурга бы рыдала в свой идеальный изумрудный ковер, произнеси он такое вслух.
Но для него дело было не в том, что Эванс была маглорожденной, она была самой талантливой волшебницей из всех кого он знал.
А знал Сириус многих.
Дело было в том, что его лучший друг был безнадежно влюблен в нее уже несколько долгих лет.
Поттер странно дернулся, поджал губы и резко поднялся.
По его лицу было видно, что он хочет сказать Блэку что-то резкое, но вместо этого Джим развернулся и ушел.
Бродяга на секунду зажмурился, а затем откинулся на спинку кресла, в задумчивости касаясь пальцами губ.
Он только что отказал в помощи другу, тому, кто понимал его лучше всех в этом мире. Конечно, Джим обиделся.
Разозлился.
Был в бешенстве.
Чувствовал себя брошенным.
Но Сириус просто не мог сказать, уже давно наблюдает за Эванс без его понукания.

Кресло напротив скрипнуло, Сириус медленно открыл глаза. Ему даже хотелось, чтобы Сохатый вернулся и сказал, что все это глупости. Что ему действительно надо отпустить ситуацию и перестать вести себя как олень.
Но перед ним сидела Эванс собственной персоной.
Бродяга улыбнулся и откинул волосы назад.
-Привет, Лилс.
Ее глаза выражали озабоченность, а он отлично умел держать лицо.
-Шутишь, такое мы даже не планируем? Нет ничего проще, чем ходить по коридорам Хогвартса. Попробуй как-нибудь.
Он невесело усмехнулся, не отводя взгляда от ее лица. Подсвеченное камином оно было прекрасно.
Она тоже смотрела на него и на секунду Блэку показалось, что в ее глазах мелькнуло то, чего там совершенно не должно было быть.
Но в следующий миг она отвела взгляд.
Он закатил глаза.
-Да-да, если нас поймают… знаю. – Рассеянно, пробормотал Бродяга, думая о другом и не отводя от нее взгляда.
Он повел носом и почувствовал легкий аромат ее духов, едва ощутимый среди других запахов. Кожи и волос, легкий и почти невесомый.
Идеальный.
Сириус вдохнул глубже и пододвинулся к девушке, их колени соприкоснулись.
Она бросила на него быстрый взгляд. Что-то в нем было такое от чего парню на мгновение стало жарко.
-Я хотел поговорить с тобой.
Неожиданно для самого себя, произнес Блэк.
Кажется, она ничего подобного от него тоже не ждала, но позволила продолжить.
Они были так близко, что Сириус при желании мог разглядеть каждую ее ресничку.
Они были пушистыми и длинными.
Лили смотрела в его глаза, а он молчал.
-Джим совсем от тебя голову потерял.
И я тоже.

Отредактировано Sirius Black (2020-06-21 07:52:13)

Подпись автора

-

Он вдруг с запоздалым удивлением осознал, что в гостиной больше никого кроме них не осталось.
Них.
Последний первокурсник, неловко собрав тетради и сдавленно пожелав спокойной ночи, ушел наверх, слишком громко топая по лестнице и направляясь в спальню мальчиков.
Они остались одни. Лишь он и Эванс в тусклом свете камина.
Их коленки соприкасались.
Почему-то это безобидное прикосновение казалось Блэку таким интимным, что он едва сдерживался, чтобы не начать ерзать на кресле, в котором сидел.
Прикосновение было таким правильным.
Правильным.
Черта два оно было правильным.
Ведь это была девушка, по которой сходил с ума его лучший друг, не спя ночами и изобретая нереальные планы по достижению своей цели.
Эванс.
Черт возьми, Эванс, перестань на меня так смотреть.
Только что она рассуждала о том, что им не стоит с Поттером ночами бродить по коридорам Хогвартса и что она староста, а теперь вдруг замолчала и смотрела не него своими невероятными глазами.
Успокойся, Блэк. Просто успокойся.
В свете камина ее волосы пылали, словно огонь. Он смотрел и смотрел, не в силах оторвать взгляда.
Его зрачки почти поглотили радужную оболочку, становясь совсем черными когда он смотрел на нее.
А ведь она не отодвинулась, не дернулась в сторону и не заявила, что ему совершенно точно не стоит трогать ее.
Ему совершенно точно не стоило трогать Лили Эванс.
Даже пальцем. Даже в мыслях.
Он слишком внимательно наблюдал за ней. Ее горло дёрнулось, когда она сглотнула.
Они были так близко.
Слишком близко.
Ее аромат обволакивал в темной пустоте гостиной.
Все звуки словно замерли и Сириус невольно стал говорить тише.
Чтобы ей пришлось приблизиться для того, чтобы расслышать его низкий полушепот.
Еще ближе.
Она тоже смотрела на него. Взгляд ее скользил по нему. Пристально.
Сириус почти не дышал.
Лили ничего не сказала, только продолжала смотреть своими глазами.
Пожирающими его насквозь глазами.
Перестань на меня так смотреть, Эванс.
Кажется, она этого не ожидала. Его слов. Взгляд Лили стал на секунду расстроенным.
Она отвела глаза, повернула голову, смотря на огонь в камине и позволив ему любоваться ее профилем.
Взгляд Бродяги был слишком жадным. Он всматривался в ее прямой аккуратный нос, упрямую линию подбородка, красивые губы.
Кажется, он забыл о чем хотел говорить, когда губы девушки шевельнулись.
Голос ее звучал глухо.
И что?
Действительно.
Простая фраза разозлила ее. Он видел по глазам, свернувшим в полутьме.
Блэк наблюдал лишь за тем, как взметнулись ее волосы, когда она откинула их за спину, вспыхнув янтарем.
Больше ни у кого на этом свете не было таких волос.
Бродяге отчаянно хотелось протянуть руку и зарыться в них пальцами, ощутить эту шелковистость и мягкость.
Он облизнул губы.
Она говорила, чеканила слова. Злилась, а Сириус все никак не мог оторвать от нее взгляда.
Интересно, понимала ли Эванс как была чертовски прекрасна сейчас, в своей злости? Настолько, что ему хотелось…
Он одернул себя, не позволив зайти слишком далеко даже мысленно.
-Я знаю. – Очень тихо, почти неуловимо.
Но был почти уверен, что она услышала.
Ведь действительно не давала, ни одного. Толко вот почему он почувствовал облегчение?
Он все же не удержался и подался корпусом вперед, опуская локти на свои колени и сдвигая лопатки.
Она была так близко.
Если бы Лили наклонилась немного вперед парень бы мог коснуться ее кончика носа своим.
Было даже хорошо, что она не наклонялась.
Хорошо ли?
Он только что думал о том, как здорово было бы коснуться ее волос, потянуть их слегка на затылке, заставляя повернуться к себе.
Ее взгляд. Он прожигал насквозь, никогда раньше Сириус не видел у нее этого взгляда.
Злость вперемешку с какой-оо безысходностью. Хотелось стереть это и больше никогда не видеть.
-Лилс…
Это ее не хочу. Какого черта он только что вздохнул с облегчением?
Какого черта.
Блэк снова облизнул губы. Ему почему-то стало душно.
Их колени все еще соприкасались.
Он невесело усмехнулся. Про этот разговор Поттеру знать ни к чему, а в особенности о том, что сейчас думает Блэк.
В голове его бьется только одно.
Джеймс мне не нравится.
Джеймс. Мне. Не. Нравится.
Не нравится.
Но она хотела сказать что-то другое, почти сказала, но запнулась, зло тряхнув волосами.
Сириус поймал себя на мысли, что больше ему знать не нужно.
Его не задевала ее резкость. Она была не для него.
Слишком слабой, Вальбурга тренировалась на нем годами. Но вот выражение, что затаилось в ее глазах заставило его нахмурится.
Оно мелькнуло и исчезло, но он почувствовал его. Почуял словно пес.
Словно это делало ее несчастной.
Нужно было отодвинуться, поднять руки и сказать, чтобы больше никогда не станет заговаривать с ней на эту тему.
Но Бродяга не двигался. Она смотрела на него иначе, сейчас в этой пустой гостиной, где кроме них только потрескивающие поленья в камине.
Ему нужно было отодвинуться, подняться в спальню и печально просветить Сохатого, что у него ничего не получится ни с одним его грандиозным планом.
Так почему он продолжал сидеть на месте, касаясь ее острых коленок и неотрывно смотря в зеленые бесконечные глаза?
Почему он чувствовал облегчение?
С его губ сорвался вздох.
Она же почти не дышала, словно застыв.
Никто из них не отводил взгляда.
Сам не понимая что делает или не желая понимать, Блэк подался вперед.
Его пальцы коснулись скулы, уха и сжались на шее, зарываясь в волосы на затылке.
Невозможно мягкие.
Он не думал, просто рванулся к ней, его рот смял ее губы.
Словно он желал вобрать ее в себя. Всю, без остатка.
Нужно было уйти пока они не столкнулись.
Тьма и пламя.

Отредактировано Sirius Black (2020-07-04 08:18:08)

Подпись автора

-

Сначала не было ничего, лишь вечная пустота и тишина.
Бесконечная, безжалостная.
Ничего. Пустота.
Он ждал, когда ее руки оттолкнут его, когда губы сожмутся, не пуская дальше. Когда она скажет, что он идиот и они просто друзья. Иного быть не может.
Но вместо этого нежные пальчики коснулись небритой щеки, невесомо.
По телу словно разряд тока прошел.
Много девушек касалось его так.
Но не так.
Ее прикосновения были такими… правильными.
С ума сошел, Блэк.
Это уже голосом Джеймса в его голове.
Он не должен был этого делать. Не должен был.
Пальцы словно кололо от прикосновения к ее коже. Электрические разряды. Кожа к коже.
И как он раньше не замечал?
Он не должен был этого делать, а она совершенно точно не должна была отвечать ему.
Но губы девушки шевельнулись, Сириус чуть не застонал, от этого крошечного движения. Сначала несмело, а затем все уверенне.
Он горел, но и она горела вместе с ним.
С тихим рыком он привлек ее к себе, пальцы сжались на ее тонкой талии, нога скользнула между ее колен.
Ближе, Эванс. Мне нужно ближе.
Она напряглась всего на секунду, но позволила.
Мысли вылетели из головы. Блэк выпихнул их оттуда, как незваных гостей.
Оставив лишь Лили и ее пальцы в его волосах.
Она пылала в его руках. Словно он целовал само солнце.
И это было прекрасно, черт возьми.
Лили подалась к нему, он усадил ее на свои колени, его пальцы касались ее поясницы, там где кофта приподнялась, оголяя нежную кожу.
Он чувствовал мурашки, что бежали по ней от его прикосновений.
От его, мать твою, прикосновений.
Это сносило крышу окончательно.
С губ Бродяги сорвался тихий стон, больше похожий на рык. Волна возбуждения прокатилась по телу, а она всего лишь отерла его плечи ладонями.
Эванс, ты меня с ума сводишь.
Интересно, понимала она это?
Сириус целовал ее, терзая горячую сладость ее рта и не мог остановиться.
Его пальцы коснулись ее поясницы, где джинсы соблазнительно оттопырились, забрались под пояс и погладили.
Это было сумасшествие.
Подлинное.
Еще пару секунд и ему точно не остановиться.
Блэк поднялся на ноги, побуждая ее встать тоже, за ним.
Это немного отрезвило, позволило собрать разбегающиеся мысли.
Его руки на ее пояснице.
Ему было тяжело дышать.
Сириус отстранился, видит Мерлин каких трудов это ему стоило. Сделал крошечный шаг назад, упираясь в кресло.
Его черный взгляд был направлен на ее губы, припухшие после его поцелуя.
Стоило больших усилий оторвать от них взгляд вместо того, чтобы снова припасть к ним.
Твою мать, Эванс.
Грудь парня тяжело вздымалась, он не скрывал этого, как и возбуждения, распирающего его штаны или немного дрожащих рук.
Он смотрел в глаза, боясь увидеть в них сожаление.
Бродяга облизнул пересохшие губы.
Время замедлилось, а затем остановилось, когда он вышел из гостиной и поднялся в спальню.
Джеймс уже крепко спал.

Утро субботы началось с отдёрнутого Ремусом полога и вопроса собирается ли Блэк проваляться целый день в постели или же соизволит явиться на тренировку по квиддичу, потому что игра уже в четверг.
Хорошо, что была суббота, Сириус не мог выкинуть из головы того, что случилось вечером в гостиной.
Хотелось бы думать, что это ему приснилось.
Но тело помнило.
Руки все чувствовали нежность ее кожи, мягкость огненных волос. И их запах. Он словно впитался под кожу.
Даже принятый душ не смог этого изменить.
Запах преследовал его на лестнице, когда он спускался в общую гостиную, был с ним в коридоре.
И явственно ощущался в Большом зале, когда он сел за стол Гриффиндора почти напротив Эванс.
Она вскинула голову, здороваясь с кем-то и чуткий нос Бродяги вновь уловил его.
Немного мятный и свежий.
Его ноздри затрепетали.
Рядом на лавку опустился молчаливый Поттер. Со вчерашнего вечера они не обмолвилось и словом. Когда Блэк поднялся Сохатого в спальне уже не было.
Он повернул голову, смотря как Джим кладет в тарелку яичницу с беконом.
Сириус же просто грел кружку в ладонях, забывая пить и слишком часто смотрел на сидящую напротив Лили.
Она же на него совсем не смотрела или же делала это, когда он отворачивался.
Он даже не заметил, как Поттер встал с места и направился к выходу из Большого зала.
-Ты идешь?
Сириус поднялся, опираясь обеими руками о стол и встретился глазами с Лили.

Это была самая длинная тренировка по квиддичу в жизни Сириуса Блэка. Он рассеянно летал по полю и даже не делал попыток слушать, что ему говорят ровно до того момента, как Поттер не угодил его в плечо квоффлом.
Конечно, он сделал вид, что случайно.
Конечно.
Только тогда он смог сосредоточится и хоть на несколько часов выкинуть из головы мысли об Эванс.
И это было круто.
Ощущение полета и ветер в ушах.
Свобода.
Если бы не начавшийся мелкий и холодный дождь, то они продолжали бы тренироваться еще пару часов.
Судя по всему именно так Поттер и собирался поступить, но когда у игроков руки начали отмерзать и соскальзывать с метлы, он все же сжалился и велел всем приземляться.
Джеймс отправился прямиком в душ даде не подождав Блэка, что означало – он все еще злится.
В любой другой день Бродяга бы подошел к другу, хлопнул бы по плечу и сказал, что поможет ему завоевать его зазнобу.
Но только не сегодня.
Пальцы все еще покалывало, когда он думал о вчерашнем вечере в гостиной.
Им с Эванс определенно точно нужно было поговорить.
Он думал об этом, шагая в расстегнутой кожаной куртке по коридорам замка, которые продували все осенние ветра. В Хогвартсе приходится одевать свитера большую часть года или ходить с мантиях, которые он терпеть не мог.
Сириус завернул за поворот и чуть не врезался в стайку девчонок, что шли из библиотеке, прижав к груди учебники.
Как раз туда он и направлялся, где горбились над эссе по травологии Люпин и Хвост.
Одна из них та, что оказалась на пути Блэка очаровательно улыбнулась и спросила, что он делает субботним вечером.
-Пишу эссе по травологии, очевидно. – Не очень дружелюбно отозвался парень, от чего она тут же надула губки.
Ему было плевать, он заметил огненную вспышку, направляющуюся к библиотеке, обогнул недоумевающих девчонок и схватил Эванс за локоть.
Она резко обернулась, ее волосы хлестнули ему по шее, обдавая восхитительным ароматом маты и чего-то теплого.
Взгляд Лили ничего хорошего не предвещал.
-Надо поговорить. – Сказал он, утягивая ее в пустой кабинет, которым не пользовались уже несколько лет, пока она не успела ничего возразить.
Блэк плотно закрыл дверь, на всякий случай поставил на нее заглушку и повернулся к старосте.
Зеленые глаза горели, она гордо вздернула подбородок, прижимая к груди сумку, что слетела с ее плеча.
Твою мать, Эванс.
Она была прекрасна.
Чертовски и невообразимо прекрасна, в своем свитере и обычных джинсах.
Он сделал шаг вперед, бросая сумку на ближайшую парту, глухо звякнула чернильница.
Им нужно было поговорить.
Очень нужно.
Но вместо этого Блэк преодолел разделявшее их расстояние в два больших шага, его руки обхватили ее лицо, а губы жадно прижались к губам.
Снова.
Мне это нужно, Эванс.
Ее сумка упала на пол.

Подпись автора

-

Теперь она отталкивает его.
Руки упираются в его плечи, но Блэку плевать.
Он целует ее.
И мир перестает существовать.
Снова.
Она зла. Ему это отлично известно.
Не на Поттера или Снейпа. Или кого-то ещё.
Она злится на него.
Впервые так сильно возможно.
Обычно это просто недовольство. За то, что он снова нарушил правила и МакГонагалл сняла очки с их факультета. Это было такое бесчисленное количество раз, что кажется, уже самой Эванс надоело выговаривать им с Поттером какие они безалаберные и не думающие о благополучии Гриффиндора.
Обычно она была недовольно или расстроена.
Но теперь все иначе.
И этот презрительный взгляд, которым она одарила его в коридоре.
Черт возьми, Эванс.
Сириус просто не смог сдержаться, когда повернулся и увидел этот гордо вздернутый подбородок. Этот взгляд, словно она и так прекрасно знала, что он там хочет сказать.
Он не знал, а она знала.
Бродяга просто не думал, его губы были жадными, ищущими.
А Лили…
Она отпихивала его, упираясь раскрытыми ладонями в его плечи. Ему казалось, что она оттолкнет его, даст пощёчину и заявит, чтобы он больше никогда не приближался.
А затем пальцы сжимают его плечи и по телу тут же пробегает сладкая дрожь.
Блэк чуть не стонет, когда она разрывает поцелуй, цепляется за ее талию, прижимаясь лбом ко лбу девушки.
-Да. -Бормочет он, слишком хрипло.
Не похоже на его обычный голос, она его точно никогда не слышала.
Другие да, но не она.
Ему не нравится это расстояние, что разделяет их.
Он чувствует ее сладкое дыхание на своих губах, кажется, она недавно пила чай.
Сириус хмыкает и тут же замолкает, когда Лили тянется к нему своими губами.
Его сердце бьется набатом где-то в ухе, заглушая все звуки кроме ее учащенного дыхания.
Мир вдруг сужается до пыльного кабинета и Эванс, в его руках.
Ее руки.
Ее губы.
Она сводит его с ума, заставляет забыть о том, что он собирался сказать.
Он видит лишь ее одну.
Яркую вспышку среди всей этой серости.
Его язык скользит в ее рот, Блэк чуть ли не стоит, когда она вбирает его. Ее руки забираются под его куртку.
Холодные пальчики касаются живота, который он невольно напрягает. После тренировки мышцы слегка ноют, он чувствует приятную усталость, которая сейчас не имеет значения.
Только Эванс.
Он прижимает к ней ближе, губы его скользят по шее девушки, Сириус несильно дергает ее за волосы, запуская в них пальцы и заставляя ее запрокинуть голову.
Обнажив изящную шею.
Бродяга целует крошечную веснушку прямо у нее за ушком, обводя горячим дыханием мочку.
Кажется, она что-то говорит ему, едва слышно.
Думать сейчас совершенно не получается.
Его руки снова на ее пояснице, поглаживают, чуть сжимают кожу, пока губы касаются нежной впадинки над ключицей, скользнув по ней зубами.
Лили словно соткана из огня.
Откликается на каждое его прикосновение, доводя своими до иступления.
Сириус задыхается, когда ее ногти скребут по его животу.
Вроде ничего особенного, но он остро ощущает, как закручивается тугой узел внизу живота.
Мерлин, он никогда так не желал ни одну девчонку.
Почему понял это только теперь?
Его рот вновь накрывает ее губы, никакой осторожности.
К черту.
Она исчезла в то момент, когда Эванс сама потянулась к нему.
Его касания больше не осторожные, страсти в них намного больше, чем нежности.
Пальцы Блэка забираются под пояс ее джинсов, гладят тазовые косточки.
Он не уверен, что в этот раз сможет остановиться.
Нет, точно не сможет.
Давление в штанах слишком сильное, кажется, сейчас они лопнут по швам.
А ведь он почти не касался ее, только несколько невинных поцелуев.
Что ты со мной творишь, Эванс?
Понимает ли она это?
Конечно, понимает. Лили же смотрится в зеркало каждый день и она не дура. Она, конечно, замечает, как парни смотрят на ее. Не только Джеймс.
Она, как яркая искра в тумане.
Все оживает, когда Лили появляется в гостиной или заходит в кабинет. Это трудно не заметить, ее волосы ярче солнца.
Он зарывается в них пальцами и вдыхает их аромат, что преследует его весь день. В коридорах, на поле, даже в раздевалке, под тугими струями воды, когда он просто не мог думать ни о чем другом, кроме ее губ.
И как он раньше смотрел на них и не видел?
Сириус отстраняется всего на какой-то дюйма, позволяя ей перевести дыхание и ухмыляется. Сам он тоже дышит так, словно двадцать раз оббежал квидичное поле.
Его раскрытые ладони гладят ее хрупкие плечи под большим свитером, опускаются вниз до запястий и поднимаются снова.
Большие пальцы задевают грудь, он поднимает на нее глаза.
Лили его не отталкивает.
-Эванс… - Шепчет Блэк, пытаясь собрать крупицы разума воедино.
Ничего не выходит.
Если честно, то он никогда не задумывал о том с кем общается Лили Эванс до того момента, как Поттер не решил сделает ее завоевание смыслом своей, а в добавок и всех Мародеров, жизни.
Блэк просто был ей другом, слушал о радостях и неудачах, рассказывал смешные истории, даже порой говорил про свое детство, что случалось с Блэком до крайнего редко.
Он все не мог понять когда это случилось с ним.
Когда он стал смотреть на Эванс другими глазами.
Не вчера.
Вчера она просто оказалась слишком близко.
Ее волосы пахли слишком хорошо.
А острые коленки касались его слишком правильно.
В ней все было слишком.
Слишком на излом.
Она была слишком красива.
Слишком внимательна и слишком хороша.
Поттер проговаривал ему все ее достоинства каждый день, что Сириус стал замечать в каждом ее движении.
Ее руки сводят его с ума, лишают рассудка. Ее губы словно созданы для греха, он припадает к ним, как жаждущий к воде.
Его руки забираются под ее кофту, пальцы обводят пупок, скользят дальше.
Эванс, что ты со мной делаешь?
-Я хочу тебя, Эванс. Прямо сейчас.
Мне нужно в тебя, немедленно.

Отредактировано Sirius Black (2020-07-07 15:00:22)

Подпись автора

-

Мерлин, он пытался.
Всю ночь и весь день.
Блядь, он правда пытался.
Сказать ей, что между ними ничего не может быть.
Да, пусть она и не давала Джеймсу поводов.
Пусть она никогда не проявляла к нему симпатии или чего-то подобного.
И еще миллион этих пусть.
Это все было не важно.
Поттер сох по ней. Капитан сборной Гриффиндора по квиддичу и объект желаний половины девчонок в замке сходил с ума по Лили Эванс и ничего другого замечать не хотел.
А ведь за ним тоже ходили толпы.
Хогвартс разделился на три лагеря: одни нравился Блэк, другим Поттер, а третьи просто не могли выбрать.
Сохатому было плевать. Он видел только Лили.
Просыпался с ее именем на губах и засыпал с ним. Строил невероятные многоходовки, чтобы завоевать девичье сердце. И просто не хотел замечать, что его старания никуда не приводят.
А Блэк… он был частью этого.
Он был его лучшим другом, тем кто выслушивал все эти сумасбродные планы, в которых они непременно нарушали пару десятков школьных правил.
Он помогал ему. Узнавал Эванс лучше, хоть это было и не только по инициативе Джима.
Вот и узнал.
Черт.
Она действительно была невероятной.
Здесь Поттер оказался совершенно прав.
Умной, красивой, талантливой.
И совершенно безудержной.
Настолько, что Бродяга просто не смог сдержать себя, когда она смотрела на него этими изумрудными глазами.
Все в его доме на площади Гриммо было благородного изумрудного цвета, что так любила Вальбурга, фыркая на его алый.
Он думал, что ненавидит этот цвет, пока не утонул в глазах Эванс.
Он смог уйти.
Да, смог. Сам не зная зачем.
Думал, что дружба с Джеймсом – самое важное для него.
Они же были, как братья. Ближе, чем братья.
Но эти ее глаза, ее чертовы губы.
Они не давали покоя. Не отпускали всю ночь.
А потом и утром, стоило ему лишь открыть глаза.
Он пытался.
Пока не спустился в Большой зал и не отыскал взглядом копну огненных волос.
Пока не встретился с ней взглядом.
Зеленые глаза метали молнии и ее гнев предназначался ему, а не Поттеру.
Он пытался, когда летал над полем.
Даже когда Джим зарядил ему в плечо, не думать о ней.
И стоя в душе после тренировке, подставив тело под тугие струи. Он пытался не вспоминать ее руки.
Твою мать, Эванс.
А ведь она даже ничего не сделала. Почти ничего для того, чтобы его член встал колом и терся о ширинку.
Но ее припухшие от поцелуя губы, легкие касания пальце на его щеке, словно она не была уверена, что вообще может касаться его.
Пытался выкинуть из головы то, с какой готовностью она отвечала на каждое его движение.
Безуспешно.
Сириус целовался с большим количеством девушек в Хогвартсе, но мог поклясться, что ни одна из них не доводила его до такого состояния.
Это не помогало.
Даже хуже.
У него снова стоял.
Блядь.
У него был стояк только потому что он вспомнил поцелуй в гостиной с Лили Эванс.
И что сделал Бродяга?
Вместо того, чтобы найти тут же какую-нибудь девочку, что вечно ходили стайками и сидели на трибунах в любую погоду и трахнуть ее здесь же в раздевалке, он опустил руку и стал водить сомкнутой ладонью по члену, представляя руки Лили.
Блядь.
Он и не помнил когда в последний раз делал что-то подобное, предпочитая отдавать себя в умелые руки очередной девчонки.
Но нет, вместо этого он дрочил в душе.
На Лили, мать ее, Эванс.
Он откинул голову и хрипло застонал, когда сперма брызнула на кафельный пол и тут же скрылась в стоке, чувствуя себя полным идиотом и злясь.
На Эванс, на Поттера.
На себя самого.
И да, он хотел с ней поговорить.
Прекратить это все к черту и больше не вспоминать.
Желательно никогда.
Ни ее улыбку, когда в глазах что-то неуловимо меняется и они загораются каким-то притягательным блеском. Ни смех.
Ни сладость ее рта.
Именно с этими мыслями он шагал по коридору, с ними же он затащил ее в пустую аудиторию.
А теперь он не мог оторваться от нее и чуть ли не дрожал от желания, пока его пальцы скребли ее кожу, подбираясь к застежке не простых джинсов, что так любили магглы.
Ее руки на его животе почти лишали рассудка.
Внизу живота стянулся горячий узел.
Он хотел ее безумно, забыв обо всем, что хотел сказать.
Не важно.
Все это было не важно.
К черту Поттера, и все остальное к черту.
Она была нужна ему. Сейчас.
Ему нужно было в нее.
Нужны были ее руки и губы.
Она сама, вся без остатка. Все остальное потом.
Потом.
Он сжал в кулак руку, сгребая ее джинсы в районе ширинки.
Эванс замирает от его слов.
Он почти физически ощущает отчаяние.
Сейчас она скажет, что это ошибка.
Так и есть. Ее губы размыкаются и Сириус чуть ли не стонет.
-Нет, Эванс.
Он мотает головой и ловит ее губы, оставляя на них еще один жадный поцелуй.
-Нет.
Ты просто не понимаешь, Эванс.
Она тянется к нему, а он к ней. Они сталкиваются, разбиваются на осколки и соединяются.
Язык проникает девушке в рот, слова яркой вспышкой бьют у него в мозгу.
Конечно, все должно быть не так.
Не в пыльном кабинете, но на это нет времени.
Мыслей тоже нет.
Сириус стаскивает с себя куртку и бросает на ближайшую пыльную парту, усаживает на нее Лили, снова целуя.
Жадно. Жарко.
Его руки ловко расправляются с молнией на ее штанах, стаскивая их со стройных ног. Она помогает избавится ему от кофты.
Движения немного судорожные, скомканные.
Он целует ее снова и снова, расстегивая уже свои брюки, замечая, что руки трясутся.
У него трясутся руки.
Черт возьми, Эванс.
Но она льнет к нему со страстью, которая просто срывает крышу.
-Лили. – Шепчут его губы куда-то ей в шею, пока он расплавляется с ее трусиками.
Движения его слегка лихорадочные, он спешит, едва дышит.
Она такая горячая.
Как пламя.
Из сумки раздается привычное жужжание, это зеркало. Связь с Поттером.
Чувство вины раскаленной иглой пронзает мозг. Это Джеймс, наверное, хочет поговорить.
Лилс касается губами его шеи и Сириус отключается. Во всем мире никого, лишь Эванс.
Трусики у нее мокрые, он сглатывает слюну и вновь целует ее, заглушая губами стон от самого первого толчка, когда он нагло вторгается в отзывчивое тело.
Замирая от восторга.

Отредактировано Sirius Black (2020-07-08 17:54:24)

Подпись автора

-

У него руки трясутся.
У.него.трясутся.руки.
Сириус чувствует себя мальчишкой, словно сам не знает что делать и поэтому очень волнуется.
Он уже забыл каково этого, когда каждый поцелуй сводит с ума и если не коснешься ее еще раз – умрешь.
Какая там к черту Авада Кедавра. Если его пальцы не коснуться ее – он труп.
Он силой сжимает челюсти, сглатывая ком в горле.
Словно мальчишка, у которого крышу сносит окончательно.
Окончательно и бесповоротно.
Эванс, что ты со мной делаешь?
Он невнятно мычит, когда она прижимается к нему так близко, так тесно.
У него стоит колом.
Его разорвет на части, если он прямо сейчас не войдет в нее.
Немедленно.
Он спешит. Очень глупо спешит. Как прыщавый подросток, что впервые трогает грудь девушки, боясь, что еще немного и он спустит в штаны.
Про Блэка ходят слухи, что он уверенный и хороший любовник. Внимательный. По школе вообще ходят много слухов, про все и всех.
Но про него говорят постоянно, обычно в Большом зале за завтраком, кидая быстрые или долгие взгляды и рассказывая подружкам что и как было ночью, думая, что все может продолжится. Иногда так оно и есть.
По школе ходит несколько девчонок, которые с периодичностью попадают к нему в объятья. Они словно считают себя особенными. А он обычно лишь снисходительно улыбается.
Сейчас Бродяга лихорадочно стаскивает с нее одежду, покрывая кожу горячими поцелуями.
Ему, блядь, надо.
Сейчас.
Это помешательство. Он дрожит, по телу пробегают волны удовольствия и низ живота тянет, пульсирует.
Его поцелуи смазанные, глубокие, он проникает в нее языком и тихо стонет он жара, что разливается по всеми телу.
Ее пальчики помогают расправится с ремнем, чуть касаясь взбученной ширинки и Блэк почти рычит от бьющего через край возбуждения.
Он торопится.
Слишком.
Ее пальцы пробегаются по животу, груди, плечам.
Сириус уже не может.
Она не возражает.
Хорошо.
Он раздвигает длинные ноги, подтягивая ее ближе, Лили смотрит ему в глаза.
Они горят ярче всех факелов в замке, словно вобрали в себя весь свет, растворились в его тьме. Той, что следует за ним всегда и везде, неразделимо.
Как бы он не боролся с ней. Годами.
Она накрывает его с головой, не дает дышать иногда.
Но этот взгляд…
Он словно свет в этой непроглядной тьме, глоток кислорода.
Ему нужно ухватиться за него, навсегда.
Сириус слишком поспешен, он его выдержки и следа не осталось. То, что в нем годами воспитывала Вальбурга отступило от одного лишь ее взгляда.
Такого проникновенного, в самую его суть.
В саму его тьму.
Зеркало все еще вибрирует, тихонько, словно поняв, что Блэку сейчас не до чего. Блуждающее эхо на фоне бьющегося в ушах набатом сердца.
Не сейчас.
Он не будет думать об этом сейчас.
Сейчас лишь ее руки, тонкие пальцы по его плечам.
Сейчас лишь ее губы, влажный поцелуй на небритом подбородке.
Он ловит ее взгляд, притягивая к себе за шею.
Его поцелуи жадные, он не собирается делиться.
Никогда.
Ее руки как огненное клеймо.
Теперь уже навсегда.
Его руки на ее ягодицах, пальцы сжимаются слишком сильно. Возможно, у нее останутся следы от его страсти.
Он вторгается в нее без предупреждения, сразу и на всю глубину.
Чувствует, как напрягается хрупкое тело в его руках.
Блядь.
С губ Эванс срывается крик, он вбирает его поцелуем, руки на его плечах сжимаются.
Почти до боли.
У него тоже, наверное, останутся следы. Он даже не станет их сводить.
Она вся сжимается, инстинктивно пытаясь свести бедра.
Блэк чертыхается, удерживая ее.
Нужно было раньше думать.
Он не двигается, замирает.
Она такая тесная, горячая, необходимая.
Лили тяжело дышит. Бродяга поглаживает ее спину, запоздало приходит мысль, что ему стоило подумать об этом.
Заранее.
Быть нежнее. Сделать все иначе.
Ведешь себя, как мудак.
Ее натянутое тело подрагивает в его руках. Ей больно.
Он знает.
Но, черт возьми, то как ее плоть сжимается вокруг его члена… от этого крышу сносит лучше, чем от самого хорошего огневиски.
А Блэк в нем разбирается.
-Прости… - Выдыхает он ей в губы, чуть дрожащие.
Обычно он с девственницами не связывается, слишком много мороки.
Отвественности чтоли.
Да и потом они слишком сильно привязываются, думают, что это на всю жизнь и обязательно с фамильным кольцом на безымянном пальце. Им всем невдомек, что Вальбурга скорее себе палец отгрызет, чем отдаст ему кольцо.
И потом с ними скучно. Обычно.
Да, можно, конечно, научить девочку под себя, но у Сириуса на это нет ни времени, ни желания. Да и яркого и дикого секса с девственницами никогда не бывает, они зажатые, неуверенные и слишком стараются.
Он этого всего не любит, оно ему не надо.
Никаких счастливых финалов с обручальным кольцом.
Но Эванс….
С ней другое. Он едва дышит от осознания, что никто не касался ее до него.
-Прости меня. – Его пальцы в ее волосах, он гладит ее плечи, проводит открытыми ладонями по животу.
Аккуратно укладывая на свою куртку, хоть об этом позаботился. Нависает над ней, забираясь на парту.
Она вздрагивает, когда он покидает ее тело и хватается за его плечи, словно думает, что он уйдет.
Сириус улыбается, целуя нежную впадинку над ключицей.
-Я здесь. - Шепчет он едва слышно, опираясь на руку около ее головы. – Все хорошо?
Она быстро кивает, и он наклоняет голову в ответ.
Хорошо, Эванс.
Его почти разрывает от возбуждения, но Сириус медлит, в этот раз входя в нее медленно, чувствуя как отзывается ее тело.
Ему таких трудов стоит эта неспешность.
Она смотрит на него, зеленые глаза широко распахнуты, но страха в них нет.
Он двигается в ней, медленно, придерживая ягодицы, пока не чувствует, что она расслабляется.
Руки больше не вцепляются в его плечи, они гладят, она выгибается навстречу, подставляя поцелуям беззащитную шею.
В его движения проскальзывает жадность и необузданность, но он сдерживается, балансируя на грани.
Впервые в жизни ставя ее удовольствие выше своего и ускоряясь против воли.

Подпись автора

-

Это чертов диссонанс.
Мыслей в голове нет, ничего нет.
Он непозволительно пуст. Его разум. Впервые за долгое время.
Он не думает о семье, долге и прочем, что как бы оставил позади. Но что постоянно напоминает о себе.
В жестах, действиях, мыслях.
В нем столько того, что искоренить никак не выходит, это раздражает.
Словно Сириус пытается это выжечь в себе, но не выходит.
Оно снова приходит еще сильнее, чем раньше.
С ней все не так, все не так, как до нее.
Словно новая глава, чистый лист, последний шанс.
Называйте как хотите.
С ней все иначе.
С ней он другой.
Возможно, тот самый настоящий, что до нее видели лишь Мародеры да и то не в полной мере.
Потому что…
Черт, потому что это просто она.
Он сходит с ума, но и она сходит рядом с ним.
Это массовое помешательство.
Как наркотик у магглов.
Полная чушь. Ее губы лучше.
Сириус хватается за это чувство, как за последнюю соломинку. Словно и не было никогда другого.
Его каменное сердце, разбитое очень давно упреками и желанием его изменить как будто вновь оживает.
Она не хочет меня его. Она желает его таким, какой он есть. Без притворства, без лжи.
Это подкупает.
Она не боится.
Эванс ничего не боится. Прыгает в омут с головой, его за собой утягивая.
Он сходит с ума или наконец-то обретает смысл.
Как знать.
Ее губы ищущие.
Прикосновения его на грани боли. Блэк, наверное, неправ, но иначе просто не выходит.
Она не похожа ни на одну девчонку, с которой он спал за всю его недолгую жизнь. Она другая.
Эванс само пламя.
Сириус старается сдерживаться, быть аккуратнее, трепетнее, но страсть накрывает с головой, ему ее мало. Мало.
Мало до дрожи.
Он зависим.
Зависим от Эванс.
Ее рук, что сжимают его плечи, не давая съехать окончательно. Ее губ, что произносят самые правильные слова на свете.
Она принимает его и он берет. Берет, не задумываясь, будто так и надо. Всегда.
И трепет без конца.
Жар солнца в его руках.
Лили смотрит на него бесконечно долго, бесконечно смело, он уже давно сдался. Уже давно послал все к черту и понял, что без нее никак.
Ему все это нужно, он уже не может.
Вчера что-то перемкнуло и по другому уже нельзя. Лишь жар ее тела под его руками, лишь ее губы.
Она качает головой. Говорит, что все в порядке, ее голос почти вышвыривает его из этого мира.
Бесконечно прекрасный. Такой чуткий и смелый. Гортанный, мягкий, страсный.
Он дышит ей, даже когда на секунду покидает ее тело и тут же жалеет об этом. Они должны быть едины. Это так и все.
Другого не надо.
Бродяга старается сделать все медленно и не спешить, но она словно сама подгоняет его.
Время ее подгоняет, дышит в затылок.
В ней так тесно, так жарко.
Так правильно.
Блядь, в ней все так правильно.
Словно она это то, к чему он шел все эти годы.
Островок спокойствия в бесконечном океане агонии.
Словно это должно было случится, словно сами звезды совпали так, приведя их именно в эту точку в определенный отрезок времени, где его губы ищут ее губы.
И они откликаются.
Беззаветно.
Его пальцы на ее бедрах.
Угомонись, Блэк, у нее останутся синяки.
Словно он хочет заклеймить ее, навсегда всем сказав, что предъявил свои права на нее.
И точка.
Она его.
Занавес.
Сириус больше не сдерживается. Возможно, стоило бы.
Нужно было. Было бы правильно. Плевать.
Он чувствует что-то в ней и забывается.
Лили трепещет в его руках, выгибая спину ему навстречу, чтобы стать ближе. Еще ближе. Врезаться под кожу, в темную кровь.
Чистую и древнюю.
Ее руки на его плечах спине, притягивают ближе, не дают забыться и одновременно заставляют забыть обо всем.
Это космос, притяжение.
Бесконечная сила гравитации, они как спутники вращаются вокруг друг друга, норовя столкнуться и уничтожить весь хрупкий мир ко всем чертям.
Он сдавленно стонет, когда ее губы произносят его имя.
Его имя.
Сколько раз он слышал его в минуты страсти, столькими разными голосами. А нужно было всего одним, чтобы выкинуть его за эту грань.
Разбить в дребезги, пережевать.
Он исторгается в нее, вторгаясь глубже, на максимум.
И перестает дышать. Воздуха нет, легкие сейчас разорвет от отсутствия кислорода.
Ничего нет. Только она.
Яркие вспышки и мысли на краю сознания. Похоже на бред.
Ты теперь моя, Эванс.
Теперь моя.
Моя.
Эта мысль бьется в мозгу. Дыхания не хватает, он цепляет зубами ее плечо, прикусывая.
Она стонет ему в ухо.
Хорошо.
Просто хорошо. Без мишуры. Без лишних слов.
Ее пальцы на его плечах, остро, почти больно.
Он не против. Впервые.
Впервые ему плевать на отметины на своем теле. Они его не заботят, не трогают. Никакого протеста, все так, как должно быть.
Она все еще тяжело дышит и смотрит на него своими зелеными глазами, бесконечно долго.
Сириус улыбается, утыкаясь лбом в ее лоб и тоже тяжело дыша.
Твою мать, Эванс.
-Что ты со мной делаешь?
Кажется, это он произнес вслух. Не важно, они дышат сейчас в унисон.
Что еще надо.
Блэк скользит по ее лицу взглядом, припухшие губы, щеки красные от его щетины, расплывающийся синяк на бедре и капли крови на его лобке.
Все так.
Все правильно.
Она хватается за его плечи, но он покидает ее.
Его лицо сосредоточенно, когда он застегивает брюки.
Ее вещи валяются по пустому кабинету.
Он отходит на шаг.
Она сидит на его куртке в пыльном кабинете, такая хрупкая и обнаженная.
Бесконечно прекрасная.
Даже не пытаясь закрыться от него.

Отредактировано Sirius Black (2020-07-10 08:26:25)

Подпись автора

-

Он привычно поводит плечами, расправляя их и чувствует неудобство. Кожа сопротивляется.
На лице Сириуса проскальзывает понимающая улыбка, короткая, как солнечные дни в это время года. Ее пальчики на плечах и спине оставили отметины, он сводил такие десятки раз, но сейчас даже не тянется за палочкой. Словно так и надо.
Впервые отводит взгляд от ее лица, закончив со своим ремнем. Кофта его валяется где-то в пыльном углу, наверное.
Блэк скользит по помещению взглядом пока не переводит его снова на Лили.
Она не двигается, грудь ее все еще сильно вздымается и опадает. Волосы ее растрепанны, следствие его пальцев, что он запускал в них с таким удовлетворением.
Губы у нее припухшие, а глаза томные и довольные.
Она похожа на кошку.
На нее можно смотреть часами, любуясь ленивой грацией, что наполнено прекрасное тело.
Что он и делает, отмечая то, на что раньше не обращал внимания.
Крошечный шрамик на коленке, кажется, она рассказывала что-то про домик на дереве, который был у них с Петуньей.
Родинка над левой грудью, про которую Бродяге было неизвестно по понятной причине.
Она вроде бы все та же Лили Эванс, а уже не та.
Ее взгляд изменился.
Да и его тоже.
Он смотрит на нее с жадностью, словно и не было только что тягучей страсти между ними.
Словно ему всегда ее будет мало.
Она тоже смотрит, теперь уже совсем иначе, открыто, рассматривая его словно видит впервые. Возможно, так и есть, ведь такими они друг друга не знали. С горящими глазами, рваными вздохами и севшими от страсти голосами.
Сириус засовывает руки в карманы, чтобы не подойти к ней и не коснуться той самой родинки губами, с упоением начать изучать ее тело. Теперь уже медленно, 
Она такая манящая, что сдержаться трудно, но у него как-то выходит.
Не успевает он привести мысли в порядок, как она спускается с парты и и проходит несколько шагов к нему.
Босая.
Она совершенно обнажена, а он почти полностью одет.
У них, кажется, все на контрасте.
Лили встает напротив и эхом повторяет его же фразу. Сириус улыбается и протягивает к ней руку.
Касается костяшками пальцев предплечья и ведет наверх пока не останавливается на подбородке.
Кажется, вопрос серьезнее, чем бы ей хотелось.
Он бы мог отшутиться. Ответить вопросом на вопрос, сморозить глупость или еще что-то подобное, но вместо этого Бродяга пожимает плечами.
До боли простой жест вызывает у нее улыбку. Он тоже улыбается.
Так они и стоят посреди пустой и пыльной аудитории, смотря друг на друга, при этом Лили так вызывающе обнажена.
Сириус облизывает свою нижнюю губу и наклоняется к ней, на секунду задумываясь, что просто отлично что Эванс среднего роста, а не метр в кепке.
Он наклоняется к ней, а не сгибается в три погибели, чтобы поцеловать.
Губы ее все еще пахнут мятой, наверное от чая. Ей приходится встать на носочки.
Недолго думая он ставит девушку на свои ботинки, так удобнее.
Проводит ладонями по ее бокам, задевая тазовые косточки, по ее телу пробегают мурашки.
Здесь совсем не жарко, камин в углу, конечно, не горит, из других источников света лишь окна, что выходят на школьный двор. За ними уже почти темно, Сириус должен был быть в библиотеке пару часов назад.
Но не вышло, сначала задержался в раздевалке, потом здесь.
Словно в подтверждение его мыслей зеркало в сумке снова начинает вибрировать .
Он вновь игнорирует его.
Хорошо, что Поттер скорее всего подумает то единственное, что вообще можно подумать и не станет искать его по замку.
Хотя…
На секунду его касается липкое и неприятное чувство, густо смазанное тем, что называют предательство.
Джим просто может взять карту и искать никого не придется.
Он все еще держит Лили в объятьях, зеркало все еще жужжит.
Карта все еще у Сохатого.
Плевать.
Это потом.
Сейчас его руки на ее плечах, ее кожа вся в мурашках.
-Ты замезла.
Эванс все смотрит на него своими зелеными глазами, бесконечно долго. Сириус приманивает ее одежду. Она летит из разных углов кабинета, порой самых неожиданных.
Кажется, ей это не очень важно, он прижимает ее к обнаженной груди и Лилс утыкается носом в его ключицу, ее волосы щекочут. Он перебирает их пальцами.
Непривычно долго.
Обычно Блэк более прозаичный, он уходит до того, как девушки начинают говорить всю эту чушь про то, как им понравилось и что это бы лучший секс в их жизни.
Он это уже слышал, слишком много раз.
Слишком много слов.
Больше ему не надо.
Сириус и так все знает, он хорош, у него было чертовски много практики. Ему не нужны доказательства.
Он уходит, чтобы избежать ненужных разговоров, что разрушат очарование момента. Он уходит, чтобы не говорить то, чего ни одна из них не хотела бы слушать.
Это просто секс.
Иногда очень хороший секс.
И это значит, что Сириус вернется еще раз или несколько.
Иногда нет.
Не угадать заранее.
Но Бродяга обычно редко ошибается, а затем покидает их, чтобы избежать всей этой милой и сладкой мишуры. Долгих лобзаний, объятий и прочего.
Возможно, он просто не такой. Что-то в нем сломалось очень давно.
Он так много лет хотел любви всего одной женщины, что не получив ее, стал искать во множестве других, но не находил.
Он себя любить не позволял. И сам не любил.
И от этого было неплохо.
Но Лили…
Блядь, с Лили все было иначе.
Она стояла перед ним такая хрупкая снаружи, но он знал очень хорошо насколько она сильна.
Эванс была смелой.
Она не боялась трудностей.
А Блэк был трудностью.
Одной большой трудностью.
У него постоянно были неприятности. И не потому что он любил их, он просто их не боялся.
Но это все меркло и бледнело перед тем, что сейчас творилось глубоко внутри, там где древняя кровь неслась по венам, сосредотачиваясь в сердце. Где, как он считал, ни для кого нет места.
Кажется, Эванс пробила там дыру.
Огромную такую дыру.
И теперь оно рвано билось и сочилось кровью.
А вместо того, чтобы привычно одеться и уйти, Сириус стоял и прижимал к себе гибкое девичье тело.
И что ты теперь собираешься делать, Блэк?
Он не знал.
Не имел ни малейшего понятия.
Зеркало снова требовательно завибрировало, Сириус оглянулся, сжав зубы.
-Акцио, куртка.
Он накинул свою куртку ей на плечи, наверное, впервые кто-то кроме него касался ее, а уж тем более одевал. У него был какой-то пунктик на этот счет.
Бродяга бросил быстрый взгляд на Лили и отошел, поднял свою кофту и быстро нацепил через голову.
-Да.
-Наконец-то. Я уж думаю, куда тебя занесло.
-Я в замке.
-Вижу. Ты с Эванс? – Поттер даже не пытался скрыть заинтересованности. 
-Да. С ней. – Лицо Блэка оставалось совершенно бесстрастным, только рука, что держала зеркало сжалась сильнее.
-Не пойму где вы, я уже близко, сейчас подойду.
-Нет. -Слишком быстро, он постарался исправится. – Встретимся в библиотеке.
Поттер кивнул и прервал связь.
А Бродяга повернулся к Эванс, она все еще стояла, кутаясь в полы его куртки.
Кажется, впервые за их долгое знакомство на лице у гриффидорца застыла растерянность.
Он сделал шаг к ней, но остановился и засунул руки глубоко в карманы.

Подпись автора

-

Эта слепая заинтересованность в голосе Джеймса.
Она бесила.
Выводила из себя.
Раздражала.
Как и мерзкое, липкое чувство внутри, словно Блэк очень сильно испачкался. Ему было необходимо отмыться.
Сириус злился не на друга, на себя самого.
Блядь, он злился на себя. И объяснения этому не было.
Он собирался сказать ей, что всего этого просто не может быть и то, что случилось в гостиной просто случайность.
Ему было одиноко, а Эванс слишком красива. Эти ее волосы и глаза колдовские.
Они с ума сводили, лишали рассудка и способности связно мыслить. И то, как она с готовностью отвечала его поцелуям.
Это было не ново.
Но это же была Лили Эванс.
Бродяга должен был прекратить это пока еще было возможно.
А теперь…
Теперь Поттер широким шагом шел по коридору, держа перед глазами карту Мародеров и, вероятно, очень сильно желал узнать отчем говорили Блэк и Лили в пустом кабинете все это время.
Блядь.
Ему хотелось что-нибудь разбить.
Злость поднималась волнами, била в черепную коробку. И от чувства растерянности становилась еще сильнее.
Вместо того, чтобы сказать Эванс, что между ними быть ничего не может, он занялся с ней сексом.
Гениально, Блэк.
Прямо на пыльном столе, где до сих пор виднелись отпечатки их рук и ее волос.
И это было просто отлично.
Лучше, чем отлично.
Идеально.
Она подходила ему идеально.
Каждая впадинка.
Бродяга на секунду зажмурился, прежде чем повернутся к ней и зря.
Очень и очень зря, потому что все правильные и логичные мысли из головы вылетели в два счета.
Он видел только ее припухшие от поцелуев губы, несколько отметин оставленных им на ее шее.
Лили была греховно-прекрасна. Она была само пламя.
Его руки буквально ныли, желая прикоснуться к ней снова.
Она успела одеть джинсы и влезть в туфли, но куртку не сняла, полы ее были распахнуты и сквозь них маняще открывалась ее высокая грудь.
Блэку стоило больших усилий отвести глаза и поднять взгляд. Кажется, Эванс прекрасно понимала его желания, на ее лице скользнула такая соблазнительная улыбка.
Она подошла ближе, вплотную.
На каблуках она была значительно выше, ей почти не приходилось задирать голову, чтобы заглянуть в его глаза. Ему это нравилось. И даже очень.
Но вот ее тихий голос, то что она говорила.
Бродяга помотал головой до того, как успел подумать.
Она продолжала говорить, делая только хуже, сама этого, кажется, не понимая.
А кого ему еще винить, Эванс?
Сириус облизнул нижнюю губы, сжав зубы.
Да, Эванс всегда была смелой.
Ей хватало смелости давать отпор Поттеру перед всей школой в Большом зале или когда он в сотый раз подходил к ней во дворе. Не обращая внимания на то, что она делает и с кем она.
Ему собственно было плевать, он желал ее любой ценой, пусть даже самой высокой.
Лили отшивала его раз за разом и становилась от этого лишь Джеймсу желаннее.
Ни он, ни она не понимали этого.
Сириус очень аккуратно пытался достучаться до друга, тот не слышал, он говорил, что у него теперь свое солнце и имя ему – Лили Эванс.
Тогда Блэк пытался поговорить с Лили, обычно она просто злилась и уходила, ничего толком ему не говоря.
Но вчера…
Вчера перечеркнуло все. Она сказала слишком много, а он слишком много сделал.
И сейчас, вместо того, чтобы остановить все это Сириус прошел точку невозврата.
И теперь пути назад точно не было.
Кому ты врешь, Блэк?
Его не было очень давно, когда он понял, что ищет общества старосты не потому чтобы помочь своему другу узнать ее лучше, а потому что ему просто нравится.
Нравится, черт возьми, как звучит ее голос, как она смеется, как откидывает назад длинные рыжие волосы когда злится.
А в них пожарами горят тысячи солнц.
Он высматривал хрупкую фигуру в аудиториях, на трибунах, в Большом зале. И вовсе не потому что это нужно было Джеймсу.
Бродяга каждый чертов раз напрягался, стоя рядом с Джимом и смотря на Эванс, когда друг спрашивал ее пойдет ли она в этот раз с ним в Хогсмид.
Почему каждый раз он отводил взгляд, когда она говорила нет?
Чтобы никто не увидел блеска в его глазах. Совершенно неуместного.
Он не знал как давно.
Просто в один момент понял, что Лили ему больше не друг.
Этого не достаточно.
Он хочет большего.
Ее всю.
Без остатка.
Проблема состояла в том, что этого хотел и Поттер.
До отчаяния дико.
До безумия сильно.
-Нет.
Произносят его губы и Эванс смотрит на него странно, Сириус останется на месте, он протягивает к ней руки.
Горячие пальцы касаются прохладной кожи ее живота. По ним пробегает разряд.
Похожее чувство Блэк испытывал в магазине Олливандера, когда взял в руки свою волшебную палочку.
-Лили… - Он смакует ее имя, словно произносит ее впервые. – С Джеймсом должен поговорить я. Когда пойму как это сделать.
Его пальцы продолжают свое продвижение, касаясь ее бока и спины, он запускает под куртку вторую руку и гладит раскрытыми ладонями ее спину.
Касаясь губами ее волос.
-Поттер действительно ослеплен тобой. – Очень тихо и спокойно говорит Сириус. – Ему будет тяжело понять…
Бродяга замолкает, ему самому тяжело понять. Ведь Сохатый сделал для него больше, чем вся его семья вместе взятые.
Он чувствует себя предателем. И кажется, его взгляд говорит намного больше, чем слова.
-Надо идти, у Джима карта.
Он говорит это так просто, а потом улыбается, кажется, про карту он Лили никогда не говорил. Как и про анимагию, как и про Ремуса.

Отредактировано Sirius Black (2020-07-15 08:26:23)

Подпись автора

-

Лили так близко, что он не может думать толком не о чем, только лишь как коснуться ее снова.
И что ты собираешься с этим делать?
Он не имел ни малейшего представления.
В Большом зале, в гостиной Гриффиндора, на занятиях, в промозглых коридорах замка.
Как заставить себя не коснуться ее?
Хоть бы мимолетом.
Ни малейшего представления.
Сириус выпустил из легких воздух.
Кажется, он только что сам вырыл себе очень глубокую могилу.
И ей заодно.
Он смотрит на свои руки, темные на ее бледной коже. Сириус усмехается.
Они разные, совершенно.
Верно?
Блэк никогда не слышал сказок, что она знала с детства про русалочку и принца, за которого она отдала голос или про девочку с кожей белее снега.
Лили никогда не приходилось сидеть в неудобной одежде на длинном приеме в честь непонятно чего своего какого-то очень дальнего родственника, слушая разговоры о кишечном зелье, которое этот самый родственник обязательно пьет по утрам вместо утреннего кофе.
Их семьи, воспитание были совершенно разными.
Но что-то притягивало их друг к другу.
Словно магниты.
Сириус читал про них в маггловском журнале время летних каникул. Он почти ничего не понял про физику тел и магнитные поля, но запомнилось ему, что противоположности притягивались. И уже не желали разъединяться.
Магниты.
Или что-то похожее, он был не уверен в правильности слова.
Знал только, что не хочет убирать руки и переставать касаться ее. Ни сейчас, никогда.
Кажется, она это понимала, потому что тоже старалась быть ближе.
Ее дыхание на его шее.
Он протянул руки и она не раздумывая сделала шаг.
Просто к нему.
Это подкупало.
Внутри разливалось непонятно откуда взявшееся тепло.
Да, она была виновницей помешательства Поттера. И не только его.
Сириус улыбается на ее такую серьезную усмешку.
Она правда, конечно.
Лили имеет права присутствовать и говорить то, что считает правильным. Но Блэк не может ей позволить делать это одной, а если они пойдут вдвоем, то удар будет слишком силен.
Джеймс не заслуживает этого.
На самом деле Поттер всего этого не заслуживает.
В его истории все должно быть иначе. Счастливее.
Лучше.
Лили должна была рано или поздно ответить ему взаимностью, а затем все как в сказках.
Но тут влез он и все испортил.
-Не знаю, Лили. – Он привычно откинул назад волосы. – Я не знаю.
Он кладет подбородок ей на макушку и касается пальцами волос. Ее голос звучит глухо, но он понимает.
Кивает, она чувствует его движение.
Он мог бы много сказать ей, но она и сама все прекрасно знает. Каждый ее отказ лишь подстегивает его, она словно трудная задачка, которую Сохатый хочет решить не смотря ни на что.
Это стало буквально навязчивой идеей.
Грани стерлись.
Уже не понятно, нужна ему Лили или сам факт ее согласия.
Бродяга старался об этом не думал.
Он должен был помогать Поттеру, а сделал все точно наоборот.
Нагло взял то, что ему принадлежать было не должно.
И почему, собственно, не должно?
Лили отстранилась и смотрела на него очень серьезно, словно могла заглянуть в самую его душу. Ее взгляд был пронзительным, но его не хотелось закрыться или сбежать, прежде чем все станет слишком серьезно.
Она хмурится и целует его, приподнявшись па носочки. Легко и очень нежно, как-то уютно.
Уютно.
Такого Сириус еще не испытывал.
-Как думать? Что… соблазнил возлюбленную лучшего друга и она была совсем не против?
Его пальцы коснулись ее щеки, поглаживая.
Фраза про карту отрезвила, девушка сделала шаг назад и нехотя стянула куртку, протянула ему.
И черт возьми, Блэку это понравилось.
Он с жадностью смотрел, как она одевается, даже не думая побороть желание раздеть ее обратно.
Ему явно нужно было собраться.
А не думать о том какого цвета соски у Лили Эванс.
Но не выходило.
Сириус скривил губы в усмешке.
Но она его снова удивила, вот так просто сказал, что знает о карте.
Словно это было чем-то совершенно обычным и такие карты есть у каждого встречного.
Он и думал про нее примерно так, не относился с тем трепетом, как Питер или аккуратностью, как Люпин.
Они с Джимом были потребители.
Эванс направилась к двери, вот так просто, как будто не несколько минут назад задыхалась от страсти, смотря на него и хватаясь за его плечи.
Но она обернулась и протянула к нему руку, Сириус оказался рядом в два шага.
Их пальцы переплелись, он притянул девушку к себе и поцеловал.
Кажется, он делал это всегда.
Чувство было одурительным.
Она засмеялась прямо в его губы.
-Что ты еще знаешь? – Спросил Бродяга и огладил ее бедра, прежде чем выскользнул из кабинета.
Буквально за поворотом ему встретился Джим, который тут же взял его под локоть и утянул в сторону, требуя подробностей.

Он не видел Лили все воскресенье, но постоянно чувствовал ее присутствие, а может, дело было в том, что его куртка все еще пахла ее духами.
Утро понедельника началось с мелкого противного дождя, который так часто бывает в это время года.
У них была травология в теплице номер три и старшекурсники с нетерпением ждали профессора Спраут, чтобы нырнуть в теплое, пахнущее землей и навозом помещение.
Сириус не любил травологию, он всегда говорил, что во время этих занятий в нем слишком явно просыпается аристократ.
Ему не нравилось копаться в земле, а уж тем более пересаживать мандрагор.
Но самое неприятное состояло в том, что у них был спаренный урок со Слизерином.
Джеймс сегодня пребывал в отличном настроение, отпускал в сторону зелёного факультета острые шуточки и при этом косился на Эванс, которая сегодня собрала волосы в косу.
Когда она наклонялась, обнажая затылок, Блэк видел нежные рыжие пряди и мог думать ли о том, как было бы здорово коснуться ее кожи губами.
Он с трудом дождался конца занятия, специально провозившись с сумкой дольше необходимого пока Эванс разговаривала о чем-то с профессором.
-Я догоню. – Кивнул он друзьям. 
Сохатый, конечно, не смог пройти мимо девушки спокойно и ляпнул очередной комплимент, она посмотрела на него долгим взглядом.
Когда в теплице никого не осталось, Сириус схватил ее за руку и утянул в подсобку, где профессор Спраут хранила инструменты.
Прижал к стене и поцеловал, держа ее лицо в ладонях.

Подпись автора

-

Он скучал по ней.
Очень.
Для человека, который вообще был малознаком с этим чувством подобное было в новинку.
Сириус не скучал по родственникам, скорее наоборот. После его ухода из дома он почувствовал облегчение.
Он больше не был тем, кто проваливает все возложенные на него чаяния и надежды. Бродяга никогда не желал становится главой рода, выполнять требуемые для этого неблагодарного дела условия.
Поддерживать хорошие отношения с другими чистокровными семьями и женится на девушке с кристально чистой кровью и полным отсутствием собственного мнения.
Теперь это его не волновало. Он сложил все обязательства и засунул их так далеко, что достать будет очень непросто.
Вальбурга и он много сказали друг другу на прощание, но хоть в одном один сошлись впервые в жизни – ноги Блэка в доме на площади Гриммо больше не будет.
Порой Сириус скучал по друзьям, но случалось это крайне редко. С Джеймсом они уже давно проводили все каникулы вместе. Этому все были рады и Вальбурга в особенности.
Ремус порой захаживал к Поттерам, которые были рады большим компаниям. Что же касается Хвоста, то здесь Сириус никогда не был особенно близок с мальчишкой, что буквально смотрел им с Сохатым в рот.
Джеймсу такое обожание льстило, Блэка же раздражало.
Вот и сейчас, когда Поттер подошел к Эванс и заявил, что его Амортенция пахнет, как ее духи Питер чуть не запрыгал от удовольствия, едва сдерживаясь, чтобы не захлопать в ладоши.
Сириус хмыкнул и сжал губы, ошеломленный резким чувством раздражения, направленным на обоих. Ладно Пит, но Джим.
Он-то явно был не при чем и вел себя так же, как и обычно. Отчаянно флиртовал с Эванс.
С этим надо было что-то делать и срочно.
Но вместо того, что пойти с Поттером и рассказать ему то, что собирался рассказать весь вчерашний день – он потащил Эванс в подсобку.
Кажется, Лили становилась его слабостью и не сказать, что Бродяга был очень сильно рад этому.
Он не дал ей шанса испугаться и жадно поцеловал.
Ее сумка с грохотом упала на пол, ему на секунду показалось , что на этот шум сбежится весь Хогвартс во главе с профессором Даблдором. Что, к сожалению, никак не изменило его поведения и он продолжил целовать девушку, прижав ее стене, между тяпок и мотыг, которыми они только что орудовали.
Кажется, она пыталась протестовать.
Что-то говорила прямо ему в губы. Он почти не слушал.
-Я соскучился. – Пробормотал Блэк между поцелуями и сам на секунду опешил.
Слова звучали странно ново, он совершенно точно никому и никогда не говорил их.
Уж не Вальбурге точно, даже Регулусу даже в раннем детстве. И уж точно не Поттеру. Это было бы минимум странно.
Это было странно и ново.
И он не знал, чего больше.
Кажется, Лили на мгновение замерла, а потом заговорила снова.
-Плевать. – Отозвался Блэк, покрывая жадными поцелуями ее шею.
Весь вчерашний день он думал об Эванс, Поттеру пришлось даже несколько раз дёргать Бродягу за рукав, чтобы вернуть его из мира Грез на бренную землю.
-В каких облаках ты витаешь?
Спрашивал его проницательный Люпин и взгляд его очень Сириусу не нравился. Ремус смотрел так, когда знал то, чего знать ему совсем не полагалось.
Вчера им пришлось делать запланированную выползку в Хогсмид и, кажется, Сириус впервые жизни был не слишком рад этому.
Обычно полнолуния он ждал, чуть ли не дни считал. Но не вчера, в его взгляде буквально сквозило сожаление. Хорошо, что Лунатик был занят своей мохнатой проблемой, иначе раскусил бы его в два счета.
Блэку казалось, что в их вчерашней прогулки сквозило какое-то отчаяние, при чем было оно у всех разом. Кажется, лишь Питер был счастлив выбраться из замка.
Все прошло бы неплохо, если бы они не подошли слишком близко к деревне волшебников, где в предрассветный час по идее никого не должно было быть.
Но конечно, кому-то не спалось.
Повезло только, что уже начинало светать и луна давно ушла из зенита, а еще что Поттер и Блэк быстро отреагировали и оттащили оборотня на безопасное расстояние.
Ну повезло это как посмотреть, на утро оба парня были помяты, на шее Джима красовался приличный синяк, а на плече Сириус был не менее внушительный порез. Неглубокой, к счастью, так что за помощью в Больничное крыло не обращались.
Кажется, Лили говорила что-то еще, но Бродяга был занят ее теплым свитером крупной вязки, который она одела сегодня спасаясь от осеннего холода.
Он запустит под него горячие пальцы, пробегаясь по ее животу и ребрам, едва балансируя на грани, чтобы не сорвать его и не уложить ее на лопатки прямо здесь на полу.
Возможно, будь это кто-то другой, а не Эванс, он бы именно так и поступил. Но в необузданном желание, что появилось тут же стоило ему коснуться нее было даже что-то привлекательное.
Он никого так не хотел, как эту рыжеволосую девчонку, чьи губы сводили его с ума.
Она прижималась к нему всем телом, пока он оттягивал ворот ее свитера, добираясь до беззащитного горла, оставляя на ее шее быстрые поцелуи.
Его колено втиснулось между ее ног, раздвигая их в стороны.
-Тебя это возбуждает?
Прошептал он ей на ухо, опаляя дыханием и касаясь языком мочки, посасывая.
Чувствуя, как она дрожит в его руках.
Это было лучшее, что он испытывал в жизни, конечно, после ощущения его члена в ее горячем теле.
Мерлин, Эванс.
Он замер, знал, что придется отвечать на этот вопрос. Знал, что он неизбежен, Эванс всегда была смелой и очень честной.
Она не желала лгать.
Кому-либо. И Джеймсу тоже.
Он этого не заслуживал. Он был невиноват, что их так сильно влекло друг другу и противостоять этому было буквально не возможно.
Сириус отрицательно покачал головой. Он мог бы сказать, что вчера у них совсем не было времени, а утром оба были так вымотаны, что и думать с трудом получалось.
Но вместо этого просто покачал головой.
Он не собирался лгать ей.
Не собирался лгать ему.
И лгать самому себе тоже было не в его привычках.
Он знал, что Лили не будет мучать его расспросами.
Не станет вести себя, как все остальные девчонки, что хотят от него то, что он не может им дать.
Между ней и ними целая пропасть.
Сириус вновь поцеловал ее, прижимаясь всем телом, когда сзади скрипнула дверь.
Блэк резко обернулся, но в проеме уже никого не было.
Он бросил быстрый взгляд на Эванс и выскочил за дверь.

Подпись автора

-

Еще минуту назад все было хорошо, его пальцы скользили по ее коже.
Так правильно.
Так нужно.
Он почти терял голову от этих простых прикосновений.
Кончиками пальцев к ее животу и словно искры между ними.
Словно ничего похожего до этого не испытывал и все ощущения были лишь блеклой прелюдией к этим.
А затем, скрип двери…
Бродяга выскочил из подсобки до того, как успел подумать что делает, проклиная себя, что не запечатал дверь, как делал это обычно.
Как будто с Лили все обычно переставало действовать и Сириус вел себя как мальчишка, кем по сути и являлся. Забывая об осторожности.
Напрочь.
Не успел он выбежать из теплицы, как увидел Люпина и остановился.
Парень стоял, оперевшись плечами о теплицу и кажется, совершенно не замечал мерзкого мелкого дождика, что норовил вот-вот перерасти в самый настоящий ливень. Привычного для этого времени года, вечно навевающего тоску и скуку.
Он хмуро смотрел на Блэка, что в нерешительности застыл на дорожке.
Блэк и нерешительность само по себе было странным явлением.
Дождь стал накрапывать сильнее, долбя по земле и плечам юношей тяжелыми каплями. Ремус был в тонком свитере, местами довольно потертом, он говорил, что это его любимый, но Мародерам давно была известна истинная причина такой любви.
Лунатик не хотел принимать их помощь.
Не такую.
Его даже злили предложения улучшить его финансовое положение. Хотя бы минимально. Они-то уж знали его положение и в какую сумму обходиться обучение в Хогвартсе, или думали, что знали.
Он поёжился и тут же расправил плечи, заметив взгляд Блэка. Ремус терпеть не мог жалость и Сириус убрал это выражение из своих глаз, делая шаг навстречу другу и отмечая темные тени под его глазами.
Вчера не прошло без последствий. Для них всех.
Хорошо еще было то, что Люпин больше не наносил себе повреждений, как раньше, когда он терзал Визжащую хижину и свою плоть от бессилия. Теперь разум почти всегда оставался с ним, но порой его, как и всех остальных, заносило на поворотах.
-Хреново выглядишь.
Начал было Бродяга, но друг только мотнул головой, говоря, что это совсем не то, что волнует его сейчас. И тут же подтверждая это словами.
- Обсудим это в другой раз.
Он кивнул в сторону и Сириус проследив за его взглядом, увидел Эванс, что шагала в замок под начинающимся дождем, вероятно, воспользовалась другим выходом из теплицы.
Умница.
Хотя, судя по взгляду Лунатика, эта предосторожность была лишней. Она могла выйти сразу вслед за ним, это бы ничего не изменило.
-Лучше поговорим об этом.
Слишком деловой тон.
Сириус не пытался отвертеться или прикинуться дураком, сказать, что и малейшего понятия не имеет о том, что говорит Люпин.
Блэк только кивнул и тоже прислонился к теплице, кинув сумку прямо на землю.
Благодаря разыгравшемуся дождю она тут же оказалась в луже.
Он не обратил на это внимания, рассматривая друга и пытаясь понять сколько ему было известно.
-Не о чем здесь говорить. – Очень спокойно сказал  Бродяга, переводя взгляд на холмы, где рос вереск.
Люпин только вскинул светлые брови и покачал головой:
-Скажи ему сейчас. И лучше сделать это до следующего урока.
Они потащились в замок уже под проливным дождем, когда добрались до ворот, попеременно поскальзываясь каждые пару минут, то были мокрыми до нитки.
С волос Блэка ручьем стекала вода прямо за шиворот, заставляя зябко ежится.
Люпин выглядел не лучше в своем тонком свитере, что можно было выжимать.
Они высушили одежду и волосы, греясь под струями теплого воздуха с концов своих палочек уже после того, как вещи стали сухими.
В такую погоду хотелось сесть у огня в общей гостиной и есть сладости из Зонко и вообще ни о чем не думать.
Блэк пригладил излишне пушистые волосы и привычным движением откинул их со лба, смотря на главную лестницу, по которой спускался Поттер и Петтигрю, оба выглядели несколько озадаченными.
-Где вас носит? Зельеварение сейчас начнется и Слизнорт с нас шкуру снимет, а потом оставит после занятий, чтобы наконец-то затащить в свой мерзкий клуб.
Джеймс улыбнулся, довольный собой, но не увидя улыбки на лицах друзей, остановился, потерев затылок.
-Да что с вами такое?
-Надо поговорить.
Джим наконец-то спустился и встал рядом с Сириусом, они были почти одного роста, Блэк спокойно встретил взгляд друга и добавил:
-Это на счет Эванс.
В глазах Сохатого тут же загорелся огонек. Призрачная надежда. Каждый раз, когда Бродяга говорил что-то подобное он надеялся, что староста передумала наконец-то и приняла его приглашение сходить в Хогсмид или на Черное озеро, или хоть в совятню.
Куда угодно.
Когда угодно.
Он сам отвел Блэка в сторону, нетерпеливо переступая с одной ноги на другую. Всем своим видом показывая крайнюю степень нетерпения.
Сириус долго смотрел на него, а затем произнес.
-Она сказала мне два дня назад, что ей кое-кто нравится и поэтому она не хочет идти с тобой на свидание.
Поттер чуть не застонал, возводя глаза к потолку. Словно говоря, что они уже это все проходили.
Действительно, проходили. Сириус не раз пытался достучаться до друга.
-И кто же он?
-Я.
У Джима на секунду сделалось очень странное лицо, а затем он откинул голову назад и захохотал, хлопая Бродягу по плечу.
Кажется, он посчитал это очень хорошей шуткой.
Лицо Сириуса оставалось серьезным, он прямо смотрел в глаза Джеймса пока тот смеялся и водил рукой в воздухе. Он не поверил.
Блэк бросил быстрый взгляд на Люпина, тот выступил вперед.
-Джим, это правда. Я видел их вместе в теплице только что.
Не успел он договорить, как кулак Поттера вырезался в скулу Блэка, рука пострадавшего дернулась, но пальцы так и не сжались на палочке.
-Ты чертов сукин сын. – Проревел Поттер, пытаясь наброситься на неподвижного Сириуса, но его опередил Лунатик и оттащил в сторону, негромко приговаривая, что они сейчас же должны пойти в подземелья на урок.
Питер только крутил головой в разные стороны, явно не успевая за происходящим.

Урок проходил в напряженном молчании, Ремус сел между Блэком и Поттером, которые оба избегали даже смотреть друг на друга. На скуле Сириуса медленно, но верно расползался синяк.
Бродяга смотрел в учебник и не видел там ни одного слова. Так же он совершенно не слышал то, что говорил профессор Слизнорт.
Он совершенно машинально мешал что-то в котле, что кидал туда Питер, а зная его успехи в Зельеварении вполне возможно это было опасно для жизни. Люпин выступал добровольным буфером между ними, стараясь одновременно следить и за Блэком и за Поттером, что очень уж зло орудовал ножом.
Кажется, Сириус знал кого он представляет вместо корня фиалки, что должен был порезать аккуратными кусочками.
Профессор, проходя мимо стола Мародеров кинул брезгливый взгляд на котел, что парил каким-то зеленым цветом и пах болотной жижей.
Он тут же ушел подальше, хотя обычно очень любил стоять около их стола, рассказывая тонкости приготовления зелья, что они изучали на уроке.
Он тянулся бесконечно долго, а когда прозвенел желанный звонок Джеймс схватил сумку и умчался из подземелья словно его мантикора в задницу укусила. Ремус устремился за ним, бросив напоследок на Блэка быстрый взгляд.
Но Сириус на него не смотрел, впервые за все время он встретился глазами с Эванс.

Подпись автора

-

Она спокойно встретила его хмурый взгляд. Все же она была смелой.
Гриффиндоркой.
Профессор вышел из кабинета, даже не потрудившись удостовериться, что ученики покинули кабинет.
Они остались одни, котлы уже давно были опустошены, ингредиенты убраны в шкаф.
Сириус сидел за столом, смотря на открытый перед ним учебник и даже не пытаясь понять что они сделали не так.
Их зелье было максимально далеко от того, что в итоге должно было получиться.
Взгляд Лили изменился, когда он поднял на нее глаза, она вздохнула и направилась к нему.
В ее руках была палочка, которую девушка направила на его лицо, боль тут же исчезла.
Словно ее и не было вовсе.
Бродяга вздернул подбородок, когда ее прохладные пальчики коснулись его скулы, пробежались вниз к подбородку.
Он почти потянулся следом за ее рукой, но вместо этого закрыл книгу.
В тишине кабинета этот звук прозвучал, как выстрел.
-Спасибо.
Сказал Сириус и поднялся. Ее глаза влажно блестели, выдавая ее интерес. У нее, конечно, не было такого опыта, как у Блэка в умение делать из лица непроницаемую маску.
Она была настоящей, живой. Горячей.
И это ее мимолетное прикосновение оставило горящий след на его коже, будто бы каленым железом.
Он целовал ее каких-то два часа назад, а казалось, что вечность. Внутри тут же что-то сжалось, Сириус хотел дотронуться до нее. Провести по щеке, ощутить бархатистость кожи. Запустить пальцы в волосы, распутать их, чтобы они медной парчой падали ей на плечи.
Но вместо этого он стоял и смотрел, с жадностью, с которой путник смотрит на воду в пустыне, засунув свои руки глубоко в карманы.
Блэк покачал головой.
-Нет, не он. – На его лице появилась такая привычная улыбка, он убрал мешавшие волосы, откинув их назад. – Это был Люпин.
Сказал Блэк, ему собственно, нечего было скрывать. Да и хорошо, что это был Ремус, а не кто-то из Слизерина, иначе бы слухи о нем и Эванс уже наполнили бы всю школу.
О них и так говорили в коридорах, постоянно. Сириус привык к шепоткам за своей спиной и давно научился не обращать на них внимания. А слухи?
Это были всего лишь слухи, большинство из них были так далеки от реальности, сто оставалось лишь диву даваться откуда у людей такая богатая фантазия.
Чего только про Блэка не говорили. Даже пару раз проходили слушок, что у него и Черная метка на предплечье имеется, не смотря на его привычку закатывать рукава рубашек до локтя.
Болтали о Мародерах, невесть что. Глупости по большей части.
Говорили и о Лили, особенно о ней и о Поттере. Даде ставки делали, пять к одному, когда Бродяга узнал об этом одному из Когтевранцев не поздоровилось.
Тогда он думал, что защищает честь друга.
Был уверен в этом.
Теперь, смотря на ее спокойные движения уверенность куда-то улетучивалась.
Ему не хотелось, чтобы говорили о ней, распускали слухи и болтали глупости. Делали ставки как быстро он ее бросит или на что там их делали?
Сириусу никогда не было дела.
А теперь вдруг стало.
Стало важно, чтобы имя Эванс не трепали.
- И хорошо, что он. Иначе, Поттер бы разнес подсобку.
Он вроде как шутил, но улыбки на лице не было, Лили подняла на него глаза и губу прикусила, словно хотела спросить что-то или сказать, но не решалась.
Их взгляды встретились, зацепились.
Его глаза мигом потеплели.
Он хмыкнул, Эванс была упрямой.
Очень упрямой.
И он знал это.
Конечно, знал.
Бродяга широко улыбнулся, видя как она пожимает плечами. Она уже все решила еще там, в кабинете, когда неведомая сила толкнула их в объятья друг друга, не дав времени на размышления.
- Тебя не переубедить, да?
Негромко проговорил он, вытаскивая правую руку из своего кармана и делая шаг к ней.
Ответ ему в общем был не нужен.
Особенно, когда она вздернула подбородок, как будто каждый раз вызов ему бросала.
И Блэку это нравилось.
Чертовски.
Он наблюдал за ее пальцами, что одернули ворот свитера, который был идеален, кажется, она слегка дрожали.
Он сделал еще шаг вперед. К ней.
Нависая, почти касаясь губами ее волос, пахнущих свежестью и немного холодным морем, что бьется о неприступные скалы раз за разом, такое же упрямое, как она.
Он точно знал, что такого не испытывал.
Никогда и не к кому.
Это было не просто влечение, хоть сердце каждый раз пропускало удар, когда Эванс просто смотрела на него.
Это было не просто желание, хоть его пальцы покалывало от острой нужды коснуться ее прямо сейчас.
Это было не просто вожделение, хоть дыхание сбивалось и во рту разом становилось сухо.
Это было не просто.
Сириус смотрел на нее и не мог перестать этого делать.
Прозвенел колокол и все факультеты устремились в Большой зал, а он все стоял и продолжал смотреть на нее. Словно не мог насмотреться.
Ее слова висели между ними в воздухе.
Его ножом можно было резать.
И он готов был. И платить был готов.
Синяками на лице, если потребуется.
- Знаешь, думаю это было … - Очень медленно проговорил Блэк, растягивая слова, а потом засмеялся привычным лающим смехом, смотря в ее изменившееся лицо. – Ты этого ждала? Слов, что все это было ошибкой?
Бродяга облизал нижнюю губу.
- Это не было ошибкой, Эванс. – Твердо заявил он. – И я ни о чем не жалею.
Шепотом ее же слова, а пальцы наконец касаются ее волос, зарываясь в пряди цвета заката.
Он наклоняется и вдыхает ее аромат, еще более сильный из-за дождя, поворачивает голову и его губы накрывают ее губы.

Подпись автора

-

Он видел, как его слова били по ней.
Словно пощечины.
Слишком сильно.
Тонкие с силой сжали ворот свитера, ее лицо стало белен снега. А ее глаза, он никогда не видел таких глаз, темных и неизведанных, как самые насыщенные подводные глубины. Хотя, пожалуй, в природе не было такого цвета.
Это было жестоко и Сириус не выдержал, сдался раньше, чем хотел.
Сказал, что это все было именно тем, что ему нужно.
Тем, что он желал.
Правду.
И время вдали от нее подтвердило это.
Эванс стала ему вдруг отчаянно нужна, как никто никогда раньше.
Это Бродяге, который вечно подтрунивал над Поттером, что страдал по Эванс. Которому вообще в жизни кроме друзей больше никто не был нужен. У него не было больше привязанностей, а значит и слабостей.
Жизнь – дама с очень вредным характером.
Она назвала его идиотом и Блэк только усмехнулся, да и еще в плечо получил, ощутимо так.
Попробовала бы сделать это любая другая.
Это его развеселило. Он с деланной суровостью потер ушибленное место, все же в Бродяге пропадал гениальный драматический актер.
Но все это меркло и бледнело по сравнению с тем, что Эванс в гневе была просто обворожительна прекрасна, кажется, он только что принял решение доводить ее почаще.
Хорошо, что она об этом еще не догадывается.
Она хотела что-то сказать, но он заткнул ей рот весьма недвусмысленным способом – поцелуем.
Руки ее пришли в движение, как и тело, она прижалась к нему, поднимаясь на носочки, пальцы запутались в его еще влажных после дождя волосах.
Он даже не подумал высушить их, теперь уже было не важно.
Мир снова сузился до крошечного. В нем была лишь Лили. Ее руки, что тянули его к себе, губы, такие манящие и горячие, от них голова шла кругом и гибкое тело, которое так отчаянно прижималось к нему в пустоте кабинета зельеварения.
Все перестало существовать, колокол, что вновь звонил, оповещая, что обед скоро закончится.
Даже синяк не его лице, которое он обычно оберегал.
Глупо, да?
Какое это имеет значение, если она в его руках?
Он прижал ее сильнее, в голове крутилось столько мыслей. Тех, что вообще не место в его голове.
Сириус Блэк никогда не терял голову из-за девчонки, даже такой отчаянно горячей, как Эванс.
Но происходило именно это.,
Он ничего не видел и не слышал.
Да и не желал слышать.
Какое ему вообще дело до того, что происходит в мире?
Плевать, что его семья и знать не хочет о чем он думает.
Плевать, что мать жалеет, что он не такой, как младший брат, ее удобный и правильный мальчик.
Плевать, что замок гудит, как разоренный улей, потому что после драки, что была в холле Эванс и Блэк не явились на обед в Большой зал.
Вместе.
Ему сейчас было даже почти плевать, что там подумает Джеймс. Как будет пытаться исправить ситуацию Люпин.
Хотя как здесь ее исправить?
И что на все это скажет Хвост, потому он, конечно, примет сторону Джеймса. Как обычно.д
Ему было плевать, что скажут за спиной.
Он лишь не хотел, чтобы трепали ее имя.
Сейчас и это было не важно, ушло на второй план, а на первом осталась лишь она.
И искры, что словно звезды сыпались между ними.
Острое возбуждение, что дарили ее губы, такие жадные и ищущие.
Безумные.
Такого Блэк никогда еще не испытывал. Никогда и ни к кому.
Каждой клеточкой своего тела.
Всеми фибрами своей черной души.
Дверь за его спиной скрипнула и открылась, в небольшой прагал просунулась голова Питера, он громко прочистил горло, чтобы на него обратили внимания.
Сириус нехотя оторвался от губ Лили, что почти потянулась за ним. Он улыбнулся, прежде оторваться от нее и дотронулся до ее лица, пробежав по нему кончиками пальцев, лаская.
Лишь затем обернулся, отходя на полшага от девушки и вскинул брови.
-Чего тебе, Пит?
Бродяга специально напустил на себя такой обыденный вид, широкими плечами закрывая Эванс от любопытных глаз друга, в которых читалось осуждение.
Ремус хотя бы, будучи человеком крайне тактичным, обошелся без него.
Блэк был уверен, что он еще услышит мнение Лунатика и не раз, но он точно не станет бросать на Лили осуждающие взгляды исподтишка.
-Поттер просил передать, что хочет поговорить с тобой, прямо сейчас.
Сириус бросил на него прищуренный взгляд.
-В выручай-комнате.
Пропищал Петтигрю и весь сжался.
-Гонца не убивать. – Пробормотал Блэк, задумчиво оборачиваясь к Лили. – Иди. Я сейчас.
Это уже через плечо Питеру.
Минуту ничего не происходило, а затем дверь с таким же тихим скрипом захлопнулась.
Он переплел пальцы с пальцами Эванс, поражаясь вдруг какая маленькая у нее рука по сравнению с его рукой. Длинные, изящные пальцы с аккуратными красивыми ногтями удлиненной формы. А кожа светлая, как алебастр. Их них двоих она намного больше подходила на наследницу древнего и чистокровного рода нежели он.
Даже забавно.
Свободной рукой он коснулся ее волос, заправляя ей их за ухо.
-Иди в Большой зал, а то пропустишь обед. – Сказал он и не дав возможности ей возразить, наклонился и поцеловал , прижимая к себе за затылок. – Я найду тебя позже, у нас окно перед Историей Магии. Хорошо?
Их лбы соприкасались и Сириус улыбался. Где это было видано, чтобы Блэк советовался, а не раздавал указания.

Подпись автора

-