В ночной гостиной было своё очарование, как уже не раз отмечала Алекто, входя в комнату, исчерченную густыми тенями. Неровное жаркое пламя не затухающего камина придавало этим теням ещё более сложные очертания. Будто в углу за креслом притаилась химера, а вон там, под самым заваленным книгами ленивых студентов диваном свернулась клубочком маленькая тёмная копия Чёрного Озера. Пожалуй, девушка бы почти не удивилась, если бы из тени выныреуло и медленно погрузилось обратно щупальце гигантского кальмара.
Волшебники, настоящие, конечно, с младенчества прекрасно ладят с магией, но ночь в подземельях была столь густой и мрачной, что создавала свою особую атмосферу. Почти заставляла благоговеть пред своими творениями.
Впрочем, Кэрроу выбралась из тёплой постели не ради восхищения искусством теней, а по вполне практичному, почти даже приземлённому поводу. Голые ноги холодил камень пола, и Лекто в очередной раз подумала о том, как ненавидит жить в подземельях. Её удивляло, что никто до сих пор не высказался по этому поводу, не потребовал, чтоб гостиную Слизерина, дома для большинства влиятельных волшебников завтрашнего дня, перенесли в более пригодное для проживания место. Что ж, первый план на будущее после окончания Хогвартса был готов, оставалось ещё с десяток для более менее чёткого представления о грядущей жизни. Впрочем, время у неё было. Пятый курс только начинался, ещё даже СОВ только мерещились в конце долгого извилистого пути.
Пока что юная Кэрроу начинала учебный год так же, как и всегда: с драки.
Нет, она никогда бы не опустилась до размахивания кулаками и нецензурной брани - она же не грязнокровка из далёкой деревни, - но доучившейся каким-то чудом до пятого курса МакКей стоило уже выучить, что подбрасывание сдохшей крысы в чужой котёл на зельях не всегда заканчивается так же весело, как начиналось. Алекто позволила идиотке посмеяться вдоволь, пока изрядно испорченный фильт от фурункулов сливали, а кабинет проветривали; и теперь ей было крайне интересно, вспомнит ли об этом случае МакКей, когда утром схватит свой конспект.
По астрономии им задавали в этом месяце столько, будто это внезапно стал главный предмет во всей их жизни, а СОВ по нему были назначены на вчера. Все пятикурсники провели в гостиной полночи, вглядываясь в блестящие страницы новеньких учебников в поисках созвездия Феникса и терпеливо перенося свойства и характеристики каждой звезды на каждое время года в пергамент. Сажали чёрные быстро расплывающиеся пятна, ругались, поносили последними словами свихнувшуюся на старости лет преподавательницу... Кто-то закончил, а кто-то сдался под напором давящего на плечи сна, ушёл в спальню с надеждой на то, что утром успеет доделать или списать у жалостливых друзей до наступления урока, к счастью, назначенного на позднее утро.
Алекто склонилась к столику, заваленному испорченными и не очень пергаментами, оставленными сушиться. Работа требовала такого количества черновиков (спасибо бестолковым таблицам в учебнике), что мало кто рискнул использовать для неё дорогие быстросохнущие чернила. Свиток самой Кэрроу сох на подоконнике в спальне, надёжно укрытый слабенькими охранными чарами. Это было в её характере - брать чужое. Пусть и не навсегда. А других мы всегда судим по своим собственным поступкам.
Девушка аккуратно подцепила ногтями свиток с пометкой "Эмили МакКей". Как она и ожидала, работа закончена не была. И вряд ли будет.
На предпоследней строчке красовалась клякса. Видимо, любительница дохлых крыс слишком устала, чтобы переписывать то, что и так не успевала, а потому оставила как есть, надеясь, что это не сильно испортит оценку. Алекто не сомневалась, что преподаватель кляксу даже не заметит. У неё, как и у самой студентки, будут куда более насущные вопросы.
Кэрроу вынула из кармана припасённый мешочек с самостоятельно потолчённым и смешанным порошком, и легонько, стараясь не попасть себе на руки, посыпала пергамент, оставляя светло-серые частички намертво впаянными в непросохшие чернила. Она этот рецепт вычитала в одной любопытной книжице и его действия пока что не видала, но, если верить автору дивного произведения, фурункулы должны были у каждого взявшегося вылезти такие, что не только зелье для избавления от них намертво впечатается в память, но и весь учебник "Магического целителя и травника".
наверное, если бы она воспользовалась перчатками и не так сосредоточилась на том, чтобы порошок не коснулся своих же пальцев, чужое присутствие в гостиной она бы обнаружила чуть раньше.

Кэрроу едва заметно вздрогнула, услышав чужой голос, и зажмурилась на вспыхнувший огонёк, разом сделавший атмосферу словно более зловещей. Не то чтобы она сильно испугалась, просто так сосредоточилась на деле (а месть, как известно, - дело исключительной важности), что не ожидала, что кто-то последует за ней. Впрочем, девушка быстро взяла себя в руки. Она без спешки завязала мешочек, чтоб не забить случайно гол в свои же кольца в ходе дискуссии, и обернулась, поправляя упавшую на лоб тёмную прядь.
Сандрин, недавно получившая блестящий значок старосты, очевидно, забыла на раздаче чувство самосохранения. Девчонка была не так и плоха для полукровки, хотя бы знала своё место и не пыталась каждому встречному доказать, что никакой разницы между ними нет и быть не может, так что Лекто относилась к ней скорее никак. В качестве партнёра по зельям и прочему рыжая была не худшим вариантом, в качестве однокруппницы не отсвечивала, но, видимо, проблема крылась в новом качестве, что она умудрилась получить. Кэрроу скрестила руки на груди, с вызовом покачивая мешочком.
- Иди спать, Сэллоу, - она говорила спокойно и размеренно, давая понять, что не особо опечалена тем, что её застукали.
Во-первых, Алекто осознавала свою правоту в сложившейся ситуации. Интересно, как бы поступила сама староста, окажись крыса в её котле? Сложила бы ручки и плакала от несправедливости мира? Мало кто на Слизерине так поступал, так что выражение "око за око" давно стало почти что вторым девизом змеиного факультета.
А ещё Алекто знала, что полукровке жутко не хотелось связываться с отпрысками священных двадцати восьми. Никому не хотелось, по крайней мере, в лоб. Разве что законченным идиоткам вроде той же МакКей. Они были костяком общества, теми, кто потом готовился стать министрами, послами, начальниками отделений... и тренировались на одногруппниках. Благо, авторитет чистой крови доказывать не было нужды. По крайней мере, здесь.
- Не припомню, чтоб тебе выдавали личное разрешение лезть в чужие дела и следить за своими, - Лекто изогнула бровь, как это делала иногда мама вместо крика, - Мне не спалось. Я спустилась погреться у камина. В какой момент ты решила, что это твоя проблема?
Ей понравилась фраза, которую она так удачно составила. С одной стороны, Кэрроу показала, что не боится новоиспечённой старосты. С другой - дала девчонке возможность развернуться и уйти. Ругаться с Сандрин не хотелось, да и просто было лень. Алекто и сама до глубокой ночи просидела над свитками и точно бы не вылезла из кровати ни за какие коврижки, если бы дело не касалось её репутации. Для неё месть в данном случае была даже не развлечением или страстью, а словно нудной необходимостью. Не покажи глупой девице, какими бывают последствия, и через неделю она будет плевать тебе в тыквенный сок и всем с упоением рассказывать, как её боится Алекто Кэрроу. Законы школы. Законы общества. Если ты добр - ты слаб.
Девушка не была добра, и не считала себя слабой.
Огонь в камине чуть колыхнулся, и слизеринка неожиданно для себя зевнула, успев прикрыть рот пустой ладонью. Ночь и правда выдалась непростой, и продолжать этот бессмысленный разговор совершенно не хотелось. Тем более, дело уже было сделано. Если Сэллоу рассчитывала её отговорить, то ей стоило появиться чуть раньше. Впрочем, вряд ли бы у неё хватило аргументов. Лекто не часто прислушивалась к словам окружающих, у неё и своя голова была на плечах.
Она неспеша убрала мешочек в карман пижамы, не особенно беспокоясь о том, чтобы скрыть его от старосты, и лениво добавила:
- Впрочем, раз тебя это так беспокоит, я готова пойти тебе навстречу и вернуться в кровать. И тебе советую сделать то же самое.
Мама таким взглядом заставляла людей задумываться о самоубийстве. У младшей из семейства получалось пока не так эффективно, но она над этим работала.
У Сандрин не было никаких вариантов. Назначать наказание кому-то с фамилией Кэрроу она бы не решилась. Для того, чтобы что-то изменить было уже поздновато. Ругаться было бы глупо и непродуктивно.
Ей стоило принять любезный выход, что ей предложили и уйти спать и забывать об увиденном.
По крайней мере, Алекто не сомневалась в том, что староста так и сделает.

Алекто изумлённо-насмешливо подняла бровь, когда Сандрин, не хуже чем сама Алекто, упёрлась рогом на пустом, как ей казалось, месте. Девушка была уверена, что дала новоиспечённой старосте хороший выход из сложной ситуации, и вообще, она не особо привыкла, чтоб ей противоречили. Кто-то считал её избалованной, но сама она думала, что быть уверенной в себе и своём заслуженном месте в вуерхушке пищевой пирамиды было естественным следствием рождения в чистокровной семье высокого положения. Тем более, в основной ветви, а не в каких-то там потомках прапрапрадедов типа ирландских Кэрроу, которые как-то приезжали на Рождество (кто бы ещё знал, зачем). Впрочем, мама настаивала, чтоб она "хорошо обращалась с кузиной", и Лекто даже почти не грубила целую неделю. Но к новым родственникам любовью не воспылала. Она скорее относилась к тому типу людей, кому сложно впускать в семью многих. Кэрроу с теплом относилась к матери, отцу, брату, к бабушке по маминой линии и... пожалуй, список можно было окончить на этом. Остальные казались не очень понятными личностями, которые почему-то навязывались ей в близкие люди на основании одинаковой фамилии. Она была готова уважать чистую кровь, но не собиралась нянчиться с малолетними троюродными кузинами или везти апельсины в больницу пятиюродной тёте во Франции. Даже если всё равно была на каникулах в Париже.
Тонкие пальцы с ухоженными ногтями скоро пробежали по предплечью, Лекто склонила голову в раздумье, слушая рассуждения про совесть, а потом - неожиданно - про плату.
Она усмехнулась. Как показывала практика, эти две темы частенько шли рядом. Мол, совесть и любовь к окружающим не позволяют мне закрыть глаза, но если и ты мне спинку почешешь, то я как-нибудь с ними справлюсь. Интересная тактика, зато понятная.
- Интересная у тебя совесть, - не съязвить было всё же невозможно, - решила в торговцы податься после школы? Думаю, получится. А я-то думала: зачем люди в старосты рвутся? А теперь понятно.
Впрочем, Кэрроу скорее удивило, что на выгоду от замалчивания неловкой ситуации намекнула именно Сэллоу, а не сам факт. Если у тебя много есть - денег, влияния, связей, - люди всегда будут пытаться урвать кусочек, стоит им получить хоть незначительный рычаг. Это ей мама объяснила ещё до школы, и сюрпризом назвать такое было сложно. Но вот Сандрин, такая воспитанная девочка, которая всегда словно пыталась брать своё благородством (какое может быть у змеи с факультета Салазара, но всё же) и упорством... это было любопытно.
Она сделала несколько шагов навстречу слизеринке, не отводя от неё пристального насмешливого взгляда. Разумеется, ей не особо хотелось проводить ночь после такой долгой и нудной работы и перед важной сдачей в поисках Слагхорна, видеть его наигранное разочарование (декан, как ей казалось, давно привык к своим студентам и к их проделкам, к тому же прекрасно понимал, что зачастую большие амбиции идут в комплекте с противным характером), наказание... кто ж их любит? Да и смысл какой? Даже если Сэллоу просто доложит МакКей, та сообщит профессору, свиток проверят, а эта дура ещё и время на спокойную переделку работы получит, когда вся группа корячилась полночи. Это уж точно был не вариант.
- И сколько стоит успокоить твою совесть? - Алекто прищурилась, прикидывая, что может хотеть от неё Сандрин, не денег же? - Имей в виду, если её запросы превышают мои возможности, то я тоже вполне могу доложить на эту интересную ситуацию. Тогда проиграем обе.
Может, Сэллоу и была ей не ровней, но и дурой не казалась никогда, несмотря на своё происхождение. Так что должна была понимать, что если сорвёт планы Кэрроу, то та не поснесняется доложить о шантаже, причём весьма при этом преувеличив. И ей хватит друзей, которые смеха ради будут готовы заявить, что и их тоже пытались развести. Даже странно, что Алекто самой этот план не пришёл в голову раньше. Видимо, она была о Сандрин более высокого мнения. По крайней мере, о её моральных качествах.
Впрчем, змея, даже когда меняет шкурку, остаётся змеёй. В какой-то мере девушка соседку даже зауважала.

Кэрроу снова подняла бровь в смеси удивления и усмешки. Хэллоуинская вечеринка чистокровных была своего рода давней традицией. И участие в ней принимали даже не только чистокровные, что было бы логично, а только отпрыски семейств (впрочем, и побочных линий, такая уступка имела место) из числа Священных Двадцати Восьми. О ней даже мало кто знал: пусть у многих языки были весьма длинные, да и похвастаться хотелось, но как-то так сложилось, что именно это мероприятие считалось настолько "не для всех", что и говорить о нём было не принято в присутствии тех, чья кровь не давала им права прохода. Это было почти так же серьёзно, как Статут. По крайней мере, для учащихся Хогвартса, что могли удостоиться такой чести. С ворчанием и, зачастую, неприятными последствиями принимались в специально зачарованной семикурсниками аудитории даже те чистокровные, кто как-то себя опорочил - начав встречаться с маглорождённым, например. А тут - полукровка. И приведи её.
- Упала с Астрономической Башни? - Алекто будто с жалостью посмотрела на старосту, чей вид был, тем не менее, весьма и весьма решительным, - и прямо на голову, да?
Кэрроу ещё раз покосилась на свиток, уже впитавший в себя магию, за которую получит весьма серьёзные проблемы либо МакКей, либо сама Алекто.
Она задумчиво закусила губу.
С другой стороны...
Устрой она такое на вечеринке на первом курсе - ей бы в Хогвартсе не выжить, затравили бы свои же, причём так, что даже с помлщью брата не справилась бы. На третьем - устроили бы тёмную, чтоб неповадно было. Сейчас... Лекто критически осмотрела Сандрин.
Та, несомненно, была лишней на вечеринке. Но и не худшим вариантом из возможных. Запроси подобное грязнокровка или полукровка, что пытается всем доказать, что она умнее и круче всех чистокровных вместе взятых - Кэрроу бы предпочла съесть свиток вместе с порошком. И всё равно вариант притащить Сэллоу... дочь магла?
- Проси меньше, - девушка сощурилась, стараясь отыскать слабину во взгляде старосты, - в твоих же интересах. Во-первых, эта вечеринка против всех правил, если ты вдруг не знала. А ты вроде как теперь решила трепетно к ним относиться.
Хочешь убедить человека сделать то, что тебе нужно, - докажи, что нужно это ему самому. Да и говорила она, как ни смешно, чистую правду.
Само по себе негласное разделение по статусу крови Школой официально порицалось, хотя многие преподаватели втайне его понимали и даже поддерживали. Вечеринка была исключительно неофициальной. Именно поэтому ночную аудиторию, выбранную заранее, заговаривали старшекурсники для всех курсов. Сплетни не распускались. Костюмы не обсуждались. На ночь глядя все старательно "готовились ко сну". Мантии-невидимки разного качества и различные уловки для отвлечения завхоза и старост были поводом похвалиться друг перед другом. То есть, мероприятие совершенно не подходило для тех, кто мечтал быть любимцем учителей и получить медальку за следование правилам.
А ещё...
- Да и вообще... Ты уверена, что тебе там понравится? - сейчас она даже была искренна, - Не обижайся, Сэнди, ты ничего для полукровки, но не все такие добрые, как я. Приём может оказаться прохладным. Не зазябнешь?
Если в школьных коридорах, на занятиях и даже в общих гостиных нейтралитет поддерживался относительно неплохо (мало кому из чистокровных, гордых ксенофобов хотелось драить кубки от столетней грязи без магии), то на такого рода сборищах... Даже присутствие Алекто под боком не спасёт, да и не станет она играть в телохранителя, а уж тем более - оберегать хрупкую психику или чужое эго. Максимум, что она могла обещать, - не подливать масла в огонь. Но из тех, кто, как она знала, будет присутствовать, Кжрроу была далеко не худшим вариантом в плане ненависти к нечистокровным. Очень многие носили свои овечьи шкурки куда лучше неё. И знала ли об этом Сэллоу?