На стажировку Марлин приняли. Будь отец жив, ее счастью не было бы предела, а мама бы устроила праздничный ужин для всей семьи. А без него все чувства сейчас были будто приглушены. И вместо бурной радости она испытала лишь облегчение, что не подвела папу, что справилась и что спустя три года упорной учебы станет настоящим аврором, каким был он сам. Отмечать не стали, хотя мама и предложила. Но у Марлин не то чтобы настроения. Ее состояние было далеко от депрессии - отец бы не одобрил долгих слез и бездеятельности, да и не до того ей было. На бездействия и слезы просто не оставалось времени, начиная с опознания в больнице и заканчивая сбором Тобби в школу. А ведь между этими событиями были еще встреча с профессором Дамблдором, похороны, оформление наследства, личностное тестирование в аврорате, собеседование с потенциальным куратором. И практически ни с чем из этого мама, будучи маглой, помочь не могла, а в дедушкиных возможностях была лишь малая часть, хотя и тут Марлин старалась взять все по максимуму на себя. Она обещала папе заботиться о маме и брате. Значит, это ее ноша - и она ей по силам. И после всей активной каждодневной деятельности, которая не спешила заканчиваться, сил отмечать свое поступление у девушки просто не осталось. Каждый вечер она падала спать без сил, а просыпалась к новым делам и незнакомым раньше трудностям, которых стало меньше лишь к началу сентября. Так что обошлись поздравлениями на словах. Подарков Марлин тоже не захотела: было в этом что-то неуместное.

Проводы Тобби в Хогвартс, с которым Марлин теперь переписывалась практически каждый день, плавно перетекли в начало стажировки. И учеба с тренировками тоже не оставляли ни времени, ни сил на мысли или отдых. Впрочем, девушка еще и специально старалась ничего из этого себе не позволять. Ни первого, ни второго. От греха подальше. Мало ли - к чему приведет.

Внешне для большинства она, впрочем, оставалась все той же доброжелательной и общительной Марлин, только чуть более занятой и уставшей, чем раньше. Ее горе ни в коем случае не должно было влиять ни на ее отметки, ни на отношения с окружающими. Очень глупо было бы провалиться на том же собеседовании, лишь потому что у нее умер папа, в память о котором аврорат теперь стал не просто детской мечтой, а делом чести. Ссориться с друзьями или вываливать на них все свои переживания, которые Марлин едва ли была способна описать словами, было бы не менее глупо, хотя и по другим причинам.

Так что в последнюю неделю Марлин ходила на занятия, тренировалась, общалась с сокурсниками, писала письма Тобби, делала домашние задания, справлялась о здоровье мамы, проводила с ней время, ложилась спать - и каждый вечер испытывала чувство внутреннего удовлетворения от того, что еще один день прожит спокойно, по плану и без трагических ошибок с ее стороны. А на утро все начиналось заново. Четко, размеренно - и без сил на что-то еще. И Слава Мерлину!

И сегодняшним вечером Марлин тоже была почти готова спокойно выдохнуть. Тренировка с наставницей в спортзале окончилась. Ничего ужасного во время нее не случилось. И девушка, попрощавшись с аврором О'Флаэрти, уже собиралась идти домой. Поискала глазами сумку в углу зала и сосредоточилась. Беспалочковую, как и невербальную, Марлин старалась тренировать всегда, когда была такая возможность без ущерба основной учебе. Вот и теперь.

- Mobilibag, - сказала она, в упор глядя на сумку в паре метров от себя.

Та поднялась - и плавно двинулась к Марлин. Девушка улыбнулась и попыталась сумку поторопить, а затем совершенно не вовремя услышала брошенное кем-то у нее за спиной - Барбарой, наверное:

- Марлин!

- Да! - отозвалась она, резко повернулась - и потеряла контроль и над предметом, и над заклинанием.

Сумка в первую секунду, по инерции, видимо, рванулась параллельно взгляду Марлин, в то мгновение, когда девушка ее еще видела, но далеко не пролетела, затем вдруг резко взмыла в воздух и почти тут же со всей энергичностью оставленной без присмотра и незапертой на молнию сумки обрушилась на чью-то голову потоком тетрадок, книжек, перьев и одной чернильницы. Марлин не столько увидела, сколько услышала, что таки произошла она - катастрофа!

- Барбара, до завтра! - автоматически пискнула она и обернулась обратно на шум.

Радоваться тут можно было только одному - книжкопад Марлин устроила не наставнице, а кому-то другому. Зато этот "кто-то" ростом оказался сантиметров на тридцать выше нее и виду весьма устрашающего.

- Ой! Простите, пожалуйста! - выдохнула она, подскакивая ближе. - Я ведь вас не убила, правда?

Отредактировано Marlene McKinnon (2021-08-04 11:44:29)

Марлин и удачные формулировки? Нет, не встречались еще в этой жизни. Разумеется, она темнокожего аврора не убила. Это было бы технически нереально. В худшем случае ему грозило легкое сотрясение мозга, получи он по макушке учебником по продвинутой магии чар. Но с реакцией у него точно было лучше, чем у Марлин - с контролем своей беспалочковой магии в моменты неожиданностей. Так что книжки лишь печально, но громко познакомились с полом тренировочного зала и остались там лежать. Сумка приземлилась сверху, а вот чернильницы постигло более веселое приключение.

- Вау, - выдохнула Марлин, оценив поимку чернильницы, и благодарно приняла ее обратно. - Спасибо. Нееет. Лучше я буду на манекене тренироваться. Его не жалко. Царапать. Не хочу пытаться убить будущих коллег. Потенциально будущих коллег, в смысле. Вот. Простите еще раз, пожалуйста, сэр.

Аврор, вроде бы, не злился и был настроен вполне себе добродушно. И легкую, доброжелательную иронию в ее словах Марлин даже заметила, хотя и не поддержала особо. Но все равно - это же безобразие, что она тут сейчас устроило. Конечно, она устала после тренировки, но это не повод так легко терять контроль над заклинанием, которым она уже давным-давно пользуется. В том числе, и в беспалочковом варианте. Она же не Pluofractus какой-нибудь тренировать пыталась, в конце концов.

Она было присела, чтобы собрать книжки, решив, что хватит с них на сегодня магии, ручками - надежнее, как вдруг сообразила, что поняла, что ничего не поняла, и снова задрала голову на незнакомого аврора.

- Ааа... Извините. Но откуда вы знаете, как меня зовут, сэр? - озадаченно спросила она, чуть нахмурившись.

В Хогвартсе они с ним либо учились на разных факультетах, либо он был старше нее больше, чем на семь лет, - иначе бы девушка его запомнила. Темнокожих студентов в школе было не так чтобы очень много. Рыжих - существенно больше, а потом вряд ли онпомнил какую-то малявку аж с тех времен. И он точно не сталкивались с ним в коридорах аврората. Опять-таки, Марлин бы запомнила. И она еще ничем особым - ни плохим, ни хорошим - отличиться не успела, чтобы о ней все подряд тут говорила. Хотя она и дочь недавно погибшего старшего аврора. Но, опять-таки, не то чтобы папа был совершенно уникальной и извечной темой для разговора, как твердо полагала Марлин, чтобы повсеместно обсуждать еще и его дочь-стажерку. В аврорате наверняка полно куда более серьезных и важных дел. Так каким образом он узнал ее имя?

Фото на столе! Ну конечно же! Как она сразу не сообразила? Конечно, Марлин знала, что у отца на столе всегда стояли семейные колдографии, которые тот менял примерно раз в год. Шутил, что не хочет со своей вечно сверхурочной работой забыть, как выглядят его дети. И потом, когда новый старший аврор той группы вернул им с мамой вещи отца, Марлин то колдофото, совсем свежее, с выпускного вечера в Хогвартсе, видела. Но почему-то сейчас не подумала о таком очевидном объяснении. Возможно, потому что никогда не думала, что коллеги отца могут обращать внимание на то, что стоит у него на столе, хотя, конечно, от опытных авроров стоило ожидать именно внимательности, а не обратного.

Марлин хотела уже было кивнуть, сказать "понятно" и вернуться к книжкам, как аврор взмахом палочки собрал все ее книжки с тетрадками и представился.

- Ой. Спасибо. Да не стоило, - смутившись, пробормотала девушка и поспешила побыстрее запихнуть улики своего позора обратно в сумку. На этот раз - успешно. - Очень приятно, сэр.

Руку для приветствия было протягивать уже как-то поздновато, как и отдавать честь. Так что Марлин только улыбнулась, а затем смутилась еще больше. И от вопросов о маме с братом, и от того, что до нее медленно начало доходить, что этот аврор не просто работал с отцом настолько близко, чтобы помнить фотографии у него на столе и имена жены и детей. Тогда бы он точно пришел на похороны, на которых появились едва ли не все авроры, знавшие отца лицо. Всех Марлин, конечно, не смогла запомнить, но даже в том своем, совершенно обалдевшем от всего, что на нее свалилось, состоянии, она бы не забыла высоченного темнокожего мужчину. И даже слабая надежда на то, что аврор просто в то время был в командировке где-то за границей, а потом не присутствовал на похоронах, уже заранее разбилась о его имя с фамилией. Потому что имя и фамилию аврора, который работал в паре с отцом и серьезно пострадал в ту злополучную ночь, Марлин слышала. Мельком, правда, но в голове засело. И едва ли у него мог быть в аврорате и тезка и однофамилец в одном лице. Так что это был напарник отца, который тогда, когда они хоронили отца, находился в коме. И Марлин умудрилась не найти ни одной свободной минуточки, чтобы зайти к нему лично и справиться о его состоянии. Да она даже не потрудилась выяснить, пришел ли он в себя. А он, значит, и в себя пришел, и уже вернулся к службе. Марлин стало стыдно, но оправдываться она не рискнула, потому что не знала - как это сделать, чтобы не стало еще более неловко. Тем более, что не похоже было, что он как-то плохо к ней настроен.

- Мама нормально. Ну, с учетом произошедшего. Но нормально. Спасибо. Тобби первого числа в Хогвартс уехал. Поступил на Гриффиндор. Папа бы гордился им, - ответила Марлин, чуть улыбнувшись, хотя получилось не очень весело, а затем все равно не удержалась. - А вы ведь были напарником папы, да?

Отредактировано Marlene McKinnon (2021-08-08 15:20:39)

- Даже пол-сэра должно округляться до сэра, - серьезно возразила Марлин. - Но можно лучше "Кингсли" тогда?

К сокращениям имен она еще точно не была готова. Даже с напарником отца. Даже притом, что разница в возрасте у них, видимо, и правда была небольшая и он не был ее куратором. Аврорат все-таки располагал к более формальному общению, особенно учитывая ее статус только-только поступившего на обучение стажера.

"Гордился". Марлин на секунду отвела взгляд: в глазах защипало, а плакать она не собиралась. Не потому что стыдно или признак слабости, а потому что не стоило смущать Кингсли своими эмоциями. Он, по-другому, но тоже потерял в лице ее отца близкого человека. Мало ли, почувствует еще какую-то вину за то, в чем совершенно не был виноват. Может, конечно, и не почувствует. Но Марлин бы точно почувствовала, поэтому решила оставить риск подобного как вполне реальную возможность.

- Своей командой папа тоже всегда гордился. И очень тепло обо всех вас отзывался, - сглотнув, сказала она, когда поняла, что справилась с собой. - Почти, как о своих детях.

Наверное, Кингсли и так об этом знал, но Марлин почему-то все равно показалось важным это озвучить. Внутри сейчас было тепло и больно одновременно. Странные ощущения. Приятные и одновременно - нет. Как хорошо, что папа был - в ее жизни и в жизни все остальных людей. Как горько, что его больше никогда и ни у кого не будет. Но это не должно было перечеркнуть все то, что все-таки было, хотя и прошло. И это Марли знала совершенно точно.

А еще несмотря на все чувства и ностальгию, в ремешок сумки она вцепилась крепко, потому что быстро сообразила, что к чему. Ну нет, она хоть и маленькая, но совсем не беспомощная. И они же не на свидании!

- Извините, но я не могу позволить вам нести мою сумку, - твердо сказала она. - Стажер аврората - все-таки не барышня в беде, правда? И да, я иду к каминам.

Отредактировано Marlene McKinnon (2021-08-10 16:12:47)

В какой-то момент Марлин почудилось, что за сумку ей придется драться, что было бы уж очень глупо и нелепо. И она бы, пожалуй, тогда отпустила ремешок, но расстроилась сильно. Потому что... Ну просто потому что если твои слова всерьез не воспринимает даже аврор всего на несколько лет старше, знавший твоего отца и явно демократичный по характеру, то чего ждать от суровых инструкторов и от той же наставницы? Правильно. Ни-че-го. Хорошего, в смысле. А сложностей - хоть ведрами вычерпывай. Не то чтобы Марлин не была готова к сложностями. Она знала, что аврорат - это не булочки в кондитерской продавать, хотя и там свои тонкости. Но очень не хотелось создавать о себе впечатление, как о хрупкой и нежной девочке, какой она внешне и выглядела. Потому что она была не только такой. Но нужно было, чтобы и другие люди это заметили. А если твою сумку кто-то тащит, то заметят только это, а остальное запросто опустят за ненадобностью, хоть ты из кожи вон вылези на всех занятиях и аттестациях.

Но Кингсли отступил и не стал спорить, хотя девушке почудилось, что она разглядела у него на лице какую-то растерянность. Неужели другие женщины в аврорате спокойно на такую не необходимую помощь соглашаются? Впрочем, если они состоявшиеся авроры, то, наверное, могут себе это позволить без риска, что их станут воспринимать не всерьез. Может быть, Марлин когда-нибудь тоже начнет относиться к этому всему проще. Но это "когда-нибудь" явно случится не сегодня и не завтра.

- Спасибо большое! - буквально просияла она от радости, что не пришлось ничего доказывать, что ее все-таки услышали с первого раза, закинула сумку себе на плечо и ощутимо расслабилась. - Мой куратор - Эшлинг О'Флаэрти. Вы с ней знакомы?

Про Барбару девушка не удивилась, потому что уже знала, что подругу прикрепили к бывшей группе отца. Немножко даже пожалела, что сама не попала туда, но быстро решила, что это и к лучшему. Люди, которые хорошо знали отца, наверняка невольно станут сравнивать с ним или - хуже того - не сравнивать, но опекать. Собственно, как уже попытался сделать Кингсли. Нет, хорошо, что ничего подобного не произошло.

- А... - она облизнула губы, замялась и все-таки продолжила, когда они уже шли по коридору. - Скажите, вы что-то помните о той... ночи?

- Повезло, да, - задумчиво кивнула Марлин.

Сама она в этом ключе, надо сказать, не думала. О том, что такое "повезло" или "не повезло" с наставником. Просто не успела на эту тему задуматься, да и не то чтобы стремилась. Все равно же наставник - это такая данность. Выбирают не стажеры. Выбирают наставники и те, кто над ними. Марлин не знала точно, как именно происходит распределение, но финальное слово все равно было, как она поняла, за наставником после собеседования. Если только все не было решено заранее, а собеседование было эдаким способом заставить стажера напрячься и постараться показать наставнику все свои лучшие стороны. В любом случае, каким бы ни был наставник, а Марлин считала, что его надо просто принимать, как некий факт своей биографии на ближайшие три года. И до смерти папы и первых дней в аврорате Марлин даже не сомневалась в своей способности поладить хоть с кирпичом, хоть со змеей. Так что личность наставника ее особенно не тревожила. Сомнения появились позднее. После знакома с аврором О'Флаэрти, первых занятий во время стажировки, в результате которых девушка поняла, что психологически как-то не совсем готова ко... ко всему этому. Слишком быстро все поменялось. И наставница оказалась вдруг настолько непохожей на отца, к чьему твердому, но теплому руководству Марлин успела привыкнуть за восемнадцать лет жизни, что Марлин порой терялась. Хотя прошло не многим больше недели.

Аврор О'Флаэрти была своеобразной. Не столько внешне, хотя такой высокий рост для женщин - это редкость, сколько в плане характера. Марлин она не игнорировала, имеющиеся у той навыки проверила с самого начала, тренировать тоже начала буквально с первых дней и даже подкармливала периодически, хотя Марлин едва ли была оголодавшей - жила она дома, а мама готовила хорошо и вкусно. И выглядело это все очень хорошо, если не считать того, что у девушки периодически было ощущение, что она будто на вулкане оказалась. Наставница была резкой. А разы более резкой, чем папа. И, подчас, непредсказуемо резкой. Но Марлин оптимистично надеялась на то, что дело тут в ней, а не в наставнице. То есть, привыкнет к характеру, научится различать тонкости реакций - и все станет хорошо. Тем более, что ну не то чтобы все было плохо. Да и дедушка говорил, что не стоит ожидать от человека, который буквально несколько месяцев назад полностью потерял функциональность изначально палочковой руки, доброты и ласки. Тем более, что за добротой и лаской можно домой сходить. А задачи наставника другие. Так что Марлин... надеялась. Но все равно переживала.

Однако рассказать это все Кингсли она точно не могла. Некрасиво обсуждать наставника и жаловаться на него другому аврору. Ладное еще - другим стажерам. Хотя и тут не стоило. Марлин ведь действительно повезло. Это и другие стажеры замечали вслух. Так что, надо было просто успешно пройти период адаптации.

- Ничего, - мотнула головой Марлин, услышав ответ Кингсли и стараясь скрыть свое разочарование.

Нападавшего так и не нашли. И вообще все было мутно и смутно, хотя у нее, благодаря тому, что она уже знала об Ордене, и были подозрения, да и не только у нее, которыми нельзя было делиться с авроратом. Но слабая надежда, что напарник отца мог запомнить что-то важное, все равно внутри где-то теплилась, хотя девушка и понимала: будь у него какие-то важные сведения, их бы уже давно присовокупили к делу и использовали в расследовании. А раз нет - и дело уже закрыли, значит, не знает он ничего полезного. Ну, или, как выяснилось сейчас, просто не помнит.

- Главное, что вы живы, - серьезно добавила девушка, потому что это действительно тут было самым главным. - Извините, что так и не зашла к вам в больнице и вообще ничем не поинтересовалась. Как-то много всего сразу навалилось.

И продолжает наваливаться быстрее, чем Марлин успевает осознавать.

- Вы были ранены. Сначала без сознания, потом, как я догадываюсь, долго восстанавливались, - все-таки серьезно возразила Марлин, просто потому что действительно считала, что разница есть достаточно существенная. - А я была здорова. И с похорон отца уже много времени прошло. Могла бы и вспомнить.

Но долго посыпать голову пеплом она тоже не стала. А то уже стало бы выглядеть, будто бы она напрашивается на продолжительное успокаивание и убеждение ее в том, что она ничего плохого не сделала. Формально-то и правда ничего ужасного не произошло. И вряд ли незнакомому мужчине было так уж нужно рядом присутствие молоденькой девочки, о которой он только что-то слышала. Просто, ну, просто немножко невежливо с ее стороны получилось. Но все и правда было поправимо.

- Хорошо. Договорились, - улыбнулась она, старательно отодвигая в сторону самоедческие мысли. Едва ли она бы смогла так просто от них отмахнуться. Будет она еще думать об этом, потом. Просто Кингсли уже об этом ничего говорить не станет. - Да, пью, конечно. И не только пью, но и отлично готовлю.

Вот уж на эту тему Марлин точно не испытывала сомнений или опасений. Кофе у нее получался прекрасный. Даже лучше, чем у папы, чей кофе всегда считался самым лучшим, пока его не научилась варить Марлин. Причем такого мнения в семье придерживались абсолютно все. Так что... Конечно, на вкус и цвет, все кофейные пристрастия разные, но девушка точно знала, что не способна совсем уж разочаровать любителей кофе.

- Но я вас не боюсь, - уверенно мотнула она головой по пути к кафе и снова улыбнулась. - И не стесняюсь. Ну, почти. Уже. Просто я серьезно отношусь к иерархии, а вы ощутимо выше меня и по званию, и по опыту.

Девушка чуть лукаво посмотрела на Кингсли.

- Возможно, когда у вас появятся свои аврорыши, вы лучше поймете мои ощущения, потому что разница статусов тогда будет очевидна, - добавила она и не стала развивать мысль дальше. Тем более, что они уже пришли, и можно было безболезненно сменить тему.

В кафе этом Марлин раньше не бывала, а потом огляделась по сторонам с любопытством и тут же снова просияла.

- Как тут красиво! - заметила она, когда они заняли один из столиков. - Магловские дети, должно быть, от таких мест в восторге. И вряд ли кому-то кажутся странными посетители в мантиях или в чем угодно еще непривычном. Возможно, думают, что мы - нанятые актеры.

И правда, детей с родителями и подростков тут оказалось совсем не мало. Именно обычных, не магов. Это было видно и по одежде, и по доносившимся до Марлин обрывков фраз, к которым она прислушивалась, пока Кингсли ходил на кофе. Настаивать на том, чтобы пойти с ним или доставать кошелек, она не стала. Сокурсников и авроров тут сейчас, вроде бы, не было, да и никто бы не стал выглядывать, что там оплачивалось кем. Это не сумка в тренировочном зале. К тому же, судя по тому, как вела себя Эшлинг, подкармливание стажеров тут считалось практически нормой. Для себя же девушка решила, что просто угостил Кингсли от себя в следующий раз. Или позовет в гости на свой кофе. Мама точно будет рада с ним познакомиться.

- Да, у меня способности к беспалочковой и невербальной, - кивнула Марлин, придвигая к себе бокал с кофе, в котором, казалось, взбитых сливок было больше, чем кофе. Смотрелось, вообще, шикарно. - Благодаря папе я владею большинством заклинаний школьного курса без палочки. Ну, если концентрироваться как следует, а не как у меня сегодня вышло. Отвлеклась и... И сумка полетела не ко мне, в воздух и на вас.

Она смущенно улыбнулась.

- А потом я решила палочку не доставать и собрать вещи руками. Во избежание эксцессов. Хотя вряд ли бы с палочкой я чего-то натворила. Но все равно.

- Беспалочковую надо чувствовать, - заметила Марлин. - Потому что это действительно совсем другие ощущения, когда направляешь магию напрямую на объект или еще для совершения какого-то действия, а не через инструмент. Впрочем...

Девушка потянулась к трубочке, которая была вставлена в стакан, и тут же испачкала нос во взбитых сливках.

- Ай, - хихикнув, пробормотала она и осторожно вытерла нос салфеткой, не заметив, что размазала сливки еще сильнее. - Все - или еще осталось?

Отложив, спустя пару минут, салфетку в сторону, Марлин вспомнила, что не договорила и продолжила.

- Впрочем, беспалочковая в бою полезна разве что тогда, когда у тебя эту палочку выбили. И то, заклинания все равно выйдут слабее, чем с палочкой, как ни старайся, - пожав плечами, сказала она. - Всякие мелочи бывает удобно, да. Ну там, чай или кофе сварить, не занимая палочкой вторую руку. Но, в целом, не то чтобы беспалочковая так уж и нужна. Невербалка круче, по-моему, потому что не позволяет противнику сразу понять, что в него летит. В общем, вы не так уж много потеряли без беспалочковой, как по мне.

Кингсли перечислял особые и редкие умения, которых у него не было, а потом вдруг взял - и выдал то, которое у него было. Марлин даже немножко растерялась и округлила глаза.

- Ой, серьезно? А покажите! - спустя секунду выдохнула она и с живым любопытством уставилась на уши Кингсли. - Никогда не видела, чтобы люди это умели.

Отредактировано Marlene McKinnon (2021-08-17 22:59:55)

Марлин на мгновение показалось, что Кингсли будто бы погрустнел, но эту мысль она отбросил так же быстро, как и поймала. Не мог же он загрустить из-за взбитых сливок у нее на носу. И едва ли этот момент мог как-то напомнить ему о ее отце - и его напарнике, достаточно близком ему человеке, о котором Кингсли, наверное, горевал меньше, чем его семья, но все равно достаточно сильно. Так что... Ей точно именно что показалось. И с этим выводом девушка внимательно посмотрела на уши. Не свои, разумеется.

- Ух ты! - выдохнула она, глядя на совершенно очевидное шевеление.

Ну не то чтобы это было самым потрясающим шоу или самым необычным навыком, который ей случалось видеть раньше. Но смотрелось это очень мило и немножко забавно.

Выглядел Кингсли при этом почти так же трогательно и очаровательно, как Джо-Джо. Но говорить об этом вслух девушка не стала. Мало ли, вдруг сравнение с собакой, пусть и фамильяром, которого Марлин считала более умным и сообразительным, чем бывали иные люди, Кингсли покажется оскорбительным. Но вот прямо совсем вообще ото всего удержаться не удалось.

Марлин несколько секунд с почти серьезным и точно с восхищенным видом следила за шевелением темных ушей, а потом все-таки спросила, глядя на Кингсли чистым взглядом карих глаз:

- Ой... А можно... Можно потрогать. В смысле, ваши уши. В смысле, в процессе шевеления.

Ситуация была мелкой, незначимой, до ужаса неважной - и оттого выглядела еще еще более обидной и совершенно непоправимой. Трагедия вселенского масштаба в голове одной-единственной Марлин. А наставница, должно быть, просто ничего не заметила. По крайней мере, девушка, нашедшая, как ей казалось, самое уединенное место в аврорате, если не во всем Министерстве, надеялась именно на это. Потому что ну это же очень глупо лить безутешные слезы по поводу рявка из-за идиотской кружки. Аврор О'Флаэрти с ее боевым характером, если вдруг узнает, просто-напросто никогда не поймет, из-за чего столько глупых эмоций. Да еще и, наверное, посмеется. Ну, если узнает. Так что, Марлин надеялась, что не узнает. Совсем-совсем никто и никогда не узнает. Если не о том, что наставница наорала на нее из-за идиотской кружки, то хотя бы о том, как глубоко Марлин этот инцидент задел.

Ведь она уже знала, что О'Флаэрти резкая, временами нетерпеливая, не то чтобы предсказуемая в своих реакциях и едва ли склонная к особым нежностям и поблажкам. Если это не касается того, чтобы покормить стажера. Сытый стажер - это, кажется, было, в глазах наставницы, святым.

И все бы ничего. Да, Марлин не привыкла к резкости. Отец был жестким, но очень выдержанным и, внешне, по крайней мере, спокойным. Но девушка жила не в совсем уж розовом мирке, а потому понимала, что в аврорате люди ей встретятся разные и совсем необязательно такого же склада характера, как папа. Поэтому к манере поведение, тем более - к выволочкам за дело, надо было просто привыкнуть. Она же не в теплом коконе собирается дальше жить.

Но на ровном-то месте - за что? Кружка же. Не палочка. Не преступник и не артефакт на боевом задании, которые Марлин и так, и так еще долго не светят. И девушка в упор не могла осознать, зачем было рявкать на автоматическое действие помочь. Не то чтобы она не понимала, что даже с одной рукой при наличии палочки одновременно транспортировать и папку с документами, и кружку с кофе не так уж сложно. Прекрасно понимала. Просто, ну, зачем, если рядом стоит человек с двумя свободными руками, которые категорически ничем не заняты, кроме собственной кружки? Так что на внезапное и, как показалось девушке, ничем немотивированное, возмущение наставницы Марлин только непонимающе хлопнула глазами, сказала "извините" - и резко отказалась от порыва помочь. И выпала в состояние такого шока, что даже не сразу сообразила, насколько то ли расстроилась, то ли обиделась. Так что даже диалог дальше продолжился, вроде бы, вполне ровно. И рыдать Марлин убежала только по его окончании. Зато уже совершенно отчаянно, никак не сдерживаясь, с полным погружением в драму и трагедию произошедшего.

Да так, что совершенно не заметила, как у нее за спиной кто-то появился, и поняла, что уже не одна, только в тот момент, когда ступенька, на которой она сидела, внезапно нагрелась.

- Ай? - испуганно моргнув, пробормотала она, резко развернулась, на секунду даже перестала плакать - и тут же получила чей-то плащ себе на макушку, а еще через мгновение узнала Кингсли. - Мммм...

Что сказать она не знала, потому что ну не пересказывать же весь инцидент в красках и по ролям? Да и жаловаться на наставницу - это же некрасиво. Поэтому вместо ответа Марлин прижалась к Кингсли и зарыдала еще горше.

Фраза про то, что через несколько лет она будет над этим смеяться, показалась Марлин неубедительной. Она и сейчас понимала, что история выеденного яйца не стоит, но менее трагичной она от этого не ощущалась. Ну а если когда-нибудь Марлин не сможет сдержаться, а разревется прямо перед Эшлинг, то аналогичная история на долгие годы запомнится ей какой угодно, но не смешной. Но не вываливать же эти все измышления на Кингсли. Тем более, что он так ласково ее утешал. Это было приятно, а спорить с ним на тему того, насколько трагична ее сегодняшняя трагедия и какой она будет выглядеть ближе даже к пенсии, приятным не представлялось.

Тем более, что после поступившего от Кингсли предложения разобрать ее обидчика по кирпичику и собрать из него какую-нибудь новую фигуру, Марлин и вовсе перестала плакать. С перепугу. Врать она не умела. А попытки отнекиваться, не обманывая, но и ничего не объясняя, Кингсли легко мог бы принять за кокетство или за страх перед страшным и ужасным обидчиком, а затем придумать себе нечто, крайне далекое от реальности. Марлин, конечно, побаивалась наставницу, но точно не до такой степени, как мог бы начать предполагать Кингсли, думая о ее неназванном обидичке. К тому же, он заслуживал правды и адекватного объяснения после того, как она залила ему слезами одежду, вцепившись в него, как в спасательный круг.

- Спасибо, - сказала Марлин, принимая платок, аккуратно промокнула им глаза, а затем тихо пробормотала заклинание горячего воздуха, чтобы высушить рубашку Кингсли. - Это все действительно ерунда. Наставница на меня прикрикнула, а я расстроилась, вот и все. Так что не надо никого разбирать на запчасти, пожалуйста. Я сама виновата. Зря полезла.

И не факт, что собирать потом придется именно ее наставницу, а не Кингсли. Да и Марлин в любом случае расстроилась бы, независимо от того, кто бы в этой истории пострадал, случись она каким-нибудь образом, хотя и понимала, что слова про "разбирание-собирание" - это если и не шутка, то точно некоторое преувеличение.

- Вы бы вряд ли стали так плакать из-за недовольства вами моей наставницы, - тихо возразила Марлин. Нет, она догадывалась, что Кингсли немножко преувеличивает в своих формулировках или даже пытается ее посмешить, желая поднять ей настроение. Но девушка была слишком серьезно настроена, а потому улыбнуться и, тем более, рассмеяться, не получалось. - Ведь ваша профессиональная судьба от ее отношения к вам никак особо не зависит. И самооценка, наверное, тоже.

Раньше ее самооценка тоже не слишком зависела от окружающих. Но раньше и жизнь была школьная, будто игрушечная, не совсем такая, как в реальном, взрослом мире, и папа был жив, и никто не орал на нее за вежливость. А теперь все как-то критически перевернулось. И то, что она привыкла считать нормальным в рамках своей прошлой жизни, взрослым миром и новыми в ее жизни людьми не всегда воспринималось таковым. Даже странно было, что дочь аврора вдруг оказалась настолько шокирована средой, в которой самый близкий ей человек, практически всему ее и научивший, много лет успешно и гармонично работал. Но вот же... Нет, к примеру, Кингсли был в чем-то с папой очень схож. Но наставница - нет. Совсем другой человек. Разве что такой же сильный, как папа. Или, может, даже более сильный. А характер - совсем-совсем иной. И что ты будешь делать? Не просить же перевод к другому наставнику, только потому что не случилось полнейшей гармонии в первые же недели после знакомства? Ерунда, право. Вот, и Кингсли тоже явно не увидел в истории с кружкой вселенской трагедии. Да и сама Марлин не видела. Только чувствовала.

...Неожиданное появление серебристого патронуса в форме каракала все-таки вызвало на лице девушки восхищенную улыбку. Благодаря отцу она уже тоже умела вызывать патронуса. Однако ей предстояло еще какое-то время поработать над его стабильностью, потому что, хотя он точно имел форму волкодава, его облик был не таким устойчивым и ярким, и вызвать его не всегда получалось с первой попытки. Так что большой и четкий каркал искренне радовал и даже поражал.

- У меня нет кошек. Только пес, - тихо сказала Марлин. - И он как раз иногда скулит, когда считает, что он виноват и плохой, хотя он совершенно замечательный и всегда меня защищает. Но, вот, в смерти папы он будто виноватым себя считал. И считает.

Марлин понимала, что для кого-то такая фраза может прозвучать странно. Джо-Джо - не человек, а собака. Ее собака, а не папы. Вроде бы. И уж на службу отец никогда его с собой не брал. Однако пес много лет жил в доме без нее, потому что волкодава в Хогвартс взять было нельзя, был членом семь и едва ли не умнее иных людей. Так что исчезновение отца, который тоже как бы находился под его защитой, Джо-Джо воспринял не менее болезненно, чем все остальные. И Марлин видела, знала, что он винил себя. Хотя и мало кому об этом рассказывала. Потому что ну, с чего бы ему это делать? Скучать еще ладно, а винить-то? Собаки на такие глубокие чувства не способны. Но вот Марлин была уверена, что ни в чем не ошибается. И с псом они чувство вины и сожаления делили на двоих. Но не стоило вдаваться в детали. Они сейчас не о собаках и даже не о папе.

- Боюсь, если я на следующий окрик наставницы не выражу сожаления, а пойду с гордым и независимым видом вылизываться, то вылечу со стажировки, - чуть улыбнувшись, возразила Марлин.

Она уже почти полностью успокоилась и даже была снова способна искренне улыбаться, но так и продолжала ощущать отголоски той растерянности, которую почувствовала во время разговора с наставницей. Рыдания ушли - проблема осталась.

- Просто... Ну... Я совсем не понимаю, что произошло. Она так разозлилась, словно реально считает, что кто-то может решить, будто она не справится с кружкой и папкой сама, - пробормотала девушка.

Ей же представлялось совершенной нелепицей то, что кто-то мог быть способен заподозрить эту женщину в беспомощности. Марлин она казалась практически всесильной, даже несмотря на не функционирующую правую руку. С двумя, наверное, и вовсе была непобедимой.

- Я совсем не понимаю, как она мыслит. И чего ожидать от нее в каждый следующий момент - тоже, - добавила девушка. - Отругают меня без повышения тона и с понятным объяснением, рявкнут на всю комнату или шоколадкой накормят. Думаете, под это можно как-то со временем подстроиться и научиться предугадывать возможное развитие событий? Или лучше заранее привыкать к полной непресдказуемости на ближайшие три года?

Потом-то, может, Марлин распределят в другую группу, если она успешно доучится, так что и она перестанет О'Флаэрти раздражать, и сама теряться не будет. Ну, вдруг в той, другой группе, окажутся более предсказуемые и понятные девушке коллеги? Там видно будет. А эти три года надо было продержаться, не испортив отношений, потому что во всем остальном, кроме непредсказуемости, О'Флаэрти была прекрасным наставником, с которым Марлин действительно повезло. Еще б взаимопонимания откуда-нибудь откопать - и вообще будет чудесно.

Отредактировано Marlene McKinnon (2021-08-22 16:03:49)

Марлин невольно хихикнула, мотнула головой и осторожно перехватила руку Кингсли.

- Это мило и забавно, но я не могу... Не могу быть внутри каким-то другим зверем. Я не умею притворяться. Сдержаться могу там, промолчать. Но и все... - сказала она, чуть сжимая его пальцы. - Уж не знаю, кто я там, котенок ли, щенок ли. Но я такая, какая я есть. И я не готова пока пытаться что-то в себе менять. Так сильно менять. Даже если из-за этого мне будет больно и грустно и я еще двадцать раз тут будут сидеть и рыдать из-за какой-нибудь очередной мелочи.

Нет, Марлин понимала, что где-то ей придется сдать жестче, где-то - выдержаннее, где-то, возможно, даже равнодушнее. Но это либо произойдет само, постепенно, либо все-таки не произойдет. И либо она сможет стать хорошим аврором с таким подходом, либо не сможет, потерпит поражение, окажется недостаточно хороша для аврората. Ей не хотелось в это верить, но она осознавала, что и такое возможно. Однако специально и сознательно переделывать себя, потому что это будет как-то... проще, она не то что принципиально не хотела... Нет, не совсем так. Она просто чувствовала, что из этого не выйдет ничего хорошего. Только хуже получится. Уж лучше порыдать, ничего об этом не сказав наставнице. Сделать какие-то выводы на будущее о том, что так вот бывает в каких-то вот таких ситуациях. И просто стараться так не делать. Или делать что-то другое. Но изменить свое восприятие мира... Нет. Марлин просто-напросто не понимала, как это должно работать - "внутренне вылизываться". И смысл тогда брать это на вооружение? Тем более, что здесь и сейчас это все равно ощущалось как-то... неправильно. Лично для нее - неправильно.

- Я совершенно нормально воспринимаю то, что на меня может откуда-нибудь из-за угла выскочить какой-нибудь темный маг, - так и не отпустив руки Кингсли, недолго подумав, ответила она. - Вряд ли я смогу дать ему сейчас достойный отпор, но сам факт такой неопределенности мне не мешает. Но вот от тех людей, у которых мне положено учиться, которым я заведомо должна доверять... Нет, от них мне очень сложно ждать удара. Это же просто антоним доверия. Либо одно, либо другое.

И это, кажется, значило, что она, если ничего не изменится в поведении наставницы, так и будет каждый раз расстраиваться, потому что тут дело действительно было в картине мира. Марлин категорически отказывалась ждать удара от своих же. Это противоречило абсолютно всему, во что она верила и собиралась продолжать верить дальше.

Кингсли явно очень старался, рассказывая Марлин про модели поведения и переваривание новой информации. И, в общем-то, это все даже было во многом близко к тому, что думала она сама. За исключением тех, предыдущих, слов об ожидании удара в любом момент. Ну не собиралась она ждать его от наставницы. И почти радостно поражаться с мыслью о вкуснятине, если ей вдруг опять прилетит что-то внезапное и агрессивное, она из-за этого точно не сможет. Просто потому что либо одно, либо другое. Доверие - это всегда шанс обжечься, потому что ты автоматически ждешь, что человек не будет тебя обижать и расстраивать. А аврор О'Флаэрти... Очень вряд ли она сможет перестать быть резкой. И едва ли возможно попросить ее стать другим человеком. Это мало того, что из разряда невозможных вещей, так еще и было просто невежливо. Так что либо Марлин и правда переварит, как говорил Кингсли, и привыкнет, либо так и продолжит налетать на острые углы и переживать из-за них, если не разберется в сложной системе "Реакции аврора Э. О'Флаэрти на слова, действия, ошибки и успехи своего стажера М. МакКиннон".

Вот только стоило ли спорить об этих нюансах с Кингсли? Он будет настаивать на своем, Марлин - на своем. Хотя не так уж их взгляды и различны, если учитывать разницу характеров и темпераментов. А еще она будет только зря отнимать его время, которого он и так на нее, наверняка, потратил куда больше, чем стоила ее маленькая трагедия, да и сама Марлин вместе с ней.

- Мой мозг, видимо, лучше всего переваривает новый опыт через слезы, - мягко улыбнувшись, проговорила девушка. - Но можно я все-таки не буду плевать вам в глаза, если мой мозг и дальше продолжит переварить все таким же образом? А то я сомневаюсь, что подобное сможет когда-то стать, эээм, моей моделью поведения. Вот.

Она на минуту выпустила пальцы Кингсли и сняла со своих плеч его аврорский китель, который успел сползти туда с ее макушки.

- Спасибо вам. За разговор. И за вообще, - добавила она, возвращая Кингсли его вещь. - За подогрев ступенек отдельно. А то они действительно холодные.

Если бы она тут долго просидела и правда бы успела замерзнуть. А так... Ну просто полный сервис "все включено" для успокоения маленькой, истеричной девочки. Даже неловко такое создание называть стажером аврората, пусть даже только первого года обучения. Безобразие. Надо срочно брать себя в руки и реабилитироваться. В собственных глазах, как минимум.

- А можно я вас угощу кофе? Своего приготовления, - снова улыбнувшись, спросила она и поднялась, утягивая Кингсли за руку за собой. - В качестве благодарности за помощь и поддержку.

Отредактировано Marlene McKinnon (2021-08-24 22:41:39)