С того момента, как заварилась вся эта каша, Эдгар встречался с Дамблдором не так много раз, и практически постоянно его восприятие было затуманено чересчур сильными личными переживаниями, с которыми он едва успевал справляться. Сегодняшний день был, пожалуй, одним из самых спокойных в этой череде, что освобождало некоторые ресурсы организма и давало Эдгару возможность взглянуть на ситуацию чуть шире. Правда, попытка представить всё глазами директора потерпела провал: для этого ему не хватало ни информации, ни жизненного опыта, ни непредвзятости. А вот Альбус, как казалось Эдгару, видел его насквозь — и поэтому говорить с ним было просто.
В присутствии Дамблдора шальные эмоции стихали, и это работало ничуть не хуже, чем эмпатия Доркас. Рядом с директором Эдгар чувствовал себя спокойно — не потому, что безопасно и надёжно (хотя и это тоже), но потому, что отточенная годами мудрость Альбуса и его добрая воля защищали от не ощутимых на физическом уровне ударов по самому больному. Говоря коротко, Эдгар доверял ему настолько, что мог расслабиться и не ждать подвоха. Более того, он не чувствовал, что его испытывают или оценивают, — Дамблдор, казалось, давно всё знал, всё решил и не рвался ворошить едва начинавшие подживать раны. Это действовало успокаивающе — в отличие от высказанного самим же Альбусом предположения о грозящих ему и его семье неприятностях.
Как ни странно, даже слова, вроде этого «ты уже помог» в интерпретации профессора Дамлбдора не звучали саркастичным укором, а воспринимались в самом что ни на есть прямом смысле, заставляя задуматься об их подоплёке. Не нужно проявлять излишнего рвения? Может быть, Альбус имел в виду, что он слишком отчаянно стремится загладить свою вину и упускает при этом что-то важное? Эдгару так не казалось, но он принял это замечание к сведению и запомнил его, чтобы обдумать на досуге. А пока, вероятно, следовало проявить сдержанность и сосредоточиться на тех инициативах, которые ему предлагало более опытное звено невидимой цепочки сопротивления пожирателям смерти.
— Нет, — покачал головой Эдгар. — Связаться со мной никто не пытался и, честно говоря, это меня немного беспокоит. Тёмный Лорд не похож на того, кто легко примиряется с неудачами, поэтому я ждал, что провал с доктором Чаном аукнется мне довольно быстро. Но до сих пор ничего не происходило. Совсем.
Эдгар проводил взглядом проехавшего мимо них на самокате ребёнка — мальчика лет пяти. Глядя на чужих детей, он не мог не подумать о своих.
— Знаете, профессор, когда я встретился с Ним в первый раз, он вторгся в мой дом, взял с каминной полки колдографию и перечислил всех по именам — Эльзу, Виктора, Эмбер. На тот момент я, вроде бы, был у него на хорошем счету, но это всё равно звучало, как угроза…
Угроза, вероятно, была реальна. Во всяком случае, Эдгар не мог никак иначе воспринимать заявление Дамблдора о том, что Эль и дети должны отправиться в более безопасное место уже следующим утром. Вернее, не «должны», а могут. Эдгар чуть было не спросил, куда их переселят, но вовремя сообразил, что ему об этом лучше не знать. Ещё он подумал о том, как отнесётся к этому Эльза. Слава Мерлину, ему хватило сил в общих чертах ввести её в курс дела уже давно, так что теперь она должна была понимать масштабы опасности и, конечно, согласится пожить немного в убежище вместе с детьми. А Малыш? А Амелия?
Эдгар нахмурился. Если относительно Малыша у него ещё была надежда не мытьём, так катаньем убедить его на время составить компанию племянникам и взять на себя ответственную роль старшего мужчины в семье в отсутствие родителей и брата, то с Амелией всё было совсем сложно. Впрочем, даже насчёт Итана Эдгар не был полностью уверен в том, что его настырный и дотошный, как все рэйвенкловцы, братишка просто сделает то, о чём его попросят, не допытываясь до причин. С сестрёнкой же было абсолютно очевидно: без подробных объяснений она с него не слезет, причём послушается ли после — тоже большой вопрос. Пожалуй, из всей семьи Эдгар больше всего переживал, как к истории его заблуждений отнесётся Амелия. Что если она вообще не захочет больше его знать? Это было, конечно, чем-то почти невозможным, слишком неправильным для их семьи, — но мало ли невозможного произошло в его жизни за последние полгода? Однако с этой проблемой ему в любом случае предстояло разобраться самому. Альбус, Элфиас, Доркас и другие, не известные ему волшебники и волшебницы, и без того уже взяли на себя все хлопоты по подготовке безопасного убежища для его семьи, и Эдгар очень это ценил.
— Спасибо, — от души поблагодарил он. — Но я же ещё увижу их, когда вернусь сегодня с работы?
Эль, конечно, сделает всё, чтобы защитить детей, и соберёт вещи так быстро, как потребуется, — в этом Эдгар не сомневался. Однако ему хотелось увидеться с ними ещё раз, прежде чем они отправятся туда, куда он не сможет пока за ними последовать — а со слов Альбуса он понял, что всё будет именно так.
— И ещё Малыш… Итан, — пояснил Эдгар, поймав себя на том, что назвал брата привычным в кругу семьи прозвищем, которое совсем не обязательно о чём-то должно было говорить профессору Дамблдору. — С возвращения из Южной Америки он, по большей части, околачивается у нас. Он ни о чём не знает, но ему будет безопаснее с ними… Амелию я тоже предупрежу, только вряд ли она согласится переждать опасность в надёжном месте — вы же знаете, какой у неё характер.
Альбус, несомненно, знал их всех: оба брата и сестра Боунсы в своё время отучились в Хогвартсе по семь лет — достаточно, чтобы оценить склад личности и потенциал каждого из них «во всей красе», а пребывание Амелии в школе уж точно не прошло незамеченным, так что директор должен был понимать, о чём речь.
— А что потом? — возвращаясь от одной приоритетной темы к другой, спросил Эдгар. Вообще-то, по проницательному взгляду Дамблдора он уже начинал догадываться, куда клонит Альбус, хотя всё ещё понимал ситуацию не до конца, — но даже его догадок было достаточно для того, чтобы не вынуждать директора жонглировать словами. — Вы хотите узнать, кто они, — так? Тогда мне лучше отправить семью подальше и остаться дома одному. Если они в любом случае придут за мной, пусть это хотя бы случится при обстоятельствах, при которых у нас будет шанс выяснить что-то полезное.