Marauders: stay alive |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Marauders: stay alive » Завершенные отыгрыши » [11.05.1978] Revelation
REVELATION
закрытый эпизод
(если начальница не решит иначе)
◊ Участники: Доркас Медоуз, Эдгар Боунс | ◊ Дата и время: 11 мая 1978 | ◊ Место: Министерство, департамент катастроф; далее по мере масштаба катастрофы |
◊ Сюжет: В отдельных (редких) случаях можно было бы только порадоваться тому, что твой начальник - эмпат. Но последствия всё равно остаются крайне непредсказуемыми.
Отредактировано Edgar Bones (2021-09-01 09:59:24)
"Убить или не убить - вот в чем вопрос". "Убить нельзя помиловать". "Добить из жалости". "Убиться самой". Последнее было как-то ну совсем не вариантом, потому что если бы Доркас каждый раз убивалась в прямом смысле в аналогичных ситуациях, она бы умерла еще лет двадцать, а то и тридцать назад. И Боунс едва ли бы достоин того, чтобы стать достаточным основанием для чего-то подобного сейчас. Но вот над первыми тремя идеями Доркас раздумывала дома по вечерам, почти на полном серьезе, с самого начала недели. Однако увы - Боунс явно как-то помогал сейчас Ордену, и едва ли его смерть могла оказаться хорошим делом. Если смотреть на перспективу. А Доркас при всей своей бурной эмоциональности и резкой манерой поведения все-таки умела думать стратегически, когда дело касалось важных вопрос. И ничего - в глобальном смысле - важнее борьбы с Пожирателями сейчас точно не было.
Однако проблема все равно имела место быть и нуждалась в решении. Ибо это было даже не то, что остро зацепило Доркас после рождественских событий. Это было хуже. Ярче по эмоциям и - самое ужасное - ощутимо продолжительнее. И Мерлин его знает, сколько продлится. Даже не предположить, потому что у нее слишком мало информации.
Дож вот тот совершенно точно знал, что происходит, но делиться сведениями не спешит. И своей просьбой несколько дней назад "не слишком давить на хорошего мальчика и не обижать его" ситуацию не то что не упростил, а прямо-таки обострил. Потому хуже потока чужих сильных, сумбурных и отрицательных эмоций для Доркас были только те же самые эмоции, но о причине которых она могла лишь примерно догадываться, ничего не понимая. И, хорошо, не будет она на мальчика давить. И обижать его не будет. И не будет ничего из других, еще более изящных, формулировок Дожа. Она просто этого "хорошего мальчика" убьет! Нет человека - нет его эмоций. Проблема решена. Примерно в таких формулировках Доркас игралась с кровожадными идеями, раз за разом приходя к прежнему - стратегически это недопустимо. Да и как глава обливиаторов Боунс ее более чем устраивал. Еще бы чувствовал поменьше и пореже - и цены бы ему не было.
Но что же все-таки произошло? Нервы Боунс ей методично и практически по нарастающей имел с самого понедельника, а сегодня уже наступил четверг. Что за это время произошло в магическом мире? В прошлый раз Рождество и переживания Боунса прекрасно увязались вместе, вызвав вполне определенные подозрения. Но в этот раз ничего подобного не было. Совсем. По крайней мере, ничего явного.
В четверг утром Доркас, получив очередной ушат все тех же "чуйств", потратила пару часов, методично штудируя газеты - не только за этот день, но и за предыдущие, уже не на предмет возможных нарушений Статута, а с точки зрения чужой тонкой душевной организации. Потратила - и не нашла ничего подходящего. Слухи вокруг тоже не приносили ничего особо полезного. Ну вот только Роуэн Росс вдруг взяла и не явилась на очередное заседание внутри департамента магических популяций. Явление немного странное, учитывая то, с каким упорством женщина боролась за права оборотней, несмотря на гибель мужа от их же клыков и когтей, но не то чтобы странное всерьез. И едва ли способное иметь отношение к Боунсу. Хотя в нынешней ситуации Доркас не была склонна сходу отбрасывать даже самые удивительные версии.
Потому что между вчера и сегодня что-то явно успело произойти. И стало немного по-другому, но - по совокупности - как-то еще хуже. Настолько хуже, что даже Доркас с ее огромный опытом начинала теряться в этом водовороте и почти отказалась от попыток разделить клубок эмоций Боунса на составляющие, просто потому что это было практически нереально: сила эмоций буквально поглощала их смысловое содержание. В этом контексте соблазн, не разбираясь, обрушиться на подчиненного волной спокойствия, раз уж убивать его непрактично, становился ну очень силен. И, возможно, Доркас бы даже к нему прибегла, отбросив размышления о возможных последствиях, если бы не опасения, что нахрапом она это цунами просто не возьмет. Особенно после того, как ее почти методично - пусть и неосознанно - выматывали три дня подряд. Конечно, дома ей удавалось немного отдохнуть. В отличие, как она предполагала, от самого Боунса, которому отдохнуть от себя точно не представлялось возможным. Но они оба однозначно проводили на работе слишком много времени, чтобы часов за пределами Министерства ей хватало, чтобы отдохнуть, расслабиться и с утра относиться к Боунсу и его эмоциональности с полным пониманием.
Некоторое понимание, кстати говоря, вполне себе имело место быть. Понимание и сочувствие, когда Доркас удавалось-таки немного отрешиться от раздражение на то, что ее постоянно отвлекают почти непрекращающимся эмоциональным звездецом. Но эти благородные чувства ну никак не помогали решить проблему. Которую, очевидно, нужно было брать в свои руки. Пока до ручки не дошла уже она. И, видимо, для начала имело смысл попытаться поговорить и до чего-нибудь докопаться. Хотя бы частично. А там и между делом эмоциональный фон поправить хотя бы с красного уровня угрозы до желтого. Но в нынешней ситуации Доркас и на оранжевый бы согласилась. Все лучше, чем так, как есть.
Глянув на часы и убедившись, что в ближайший час - если не случится форс-мажоров - на ее голову не должны свалиться никакие рабочие вопросы, Доркас направилась в кабинет подчиненного. Тот случай, когда сожалеешь, что идти совсем недалеко - потому что иначе бы эмоции фонили не так остро.
- Боунс, что там с незарегистрированным анимагом, который случайно обернулся канарейкой на глазах у соседей-маглов? Дело ушло к хитам или оно еще каким-то краем касается нас? - поинтересовалась она, открыв дверь и прислонившись плечом к косяку двери, после того, как на ее стук ей разрешили войти.
Чуть заметно поморщилась - вблизи ощущалось еще неприятнее, конечно же. Но кто бы ожидал иного? И, нет, не тут, конечно, разговаривать нужно. Слишком много чужих ушей. И слишком взрывоопасная ситуация.
В каждой женщине живет: стерва, дура, ведьма, ангел и принцесса.
Кого разбудите, того и получите. (с)
Хоть немного поспать этой ночью Эдгару удалось только потому, что не знающая подробностей Эльза получила от Дожа строгие инструкции напоить мужа успокоительными и снотворными зельями и проследить, чтобы он сразу лёг. Это были уже не первые порции транквилизаторов, которые Эдгар получил вчера вечером: когда он вернулся к Дожу, чтобы отчитаться о содеянном и забрать обливиаторский значок, его трясло, а руки ходили ходуном, и Элфиас, конечно, не преминул оказать ближнему первую помощь, окатив его парой успокаивающих заклятий. Это помогло снять начальную, острую фазу охвативших его переживаний, но Эдгар всё равно чувствовал себя паршиво, как никогда до сих пор. Он вообще не хотел возвращаться домой, потому что больше не мог, как раньше, открыто смотреть в глаза Эль и детям, зная, что совершил, и скрывая от них эту страшную, непосильную правду.
Домой он, конечно же, вернулся. По счастью, Виктор и Эмбер к этому моменту уже сладко посапывали в своих кроватках — Эдгар заглянул посмотреть на них, ощутив острую потребность убедиться, что эта часть его жизни всё ещё с ним, что он не отнял её сам у себя безвозвратно тем, что натворил. Или всё-таки отнял?
Сложно сказать, какие слова Дож нашёл для Эльзы, но предварительная работа явно была проделана: жена ни о чём не расспрашивала, не укоряла за позднее возвращение и нашла в себе силы, подавив любопытство, окружить его заботой, которой Эдгар, как ему казалось, был недостоин. Присев на высокий кухонный табурет, чтобы выпить зелья, как настаивала Эль, Эдгар поймал её одной рукой за талию, привлёк к себе и снизу вверх заглянул супруге в глаза.
— Я сделал что-то ужасное, Эльза. Что-то, чего я себе никогда не смогу простить.
Она нежно коснулась его лица кончиками пальцев и вдруг посерьёзнела.
— Послушай меня, Эдгар. Я не знаю, о чём ты говоришь, но это неважно. Что бы ты ни сделал, это не твоя вина. В этом виноват тот, кто заставил тебя это сделать. Или ты мог отказаться?
Эдгар сглотнул. Тёмному Лорду нельзя сказать «нет», если ты не готов в тот же момент лишиться всего, что тебе дорого. Мог ли он лишиться их? Позволить этому бесчувственному существу забрать у него Эмбер, Виктора, Эль?
— Нет, — едва слышно ответил он: связки перехватило, и голос моментально сел, отказываясь служить своему хозяину.
— Значит, ты не виноват, — строго сказала Эльза. Она, конечно, не могла сказать ничего иного, и Эдгар был благодарен жене. Только легче ему от этих слов не становилось. Потом они надолго замерли, обнявшись: он обхватил её обеими руками и уткнулся лбом ей в грудь, она стояла рядом, ласково перебирая его волосы. Ещё чуть позже Эдгар послушно выпил все зелья и лёг в кровать.
Ему удалось уснуть, но сон тоже не принёс облегчения: тревожные видения мелькали перед глазами, больше изматывая, чем способствуя отдыху уже порядком истерзанной нервной системы. Наутро Эдгар проснулся усталым и разбитым. Привычная утренняя возня, расшумевшиеся дети и сборы на службу немного отвлекли его на время, но осторожные, брошенные украдкой оценивающие взгляды Эльзы теперь, почему-то, раздражали и мешали собраться. А собраться было нужно, чтобы никто в Министерстве не заметил неладного и уж точно ни в коем случае не догадался о причинах. В неосознанной попытке сбежать от самого себя Эдгар ушёл на работу довольно рано. Ему казалось, что в министерских стенах ему должно стать легче: там никто ни о чём не знал, никто его не осуждал и не сочувствовал ему, и чужие взгляды не давили невыносимым для него сейчас состраданием, а поток рабочих задач должен был дать пищу для ума и отвлечь его от того, что случилось накануне вечером.
Но сосредоточиться на делах оказалось как никогда сложно. Взгляд бессмысленно блуждал по строчкам на пергаменте, не улавливая сути, чужие голоса сливались в белый шум, а перед глазами то и дело вспыхивали непрошенные образы Роуэн Росс, то живой, то мёртвой. В поисках спасения Эдгар заглянул к дежурной группе, но, не найдя в себе сил посмеяться вместе со всеми шутке Флеминга и один раз не услышав, как к нему обратился Ньютон, снова скрылся у себя в кабинете, решив повременить с живым человеческим общением.
В этот день просто не могло произойти ничего более неуместного, чем вызов к громовержице всея департамента. Само собой разумеется, именно это и случилось. Вернее, даже хуже: Доркас Медоуз явилась к нему сама, без предварительного оповещения и объявления войны. Естественно, при виде госпожи начальницы Эдгар незамедлительно сделал две вещи: во-первых, напрягся; во-вторых, встал с места, чтобы её поприветствовать. Помимо того, что визит властительницы катастроф пришёлся чрезвычайно некстати, она ещё и остановилась на пороге, оставив дверь открытой, так что их разговор могли услышать снаружи. А первые же её слова подтвердили, что беспокоился Эдгар не напрасно: он понятия не имел, что сталось с этим треклятым анимагом. Пропустил? Ещё не добрался до нужного отчёта?
— Миссис Медоуз, пожалуйста, проходите, — любезно пригласил её Эдгар. — Я предположил бы, что дело направлено в бюро регистрации… — перед его мысленным взором снова полыхнуло бледным пятном лицо Роуэн Росс, её болезненно впалые щёки, пухлые губы, заострившиеся скулы. Эдгар на секунду прикрыл глаза, выдохнул и снова посмотрел на Доркас. — Кажется, мне попадалось что-то такое сегодня, но, честно говоря, я не обратил на это дело большого внимания. Обливиаторы с соседями-магглами поработали. По всей видимости, никаких серьёзных трудностей не возникло.
И, вполне вероятно, он поставил под отчётом свою подпись, не вчитываясь в детали, потому что, сколько он ни старался, смысл служебных документов сегодня проходил мимо него.
- Вот как... - задумчиво проговорила Доркас и несколько неодобрительного качнула головой. - Понятно.
Для человека с таким хаосом внутри Боунс держался - пока - более чем сносно, но именно что в относительном смысле. В абсолютном же даже безо всякой эмпатии было заметно, что что-то не так. Не настолько не так, пожалуй, чтобы кто-то особо сильно заинтересовался. Не выспался, проблемы дома, переутомился... Но отклонение от нормы все-таки было заметно. Едва ли Боунс в своем обычном состоянии начал бы практически оправдываться перед ней, как сегодня. Даже вовремя разговора о пресловутом значке, который был куда более серьезным поводом для внимания, держался он куда увереннее и грамотнее, что ли. К тому же, сейчас было достаточно заметно, что мыслями он периодически совсем не тут.
"Вот только где?"
А в таких ситуациях у человека обычно два пути: либо вверх, либо вниз. И потенциально "вниз" Доркас сейчас крайне тревожило. Потому что то, насколько все "не так" станет заметно уже не только ей, но и окружающим. А это плохо. И для Боунса, и для Ордена. И это притом, что она не в курсе, кто еще вовлечен в то, чем занимался в последнее время ее подчиненный.
От иррационального желания оставить дверь открытой, будто от этого дышаться ей будет легче, пришлось быстро отказаться. Мало того, что это была совершенно дурацкая иллюзия, не имевшая никакой связи с реальностью, так еще и продолжение разговора однозначно было не для чужих ушей. Кому надо, конечно, найдет способ подслушать. Кого когда останавливала запертая дверь, если прямо очень нужно? Но хотя бы не на весь коридор они дальше говорить будут. И кто слышал начало, наверняка решит, что начальница пришла с плановым разбором полетов, чтобы глава обливиаторов не особенно расслаблялся. Продолжение уже до них не долетит, но Боунса наверняка посочувствуют. И хорошо. Пусть будут при таком мнении.
Оно вполне рабочее и более чем допустимое. Лишь бы других версий не строили. Доркас хоть и была известна как одна из самых суровых и жестких глав департаментов, а разносы руководителям отделов на глазах их прямых подчиненных никогда не устраивала и в значительное менее эмоционально накаленных ситуациях. Но за закрытыми дверями, да. "Что значит вы не помните? Может быть, вы и отчет читали, не глядя?"
Сейчас, правда, от разноса на практически ровном месте могла случиться только одна польза - Боунс сорвется под прессингом и сболтнет лишнего о случившемся. Но это было не единственным вариантом развития событий - и далеко не оптимальным, если такое произойдет в стенах Министерства. Ибо мало ли что Боунс натворил во имя Ордена? Дож, даже для человека корректного, осторожного и деликатного, в этот раз темнил как-то особенно сильно. Да и Боунс был настолько подавлен чувством вины, желанием сожрать себя и прочими сопутствующими, что на что-то мелкое, на грани нарушения законов или даже просто несерьезное нарушение ради дела, глобально некритичное, произошедшее между вчера и сегодня не тянуло. Разумеется, все могло быть банальнее - у Боунса, например, кто-то умер. Но с чего бы Дожу темнить о чем-то таком? Тем более, раз он сам просил Доркас не есть этого хорошего мальчика, несмотря на его сложные эмоции. Ну нет, тут точно проще было объяснить ей ситуацию, чтобы она не лезла.
Дверь захлопнулась с негромким хлопком, Доркас прошла вглубь кабинета, опустилась в кресло для посетителей напротив Боунса и будто легким дуновением ветра послала тому все-таки немного спокойствия и расслабления. Вина - не истерика, успокаиванием ее всерьез не перекроешь. Но, может, хоть напряг от появления начальницы чуть спадет, а заодно общая, остро ощутимая нервозность, висевшая в воздухе станет на пол-градуса пониже. Потому что Доркас и правда казалось, будто в кабинете нечем дышать.
- Неважно выглядите, Боунс, - обронила она нейтральным тоном. - Вы нездоровы?
"Вовсе не так паршиво выглядите, конечно, в сравнении с тем, как себя чувствуете, но все равно - не очень".
- Вы, кстати, уже обедали? - чуть приподняв брови, продолжила она, откинулась на спинку кресла и скользнула задумчивым взглядом по кабинету.
Следить за выражением лица Боунса ей необходимости не было, а он, может, будет меньше дергаться, если она не станет буравить его пристальным взглядом. Хотя от таких, вроде бы, невинных вопросов, конечно, попробуй не задергайся, когда у тебя рыльце в пушку.
В каждой женщине живет: стерва, дура, ведьма, ангел и принцесса.
Кого разбудите, того и получите. (с)
С порога его кабинета Доркас всё-таки сошла и даже дверь за собой прикрыла — не совсем с той стороны, с какой это было бы идеально, но Эдгар не жаловался: всё лучше, чем ничего. Теперь хотя бы не весь отдел услышит, как она будет его распекать. Он, правда, толком не понял, за что именно, но в некоторых случаях такие детали не имеют особого значения. К тому же, потенциальная выволочка от светлого руководства его сейчас мало трогала — что такое лёгкий нагоняй от начальства в сравнении с собственноручно совершённым убийством? Сущая ерунда, не заслуживающая внимания. Впрочем, не совсем так: уделить ей внимание было как раз необходимо, и Эдгар мысленно тяжело вздохнул, стараясь собрать все оставшиеся душевные силы, чтобы продержаться ближайшие несколько минут, пока миссис Медоуз не уйдёт и не оставит его наедине с его маленьким персональным адом. Что удивительно, силы, кажется, даже нашлись, а ведь он на это уже почти не рассчитывал. Похоже, присутствие громовержицы пока ещё оставалось способно отвлечь его в достаточной степени, чтобы не свихнуться от чрезмерно интенсивных переживаний. Даже когда она села в кресло, Эдгар не ощутил ожидаемой досады из-за того, что Доркас явно планировала задержаться. Да что же он такого натворил, если она решила взять его осадой? Эдгар порылся в памяти, пытаясь найти на текущей неделе какой-нибудь серьёзный прокол, но правда была в том, что с момента визита Тёмного Лорда в его дом он едва ли мог думать о чём-то другом, помимо данного ему задания. Ворох тягостных мрачных мыслей стремительно разрастался грязным комом, грозя перерасти в лавину и погрести его под собой, но голос главы департамента вовремя вернул Эдгара к реальности.
— Спасибо за беспокойство, — почти машинально откликнулся он. — Со здоровьем всё в порядке. Просто не выспался.
Это, в принципе, было правдой, потому что заметных физиологических проблем Эдгар за собой не знал, а острый недостаток сна на этой неделе стал его постоянным спутником, хотя он почти не ощущал его, подпитываемый регулярными всплесками адреналина. Однако следующий вопрос начальницы стал для него полнейшей неожиданностью и окончательно выбил из колеи, потому что Эдгар уже настроился на головомойку, но никак не на… что это было-то вообще — приглашение пообедать?
— Ещё нет, — с нескрываемым недоумением ответил он и, чуть наклонив голову, исподлобья обратил на Медоуз вопросительный взгляд. — Вы спрашиваете, потому что хотите меня съесть?
Трудно было сказать, что в этот момент вызывало у Эдгара наибольшее удивление: собственная сохранившаяся способность пошутить или непринуждённость, с которой руководительница департамента катастроф заговорила об обеде и принялась безмятежным взглядом скользить по кабинету. Или это был специальный манёвр по усыплению бдительности, чтобы последующая головомойка застала его врасплох? Если так, то план миссис Медоуз работал: Эдгар уже не знал, что и думать. И чего ждать от начальницы — тоже. И это, разумеется, напрягало — хотя и не настолько, как кровь на его руках и бессловесная фигура Роуэн Росс, то и дело прогуливавшаяся по кабинету и обращавшая цеплявшие, поддразнивающие взгляды на его хозяина. «Убил меня и развлекаешься? На работу ходишь, с начальницей обедаешь. Ну-ну», — как будто бы говорил этот насмешливый взгляд призрака, существующего исключительно в сознании Эдгара.
"Немного эмпатии, немного интриги - и мы уже имеем на руках озадаченность, с которой вполне можно взаимодействовать без избыточной потери нервных клеток. Замечательно же".
Все прочие эмоции Боунса, конечно, никуда глобально не делись, но, очевидно, временно отступили на второй план, потому что фонили Доркас не так сильно, как несколько минут назад. Но только если бы она прямо сейчас ушла, то все наверняка бы быстровернулось на круги своя. Даже если бы она щедро одарила Боунса спокойствием, оно улетучилось бы в считанные минуты. Как и любые другие позитивные эмоции. Только тогда Боунс еще бы и насторожился. Как бы ни был он сейчас погружен в себя, а ниоткуда ни возьмись взявшиеся радость и любовь ко всему сущему он бы точно заметил как нечто странное. Да и не нужны ему были сейчас резкие перепады. Ему бы они проблему вовсе не решили, а ей бы помогли краткосрочно, что ее также не устраивало, какой бы ни была сильной усталость от этого катавасии последних дней.
Нет, и Боунс, что бы он там ни натворил, и она заслужили передышку. Но все-таки несколько более естественного характера. Хотя бы ненадолго. Потому что желание Доркас выяснить, что же произошло с передышкой едва ли вязалось. Скорее уж, он рисковало послужить противоположным целям, если только Боунс не испытывал внутренней потребности поделиться произошедшим с кем-нибудь. Вот уж чего-чего, а этого Доркас, на основании его эмоций, оценить никак не могла. Если таковое желание и было, то его крепко погребли под собой прочие переживания. В общем, женщина заключила, что по ходу станет яснее, как глубоко копать и копать ли вовсе. Впрочем, зная собственный характер, Доркас подозревала, что маятник качнется в сторону "копать".
Внезапный вопрос застал уже ее немного врасплох. Она чуть удивленно приподняла брови, а затем негромко рассмеялась.
- Сытый подчиненный, конечно, был бы питательнее голодного, - отозвалась она. - Но нет, есть я вас не собираюсь. По крайней мере, не сегодня.
Юмор. Юмор - это хорошо, хотя, скорее всего, на данном этапе тоже недолгосрочно.
- Раз не обедали, пойдемте где-нибудь подышим воздухом и поедим. В таком состоянии, как сейчас, боюсь, вы не только о канарейках забудете, но и отчет о драконе, залетевшем в Тауэр и съевшем всех местных воронов, пропустите мимо глаз и ушей, - уже серьезнее добавила Доркас. - К тому же, нам надо поговорить.
Что конкретно она будет говорить, а что оставит при себе, Доркас пока не решила. Но, что бы там ни думали Дож с Дамблдором, а кое-какие карты на стол надо было выложить. К дракклам меры безопасности, ей нужна собственная нервная система не в самом убитом состоянии и отсутствие хождений вокруг да около с Боунсом. Такие игры хороши периодами, например, с главами других департаментов, но никак не тогда, когда видишь человека каждый день и регулярно с ним при этом общаешься.
Отредактировано Dorcas Meadowes (2021-09-02 18:03:08)
В каждой женщине живет: стерва, дура, ведьма, ангел и принцесса.
Кого разбудите, того и получите. (с)
Шутка прошла. Миссис Медоуз тихо и, как казалось, совершенно искренне рассмеялась, после чего ответила, поддержав тонкую и хрупкую ниточку юмора. Это совсем не походило на начало воспитательной беседы или, тем более, разноса, и в иной ситуации могло бы настроить на умиротворяющий лад. Но только не сегодня. Эдгар так и не улыбнулся, однако кивнул руководительнице департамента, демонстрируя, что оценил её остроумие и благодарен ей за то, что она поддержала шутку.
— Спасибо, — ответил он в тон Доркас, выражая признательность за то, что сегодня она его поглощать не собиралась (а это значит: если повезёт, то только понадкусывает), и с удивлением ощутил, как дыхание жизни, может быть, впервые за эту неделю коснулось его, сюрреалистически, болезненно настоящее, почти физически ощутимое. За ним, не заставляя себя ждать, последовало уже недвусмысленное приглашение «прогуляться и пообедать». Миссис Медоуз не переставала его изумлять, но отказать столь прямому предложению начальницы Эдгар не мог, что бы она ни затевала.
— Конечно, — быстро кивнул он, сгрёб с рабочего стола стопку документов и убрал их в ящик под ключ. Но, подождите-ка, что значит «в таком состоянии, как сейчас»? И про Тауэр…
— А что, в Тауэр залетел дракон? — с неподдельным ужасом переспросил Эдгар, посмотрел на выражение лица громовержицы всея департамента и выдохнул. Да, он однозначно попался: в нормальном состоянии он ни за что не купился бы на такой шуточный развод.
— Вы меня подловили. Простите, миссис Медоуз, я сегодня действительно не в лучшей форме, — повинился Эдгар. — Как вы меня так быстро раскусили?
Это было нечто среднее между любезностью и любопытством, между юмором и комплиментом. В общем, этот вопрос никого ни к чему не обязывал и являлся преимущественно риторическим: Боунс полагал, что, вероятно, недостаточно хорошо владел собой сегодня, а его непосредственная начальница всегда отличалась изрядной проницательностью. Возможно, он даже задумался бы об этом поплотнее, если бы не был так занят собственными проблемами последние полгода или около того.
Он поднялся из-за стола и постарался встряхнуться и придать себе бодрый вид, чтобы у его собеседницы не возникло сомнений в его дееспособности и в том, что все трудности носят временный характер.
— Я готов. Куда мы идём?
Эдгар бы добавил к этому вопросу и другой — о чём она хотела с ним поговорить? — но даже для него уже было очевидно, что увести его из отдела миссис Медоуз хотела не просто так, поэтому имело смысл немного потерпеть. Роуэн Росс за плечом у его начальницы иронично усмехнулась: торопиться ей точно было некуда, но она явно находила извращённое удовольствие в том, чтобы повсюду следовать за ним по пятам, осваивая как можно более широкие территории. Эдгар уже начинал привыкать к её мнимому присутствию.
Доркас совершенно не ожидала, что Боунс развеселится на какие-то из ее слов. Настроение у него точно было не то, несмотря на легкие проблески попыток в юмор, а энергии, кажется, едва хватало на поддержание фасада самообладания. Какой уж тут смех или даже искренняя улыбка. Но то, что ирония про дракона дойдет до него со столь явным опозданием, даже для Доркас оказалось сюрпризом.
- Угу. То-то и оно, - вздохнула она, качая головой, впрочем, скорее сочувственно, чем осуждающе. - Если бы дракон залетел в Тауэр, то мы бы сейчас с вами точно не обед обсуждали. Домой бы вас в таких растрепанных чувствах отправить, но что-то я сомневаюсь, что вам там сильно лучше сейчас станет.
Доркас почти на сто процентов была уверена в том, что семья Боунса не в курсе ситуации. По крайней мере, не целиком точно. А при жене и детях, учитывая то, что семью Боунс явно любил и очень ею дорожил, притворяться будет, с одной стороны, сложнее, а с другой - необходимее. И невозможность рассказать все так, как есть, будет давить ощутимее. Начальница в этом смысле - ерунда, лишь бы не уволила. Перед ней вину за тайны, тем более, такие, которые по мнению Боунса, эту начальницу никаким боком не касаются, испытывать будет ну очень сложно. Любимые и родные люди - дело совсем другое.
"Из-за чего же вам так развезло-то, а? Людей похищали-пытали-убивали против своей воли? Были свидетелем этих трех действий?"
Просто любая другая незаконная деятельность слабо вязалась, в представлении Доркас, с настолько надломленным состоянием. С прочими нарушениями закона, пожалуй, мог бы достаточно ярко фигурировать страх, но как раз это чувство в общем флаконе острых переживаний точно не играло роль первой скрипки.
- Как раскусила... - задумчиво протянула Доркас, поднимаясь следом. - А сами до сих пор не сообразили? Ваш предшественник вот куда быстрее додумался. Но он, справедливости ради, был ощутимо старше вас и меня лично знал дольше.
Попытка придать себе бодрый вид адекватного человека Боунсу вполне себе удалась, и Доркас мысленно скрипнула зубами. Она-то контраст все равно видела. И это раздражало, хотя на месте подчиненного она бы наверняка вела себе примерно так же. Только вот этот подчиненный не был эмпатом, а потому настолько остро несоответствие внешнего внутреннему не ощутил бы.
- Эдгар, выдохните, пожалуйста, - не выдержала она, положила ему руку на плечо и, чуть задрав голову, потому что до этих высоких мужчин попробуй допрыгни, посмотрела ему в глаза. - Я действительно не планирую сейчас есть ничего и никого, кроме обыкновенной еды. Независимо от того, насколько вменяемо вы себя будете вести. Но, Мерлина ради, перестаньте, пожалуйста, изображать то, чего на самом деле нет.
Она выдохнула, опустила руку и отступила на несколько шагов.
- Извините. На магловскую территорию. Одежду трансформируйте, пожалуйста, в соответствии с ситуацией, - уже абсолютно ровным тоном переключилась она, сама последовала своему же совету, а затем она достала значок и протянула Боунсу руку. - Держитесь крепче, а то потеряетесь еще по пути.
Отредактировано Dorcas Meadowes (2021-09-03 01:36:52)
В каждой женщине живет: стерва, дура, ведьма, ангел и принцесса.
Кого разбудите, того и получите. (с)
Происходило что-то странное. Миссис Медоуз вздохнула и покачала головой, но не осуждающе, а скорее сочувственно. Да быть такого не может. Ему наверняка показалось. Глава департамента катастроф — непробиваемая железная леди, которую не волнуют проблемы подчинённых, пока они не начинают мешать им хорошо выполнять свою работу… А вот и ответ. Про себя Эдгар нервно усмехнулся. Очевидно, он и не заметил, как отвлёкся настолько, что перестал справляться со своими непосредственными обязанностями — отсюда и повышенное внимание со стороны высокого руководства, и её стремление устроить ему незабываемую беседу, для чего, конечно же, нужны особые, непривычные условия… Стоп, что? Что значит «ваш предшественник додумался куда быстрее»? Было, до чего?
Взгляд Эдгара застыл на Доркас. Вероятно, выглядел он при этом, как воришка, застуканный на месте преступления. Ну, такой, очень большой воришка. Смысл последовавших слов миссис Медоуз постепенно начинал достигать его сознания. Дышать, не изображать то, чего нет. Её замечания о том, что он плохо выглядит, хотя другие об этом не обмолвились. Её потрясающая проницательность при каждом разговоре с глазу на глаз и даже до их начала — она всегда подбирала максимально неудобный, с точки зрения Эдгара, момент для того, чтобы зайти или вызвать его к себе. Правда, до сих пор он считал это особым начальническим талантом и списывал на совпадения — благо, неудобных моментов в последнее время выпадало, хоть ковшом черпай.
А теперь ещё такой нехарактерный для этой цельнометаллической — ну ладно, не стервы, но ведьмы так уж точно — жест поддержки: рука на плече… Да она же знала, что он… Знала, как он себя ощущает. Просто потому, что…
— Вы эмпат, — обречённо выдохнул Эдгар, глядя начальнице в глаза. Что-то внутри подскочило и начало стремительное, но оттого не менее мучительное и долгое падение в бездонную пропасть. Как же много она должна была знать! С самого начала, с Кровавого Рождества, с его первой беседы с Дожем, все его эмоции были у Доркас как на ладони. На фоне этой катастрофы здесь и сейчас Эдгар даже не обратил внимания на то, что иллюзорный призрак Роуэн Росс временно исчез из его сознания, вытесненный новой актуальной проблемой. Хотя… проблемой ли?
Если она знала, какие чувства он испытывал на протяжении долгого времени, то наверняка должна была понять, что что-то в его жизни не в порядке. Допустим, поначалу у неё не было веских оснований, чтобы действовать, но ведь это тянулось так долго, с некоторыми спадами и обострениями, по которым можно было вычислить определённые детали. С учётом этих вновь открывшихся обстоятельств, Эдгар был вынужден признать, что миссис Медоуз обходилась с ним довольно мягко. Особенно если обратить внимание на тот факт, что она вообще могла поделиться своими подозрениями с компетентными органами или, проще говоря, настучать на него в ДОМП, а дальше пусть сами разбираются. Но железная леди департамента катастроф выбрала совершенно, абсолютно иную модель поведения, и это, в свою очередь, говорило о том, что она знала ещё больше. Скорее всего, так. То есть… они на одной стороне?
И всё это время Доркас «наслаждалась» феерическим букетом его ярчайших в своей мрачности эмоций. Проклятье. Эдгар почувствовал себя виноватым.
— Простите, — сказал он. — Я всегда старался держать себя в руках, но эмоции проще скрывать, чем подавлять или контролировать. Вам со мной здорово не повезло, — Эдгар попытался улыбнуться, но смог лишь несколько нервно дёрнуть уголком губ.
Однако последняя неделя выдалась особенно тяжёлой и богатой на переживания. Такое не скроешь и не сгладишь вскользь оброненным ироничным комментарием. Придётся что-то говорить. Вопрос в том, правильно ли он понял ситуацию, и как много знает миссис Медоуз? Следуя приглашению, Эдгар коснулся её руки.
Наблюдать за чрезвычайно эмоциональным, разумеется, процессом размышлений Боунса было и любопытно, и немного нервно. На эмпатию все реагировали по-разному. А сейчас подчиненный, тем более, мог выдать какую угодно реакцию. И лучше бы не слишком бурную. Хотя бы на территории департамента. Но деваться было некуда: сама не выдержала и высказалась прежде, чем они покинули министерство. Придется пожинать плоды своей же несдержанности. Но посмотрела бы она на других людей, которые четвертые сутки терпели такую нагрузку на нервную систему, вдобавок ко всем прочим эмоциям других людей вокруг, которые, конечно же, никуда не делись.
...Но, вроде как, в общем и целом, обошлось.
- Бинго, - хмыкнула Доркас, когда Боунс, наконец, дошел до нужного вывода, и поморщилась. - Ну, не вы, Боунс, первый, не вы, боюсь, последний. И, право, при всех периодически возникающих идеях прибить вас из жалости, я не то чтобы совсем непривычна к калейдоскопу чужих эмоций.
Она крепко сжала его ладонь и активировала перемещение по значку. Желание-таки "подправить" эмоции, потому что Боунс ожидаемо и напрягся, и расстроился, и по-иному, но занервничал, было довольно сильным. Но теперь это было еще неэтичнее делать без его разрешения. К тому же, ей грех было жаловаться: сейчас его эмоции для разнообразии стали куда менее убойно-мрачными, чем с полчаса назад. Как и предполагалось, открытия о Доркас им воспринимались совсем не такими трагичными и ужасными, а своей внезапностью перекрывали - временно, наверняка - эмоции о том, что произошло.
- Как с главой обливиаторов, скорее, повезло. Но существуй где-то в этом мире оперный театр эмоций, вы бы точно там получали главные драматические и трагические партии, - с мрачноватым смешком добавила Доркас, когда они уже оказались за пределами министерства, в небольшой просторном парке городка в ста милях от Лондона, и она отпустила его руку. - Этого я никак отрицать не могу. И Элфиас, когда просил меня проявить понимание и не трогать вас, едва ли в полной мере представлял всю широту вашего эмоционального диапазона и масштабы моей восприимчивости.
Собственно, понимание она и сейчас старалась проявлять, и уж точно не хотела Боунса добивать. Сильнее необходимого. Но делать вид, что ничего не происходит, становилось уже просто невыносимо. Да и ему сидеть в кабинете один на один со своими мыслями и чувствами было не особенно полезно. Сегодня, как минимум. И красивые виды, вроде как, тоже должны исцелять. Ну так, в теории.
- Мы в парке Пэйнсвика. Пройдемся до ресторанчика, тут недалеко. Его держит сын моей кузины, сквиб. В остальном городок чрезвычайно магловский. Шансы, что нам помешают разговаривать и даже просто узнает кто-то, кроме Джорджа, минимальны, - пояснила она.
А двоюродный племянник с магическим миром практически не контактировал. Так что еще сильнее снизить риски ненужных вмешательств, сейчас или в будущем, можно было, разве что оставив значки на работе, но посреди рабочего дня делать подобное было бы чрезвычайно неосмотрительно. Руководитель всего департамента катастроф и глава обливиаторов, одновременно исчезнувшие из зоны доступа на часок-другой, в нынешних реалиях - явный перебор.
Отредактировано Dorcas Meadowes (2021-09-03 15:06:42)
В каждой женщине живет: стерва, дура, ведьма, ангел и принцесса.
Кого разбудите, того и получите. (с)
Находиться в неформальной обстановке в обществе главы департамента было непривычно, понимать, что она чувствует все его эмоции, — и того необычнее. Впрочем, угрозы Эдгар не ощущал, и это обнадёживало. К тому же, миссис Медоуз прямо подтвердила его догадку, пусть и уже достаточно крепкую, чтобы он сам смог высказать её в форме утверждения. «Прибить из жалости», значит. Эдгар хмыкнул. Повезло департаменту катастроф, что у его начальницы есть чувство юмора и терпение, не позволяющее угрожающей шутке превратиться в смертоубийственную реальность. Ну, и привычка к собственной эмпатии, разумеется.
Но совсем не думать об этом внезапно обнаружившемся новом общем между ними Эдгар не мог. Из-за своего дара миссис Медоуз, как внезапно оказалось, была посвящена в значительную часть его жизни, хотя и вряд ли могла знать точные причины испытываемых им эмоций. И ведь эмпат не может просто отрезать чужие переживания и отгородиться от них. Вообще-то, поразительно, как она в самом деле до сих пор его не убила. А в Министерстве и непосредственно у них в департаменте полно других людей, и у каждого свой эмоциональный фон… что, вероятно, тоже говорило не совсем в его пользу, потому что то, что он показывал, в последнее время здорово расходилось с тем, что он на самом деле испытывал. Доркас, конечно, догадывалась, что ему есть, что скрывать. Крайне неожиданная проблема, и как её решать, Эдгар пока не придумал.
Тем временем, наскоро поколдовав над одеждой, они перенеслись по значку миссис Медоуз куда-то, как было заявлено ранее, на территорию маггловского мира, причём явно за пределы Лондона. Район был Боунсу незнаком, но его спутница пояснила, где они находятся и куда направляются. Эдгар возражений не имел: вероятность, что их подслушает кто-нибудь не тот, здесь, по-видимому, стремилась к нулю, и это было то, что нужно.
Доркас, между тем, продолжала говорить. Что же, по крайней мере к его профессиональным качествам у неё претензий не было. Да и всё остальное, говоря откровенно, не звучало серьёзным упрёком. Для громовержицы она вообще держалась на удивление мило и… она что, успокаивает его? Интересно, только обычными человеческими методами или с применением эмпатии? Впрочем, какая разница, если это работает. Жаловаться Эдгар точно не собирался — ему выдались слишком тяжёлые сутки, чтобы отказываться от передышки, чем бы они ни была вызвана. …Элфиас? Он повернул голову и бросил на волшебницу быстрый внимательный взгляд.
— Так вы… вот оно что, — понимающе выдохнул Эдгар. Облегчение, которое он ощутил в этот момент, наверняка было настоящим. Значит, всё в порядке, и они в самом деле на одной стороне… хотя бы условно. Эдгар снова хмыкнул и качнул головой. — А ведь было время, когда я подозревал, что вы можете оказаться в другом лагере. Правда, тогда я почти совсем вас не знал.
Они продолжали шагать в указанном Доркас направлении. Людей навстречу попадалось не слишком много. Облегчение, которое испытал Эдгар благодаря сообщённой ему «новости», продлилось недолго: он понял, что ему наверняка не миновать расспросов. Он не был уверен, что к ним готов.
— Простите, миссис Медоуз, — начал Эдгар после непродолжительной паузы, — возможно, я не вправе об этом спрашивать, но как много вам известно обо мне? Потому что Элфиас очень осторожно обращается с информацией. К примеру, вашего имени он при мне не упоминал, хотя между нами установились весьма доверительные отношения.
Эдгар по-прежнему думал, что Дож не рассказывал ему о других единомышленниках не потому, что сомневался в нём, а потому, что хотел максимально защитить всех участников этой теневой структуры. С точки зрения Боунса, это было правильно, хотя и создавало некоторые трудности в ситуациях, подобных их с миссис Медоуз.
Стоило направить мысли Боунса в иное, неожиданное русло, и его эмоции вскоре подстроились, теперь почти ничем не отличаясь от эмоций любого человека, занятого размышлениями о новой информации. Это позволило и самой Доркас немного расслабиться. Обычный, привычный фон, который в любой другой ситуации она бы игнорировала, потому что в нем нет ничего особенного, ничего, что требовало бы ее повышенного внимания. Сейчас совсем игнорировать было рискованно, потому что чуть выровнившееся состояние Боунса могло не продлиться долго, особенно, учитывая то, что действительно неприятных тем они сегодня все равно так или иначе коснутся в дальнейшем разговоре. Но пока передышку получил не только Боунс от себя, но и Доркас - от него.
Конечно, у всех этих ее откровений о себе были однозначные подводные камни. Сейчас Боунс был несколько шокирован тем, что она - эмпат, но реагировал вполне ровно, потому что тревожили его в данный момент весьма конкретные вещи. Но дальше у него еще будет масса времени задуматься о обо всем этом с более широкой точки зрения, о том, насколько ему некомфортно регулярно находиться рядом с человеком, который чувствует каждую его эмоцию и даже ничего с этим сделать не может. Не все способны воспринимать подобное как данность. Именно поэтому Доркас не скрывала, но и не афишировала свою эмпатию. Порой это знание слишком многое усложняло. Критически усложняло. Увы, имевшая у них на руках ситуация здесь и сейчас была такова, что все усложняло как раз обратное. Для Доркас, в первую очередь, конечно же. Боунсу, может, и хорошо было пребывать в неведении. Но Доркас для себя уже на пути в его кабинет решила, что риск того стоит. А дальше будет видно.
- Вот они, подводные камни конспирации, - негромко усмехнулась она на слова Боунса. Нет, конечно же, она ощущала от него некоторое недоверие, но как раз на эту тему всерьез не думала. Доверие к свеженькому начальству - роскошь. Странно было бы, испытывай подчиненный к ней доверие с первых дней совместной работы. - Я тоже много чего о вас думала, кстати. Еще в феврале, когда Дож почти прицельно интересовался у меня именно вами. Да и раньше, потому что когда твой привычный глава обливиаторов, не так давно собиравшийся сидеть на этой должности еще лет двадцать, внезапно заявляет, что уже не первый год мечтает посвятить себя семье и разведению пчел где-нибудь в Сассексе, это вызывает вопросы. Как и ваша бурная реакция на рождественские события.
Слова она старалась подбирать достаточно аккуратно, но скрывать некоторые вещи уже не видела смысла. А так, может, что новое для себя узнает, если откроет побольше сравнительно безопасных карт. Или какие-то новые выводы сделает для себя после того, как озвучит что-то вслух.
Последняя мысль, кстати, сработала практически тут же. А ведь то, как Дож задавал вопросы в середине феврале, заставляло задуматься. Например, о том, что в декабре Боунс если и заигрывал с темной стороной, то, возможно, еще не по согласованию с Дожем. Или по согласованию, но у Дожа были в нем сомнения? Или Дож еще не был в курсе, но тогда что и как? Боунс сам во что-то полез, один, по собственной инициативе? А вина тогда такая острая за что ей в те дни так фонила? Где-то сильно косякнул, не рассчитав сил? Загадочное что-то было с тем декабрем, что не до конца билось с недавними вводными о том, что Боунс помогает Ордену и "заигрывает" с темной стороной. Например, потому что, если Боунс имел реальное отношение к жертвам на вокзале или в Хогсмиде, то что же он тогда натворил в этот раз? Эмоции-то зашкаливали. Небо и земля между тем, что было в декабре, и тем, что Доркас наблюдала в последние дни. Не билось одно с другим. Логика не билась. Не бились эмоции. Но зацепиться всерьез Доркас тут было совершенно не за что. Было ощущения какого-то киселя или тумана из-за того, что ей не хватало какой-то ключевой информации о событиях прошлого и настоящего. Но здесь и сейчас она все равно не видела для себя оснований не доверять Боунсу в смысле того, на чьей стороне он находился. Хотя бы потому, что она доверяла Дожу, а тот в принадлежности Боунса к их стороне был точно более чем уверен.
- "Доркас", - отстраненно поправила она Боунса, когда тот заговорил снова. - Обращение "миссис Медоуз" оставьте территории Министерства и сугубо рабочим вопросам. Оно вам очень пригодится, когда я вас из-за какого-нибудь пропущенного дракона решу оштрафовать. Что до Элфиаса, хм.
Доркас повела плечом и кивнула.
- Да, Элфиас небезосновательно печется о конспирации. И пришли бы вы сегодня в более-менее адекватном эмоциональном состоянии, так бы и не узнали обо мне. Насколько я понимаю, то, чем вы занимаетесь, гм, на благо нашей стороны, носит такой характер, что чем меньше лишнего знаете вы и чем меньше лишнего знают о вас без особой необходимости, тем для всех безопаснее.
Она бросила задумчивый взгляд по сторонам, чтобы убедиться, что рядом нет никого, кто мог бы легко услышать их разговор. Но парк маленького городка с и так-то небольшим числом жителей в рабочий день почти пустовал. Как Доркас и рассчитывала.
- Так что из конкретики я знаю не так уж много. Все от того же Дожа знаю, что вы занимаетесь чем-то, что связано с близким взаимодействием с... другой стороной. И из того, что происходило с вашими эмоциями в последнюю неделю знаю, что в промежутке между окончанием вчерашнего рабочего дня и началом сегодняшнего произошло что-то, что прошлось по вам катком. Собственно, все, если по фактам.
Ей даже было жаль того, что она сейчас это озвучивает, хотя и она планировала с самого начала все-таки выяснить, что же произошло, и он сам сейчас задал вопрос. Но и выбивать Боунса из едва-едва устаканившегося состояния было тем еще удовольствием, а ведь то, что именно это сейчас и произойдет, даже без вопросов и докапываний с ее стороны, было почти однозначно. А она ведь только-только сама успокоилась.
Отредактировано Dorcas Meadowes (2021-09-04 14:12:36)
В каждой женщине живет: стерва, дура, ведьма, ангел и принцесса.
Кого разбудите, того и получите. (с)
С громовержицей согласовано.
Вне зависимости от того, насколько уместным Эдгар считал свой вопрос, ответ не заставил себя ждать. Он слушал внимательно, чтобы не упустить ни одной детали, и оценивал всё сказанное сразу в двух плоскостях: традиционной информативной и второй, которая дала бы ему дополнительное подтверждение реального существования той связи между миссис Медоуз и Элфиасом Дожем, которая подразумевалась в этом разговоре до сих пор. Полученные пояснения были достаточно подробными и, несмотря на отсутствие прямых неопровержимых свидетельств, позволяли восстановить чёткую картину, опираясь на детали. Например, Доркас сказала, что в середине февраля у них с Элфиасом состоялась беседа о нём, инициированная Дожем. Эдгару об этом разговоре ничего не было известно, однако пока всё сходилось: примерно в начале второй недели февраля он сам пришёл к Элфиасу, чтобы рассказать про ситуацию с Хэмишем Фоули. Это, собственно, и был первый раз, когда он действительно смог сообщить Дожу что-то ценное. К сожалению, в остальном зацепиться было практически не за что: умудрённый жизненным опытом специальный советник визенгамота действительно делился сведениями с крайней осторожностью, поэтому миссис Медоуз, по большей части, основывалась в своих умозаключениях на информации, собранной лично эмпирическим путём. И не то чтобы Эдгар не верил рассказу начальницы — но его положение было настолько неустойчивым со всех сторон, что он не мог позволить себе рисковать. Ему в голову даже закралась отдающая паническими нотками паранойи мысль о том, что миссис Медоуз, возможно, не имеет к Дожу никакого отношения, и лишь в силу своего эмпатического дара догадывается, что он, Эдгар, замешан в чём-то ужасном, а сейчас пытается вызвать его на откровенный разговор этой внезапной и не свойственной для неё доверительной манерой общения. Хотя Роуэн Росс, если рассуждать здраво, ещё не должна была даже попасть в розыск, не то что считаться убитой… Эдгар сглотнул. Нужно было принять какое-то решение, но он колебался. Риск по-прежнему оставался слишком велик для откровений с его стороны, поэтому для начала он решил сосредоточиться на том, что можно было считать относительно безопасным.
— Хорошо: Доркас, — согласился он, когда начальница попросила не называть её «миссис Медоуз» вне министерских стен. — Вы в целом правы. Боюсь, я могу иметь непосредственное отношение к внезапному выходу моего предшественника в отставку, хотя подробности мне неизвестны до сих пор. Но я очень хотел получить эту должность, это правда.
Они как раз пришли в полупустой парк, и Доркас огляделась по сторонам, чтобы убедиться в отсутствии лишних свидетелей — а потом сделала жест, смысла которого Эдгар сначала не понял: она достала из кармана маленькое складное зеркальце.
— Элфиас, вам это, возможно, не понравится, но я спалилась вашему хорошему мальчику, потому что у меня не настолько железные нервы, как вам всем тут кажется, — заявила миссис Медоуз, став чуть меньше громовержицей, чем обычно, а спустя непродолжительное время передала зеркало ему. Это, разумеется, был артефакт для связи, через который Эдгар ясно и недвусмысленно увидел Элфиаса Дожа и услышал его голос . Находить убедительные слова Элфиас всегда умел. Поблагодарив его за прояснение ситуации, Эдгар вернул зеркальце начальнице. Теперь, когда пространства для сомнений не осталось, единственным, что могло помешать ему говорить, были собственные внутренние барьеры. Эдгар об этом не думал. Пока. Ведущую роль в разговоре, к счастью для него, снова взяла на себя Доркас, прямолинейно сообщив, что не знает ничего конкретного.
И снова короткий выдох облегчения быстро сменился совсем другими, уже почти привычными для Эдгара ощущениями. «Произошло что-то, что прошлось по вам катком». Эдгар дёрнулся, как от резкого удара хлыста, облизнул вмиг пересохшие губы и посмотрел по сторонам.
— Давайте присядем, — предложил он, выцепив взглядом подходящую скамейку чуть в стороне. Это было нужно, в первую очередь, ему самому, потому что на этот раз слова Доркас окунули его в реальность с головой, притом в наиболее отвратительной и неприглядной её части. Сев на скамейку и сделав несколько вдохов-выдохов, чтобы унять зарождавшуюся дрожь в конечностях, Эдгар решил, что ему вряд ли станет лучше, поэтому пора начинать говорить.
— Я сам толком не понял, когда именно нашёл выходы на эту «другую сторону». Полагаю, моё повышение минувшей осенью стало билетом на поезд, который должен был доставить меня на отправную станцию. Потом случился Кингс-Кросс, и я осознал всю тяжесть своих заблуждений, а заодно и то, что вряд ли смогу без последствий выпрыгнуть из этого экспресса на полном ходу. Тогда я пришёл к Элфиасу и обо всём ему рассказал. Если не вдаваться в подробности, мы решили оставить всё, как есть. В феврале господа с «той стороны» поручили мне одно дело, связанное с коррекцией воспоминаний. Разумеется, в процессе работы я увидел те воспоминания во всех подробностях — и понял, что увяз по уши. Но на время меня оставили в покое. А примерно неделю назад я вернулся из Министерства и обнаружил у себя гостя, которого не ожидал увидеть в своём доме никогда. Он озвучил мне задание моего «вступительного экзамена». Я не мог…
Дыхание у Эдгара перехватило, он откинулся назад, на спинку скамейки и попытался взять себя в руки, вспомнил об эмпатии и мысленно выругался.
— Извините, — сказал Эдгар и уже ровнее, постепенно выруливая на состояние мрачной отрешённости, прибавил. — Это случилось слишком недавно.
Отредактировано Edgar Bones (2021-09-08 22:37:14)
Разговор с Дожем, похоже, разрешил последние сомнения Боунса в том, к какой стороне принадлежала Доркас. Что говорил Элфиас, женщина слышала обрывками, но суть уловила. Если тот и был недоволен незапланированным раскладом, он никак особо этого не показал и, очевидно, отнесся к подобному развитию событий философски. Ну и Слава Мерлину. Не хватало еще ему что-то доказывать. Это ее подчиненный, в конце концов. И эмпат тут - она. И у всякого терпения есть свои границы. У ее - особенно узкие. И рискуют стать еще уже, если Боунса будет и дальше так же эмоционально качать, как качнуло сейчас после ее слов о том, о чем она имела весьма примерное представление. Нет, злиться Доркас на него не злилась, потому что уже слишком зацепилась своими эмоциями за его, чтобы сейчас в ней оставалось место злости. Но приятного было крайне мало - и очень хотелось, чтобы стало хотя бы не так плохо.
На предложение присесть на скамейку для продолжение разговора Доркас молча кивнула и последовала за Боунсом. Когда было нужно, она умела молчать и не перебивать. А сейчас только мысленно отметила, что все выглядело так, будто подчиненный настолько боялся расспросов с ее стороны, что решил начать говорить первым - и плотину просто прорвало. Она-то думала, что придется вытягивать даже самое ключевое, опорное, а он пошел пересказывать практически с самого начала, опуская только совсем уж детали, которые ей сто процентов знать не следовало. И подробности злоключений Боунса буквально с момента его вступления в должность крайне впечатляли, с одной стороны, расставляя все по местами и заполняя дыры в ее собственном понимании ситуации, с другой - порядком напрягая. Настолько скверной истории Доркас у себя в голове все-таки не рисовала. И это он еще не закончил. И до главного еще не дошел - запнулся.
"Если вляпываться, то уж капитально, чтобы было, что потом внукам рассказывать, если доживете, да, Эдгар?"
- Дайте руку, - отрывисто попросила она, не дожидаясь согласия, накрыла ладонью пальцы Боунса и несильно сжала.
Для человека, который уже больше полугода варился во всей этой истории, имея, видимо, в качестве регулярно собеседника на тему только Дожа, Боунс продержалась очень долго и очень хорошо. Впрочем, Дож действительно всегда находил нужные слова, которые многим помогали. Доркас вот не помогали. Но она и редко нуждалась в чем-то подобном. Она редко сомневалась, редко колебалась, а цену за то, что делала, в виде боли - эмоциональной ли, физической ли - принимала даже с некоторым удовольствием. Наверное, нельзя дожить до сорока с лишним лет, будучи эмпатом, и не стать немножко мазохистом, если ты из тех, кому смирение неведомо. Но Боунс, тот, наверняка, находил в Доже так необходимую в это время поддержку. И тем сильнее напрягало то, что для помощи с тем, что Боунс пока не озвучил, мудрых слов Дожа явно не хватило, раз Доркас всю неделю наблюдала то, что наблюдала. Возможно, потому что проблема не решалась никакими словами, никакими убеждениями, рассуждениями, советами. На фоне этого Доркас подумалось, что и справлялся Боунс даже сейчас со своими эмоциями не так уж плохо. Раз ему хватило сил и заговорить, и много что рассказать. Пусть он будто в омут с головой бросил, но кто-то бы и этого не сделал.
Однако желания помочь, раз уж вариант прибить из жалости категорически не рассматривал, это никак не отменяло, потому что Доркас совсем не нравилась ни та лавина, которая обрушилась на нее несколько минут назад, ни это мрачное "ничто", в которое Боунс норовил уползти после непродолжительного молчания, которое рисковало растянуться. От этого "ничего" до безысходности один шаг. Пусть временной, если Боунс найдет в себе силы справиться и двигаться дальше, но все равно безысходности. Доркас была всем руками за то, чтобы люди сами справлялись со своими переживаниями, даже если процесс подобного больно бил по ее нервам, но тут какой-то перебор выходил по всем статьям. Ну не то чтобы она не верила, что Боунс выплывет. Любимые жена и двое малолетних детей - огромный стимул. Но пусть погружается и выбирается сам как-нибудь тогда, когда ее рядом не будет.
"Тише. Все нормально. Это все не конец. Все нормально. Тише. Будет лучше", - думала Доркас, чуть прикрыв глаза, а магия текла без малейших гарантий успеха, но все равно текла, потому что иногда как-то иначе не получалось.
- Я не настаиваю на том, чтобы вы мне рассказывали, - где-то через минуту сказала женщина и открыла глаза.
"Я и все, про что вы говорили сейчас, не то чтобы собиралась из вас вытрясать".
Руку не убрала, но эмпатическое воздействие прекратила. Она редко использовала эмпатию так прицельно, подробно и вдумчиво. В этом просто почти не возникало необходимости. Успокоить было самым обычным, привычным и простым, отлично действовавшим на истерики и слезы. Здесь же не столько спокойствие нужно было, сколько внутреннее равновесие, далеко не всегда равное спокойствию, и надежда, что ли, в противовес отчаянию. И все такое, не резкое, не буйное, а мягкое, способное вплестись в тот рисунок эмоций, который был здесь и сейчас, и хотя бы ненадолго задержаться, чтобы подпитать собственные эмоции человека, а не остаться лишь кратковременным внушением, которое испарится спустя полчаса. Хотя Боунсу сейчас и полчаса передышки, наверное, были бы за счастье.
А еще это было не то же самое, что с Сандерсом яркими эмоциями играться. С Сандерсом, который изначально будто чистый лист. Это сложнее. И отнимало массу сил. И Доркас искренне понадеялась, что вот эта вот вся потраченная ею энергия сейчас не ушла совсем уж в бездонную пустоту.
- Хотите, озвучу версию, а вы мне скажете - далека я от истины или примерно правильно поняла? Может быть, вам так легче будет? - спросила она дальше, потому что картина складывалась логичная и даже чуть-чуть, как ей казалось, предсказуемая. Она едва ли могла в точности сказать, что выдали Боунсу в качестве "билета" на "вступительном экзамене", но общий вектор представлялся достаточно очевидным. И, если она все с ним верно поняла, то подробности ей ценой ломки Боунса точно не требовались. Если неправильно, что ж... Возможно, и в этом случае - тоже.
В каждой женщине живет: стерва, дура, ведьма, ангел и принцесса.
Кого разбудите, того и получите. (с)
Разумеется, Эдгар изначально не планировал вываливать на миссис Медоуз так много информации. У него в планах вообще не было разговора с начальницей даже на менее щекотливые темы, и всё произошедшее за последние десять минут следовало считать одним большим вынужденным экспромтом, добавлявшим Эдгару ощущения, что он уже давно ничего не контролирует в своей жизни и просто катится с горы вместе со снежной лавиной, пока ещё каким-то чудом удерживаясь на её гребне, но неуклонно приближаясь к недвусмысленной перспективе в самом скором времени оказаться накрытым ею с головой без шанса выбраться на поверхность. Словом, у него не было ни времени, ни возможности обдумать, как вести себя в этой внезапно подсунутой ему высшими силами ситуации, поэтому Эдгар действовал по наитию, подчиняясь требованиям момента. Что самое интересное, это работало. Правда, работало как-то странно, потому что Доркас неожиданно потребовала у него руку, и Эдгар, не раздумывая, протянул ей ладонь.
Он имел весьма слабое представление о том, как работает эмпатия на практике, но сейчас сложно было не догадаться, что это она. Никаких визуальных эффектов Эдгар не заметил. Он только подумал о том, что со стороны они, должно быть, выглядят как довольно занятная парочка, переживающая не лучшие минуты своей жизни в трогательном единении. А потом удивился тому, что в принципе может думать о такой ерунде после всего, что случилось. Пока Эдгар говорил, он смотрел, в основном, перед собой, даже не пытаясь фиксировать реакции Доркас и отслеживать её отношение к высыпанным на неё откровениям, хотя в другое время её мнение бы его, вероятно, весьма обеспокоило. Сегодня ему было попросту не до того. Но теперь Эдгар как будто бы вспомнил, что он тут не один и что мир не вертится вокруг него — удивительное и в некотором роде прекрасное ощущение. Даже нежная майская зелень в парке стала казаться веселее и свежее. «Веселее». Да он уже почти забыл значение этого слова. А всё же небольшая прогулка оказалась хорошей идеей — здесь даже дышалось легче. Только почему он решил, что дело в прогулке? Миссис Медоуз уж точно не просто так держала его за руку, прикрыв глаза. И с чего только она решила ему помочь? Если он чересчур досаждал ей своими эмоциями в Министерстве, она могла просто отправить его домой или услать по какому-нибудь делу, которое якобы необходимо проконтролировать главе обливиаторов лично. Вывод мог быть только один: Доркас просто захотела ему помочь и по каким-то собственным соображениям считала это правильным. То же самое, по сути, делал для него и Элфиас, который знал ещё больше. А это значило, что, несмотря ни на что, в мире продолжали находиться люди, которые готовы были поддержать его в самые тёмные минуты, и это накладывало на Эдгара определённую ответственность. Он должен был как-то отплатить им за их доброту. Должен был удержаться и пройти вперёд по ложному пути, на который однажды неосмотрительно ступил, испить эту чашу до дна и добраться до сути. Во всём этом был смысл. Ему не стоило об этом забывать, с головой погружаясь в страдания по тому, что уже невозможно было изменить. Доркас открыла глаза.
— Спасибо, — сказал Эдгар. Осознание содеянного никуда не исчезло, но дышалось теперь и впрямь свободнее. — Мне действительно стало легче.
Интересно, скольких сил это стоило миссис Медоуз и как долго продлится эффект?
— И вы можете задать свой вопрос, — подтвердил он, откликаясь на её предложение, однако тут же предупредил: — Но отвечать на него я не буду. Я просто не могу. Не говоря уже о том, что это сделало бы вас моим соучастником. Не думаю, что в этом есть необходимость.
Он сказал бы «вам это не нужно», но за время работы с главой департамента катастроф успел вынести для себя одну вещь: нельзя решать за эту женщину, что ей нужно, а что нет, — добром это не кончится.
— Я и без этого сомневаюсь, что вы захотите терпеть под своим началом сотрудника с таким бэкграундом. Поэтому если завтра вы, ещё раз всё обдумав, решите меня уволить, я пойму, — сообщил Эдгар, повернувшись к Доркас вполоборота. Он бы в самом деле понял. Степень принципиальности миссис Медоуз и области её приложения по-прежнему оставались для него загадкой, а кому захочется изо дня в день видеть в своём отделе человека, связавшегося с террористами? Так что Эдгар не сильно удивился бы, если бы узнал, что сегодня у него был последний рабочий день в Министерстве. Тем не менее, он почувствовал потребность пояснить свои мотивы — не все, а лишь те, которыми руководствовался в течение последних минут.
— Я рассказал вам, что мог, потому что больше не вижу смысла этого скрывать. Вы ведь сами уже обо всём догадались. Я только расставил акценты, чтобы не оставлять недосказанности, которая никому из нас не пошла бы на пользу.
Это, в конце концов, было просто честно. Отношения начальника и подчинённого не допускали подобных откровений, но всё изменилось, когда Доркас рассказала ему о своей эмпатии и связи с Дожем. После этого всё не могло оставаться, как раньше, и попытки искусственно сохранить статус-кво привели бы только к подспудному ощущению неудовольствия от неравноценного обмена.
— Что вы хотите знать? Спрашивайте, Доркас. Я отвечу, как смогу.
Потому что отсутствие ответа тоже способно стать ответом. Особенно для эмпата.
- Пожалуйста, - коротко кивнула Доркас и отпустила пальцы Боунса.
Эффект был. Прямо скажем - очень хороший, учитывая всю ситуацию и то, что она опасалась, а подействует ли вовсе. Но подействовало. В каком-то смысле, даже в стиле "успокоила на свою голову". Потому что было у Доркас предположение, которое она бы не стала применять на практике, и, очень может быть, абсолютно ошибочное, что в разобранном состоянии, надави она чуть сильнее, Боунс бы выложил все дальше сам. Или не все, но несколько больше. Бывает такое, когда и говорить не можешь, и не можешь не говорить. Это мог оказаться тот случай. Или не оказаться. Сейчас же у Боунса вместо острого чувства вины и ощущения ужаса от содеянного, появилось куда более здравое восприятие реальности. Не то чтобы оно до того было совсем не здравым. О своей безопасности - и, наверное, благополучии семьи - Эдгар все равно думал в том, не совсем адекватном, состоянии. Не будь этого - Доркас бы не пришла к выводу, что стоит позвонить Дожу. Но же сейчас он был настолько близок к спокойствию и разумным, взвешенным рассуждениям, насколько вообще было возможно, скорее всего, здесь и сейчас. А потому свои и "не могу" и "не вижу необходимости" понимал очень четко.
- Некоторую необходимость вижу я, но детали действительно будут лишними, - кивнула Доркас на его слова, потому что спорить с очевидным было бы глупо. - Однако вектор я хочу для себя прояснить.
Хотела она, на самом деле, сейчас горячего чая с сахаром и шоколада. Или хотя бы кофе. Но все это ждало их только в ресторане Джорджа, а двигаться туда прямо сейчас было бы не самым разумным решением. Собьются с темы. Возвращайся потом, да еще там, где будет несколько больше людей, чем сейчас в парке. Да и Доркас была слишком опытной и слишком сильной ведьмой, чтобы доводить себя до полного изнеможения из-за такой сравнительно мелкой ситуации. Так что обморок в ближайшее время ей точно не грозил. В общем, переживет она еще некоторое время без шоколада и сахара. Рукам было немного зябко, но такое обычно быстро проходило и само.
- Но давайте по порядку. А то вы немного удивительные вещи предполагаете, - заговорила она снова. - Если бы я хотела вас уволить, я бы это сделала без какого бы то ни было продолжительного разговора и содержавшихся в нем откровений с обеих сторон. Но я обещала Дожу вас не есть, что, подозреваю, включает в себя и "не увольнять". К тому же, как глава обливиаторов вы меня более чем устраиваете. Не хватало еще нового искать. Я только к вам привыкла.
Да, то, что его почти всерьез, судя по некоторым специфическим формулировкам, занесло к Пожирателям, оказалось для нее открытием. Даже несколько забавным в том плане, что Доркас очень бурно вещала Дожу в феврале о том, что категорически не хочет видеть в Пожирателях обычных людей со своими, обычными, человеческим чувствами, эмоциями, желания, ценностями и тараканами. Могло статься, что именно по этой причине Дож в тот раз ничего не сказал ей о Боунсе. Решил не рисковать шкуркой "хорошего мальчика", который оступился, но осознал. А ведь о тех, кто сделал глупость и понял, что это была именно она, Доркас ничего тогда не говорила. Потому что это немного иная история. Так что Боунс ее в этом смысле не напрягал. Возможно, еще и потому, что за прошедшее время она успела узнать его чуть лучше. И сложившееся представление о нем никак не вязалось у нее с людьми, которые устроили вакханалию под Рождество. Да, пожалуй, ей было любопытно, почему Боунса вдруг потянуло туда, но вопрос был уж точно для более расслабленной беседы и для более доверительных отношений. Ни первого, ни второго сегодня точно не планировалось. Поэтому об этом она спросит как-нибудь в другой раз - или никогда.
- Это не говоря уже о том, что ваше увольнение подставит и вас, и меня, - добавила она. - Потому что объективных причин вас уволить у меня нет, как вы догадываетесь. А безосновательное увольнение точно вызовет вопросы и недоумения.
Доркас облизнула губы, с легким сожалением подумала о том, что, возможно, зря отпустила руку Боунса, потому что сейчас опять собиралась говорить о вещах, которые рисковали выбить его к дракклам из очередного условно-равновесного состояния. Но делать ничего не стала, а просто продолжила.
- Такие посвящения обычно происходят через вещи, от которых, как правило, очень сложно "отмыться". Чтобы гарантированно повязать человека общими преступлениями, - нейтральным тоном проговорила она. - К тому же, не так много вещей в этом мире способно вызвать тот спектр эмоций, который наблюдала в последние дни у вас я.
Сочувствие тут прямо сейчас было лишним: ведь она могла ошибаться. Но и неприязни она не испытывала. Если она была права в своих предположениях, то у Боунса не то чтобы вовсе не было выбора, но выбор был их тех, когда решение для семейного человека с детьми и без явных самоубийственных наклонностей оказывается слишком очевидным. Поэтому Доркас не собиралась его осуждать. Но она хотела и, в некотором смысле, должна была узнать, насколько глубоко Боунс увяз - и ждать ли ей в департаменте потенциальных визитов от представителей ДОМП, например, с обыском.
- Похищение. Пытки. Убийство. Что-то из этой серии, да? - договорила она, произнося каждое слово с расстановкой, чтобы успеть поймать в нужный момент эмоции или выражение лица.
В каждой женщине живет: стерва, дура, ведьма, ангел и принцесса.
Кого разбудите, того и получите. (с)
Забавно, как неприятная до непереносимости ситуация чудесным образом способствовала стремительному сокращению дистанции между двумя людьми и насколько заботливой и даже милой оказалась его начальница, стоило им отступить от стандарта отношений «руководитель — подчинённый». Внешне миссис Медоуз по-прежнему оставалась строгой и суровой железной леди, но теперь Эдгар уже не мог воспринимать её исключительно в этом качестве. Всё резко перемешалось и усложнилось. Кое-что, впрочем, стало проще.
Удивляться можно было только тому, как Доркас до сих пор не догадалась, о какого рода «вступительном испытании» шла речь. Догадалась, вероятно, но зачем-то хотела точнее понять, не ошиблась ли она в своих предположениях. Эдгару на этой стадии было уже всё равно, и, хотя конкретики он предпочитал избегать, скрывать концептуально значимые моменты он не видел смысла. Он и без того мог довериться слишком немногим, а в случае с Доркас тёмная история уже всё равно выплыла на свет благодаря её эмпатии и знакомству с Элфиасом.
Заговорив об увольнении, миссис Медоуз снова стала похожа на себя: Эдгар не мог отделаться от ощущения, что она отчитывает его за дурацкую идею, хотя и суть, и тон её слов всё же были несколько иными. Особенно милой почему-то казалась рассудочная логичность доводов, которые Доркас приводила, аргументируя невозможность уволить его в обозримом будущем. Эдгар слабо улыбнулся.
— Всегда можно написать заявление по собственному желанию, — напомнил он, не то чтобы возражая всерьёз: он уже понял, что эта мимоходом брошенная ремарка ничего не меняла, потому что в голове у миссис Медоуз успела сложиться какая-то картинка, и с этого момента спорить с ней было бесполезно, бессмысленно и чревато наказаниями в виде повышенной трудовой занятости с последующей выплатой премии за внеурочную работу.
Строго говоря, Доркас была права: лучше всего было не делать резких движений и не привлекать к себе внимания сумасбродными в своей спонтанности выходками. Если она могла мириться с его присутствием в непосредственной близости от себя, если он сам мог примириться с собой после того, что натворил, стоило стиснуть зубы, перешагнуть через себя и потерпеть — столько, сколько понадобится. Потому и стремление миссис Медоуз чётче нащупать «вектор» произошедшего накануне Эдгар воспринял без энтузиазма, но с покорным принятием. Когда тонешь в болоте, не до жалоб, что трясина холодновата. Эдгар коротко кивнул, давая Доркас понять, что готов, — и обнаружил, что ей этот шаг тоже даётся нелегко. Но глава департамента катастроф была не из тех, кто идёт на попятный и сдаётся без боя.
«Преступление» — это было правильное слово, в целом подходящее, но слишком холодное. От него веяло казёнщиной, неприятностями с законом и голыми стенами тюремных камер. Всё существо Эдгара откликалось на него смутной безнадёжностью, глухой тоской и готовностью понести заслуженное наказание. Но это ещё не было конкретикой. Доркас, разумеется, пошла дальше.
«Похищение». Это слово казалось сейчас таким невинным и безобидным — почти детская игра в сравнении с тем, что потребовалось от Эдгара на самом деле.
«Пытки». Где-то внутри себя он неприязненно поморщился. Смог бы он справиться с таким заданием? Пытать разумное живое существо? При определённых обстоятельствах — может быть. Но может быть и нет. Эдгар не мог дать себе однозначный чёткий ответ на этот вопрос. Сознательно причинить человеку сильную физическую боль было для него так же противоестественно, как…
«Убийство». Густая вязкая чернота навалилась на него, порождая иллюзию непроходящего, звенящего крика в ушах, и обернулась удушьем. Превратить чужое бытие в ничто, поставить себя наравне с мирозданием, взявшись отнять чью-то жизнь, — Эдгар не знал преступления тяжелее. Убийца. Ты — убийца. Кровь отлила у него от лица, в горле стал ком, сердце забилось чаще. Эдгар отвёл взгляд. Ему понадобилось время, чтобы приглушить эту волну, перехватить её, не утонуть в ней с головой. Что-то ледяное и жгучее промчалось по его грудной клетке и ухнуло в низ живота. Эдгар прикрыл глаза.
— Теперь вы знаете точно, — очень тихо сказал он, по-прежнему не глядя на Доркас и испытывая глубочайшее отвращение к самому себе. — Всё ещё хотите обедать со мной за одним столом?
В других обстоятельствах это могло бы быть шуткой. Сейчас не получилось.
Боунс, вроде бы, уже должен был осознать, что спорить с ней - себе дороже. Доркас недовольно поморщилась совершенно лишней ремарке про заявление по собственному. Вот ради этого она убивалась о него своей эмпатией? Чтобы так просто его отпустить увольняться? Ну конечно же! Двадцать раз. Обойдется, короче.
- Очень интересно, как вы потом будете объяснять своим... контактам на той стороне, которые, с большой вероятностью, вас на это место и посадили, чего это вас, тридцатипятилетнего мужчину с женой и малолетними детьми, очень хотевшего эту должность получить, потянуло на внезапное увольнение. Будете рассказывать, что вы себя переоценили и что жизнь вас к начальству в моем лице категорически не готовила? - ехидно уточнила Доркас. - Нет, написать вы, конечно, можете. Кто ж вам помешать способен? Только я все равно не подпишу.
На самом деле, природу таких предложений она примерно понимала. То, что произошло накануне, действительно было слишком свежо. Боунс сам с собой-то примириться на эту тему не мог, что уж говорить о его ожиданиях от реакций других людей... Ну и в таких случаях людям еще часто хочется, в случае Боунса, скорее, на подсознательном уровне, потому что в эмоциях это явно не проглядывалось, получить опровержение. Возможно, не согласиться с ним, упереться в свой взгляд на вещи, но все равно услышать, что все не так плохо. Хотя, по личным ощущениям, все хуже некуда.
От предположении об убийстве Боунса стало так...ломать, что сомневаться уже больше не приходилось. Доркас едва слышно вздохнула, но снова влезать в его эмоции не стала. Она и так там уже основательно покопалась. И этого должно было хватить сейчас, чтобы Боунс справился самостоятельно. Тем более, что как-то же он не влез в петлю за те полдня, что провел на работе у себя в кабинете. То есть, желание из этого состояния выбраться у него все-таки наличествовало. Просто было нужно время, чтобы пережить и переварить то, что уже нельзя было исправить. Скорее всего, довольно много времени на то, чтобы свыкнуться с этим всем окончательно.
Доркас, несмотря на то, что ей сейчас стоило огромных усилий не ухнуть с головой в эмоции Боунса и хоть немного отличать их от своих, точно находилась в более комфортном положении. Все-таки, не она убила человека накануне. И с собственными поступками ей примиряться не приходилось. Что до чужих...
Она никогда не считала убийство чем-то самым страшным и непростительным. Точно так же, как и не полагала смерть самым ужасным, что может произойти с человеком. Массовые убийства людей, удовольствием от убийства - это да, это все было для нее за гранью допустимого. И будь у Боунса мотивы для убийства какого-то такого характера, она бы их, конечно же, не приняла. Но то, что сделал он, было иным.. Да, погиб почти наверняка ни в чем не повинный человек. Не на сто процентов. С тем же успехом Боунса могли попросить убить кого-нибудь из проштрафившихся сторонников противоположной стороны. И, очень может быть, это загнало бы его ровно в такое же состояние. Но гнуть линию дальше, выясняя еще какие-то детали, у Доркас не хватило духу. Это уже начинало походить на изощренную пытку, от которой, к тому же, страдают оба - и тот, кого пытают, и тот, кто пытает. За эмоциями Боунса женщина сейчас уже с трудом ощущала свои собственные, а это было очень нехорошо. Нужно уметь отцепляться и не тонуть. Иначе и другому человеку ничем не поможешь, и сама погибнешь. А Доркас точно не была сторонницей настолько крайних мер в далеко не самой безнадежной ситуации.
- Боунс, мне сейчас ужасно хочется попросить вас не нести чушь, а потом стукнуть вас. В самом прямом смысле. Но ситуация для этого слишком серьезная, - сварливо отозвалась она и вздохнула. - Так что, отвечая на ваш вопрос: да, хочу. Развить мысль или мои слова сейчас никак не способы повлиять на ваше нынешнее отношение к себе и желание усиленно себя грызть?
В каждой женщине живет: стерва, дура, ведьма, ангел и принцесса.
Кого разбудите, того и получите. (с)
Прагматизм и рациональность Доркас впечатляли. Наверное, потому именно она и возглавляла департамент катастроф. Эдгар до сих пор, разумеется, не задумывался о том, как могут воспринять его внезапный уход в отставку пожиратели смерти, которые почти наверняка способствовали тому, чтобы он получил должность руководителя отдела стирателей памяти. Впрочем, у него и не было времени, чтобы об этом задуматься: нынешний разговор с миссис Медоуз обрушился на него, как гром среди ясного неба, — неожиданно и беспощадно — поэтому оценить ситуацию со всех сторон у Эдгара не было шансов — в отличие от самой Доркас, которая наблюдала за ним уже давно. Оставалось только порадоваться тому, что его начальница оказалась столь проницательной и уже всё обдумала и предусмотрела. И поблагодарить её за будто бы ненароком прибавленную в самом конце фразу о том, что он волен творить любые глупости, какие ему вздумается, вплоть до написания заявления на увольнение, потому что она его всё равно не подпишет.
Не сказать, чтобы прочность собственного служебного положения сейчас волновала Эдгара больше всего на свете, но он пока не оторвался от реальности настолько, чтобы не понимать важность наличия работы для семейного человека с двумя детьми, а категоричность Доркас в этом вопросе оказалась для него чисто по-человечески приятна, хотя он и не понимал, за что эта чародейка так к нему прониклась.
— Спасибо, — сказал Эдгар, коротко и просто, не вдаваясь в лишние подробности, потому что едва ли смог бы конкретно разложить по полочкам, за что он был благодарен начальнице, а если смог бы, то пришлось бы составить список на десять минут чтения. Эдгар пока был физически не в состоянии произнести так много слов кряду. Тем более что очень скоро ему стало вообще не до разговоров — всё-таки, попытки Доркас придать произошедшему вчера относительно чёткие очертания выбили его из колеи, и достаточно быстро собраться Эдгару позволило, вероятно, только её же предварительное эмпатическое воздействие.
А потом миссис Медоуз заявила, что хочет его стукнуть, и ему снова стало чуточку легче.
— Ни в чём себе не отказывайте, — выговорил Эдгар, пока без улыбки, но уже понемногу приходя в себя. Его маленький личный рагнарёк не должен был становиться концом света для всех остальных, а в присутствии так хорошо отнёсшегося к нему эмпата стоило постараться хотя бы не закапываться мыслями в свою беду и не нагнетать обстановку. На помощь, как ни странно, пришли профессиональные навыки: Эдгар посвятил минуту традиционному обливиаторскому упражнению по медитации и контролю разума. Получалось хуже, чем обычно, но и это было лучше, чем ничего.
— На моё отношение к себе ваши слова никак не повлияют, — признал Эдгар после непродолжительного молчания. — Но мне было бы интересно лучше понять вашу позицию. Если только вы не будете меня жалеть, — прибавил он — на всякий случай, потому что не привык ожидать от миссис Медоуз ничего, похожего на жалость, но за время разговора она уже успела пару раз перевернуть его мнение о ней с ног на голову и обратно, так что Эдгар теперь был готов ко всему. Некоторые сомнения у него оставались только насчёт еды, потому что аппетит отсутствовал всю неделю, и он уже к этому привык. Однако это был не повод лишать начальницу возможности пообедать.
— Идёмте, — сказал он и первым поднялся с лавочки. — Перерыв не может длиться вечно, а мы ещё даже не дошли до ресторана вашего двоюродного племянника.
- Благодарю. Учту на будущее, а то сейчас я уже передумала, - негромко усмехнулась Доркас, какое-то время молча наблюдала за тем, как Боунс в очередной раз брал себя в руки, а затем кивнула на его слова. - Хорошо.
Да, учитывая то, как старательно он пытался самообвиниться, чужая жалость, наверное, прибивала его к земле еще сильнее, чем собственные переживания. Должно быть, в каком-то смысле ему было бы даже проще, если бы его громко осудили, покарали по всей строгости закона. Тогда он получил бы облегчение, чувствуя, что каким-то образом если не искупает то, что совершил, то хотя бы расплачивается.
- Да уж, у департамента катастроф сегодня просто праздник: два руководителя испарились из Министерства на приличный срок, - хмыкнула Доркас, поднимаясь и довольно философски отмечая про себя и то, что в глазах потемнело, и общую слабость. Первое - буквально на пару секунд, второе - не настолько сильно, чтобы мешало идти, думать и даже говорить.
Но, все равно, она, конечно, потратилась чуть больше, чем было полностью безопасно. Жалеть не жалела, но выводы для себя сделала.
- Ну, тут не беспокойтесь особо сильно. Не могу сказать, что мне вас прямо-таки жалко, - заметила она. - Если я все правильно поняла, изначально вы в это все вляпались по собственной, простите, дурости. И последствия не заставили себя очень долго ждать. Что, в общем-то, совершенно закономерно. Но дальнейшие развитие событий - это все равно, знаете, не приведи Мерлин. И я бы мало кому пожелала в такое угодить. А кому пожелала бы - так те бы куда как меньше убивались после совершенного. Если бы убивались вовсе. Но это лирика. И от штрафов за рабочие косяки она вас точно не избавит, если что. Идемте, нам туда.
Она кивнула в направлении выхода из парка и на секунду задумалась. Читать лекцию Боунсу она не хотела. Толку не будет, да и не о том речь. Но раз уж он хотел изложения ее позиции...
- У меня нет оснований испытывать к вам отвращение, неприязнь или что-то из той же серии. Правда, никаких. Вы сделали то, что, для вас, очевидно, является чем-то абсолютно недопустимым и неприемлемым. И свыкнуться с этим меньше, чем за сутки для вас едва ли возможно. Но я проще отношусь к самому факту подобного, в принципе. На мой взгляд, существуют вещи хуже, а смерть иногда и избавлением бывает, и просто не худшим исходом, хотя, в целом, я все-таки за жизнь даже вопреки всему, - заговорила Доркас, стараясь аккуратнее подбирать слова. - Да, погиб, по-видимому, невиновный человек. Это на вашей совести и вам с этим жить. Но, в сложившихся обстоятельствах, в моем понимании, вы приняли единственно верное решение. Оно очень дорого вам стоило. И решение, и сам поступок. Однако, поступи вы иначе, все было бы намного хуже. И наверняка не только для вас лично. Ответственности с вас это не снимает. И для того, кто умер, это ничего не меняет к лучшему, конечно же. Но мне этого достаточно, чтобы вас не осуждать и не менять к вам отношение в худшую сторону.
Она вздохнула и мрачно качнула головой. Перед глазами на мгновение снова заплясали темные точки, но Доркас не обратила на них внимания. Кратковременно - быстро пройдет.
- И, знаете, помимо этого, со всем цинизмом военного времени: нам очень нужен свой человек по ту сторону баррикад. И если такова была цена этого... Ну значит, она была такова. Наверное, было бы лучше, для всех, если бы на вашем месте оказался человек с более хладнокровным подходом, но тут мы уже ничего не поменяем. Можно, пожалуй, только двигаться дальше.
Отредактировано Dorcas Meadowes (2021-09-06 16:14:30)
В каждой женщине живет: стерва, дура, ведьма, ангел и принцесса.
Кого разбудите, того и получите. (с)
Беседа медленно, но верно выруливала на колею нормального адекватного диалога — что, учитывая его тему и содержание, отдавало высокой степенью сюрреализма. Реальность в последнее время вообще приобретала всё более фантасмагоричные черты, и Эдгар уже устал удивляться каждому новому витку спирали: он просто двигался вперёд, потому что другого пути не было, и старался не сойти с нащупанной тропинки, чтобы ненароком не сверзнуться в пропасть. Если верить собственным ощущениям, удавалось это ему со скрипом. Но пока вниз с обрыва он не летел, оставалось только продолжать движение в единственном возможном направлении.
— Нас нет не так уж долго… наверное, — сказал Эдгар, выруливая в указанную Доркас сторону. — Вряд ли ребята в департаменте устроили шабаш. Если кто-то заметил наше отсутствие, они скорее заподозрят, что это какая-то хитрая проверка.
Думать о работе было приятно. Там всё оставалось по-прежнему, так буднично и успокаивающе банально, что создавалось ощущение, будто ничего вне этого привычного мира не произошло. Для Эдгара его министерская служба оставалась незыблемым островком стабильности среди бушующего океана страстей и тайн. Всё-таки хорошо, что миссис Медоуз пока не собиралась его увольнять. И что она его не жалела — тоже хорошо. Даже замечательно. Эдгар кивнул. Да, в эту историю он в самом деле вляпался по собственной дурости — ни отнять, ни прибавить.
— Всё верно, — согласился он. — Впрочем, мне ещё повезло: последствия могли наступить и значительно раньше. Особенно если бы мне не случилось обсудить всё с Элфиасом, а теперь с вами. Вряд ли я справился бы один, не имея ясной цели, для чего всё это нужно.
На удивление, говорить об этом у Эдгара тоже получалось неождианно спокойно. Он признавал свои ошибки и искал способы их искупить. Это требовало усилий и давало пищу для ума, а о чём-то лучшем Эдгар сейчас и мечтать не мог. Особенно заметно ему отчего-то полегчало на обещании Доркас не лишать его штрафов за рабочие косяки. Он ни на секунду не усомнился, что так и будет и что никаких поблажек миссис Медоуз ему не даст. Это было хорошо, правильно и честно и словно возвращало их в ту, прежнюю жизнь, в которой не могло случиться ничего страшнее пропущенного среди отчётов анимага-канарейки.
Правда, когда они поднялись со скамейки и пошли дальше, движения Доркас показались Эдгару чуть более смазанными и осторожными, чем до сих пор. Он не знал, конечно, как обычно чувствуют себя эмпаты после воздействия на чужие эмоции, но предполагал, что, как любой другой способ расхода энергии, этот также нуждается в восстановлении сил. Да, им точно стоило поскорее добраться до ресторанчика и что-нибудь съесть. Эдгар недолго думая подхватил начальницу под локоть, на всякий случай обеспечивая ей дополнительную точку опоры. Уже сделав это, он задался вопросом, не стоило ли как-то пояснить свои действия, но решил, что лучше будет обойтись без этого: едва ли такой железной леди, как миссис Медоуз, было бы приятно, если бы её заподозрили в слабости, а так — ну, поддержал и поддержал. Мало ли, что ему показалось. А по итогу всё лучше, чем просто продолжать идти рядом и делать вид, будто он ничего не замечает. И проще поймать, если дело вдруг кончится обмороком.
Слова Доркас, впрочем, продолжали звучать вполне бодро и рассудительно. Да, лично для него убийство было неприемлемо и противоестественно. И да, это не то, с чем он физически мог примириться за сутки, даже если предположить на секунду, что смерть Роуэн Росс действительно стала для неё избавлением от искусственно наполненного смыслом существования после гибели её мужа. Увы, единственное верное решение не всегда правильное.
Вывод, который для себя сделала миссис Медоуз, в самом деле оказался довольно циничным — и, как ни странно, убедительным. Они действительно жили во времена, максимально приблизившиеся к военным, и это размывало границы дозволенного и необходимого. Просто Эдгару было трудно это принять, и ещё труднее обнаружить, что это затронуло его так непосредственно, жёстко и прямолинейно.
— Я понял вас, — хмуро заметил он. — Не могу сказать, что такая философия мне близка, но с учётом обстановки это, возможно, лучшее, что мы можем себе позволить.
Эдгар тут же пожалел о том, что это сказал. Произнесённые вслух, эти слова тут же показались ему неправильными и фальшивыми: цинизм был жизненной философией, которая ему принципиально не подходила. Однако он знал, что ему придётся притвориться — не для себя и не для Доркас, так хотя бы для того, чтобы обмануть тех, из-за кого его путь стал таким тёмным и тернистым.
— И всё-таки, это не моё, — констатировал Эдгар и тихо выдохнул, прежде чем открыть и придержать дверь ресторанчика, до которого они наконец-то добрались. — Отчасти мне жаль, что это так.
- Ну, если они-таки устроят шабаш, то это значит, что что-то в моих методах руководства глобально не так, - усмехнулась Доркас. - Хитрая не хитрая, а случайная проверка точно сегодня получится.
На самом деле, не от хорошей жизни она выбрала именно такой стиль управления в департаменте, что примерно половина сотрудников при виде нее испытывала желание вытянуться по стойке смирно, а вторая - заныкаться куда-нибудь в дальний угол кабинета, чтобы она не обратила на них внимания. Были, конечно, вполне объективные факторы: работа в отделах аннулирования случайного волшебства и стирателей памяти подразумевала плюс-минус постоянную боевую готовность сотрудников, пусть и не в том же смысле, в каком это было в ДОМП. Магловские отделы могли себе позволить чуть больше расслабленности, но и от них требовалась без колебаний и долгих раздумий выдавать здравые объяснения на любое, самое дикое событие, которое, по тем или иным причинам, не представлялось возможным стереть из памяти всех очевидцев. В общем, хоть в позиции тех, что считал, что функционал департамента катастроф - это уборка за авроратом, колдомедиками и прочими представителями куда более героических профессий, и была определенная доля здравого смысла, но масштабности их деятельности точно не отражала. Поэтому расслабленности в департаменте Доркас допустить не могла. Но была и иная причина, по которой она не позволяла себе вникать в тонкости жизни подчиненных за пределами работы: она слишком много видела и слишком много чувствовала. И слишком хорошо знала, что вот тот, кто больше всего драматизирует вслух и объясняет этим свои косяки, на самом деле не так уж и страдает, а вот тот сотрудник, которому на самом деле пригодилась бы поддержка, тихо сидит, делает свою работу и не устраивает показательных спектаклей. И каждый день взвешивать на весах, кому и сколько посочувствовать - это было просто выше эмпатических сил Доркас. Она бы сгорела на одних только попытках в этом все разобраться. А разбираться по верхам в этих вопросах она не умела. Либо все, либо ничего. Ну, вот как с Боунсом сегодня вышло. Но это исключительный случай.
В то же время, она не могла не понимать, что совсем жесткая муштра - не менее верный путь к бедам, чем слишком мягкое руководство. Сотрудникам был нужен кто-то, кто посчитает своим долгом вникать, защищать перед более высоким руководством, давать в каких-то ситуациях поблажки, понимать и все прочее в этом духе. И все это - не теряя авторитета перед подчиненными. У Боунса это получалось очень даже неплохо. И в других отделах работали тоже руководители, занимавшие чуть более мягкую позицию по отношении к подчиненным, чем она. То есть, получался некоторый баланс. Как ей казалось. Вот сегодня и проверят, как он этот баланс, работает ли? Или ей надо что-то менять?
Незапланированная проверка самой себе. Забавно получилось, не то слово.
- Спасибо, - чуть удивленно хмыкнула Доркас, когда Боунс вдруг надумал поддержать ее под локоть. Случись что-то подобное на территории Министерства, она бы отреагировала достаточно резко, но сейчас смысла вырываться она не видела, хотя не так уж сильно нуждалась в поддержке. Пускай, а то с Боунса сталось бы сейчас почувствовать себя виноватым на ровном месте. - В обморок не упаду, не надейтесь. Все нормально.
Но надо же. Заметил, что что-то не совсем так. Что ж, не зря она тратила силы на воздействие. Хоть по сторонам немножко стал смотреть. Конечно, скорее всего, это бы все равно произошло - рано или поздно. По крайней мере, Доркас именно так казалось. Жена и дети - более чем серьезный стимул не раскиснуть окончательно. Вопрос лишь в том, как не наделать глупостей по дороге из условного пункта А в условный пункт Б. Вот в этом и была сложность, заставившая ее раскрыться перед Боунсом сегодня и заставлявшая беспокоиться и теперь. Похоже, в ближайшее время покой ей будет только сниться. Потому что было вполне очевидно, что если Эдгар и сможет худо-бедно смириться с тем, что сделал, то все равно еще долго будет пребывать в неровном эмоциональном состоянии. И это еще мягко сформулировано.
- Я и не ожидаю, что вы сможете разделить мои взгляды, хотя с ними однозначно проще жить, но очень вас прошу не делать резких движений, вроде решения сдаться органам правопорядка, - кивнув, сказала она, на пару мгновений остановилась у открытой Боунсом двери ресторана и чуть понизила голос, чтобы никто внутри ее не услышал. - Это, конечно, принесет вам временное облегчение, но потом только хуже станет. А лучше не сделается ровным счетом никому.
"Вам, в том числе. Азкабан не то место, которое способствует принятию себя, своих ошибок и решений. И уж двигаться оттуда вперед тем более не получится".
Отредактировано Dorcas Meadowes (2021-09-07 18:06:08)
В каждой женщине живет: стерва, дура, ведьма, ангел и принцесса.
Кого разбудите, того и получите. (с)
Невероятно, но, стоило им заговорить о работе, как Эдгар поймал себя на привычном беспокойстве за свой отдел. Если к ним нежданно нагрянет миссис Медоуз с ревизией — что она обнаружит: честно бдящих дежурных и их скрупулёзно заполняющих отчёты коллег или группу оболтусов, затеявших какую-нибудь новую офисную игру? Из сравнительно безобидных присутствовал ещё вариант, в котором все, кто не был на вызове, заливали в себя кофе под споры о том, кому за последние сутки выпал самый занятный случай. Эдгар, говоря откровенно, делал ставку именно на эту версию, потому что небольшие перерывы в работе нужны всем, а, по закону подлости, внезапное появление грозного начальства всегда приходится исключительно на такие моменты жизнерадостного безделья.
Правда, видеть в Доркас «грозное начальство» теперь стало для него несколько сложнее, несмотря на всю веру в её обещания не делать ему поблажек и наказывать за рабочие косяки со всей строгостью высшей власти департамента: однажды увидев чью-то человеческую сторону, невозможно воспринимать его по-прежнему. Но всегда можно помнить и подыгрывать, и Эдгар честно собирался именно так и поступать. Во всяком случае, при коллегах. В конце концов, миссис Медоуз ведь сама попросила называть её по имени, когда дело не касается рабочих вопросов. Или только в присутствии подчинённых? В мыслях Эдгар почти улыбнулся. Однозначно, эмпатия работала. Ещё как работала!
И это говорило в пользу решения поддержать начальницу под локоть, потому что она явно потратила на него уйму сил, — как и короткая благодарность, которую он за это получил, хотя был морально готов к остужающему саркастичному комментарию. Разумеется, такое отступление от руководящей роли к образу нормальной, адекватной женщины (простите, миссис Медоуз!) тоже не способствовало сохранению у Эдгара прежнего к ней отношения. Без умеренно ироничного комментария, естественно, всё равно не обошлось, но это было не в счёт. Она, конечно, знала, что так будет. Но вряд ли ей это нравилось. А всё же она на это пошла.
— Доркас? Не знаю, как вы это сделали и долго ли это продлится, но мне действительно стало гораздо лучше. Спасибо, — счёл нужным ещё раз поблагодарить волшебницу Эдгар, когда они только перешагнули через порог ресторанчика.
Относительно того, стоит ли отвечать на предостережение начальницы вслух, он уверен не был. И что он мог ответить? «Не делать резких движений» и не сдаваться органам правопорядка… До сих пор Эдгар был слишком погружён в сам факт того, что совершил, и к утру ещё не успел переварить связанные с ним эмоции до конца. Тем не менее, червячок этой мысли уже успел просочиться в его сознание, хотя пока Эдгару удавалось успешно от неё скрываться. Доркас одним махом положила конец этому бегству. Да, она всё сказала правильно. Вполне вероятно, что облегчение, которое он испытал бы, сдавшись в руки правосудия, было бы, во-первых, весьма относительным и, во-вторых, ничего не давало в перспективе. Эдгар чувствовал, что однажды он будет обязан пойти на этот шаг и ответить за содеянное — но не теперь. Сейчас он должен был зайти ещё немного дальше, чтобы отплатить тем, кто в него поверил, и хоть как-то оправдать то, что уже натворил. Разделённое надвое чувство долга уже вскидывало две головы лирнейской гидры, начинавшие покусывать друг друга и одновременно сочиться ядом на его чувство вины. Доркас заговорила об этом не зря. Очевидно, она была права во всём: эгоистических порывов облегчить душу через чистосердечное признание ему в ближайшее время точно следовало избегать.
— Я понимаю, — медленно произнёс Эдгар, подкрепив свои слова кивком головы. — Было бы нелепо и безответственно сойти с дистанции именно сейчас, когда…
Он не договорил: в ресторанчике их встретила приветливая девушка-хостесс, пригласившая их присаживаться за любой свободный столик. Эдгар был этому рад, потому что необходимость продолжить фразу причиняла ему почти физическую боль. Он устал. Эмоциональное напряжение в разных формах длилось слишком долго, и соблазн отбросить всё и поддаться эмпатическим чарам Доркас стремительно набирал силу. Эдгар решил не сопротивляться ему, а для этого нужно было, по возможности, избегать мыслей о том, что было вчера.
Они выбрали столик в глубине зала и раскрыли карты меню. Эдгар пробежался по строчкам глазами и перевёл взгляд на Доркас.
— Знаете, я вдруг подумал… Ваша дочь, случайно, идёт в школу не этой осенью? Куда вы решили её отдать — в Хогвартс?
После трудной беседы в парке возвращаться к разговорам обычных людей было донельзя странно, но сейчас это показалось Эдгару необходимым. Им обоим нужно было немного отвлечься.
- Несколько часов должно продлиться, - задумчиво отозвалась Доркас, рассеянно кивнув на повторную благодарность. - Обычно, чем дальше, хм, внушенные эмоции от свойственных человеку, тем хуже эффект - и по качеству, и по продолжительности. В вашем случае прям очень долго сейчас не продлится, по очевидным причинам, но если бы я совсем что-то, противоречащее вашим, гм, внутренним настройкам внушала, эффект бы уже прямо сейчас был значительно слабее. При оптимальное раскладе, внушенное цепляется к собственным, но слабым, эмоциям, и тогда у них больше шансов оформиться и развиться. Но эмпатию, наверное, к счастью для эмпатов, никто вдумчиво не изучал. Так что все очень штучно и индивидуально.
Ресторан был семейным, работали в нем, в основном, близкие друг другу родственники или, как минимум, их хорошие знакомы, поэтому встретившая их на входе девушка двадцати с небольшим лет оказалась женой Джорджа. На Доркас она, впрочем, никак явно не отреагировала, а на Боунса и вовсе почти не взглянула. Умная девочка.
- Эллейн, по возможности, за два-три столика от нас никого не сажай, ладно? - попросила Доркас, когда они заняли столик в глубине ресторана. Они уже почти однозначно "съехали" с острой темы, но она все равно могла случайно всплыть. К тому же, женщина точно предпочла бы отдохнуть от чужих эмоций. Ладно еще, если рядом сядет влюбленная парочка, а если семейная пара на грани развода? Спасибо, Боунса на сегодня более чем достаточно. Ей еще на работу возвращаться.
Традиционное обеденное время уже начинало подходить к концу, и пик посетителей начинал спадать. Вряд ли, для Эллейн должно было стать проблемой сказать, что вот те и те столы зарезервированы. Девушка, очевидно, посчитала так же, потому что на просьбу Доркас только кивнула, выдала им с Боунсом меню и удалилась.
- Да, этой осенью, - подтвердила Доркас на вопрос Боунса.
Тот явно хотел сменить тему на более мирную, и она ничего не имела против, хотя ей самой, в некотором смысле, было бы комфортно говорить об убийствах и трупах, чем о дочери, которую не видела уже почти три месяца и о реальном местонахождении которой знала примерно ничего.
- Да, мы все-таки на Хогвартсе остановились. Не то чтобы закрытые границы оставляют много вариантов. Учеников, как я предполагаю, за границу бы все равно выпускали, но у меня много вопросов к тому, как наш международный департамент планирует решать этот вопрос и какие будут ограничения на перемещения родителей, в случае необходимости явиться в школу, - ответила она, не видя смысла оставлять ответ односложным. - Ну и вариантов не так чтобы было много изначально. В Шармбатоне мне не очень нравится уровень боевой подготовки, они несколько по иному профилю, а для Дурмстанга, боюсь, нужен более зубастый характер, чем у Кортни, или хотя бы отсутствие эмпатии. А у вас, ммм, Эмбер, если я правильно помню, должна поступать в этом году?
В каждой женщине живет: стерва, дура, ведьма, ангел и принцесса.
Кого разбудите, того и получите. (с)
Получить ответ, тем более такой развёрнутый, Эдгар не рассчитывал, потому что, высказывая миссис Медоуз благодарность, не расценивал собственную фразу, как вопрос. Однако Доркас, по-видимому, решила, что ему необходимо услышать подробные разъяснения, на которые она не поскупилась, хотя они не внесли никакой ясности. Эдгар понял только, что действие эмпатии не продлится очень долго. Впрочем, он и не предполагал, что сможет избавиться от гнетущих эмоций дольше, чем до конца обеда. Точнее, он вообще не предполагал, что сможет избавиться от них хоть на время — а тут такой подарок судьбы. Неожиданный и немножко странный, в силу общей событийной канвы, но тем ценнее он был.
— Если вы заинтересованы в исследовательских результатах, я засеку время, когда эффект сойдёт на нет, — пообещал Эдгар. — Если сумею уловить момент, разумеется, — он попытался улыбнуться. Кажется, у него это даже почти получилось.
Ресторанчик был милым и не слишком большим, и миссис Медоуз в нём в самом деле знали. Это оказалось удобно, потому что можно было не переживать, что их подслушают: по просьбе Доркас им выделили уединённый столик с обещанием не сажать других гостей поблизости. Эдгар не был уверен, так ли это необходимо, но возражать, разумеется, не стал. Мало ли. Начальница сидит выше, ей виднее.
Прислушавшись к собственным ощущениям, Эдгар понял, что давно уже нормально не ел, а за минувшие сутки, кажется, не вспоминал о еде вовсе, и его организм, подвергшийся тонизирующему воздействию эмпатических чар, мягко говоря, намекал ему, что нуждается в материальной подпитке. В результате Эдгар взял грибной суп и жаркое на второе, не удивляясь проснувшемуся аппетиту исключительно благодаря тому, что теперь был осведомлён о скрытых талантах миссис Медоуз.
— Ваша дочь ещё не пошла в школу, но вы уже предполагаете, что вас могут вызвать к директору? — он улыбнулся, на этот раз вполне естественно. Мысли о детях всегда отвлекали Эдгара лучше всего — разве что не лучше самих детей. — Да, Эмбер исполняется одиннадцать в июле. Получается, наши дочери будут учиться в одной параллели. Удивительное совпадение, — он покачал головой, представив на секунду, что будет, если девочки не поладят — или, наоборот, если поладят слишком хорошо.
— Не знаю, чего бояться больше, что они подружатся или наоборот, — озвучил Эдгар посетившую его мысль. Потом ему пришлось сделать паузу и сглотнуть слюну, потому что дверь кухни ненадолго приоткрылась, и в зал пахнули дразнящие ароматы горячей еды. Как много, всё-таки, порой могут значить простые радости жизни.
— Миссис… Доркас, — на ходу исправился он. — Я не мог не подумать ещё вот о чём.
Эдгар поколебался, стоит ли в самом деле обременять начальницу дополнительными просьбами, когда она уже потратила на него столько сил. Пожалуй, попробовать всё-таки имело смысл.
— Даже если эффект от вашего эмпатического воздействия не будет долговременным, я чувствую, что сейчас оно буквально вернуло меня к жизни. Мне бы ни в коем случае не хотелось злоупотреблять вашим расположением, но не могли бы вы повторить эту процедуру? Ещё только один раз, не прямо сейчас и не в таком объёме, чтобы хватило примерно на час? — Эдгар поднял на Доркас просящий взгляд. Наверное, если он просит слишком о многом, она скажет ему об этом прямо. Наверное, если она откажет, он справится сам. Просто потому что деваться ему некуда. Но небольшое содействие специалиста тут бы очень не повредило.
- Благодарю. Подопытный подчиненный. Это звучит просто восхитительно, - мягко усмехнулась Доркас.
Не то чтобы ее так уж интересовали исследования, но звучало действительно забавно.
- Чай мне принесите в нарушение правил, пожалуйста, до, - добавила она после того, как заказала себе шотландскую треску на пару с овощами и клубничный фул на десерт.
Если Эллейн и удивилась, то ничего не сказала, а только покивала. Так что чай перед Доркас появился раньше всего остального, и она щедро бухнула в чашку две ложки сахара.
- Эдгар, ну почему обязательно сразу к директору? - Доркас чуть иронично вздернула бровь. - Возможно, для начала, все-таки, в больничное крыло. А к директору чьего-нибудь еще родителя. Но, если без черного юмора и прочей иронии, ребенок-эмпат в закрытой школе с постоянными соседями в комнате, где он практически никогда не будет оставаться один, - это не самая предсказуемая ситуация. У нас, конечно, большая семья, которая давно смирилась с тем, что наш с Артуром ребенок выращивается целой деревней, но Кортни все равно привыкла к личному пространству. И, в отличие от меня, она не может ни на кого и никак воздействовать. В целом, это и к лучшему, наверное, а то дай ей волю - все бы вокруг всегда ходили счастливые, довольные и влюбленные друг в друга, а это противоестественно. Но это не значит, что ей и окружающим будет легко.
Зависело это, конечно, не только от самой Кортни, но и от тех самых окружающих. Едва ли дочери светил Слизерин, но вот за три остальных факультета Доркас бы не поручилась, а дети, как она слышала от мужа, на разных факультета были довольно разными. Впрочем, как и все люди. Уж с кем в комнату попадешь, с тем и жить семь лет.
- Смотря за кого вы беспокоитесь больше: за нас, за них, за преподавателей или за сам Хогвартс, - хмыкнула Доркас. - У вашей какой характер?
На самом деле, еще не зная ничего о дочери Боунса, Доркас совсем не возражала, чтобы их дети оказались на одном факультете и сошлись. Потому что ни ту, ни другую уже не ждало продолжение безоблачного детства. И был некоторый шанс, что они смогут чуть лучше понимать друг друга, чем дети, чьи родители не имеют отношения ни к чему подпольному. Разумеется, Доркас не посвящала дочь в детали своей неофициальной жизни, но Кортни чувствовала более чем достаточно. Что до дочери Эдгара, то могло статься, что она, как и многие дети, тоже была внимательнее и чувствительнее, чем от нее ожидали родители. Но это все мысли и фантазии. На практике могло сложиться любым образом, и Доркас бы, пожалуй, не стала ни настаивать на дружбе между девочками, ни препятствовать ей. Дочь Боунса она никак не могла представить злобной и жестокой, а все остальное уже мелочи.
Ближе к середине обеда Эдгар как-то сам снова вернулся к малоприятной теме. Правда, под чуть иным углом. Эмпатия явно все еще действовала, а, может, уже и не только она. Нормальный обед и нормальный разговор должны были частично способствовать нормализации ситуации сами по себе. Или, хотя бы, ее неухудшению.
Как-то самой Доркас казалось, что "еще только один раз" - это утопия. Она не планировала превращаться в отношении Боунса в наседку над цыпленком, но сегодня его явно накрывало не в последний раз. И она не была уверена в том, какой градус отрицательных эмоций сможет выдерживать с должной долей здравого равнодушия у себя буквально под боком, даже если Эдгар будет без проблем справляться с работой несмотря на внутренние переживания. Но сообщать ему обо всем этом она не планировала. Не было смысла заранее озвучивать негативный сценарий, который вполне мог и не осуществиться.
- Да, могла бы, - просто ответила она. - Вы говорите о какой-то конкретной ситуации, верно?
В каждой женщине живет: стерва, дура, ведьма, ангел и принцесса.
Кого разбудите, того и получите. (с)
Судя по тому, что Доркас взяла на обед диетическую рыбу с десертом и попросила поскорее принести ей чай, который она сегодня пила с сахаром, Эдгар сделал вывод о том, что после растраты эмпатических ресурсов восстановить силы помогают примерно те же средства, что и после столкновения с дементорами, — то есть, здоровая доза глюкозы и эндорфинов. В принципе, в этой аналогии что-то было: дементоры высасывали любые положительные эмоции, а миссис Медоуз благодаря ему и своему дару столкнулась со шквалом отрицательных. В сущности, почти одно и то же. Хотя и не совсем.
На то, чтобы пошутить, силы у неё, впрочем, нашлись ещё до сладкого чая. Конечно, это могло быть проявление чувства юмора в чистом виде, но после замечания Доркас по поводу вызовов в больничное крыло Эдгар задумался о том, что практически ничего не знает о дочери начальницы. Логичным казалось предположить, что маленькой разбойницей Кортни не была. Или же её мать, ориентируясь на собственный опыт, слишком хорошо представляла, какие трудности могут возникнуть у девочки-эмпата среди толпы ярко эмоционирующих сверстников. Да уж, тут, пожалуй, не до того, чтобы нарочно создавать проблемы другим — справиться бы со своими!
Эдгар задумчиво кивнул и коротко улыбнулся.
— Я бы сказал, беспокоиться приходится за всех разом. — За моральное здоровье преподавателей, за то, не содрогнётся ли школа при появлении юной поросли нового года «розлива», за нервы родителей, которым придётся расхлёбывать выходки детишек вместе с преподавателями, ну, и за самих детей, разумеется, куда же без этого.
— В детстве Эмбер была вертлявой маленькой обезьянкой, вообще не могла усидеть на месте. Очень подвижный и любознательный ребёнок. Не знаю, откуда у детей столько энергии? Она немного успокоилась, только когда научилась читать. Правда, потом подрос Виктор, и они начали терроризировать нас с Эль уже вдвоём… — Эдгар усмехнулся. — Да, кажется, на Хаффлпафф, как я, она не попадёт. С другой стороны, кто знает? Я не против любого факультета, мы с братом и сестрой все учились на разных. Хотя я бы не хотел, чтобы моя Бемби попала на Слизерин. Не потому, что он чем-то хуже других, а потому что не понаслышке знаю, куда могут привести завышенные амбиции...
Эдгар едва слышно вздохнул. И ведь он попался на эту удочку уже взрослым человеком, а тут речь о детях. Но тут им, наконец, принесли еду, и он понял, как в действительности проголодался за последние дни. Пришлось даже напомнить самому себе, что есть всё же стоит помедленнее, особенно когда еда ещё слишком горячая — и слишком вкусная, чтобы забросить её в себя, как уголь в паровозную топку.
— Да, — признал он в ответ на уточняющий вопрос Доркас. Говоря откровенно, у Эдгара отлегло от сердца, когда она согласилась ему помочь. Это должно было здорово всё облегчить. Правда, не самых приятных объяснений тут было не миновать, но с этим он уже успел примириться.
— Дело в том… — Эдгар пристроил столовые приборы на край тарелки и поднял взгляд на миссис Медоуз. — Как я понял, меня скоро должны вызвать для отчёта и прохождения процедуры посвящения. Он будет там, будет смотреть на меня. Я до сих пор не видел его лица, но всё равно успел почувствовать на себе тяжесть его взгляда. Боюсь, как бы он не заметил чего-нибудь лишнего по моим глазам.
Эдгар умолк. Получилось несколько сбивчиво, но суть, как ему казалось, он до Доркас донёс.
- Вертлявая обезьянка и серьезная девочка-эмпат, - чуть усмехнувшись, хмыкнула Доркас. - Я с интересом на это посмотрю, если будет на что смотреть.
К возможным сложностям учебной жизни дочери она относилась весьма философски. Мало каким детям удавалось окончить школу без единого нарушения правил и без конфликтов с кем бы то ни было. А редкие уникумы в этих вопросах далеко не всегда становились счастливыми и успешными во взрослой жизни. Все относительно. И Кортни бы не помешал рядом кто-то с несколько более живым и даже легкомысленным взглядом на жизнь. Почему бы и не дочь Боунса? Кортни не относилась к тем детям, которые легко поддавались влиянию, хотя и имела одну манеру сомнительной полезности - подстраиваться, чтобы все были счастливы. Но до определенных границ. Что ж, школа эти границы прекрасно протестирует. Где они - от боязливости, а где - от верного морального компаса. В общем, в целом за дочь Доркас была спокойна и даже не возражала бы, чтобы поводов для спокойствия у нее было чуть меньше, а для вызовов к директору - чуть больше, не считая тех, которые бы касались стен больничного крыла из-за перегруза детской психики чужими эмоциями. Но время покажет.
- Однако окончили вы Хаффлпафф, - заметила она на слова Боунса. - Думаю, в обратную сторону это тоже работает. Можно окончить Слизерин и не стать жертвой завышенных амбиций, как мне кажется. Впрочем, свою дочь я на Слизерине тоже не представляю. Если она попадет туда, то это будет значить, что я не знаю о ей чего-то очень важно.
И это будет удивительным открытием, учитывая то, что дочь она видела все-таки не раз в год и владела эмпатией. Определенные вещи должна была бы ощутить. Впрочем, оставалось всего несколько месяцев до того, как все прояснится. Если, конечно, Доркас доживет.
Облегчение Боунса была настолько очевидным и настолько внезапным, что женщина едва глаза не закатила. В каком-то смысле это было приятно. В каком-то удивительно. Кажется, репутации суровой начальницы без сантиментов в глазах Боунса она лишилась не до конца.
- Лидер, значит, этих любителей демонстративной театральщины, - задумчиво протянула она и кивнула.
"Он" явно внушал трепет своим приспешникам и не только им, судя по формулировкам Боунса. Доркас трепетать, вообще, умела только в саркастических формулировках или в постели. Но, очевидно, лидер этот был сильным магом и сильной личностью. И, вероятно, ментальщиком не нулевого уровня, раз Эдгара беспокоило, что в его глазах что-то прочитают. Легилименту с его навыками, конечно, опасаться стоило меньшего, но только в здравом эмоциональном состоянии. Человека в эмоциональном раскаченном состоянии, каким бы он ни был опытным и талантливым, переиграет даже слабенький легилимент.
- Вам будут нужны спокойствие и убежденность в правильности сделанного выбора, так, да? - уточнила Доркас у Эдгара. - Сделаем.
Если уж сегодня что-то получилось - и получилось совсем не плохо, то дальше должно выйти легче. И потому, что пройдет некоторое время, и потому, что Доркас теперь хорошо представляла, с чем и кем имеет дело.
Отредактировано Dorcas Meadowes (2021-09-10 15:56:31)
В каждой женщине живет: стерва, дура, ведьма, ангел и принцесса.
Кого разбудите, того и получите. (с)
— Эмбер тоже может быть очень серьёзной и задумчивой, но её легко растормошить. По правде, обычно этого даже не приходится делать — она переключается сама, — подумав, заметил Эдгар. — И она точно не из тех детей, которые предпочитают проводить время наедине со своими фантазиями, спрятавшись ото всех в укромном углу, — слишком общительная. Как бы она не утомила вашу Кортни своим напором.
Он чуть улыбнулся. Интересно, как совпавшее начало учёбы дочерей повлияет на их отношения с миссис Медоуз, если девочки сойдутся? Чисто рабочими контакты с Доркас оставаться всё равно уже не могли — эти границы они только что перешагнули раз и навсегда. Самое забавное, что даже если Кортни и Эмбер попадут на разные факультеты и совсем не будут общаться, ещё одну точку соприкосновения для своих родителей они в любом случае уже обеспечили.
— Коллеги по Министерству, единомышленники по жизни, родители одногодок — у нас с вами внезапно нашлось много общего, — мягко усмехнулся Эдгар. Так, пожалуй, есть риск и подружиться. Но говорить об этом вслух было пока ещё слишком рано — события развивались чересчур быстро; отношениям, как правило, требовалось больше времени.
От обсуждения детей они незаметно перешли к трудностям взрослого мира, возвращавшим их к реальности, но, пока эмпатия, вкусный обед и помогающая сбросить напряжение беседа работали, всё рисовалось Эдгару в чуть менее мрачных тонах, чем до сих пор. И да, разумеется: каждый человек обладал свободой выбора, а у них оставался шанс помочь своим детям найти правильный путь, даже если какие-то жизненные обстоятельства станут подталкивать их в другую сторону. Эдгар всегда считал деление на факультеты условностью и заводил себе приятелей, не разбирая цветов на школьной форме. Однако, если говорить о собственных детях, он полагал, что попадание на любой из факультетов Хогвартса — знак для родителей обратить особое внимание на вполне конкретные и определённые вещи: львят имеет смысл учить умеренности и осмотрительности, воронят — коммуникабельности и практичности, змеек — отзывчивости и заботе об окружающих, барсуков — смелости и энергичности. Коротко говоря, каждый из школьных факультетов условно выделял превалирующие черты характера, и нормальным родителям следовало позаботиться о балансе и отсутствии перекосов, которые порой могло спровоцировать общение со сверстниками.
— Верно, — согласился он. — Но и откровенный разговор я сейчас веду с вами, а не с каким-нибудь мистером Эйвери.
Потому что Эдгар, может, и увлёкся, но всё же не забыл, кто он такой. И свою сторону теперь знал чётко.
Дальнейшие слова Доркас сказали ему о том, что она точно уловила суть проблемы, хотя и не прониклась ею в той же степени, что и он сам. Пожалуй, ничего удивительного тут не было: Эдгар встречался с Лордом Волдемортом лично, тогда как Доркас знала о его существовании исключительно в теории, если вообще знала. Её комментарий о «любителях демонстративной театральщины», во всяком случае, звучал довольно пренебрежительно на вкус Эдгара.
— Помимо всего прочего, они ещё и любители убивать и калечить детей под Рождество, и никого из них это не смущает, либо смущает не до такой степени, чтобы кто-то рискнул возразить «Милорду», — при мысли об этом настроение снова начинало портиться.
— Мне понадобится явное отсутствие угрызений совести, хладнокровие, равнодушие к чужой жизни и смерти. Ещё лучше — желание заработать его похвалу и гордость за то, что сумел добиться признания, — по мере этих уточнений голос Эдгара становился холоднее и жёстче: даже только проигрывая эту ситуацию в своём воображении, он уже начинал вживаться в роль и пытался понять, что должен был чувствовать тот Эдгар, которого хотел бы видеть в рядах своих сторонников Тёмный Лорд. И он понял. — Я должен быть рад и благодарен, — закончил он и яростно смял салфетку, которую невесть когда успел сжать в пальцах.
- Если утомит, Кортни посмотрит на нее печальным взглядом слишком доброго котика, с которым слишком активно играли внуки, внезапно приехавшие в гости к бабушке, - усмехнулась Доркас. - И никакое отсутствие явного эмпатическое воздействия не спасет вашу дочь от чувства вины, если она действительно не на Слизерин поступит. В общем, я прекращаю гадать. Жизнь покажет.
И, как правило, жизнь показывало, что все может быть куда как более непредсказуемо. К примеру, после таких обсуждения обе девочки просто обязаны должны были попасть на Слизерин и устроить там маленькую революцию. Доркас мысленно улыбнулась своим фантазиям, но их уже озвучивать не стала. Да и долгожданный обед им как раз принесли, который даже напоминание Боунса об особенностях методов Пожирателей Смерти не могли испортить.
- Особо опасные уголовники, иными словами, - довольно равнодушно резюмировала Доркас. - С по-своему харизматичным - иначе бы у него просто не появилось добровольных сторонников, доминантным и умеющим навести жути лидером. Простите, Боунс, но все равно не могу проникнуться в полной мере. У меня эта компания только отвращение вызывает, а не страх. Но не мне, конечно, идти играть с ними в игры.
И Слава Мерлину. Если Боунс казался человеком со слишком высокими моральными нормами, то Доркас, хоть и была циником, а обманывать и притворяться умела очень и очень ограниченно. На совещания глав департаментов ее, конечно, хватало. Как и на то, чтобы не демонстрировать свою эмпатию всем подряд. С теми же Чанами она дружила, к примеру, не первое десятилетие, а этой частью своей личности с ними так и не поделилась. Но и только. Для человека, способного играть в долгосрочную игру, требующую притворства, она была слишком резка, слишком категоричная, слишком искренна и слишком прямолинейна. Скорее всего, эта бандитская бригада раскрыла бы ее на раз-два, взбреди Доркас в голову попытаться поработать двойным агентом. Боунс в этом смысле был куда более мягким, но жесткости в нем хватало. Она не знала, как он убил свою жертву, но убил же, справился. В общем, главное, чтобы каждый в этой жизни был на своем месте.
Мысль отдавала довольно едкой и горькой иронией, но Доркс даже не поморщилась, а лишь направила в рот еще кусочек рыбы, хотя более подробное описание Эдгаром того, что ему нужно испытывать при встрече с "Милордом" и начинало его отбивать. Потому что Доркас уже представляла, как неприятно ей будет внушать это, да еще и со всей возможной отдаче и независимо от того, насколько Боунс - благодатная почва для подобных чувств.
- Много хотите, - заявила она, дослушав, отложила вилку и чуть поморщилась.
Нет, в каждом человеке есть нечто темное или изначальное не имеющее знака и цвета, но способное развиться в любом направлении. Даже искреннее желание помогать людям в определенных обстоятельствах способно превратиться в опасную тиранию. А уж с менее возвышенными, но оттого не менее, а то и более, человеческими чувствами все было и того сложнее. И в Боунсе, очевидно, тоже были эти несветлые наклонности, раз он почему-то связался с этой компанией. Убить убил. Главой обливиаторов стал, зная, что ему в этом вопросе подыграли, скорее всего, далеко не самые светлые и бескорыстные личности. Было там, к чему цеплять подобное без риска, что и на пять минут не хватит. Сколько у нее это, однако, сил отберет - ну вопрос хороший, да.
- Сделаю, хотя у вас и без моей эмпатии прекрасные актерские таланты, - добавила Доркас, понаблюдав несколько секунд и за внешними проявлениями в поведении Боунса, и за его эмоциями. - Но с вас много шоколада в оплату. И, Мерлина ради, перестаньте обижать салфетку. Она здесь совсем ни при чем.
В каждой женщине живет: стерва, дура, ведьма, ангел и принцесса.
Кого разбудите, того и получите. (с)
Вы здесь » Marauders: stay alive » Завершенные отыгрыши » [11.05.1978] Revelation
