[icon]https://i.imgur.com/l7QHHWY.gif[/icon][info]<div class="lzname"> <a href="http://stayalive.rolfor.me/viewtopic.php?id=802">Магдалина Реверте и Ла Сомбра </a> </div> <div class="lztit"><center> 20 лет; S|51</center></div> <div class="lzinfo">чистокровна <br>некоронованная принцесса <br><br><a href="ссылка на вашу почту">совиная почта</a></div> </li>[/info][nick]Magdalena Reverte[/nick][status]young and beautiful [/status][icon]https://i.imgur.com/l7QHHWY.gif[/icon][info]<div class="lzname"> <a href="http://stayalive.rolfor.me/viewtopic.php?id=802"> Магдалина Реверте и Ла Сомбра </a> </div><div class="lztit"><center> 20 лет; S|51</center></div> <div class="lzinfo">чистокровна <br>некоронованная принцесса <br><br><a href="ссылка на вашу почту">совиная почта</a></div> </li>[/info]С самого утра в доме чувствовалось какое-то оживление. В период подготовки к Gran Corrida de Toros* такое случалось часто - событию всегда предшествовало множество новостей и люди, взбудораженные и ими, и тем, какие последствия может возыметь великое действо для Гранады, Андалусии и Испании в целом, часто поднимали новую волну слухов буквально из ниоткуда и по мельчайшему поводу.
Чемпионы на боях происхождение имели, как правило, высокое и благородное, и то, кто из них и как выступал на арене, зачастую не проходило бесследно в распределении политических течений на следующий год. Конечно, в архаичной старине почета тореро оказывали больше, но и в прогрессивной современности хватало и любителей тех самых древних традиций, и охочих до суеверий сплетников. Каждый из заявлявшихся на бой молодых людей сам по себе становился событием, и сеньор Викториано со старшим сыном, могли часами разговаривать и о них, и о том, каких быков стоит выставить против каждого из участников на арену, и об организации охраны и безопасности зрителей. Днем ранее после завтрака мужчины едва ли не до полудня обсуждали песок, которым должны были посыпать священный круг, прежде чем выпустить на него животных, поэтому слушая их текущий разговор вполуха, только для того, чтобы суметь, в случае, если её спросят, выразить хоть какое-то мнение, Магдалина за завтраком развлекалась скорее маленькими, незаметными остальным шалостями с Серхио, которого отпустили из школы как раз, чтобы он смог почтить семейные традиции и национальный праздник. Она любила корриду, и часто проникалась её азартом, но делала это скорее в моменте, когда уже сидела на теневой стороне, обмахиваясь кружевным веером, а время до боя потрать можно было и с большей приятностью и пользой.
Поэтому, пока “взрослые” члены семьи Реверте, куда после своего брака вошел и старший брат, обсуждали что-то большое и значимое, прикрываемая глиняным графином с водой, салфетка под рукой Магдалины складывалась в разные фигурки. Брат отвечал ей тем же, разве что в качестве укрытия ему служила ваза с фруктами. Их немой диалог получался забавным. Яблоко и червяк, птица и леопард, дракон и человек. Когда вместо салфетки под ладонью Чеко выросла грубоватая с эстетической и анатомической, но гротескно понятная фигура обнаженной девушки с тяжелой и крупной грудью, глаза у Магдалины чуть округлились, а на щеках вспыхнул легкий румянец. Ответ был достаточно очевиден, но Чеко было только тринадцать и несмотря на очевидные вольности, которые в Шрамбаттонском воспитании, видимо, были допустимы и пересекались с интересами вступавших в очень непростую фазу мальчиков, ей было еще совестно с лету парировать ему чем-то из той сферы жизни, о которой она сама, по правде, знала еще только понаслышке.
К счастью, за столом прозвучало слово “гость”, долетев и до той его части, где сидели младшие дети. Гости в период подготовки к Великой Корриде в их доме, действительно, случались, и все, как правило, были ужасно интересными. Для тореро традиционно проводился общий, рутинный ужин в саду их дома, и кто-то, удостаивавшийся личной аудиенции сеньора Реверте и Руиса в период его большой занятости, должен был быть действительно значимым.
- Элеонора пишет, что он из именитой британской семьи и весьма любопытен ко всему, что касается традиций иных стран, - мама ловко надрезала тонким и острым ножом большое яблоко, разделяя его на дольки. Отец сидел, положив на руку тяжелую голову и казался, как обычно, непроницаемым, что статуя. Крохотная чашечка с кофе почти исчезала в его крупной ладони.
- Это похвально. Хотя день сегодня, я бы сказал, не самый подходящий. Диего, что у нас со стойлами?
Разговор дальше потек преимущественно вернувшись в “деловое” русло, но все равно из него Магдалина смогла выяснить, что тот самый Гость должен прибыть до обеда, что о нем в их семью действительно ходатайствовала сеньора Коветт и отказать было бы величайшей, дурно влияющей на репутацию, глупостью, но день слишком полон хлопот, чтобы… Задумавшись о загадочном пришельце, она едва не забыла о своей игре с Чеко, а когда обернулась, увидела его предсказуемо недовольное, надутое от обиды лицо, и сложившуюся в форме весьма уродливого жука салфетку.

Сразу после завтрака Диего уехал к быкам. Его беременная жена удалилась в их часть дворца, сославшись на дурноту, настигающую её вместе с полуденной жарой. К Чеко пришел его мастер фехтования - молодой человек, совсем немногим старше Магдалины, и она хотела было улизнуть посмотреть на их занятие, но мать попросила её сменить платье с домашнего на прогулочное и остаться вместе с ними в патио у бассейна, куда традиционно порт-ключ приводил гостей дома. От скуки пришлось взять с собой колоду карт, и достаточно лениво, пока мать читала книгу, а отец диктовал ответы на письма сразу двум перьям на испанском и каталонском языках, раскладывать бесполезные пасьянсы. В картах Магдалина не видела почти ничего и никогда, да и однообразные картинки её быстро утомляли, тем более, что Солнце поднималось все выше и выше, постепенно разогревая даже саму тень под навесом, где расположилась семья Реверте. Когда в назначенный час гость обрел форму, появившись по ту сторону бассейна, Магдалина уже почти задремала. Её разбудило общее движение и легкий, поднявшийся от него ветерок, разметавший картинку пасьянса с низкого столка. Перед глазами мелькнули мечи и кубки, но Маг не придала им никакого значения, поднимаясь с плетеного кресла и оправляя платье, на всякий случай, для загадочного протеже Элеоноры.
К тому моменту уже зашевелились каменные быки, стоявшие у бортиков по углам. Припав на одно колено, они склонились к голубоватой воде в учтивом поклоне. По центру бассейна, каменные плиты принялись подниматься со дна, чтобы церемониально проложить дорогу визитеру и дать ему шанс по пути, пусть самую малость, но оценить дворовый фасад главного здания дворца. Плиты поднимались одновременно с двух сторон, с шумом сталкивая с себя воду и моментально обсыхая, чтобы ни гости, ни в обязательном порядке идущие к ним навстречу хозяева не рисковали поскользнуться или намочить одежду.
Отец, разумеется, степенно шел первым, мать держалась от него правее на полшага, сама Магдалина почти спряталась за его спиной, выйдя вперед только когда они остановились, встретившись с гостем на самой середине. Последние остатки её дремоты рассеялись о тот неожиданный и как-то упущенный ей из разговора за завтраком факт, что этот некто “из именитой британской семьи” окажется еще и так молод. Отец протянул ему руку, мать сделала тот самый жест, который можно было одновременно принять и за кивок, и за поклон, Магдалина, вдобавок к этому, присела в едва заметном реверансе, опуская глаза. Пялиться на гостя было нехорошо, но он был любопытен ей до странной притягательности.
- Добро пожаловать в мой дом, мистер Эйвери, - английский язык её отца был щедро украшен южными акцентами, но его самого это, казалось бы, нисколько не смущало. Жестом он предложил гостю пройти в направлении навеса, по пути поясняя, что всегда рад видеть в своем доме друзей сеньоры Коветт. Женщины, пропуская их вперед, молча расступились, но Маг будто бы почудилось, что проходя мимо, незнакомец чуть задержал на ней свой взгляд. Впрочем, заметила она это только потому, что не сводила свой с него. Магдалина слышала, как отец говорит еще что-то, как извиняется за занятость и рассчитывает на более обстоятельную беседу во время обеда, пока вынужденный откланяться по делам, как следом за ним в беседу вступает мать, и её куда более мягкий, грудной голос, тоже говорит что-то об обеде и о предпочтениях мистера Эйвери к сторонам света, куда должны выходить окна его спальни, но все это время она сама молчала, глядя почему-то на полоску непривычно бледной для этих мест кожи над тканью воротника на шее…
- … Но если Вы не сильно устали с дороги, наша дочь, Магдалина, может показать El Palacio del Viento del Oeste* во всей красе. Не так ли, милая?
Едва успев понять, что теперь обращаются к ней, Маг, тем не менее, нашлась быстро:
- С большим удовольствием, мама.
Еще один робкий не то поклон, не то кивок, она сопроводила подлежащей случаю мягкой и гостеприимной улыбкой.
[icon]https://i.imgur.com/l7QHHWY.gif[/icon]

Отредактировано Magdalena Avery (2021-02-14 15:46:56)

[nick]Magdalena Reverte[/nick][status]young and beautiful [/status][icon]https://i.imgur.com/l7QHHWY.gif[/icon][info]<div class="lzname"> <a href="http://stayalive.rolfor.me/viewtopic.php?id=802">Магдалина Реверте и Ла Сомбра </a> </div> <div class="lztit"><center> 20 лет; S|51</center></div> <div class="lzinfo">чистокровна <br>некоронованная принцесса <br><br><a href="ссылка на вашу почту">совиная почта</a></div> </li>[/info]Когда стих первый гул приветственных речей, и традиционные расшаркивания сменились не менее традиционным в этот час стрекотом насекомых в траве лужаек и журчанием воды, питающей местные бассейны и фонтаны, потянулась несмелая, но, пожалуй, обязательная пауза, сопутствующая встрече двух молодых и весьма привлекательных людей. Эту паузу едва ли можно было заметить со стороны. Магдалина и сама бы её ни за что не смогла ощутить в надуманных категориях минут и секунд, она скорее почувствовала ей физически - где-то в перехваченных взглядах и в том, как изучающе они скользили по лицам, складкам одежды, угадываемому под ней силуэту.

Ей было не привыкать ни к чему из происходящего по отдельности. Дети в семье синьора Реверте случалось, что отправлялись знакомить гостей с дворцом на правах полноценных хозяев. Мужчины на Маг смотрели тоже часто, как и она, особенно учитывая свое затянувшееся по меркам высокого дома девичество, на них. Но раньше все это никогда не совпадало и не сходилось в одной точке. Если происходил обмен заинтересованными взглядами - значит молодой человек не годился на то, чтобы значиться в их дворце гостем, достойным прогулки с хозяевами. Если кого-то здесь все же привечали с высокой честью, и он засматривался на дочь Реверте, зачастую его взгляды либо ничего для неё не значили, либо вызывали отвращение.

Мистер Эйвери же показался ей не столько красивым, столько интересным со своими светлыми глазами, волосами, кожей, просто обреченной покраснеть в ближайшие пару дней, с твердым подбородком, тонкими, но на зависть любой женщине четко прорисованными губами и столь явно проступающими скулами, что казалось, будто её собеседника выдумали нарочно, пользуясь какими-то не общепринятыми, но очень интересными лекалами. Будто кто-то решил создать некий непопулярный, но запоминающийся образ северного аристократа, и ему это, признаться, удалось.

Магдалина задержала свой взгляд на госте чуть дольше, чем он позволил себе такую дерзость, и на изящный, признаться, весьма польстивший ей комплимент, ответила с легким смешком. 

- Вы говорите, как Ваши средневековые соотечественники из поэтических кругов. Я училась в Великобритании семь лет и не замечала раньше у одноклассников такой высокопарной традиционности.

Он ведь, как ей показалось, был не намного старше её самой. Максимум - где-то в возрасте Диего, а значит весь этот великосветский тон и достойные писателей-романтиков обороты, скорее всего, вошли в его обиход не так и давно. Либо были весьма целеполагающими. Либо и то, и другое разом.

- Хорошо, Эй-дан, - она произнесла его имя так, будто пыталась его распробовать на благозвучие, на легкость произнесения, на соответствие внешности, и решила что оно ей, в целом, нравится не меньше своего владельца, - зовите меня Магдалиной. Это мое любимое имя из остальных.

Медленно обернувшись, она сделала пару неспешных шагов вдоль бортика бассейна в сторону от беседки. Важно было, чтобы Эйдан успевал за ней, чтобы прогулка его не утомила, а еще, как никогда раньше, ей казался принципиальным собственный ракурс в его глазах. Вроде бы когда-то ей казалось, что правая половина её лица выигрывает в сравнении с левой, и она осторожно сместилась так, чтобы гостю открывалась именно она.

- Есть что-то что Вас особенно интересует? У дворца достаточно обширная территория. Раньше он даже входил в состав фортификационного комплекса, который занимали арабские маги, защищавшие Гранаду, когда здесь был еще эмират. Большая часть оборонительных укреплений пострадала во время попыток взять город штурмом и их в итоге снесли, но на восточном склоне холма еще сохранились исторические части стен, если вдруг Вы хотите на них взглянуть.

Сделав еще одно, близкое к танцевальному па, чтобы обернуться на гостя, Маг махнула неопределенно рукой куда-то в сторону покрытых еще исламской резьбой стен, чуть модернизированных по части орнамента в том, что касалось семейной геральдики.

- Мы сейчас в части, которую называют домом Сорока Быков, но у нас еще есть несколько пристроек и дополнительных сооружений, - чуть задумавшись, Магдалина приложила палец к губе.

- Летний домик, дворец Зефира, где сейчас живет старший брат с семьей, дворец Гамарийя, куда скоро заселятся тореадоры, стойла с быками и конюшни находятся ближе к склону холма, если идти через виноградник, а по западной стороне у нас сад со зверинцем. Если Вас утомляют резьба и витражи, можем просто погулять там, наша жасминовая аллея цветет круглый год. На случай сильной жары в саду достаточно беседок и гротов.

С её языка едва не сорвалось слово “укромных”, но оно показалось слишком навязчивым для первого знакомства, и примерно такими же “слишком” показались Магдалине правила, обязующие его не называть, дабы не позволять себе даже намека на намек.

К своим двадцати годам Магдалина успела не только привыкнуть к постороннему, особенно мужскому, вниманию, но и осознать, что, по большей части, оно не должно ничего для нее значить. Она родилась и выросла не просто красивой, к её красоте шли солидными довесками богатство и высокий статус её семьи, автоматически распространявшийся и на нее саму, а такого груза, как правило, было более, чем достаточно, чтобы без особых затруднений утопить натуру, возможно, чуть более чуткую и романтичную.

Таких девушек, как Магдалина, с исключительно надуманной, если не сказать мифологической точки зрения принято было считать чьей-то мечтой, совершенно умалчивая, что мечта эта соизмерима с мечтой о каком-то очень дорогом и штучном товаре. Термин “красивая и богатая принцесса” пусть и не совсем соответствовал реальности, но все-таки подходил единственной дочери Викториано Реверте и здорово намекал на что-то сказочное и, увы, совсем не согласующееся с её точкой зрения. В какой-то достаточно ранний момент своей жизни осознав неприятную сторону великосветского бытия, она была склонна считать саму себя скорее кем-то вроде очень родовитой телочки из отцовских же стойл, требующей постоянного надзора, бесконечно ценной и бесконечно сложной в том отношении, чтобы подобрать подходящую пару, не говоря уже о доступности хоть какого-то выбора.

В родной Испании все более-менее достойные её пассии промахивались либо по возрасту, либо по статусу, либо по финансовому положению, либо по близости родства к самим Реверте. Ставка на школьные годы, на Туманном Альбионе прошедшие под эгидой совсем уж бессовестного либерализма, тоже не сыграла, и, если честно, теперь Магдалина была даже слегка удивлена, что такой со всех сторон интересный молодой человек, как Эйдан, в какой-то отрезок времени существовал с ней в одних и тех же стенах.

- Должно быть, Вы учились несколько раньше меня. Я бы совершенно точно запомнила Вас в факультетских подземельях, - она очень мягко улыбалась ему и, совершенно того не замечая, говорила чуть тише и нежнее, чем обычно. Перечисляя свое долгое имя с краткими пояснениями о том, от какой из бабушек какая его часть ей досталась, и где скрыта странная мамина привычка заигрывать с католической церковью, Магдалина позволила себе немного иронии, потому что ей показалось, что гость совсем уж отвлекся от столь скучной темы, и была очень рада, когда ей получилось снова захватить его внимание. Часть её сознания при этом уповала на то, что не дать англичанину заскучать - часть её обязанностей, как хозяйки, но часть попросту хотела, чтобы он продолжал смотреть на неё неотрывно, делая пряный и жаркий полдень еще полнее от новых, волнующих чувств.

- Тореадоры живут у нас только один день. Перед самой корридой отец устраивает торжественный, хотя и не сильно помпезный ужин. Исторически - это как-то связано с тем, что раньше в ритуале было больше выходцев из бедных слоев, и возможность заночевать в хороших покоях и выпить хорошего вина должна была приободрить их перед вероятной смертью, но сейчас в боях участвуют в основном представители лучших семей, так что это просто традиция. Признаться, я думала, что Вы тоже приехали попробовать свои силы на арене. Конечно, я не помню ни одного иностранца, но не могу сказать, что в отношении того, кто выйдет на бой, действуют какие-то строгие правила. Скорее определенные традиции, ну и здравый смысл. Обладай я должным уровнем подготовки, может быть, тоже попросилась… Знаете, что-то есть в этом, - стоять перед разъяренным зверем, танцевать со смертью, чувствовать эту страсть, когда клинок пронзает сердце и песок впитывает кровь…

Говоря все это, Магдалина, тем не менее, думала вовсе не о быках и предстоящем зрелище. Её взгляд с завидным упорством останавливался на губах Эйдана и, не оформляясь в членораздельные мысли, в голове возникало любопытство о том, каковы они на ощупь. А на вкус?

- И да, моя семья обязательно будет присутствовать. Младший брат впервые появится на публике, как полноценный участник действа, пусть и в не рискованной роли, но такое точно нельзя пропустить.

Здесь впору было бы подумать о том, как долго для Чеко готовили лошадь, и как он сам тренировался и репетировал перед выездкой, но почему-то больше в голову лезла их дурацкая игра за завтраком, так предсказуемо скатившаяся в хулиганскую пошлость, которая теперь почему-то не казалась такой смешной. И с каждым новым на долю секунды дольше задержавшемся на ней взгляде Эйдана, все больше и больше напоминавшей Магдалине некое извращенное пророчество.

- Признаюсь честно, во время обучения меня больше смущала не погода, а теснота. Жить еще с кем-то в одной комнате было ужасно, да и традиция селить представителей самых благородных семей в подвал, признаюсь, кажется мне странной. Но это был, пожалуй, весьма занимательный опыт.

Весьма занимательной из того времени Магдалине казалась также попытка пару раз поцеловаться с кем-то из мальчиков с факультета. Те поцелуи её совершенно не впечатлили, будучи то слишком показными, то слишком слюнявыми. Положивший на неё глаз наемный волшебник, подправлявший чары на статуях в летнем домике год назад, в которого она решила побыть чуточку влюбленной, целовался на порядок лучше. Могло ли так получиться, что Эйдан Эйвери целовался лучше него? А если хуже тех её одноклассников? Маг еле сдержалась, чтобы не прикусить губу от этих мыслей, и вдохнув полной грудью воздух, в котором уже поплыл аромат цветов жасмина, сменила тему:

- А Вы к нам надолго, Эйдан? 
[nick]Magdalena Reverte[/nick][status]young and beautiful [/status][icon]https://i.imgur.com/l7QHHWY.gif[/icon][info]<div class="lzname"> <a href="http://stayalive.rolfor.me/viewtopic.php?id=802">Магдалина Реверте и Ла Сомбра </a> </div> <div class="lztit"><center> 20 лет; S|51</center></div> <div class="lzinfo">чистокровна <br>некоронованная принцесса <br><br><a href="ссылка на вашу почту">совиная почта</a></div> </li>[/info]

Случалось такое, что однажды прокравшись в голову, некоторые вещи никак не хотели её покидать, и именно нечто подобное творилось с мыслью о том, как целуется Эйдан Эйвери. Она становилась тем четче, чем чаще взгляд Магдалины падал на его губы, а происходило это, с учетом того, что они разговаривали, а собеседнику по правилам хорошего тона все же полагалось смотреть в лицо, отнюдь нередко.

С одной стороны, ей казалось, что ну чем этот иностранец хуже, чем тот мастер чар год назад, с которым её не связывало ровным счетом ничего, кроме сходного любопытства? С другой, выходило, что вся проблема и крылась в том, что он был никак не хуже, а наверняка, лучше и лучше многократно. Он был не только образован и интересен внешне, но еще и явно обладал весомым статусом, и был гостем не только их дома, но как бы и всей Испании. К тому же, в письме за него поручалась сама Нора, и хотя Магдалина пока не вдавалась в детали их с англичанином знакомства, но точно знала, что у Норы большая часть приятелей оказывалась отнюдь не простыми людьми. Представлялось донельзя сомнительным, что он бы мог, как тот работник сразу после удовлетворения небольшой прихоти хозяйской дочери, заболеть необъяснимой болезнью и уехать из их дома, а значит и играть с ним такую шутку было нельзя, но что с ним тогда оставалось делать?

Их милая и выдержанная по всем канонам и правилам беседа, несмотря на непродолжительность знакомства, уже казалась Маг неким куцым огрызком чего-то большего, и, отчасти, начинала утомлять тем, что сложно пока было сказать, чего именно. Её раздражало, когда некоторых молодых людей в их дом приводило официальное сватовство, но, пожалуй, именно в этот раз, она бы не отказалась от такого расклада, просто чтобы знать, к чему может привести эта встреча, и на что после неё стоит рассчитывать. Аристократический мир был, временами, отвратительно сложен и оказывался тем сложнее, чем чаще доводилось вспоминать о принятых в нем нормах.

- Нет-нет, никаких особенных умений. Вернее, умения, конечно, нужны, но не сказать, чтобы особенные, - Магдалина продолжала мило ворковать о бесполезном и светском, чувствуя, как где-то в переплетениях ветвей жасминовой аллеи её поджидает вероятная досада, если она не придумает, что ей можно сделать с Эйданом Эйвери, чтобы это не привело к катастрофе. - Нужно, пожалуй, быть хорошим дуэлянтом, чтобы суметь подойти к быку на расстояние, подходящее для безопасного удара шпагой. Нужно уметь фехтовать… Я немного умею, но это не было важной частью моего обучения. Бабушка говорила, что мои задачи в этой семье состоят в ином.   

И сама Маг, безусловно, понимала, в чем они заключаются, но иногда её досадовало отсутствие возможной простоты по некоторым вопросам. Например, сейчас ей, видимо, нужно было, как минимум, суметь прикинуть, сколько времени должно пройти с начала их с Эйданом знакомства и насколько хорошо они должны были успеть друг друга узнать, чтобы мысли о том, как он целуется, можно было сделать не просто мыслями, без какой-либо предосудительности.

Она уже знала, что он живет в особняке с матерью, и что его род, если судить по количеству упомянутых портретов, достаточно древний, что он ездил на охоту с отцом, значит был достаточно смел и, раз любил сбегать от надзора родителей, то сам был, видимо, не совсем, пай-мальчиком. Почему этого было недостаточно? И в чем вообще измерялась эта достаточность? Она бы успела накопиться за три недели? А если Эйдан решит уехать раньше?

То что подобное может случиться, вызвало у Магдалины ту самую, ожидаемую ей досаду, которую она скрыла, якобы отвлекшись на обступившие их с Эйданом с двух сторон цветы.

- Вы работаете в Министерстве? Как здорово! К нам раньше приезжали всякие дипломаты, но среди них никогда не было кого-то такого же... - У неё чуть не сорвалось “привлекательного”, но она быстро исправилась, - Кого-то столь молодого. Не сочтите, пожалуйста, за грубость.

Большого промаха в оговорке не было, Маг всегда могла сослаться на то, что успела немного позабыть чужой для себя язык, но теперь ей казалось обидным, что их гость теперь еще оказался трудолюбив и амбициозен, и этой информации тоже все еще не хватало, чтобы было приличным его поцеловать.

И три недели! Какой ужасно короткий, оказывается, в этой Британии был отпуск.

- Три недели - это, кстати, совсем немного, - Магдалина из-за этой обиды замерла ненадолго, вынуждая остановиться и своего спутника, посмотрела на него прямо и настойчиво, будто собиралась что-то доказать. Хотя, отчасти, так оно и было.

- Некоторые друзья семьи, случалось, что гостили у нас целое лето. Здесь хватает места и, правда, есть, чем заняться. Кроме быков у нас есть лошади, вечерами можно ездить в город и отсюда совсем недалеко до моря, если хочется искупаться в открытой воде или походить под парусом.

Она осеклась, чувствуя, что в голос начинают прокрадываться капризные нотки, и что нормальной принцессе как-то нехорошо так открыто демонстрировать свое желание, чтобы гость остался у них на подольше. На всякий случай Маг сменила тему, отвернувшись в сторону белеющих в глубине аллеи белых колон:

- Там впереди бювет. Давайте пойдем к нему, я бы выпила воды. Этот май, действительно, выдался жарким.

И дело, кажется, начинало быть не только в погоде.[nick]Magdalena Reverte[/nick][status]young and beautiful [/status][icon]https://i.imgur.com/l7QHHWY.gif[/icon][info]<div class="lzname"> <a href="http://stayalive.rolfor.me/viewtopic.php?id=802">Магдалина Реверте и Ла Сомбра </a> </div> <div class="lztit"><center> 20 лет; S|51</center></div> <div class="lzinfo">чистокровна <br>некоронованная принцесса <br><br><a href="ссылка на вашу почту">совиная почта</a></div> </li>[/info]

[nick]Magdalena Reverte[/nick][status]young and beautiful [/status][icon]https://i.imgur.com/l7QHHWY.gif[/icon][info]<div class="lzname"> <a href="http://stayalive.rolfor.me/viewtopic.php?id=802">Магдалина Реверте и Ла Сомбра </a> </div> <div class="lztit"><center> 20 лет; S|51</center></div> <div class="lzinfo">чистокровна <br>некоронованная принцесса <br><br><a href="ссылка на вашу почту">совиная почта</a></div> </li>[/info]Больше всего в общении с Эйданом Магдалину пугала та очевидная, если не осязаемая взаимность, которая ощущалась между ними. Кроме взглядов, которые он останавливал на своей спутнице, и тех донельзя приличных слов, которые говорил, в нем не находилось противоречий, которые могли бы принципиально воспрепятствовать их сближению. Ничего такого, против чего у неё нашлось бы достаточно весомое “нет” или того, что придало бы им пикантный оттенок запретности.

Эйдан Эйвери был не только интересен Магдалине - он был молод, знатен и, даже если допустить, что недостаточно богат, то обладал притягательным флером иностранца, чье происхождение вполне могло удовлетворить матримониальные планы отца по отношению к единственной дочери. Против самой возможности его поцеловать у Маг не было никаких весомых запретов, кроме, разве что принятых в их среде норм поведения, между строк обозначавших, что неприлично молодой девушке из хорошей семьи бросаться с лобызаниями на человека в первые пару часов знакомства. Впрочем, если разглядывать пространство между строчек в этих неписанных правилах и дальше, то припомнить какой-то конкретный срок, на котором такое поведение будет допустимым, тоже не получалось, поэтому оставалось только вести игру в томные, двусмысленные переглядывания и ждать не иначе как знака свыше.

Украдкой поглядывая на руки Эйдана, Маг не видела на них ничего похожего на обручальные кольца, и вопрос, почему он до сих пор не женат, точил изнутри её любопытство, с упорством термита, прогрызающего себе ходы в термитнике. Её брат в том же или близком к возрасту мистера Эйвери уже успел завести детей, так почему же их гость прибыл к ним во дворец один и вел себя столь свободно, что легко и непринужденно засыпал невыносимо тактичными комплиментами девушку, которую встретил совсем недавно?

- Это меньшее, что я могла бы сделать, - на легкую иронию о статусе “набившегося иностранца”, Магдалина ответила не менее легким и ироничным обозначением реверанса, пустив в действие забежавшую быстрее кровь в венах, разогнанную парой участившихся от его слов ударов сердца. Казалось, что сам звук его голоса начинает влиять на нее непостижимо и притягательно.

Она внезапно поняла, что ей интересно об Эйдане все - от его школьных лет, так досадливо не совпавших с её собственными и до того, как его пальцы сжимаются на эфесе шпаги. От того, кем были, или кто есть сейчас его школьные друзья, и до того, из какой стойки он делает первый выпад в дуэли. Каким он был, когда был маленьким, как сложилось так, что пошел работать в Министерство своей страны, о чем говорят портреты в его поместье, и как он сам выглядит, когда просыпается по утрам в своей кровати. Её снова возмущали упомянутые им три недели, за которые казалось просто невозможным осознать и изучить все желаемое и если не самой стать частью, то хотя бы со стороны подсмотреть за жизнью Эйдана Эйвери.

Она болтала ему что-то о том, что у воды, на самом деле, бывает, порой и жарче, и опаснее для кожи от многократно преломленных на волнах лучей, хотя большее опасение у неё, безусловно, вызывал тот факт, что в морскую прогулку мужчины могут уйти и одни. И что рано или поздно, но Диего с отцом могут решить, что негоже, чтобы гость скучал в женской компании, и короткие три недели могут оказаться еще короче.

Магдалина видела куда скользит его взгляд и понимала, что ей должно быть под ним стыдно, но стыдно не было. Разве что малость - за недостаточно притягательную размером грудь и выбор платья, которое не очень хорошо её подчеркивало. Подавая Эйдану ладонь у бювета, она, вдобавок, очень хотела верить, что несмотря на явно строгую оценку увиденного, его жест был чуть большим, чем жест вежливости.

Впервые в жизни ей с таким отчаянием хотелось кому-то понравиться.

- Лето долгое время было для меня шансом побыть с семьей, - она будто извинялась перед ним за свою серость и малый кругозор по части других стран, и тут же пыталась набить себе цену хоть немного, - но в прошлом году мы с мамой ездили навещать Серхио во Францию. Там было красиво.

Пиалу из его рук она умышленно приняла так, чтобы еще чуть задеть его ладонь пальцами и еще раз напомнить, что у нее есть и свои достоинства. Ну да, она мало путешествовала и, может, как всякий, любящий родной сад цветок, не сильно к этому стремилась, но ведь она была красивой. Ведь достаточно красивой для тебя?

Переход, с которым она в своем сознании перешла с гостем “на ты”, был столь же внезапен, как и вся эта встреча, вытекшая из такого заурядного и ничем не примечательного утра. Магдалина его не заметила, как не заметила и того, что усаживаясь с пиалой в тень, на выдолбленную из камня резную скамью, заняла на ней положение так, чтобы Эйдану точно осталось место.

- Кем вижу или кем хочу видеть? Вы же не можете не понимать, что в моем случае это могут быть совершенно разные вещи? - Она посмотрела на него немного сердито. Тема казалась ей не столько избитой, сколько болезненной. В её возрасте с такими вещами было бы хорошо уже не просто задумываться, а скорее определяться и, лишний раз слышать о том, что было так очевидно, пусть самую малость, но было неприятно.

- Я думаю, что через десять лет я буду плодить кому-то наследников в очень политически выигрышном со всех сторон браке. Если мне повезет, то мой муж будет хотя бы не старше меня на лет на двадцать.

Она невесело усмехнулась и отпила воды. Из-за прохлады та казалась сладковатой на вкус, но с внутренним ощущением это не очень гармонировало, и Маг потупила взгляд на свои колени, прежде чем сделать еще глоток.

- А если повезет сильно, то я буду хоть капельку его любить, - случайно попавшую на губу каплю она по-детски стерла большим пальцем и, памятуя о вежливости, подняла глаза на Эйдана.

- Но хотела бы любить сильно.

В какой-то из моментов Магдалине показалось, что она уже перешагнула с Эйданом грань светской беседы и болтает с ним почти как с другом. Примерно так, как привыкла разговаривать с Норой, - уважительно, соблюдая правила приличия, но не особо таясь в темах и предметах обсуждения.

Конечно, пока ничего сугубо личного, что было бы откровенно постыдно рассказывать окружающим, сказано и не было, - подумаешь, мечта молоденькой девушки влюбиться, но Маг отчетливо понимала и помнила, что от некоторых мужчин, гулявших с ней по саду с благословения отца, она предпочитала отделываться фразами короче, если вовсе не односложнее. Не всем было обязательно знать, а, главное, слушать, о том, как она сильно любит братьев, и том, что, да, наверно, отец был прав, когда отправлял их в разные школы, но так ведь было совсем не весело. А еще что ей кажется, что их Диего еще больше ожесточился и замкнулся в этом холодном Дурмстранге, хотя, наверно, ни она, ни Чеко там бы попросту не выжили.

И да, безусловно, Эйдан был прав - родители её очень любят и предоставляют право выбора, но он все равно прискорбно не велик.

- Девушке высокого статуса, если у нее нет никаких дефектов, как-то не принято понижать этот статус, Вы же понимаете, - и Магдалина с серьезным и слегка расстроенным видом пускалась рассказывать о том, что в Испании существует всего пять семей, которые более-менее могут стоять с ними наравне, и не больше десятка, если закрыть глаза на древность рода и сосредоточиться только на доходах, а это здорово сужает возможность поиска. И вообще большую часть женихов здесь условно “разобрали” не то, что до её рождения, а еще до того, как мама нагадала, что следующим ребенком в их семье будет девочка. А потом еще папина ставка на английское магическое общество не сыграла - там все были либо бедны, либо ходили под ручку с кем-то из не очень хорошей крови, представляете, Эйдан?

- В общем, рано или поздно и терпение моих родителей закончится, и кто-то из более-менее достойных кандидатов, возможно, уже овдовеет, - и Магдалина выдохнула, картинно закатила глаза, допила воду из ракушки, смочив пересохшее от болтовни горло. Не то жара, не то журчание воды, не то та легкая расслабленность, когда утомленный, ты утоляешь жажду, сыграли с ней злую шутку, едва она убрала от губ край сосуда, совершенно не задумываясь, так, будто разговаривала с младшим братом во время игры, она спросила:

- А Вы почему не женаты? - Но тут же, сполошившись, что перегнула палку, приложила ладонь ко рту. - Простите. Это было бестактно с моей стороны.

К счастью, Эйдан Эйвери оказался достаточно воспитанным английским джентльменом, чтобы сделать вид, что ничего не заметил. Чего в нем, как в английском джентльмене, по всей видимости, недоставало, - так это скупой сдержанности, с которой в их кругах было принято говорить о любви. Или о собственных тайнах, что, возможно, было даже хуже, ведь они, великосветские, изящные картинки, не то не должны были, не то не не хотели сами лишний раз выставлять себя обычными людьми.

Да и разговоры о глубоком, о будущем, о возможных проблемах в понимании друг друга тоже не сказать, чтобы были в чести. По крайней мере, не так, не сразу, едва узнав друг друга.

Магдалине даже начало казаться, что она все сделала неправильно. Ведь ей, скорее надо было показать гостю дворец, рассказать о том, как здесь питаются фонтаны, или что жасминовая алея, в которой они сидят, была зачарована на вечное цветение еще при её пра-пра-пра-прабабушке, а на части оставшейся крепостной стены можно видеть даже выщерблины от наконечников маггловских стрел. Возможно, уместны были бы трагические истории о противодействии их рода инквизиции, о том, сколько ведьм в мамином роду было сожжено, или, наоборот - подальше от трагизма, пара анекдотов о том, как кто-то из пращуров плавал покорять совсем тогда еще новый Новый свет, но никак не разговоры о любви в этой задумчивой тени и блесками лучей на журчащей воде.

Всю эту моментальную, нежданную неловкость, Маг попыталась спрятать за коротким смешком:

- Как самокритично, Эйдан. Неужели в Вас есть что-то, что стоило бы скрывать даже от любимой женщины?

Но улыбка не удержалась на её лице долго. Их гость теперь сидел так близко к ней, что она видела, что у него еще мокрые от недавнего умывания пряди волос. Что они падают ему на лоб, похожие на листы осоки у пруда, и что их хочется убрать, потому что кажется, что они ему мешают. У него были какие-то совсем непонятные светлые, отдающие золотом глаза, будто в них поселилось местное, южное Солнце, и Магдалине снова очень захотелось пить, но вместо того, чтобы пойти за водой, она почему-то сказала, неотрывно смотря на Эйдана:

- А давайте так - я расскажу Вам свой страшный секрет, а Вы расскажете мне какой-нибудь свой.

Она наклонилась ближе, к его уху и тихо, едва ли перебивая журчание воды в роднике, прошептала.

- Я хочу Вас поцеловать с того самого момента, как только увидела.
[nick]Magdalena Reverte[/nick][status]young and beautiful [/status][icon]https://i.imgur.com/l7QHHWY.gif[/icon][info]<div class="lzname"> <a href="http://stayalive.rolfor.me/viewtopic.php?id=802">Магдалина Реверте и Ла Сомбра </a> </div> <div class="lztit"><center> 20 лет; S|51</center></div> <div class="lzinfo">чистокровна <br>некоронованная принцесса <br><br><a href="ссылка на вашу почту">совиная почта</a></div> </li>[/info]

После того, как её тайна перестала принадлежать ей одной, все изменилось настолько разительно, что стало почти пугающим.

Сквозь шум застучавшей в висках крови едва ли получалось расслышать робкие, и без того разморенные дневной жарой звуки, обычно составляющие аккомпанемент к отдыху в саду. Невидимый оркестр насекомых будто по команде перестал исполнять свою монотонную партию. Следом за ним смолк ветер, гулявший среди веток жасмина, и нет-нет, но срывавший с цветов бледные лепестки. Стало тише, точно притаилось, журчание воды. Только собственный ритмичный пульс звучал в голове фоном и, безусловно, менял все восприятие, сужая его до крохотного пространства каменной скамьи.

Наперекор исчезнувшим звукам, зрение, наоборот, стало острее, хотя изменилось так, будто не могло сосредоточиться больше чем на одном человеке. Магдалина в деталях, в мельчайших подробностях могла рассмотреть лицо Эйдана - ямочку над верхней губой, мелкие, еще едва заметные мимические морщинки, вот-вот начавшую проклевываться несколько назад попрощавшуюся с бритвой щетину. Со всеми своими недостатками и очевидными достоинствами, вкупе рождавшими такую притягательную картину, оно было так близко, что можно было почувствовать чужое дыхание и то, как оно смешивается с собственным, выравниваясь в своих колебаниях такт в такт.

Из маленькой, совсем недавно возникшей тайны одной испанской девушки вот-вот должно было родиться что-то большее, будто от количества людей, посвященных в эту тайну, напрямую что-то зависело. Она повисла в воздухе беременная этим чем-то и даже больше, чем ожидание ответной откровенности, Магдалину волновало то, во что выльется её собственная.

Поселившаяся в её сердце надежда на взаимность мешалась со стыдом, от которого начинали гореть щеки и слабеть руки. Самоуверенность, свойственная многим красавицам, вместе с тем, нашептывала, что маленькое и не совсем правильное желание не может не сбыться, потому как ранее еще не попадались мужчины, которые не хотели бы поцеловать дочь Викториано Реверте, а уж теперь, когда она сама заранее согласилась, поцелуй не мог не случиться. Его предвкушение, как казалось Магдалине, оставалось последним, что разделяло её с Эйданом. Его неизбежность была настолько реальной, что покалывала в кончиках пальцев, и поэтому, когда вместо её губ, губы гостя чинно оказались на её ладони, ощущение было примерно таким же, как когда в детстве, дурачась, Диего сталкивал её в бассейн. Неожиданность, шок, мимолетное погружение в плотную толщу, в которой путаются все сигналы от всех органов чувств, а после - почти что аналогичное разочарование и негодование напару с ним.

У нее возникло очень прочное, и совершенно нерушимое ощущение, что в сравнении с её секретом, то, что ей рассказал Эйдан - сущая безделица, сказанная лишь бы выдержать условия их маленького договора.

Подумаешь, он никого не любил! Она тоже, и что? И вот для этого она признавалась ему? Раскрывалась ему? Какая же дура!

Теперь Магдалине казалось, что щеки у неё горят еще и от обиды, если не от гнева, весьма обоснованных, так или иначе, и то, что Эйдан, или, правильнее сказать, мистер Эйдан Эйвери, этот невесть что о себе возомнивший иноземный аристократ, продолжал держать её за руку не избавляло от того, как эти эмоции все нарастали и нарастали в ней.

Да что с этим англичанином было не так? Кем он себя вообще возомнил? Она, негласная принцесса Гранады, что? Была недостаточно хороша для него?

Магдалина гордо вскинула голову, так, что волны темных волос колыхнулись на плечах. Кровь продолжала бухать в голове, но уже иначе - тяжелее и весомее.

- Знаете, а я, так и быть, расскажу Вам еще один секрет. В этом доме я привыкла получать то, что я хочу, - и она наклонилась ближе к Эйдану. Едва ли размыкая губы, она осторожно обхватила ими его нижнюю губу, поймала ощущение мягкой, мимолетной нежности и отпустила. Вернула обратно расстояние между ними, отняла свою руку, чтобы не дать гостю почувствовать поселившуюся в ней сразу после этого поступка дрожь и встала, поправляя несуществующие складки на платье.

- Уверена, Вы скоро справитесь с тем, чтобы найти свою избранницу, - посмотрев сверху вниз на своего собеседника и старательно гоня все мысли о только что сделанном, Магдалина отвернулась и пошла из беседки, кидая через плечо.

- Скоро время обеда. Будет нехорошо, если кому-то из моих братьев придется нас искать.
[nick]Magdalena Reverte[/nick][status]young and beautiful [/status][icon]https://i.imgur.com/l7QHHWY.gif[/icon][info]<div class="lzname"> <a href="http://stayalive.rolfor.me/viewtopic.php?id=802">Магдалина Реверте и Ла Сомбра </a> </div> <div class="lztit"><center> 20 лет; S|51</center></div> <div class="lzinfo">чистокровна <br>некоронованная принцесса <br><br><a href="ссылка на вашу почту">совиная почта</a></div> </li>[/info]

[nick]Magdalena Reverte[/nick][status]young and beautiful [/status][icon]https://i.imgur.com/l7QHHWY.gif[/icon][info]<div class="lzname"> <a href="http://stayalive.rolfor.me/viewtopic.php?id=802">Магдалина Реверте и Ла Сомбра </a> </div> <div class="lztit"><center> 20 лет; S|51</center></div> <div class="lzinfo">чистокровна <br>некоронованная принцесса <br><br><a href="ссылка на вашу почту">совиная почта</a></div> </li>[/info]Путь назад к дворцу Магдалина прошла так, будто была босой, а все дорожки, как назло, посыпали битым стеклом. Приходилось ступать осторожно, осторожно говорить, держать осанку и лицо, и все это сопровождалось невероятным дискомфортом и ощущением, что соверши она хотя бы еще одну маленькую оплошность и это чувство усилится многократно.

С особым упоением она зачем-то рассказывала гостю о том, какие части дворца принадлежат эпохе Насридов, а какие должны были видеть еще Альмохадов, что было переделано позже, под нужды современности, и то, как статуя Пернатого Змея из Южной Америки удачно дополнила одну из аллей, и то, что мистеру Эйвери обязательно надо её увидеть, потому что она очень выделяется среди традиционной для геральдики их семьи “бычьей” символики.

Магдалина говорила и говорила, стройно, с большой гордостью за свой род и семью отвечая на ничего не значащие вопросы ничуть не более значительными фразами. Этот Эйдан Эйвери теперь казался ей отвратительно, совершенно по-английски непроницаемым и вел себя так, будто до этого не изучал её пристально полным двусмысленности взглядом, и не с ней поднимал и ввязывался в диалог о любви. Никогда ей не нравилась его страна, и теперь, Магдалина была полностью в том уверена, не могли и не должны ей были нравиться и люди оттуда.

Все случившееся было лишь прямым следствием слишком жаркого дня, той непонятной дремоты, которая ранее навалилась на нее при раскладке пасьянса, этими мутнеющими перед глазами картинками мечей и кубков - явных признаков чего-то страстного и драматичного. Она просто заскучала здесь, в разбавляемом разве что компанией младшего брата одиночестве, вот и успела для себя напредставлять всякого, вот и повела себя глупо, но ничего страшного. Их гость не мог здесь пробыть дольше, чем три недели, и не исключено, что жара измучила бы его еще раньше. Магдалина твердо решила для себя, что уж столько-то она потерпит его присутствие и сопутствующее ему напоминание о своей несдержанной глупости, и тщательно, всякий раз глушила во внутреннем своем монологе мысль о том, что ей все-таки чуть-чуть, но становится грустно от того, что он скоро уедет.

Все это - путанное, противоречивое, хорошо получалось скрывать в самой себе пока у неё была нужда держать лицо только при Эйдане Эйвери. Упрямство и привитый этикет отлично склеивали разрозненные кусочки, не давая аристократически выдержанному облику дрогнуть и рассыпаться, но стоило Магдалине с гостем миновать внутреннюю колоннаду двора и пересечь коридор, ведущий к малому обеденному залу, как они оказались под пристальными взорами собравшейся семьи, и держать лицо стало от того невыносимее, что все остальные занимались тем же самым.

Чеко не кидался к ней с рассказами о том, как прошел его урок фехтования. Диего не обсуждал что-то с отцом, уже закидывая по-свойски в рот крохотные маринованные оливки, его жена не обмахивалась веером, докладывая свекрови о своем состоянии. Все, блюдя церемонность, стояли. Максимально ненавязчиво, разумеется, якобы занятые все теми же разговорами о своем, но, судя по тому, как быстро эти разговоры прекратились, ждали здесь только их. И посмотрели на них разом синхронно, не сговариваясь.

Несмотря на то, что такое происходило и раньше, и Эйдан Эйвери был далеко не первым гостем, которому до обеда показывали дворец, Магдалине от такого внимания стало неловко, она поспешила занять свое место за столом, благо мистеру Эйвери еще надо было познакомиться с её братьями и невесткой и вообще погрузиться в пучину нескучных “мужских” разговоров, к которым она не имела никакого отношения. Дождавшись, пока все приступят к трапезе, она тихо дважды стукнула вилкой по краю бокала для воды, жадно постаралась запить наполнившей его прохладной жидкостью бушевавшую внутри бурю и недовольно и строго посмотрела на младшего брата, который все это время вопросительно пялился на сестру своими кажущимися из-за мягких и пушистых ресниц совсем темными и любопытными глазами.   

Эти ужасные, внимательные взгляды она ощущала отовсюду и воспринимала их тем хуже, чем больше этот чертов Эйдан, вместо того, чтобы начать уже обсуждать с отцом и Диего цены на содержание быка, периодичность обновления всей окружавшей их архитектуры или возможность поймать в местных водах меч-рыбу, продолжал говорить о ней. В довершении и вовсе обратившись напрямую.

Только что проглоченный кусок подаваемого на закуску хамона, едва не встал у Магдалины в горле, и пока она вынужденно молчала, слово осторожно и тихо взяла её мать.

- ¿Qué sucedió, Magdalena?*

- Todo esta bien,  mamá.* Боюсь, это я могла расстроить мистера Эйвери своей настойчивостью. Слишком старалась доказать, что коррида только кажется доступной, но, на самом деле, представляет сложное и годами оттачиваемое искусство.

Она улыбнулась Эйдану, внутренне пожелав ему за этим обедом прикусить и проглотить свой собственный язык. Ситуация ни разу не стала лучше. Было очевидно, что ни одна живая душа за столом ей не поверила, но недаром проживший восемь лет на совсем далеком севере Диего, лучше знал, что делать с тамошними отморозками и как при них менять тему:

- В самом деле? А Вы что? Желали бы принять участие, мистер Эйвери?

Днем Диего увидел их гостя впервые. Малый обеденный зал, в который он по просьбе отца точно к трапезе привел свою глубоко беременную и вообще-то не особо расположенную по случаю жары даже к прогулкам между зданиями Соледад, из-за появления в доме иностранца отдавал избыточным церемониалом, тем более неуместным, чем ближе была Великая Коррида. Сам гость в том, конечно, был не виноват, но будучи хранителем традиции и преемником ритуала, Диего был слишком занят в это время года, чтобы воспринимать все полагающиеся по этикету высокого дома па вокруг одного человека с должным спокойствием и благосклонностью. В отличие от своей изрядно засидевшейся без дела в родительском доме сестры, он уже невольно видел в новых, вторгающихся в их быт лицах, отнюдь не повод развлечься, а скорее одну большую помеху, тем более прирастающую в размерах, чем больше времени с ней могла провести скучающая Магдалина.

Не отказывая ей в праве быть всеобщей любимицей, нисколько не умаляя собственных к ней нежных чувств и её личных качеств, Диего, вместе с тем, признавал, что его младшенькая сестричка просто от безделья может стать той еще занозой в заднице. Как, например, тогда, когда ей приспичило целоваться с наемными рабочими. Или когда начала бросать недвусмысленные взгляды на учителя фехтования Серхио. Поэтому, как только она ввела того самого Эйдана Эйвери с прогулки по саду в обеденную, по одному только выражению её лица стало понятно, что что-то уже случилось. Не обязательно это что-то касалось амурных поползновений их принцессы, но, учитывая её темперамент, нельзя было исключать и последствий в виде международного скандала.

Магдалина что-то натворила. За какие-то полчаса, от силы час, его драгоценная сестра выкинула одну из тех своих импульсивных глупостей, на которые ни он, ни отец, ни мать, не смогут закрыть глаза, и с которой будут вынуждены разделатся, как минимум, до того момента, как гость соберется уехать, а если не разделаться, то замять. Максимально тихо и тактично, насколько позволит ситуация.

На этапе закусок, пока заурядная болтовня о красотах дворца велась под оливки, хамон и легкое белое вино, Диего казалось, что ситуация позволит. Что этот мистер Эйдан Эйвери, явно приходящийся ему ровесником или около того, просто в силу разницы в возрасте спишет все, что случилось, и что бы это ни было, на наивную глупость Маг. Или что хваленая британская сдержанность позволит лишний раз чуть перетерпеть момент и продолжить жить дальше, не оглядываясь. Что сейчас они обсудят всякую ерунду про дом и корриду, и дальше англичанин спокойно и праздно проведет остатки своего отпуска в отведенном ему углу дворца, в котором, наверняка, стараниями матушки могли без проблем разместиться без стеснения сразу человек десять. Съездит на бой быков, поищет себе приключений в городе, будет также бестолково и однообразно, как все прочие до него, описывать красоты края и хвалить их гостеприимство за ужином, расслабляясь местным вином. В общем, побудет нормальным гостем в их слегка ненормальном доме.

То, что этот должный быть “нормальным” гость решит плеснуть в огонь немного масла, обратившись, едва поутихла общая неловкость, напрямую к её источнику - к Магдалине, - мало вписывалось в надежды Диего, как и то, как решила выкрутиться из ситуации его драгоценная сестрица, поэтому, когда он открыл рот, он был в полной уверенности, что ставит во всем этом разговоре точку.

Ни один иностранец, не то, что гостивший в их доме, а в принципе когда-либо слышавший о таком странном испанском развлечении, как коррида, за все то время, пока Диего коптил небо в своей южной стране и далеко за её пределами, даже не помышлял о том, чтобы принимать участие в кровавой драке с разъяренным зверем. Правило о запрете на участие неподготовленных, далеких от испанской волшебной традиции туристов отсутствовало в официальном своде просто потому, что ни одного такого идиота в принципе не находилось, и когда, попытавшись выправить наконец положение, старший сын дома Реверте осведомлся о желаниях гостя на этот счет, он был уверен, что весь разговор перейдет в шутку. В крайнем случае - в тактичное и истинно английское извинение, что, несмотря на щедрость такой возможности, мистеру Эйвери будет неловко претендовать на роль в столь древнем обычае.

Крайнего случая не случилось. Вообще никакого не случилось и мистер Эйвери в глазах Диего провалился не только как англичанин, но и как хоть сколь-нибудь разумный человек. Пауза, последовавшая за его никак не ироничным: “Желал бы”, - была не просто неловкой. Она повисла удручающим, вероятно, всех кроме еще слишком маленького Серхио и слишком измученной своим положением Соледад, элементом, от которого нельзя было ни отмахнуться, ни отвернуться. Гостеприимство, этикет, положение старших за столом оказались разом нарушены, вероятно, всего-навсего потому, что драматичная идиотка-Маг невероятным стечением обстоятельств нашла себе точно такого же невероятно драматичного идиота.

Иначе обозначить гостя про себя Диего не мог и только поймав на себе тяжелый, непроницаемый взгляд отца, понял, что раз он сам, так или иначе поддержал эту дрянную сценку, то ему из нее и выходить.

Вздохнув, он чуть улыбнулся своим непривычным к улыбкам ртом и потянулся за куском тортильи так, будто ничего не произошло и обед продолжался.

- Давайте я покажу Вам стойла после обеда, и мы обсудим все про правила и прочее.

Приподняв от тарелки взгляд на отца, Диего увидел, что тот еле заметно ему кивнул. Мать спросила у Соледад, не хочет ли она еще дыни, та ответила, что предпочтет дождаться основного блюда. Серхио, казалось, понемногу начал утомляться от атмосферы этого гипертрофированного, как по учебнику оформленного этикета, и все понемногу вошло в привычное, нормальное и размеренное обеденное русло, если бы только Магдалина не сидела с лицом до того бледным, что цвет его мог соперничать с цветом только что накрахмаленной скатерти на столе.

Нервная истеричка.
[nick]Diego Reverte[/nick][status]plomo[/status][icon]https://i.imgur.com/KjWuNHj.gif[/icon][info]<div class="lzname"> <a href="http://stayalive.rolfor.me/viewtopic.php?id=802">Диего Реверте и Ла Сомбра </a> </div> <div class="lztit"><center> 27 лет; Дурмстранг <br>Вёлунд|45</center></div> <div class="lzinfo">чистокровен <br>элемент здравого смысла <br><br><a href="ссылка на вашу почту">совиная почта</a></div> </li>[/info]

Отредактировано Magdalena Avery (2021-03-09 18:21:34)

Диего мог бы потратить эту сиесту на то, чтобы сидеть в своем доме с женой. Он мог бы взять паузу в делах, отложил бы на пару часов подальше списки гостей и тореро, отвлекся бы от быков, расчетов их корма и обслуживания, смет по обновлению арены, устроительству ужинов и расчетов с рабочими. Он мог бы почитать книгу, подремать в тени в саду или помассировать Соледад отекшие ноги. У него было на что потратить часы покоя и самой сильной жары, но вместо этого он тащился с иностранцем в стойла, где фыркая и отмахиваясь хвостами от мух, пока еще лениво стояли отдаленно похожие на своих жвачных сородичей боевые звери.

Прелый, поднимавшийся от их лоснящихся шкур запах смешивался здесь с запахом навоза, дерева и зерна, идущего животным в корм. Вода в поилках, куда уже неоднократно обмакивались крупные морды, успела помутнеть, и между делом Диего подумал, что надо бы менять её почаще, чтобы избежать инфекций. Жужжали монотонно и низко невидимые глазу мухи, вызывая у быков недовольное фыркание. Они мотали тяжелыми головами и то и дело лениво поднимали упругие хвосты, чтобы прогнать не одно, так другое наглое насекомое, которое еще не знало, что скоро для него будет заготовлен целый пир на окровавленных останках.

Жаром дышали, казалось, сами черные шкуры, и острые рога, нет-нет, но тыкавшиеся в деревянные ограды вызывали легкое волнение в стойлах. Смерть здесь едва ощущалась, но уже присутствовала, и изредка кто-то из быков, почуяв её слишком близко, приветствовал её долгим мычанием.

В этой атмосфере Диего вырос. Она была ему привычна и естественна, чтобы ей удивляться и уделять лишнее внимание, но ему понравилось как на зверей здесь смотрел гость, кажется, начавший догадываться о том, почему сказанная им глупость именно глупостью и была.

- Диего. Зови меня Диего, а я буду звать тебя просто Эйдан. Смерть не знает титулов, а ты стоишь к ней слишком близко, чтобы придавать им значения.

Он чувствовал себя слегка устало. Пошедший в отца и быстро грузнеющий с годами он не любил, когда к его весу добавлялся еще и груз ответственности, иной и лишний к основной. Будто проигнорировав просьбу гостя, Диего двинулся вдоль ряда стойл и заговорил так, будто проводил очередную экскурсию для чуть более заурядного визитера.

- Эти быки родом из Лидии. Когда-то их предки паслись там дикими и опасными, внушая страх даже нападавшим на них хищникам, но были приручены человеком, и как всякая прирученная тварь растеряли угрожающий вид. Но не наши. Там где не справлялись таланты моих пращуров к селекции, там им помогала магия, поэтому наша порода самая крупная из известных мне. У них самые большие и острые рога, а реакция на боль и внешние раздражители настолько остра, что животное моментально впадает в неистовую ярость, - Диего сделал шаг в сторону щелкнул пальцами возле дощатого перекрытия и убрал руку буквально за секунду до того, как доски задрожжали, поднялась в воздух пыль и желтые щепки, выбитые в том месте, где бык ударил рогами, посыпалсь в воду поилки.

- И если ты хочешь знать о подводных камнях на арене, англичанин, то их нет. Есть только ты и зверь. Твоя голова и твое искусство против почти несколько сотен мышц и разъяренной, кипучей ненависти. Зверь быстрее тебя, сильнее тебя и злее тебя - это основное что ты должен знать.

Кононада ударов по ту сторону перекрытия понемногу стихла. Было слышно, как, фыркая, зверь отошел, как застучали и заскреблись по полу копыта.

- Конечно, теперь ставки не столь высоки, как в древности - каждый из тореадоров знает, на что идет и готовится заранее, и больше нет безрассудных глупцов, которые, как когда-то давно, приходят на арену, чтобы разменять жизнь на славу. Последний смертельный случай здесь был, когда я был еще ребенком. Отец говорит, что ритуал мельчает, но раны я видел. Когда острый рог пробивает живот зазевавшегося бойца, колдомедикам очень сложно потом перебрать и залечить обратно все разодранные и замявшиеся органы, а кости под копытами трещат так, что глохнет даже вой толпы.

Они прошли еще чуть дальше. Раздразненного ранее быка стало почти не слышно, только жара, мухи, общие шорохи и постукивания, как на скотном дворе, да редкое, непродолжительное и чем-то грустное мычание.

- Я не пугаю тебя Эйдан. Я просто пытаюсь объяснить. Ритуал подразумевает, что никому из готовых встретить смерть на арене в день Великой Корриды не может быть в том отказано. Кровь льется на песок во благо и во имя страны и рода каждого из смельчаков. Поэтому, даже твои опрометчивые слова не могут быть нами проигнорированы. Об этом моя сестра тебе, боюсь, не рассказала.

Диего встал. За его спиной осталось пустое стойло, с открытой передней перегородкой. Непримечательная клеть где-то в десять квадратных метров, без животного в ней чем-то похожая на уютную, хотя и немебелированную комнату небогатого деревенского дома.

- В это стойло мы поставим твоего быка, и он будет ждать тебя до последнего часа. Неважно, твоего или его, но есть лазейка. Ты можешь просто уехать. Сбежать. Конечно, это не особо почетно и формально твое имя как бы будет заклеймено позором в рамках ритуала, но мы же современные люди, Эйдан. Риск должен быть взвешен. И я согласен, что Магдалина может стоить дорого. Уверен, что за нее не стыдно было бы отдать жизнь, но вот за её капризы и дурь - вряд ли.
[nick]Diego Reverte[/nick][status]plomo[/status][icon]https://i.imgur.com/KjWuNHj.gif[/icon][info]<div class="lzname"> <a href="http://stayalive.rolfor.me/viewtopic.php?id=802">Диего Реверте и Ла Сомбра </a> </div> <div class="lztit"><center> 27 лет; Дурмстранг <br>Вёлунд|45</center></div> <div class="lzinfo">чистокровен <br>элемент здравого смысла <br><br><a href="ссылка на вашу почту">совиная почта</a></div> </li>[/info]

Эйдан говорил и рассуждал так, будто из них двоих именно он был испанцем. Впрочем, как мог судить из рекомендательного письма Норы, которое, в отличие от сестры, Диего, вовсю готовившийся занять в урочный час место “короля Гранады”, все-таки прочитал, их гость никогда еще не видел корриду и мог не бояться крови и смерти от чистого, романтического незнания, а за него не винить гостя было очень даже несложно.

Решив про себя, что подстроит жеребьевку так, чтобы у англичанина было время еще передумать, посмотрев на другие бои, старший сын дома Реверте выслушал его молча, не поведя бровью даже тогда, когда они перешли к достоинствам и недостаткам целостной натуры Магдалины. Вообще-то пока его драгоценная сестрица не вытворяла ничего такого, что могло бы навредить репутации их семьи, Диего спокойно относился к её выходкам спокойно и сдержанно, а после старался сначала исправить ей содеянное и только потом высказывать, что он сам думает на её счет, так что не сказать, что мнение Эйдана его сильно интересовало. Правда, насколько он мог судить по тому, как неожиданно снова зашумели и завозились быки в стойлах, вполне могло интересовать её саму.

Сложив на груди руки и разве что в легком прищуре глаз выразив свое неодобрение, он выслушал о надменном желании гостя вернуться домой в одиночестве, которое даже не было прикрыто каким-нибудь мнимым поводом, вроде намерения осмотреть еще немного территорию дворца, не утруждая при этом своего занятого провожатого. Диего считал, что сказал уже достаточно, чтобы Эйдану было над чем поразмыслить и о чем, окажись он не совсем остолопом, передумать. Брошенный напоследок вопрос, по крайней мере, говорил о том, что мозги англичанина еще не пропеклись с непривычки на их жаре целиком и мыслительный процесс в них пока еще был возможен.
 
- Шпагой в сердце - это правило, - не подав виду, что еще пару мгновений назад ему пришлось бы говорить со спиной, так, будто никакой паузы в рассказе о быках и корриде и не было, Диего легко ответил на заданный ему вопрос, распространив его и расширив.

- Формально также можно пользоваться палочкой и прямой запрет в уставе действует только на аппарацию, но вопрос не только в том, чтобы убить быка, но и в том, как это сделать. Никому не нужен израненный темной магией зверь, которого закалывают едва ли не из милости. Ритуал требует красоты в поединке и искусства фехтовальщика, поэтому в последние годы все заклинания, которыми пользуются тореро, применяются ими только для отвлечения.

Отец, правда, называл и это позерством, особенно когда кто-то из тореадоров начинал пускать слепящие зверей фейерверки, но ограничивать правила не спешил. Как сказал Диего - они все-таки были достаточно современными людьми, несмотря на все обвинения северян в дикости обычаев и разнузданности нравов, хотя к членам семьи послаблений было куда меньше.

- Но если тебе интересно, я в свое время выходил на бой только с одной шпагой. До начала боев еще пять дней - у тебя есть время подумать, Эйдан.

Теперь их гость все-таки ушел, не то все-таки оскорбленный намеками в голосе своего собеседника, не то, потому что действительно хотел побродить и переварить сказанное им в одиночестве, не то, преследуя еще какую-то свою цель, благо во Дворце Западного Ветра даже в сиесту хватало развлечений. Так или иначе, едва звук его шагов стих в стойлах, а сам он скрылся из виду, Диего посмотрел через плечо, на долгий ряд заграждений, в которых снова приутихли, предавшись почти летней лени быки.

- Теперь можешь показаться.

Хамелеоновы чары, не иначе как наложенные их сердобольной матушкой, легко соскользнули, являя ему Магдалину, пышущую гневом в глазах, что тот же бык на арене. Со сложенными на груди руками, нервно постукивая по одному из предплечий сжимаемой в руках палочкой, она, казалось, была бы не против нанизать брата на рога.

- Ты не отговорил его.
- Не надо ставить мне в вину свой промах.
- Ты не отговорил его.
- Я дал ему пищу для размышлений. Нормальные люди так делают, моя дорогая сестра, сначала думают, потом действуют.

Она закусила губу, как всегда делала в их детстве, когда брала паузу, чтобы придумать дразнилку позлее, разве что в этот раз злость в ней плескалась скорее на саму себя и выливалась в совсем иное.

- И что ты будешь делать, если он не передумает? - В её ехидстве слышалось столько тревоги, что Диего почти был готов поверить, что их маленькая принцесса действительно переживает за иностранца, хотя, куда вероятнее, её больше мучила вина за какие-то из своих действий, от которых и развернулась вся последующая цепочка событий и не вовремя и неверно произнесенных слов. Он пожал плечами. Злить и расстраивать её еще сильнее ему не очень-то хотелось, но, увы, её слишком часто возмущала даже принятая между ними откровенность.

- Может быть, сочту, что отец прав - коррида мельчает и немного смерти на арене нам не повредит. Как бы то ни было, можешь считать, что теперь твоя очередь отговаривать нашего гостя. До начала боев остается меньше недели. Предмет твоего интереса, конечно, выйдет последним, но это все равно чертовски мало времени. Так что постарайся…

Магдалина снова метнула на него острый взгляд, возмутившись не то на замечание о “предмете интереса”, не то, как всегда, на флегматичность старшего брата. Как бы то ни было, парировать она не стала, а только фыркнула и исчезла в хлопке нелюбимой ей аппарации, из чего Диего дополнительно сделал вывод, что сестрица сейчас очень и очень на взводе. Соваться к ней такой было совершенно бесполезно и, раз уж его послеобеденный отдых все равно был испорчен, ему ничего не оставалось кроме как вздохнуть, вытереть ладонью пот со лба и пойти выбирать быка для их гостя.
[nick]Diego Reverte[/nick][status]plomo[/status][icon]https://i.imgur.com/KjWuNHj.gif[/icon][info]<div class="lzname"> <a href="http://stayalive.rolfor.me/viewtopic.php?id=802">Диего Реверте и Ла Сомбра </a> </div> <div class="lztit"><center> 27 лет; Дурмстранг <br>Вёлунд|45</center></div> <div class="lzinfo">чистокровен <br>элемент здравого смысла <br><br><a href="ссылка на вашу почту">совиная почта</a></div> </li>[/info]

[nick]Magdalena Reverte[/nick][status]young and beautiful [/status][icon]https://i.imgur.com/l7QHHWY.gif[/icon][info]<div class="lzname"> <a href="http://stayalive.rolfor.me/viewtopic.php?id=802">Магдалина Реверте и Ла Сомбра </a> </div> <div class="lztit"><center> 20 лет; S|51</center></div> <div class="lzinfo">чистокровна <br>некоронованная принцесса <br><br><a href="ссылка на вашу почту">совиная почта</a></div> </li>[/info]С обеда Маг чувствовала беспокойство, которое очень быстро превратилось в уже плохо скрываемую нервозность. Для простого и короткого, по-детскому наивного даже поцелуя последствий выходило как-то многовато, и хотя Эйдан, безусловно, не должен был её обижать своим пренебрежением и корчить потом из себя уничижающе покровительственный тон, но расплата за такое поведение, наверняка, не совсем обдуманное, жизнью даже ей казалось величиной чрезмерной.

Она, конечно, тоже была не права в своей вспыльчивой неосмотрительности, но он повел себя в разы хуже. Из-за него к ней приклеились все те осуждающие взгляды и не лез кусок в горло. Из-за него, когда Диего увел гостя показывать быков, чтобы тот понял, о чем идет речь в затянувшейся и несмешной шутке, было так сложно сосредоточиться на игре в карты с Серхио и пришлось упрашивать мать наложить на неё хамелеоновы чары, чтобы проследить, чтобы ситуация не испортилась еще больше. Из-за него пришлось оставить младшего брата и побыть жалкой, умоляющей и какой-то бессильной, когда оказалось, что их старший тоже не справился с воззванием к здравому смыслу гостя.

Впрочем, как Магдалине показалось, что твердолобый, прямолинейный и сам до ужаса похожий на быка Диего говорил все неправильно и начал не с того, и не к тому привел. Ну, разумеется, нельзя было говорить такому, как Эйдан, сначала о процветании рода, а потом о навлекаемом на себя позоре. И уж точно не стоило при нем выставлять свою младшую сестру дурой.

Негодование обжигало ее едва ли не сильнее, чем солнечные лучи в этот неподходящий для прогулок, самый горячий час на юге, а когда она, водя рукой по воде в зачарованном питьевом фонтанчике просматривала локации дворца, чтобы отыскать, куда пошел их гость, было заметно, что пальцы слегка подрагивают. Все происходящее, разогретое жарой, казалось нереальным и неправильным в подрагивающем летнем мареве, и увитая плющом беседка, хорошо знакомая с детства выглядела как какой-то мираж.

Устроившийся в ней Эйдан тоже выглядел неестественно спокойным, будто вырезанным из какого-то совсем другого сюжета. Его бледный, аккуратно и точно высеченный профиль шел в диссонанс с восприятием Магдалины всего произошедшего - так разнился он с бушевавшими в ней эмоциями. В её представлениях этот англичанин, только увидев их боевых зверей, должен был подпитаться их яростью. Он должен был ходить из угла в угол, нервничать, не находить себе места, но он сидел, прикрыв веки, будто не то устал, не то задумался о чем-то, хотя думать, по мнению Маг, здесь было совершенно не о чем.

Её не совсем ловкий и все неправильно рассказавший брат кое-в-чем был прав. Выход из заключенного вербально, но не такого уж и серьезного магического контракта был один - не послушаться условий. От этого непослушания, разумеется, никто еще не умирал, а потом Эйдан Эйвери мог бы всего-навсего всю жизнь, присоединившись к другим северянам, рассказывать какие здесь у них, в Андалусии, дикие и совершенно небезопасные традиции. Ей, конечно, не хотелось, чтобы он так о них говорил, но лучше уж так, чем смотреть потом, как из его распоротого рогом живота будет, булькая, как лава из-под земной мантии, вытекать густая и почти черная в яркий и солнечный день кровь. Магдалина спокойно переносила такие зрелища, привычная к ним с детства, но они относились к её соотечественникам, а не к этому бледному, похожему на собственную скульптуру из-за небогатой мимики иноземцу.

- Вы должны уехать, Эйдан. Не прямо сейчас, разумеется, но до корриды. 

Только это имело сейчас значение и, проигнорировав после того, как вошла в беседку, все, что ей было сказано, Магдалина практически полностью откинула витиеватые приличия, высокородную сдержанность и привычку во всем себя оправдывать. Прямолинейность была не лучшей женской чертой и, особенно, нехорошо было её выставлять напоказ перед посторонними, но мама говорила, что вопросы жизни и смерти должны отменять все светские правила, а сейчас решался как раз такой вопрос.

Магдалина не стала садиться, нависнув над гостем со своими сердито перекрещенными на груди руками и гневно сдвинутыми к переносице бровями. Как можно было быть таким безразмерно глупым, чтобы сидеть здесь, в тени, вместо того, чтобы распланировав остатки дней до корриды, идти и информировать родное Министерство о том, что намерен вернуться домой пораньше? Чего он ждал? Того, что его начнут умолять, или перед ним начнут извиняться? На это Маг намекал старший брат? Хорошо.

- Пожалуйста, уезжайте. Я прошу у вас прощения за свою глупую выходку и ту неуместную шутку, к которой она привела. Я прощу прощения за то, что мой брат так неловко выразился, что вы все приняли за чистую монету, но пожалуйста, передумайте участвовать. Все это совершенно точно не стоит вашей жизни.

Магдалина почувствовала, как пальцы сами собой начинают давить на плечи, чуть выше локтя, будто она с усилием удерживала саму себя в руках, а голос начал подрагивать к последнему предложению. Определенно, ей не хватало еще только разрыдаться здесь и сейчас перед этим невыносимым и невероятным, отвратительно внешне спокойным… Перед вот Этим.

Все это казалось безумным и нелепым. Весь этот день с его ничего не предвещавшим, теперь подглядывающим из недавнего прошлого будто с усмешкой утром, с его вялой дремотой до прибытия гостя, с жарой, пасьянсом у бассейна, кланяющимися так церемонно каменными быками и безразличными до манер их живыми собратьями, с этими нервами, слежками, с буйством разворачивающегося впереди не то скандала, не то полновесной трагедии представлялся каким-то уродливым цирковым представлением, в которое напихали так много всего, что уже едва успевалось за всем следить.

Нелепым был стыд Магдалины за поцелуй и эта решимость, с которой иностранец теперь говорил о корриде. Чем-то невероятным ей казалось и то, что он, видите ли, не обижается на неё, будто в принципе ему было, на что обижаться, и проявления подобного внимания от девушек, а тем более от таких, как она, не должно было ему вообще-то льстить.

На фоне общего неспешного течения жизни здесь, на юге, где для самой Маг до первых фанфар, возвещавших начало корриды, ничего не должно было происходить, всего резко стало много, будто её подхватил, как щепку, бурный поток и понес куда-то, не давая и шанса на сопротивление. Щепкой чувствовать она себя не любила, как не любила, несмотря на все каноны и приличия, и когда мужчины резко вставали рядом с ней и приближались, почти покровительственно нависая. Да еще и требовали ответов на вопросы, за которые вообще-то могли бы и постесняться. Если уж этот английский джентльмен был достаточно тактичен, чтобы не помнить обиды за поцелуй, то что мешало ему взять и не заметить, что Магдалина, оплошав, повторяет слова брата, которые не должна была услышать?

Она хмыкнула и резко повернула лицо в сторону, упрямо вздернув подбородок.

- Будто это имеет какое-то отношение… - К несчастью, она почувствовала, как против её же воли щеки обжег стыд за то, что так глупо попалась. Не иначе, как во всем была виновата жара и нервы. Иначе с чего бы Магдалине было так плохо себя контролировать, будто в голове совсем все смешалось с прибытием гостя? Она сделала глубокий вдох и посмотрела на него не менее упрямо, чем отворачивалась секунду назад.

- Хорошо, я следила за вами! Мне, знаете ли, не безразличны последствия моих поступков.

Вернее было сказать “не всегда безразличны”, но такая формулировка могла вызвать слишком много вопросов, на которые у Магдалины не было никакого желания отвечать хотя бы по той причине, что она сама еще не до конца понимала, как может на них ответить. Всем своим видом она пыталась дать понять, что ей совершенно безразлично, что Эйдан Эйвери подумает о её поведении, что её ни капельки не задевает его улыбка и, более того, что несмотря на всю его “заботу” о ней, её мнении и “том” случае, с настоящей темы она не свернет ни на дюйм, ни на полюдюйма, и пусть собственное сердце хоть чечетку отплясывает от того, как звучит это негромкое: “Что будете думать вы?”

- Что вы взрослый и рационально мыслящий человек? - Магдалина тоже сделала вперед полшага, так, что теперь расстояние между ней и их невозможным гостем можно было определить шириной в ладонь. Она едва ли могла моргнуть от такой близости, но негодования в ней хватало для того, чтобы расцепить руки на груди и осуждающе всплеснуть ими в воздухе, - Эйдан, мы же не дикари, чтобы судить о человеке по его готовности рисковать. Если вам нужно мое мнение, то вы все уже всем здесь все доказали, и ни у кого нет ни малейшего повода в том, чтобы вас упрекать, но, пожалуйста, только представьте… По вашей  же логике…  Что я должна буду думать и чувствовать, если с вами что-то случится?

И снова где-то на переферии сознания всплыл белый песок арены и тяжелые багровые капли на нем. Магдалина видела эту картину сотни раз за свою жизнь, и сотню раз он заставляла её нервно ерзать на кресле и быстрее работать веером в руке, но никогда раньше чужая, тем более пролившаяся пока только в фантазиях кровь не будоражила её собственную. Наверняка, так работало чувство вины. Все то же проклятое чувство вины, жара и то, что с такого расстояния, на котором она стояла от Эйдана, можно было почувствовать, как воздух колышется от его дыхания.
[nick]Magdalena Reverte[/nick][status]young and beautiful [/status][icon]https://i.imgur.com/l7QHHWY.gif[/icon][info]<div class="lzname"> <a href="http://stayalive.rolfor.me/viewtopic.php?id=802">Магдалина Реверте и Ла Сомбра </a> </div> <div class="lztit"><center> 20 лет; S|51</center></div> <div class="lzinfo">чистокровна <br>некоронованная принцесса <br><br><a href="ссылка на вашу почту">совиная почта</a></div> </li>[/info]

Он целовался определенно лучше, чем те, неправильные слизеринцы из её школьного прошлого. Он целовался лучше прошлогоднего рабочего и, возможно, даже лучше всех на свете, потому что его поцелуй заставлял сердце сжиматься болезненно, а низ живота приятно тяжелеть. От его руки на пояснице, становилось еще жарче, будто май решил притвориться июлем, и пальцы в волосах как-то так по особенному тронули кожу, что вдоль позвоночника пробежала дрожь.

На те несколько секунд, что длился поцелуй, Магдалина будто исчезла, превратившись в сплошной комок чувств, куда более ярких и волнительных, чем физические. Будто все одновременно и хорошее, и плохое, что копилось в ней годами, все те пламенные южные страсти и свойственные только ей капризы, все привычки и чудачества, привязанности и нежность, собрались в одну точку, сконцентрировались в ней и разгорелись, как только что зародившаяся звезда в ночном небе.

До этого поцелуя, она бы могла сказать, что новый гость ей симпатичен. Возможно, интересен. Не исключено, что привлекателен и именно в том ключе, в каком мужчина может быть привлекателен девушке, но стоило Эйдану отстраниться, сделав полшага назад, как она почувствовала внезапное и до того нестерпимые одиночество и пустоту, что стало понятно, что она в него влюбилась.

Влюбилась совершенно необъяснимо и неожиданно, за какие-то полдня преодолев тот путь, который многим не дается годами, не с первого взгляда, так с первого поцелуя поняв, что хочет быть только с этим человеком всю жизнь, и что саму жизнь и готова отдать за такой шанс. Это неожиданное открытие и понимание своих чувств в ней смешалось с ощущением того, как все это неправильно. Она едва ли знала человека перед собой, и кроме безрассудной авантюрности и дурной смелости он никак не проявил себя иначе от прочих. Получалось, что ей хватило только этого? Или дело было в той очевидной, дразнящей её насмешке, которой он иногда её одаривал? В его временами мелькавшем легком и непривычном ей пренебрежении, которое хотелось сломать? Или так повлияло его признание в том, что он тоже хотел её поцеловать, и все это время только дразнил и подзуживал?

У Магдалины не было ни одного рационального ответа на то, почему этот невозможный, упрямый и готовый демонстративно игнорировать её прихоти человек, неожиданно стал ей так дорог. И почему её дернувшаяся было вверх рука, вместо того, чтобы отпечататься на чужой щеке красным следом пощечины, непонимающе и удивленно коснулась пальцами своих потревоженных губ.

Ладонь сжалась в кулак и сползла к груди, когда Эйдан все равно, до невозможности глупо продолжал настаивать на том, что примет бой, только теперь добавив к списку причин еще одну составляющую. Её - Магдалину.

Свой первый порыв - сорваться с места и убежать, чтобы где-нибудь еще, в тишине, одной, попытаться разобраться в новых для себя ощущениях, не наломав скоропалительно дров, - она подавила именно из-за того, что ничего еще не было сделано из намеченного. Маг договаривалась с Диего, что пойдет уговорить их гостя отказаться от затеи, но пока выходило только наоборот. Очень одуряюще и льстяще по отношению к ней, до безумия романтично и пылко, но все равно - неправильно.

- Не проводя черты между моими достоинствами и капризами?

Слова ей давались трудно, будто плотный и душный воздух собрался где-то в горле и не хотел протолкнуться наружу, и очень хотелось улыбнуться и перевести все в шутку, в дерзость, давая понять, что да, она кается еще раз в том, что следила и подслушивала, а теперь давайте-ка убавим яркость во всех этих признаниях, но уголки губ подрагивали при попытке дернуть их в стороны. Так быстро все изменилось. Они с Эйданом так быстро перешли на ты, и так невыносимо было осознавать, что она пришла уговорить его уехать раньше срока окончания своего отпуска. Что он должен теперь уехать раньше срока. 

Свою свободную руку Магдалина положила на грудь Эйдану. Ей нужна была хоть какая-то опора.

- А если я начну умолять ва… тебя этого не делать? Что мне надо сделать самой, чтобы ты уехал до боев?

Она посмотрела ему в глаза, совершенно невыносимые с их казалось бы, почти навсегда застывшей в них легкой усмешкой, будто пыталась хоть немного, по мельчайшим изменениям в них, догадаться, о чем он думает, и по факту, уже начала умолять.
[nick]Magdalena Reverte[/nick][status]young and beautiful [/status][icon]https://i.imgur.com/l7QHHWY.gif[/icon][info]<div class="lzname"> <a href="http://stayalive.rolfor.me/viewtopic.php?id=802">Магдалина Реверте и Ла Сомбра </a> </div> <div class="lztit"><center> 20 лет; S|51</center></div> <div class="lzinfo">чистокровна <br>некоронованная принцесса <br><br><a href="ссылка на вашу почту">совиная почта</a></div> </li>[/info]